Текст книги "Мир, которого нет (СИ)"

Автор книги: Юлло Кан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

  Пирожные уже ждали на столике у окна, где предложила расположиться Жанна.

  Я не возражала. Она умиротворенно улыбнулась, нахмурилась и снова, выдохнув воздух, улыбнулась. Со стороны это выглядело немного забавно, как будто актриса в театре одного актера готовилась к выходу на сцену.

  Отчасти так оно и было. По всей видимости, Жанна относила к демонстративному типу людей, которому необходимы зрители и внимание.

  - Наверное, вы немного уже в курсе нашей семейной истории, раз знакомы с Элей... - негромко начала Жанна, как будто опасаясь, что нас могли подслушать.

  - Кое-что знаю, совсем немного, - честно ответила я.

  - Что же, например? - во взгляде Жанны заметалось любопытство, и в этом беспокойстве было что-то неприятное.

  - Например, то, что вы мечтали стать художницей, а занялись бизнесом.

  Не знаю, может быть, в моем взгляде или голосе Жанна усмотрела жалость или осуждение, во всяком случае, она вдруг принялась оправдываться:

  - На рынок я пошла не от хорошей жизни, - вздохнула она. - Хотя в роду у нас и были купцы. Ездить в другие города за товаром, продать так, чтобы и самому прибыль, и покупатель остался доволен - это от купцов пошло. Мы купцы. Но они в отличие от нас, современных купцов, челноков, были в чести и уважении.

  Знаете, что такое "челнок"?

  - Лодка, - пожала я плечами. - В швейной машинке еще челнок есть.

  - Вот-вот, - покачала головой Жанна. - В швейной машинке. И в ткацком станке такая штуковина имеется. Так же и мы, как те челноки, мотаемся туда-сюда, - и не без некой гордости Жанна добавила, - целый класс сложился, целая эпоха страны - челночество. Нас когда-то, в начале девяностых, спекулянтами называли. Государственные предприятия скопом переходили тогда в частные руки, кто-то на этой волне оказался за бортом. На дно или в свободный полет - каждый волен выбирать сам. А кто-то, как я и мой муж, просто увидели новые возможности в челночестве, когда поднялся железный занавес. Муж, как и я, челнок. Знаете, по образованию я художник - колледж, потом вуз, но, получается, государство учило меня девять лет для того, чтобы я работала в совершенно другой сфере. Да, челночество для меня, можно сказать, призвание.

  Мы были первыми ласточками, которые успели наладить постоянные партнерские отношения с зарубежными производителями, договориться о скидках.

  Как-то в Грецию мы с Элей поехали вместе. Но для меня Греция это шмотки, для Эли... - ... - пейзажи, все эти Афродиты, нет, они, конечно, тоже нужны, я не спорю, но Эле лезть в бизнес не стоило, точно. В Греции я это окончательно поняла. Ничего хорошего обычно не выходит, когда человек, рожденный для чего-то высокого, для творчества, начинает заниматься вдруг торговлей. Грязная это, скажу я вам, работа, обнажает все пороки человеческого сердца. На рынке, как в джунглях, выживает сильнейший.

  - И процветает тоже.

  - Процветание это довольно относительное, за все те двадцать лет, что я проработала на рынке, ни один из нас не выстроил шикарный особняк, не меняет джипы. В лучшем случае удастся накопить на квартирку. Когда мы с мужем только начинали, первые пять лет не могли позволить себе купить новые кроссовки или новые джинсы. На морозе стояли, тяжести таскали. Кучу болезней нажили. Но болеть "челноку" можно только за свой счет. К тому же, выпасть надолго из обоймы, тем более, если еще не имеешь твердой почвы под ногами - значит лишиться лицензии. Поэтому только после десяти лет работы на рынке я смогла позволить себе родить ребенка, но уже через три месяца снова вернулась на рынок.

  - Виолетту? Это ведь в честь нее вы назвали свой магазин?

  - Да, - мечтательно улыбнулась Жанна. - Виолетточка. Моя радость, моя гордость. Хорошо, в свое время государство дало нам хотя бы голую площадь, где мы отстроили три торговых павильона. Но опять-таки, когда они появились, и арендную плату, соответственно, подняли в десять раз. Хотя другой жизни кроме челночной я себе уже не представла. На рынке остаются только самые шустрые, кто успевает вовремя взять кредит, снять дополнительную площадь и, конечно, умеет найти общий язык с покупателем. Все бы ничего, если бы не такие, как Ветрова. Вот они-то и процветают... До чего же неприятная дама, - поморщилась Жанна. - У нее же на лице написано "проходимка и мошенница", не надо быть физиономистом, чтобы сразу ее раскусить. Как она могла войти в доверие к Эле, с ее тонкой душой, интуицией? Не представляю. Она же сразу видит, кто есть кто. А эта Ветрова... Она частенько наведывалась к нам с проверками, когда мы открыли "Виолетту". Недвусмысленно намекала, что неплохо бы прибарахлиться, и уходила каждый раз с огромными сумками. Сидит на ней все, конечно, как на корове седло, но какие вещи, какого качества!

  Мне часто говорят, что я необыкновенно интересная собеседница. На самом деле я просто умею внимательно слушать, особенно когда вижу в рассказываемой кем-то истории потенциальный сюжет для новой книги.

  Нет, дальнейшая судьба Эли меня, конечно же, тоже волновала и даже очень, не такая уж я законченная писательница, но... даже не знаю, что сказать в свое оправдание...

  Как бы то ни было, люди, иногда и совсем не знакомые, порой обнажают передо мной душу, даже если не собирались этого делать. Я внушаю людям доверие, из меня получился бы хороший следователь. При этом я мало рассказываю другим о себе, я достаточно скрытна, хотя и произвожу впечатление весьма открытого человека.

  По-настоящему откровенна я, наверное, только с бумагой, потому что всегда есть возможность сказать, что мои чувства это вовсе не мои чувства, а той книжной героини, которая хоть, действительно, во многом похожа на меня, но все же не я, и вообще в моей жизни ничего подобного не происходило, а если и происходило, то все равно роман-то не документальный, а художественный.

  Соотношение правды и художественного вымысла - как пропорции основных продуктов в рецепте от шеф-повара, и что там еще - знает только он сам.

  - Таких, как она, - продолжала Жанна, - вообще не стоит пускать на порог, не то что строить с ними какие-то отношения. Она ненормальная, состоит в какой-то секте, а теперь и Эля в нее попала, отписала Ветровой дом, и теперь в нем проходят какие-то сектантские собрания. Она моя знакомая к ним ходит и тоже хотела даже подарить им свой дом, но родственники ее спохватилась, переписала все на себя. Она и меня звала зайти к ним как-нибудь. Они собираются в основном по воскресеньям. Но я ей сказала: "Это же дом моей сестры". Больше она меня не приглашала.

  - Но вы могли бы ей сказать, что передумали.

  - Да, - поняла, куда я клоню, Жанна.

  Вечером она перезвонила и долго рассказывала, как вызнала у знакомой, что собираются они ближе к одиннадцати утра.

  - Она, конечно, что-то заподозрила, но потом сказала, что после того, как я погружусь, пусть даже ненадолго, в жизнь их, как она говорит, духовной семьи, я стану другой и изменю свой взгляд на многие вещи. Наверное, надеется заманить меня в секту.

   - Вы сказали, что придете со знакомой?

  - Да. Она сказала "очень хорошо". Спросила, давно ли мы знакомы. Я ответила "давно". Так что, чтобы она ничего не заподозрила, давайте будем при ней на "ты". Не возражаете?

   21

  Как-то незаметно мы с Жанной перешли на "ты" не только при общей знакомой.

  Переделка, в которую попала Эля, отвлекла меня немного от навязчивых мыслей о Саше. Отчасти нас сблизило сходство Жанны с младшей сестрой, отчасти то, что старшая хоть и не обладала чуткостью младшей, но была человеком компанейским. Такие, как она, сходят за своего в любой компании.

  Наверное, я тоже принадлежу к породе людей-хамелеонов. Во всяком случае Жанна меня не узнала, когда ждала меня со своей знакомой на углу магазина элитных мужских костюмов, где мы договорились встретиться.

  Честно говоря, я бы тоже прошла мимо, если бы меня не остановила мысль "вот женщина, похожая на Элю".

  Они одновременно очень похожи и очень непохожи. Так бывает. Да.

  Милые, уютные черты круглого лица старшей у младшей сестры обретали неожиданную почти аристократическую утонченность и в то же время во взгляде, улыбке легко считывалась доброта и простодушность.

  Старшая сестра выражение лица носила как униформу. Как будто быть открытой и осторожной одновременно ей предписывал некий дресс-код.

  - Привет! - я постаралась произнести это слово непринужденно и весело, так, как здороваются со старыми добрыми знакомыми.

  - Здравствуйте! - брякнула Жанна, но тут же красиво вышла из положения.

  - Ой, я тебя не узнала!

  - Богатой буду! - продолжала я в том же духе. - Красивое пальто, - сказала первое, что пришло в голову, хотя пальто было самое обычное - серое в мелкую темно-зеленую крапинку.

  И знакомая торжественно повела нас в бывший дом Эли.

  Внутри он теперь представлял собой один просторный зал с возвышением для сцены, под которой внизу притаился баян.

  Мы с Жанной хотели остаться у входа, откуда было удобно незаметно наблюдать за происходящим, но Люда (так зовут знакомую) решительно запротестовала.

  - Нет, нет, вон там свободные места! - и вместе с симпатичным парнем, которого можно было принять за ди-джея, а может, он им и являлся, потащила нас к самой сцене.

  - Это Максим, - торопливо знакомила нас на ходу Люда. - А это... - к нам, широко улыбаясь, подошла высокая светловолосая девушка, - это Майя, - если что задавайте ей любые вопросы, она обо всем расскажет, - вручил нас на попечение красавицы Максим. Видимо, он, действительно, был кем-то вроде тамады.

  Да. У меня было ощущение, как будто мы с Жанной случайно попали на свадьбу, и сейчас нас будут развлекать, чтобы мы, как незваные буки, не сидели в стороне от всеобщего веселья.

  Под потолком покачивались на ветру бумажные фонарики, салатные и розовые.

  Улыбка Майи лучилась восторгом и счастьем, а глаз, ее взгляда я почему-то не помню.

  Стройную фигуру удачно обтягивало простое, но изящное мини-платье. Лазурного цвета, оно прекрасно сочеталось с ее солнечно-русыми волосами.

  - Наверное, вы здесь давно, раз все знаете? - спросила я, потому что нужно было с чего-то начать разговор.

  - Что вы, совсем не все, - всплеснула даже руками Майя. - Я здесь четыре года.

  - Майя у нас целительница, - важно представила Люда.

  - Исцеляю не я, а, - Майя подняла взгляд к салатному фонарику, спускавшемуся над нами. - А я... я просто поверила и молюсь с верой об исцелении.

  - Очень интересно, - в голосе Жанны, действительно, звучал самый неподдельный интерес. - А от каких болезней исцеляете?

  - Не я... - повторила она. - От всех, но такого при мне, чтобы кто-то исцелился, я не знаю, от рака... вы же это хотели услышать? Такого не было, но нет ничего невозможного. Приходите к нам в субботу и сам увидите, как происходят исцеления, - подытожила Майя.

  Люда с беспокойством следила за Жанной.

  - Ну как вам у нас?

  - Необычно, - сдержанно ответила Жанна.

  - Да, у нас нет икон, колоколов, мы считаем, это все не нужно, а нужна только искренняя вера.

  - Молодежи много у вас, - обвела Жанна взглядом зал.

  - Не только молодежи, я, например, бывший партийный работник, всю свою прежнюю жизнь была атеисткой.

  Жанна вздохнула.

  - Думаешь о доме? - заволновалась Люда.

  - Об Эле, - уточнила Жанна. - Она приходит к вам?

  - Мы ее звали, - уклончиво ответила Люда. - Не все, как я, приходят каждую неделю, кто-то чаще, кто-то реже...

  Людмила осеклась на полуслове, потому что на сцену поднялся бритоголовый плотный мужчина в ярко-красном галстуке. Он поприветствовал всех нас, широко улыбаясь и простирая к небу руки.

  Максим стоял внизу перед ним и повторял каждое его движение, будто призывая собравшихся делать то же самое.

  Речь, впрочем, была недолгой, и мужчина в красном галстуке уступил место какой-то рок-группе.

  Я спросила у Майи, как она называется.

  - Просто группа, - ответила девушка.

   Просто рок-группа состояла из музыкантов разных возрастов. Совсем юный бас-гитарист, мужчина лет сорока пяти с соло-гитарой, за барабанной установкой дама лет тридцати с небольшим. Примерно столько же солистке - пышнотелой блондинке с несколько хищным лицом, но черты его красивы и правильны. Голос тоже красивый и сильный, но от него постоянно отвлекает внимание слишком устойчивый каблук батильонов. А может быть, я обратила на них внимание, потому что слишком старалась подмечать каждую деталь - существенную, и не очень. Почему-то эти каблуки и красный галстук одного из их, по-видимому, лидеров были важными чертами этой нестатичной картины. Иногда мне кажется, вся наша жизнь бесконечное гениальное полотно, пришедшее в непрерывное движение.

  Такая ересь вертелась в моей голове, когда я обводила взглядом по контуру три высоких бело-голубых свечи на журнальном столике.

  Их почему-то так и не зажгли.

  На сцену снова вышел господин в красном галстуке.

  Людмила сообщила нам полушепотом (почему-то восторженным), что он семь лет отсидел за разбой.

  Раскаявшийся разбойник между тем призывал отрешиться от всех земных проблем, от насущных забот.

  "От всего, что еще вас там волнует", - поймал мой приклеившийся к столику взгляд.

  А потом на сцену снова вышла та же группа и снова исполнила те же песни, во всяком случае, одна из них точно уже звучала второй раз за утро.

  Следующим выступал с проповедью какой-то мужчина с небольшой бородкой. Людмила шепотом сообщали нам, что он просто активный член общины, и что никому не возбраняется призывать к делам добра.

  Он говорил о взаимоотношениях детей и родителей, сопровождая свой рассказ видеорядом с инфографикой, и ставил в пример всем кавказцев, почитающих отцов и матерей.

  В проповеди время от времени проскальзывал один и тот же сюжет, как кто-то продал свой временный дом ради дома вечного и никогда ничуть не пожалел об этом, хотя это и не имело прямого отношения к теме.

  - Сегодня мы видим среди нас новые лица, - остановился, не доходя до сцены, господин в красном галстуке. - И это замечательно, все не случайно в этом мире. Всему свое место и свое время. Давайте же возьмемся все вместе за руки и все вместе помолимся за них, пошлем им свою любовь, свои добрые пожелания.

  Я сжала протянутые мне ладони - прохладные Майи и теплые Жанны...

  - Отпусти, отпусти, отпусти, - услышала я горячий шепот Людмилы, обращенный к Жанне. - Вот оно, настоящее, вот оно!

  При этих ее словах откуда-то из-за стульев появился вдруг большой бархатный мешок, отделанный золотом, - для пожертвований.

  Людмила достала из сумочки приготовленную заранее пятитысячную купюру и с чувством благоговения опустила ее в мешок.

  Добрые пожелания на этом не заканчивались. На сцену вышла полная красивая брюнетка в платье цвета электрик с ажурными вставками. Оно отлично гармонировало с ее длинными, отливающими синевой, блестящими волосами и ровно обрезанной челкой и букетом белых хризантем в руках.

  Появление яркой красавицы послужило сигналом для Майи и она, прихватив с подоконника стопку шоколадок, поспешила с ними на сцену.

  Шоколадки предназначались для именинников. Их, чуть смущенных, выстроили в ряд, желали им всяческих благ и новых духовных побед, а одной, женщине средних лет со стрижкой, в простом, но симпатичном черном платье-трапеции вручили букет хризантем. Белое на черном смотрелось как-то очень уж показательно-торжественно, как на первосентябрьской школьной линейке.

  Позже в кафе-столовой, бывшей мастерской Эли, Людмила рассказала нам полушепотом историю той женщины.

  - Ее подобрали в лохмотьях с тремя детьми на вокзале, отмыли, одели, накормили... Живут они здесь же, в общине. А скольким еще несчастным можно будет помочь, спасибо Элечке и всей вашей прекрасной семье...

   22

  Жанна довезла меня до дома. Автомобиль, настоящий дом на колесиках, располагал к разговорам.

  Я села сзади за столик, а Жанна впереди рядом с мужем, приехавшем ее забрать.

  Сначала я приняла его за ее личного водителя, так подчеркнуто старался он не привлекать к себе внимания ни поведением, ни одеждой, ни лишним словом, ничем.

  - Ты знаешь, что Виктория - известная писательница? - с какой-то гордостью даже представила меня благоверному.

  - Ты прочитала мою книгу?

  - Нет, - честно призналась Жанна и тут же солгала. - Но собираюсь прочитать. Если честно, я больше люблю детективы или что-нибудь про любовь.

  - Там есть про любовь, - навязчиво рекомендовала я собственный шедевр. - Еще какая любовь! Герой спасает героиню от болотной гадюки.

  - Отчаянный мужчина, - чуть заметно поморщилась Жанна.

  - Он вырос в тех местах, среди болот.

  - Тогда понятно.

  - Да. Бесстрашный сельский парень.

  - А кто его соперник?

  - У него нет соперника, - растерялась я.

  - Как это нет соперника? - возмутилась Жанна. - А в чем же тогда интрига?

  - Интрига в другом, в том, что героиня бросает вызов обществу, в котором все решают деньги и связи.

  - Она проиграет, - уверенно и грустно произнесла Жанна.

  - Нет, - еще более уверенно ответила я.

  Жанна пожала плечами и вздохнула, и я решила проявить тактичность, не вынуждать ее повторять обещание прочитать мой роман. По-моему, она сочла его несколько надуманным и слишком замысловатым для того, чтобы хотя бы начать читать, и, значит, она никогда не узнает Джордану.

  Для тех, кто не читал это прекрасное произведение, кратко перескажу сюжет.

  "Когда растает снег" - так называется мой роман.

  Книга о девушке с необычным именем Джордана пока единственное, что я написала, хотя иногда я подумываю о продолжении, но потом все же прихожу к выводу, что сказала все, что хочу сказать.

  Джордана любит живые цветы, не те, которые уже чахнут, сорванные, в вазе, а те, которые растут в земле. Сорвать, как бы не так, Джордана никому их не позволит! Она с детства одержима идеей сделать мир лучше. Ее мечта сбылась. Она довольно известный ландшафтный дизайнер, к ней обращаются власть и деньги имущие, и она превращает в живые произведения искусства площадки перед супермаркетами и коттеджами, что позволяет ей купить подержанный автомобиль и путешествовать по старинным городам. Как для любого по- настоящему талантливого человека, смысл искусства для Джорданы не в зарабатывании денег. Она создает шедевры возле детских приютов и домов престарелых. Но как бы не старалась Джордана, в мире по-прежнему остается много зла, а ее шедевры неизменно погребает толща снега, и к весне люди уже забывают о них. Земле нужно очень много ландшафтных дизайнеров, чтобы она постоянно пребывала в красоте. В общем, однажды Джордана обнаруживает на разбитой ей на окраине города прекрасной клумбе в форме двух плывущих рядом и касающихся друг друга боками дельфинов следы пребывания человека, а попросту говоря, свалку. Страшно разочаровавшись в горожанах, Джордана решает самоудалиться в деревню, то есть становится даун-шифтером. Вдали от цивилизации она решает обустроить собственный восхитительный мир, у нее даже появляются друзья - семья фермеров-отшельников с семью детьми и смешной фамилией Жук. Старший сын Жука Джастин однажды спасает Джордану от болотной гатюки и влюбляется в необычную отшельницу. И все бы хорошо, но цветы неизбежно вянут осенью, а впереди такая длинная зима. И в ожидании весны Джордана лепит из снега цветы. Но с приходом тепла они становятся водой, а Джордана с самого марта ждет новой зимы...

   23

  Казалось, промозглые затяжные дожди, так неуместные зимой, хотели смыть с людей одежду и даже тела.

  Как назло в квартире Лисички вырубило все лампочки разом, как это случается в старом доме. Электрик обещал приехать рано утром, а пока я смотрела на дождь из окна.

  На этот случай у меня имелась настольная лампа в форме свечи.

  "Надо бы ее зажечь", - подумала я и приготовилась повернуть лампочку, вытянутую вверх наподобие пламени, но неожиданно электрический огонек вздрогнул и ярко засиял, как настоящая свеча.

  Старый дом сотрясается от шагов, от голосов, от чего угодно, вот и пришел в движение нехитрый механизм, нашли я самое простое объяснение.

  Я прислушалась. В дождливой тишине не было слышно тиканья часов. Или, может, музыка непогоды заглушала его? И все же они прячутся в этой квартире, как затаившийся зверек.

  На столе зазвонил телефон, и это было очень кстати. Номер показался мне знакомым.

  Да. Сегодня меня приглашали в театр, а я совершенно забыла об этом, как вообще перестала придавать какое-либо значение всем новым знакомствам. Да, иногда я выбиралась на свидания в кино, кафе или ресторан, потом меня провожали до дома и, оказываясь за дверями Лисичкиной квартиры, где жил Саша, я тут же забывала об очередном ухажере. Еще недавно сама мысль хранить верность человеку, которого никогда не видела и даже не знаешь толком, как он выглядит, и которого уже нет на Земле, показалась бы мне абсурдной, но именно это происходило со мной. Даже строгая соседка Лисички и та ни в чем не могла меня уличить. До этих пор никто кроме кота из представителей мужского пола не переступал порог моего временного дома.

  Я с вызовом посмотрела на искусственный огонек пластмассовой свечи, повернула его обратно и, твердо решив влюбиться сегодня же в кого-нибудь реального, впотьмах направилась к выходу.

  Стратегия чувств, которую я придумала, пока спускалась с первого этажа, была проста - не замечать недостатков и отмечать малейшие достоинства.

  Знакомый вышел мне навстречу без зонта и с букетом, открыл мне дверь машины.

  "Галантный", - поставила я в уме жирный плюс.

  - Ты знаешь, в театре сегодня трагедия. Шекспир. Итак погода не важная, да и трагедии я как-то не очень люблю. Лучше сходим в другой раз на какую-нибудь веселую комедию. Может, лучше в кино или где-нибудь посидим, или... - знакомый слегка притормозил возле филармонии. - Что там у нас сегодня? Моцарт, золотая флейта... Скукотища... Поедем лучше в "Старую Прагу", неплохой ресторанчик...

  - А я очень люблю Моцарта, - призналась я, почему-то чувствуя неловкость за свои пристрастия.

  - Хорошо, хочешь на Моцарта, пойдем на Моцарта. В любом случае, лучше, чем Шекспир.

  Саша бы так никогда не сказал - выбралась, как мышь из норы, непрошенная мысль из черной дыры подсознания.

  Флейта, на которой играла юная богиня в лиловом бархатном платье в пол, была, действительно, золотой, марка какой-то известной фирмы, не в этом дело. Теперь я знала, как поет та птица с флейтой вместо носа, которая высиживала золотые яйца в чаще неземного леса. Я как будто брела по этому лесу, и Моцарт-шутник смеялся над временем из Вечности, и зимний дождь за окнами становился забавной шарадой.

  - Ничего, можно послушать для разнообразия, - вынес в антракте вердикт мой новый знакомый. - Мне больше нравится современная эстрада.

  Я тщетно пыталась выискать в моем новом знакомом что-то, что могло бы меня удивить и восхитить, но он, похоже, совершенно ничем не интересовался, кроме бани, шашлыка и рыбалки, и то рыбак он был, судя по всему, так себе.

  Театр, который и ввел меня поначалу в заблуждение, тоже не входил в сферу его интересов. Он всего-то три спектакля и видел, один из которых "Винни-Пух" (дочь выиграла в школе два билета, и пришлось ее вести), а два других - комедии, какие, он не помнит.

  Всю свою жизнь он проработал на одном месте и в одной должности - прорабом в строительной фирме, и ничего в своей жизни менять не собирался. Разве что после развода года три он наслаждался свободой, а теперь ему хочется, чтобы рядом был близкий человек, но я уже точно знала, что этот близкий человек не я.

  Умом я понимала, что мой новый знакомый, возможно, неплохой человек, пусть и не особенно разбирается в музыке, а чтение книг считает пустым времяпрепровождением. Он так и сказал "зачем тратить время на книги, лучше сходить на шашлыки и на рыбалку". Да, такой глупости Саша, уж точно, никогда бы не сказал!

  Не знаю, какие книги читал Саша, но уверена, он их читал. И много. Не то, что мой новый знакомый зануда, с которым я, конечно же, больше никуда не пойду. Да. Мой новый знакомый (как, впрочем, и все прочие мои новые и старые знакомые) с треском проиграл в битве с невидимым Сашей.

  Я пробралась на кухню, села за стол, зажгла свечу.

  - Ну что? - обратилась я в пустоту съемной квартиры. - Ты доволен? Ладно, не обижайся, - я поставила букет в вазу. - Я знаю, ты не виноват. Это все Моцарт...

  За тонкой перегородкой завозилась соседка. Наверное, решила, что у меня гость. Мужчина. Я даже отчетливо представила ее ухо, плотно прижатое к стенке и расхохоталась.

  Да, согласна, разговаривать с собой, смеяться в квартире без света - все это несколько странно. Хотя вся моя жизнь в последнее время стала какой-то странной.

  Влюбиться в умершего человека - за гранью моего понимания, вообще за гранью. Я слышала, влюблялись в Есенина и других умерших поэтов, но Саша не поэт и не художник, не один созданный им шедевр не пережил его самого. Хотя ничего страшного не произошло. Просто напишу новый роман.

   24

  Ночью меня разбудило тиканье часов, и это было не страшно, а странно, только как будто навалилась со всех сторон пустота.

   25

  Под моим окном все время пасется тип, и я бы приняла его за тайного поклонника, если бы он не отводил от меня так быстро глаза, как будто боится встретиться взглядами.

  Он поглядывает на меня как-то искоса. Какое-то шестое чувство подсказывает мне, что нужна ему именно я. Остается только гадать, зачем.

  Я видела его во дворе уже несколько раз, у нашего подъезда.

  Нет, совершенно точно, он в нашем доме не живет, у меня отличная память на лица.

  Мои соседи напротив - молодая счастливая пара Андрей и Лена. Как и все люди, довольные своей жизнью, они стараются сделать лучше и жизнь окружающих.

  Соседка, от которой меня отделяла тонкая перегородка, Тамара Васильевна относилась ко мне высокомерно-пренебрежительно, точнее, совсем меня не замечала, но замечала соринки у порога, накренившийся почтовый ящик - все-все-все, и докладывала напрямую Лисичке, а та уже звонила мне и просила подмести у порога и заодно поправить ящик. Просила заискивающим тоном, дескать, да, соседка та еще грымза и вредина, но лучше с ней не связываться.

  Связываться я с ней совсем не собиралась, вряд ли вообще когда-либо позвоню в ее квартиру.

  Тем более в моей есть все, что нужно мне сейчас, образно говоря, зачем Магомету идти в горы, если все горы, моря и леса, какие он только пожелает, сами придут в его крошечную квартирку?

  Вот только закончились спички, и пришлось идти за ними в соседний магазин, благо, соседних магазинов вокруг великое множество, больших и маленьких, и в том числе работающих круглосуточно.

  Нет среди них только художественного, в который я наведываюсь все чаще.

  Процесс покупки профессиональных акварельных красок сродни инициации. Магически звучат названия цветов - кадмий, умбра, охра, ультрамарин, индиго - и ты уже не ты, не та, которая была до приобретения.