Текст книги "Мир, которого нет (СИ)"

Автор книги: Юлло Кан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

  - Прости, - разогнулась Джордана. Глаза ее моментально стали серьезными и грустными. Ничего удивительного, у таких ярко выраженных холериков, как она, это в порядке вещей. - Ладно... Пойдемте, что ли, в гости... Подождите. Я сейчас, - подняв столп пыли, исчезла Джордана в яблоках и листьях и вскоре снова вернулась, уже на зеленом своем драндулете. - Здесь совсем недалеко.

  - Но я не помню, чтобы рядом с Новым Колодезем был какой-то яблоневый лес.

  - Его и не было, - поморщилась Джорданна. - Одни болота. Сколько нам с Джастином стоило сил, чтобы... Но ладно, не будем о грустном. Скоро все сами увидите.

  В яблоневом лесу на огромной поляне стоял дом Джастина и Джорданы.

  Красивый светлый теремок с резными ставнями - дело рук Джастина. А цветущая красота вокруг - заслуга Джорданы.

  - Украшаю землю, - весело вздохнула Джордана. - И воду тоже. Видела, сколько кувшинок на реке?

  - Невероятно красиво.

  - А представляешь... - широко развела руки, расфантазировалась Джордана, - океан, и по всему океану лилии.

  А мне вдруг почему-то вспомнились слова профессора о странной наивности, в которой есть все.

  Это все - океан белых лилий, придуманный мечтательной амазонкой Джорданой.

  - Признайся, - продолжала она. - Ты... всегда мечтала жить в собственном доме, таком же, как мой. Скажи, я хороший психолог? Потому-то и поселила меня вдали от высоких домов. Я и сама их не очень люблю. То ли дело наш с Джастином дом! Красота и снаружи, и внутри.

  - Красота, - согласилась я, - переступая порог их теремка с резными ставнями.

  - Прованс, - сказала Джордана, - мой любимый стиль, да что я говорю, ты же все знаешь обо мне лучше, наверное, чем я сама о себе.

  Мы с Джорданой опустились на белый диванчик в гостиной.

  - Смотри, вот... Ты же знаешь, что я увлекаюсь фотографией.

  Я фыркнула. Еще бы, мне не знать.

  - Смотри. Мои снежные розы. Целый альбом! Они всегда получаются разные.

  - Жалко, что я могу увидеть их только на фотографиях, - вздохнула я.

  - Почему? - удивилась Джордана. - Разве ты не останешься у нас до зимы?

  У меня не было ответа на этот вопрос, и я посмотрела на Александра, а он изучал что-то взглядом за окном.

  Я машинально последовала его примеру, и в который раз за... я не знаю, как обозначить этот отрезок времени, и есть ли оно здесь вообще... в общем, я снова не поверила глазам, потому что за окном шел снег. Точнее, не шел, а валил, как в самый сказочный Новый год, который только можно изобразить на праздничной открытке.

  - Снег! Снег! - кричит, как ребенок, Джордана и выбегает во двор. Мне тоже хочется кричать, смеяться и бежать, но непосредственность Джорданы если и присутствует во мне, то только в зачаточном состоянии и, снисходительно улыбаясь, я неспеша выхожу на улицу, где Джордана задумчиво собирает слипшиеся хлопья в ладони.

  Мокрый снег - такая радость для ее утонченно- бунтарской натуры, особенно в конце сентября, когда созревают яблоки.

  Или нет, ведь за лесом цветет сирень. Березы в нежной зелени.

  Значит, май - предвестник лета.

  Времена года перепутались, смешались, как грибы в лукошке - вынимай любой наугад.

  Я хочу написать мухомор. Он ведь очень красив, куда эффектнее, чем белый гриб или какой-нибудь рыжик.

  Нереально красивый гриб мухомор.

  Окраской он похож на божью коровку. Окрас один и тот же и такая разная суть. В природе так часто бывает. Те же тигры и пчелы в полосатой форме сухопутных моряков.

  Да, я напишу коровку, пролетающую над мухомором. Маслом на холсте или, может быть, акрилом, я не знаю. Но мне хочется иметь в моем временном доме, если я, конечно, в него еще вернусь, такой сюжет в белой раме.

  И дубраву, чтобы всем деревьям было по две тысячи лет. Но где же такую найти?

  И зеленую розу в бокале. Бокалы и розы я писать уже умею.

  - Я же не показала тебе моих деток! - возвращает меня из той, прежней реальности Джордана.

  - У вас с Джастином есть уже дети? - радуюсь за них.

  Джордана нетерпеливо тянет меня в глубь сада.

  Осторожно смахивает с цветов снег и дышит на зеленые лепестки, так что от ее дыхания с них скатываются росинки.

  - Зеленые розы! - я уже не пытаюсь сдерживать восторг и показаться Джорданне наивной. Я вижу отражение собственной радости в глазах Александра, и прошлое и будущее уже не имеют значения.

  - Я знала, они тебе понравятся! В снегу они еще красивее, чем в траве.

  Снег, впрочем, быстро растаял, оставив росинки на лепестках.

  - А что начинается там, где кончается яблоневый лес? - спросила я Джорданну.

  - Он не кончается, а переходит в дубраву. Она уже часть бабьего царства.

  - Но я не придумывала никакого бабьего царства...

  - Мало ли выдумщиков!

  - Много, - согласилась я. - Значит, наверняка, здесь есть и дельфины.

  - Есть... Но ты же знаешь сама, встретить дельфина непросто. И как я надолго оставлю свой сад? Красоту надо поддерживать постоянно. Разве не ты меня этому научила?

  - Почему обязательно надолго? Есть же самолеты, наконец. Где здесь ближайший аэропорт?

  Джордана истерически захохотала. Да, я же сама поместила ее подальше от благ цивилизации.

  - Смотри! - неожиданно нашла я выход.

  В небе появились две девушки в русских костюмах, восседавшие на больших, как телята, птицах, с ярким многоцветным оперением и коронами-хохолками. Нет, они не похожи ни на павлинов, ни на фазанов, ни на жар-птиц, какими их изображают в книгах. Скорее, на лебедей неизвестной породы.

  - Ты могла бы полететь, как они, на птицах.

  - Это птицы сестер, - вздохнула Джорданна. - Они похлеще самого норовистого жеребца.

  - Значит, ты уже пыталась?..

  По выражению лица Джорданны я поняла, что вопрос глупый и риторический. Разумеется, она пыталась и не раз.

  Неожиданно одна из птиц опустилась совсем низко над нами, и я оказалась в ее цепких лапах прежде, чем успела вскрикнуть, и мы поднялись высоко над лесом.

  За дубравой простирались города, похожие на старинные русские, с сияющими на солнце куполами.

  Но мы не долетели до них, приземлились в чаще дубравы у дуплистого старого дерева.

  - Здесь наш с Огнецветой дом, - показала на него, изящно повернув кисть ладонью вверх девушка в зеленой косынке и сарафане такого же цвета, усеянном ромашками.

  У меня не было нужды спрашивать ее имя. Я точно знала его. Дариэл.

  Гораздо больше меня интересовало другое.

  - Вы живете в дупле?

  Сестры переглянулись и рассмеялись.

  - Мы живем друг в друге, - ответила Огнецвета. - Смотри!

  На какое-то мгновение мне показалось, что у меня двоится в глазах. Передо мной стояли уже четыре сестры, и число их стремительно увеличивалось у меня на глазах в геометрической прогрессии. Целый лес сестер!

   - Иди к нам в хоровод! - звали они, но мне хотелось чего-то более экстремального, чем водить с сестрами хороводы в лесу.

  Не знаю, как мне могла прийти в голову такая безумная мысль. Наверное, действительно, во мне очень много от Джорданы или, скорее, наоборот, в ней от меня. Как бы то ни было, я решила сделать то, что не удалось ей - оседлать птицу счастья.

  Я подкралась к ней сзади и - ап! - ухватила ее за хвост.

  Три пера остались в моей руке, а птица страшно рассердилась и погналась за мной, как обезумевший страус, с явным намерением заклевать.

  Спасло меня только дупло, достаточно вместительное для того, чтобы спрятать меня от наглой пернатой и достаточно узкое для того, чтобы она не проникла в него.

  - Вот, смотри... - я протянула на ладони птице счастья кулон из дупла. - Я знаю, кто вас придумал.

  Птица что-то примирительно проклокотала на своем языке - я не сильна в птичьем - и в знак прощения подставила мне спину, чем я не приминула воспользоваться, удобно устроившись на межкрыльях.

   3

  - Летим к океану! - приказываю я, и под нами мелькают цветочные долины и березовые рощи, пробегают стада оленей, пока, наконец, меня не накрывает соленой волной. Брызги рассыпаются о сапфировые скалы. Вдали плеяда разноцветных парусов - зеленые, желтые, синие, красные. Голубые сливаются с цветом волны, а лиловые зовут за собой в таинственные дали, где мы встретим дельфинов.

  Я шепчу своей птице, что хочу на корабль, и мы опускаемся на просторную палубу.

  Сверкая на солнце, лилово-серебристые паруса как будто соперничают блеском с океаном, и потому он так волнуется, шумит. Кажется, на корабле никого нет, кроме меня и капитана.

   - Остров справа по борту, - подмигивает мне человек за штурвалам, и мы причаливаем к берегу. - Там тебя давно уже заждались.

  Птица счастья услужливо подставила мне спинку, видимо, поняв, что ей теперь никак не отделаться от меня, и мы полетели над островом, который только на первый взгляд казался необитаемым.

  Среди скал стоял разноцветный, похожий на игрушечный, домик. Его дверь была такой маленькой, что я едва протиснулась в нее.

  За столиком сидели мальчик и девочка. Дети если клубнику и пирожные.

  -Неужели? - рассмеялась я, узнав своих придуманных старшего брата и сестру. Точнее, теперь-то я была гораздо старше, и это, похоже, их обоих очень расстроило.

  - Ты стала взрослой... - грустно сказала Мариэлла, - мне жаль, что с тобой случилось такое несчастье, но, к сожалению, здесь мы не можем тебе помочь. Так что... нам пришлось найти себе новых друзей, они приплывают к нам с капитаном с соседних островов, не можем же мы дружить с женщиной.

  - Да, я вас понимаю, - мне оставалось только вздохнуть. - И все же не забывайте обо мне... ну, той девочке, которой я когда-то была, а я напишу о вас сказку для детей, и у вас появится еще много-много новых друзей. Я все равно рада нашей встрече.

  - Мы тоже, - вздохнул Ив.

  Мне оставалось только вернуться на корабль, но он уже отчалил без нас. Но к счастью, простите за тавтологию, у меня была птица счастья, которой ничего не стоило долететь до берега. Но сначала мы приземлились на еще одном острове, показавшемся мне сверху необычайно симпатичным. Таким он и был.

   4

  На острове росли такие огромные дубы, о которых мечтают поэты и художники, но две тысячи лет живут разве только оливы. Но этим деревьям в желтоватых колокольчиках желудей было ничуть не меньше.

  Деревья-стражники. Стражники тишины.

  Здесь была какая-то совершенно особенная тишина. Умиротворение, которое никто никогда не потревожит, его можно было бы взять за эталон и отправить на выставку в Париж. Если это можно проделать с куском чернозема, то почему нельзя с атмосферой?

  Дело, вероятно, было в самом воздухе, голубоватом, наполненном солнечными бликами, он, как море, то и дело менял цвет, как будто невидимая кисть смешивала краски на палитре. И, кажется, будто из самого этого воздуха появились две прекрасных женских фигуры, а вовсе не вышли из-за дубов.

  Почему-то я знала их имена. Златовласку звали как сорт винограда. Изабелла. И это имя удивительно ей шло. Вторую красавицу со светло-коричневыми волосами звали Оливия. На обоих были длинные черные одежды с капюшонами, похожие на одежды монахинь.

  Глядя на них, я, кажется, осознала, что такое совершенная красота, настолько безукоризненно прекрасны были незнакомки.

  - Мы прекрасны? - засмеялись, переглядываясь, девушки, которые, как оказалось, ко всему прочему умели еще и читать мысли. - Сразу видно, ты не видела Юнию.

  - Кто это, Юния?

  - Наша старшая сестра, - ответила Изабелла.

  - Вы монахини?

  - Лесные сестры, - кивнула Оливия.

  - Значит, здесь на острове есть обитель?

  - Весь остров, весь океан - наша обитель, - улыбнулась Изабелла.

  - Где вы живете? - спросила я по-другому. Вопрос, должно быть, прозвучал довольно глупо, потому что сестры переливчато засмеялись.

  - Везде, - ответила Изабелла и обвела взглядом остров, океан и, кажется, все, что за ним. Необозримое пространство ответило ей музыкой. Как будто множество волшебных флейт исполняли симфонию сбывшихся надежд.

  - Она играет сама по себе? - спросила я, вспомнив, что здесь такое возможно.

  Сестры помотали головами.

  Я шла, завороженная неземной мелодией, следом за лесными сестрами на звуки гениального оркестра. Какого же было мое удивление, когда я увидела музыкантов.

  Пела птица, и ей подпевали только что вылупившиеся ее птенцы. Похожие на земных диких уточек пернатые, но с флейтами вместо клювов.

  Оливия достала откуда-то из своих просторных одежд не то из кармана, не то из рукава флейту, всеми оттенками огня сверкавшую на солнце.

  Кажется, девушка решила состязаться с птицами в искусстве игры на флейте, так прекрасна была мелодия и то, как играла Оливия. Нет, это нельзя назвать камерным словом "исполнение". Девушка, как эта самая диковинная птица, будто срослась с флейтой.

  - Она золотая? - удивилась я.

  - Ты что никогда не слышала золотую флейту? - в свою очередь удивилась Изабелла.

  - Слышала, но... не в лесу.

  - В концертном зале, - догадалась Изабелла и покачала головой. - это совсем не то. Звук бьется о стены и не может взлететь. Не дает потолок. Концертные залы должны быть без потолков, а лучше еще и без стен.

  - А если дождь? - задала я очередной мещанский и глупый вопрос. - Если гроза?

  Впрочем, по глазам сестер я видела, они меня не осуждают - просто не могут понять.

  - Гроза - это очень красиво, а гром и мелодия флейты - отличная пара. Вместе они учат ценить тишину.

  Заключительный аккорд растворяется в радуге, и всем становится понятно, она не семицветная. Восьмой ее цвет, золотой, присвоила флейта.

   5

  Как бы ни хотелось мне остаться не неземном острове, но все же я не забыла, что в яблоневом лесу меня ждал Александр, и это ведь ради него я невольно нарушила законы пространства и времени.

  -Пора возвращаться, - кивнула я птице, - и мы полетели обратно.

  Снова под нами проносились нереальной красоты пейзажи, и вот уже показалась вдали знакомая дубрава. Уже совсем недалеко до домика Джорданы и Джастина.

  Радостные птичьи крики доносились до нас. Завидев мою птицу счастья в небе, ее подруги тоже взмыли ввысь и принялись кружить рядом, так, что мне показалось, они исполняют в небе какой-то диковинный танец, но насладиться им мне было не суждено, потому что одна из птиц задела меня своим огромным крылом, и я уже не парила, а стремительно падала вниз.

  Ожидая удара о землю, я закрыла глаза. Никакого удара не было. Я угодила в какую-то вязкую жижу. Трясина. Болото. Кажется, это я его здесь и придумала и теперь медленно погружалась в него, и поблизости не было никого, кто мог бы мне помочь.

  В небе беспечно кружили птицы счастья. Кажется, они и не заметили моего отсутствия среди них. Противная жижа уже затекала мне в уши, когда я увидела, как кто-то мелькнул за деревьями.

  - Так и знала, что найду тебя здесь, - ворча, осторожно наступила на кочку и протянула мне руку Джордана, следом за ней на помощь подоспел и Саша, ухватил за руку ее и таким образом одним рывком вытащил нас обеих на твердую почву. Перелетая через мою конопатую амазонку, я оказываюсь прямо в объятьях Александра. Он смотрит мне в глаза, испытывающе, долго и почему-то насмешливо. У него всегда такой особенный взгляд.

  Мне кажется, даже птицы счастья в небе и бабочки остановились в полете, чтобы не нарушать нашего мгновения счастья.

  Здесь среди заступников-великанов нет ни злобы, ни зависти, ни корысти, ни иного зла, а только одна бесконечная нежность.

  - Обратно поедем на лягушонке Део , - напоминает Джорданна, что мы не одни. - Ты ведь хочешь познакомиться с Джастином? Он, наверное, уже вернулся домой.

   6

  Джастин встречал нас на пороге. Он был очаровательным сельским пареньком, даже лучше, чем я могла себе его представить.

  - К нам нечасто заходят гости, очень приятно вас видеть... Надеюсь, вы не обидитесь, - обратился он к одному Александру и, прежде чем тот успел понять смысл вопроса, метнулся к зарослям шиповника и показался оттуда с зеленой розой в руке.

  - Это вам от нас с Джорданой, - протянул ее мне.

  - Зачем ты сорвал цветок? - неожиданно набросилась на него Джордана.

  - Джо, давай не будем при гостях, - бросил в ее сторону сквозь зубы Джастин, смущенно нам улыбаясь.

  - И не называй меня Джо. Я этого не люблю, а еще больше я не люблю, когда губят живые цветы, и ты это прекрасно знаешь, Джастин... Почему ты не придумала его верным мужчиной? - вздохнула Джордана.

  - Он верный и вообще лучший мужчина во всех отношениях, не считая, конечно, Александра. Насколько я знаю Джастина, он никогда не интересовался никем, кроме тебя, - встала я на сторону хозяина терема. Кому как ни мне ручаться за Джастина.

  - А только что? - обиженно посмотрела на меня Джорданна. - Он сорвал мою розу и отдал ее тебе.

  Я засмеялась. Неужели Джордана ревнует ко мне? Ведь это я придумала их с Джастином.

  - Поверь мне, это всего лишь знак уважения к гостье, уж я-то знаю Джастина.

  - Ладно, - выдохнула Джоанна. - У меня тоже есть для тебя подарок.

  - Неужели? - не смогла я сдержать ехидства. - Еще одна зеленая роза?

  - Да, - смущенно призналась Джорданна. - Я хотела подарить ее кому-нибудь особенному. Так и случится.

  - Что ты... Я самая обыкновенная. Я всегда хотела быть похожей на тебя, делать мир лучше, но, видишь сама, из-под моего пера выползают гадюки, - подмигнула я Джордане.

  - Неужели? - удивилась Джордана. - Разве плохо быть такой, как ты? И не говори, что не можешь сделать мир лучше. Посмотри, здесь все и твое тоже, а здесь я посажу еще абрикосы.

  - Отличная мысль, - устроилась я в беседке. - Только их здесь и не хватает для полной гармонии. Не переживай из-за дельфинов. Обещаю, я что-нибудь придумаю, в крайнем случае, схожу, наконец, в дельфинарий.

  - Да, моя зеленая роза, - спохватилась Джордана и исчезла в доме, но вскоре появилась на пороге с небольшой картиной в руке. На ней красовалась зеленая роза в бокале.

  - Очень красиво.

  - Повесишь ее на стену, будешь вспоминать обо мне. О нас с Джастином.

  - Я итак никогда не забываю о вас.

   7

  На поляну возле дома Джорданы и Джастина опустилась стая птиц счастья. Мне показалось даже, что они специально следуют за мной, но придуманная мной героиня сказала, чтобы я не обольщалась - это у них в порядке вещей.

  - Они как будто дразнят меня, - закатила Джордана глаза. - Вроде и близко, но полетать невозможно.

  - Думаешь, невозможно? - захотелось мне удивить Джордану.

  - Ты хочешь сказать... - так и засияло улыбкой ее веснушчатое лицо. - Знаешь, мне бы тоже хотелось полетать однажды на птицах сестер. Ты могла бы это устроить?

  - Попробую...

  Я прикоснулась к кулону и тихонько присвистнула, пытаясь подражать птицам счастья, но они прекрасно поняли намек и стали дружелюбно предлагать нам свои спины в качестве мест для вип-пассажиров.

  Мы оседлали самую огромную птицу счастья.

  - Куда полетим? - спросила я.

  - К океану, - не удивила оригинальностью Джордана.

  - Если ты надеешься увидеть дельфинов, совершенно напрасно, - вздохнула я. - Я только что оттуда. Так куда полетим?

  - Летим в Париж, - мне показалось, Саша пошутил, но птица счастья, кажется, прекрасно его поняла и что-то курлыча, поднялась над поляной.

  Город с черепичными крышами, где мы вскоре оказались, и впрямь был похож на Париж, но старинный, до того, как его украсило, а до того многие считали, что, напротив, изуродовало, творение месье Эйфеля.

  Мы опустились на одну из этих крыш рядом с двумя изящными черными кошками.

  В небе взошел ломтик арбуза, рассыпая над нами созвездия зерен.

  - Арбуз! Ломтик арбуза! - удивилась и обрадовалась я.

  - Ничего авангардного, - осталась невозмутима Джордана. - Прошлую ночь нам вообще светили гвозди и банан.

  - Летим обратно, - спохватился Саша. - Нас там уже ждет Крамской.

  - Неужели сам Крамской? - не поверила я. - Может быть, он подождет еще чуть-чуть?

   8

  В городе N, назовем его так, потому что мне так никто и не дал вразумительного ответа, как он называется. Может, у него и нет названия, а, может, их много или просто мне не нужно было этого знать. В городе N , кажется, вообще нет времен года. Точнее, здесь всегда полувесна-полуосень с приметами весны и лета.

  В этом городе так много фонарей, что, кажется, сами звезды спустились с Седьмого Неба, чтобы слиться в симфонию вечерних улиц.

  Кошки прекрасно гармонируют с фонарями, каждому художнику это известно, конечно же, да. Я не буду настаивать на том, что красота такая, какой увидела ее я, она многограннее любого из алмазов.

  Двое черных котяр смотрели на ломтик арбуза. Им явно было хорошо вдвоем. Любовь между ними возникла давно, что подтверждали слегка непринужденно соприкасавшиеся, будто навечно срослись, кончики хвостов.

  Но мы нашей дружной и несколько странной компанией ворвались в идиллию на крыше. Геометрия чувств, но не сами чувства, была нарушена.

  Кот слегка качнул хвостом, как будто приглашая последовать за собой в путешествие по крышам. Или я поняла его так, как хотела понять.

  А может быть, все дело в том, что каждая женщина в глубине души мечтает стать кошкой. Конечно, не помойной Муркой, хотя и в них есть своя прелесть, а грациозной особой семейства кошачьих. Этакой полукошкой-полурысью-полупантерой.

  Я старалась ступать очень мягко, так, как могут ступать только кошки и, как оказалось, - я.

  Я обернулась победно на кошку и вскрикнула, но крик вышел странным, как будто что-то застряло в горле, и каким-то урчащим.

  Мое зрение заставляло меня снова и снова верить в невероятное.

  Кошки на крыше уже не было. Вместо нее рядом с моими друзьями восседала девушка, похожая на меня, как отражение в зеркале, даже в такой же одежде.

  Неожиданно мой двойник подмигнула мне, и от внезапной догадки у меня на спине шерсть встала дыбом, и я судорожно вцепилась когтями всех своих четырех лап в черепицу.

  Мы с кошкой поменялись телами.

  Видимо, ей тоже хотелось стать молодой женщиной, и наши желания совпали в пространстве и времени, если, конечно, эти категории вообще здесь применимы.

  Кошке же, судя по ее, в смысле моему, выражению лица, так понравилось быть мной, что я даже забеспокоилась, согласится ли она поменяться телами обратно.

  А пока мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться вслед за котом.

  Преимущества хвоста, честно признаться, я оценила не сразу. Сначала он и вовсе показался мне неким бесполезным атавизмом, ведь одно дело видеть кошачьи хвосты со стороны. Тогда, конечно, да, это красиво.

  И совершенно другое дело, когда эта самая часть тела торчит, как пропеллер, у тебя из позвоночника и так и норовит снести тебя то вправо, то влево. Да. Хвост пытался мной вилять, и это никакое не метафорическое выражение вроде "хвост виляет собакой".

  Насчет собак я, правда, не знаю. У них и хвост обычно короче кошачьих. Но вот что касается кошек, здесь я могу сказать наверняка. Научиться пользоваться хвостом это, нет, не как делать первые шаги, а скорее как... пересесть с трехколесного велосипеда на двухколесный. Скептики скажут: но ведь лап четыре. Не упадешь. Ха!

  Во-первых, сначала по привычке пытаешься передвигаться только на задних и помахивать передними в такт. Но сделав так шага два - не больше - я едва не сорвалась с карниза и только чудом успела уцепиться за край, и мой новый друг-котище помог мне вернуться на крышу и показал, как правильно удерживать равновесие с помощью хвоста.

  Собственно говоря, этому можно научиться только на практике, поэтому не буду вдаваться в теорию. Скажу только, непростое это искусство. А вот выгибать спинку, напротив, удивительно приятно, когда ты черная кошка, гуляющая по крышам убаюканного звездами города.

  Во-вторых, если кому-то кажется, что четыре лапы это примерно то же самое, что четыре колеса, то он очень сильно заблуждается.

  Если не верите, попробуйте встать на четвереньки и поднять одновременно все четыре конечности. Вот так-то! Но можно поднять правую руку вместе с левой ногой, затем левую руку вместе с правой ногой. Примерно так же, но, конечно, гораздо более изящно и легко перемещаются и кошки.

  Знаете, в чем огромное преимущество у кошек перед женщинами, перед людьми вообще? Они слышат пространство. Подумаешь, скажет кто-то, чей слух довольно остр, и будет неправ. Я имею в виду внутренний слух, который позволяет уловить некий гул.

  Я не сразу поняла, что это то, что люди называют информационным полем. Оно как кольца у Сатурна, но не так очевидно.

  Да, быть кошкой, скажу я, весьма занимательно. Кошачий язык я освоила довольно быстро. Не хочу показаться хвастливой, но у меня вообще способность к языкам. Из всех, которые я более или менее знаю, кошачий более всего схож, пожалуй, с итальянским, но гораздо выразительней, конечно.

  Я ощущала себя, не побоюсь этого слова, как птица.

  Да, согласна, мне не с чем сравнивать. Я не знаю, как чувствуют себя птицы, но ступать на кончиках лап по карнизам это тоже почти что полет.

  Кот рассказал мне, что под самой крышей есть одно окно, где живет одна женщина. Ему нравится считать ее своей хозяйкой, потому что она удивительно мила и поит его парным молоком, которое каждое утро покупает специально для него на рынке.

  И в то же время кот любит, бравурно, по-мушкетерски топорща усы, отвечать "ничей" на вопрос людей и животных "это чей такой котик?".

  И мой кот не может определиться, что ему больше по душе.

  Говорят, у кошек нет души, но есть девять жизней.

  Конечно, я не могла упустить уникальную возможность и не поинтересоваться напрямую у представителя семейства кошачьих, что он думает по этому поводу.

  - Насчет девяти жизней, разумеется, все это россказни-сказки, только люди могли придумать подобную глупость, - деловито зашагал туда-сюда по краю крыши. - А душа у кошек, конечно же, есть, и этому есть неопровержимый довод.

  Люди считают, а вы все-таки в некотором роде человек, что только у них есть душа, а душа, если она того заслуживает, попадает в рай. А можете ли вы себе представить рай без кошек? Рай без кошек - это ад!