355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юлия Васильева » По ту сторону Стикса » Текст книги (страница 16)
По ту сторону Стикса
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 03:57

Текст книги "По ту сторону Стикса"


Автор книги: Юлия Васильева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 20. Пираньи

Они шли за мной темными тенями: по двое, по трое, редко по одному. Пытались загнать в угол, окружить, поймать, считая, что я легкая добыча, что, расправившись со мной, они заявят о себе. Мне приходилось ускользать от них темными переулками, по крышам и подворотням. Уроки Спарты пригождались неимоверно часто. Даже если мой преследователь был один, я никогда не поворачивался, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Это был не страх, просто нежелание прибегать к лишнему насилию, проецировать на себя эмоциональные выбросы боли, которую ты сам же и причиняешь. Из-за всего этого создавалось впечатление, что я бегу и трушу, не важно, что никому так и не удавалось меня поймать. Слухи о том, что я самое слабое звено в команде Фрэя, распространялись с неимоверной скоростью.

На этот раз их было четверо. По крайней мере, я чувствовал четверых. Они заходили с разных сторон, перекрывая обе улицы, чтобы у меня не было путей отступления. Отлично. Я не стремился ввязываться в войны Фрэя, но, похоже, что выбора у меня не было. Пока они не подошли слишком близко, я подтянулся на пожарной лестнице соседнего здания и быстро вскарабкался на крышу. Огляделся.

Солнце уже зашло. Здания просматривались плохо – большой шанс недооценить расстояние и сверзнуться вниз. К счастью, ночное зрение у меня было лучше, чем у многих, но вечерние тени обманчивы и рисковать понапрасну не стоит. Я сел, прислонившись к какой-то трубе. Может еще случиться так, что мои преследователи и не поймут, куда я делся – в трех случаях из пяти с мозгами у этих бандюков было не очень.

По пожарной лестнице застучали сапоги. Похоже, мне выпали остальные два случая.

Я поднялся и отошел на достаточное для разбега расстояние. Голова преследователя появилась над краем крыши:

– Попался! Не уйдешь, вертлявая задница.

Я побежал и в последний момент оттолкнулся от края крыши, с восторгом ощущая, что ветер дует в спину и будто бы огромной ладонью подталкивает меня вперед. Приземление оказалось немного жестче, чем рассчитывал. Полностью бетонная крыша здания плохо пружинила и скорее норовила выломать ноги. Пришлось перекатиться, амортизируя удар. Но останавливаться рано. Бандюк что-то еще прокричал мне вслед, затем раздался звук тяжелого прыжка. На краешке сознания запульсировала чужая боль. Пламенный привет его коленной чашечке! Хоть расстояние тут и небольшое, но крыши коварны.

Я снова разогнался, на этот раз выжимая из мышц все возможное – лететь далеко. Ветер опять услужливо толкнул меня в спину. Полет показался долгим, будто бы время на секунду замедлилось, на какой-то момент сердце ухнуло вниз, а затем под ногами оказался край следующей крыши. Всего полшага от кромки. Для того, кто знает, что делает – это нормально. Понимая, что зря теряю время, я все же остановился и оглянулся назад – отголоски чужих эмоций частенько подталкивали меня на нелогичные действия, пока я не научился с ними справляться как следует.

Он не станет прыгать… У него колено… Но это был лишь голос моего разума, чувства говорили совсем другое…

Азарт. Погоня. Нельзя упустить. Это шанс.

Он прыгнул. И на миг мне даже показалось – хотя, конечно, это нереально – что в темноте я встретился с ним взглядом. Будто посмотрел в глаза человека, который внезапно понял, что только что допустил смертельную ошибку.

Мой преследователь не долетел до кромки крыши тех же полшага, но именно они не позволили даже пальцами ухватиться за водосточный желоб. Он так и ухнул вниз с распахнутыми глазами, с распахнутым ртом, но почему-то совершенно молча. Раздался только чмокающий звук удара, когда тело достигло мостовой.

Я выдохнул. Пора убираться отсюда, пока не явились его дружки. Я перелез на соседнее здание по некогда служившей декоративным украшением арке и там счел безопасным вновь спуститься на улицу. До дома было недалеко.

Увидев меня, Фрэй сразу все понял по всклокоченному виду:

– На тебя снова охотились! – подобные погони, казалось, выводили его из себя, но одной лишь логикой мне было не понять его эмоций.

Я не ответил. Сидящий тут же Ром показательно сплюнул на пол, всем видом демонстрируя, какого он обо мне мнения.

– Тебе не надоело убегать? Почему ты не повернешься и не надерешь одному из них задницу, в конце-то концов? – сейчас Фрэй был похож на импульсивного родителя, отчитывающего своего непутевого дитятю.

Мне почему-то не хотелось рассказывать о том, как сегодня погиб один из моих преследований. Да, я действительно убегал. И в следующий раз сделаю так же, что бы он тут ни говорил. Это своего рода упрямство доставляло мне удовольствие, потому что в нем я чувствовал свои собственные эмоции, свою собственную волю, а не чью-либо еще.

– Собирайся! – внезапно скомандовал Фрэй. – Пойдешь со мной. Ром, зови Матвея и позвони Го.

Что мне собирать-то? Пойдем, так пойдем.

Ром блеснул на меня блестящим любопытным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

Резервация в ту пору не могла похвастаться обилием развлечений, да и было ли нам когда развлекаться. Заведения Золотого Лотоса, подвальные карточные притоны – это для тех, у кого водились лишние деньги. Уличные бои гораздо демократичнее: просмотр бесплатный, участие тоже бесплатно, в случае победы еще и денег дадут, если кто-то ставил на тебя. Сильные бойцы жили неплохо.

Прямо на улице потертыми грязными канатами огораживался квадратный участок мостовой. Пространство – это было единственное, в чем ограничивали бойцов. Оружие любое, кроме разве что огнестрельного, запрещенных приемов нет, проигрышем считается нокаут, либо выход (или уж скорее выброс) за пределы "ринга". Долгое время здесь балом правил Канцлер, но после его смерти дело перешло в руки Сома. Он решал, сколько будет схваток, он определял противников и он же распределял деньги, полученные с тотализатора. Перед каждым боем с десяток юрких подростков протискивались между рядами, предлагая сделать ставку. Несмотря на худость кошельков в резервации, ставки не заставляли себя ждать – порой набирались довольно приличные суммы.

Когда мы с Фрэем появились на улице боев, очередная схватка была в самом разгаре. Толпа сгрудилась над рингом настолько плотно, что рассмотреть что-либо было невозможно. Некоторые стояли на бочках и коробках, другие висели на фонарных столбах. "Элита" выглядывала из окон соседних домов или лениво курила на еще не обвалившихся балкончиках. Шум толпы заглушал звуки драки.

Внутренне я сжался в комок, ощетинился, словно еж, выставляя иглы и шипы навстречу тому, что перло на меня со всех сторон. Они хотели боли. Они хотели крови. Жажда наживы даже как-то бледнела и терялась в этом клокочущем месиве. Такого я еще не встречал. Даже самые тяжелые тренировки, даже учебные бои, которые заканчивались травмами и смертью, и вполовину не были такими мерзкими и липкими, как то, что бурлило и хлюпало здесь, словно подогреваемое на большой сковородке этой улицы.

– Ждите здесь, – Фрэй развернулся и легко ввинтился в толпу.

Я был не в том состоянии, чтобы разбираться, что он там задумал.

– Корррра! Бери его за глотку, курррва, мать твою! – Го уже успел спихнуть кого-то со столба и сам ловко взобрался на самую верхотуру. Он часто здесь бывал, но в боях никогда участия не принимал, что было странно для его-то характера.

Ром и Медяк тоже переминались с ноги на ногу в явном желании посмотреть бой.

На мгновение толпа немного разошлась, и я увидел Фрэя, наклоняющегося над ухом Сома и что-то шепчущего ему. Распорядитель боев покручивал свой тонкий черный ус и хмурил брови, потом вдруг поднял голову и недоверчиво взглянул на меня. Но тут толпа снова сошлась, не дав мне как следует встретиться с ним взглядом.

От удивления я потерял контроль над собой, и вся та защита от внешнего шквала эмоций, что удерживалась с таким трудом, вдруг опала. Меня завертело, закружило, как в каком-то водовороте, и следующее, что я помню – как Фрэй склоняется к моему лицу:

– Инк, ты меня слышишь? – он встряхнул меня за плечо. – Твоя очередь.

Я обнаружил, что плотно прижимаю ладони к голове, будто она у меня собирается расколоться на две части. Усилием воли заставил себя отвести ладони. Мне самому казалось, что я схожу с ума, но не хотелось, чтобы так считали другие.

– Ты следующий, слышишь? – Фрэй подтолкнул меня куда-то вперед.

Что значит следующий?

Внутри что-то щелкнуло, будто встал на место предохранительный клапан, и только тут я увидел перед собой грязные сплетенные веревки канатов. Сом уже стоял посередине ринга:

– Господа! – воззвал он, сам умиляясь своей шутке, затем сделал жест вверх, в сторону балкона. – И дама! Следующий бой между Фреддо и Инком! У вас есть несколько минут, чтобы сделать ставки! Вот они, наши бойцы!

– Вперед! Я поставлю на тебя! – с этими словами Фрэй насильно пропихнул меня под канатами, заставив, спотыкаясь, вылететь на площадку для боя.

При виде меня толпа заулюлюкала, засвистела в одном неодобрительном порыве. Как из мешка, посыпались ставки на Фреддо.

Что он делает? Что вообще происходит?

Я оглянулся на Фрэя, но того уже не было – на его месте стоял Го. Байкер показал мне два кулака с поднятыми вверх пальцами. Точно так же он их покажет моему сопернику, когда тот перекинет мое бездыханное тело через канат. Я вовремя сообразил, что пора делать ноги, и подался обратно, чтобы нырнуть в толпу, но чья-то рука поймала меня за шиворот:

– Ты что ж это, сопляк, морду от своего противника воротишь? – усики Сома нетерпеливо прыгали над презрительно искривленной верхней губой. – Иди, пожми ему руку.

Он пинком выгнал меня на центр ринга, где я оказался лицом к лицу с Фрэддо…

Фрэддо разминал пальцы, похрустывая костяшками. Бычья шея вздулась венами. На коже множество шрамов – могу поклясться, что половина из них осталась от кнута Большого Ко, а вторая половина приобретена здесь, на ринге.

Фрэй с ума сошел! Он хочет меня убить? Избавиться таким изощренным способом? Лучше бы просто придушил во сне, чтобы я своим присутствием не понижал уровень его банде.

Фреддо протянул руку для рукопожатия: на двух пальцах были перстни – если он своими кулаками съездит мне по роже, то наверняка распорет ее до мяса. Я, некуда деваться, подал ему свою руку… и тут же об этом пожалел. Он сжал мою ладонь так, что кости заскребли друг о друга, а какое-то сухожилие даже защемило.

Похоже, что выбора мне не оставили, как всегда. Я отстегнул свою цепь.

Фрэддо вынул из-за пояса охотничий нож с зазубренным лезвием, поднял его вверх, а затем отбросил его куда-то в сторону:

– С этим сопляком я справлюсь и голыми руками!

Толпа одобрительно взвыла. Стоило только взглянуть на меня, чтобы понять, что его слова не пустое бахвальство.

Последний раз, когда я дрался с кем-то один на один, это был Большой Ко. Я победил. И в то же время я проиграл: он победил себя сам. С тех пор я избегал своих противников. Да, Фрэй периодически втягивал меня в свои разборки, но там я никогда не был один, не дрался сам за себя.

– Сходитесь! – махнул рукой Сом, как заправский рефери, и тут же с завидной скоростью скрылся за канатом, не дожидаясь пока ему перепадет чей-то удар.

Фреддо в очередной раз хрустнул кулаками и попер на меня. Мне оставалось только пятиться и уходить от его примеривающихся ударов. Но долго это продолжаться не могло – измотать его мне не удастся. Ринг слишком маленький для продолжительной игры в догонялки.

Удар слева – я пригнулся и проскочил под его рукой.

– Эй, мозгляк, хватит бегать! Дерись, как мужик! – донеслось из толпы.

Фреддо развернулся за мной гораздо быстрее, чем можно было от него ожидать, и я только чудом не схлопотал локтем по позвоночнику.

– Давай, Фреддо, дави его! Я поставил на тебя сотку!

Следующий удар оцарапал мне скулу. Видимо, даже выступила кровь – толпа взорвалась одобрительными криками. Но всю это буйство внезапно перекрыла яркая вспышка ярости. Боевой ярости… На миг она как будто ослепила меня, и я, используя цепь как кнут, не глядя, полоснул по Фреддо.

Попал по бедру и правому боку. Мой противник от неожиданности даже отшатнулся, теряя равновесие. Из бушевавшей людской массы на меня смотрели хрустальные глаза Фрэя, отражавшие именно ту ярость, которую я сейчас спроецировал. Застывший, словно во льду, момент разрушил чей-то довольный рев:

– А крысеныш огрызается!

– Фреддо, выбей ему зубы!

– Инк, какого черта ты стоишь столбом! – голос Го дал мне понять, что так неожиданно завоеванный момент снова упущен.

Глаза Фреддо в буквальном смысле налились нехорошей кровью: лопнул один из капиляров, заливая белок красным. Удары цепью болезненны – это я узнал на своей шкуре во время занятий с новым оружием, частенько подставляясь под собственный же замах.

Удар рукой – я присел. Попытался сделать подсечку цепью, но недостаточно тренированные руки плохо слушались. Удар ногой – я попытался блокировать движением, сотни раз отработанным с Гудвином, и, не рассчитав разницу в весе, отлетел спиной на мостовую.

Фреддо нацелил сапог мне в живот, и я едва успел перекатиться. Толпа все ревела, отвлекая и оглушая меня. Как можно сосредоточиться на своем противнике, если окружающие, словно мелкие рыбки, все время несмертельно, но довольно болезненно щиплют кусочками твое тело?

Только бы успеть подняться. Останься я на мостовой, и он уделает меня в два счета.

Но Фреддо не спешил. Мой противник успокоился, снова осознав свое преимущество и решив еще немного погонять меня на потеху публики. Я видел и чувствовал его насмешку, но она не вызывала у меня ни злости, ни ярости, потому что эта насмешка была полностью оправдана.

Я встал на ноги и приготовился. Возможно, он просто выкинет меня за переделы ринга, не причинив серьезных увечий. Но кого я обманываю? Мне ли не лучше других знать, что сейчас в нем не было ничего похожего на сострадание?

Фреддо несколько раз подпрыгнул, разминая ноги, как профессиональный боксер на ринге, а затем пошел на меня. Пока не поздно я попробовал достать его цепью, развернул сверкающие звенья, но он лишь отмахнулся от нее. Он бил ногами, руками, иногда оставляя ладони раскрытыми, как бы забавляясь, чтобы вместо ударов получались звонкие оплеухи. Толпа уже не ревела, а улюлюкала и смеялась, отпуская в мой адрес унизительные реплики.

Я старался защищаться, но в какой-то момент все равно стал пропускать половину ударов. Вторая попытка использовать цепь закончилась тем, что мое оружие сверкающей полосой полетело за пределы ринга – туда, куда ее выкинул мой более опытный противник.

Следующий удар влетел мне в солнечное сплетение, и я снова повалился на мостовую. На этот раз Фреддо не дал мне подняться – бой пора было заканчивать. Он встал надо мной на колени и с методичностью стал работать кулаками, неизменно направляя мне их в лицо: если я успевал увернуться, то его костяшки утыкались в дорожную кладку, выбивая брызги мелких камешков. Если же не успевал, то голова взрывалась болью.

– Инк! – орал кто-то из улюлюкающей толпы. – Инк!

Черт бы побрал этого зарвавшегося мерзавца! Вечно он втягивает меня в какую-то дрянь!

Разгоревшаяся злость внезапно зацепилась за эмоции моего противника: бой затянул его настолько, что он уже практически ненавидел меня за мою медлительность, за мою неспособность нормально ему противостоять. Вот он сейчас последним ударом закончит схватку, выбив мозги из моей головы, а потом скажут: много ли дела отдубасить такого сопляка. Поэтому надо поскорее завершать этот бой.

Ярость этого побуждения и последнего удара коснулась меня, разтекаясь по всем нервам, сливаясь с ними, будто это было мое собственное побуждение.

Да, пора заканчивать этот бой!

Я увернулся от удара, должного стать последним, одновременно вытягивая свои ноги из-под Фреддо. Перед глазами тут же встал прием, всего один раз продемонстрированный Гудвином на тренировке. Рывком я закинул ноги Фреддо на шею и переплел их в коленях и лодыжках – удушающий захват.

Мой противник такого не ожидал. Он попытался все же ударить меня, затем его руки дрогнули и вцепились в мои ноги, глаза с окровавленными белками ползли из орбит.

Я напрягал мышцы из последних сил, все затягивая и затягивая, ни в коем случае не отпуская. Он еще дышит, ярость еще гудит в нем как пчелиный рой.

Лицо Фреддо стало бордовым. Он отчаянно заскреб руками, а потом вдруг как-то одномоментно обмяк, заваливаясь всем телом на левый бок. Одновременно с этим иссякли и его эмоции. Еще немного – и он умрет. Нужно ли мне это? Казалось, как будто вернулось мое прежнее "я".

Я разжал ноги и пнул тело, чтобы оно не завалилось на меня. Только тут заметил, какая необыкновенная тишина стоит вокруг. Вся улица молчала…

Подбежал Сом, пощупал пульс у Фреддо и сделал какой-то знак своим помощникам.

Я приподнялся на локте, чтобы разглядеть, что же все-таки происходит. На лицах людей было удивление. Они разговаривали шепотом, поэтому пропал гомон и гул. Многие из них поставили против меня и проиграли. Досады было практически столько же, сколько и удивления. Пополам.

– Молодчина, Инк! – голос Го разрезал пелену. Ему было наплевать, что никто не поддержит восторженных криков.

Я сел, ощупывая разбитую губу, саднящие скулы и все лицо, превратившееся в один нескончаемый источник боли. Один глаз заплывал, но, к счастью, хотя бы нос не был сломан.

Постепенно тишина стала опадать, народ снова загудел, но уже недовольно и разочарованно: кто-то требовал следующего боя, кто-то развернулся и ушел, освобождая место другим.

Рука Сома потрепала меня по плечу:

– Эй, герой, идти сможешь? А то сейчас следующая схватка.

Я кивнул и поморщился – от этого движения в голове зазвенели колокола. Но из упрямства поднялся на ноги самостоятельно.

– Тебе хоть лет-то сколько? Шестнадцать есть?

– Восемнадцать, – буркнул я.

– Ну приходи еще, – он сунул мне в руки комок мятых денег и, подняв грязный окровавленный канат, вытолкнул за пределы ринга.

Толпа передо мной расступалась, выпуская наружу. Несколько рук даже одобрительно похлопали по плечу. Я же шел как во сне: никого не замечая и упорно глядя только себе под ноги.

– Ну ты крут, братан! – Го налетел на меня первым и неожиданно сжал в объятьях, буквально отрывая от земли и нисколько не заботясь о том, что на мне не было живого места. – Где такой приемчик отхватил?

– Гудвин показывал…, – в этот момент я увидел Фрэя. Тот подмигнул мне поврежденной стороной лица (отчего шрам на ней собрался в уродливую лиловую гармошку) и развернулся, чтобы скрыться в толпе.

Меня взяла злость. Мог бы хоть объяснить, ради чего все это было нужно!

Я высвободился из рук Го и вложил остатки сил в рывок за Фрэем, мертвой хваткой вцепившись в его рукав:

– Зачем?

Фрэй обернулся ко мне, и улыбка на его лице была такой натянутой, что он сам понял это и перестал растягивать губы:

– Теперь они будут знать, что справиться с тобой не так просто.

Я молчал, пораженный его словами, так и не разжав руки. Но друг как-то совсем по-другому понял мое молчание и моментально взорвался:

– А что ты хотел?! Все время бежать не получится!! Не думай, что ты здесь в последний раз!

– Я не буду больше в этом участвовать, – угрюмо сказал я, чувствуя, как трескается едва запекшаяся корочка на губе и набухает новыми каплями крови.

Но, конечно же, впоследствии я участвовал в уличных боях, и не раз.

После всего произошедшего домой я возвращался один: Го испарился на пороге Чень Шеня, Рому и Медяку на меня было откровенно наплевать, а Фрэй, похоже, считал, что на этот раз его «помощи» достаточно и дальше я справлюсь самостоятельно.

На сумрачной лестнице в эпилептическом припадке мигала лампочка – даже такое освещение роскошь для подъездов в резервации. Но сейчас эта роскошь лишь сделала острее боль в голове. Я был настолько разбит, что желал только доползти до постели. Тело стонало и скрипело, как старые деревянные мостки на пирсе, побитые боками сотен лодок и.

Позади стукнула дверь, и я насторожился, не почувствовав чьего-либо присутствия. Может быть, ветер? Обитателей этого дома опасаться не стоило: все они ходили под Фрэем или боялись его до дрожи.

Я сделал еще несколько шагов вперед, но затем скорее уловил движение воздуха, чем услышал кого-то позади. Обернуться не успел. Некто ловко скрутил мне руки за спиной и прижал лицом к разрисованной мелом и углем стене.

– Тише, – прошептал незнакомый голос на ухо, обдавая шею горячим дыханием. Волоски на затылке встали дыбом.

Я молчал, но попытался вывернуться. Руку скрутили еще сильнее и налегли на меня всем весом. Я машинально отметил, что противник почти одного со мной роста. Тело выло и визжало потоками боли – состояние не для драки.

– Тише-тише, – снова уговаривал голос. – Ты не дергайся, а я тебя сейчас отпущу. Только тише.

Тут я сообразил, что тембр даже отдаленно не похож на мужской. Удивляться времени не осталось. Рука внезапно оказалась свободной, и в ту же секунду нападавший рывком развернул меня к себе.

Первое, что я увидел, были глаза…очень близко, практически в упор. Они казались черными, влажными, без зрачков. Дальше взгляд заскользил по аккуратному носу и уперся в маленькие пухлые губы.

– Не поднимай паники, – девушка (а это была именно девушка) с неожиданной силой прижала меня к стене.

Я был так удивлен, практически оглушен, поэтому ни о какой панике не могло быть и речи. Тело вытянулось в струнку от того, насколько близко она находилась. Свет мигал, как заведенный, все быстрее и быстрее, отбивая удары сердца своими вспышками. Я чувствовал теплое бедро рядом со свое ногой, маленькие, но твердые ладони, сжимавшие мои плечи, и совершенно не чувствовал даже тени эмоций… Внутри что-то щелкнуло, отгоняя наваждение. Она, эта девушка, была закрыта полностью, плотно, как раковина с еще живым малюском.

– Кто ты такая? Что ты от меня хочешь?

Она моргнула, будто бы удивленная уже тем, что я заговорил.

– Ничего…почти ничего… – девушка прильнула ко мне, улыбнулась, заметив участившийся пульс. – Я тебя не обижу.

На этот раз ее лицо было еще ближе, глаза потеряли весь влажный блеск, став матовыми и бездонными, как будто две черные дыры, в которые ты срываешься, и никак не можешь ухватиться за осыпающийся у тебя под пальцами край реальности. Она поцеловала меня, глубоко, чувственно, словно желая вытянуть через этот поцелуй душу. Сначала я хотел оттолкнуть ее, но руки сами замерли на полпути. Раны на губах снова открылись, разбавляя эту нереальность металлическим привкусом крови.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она отстранилась. Передо мной снова встали черные, слегка вытянутые к вискам глаза. И никаких эмоций за ними. Пусто, холодно, безразлично. Единственное, что сейчас витало в этом подъезде, так это мое собственное желание и возбуждение, в кои-то веки сумевшие выплыть на первый план, не перебиваемые эмоциями других людей.

Я отвел взгляд от ее глаз, и ей это не понравилось. Она довольно жестко повернула мое лицо к себе, словно требуя внимания.

– Кто ты? – страха не было, только недоумение и желание поцеловать ее еще раз.

– Ата, – она провела кончиком языка по моим губам, специально задерживаясь на тех местах, где они были разбиты. – Я видела тебя сегодня на ринге.

– Зачем тогда…

– Затем.

Девушка резко отстранилась, взяла меня за руку и потащила вверх по лестнице – в мою комнату, подальше от всевидящего ока мерцающей лампочки.

Дальнейшее я помню смутно: какая-то смесь боли и наслаждения. Мое тело стонало и скрежетало и от нанесенных ему сегодня повреждений, и от оргазма. Ате было все равно: она выжимала меня до конца, до последней капли. И, если сознаться себе честно, я был не против. Мир сомкнулся на ощущении ее маленькой с острым навершием соска груди во рту, к своим рукам, проводящим по ложбинке на ее спине, к узким и очень сильным бедрам, которые сжимались вокруг меня в минуту страсти. И к запаху… ее запаху, опьяняющему и одурманивающему, вызывающему желание уткнуться носом в ее кожу, проводить по ней языком, накрывать своей как можно больше, как можно чаще…

На следующее утро я проснулся один. Тело изрыгало проклятия, словно по нему вчера проехался десятитонный грузовик, и его только несколько часов назад достали из придорожной канавы. Девушки не было. Лишь только ее исчезающий запах остался на моей коже…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю