Текст книги "Третий – не лишний! (СИ)"

Автор книги: Юлия Славачевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

 И тут у меня сорвало крышу! И резьбу, и гайки!

 – Ах так! – подскочила я, забыв про усталость, разбитость и недомогание. – Значит, я для вас слабая никчемная женщина, способная только раздвигать ноги?

 Все! Пошел выхлоп адреналина. Сейчас взлечу!

 – Магдалена... – растерянно переглянулись мужчины.

 – Мол-чать! – рявкнула я, упирая руки в бока. – В общем, так: или мы договариваемся, либо тренируйте свои кулаки! И я не шучу!

  – Сладкая... – как маленькому ребенку засюсюкал Эмилио.

 – Горькая! – рыкнула я, подскакивая к этому амбалу. – Когда на вас в следующий раз попрут браво, я отсижусь в кустах! За каким, блин, хреном... – тут я осеклась и обвела их глазами. Под нос: – Впрочем, я знаю за каким... – Громче: – Какого черта я вам помогала?

 – Ты? – уставился на меня Филлипэ, как на последний рубль в кошельке. – Помогала?

 – Нет, – фыркнула я. – Те мужики от счастья окочурились! Как увидели вас, таких красивых, с волшебными палочками в руках, так и скончались от разрыва сердца, что вы им не достанетесь!

 – Ты что-нибудь понимаешь? – поинтересовался у друга синеглазый.

 – Нет, – пожал тот широкими плечами. – Кроме двух вещей. Первая – нам пора. Вторая – вокруг нас творится что-то очень странное.

 – Пошли, дорогая, – велел мне Эмилио, накидывая на плечи плащ. – Мы не можем тут больше оставаться. Слишком рискованно.

 – А как насчет – 'прости, любимая'? – перевела я взгляд с одной каменной физиономии на другую. – Нет? – изогнула бровь. – Тогда запомните один раз и навсегда: русская женщина в критических ситуациях таких коней на подлете отстреливает, чтобы по избам не шастали!

 И пошла на выход, не дожидаясь ответа. Пусть хоть что-то останется за мной.

 – Магдалена! – крикнул мне Филлипэ. – Стой, где стоишь! Там лестница!

 – Да ты что? – нахмурилась я. – А я за все это время ее даже ни разу не заметила! Как же я ее умудрилась проглядеть? – и выскочила за дверь.

 Когда два гиперзаботливых шовиниста выскочили за мной, то наблюдали, как их слуги начинали понимать, что инфаркт – это не просто красивое слово, потому что я радостно и с гиканьем съезжала по перилам вниз.

 – Маруся! – простонал Филлипэ, плюхаясь на верхнюю ступеньку. – Ты могла убиться!

 – Не-а, – хмыкнула я, разворачивая плащ, который я наскоро завязала вокруг талии. – но могла убить тебя. Или его, – ткнула пальчиком в Эмилио. О! – сообразила я. – Так я все ж таки Маруся! Может, мне еще пару раз с крыши спрыгнуть или в заводь сигануть, чтобы окончательно запомнили? – и сделала шаг на выход.

 Эмилио сиганул вниз через перила. Я застыла и хлопнула ресницами.

 – Никогда этого больше не делай! – схватил он меня в охапку, стискивая до хруста в ребрах.

 – Нинзя... – пискнула я, отпихиваясь. – Низзя так давить!

 – Ты могла пострадать! – Филлипэ припер вниз сумки и обвиняюще уставился на меня. – Посадить занозу, поставить синяк, подвернуть ногу!

 Я фыркнула, хмыкнула и заржала.

 – Истерика? – переглянулись мужчины.

 – Не-а, – отдышалась я. Потом посмотрела на их недоумевающие лица и пояснила: – Ребята, а вы никогда не задавались вопросом, почему я оказалась в ловушке для мужчин?

 – Случайность? – нахмурился Эмилио.

 – Закономерность, – уверила его я. – Мальчики, я с восемнадцати лет занимаюсь дайвингом...

 – Чем? – переспросил синеглазый.

 – Погружением на глубину, – расшифровала я незнакомое для них слово. – Ныряю я. Исследую морское дно. И та кожа, которую вы сожгли – не шкурка царевны-лягушки, а костюм для глубоководного погружения.

 – Ты хочешь сказать... – начал Эмилио, опуская меня на пол.

 – Я не хочу, – мотнула головой. – А говорю – люблю экстрим. И синяки со ссадинами для меня не проблема. Я от этого не умираю. У меня даже пара переломов была... – Это я зря сказала. Оба побледнели до цвета простыни. – Давно.

 – Больше не будешь, – поставил меня в известность Филлипэ, надевая на меня маску и отдавая слугам приказание тащить поклажу наружу.

 – Кто сказал? – нахмурилась я.

 – Я! – в один голос ответили мужчины.

 – А вы мне кто? – прищурилась, выясняя.

 – Мужья, – снова поднял меня на руки Эмилио.

 – Временные, – поправила я их.

 – Уже нет, дорогая, – сладко сказал Филлипэ, следуя за нами. – С сегодняшнего дня постоянные.

 – Пипец! – только и смогла вымолвить я, начиная понимать всю степень трагизма.

 Когда мы в начинающихся сумерках вышли во двор, меня постигло второе потрясение.

 То, что стояло около крыльца, можно было охарактеризовать как 'для опознания – выпить. Начинать с сорока градусов'.

 Представьте себе большой черный катафалк без окон и дверей, на крыше которого торчит труба, а спереди и сзади привязаны две пары лосей без рогов. Или лосих. Мне сейчас было не до выяснения пола.

 – Боже-ж-ты-мой! Мальчики, – встала я как вкопанная. – А из каких анналов истории вы выкопали этот раритет?

 – Что такое? – мужчины начали грузить поклажу на лосей. – Нравится?

 – Никогда не видела подобного ужаса! – поделилась я с ними. – Судя по мордам лосей, перед этого сооружения там?

 – Сладкая, – отмахнулся от меня Эмилио. – Не забивай свою красивую головку проблемами!

 – А то они забьют на меня? – хмыкнула я. – Так я заранее согласная, – пользуясь случаем, обошла вокруг и поинтересовалась: – Мы на этом поедем в целях конспирации, или у нас на самом деле все настолько плохо?

– Постой немного в сторонке, драгоценная, – выдал мне вместо ответа Филлипэ.

– Хорошо, – вздохнула я и отошла, чтобы не путаться под ногами. Заодно внимательно изучила новое средство передвижения.

– Интересно, – методично исследовала я периметр. – Где у этой клетки для перевозки ополоумевших мужей выход? Или мы как Санта-Клаус через трубу, чтоб никто не догадался, что внутри кто-то есть?

– Магдалена! – окликнул меня Эмилио. – Нам пора! – и отвалил от этого рыдвана заднюю крышку. Как багажник поднял.

– Что? – уставилась я темные недра. – Уже? А предварительно налить?

– Хорошо воспитанные жены... – начал Филлипэ.

– А хорошо обученные мужья не заставляют своих хорошо воспитанных жен, – перебила я его. – Залезать в повозку для перевозки лосей!

– Это все, что есть, – сжал губы Эмилио. – К сожалению, у нас не получится уйти верхом. Слишком заметно.

– Логично, – согласилась я и сама полезла вовнутрь, оставив их недоуменно разевать рты.

– И даже сопротивляться не будешь? – недоверчиво поинтересовался Филпипэ, забираясь следом и усаживая меня рядом с громадной мягкой кучей.

– Зачем? – изумилась я. – Довод разумный. Спорить не с чем.

– Да-а-а, – протянул Эмилио, закидывая еще пару сумок и присоединяясь к нам. – С тобой, оказывается, можно договориться.

– И гораздо легче, чем вы оба думаете, – заверила я их, устраиваясь поудобнее на деревянном полу, покрытом ковром.

– Тэн и Рев, – обратился Филпипэ к белобрысому и рыжему. – Возьмете вагордов и поедете вперед. Все остальное, вы знаете.

– Как прикажут высокие лорды, – склонились слуги и захлопнули перевозку.

– А кто за рулем? – вцепилась я в руку Эмилио.

Тот щелкнул пальцами, затепляя магический светильник.

–Где?

– Кто эту антикварную древность поведет? – перевела я им на понятный язык.

– Один из слуг, – коротко ответил Филлипэ, прижимая меня к себе. – Положи голову мне на колени, – предложил он. – Может поспишь?

– Спасибо, – благодарно посмотрела на него я. – Вы такие замечательные, когда не пытаетесь командовать и затыкать мне рот всем, начиная от воспитания.

– Маруся, – внезапно сказал Эмилио. – Давай договоримся, что для всех, кроме нас, ты останешься Магдаленой. Долго объяснять, но так будет лучше.

– И волшебное слово скажешь? – поразилась я, опираясь спиной на синеглазого.

– Пожалуйста, Маруся, – за Эмилио сказал Филлипэ, от которого я вообще таких уступок не ожидала.

– Хорошо, – размякла я от нахлынувших чувств. – Согласна побыть для всех Магдаленой, Клеопатрой, Сильфидой и еще кем-нибудь.

– Спасибо, драгоценная, – Эмшшо поднес к губам мою руку, ласково целуя пальцы. – Дня нас это важно.

Тут рыдван тронулся с места, и меня швырнуло на что-то мягкое, упакованное в холщевую ткань.

– А что это? – кивнула я, проглотив вставший в горле комок от такой неприкрытой нежности.

– Это твои наряды, котенок, – посадил меня на место синеглазый, снимая маску и разматывая ткань на голове.

– Мои... наряды? – уставилась я на кучи, занимающие больше половины пространства. – Вот это все для меня?

– Да, сладкая, – подарил мне легкий поцелуй в шею Филлипэ. – И вот еще, – мне на колени легла большая, резная деревянная шкатулка.

Эмилио помог мне справиться с вычурным замком и откинул крышку...

Тусклый свет заиграл на гранях драгоценных камней, вставленных в ожерелья, аграфы,, пояса, кольца, браслеты, отразился на золотых цепях и цепочках, нитях крупного ровного жемчуга.

– Это мне? – мои губы дрогнули.

– Это малая часть того, что принадлежит только тебе, Маруся, – тихо сказал синеглазый. – Остальное мы отдадим тебе, когда доберемся до города.

– То есть, – закусила я губу. – Вы все вот это мне просто дарите?

– Мы просто отдаем то, что должно принадлежать жене, – светло улыбнулся Эмилио и протянул руку, снимая с моей щеки одинокую слезинку. – Почему ты плачешь, котенок?

И тут я позорно заревела.

Повозку швыряло из стороны в сторону. Похоже, мы собрали все дорожные ямы и познакомились со всеми окрестными буераками. Сооружение громыхало, подпрыгивало и готовилось развалиться в ближайшее время. Тот, кто направлял этот рыдван недрогнувшей рукой самоубийцы видимо до этого учился водить как минимум танк.

Но меня все это сейчас волновало мало. Я прятала лицо в ладони и ревела белугой от щемящего душу чувства и обиды на весь белый свет.

– Маленькая, – осторожно обнимали меня мужчины, совершенно не представляя, что со мной делать. – Что случилось? Чем мы тебя на это раз обидели?

– Ничем, – шмыгнула я носом и немед ленно получила в руки носовой платок. – Просто, мне уже так давно никто ничего просто так не дарил.

– Это не подарок, врединка, – начал массировать мне плечи Филпипэ. – Это то, что принадлежит тебе по праву.

– Но это же дорого, – вытерла я слезы и нос.

– Мы не бедны по праву рояодення, – пожал плечами Эмилио. – Да еще хорошо заработали на артефактах. Так что для одной единственной женщины грех не потратиться. Просто...

– Что? – взглянула я на него. – Это временные дары?

– Нет, Маруся, – ответил синеглазый. – Просто ни ты, ни мы пока не сможем показаться в обществе. Так что похвастаться тебе будет не перед кем.

– Филлипэ, – откинулась я ему на плечо. – Разве ж дело в этом? Я вообще по– большому счету ни цацки, ни шмотки не люблю. Но одно то, что вы собираясь в спешке в первую очередь подумали обо мне говорит очень о многом. По крайней мере, для меня. Как бы сопливо это не звучало. И да, я способна на розовые слюни, если рядом будете вы.

– Ну вот, – хохотнул Эмилио, забирая меня у друга и притягивая к себе. – Такую прочувствованную речь испортила.

– Это национальная особенность, – заверила я его. – Сначала нужно довести себя до состояния «хреново», что бы на этом фоне все остальное было хорошо. Стадию «если жизнь тебя имеет, значит, тебе душу греет» я уже миновала.

– Оригинальная методика, – фыркнул синеглазый искуситель, кладя мои ноги на свои колени и стаскивая сапожки.

– Хочешь научу? – благородно предложила я, испытывая небывалый подъем эмоций.

– Нет, сладкая, – улыбнулся мужчина, начиная разминать мои ступни. – Лучше скажи, почему о тебе никто не заботился в твоем мире?

– Ну-у-у-у, – протянула я. – У нас нет такого тотального дефицита на женщин.

Скорее наоборот, на нормальных мужчин. Таких, как вы, оторвали бы с руками и ногами. У соперницы.

– Странный мир, – заметил Эмилио, поглаживая плечи. – А твои родители?

– Мои родителям до меня нет никакого дела, – скривила я губы. – Меня родили случайно, по незнанию не предохраняясь. На момент моего рождения маме было шестнадцать, а отцу семнадцать лет.

– И что? – не понял Эмилио. – Ребенок всегда благо.

– Это для вас благо, – грустно сказала я. – А для них я была обузой. Поэтому меня спихнули бабушке, маминой маме. Родители прожили вместе еще один год и разбежались. И завели новые семьи, где появились другие дети. Нужные и долгожданные.

– А ты? – руки Эмилио замерли.

– А что я? – удивилась. – Я жила с бабушкой, пока она не умерла. Потом жила одна.

В общем, это неинтересно.

– Это очень интересно, Маруся, – заверил меня синеглазый, добираясь до икр. – Расскажи.

– Нет повести печальнее на свете, чем при большой семье одной быть в целом свете,

– разгладила я подол туники. И вдруг рассказала им то, что никогда не рассказывала никому кроме бабушки: – Я когда была маленькая, все мечтала, что однажды откроется дверь, а там мама и папа с мягкой игрушкой и большой шоколадкой. Это был предел моих мечтаний. Я каждый вечер просила Бога, чтобы он послал мне родителей. Каждый Новый Год я писала Деду Морозу лишь одну просьбу, а он приносил мне сшитых бабушкой зайчиков или связанные ей же носочки.

– Маруся, – обнял меня Эмилио. – Не в моих силах вернуть тебе родителей...

Поднялся со своего места и встал рядом на колени Филлипэ, мужчины [переглянулись и закончили вместе:

– Но в наших сипах подарить тебе семью.

И в этот момент я была незримо связана с ними. Стала одним целым, хоть и не обычным. Между нами окрепла образовавшаяся связь, скрепив намертво нашу триаду. И не было у меня сип для отторжения и отрицания. Если так суждено, то пусть так и будет.

Господи, пусть я буду счастливой. Пусть будут счастливы они. Подари нам возможность раствориться друг в друге, не теряя себя. Разреши нам испытать любовь и уважение. Помоги нам, Господи.

Я придремала, пригревшись в надежных сильных объятьях мужей.

– Маруся, – вырвал меня из дремы сладкий поцелуй. – Тебе в кустики не нужно?

– Прогуляюсь, – не стала капризничать я. – Только одна.

– Одной опасно, – сообщил Филлипэ, открывая дверь. – Эмилио просто будет рядом, пока я помогаю перепрягать вагердов.

– Вагерды? – удивилась я, вставая с помощью Эмо. – Были же вагорды.

– Вагерды – самки, – пояснил сиреневоглазый, заботливо придерживая меня за локоть, пока я спускалась с этого рыдвана.

Сделав свои необходимые дела в зеленых насаждениях, я вернулась сопровождаемая Эмилио, и мы снова двинулись в путь.

Мужчины, вероятно, умаялись и спокойно уснули, зажав меня между собой. Мне не спалось. По многим причинам. Первая из которых была в том, что эти два собственника вцепились в меня как пиявки. Один крепко держал за талию, второй за руки, да еще и ноги сверху положили. Когда я аккуратно пробовала отцепить их клещи, мужья мгновенно просыпались и стискивали еще сильнее. Поняв, что освободиться можно, но остаться целостной – нет, я прекратила сопротивляться и задумалась.

Вокруг творилось столько странностей, непонятных мне. Почему на нас напали браво? Вряд ли науськанные магами. Конечно, я могу ошибаться, но одно с другим никак не вяжется. Если магам была нужна я, то зачем меня сходу убивать? Тем более, как иномирянка, я существо редкое и ценное. Опять же, мужья совершенно не удивились появлению наемных убийц.

И потом, если я правильно поняла, то при клятве у костра, мужчины назвали свои родовые имена, которые (как интересно!) совпадают с названиями крупнейших городов Теренции. Следовательно, супружники мне попались из самой высшей аристократии, что подтверждается их сложением и окрасом радужки. Будут ли маги сдуру связываться с такими семьями? Сомнительно.

Вопрос возникал за вопросом. Только ответов у меня не было и получить их от своих мужчин не представлялось возможным. Они сведения хуже партизан выдавали.

Тут мысли сменили направление. Я подумала о своих мужьях, и что-то теплое разлилось в груди, согревая душу. Не уже ли мне все же повезло? Дай-то Бог...

– Дорогая, – разбудил меня Эмилио, подхватывая на руки. – Мы приехали.

– Угу, – свернулась я у него на руках клубочком. – Хорошо.

– Просыпайся, Магдалена, – подошел к нам Филпипэ. – Нужно слегка перекусить и осмотреться.

Я протерла кулачками глаза.

Мы стояли у грасивой сельской избы на околице большой деревни. Карету оставили за сараем, лосей выпрягли, подкормили чем-то вроде черного хлеба с солью и выпустили в лес пастись, оставили только двух рогатых красавцев. Им выдали пайку в виде торб с зерном на шею, и они довольно захрустели.

– Тэн, – позвал Эмилио белобрысого, занося меня в дом. – Что есть из съестного?

– Только фрукты, высокий лорд, – поклонился слуга. – Мне нужно сходить в деревню за продуктами.

Эмилио кивнул, отпуская его, и бережно усадил меня за деревянный стол. Филлипэ тут же подвинул мне под нос большую чашку с незнакомыми фруктами, похожими на яблокогруши:

– Покушай, Магдалена, – велел он, жестом подзывая рыжего. Тот мгновенно поставил на стол три чашки с горячим травяным настоем и застыл в ожидании приказаний.

– Рев, – обратился к нему синеглазый. – Сходи в деревню и найди пару женщин в помощь.

Тот склонился в поклоне и усвистал.

Я от нечего делать захрустела яблокогрушей, глазея по сторонам.

Судя по интерьеру, волей судьбы нас занесло в богатый деревенский дом. Везде присутствовали белоснежные полотенца с искусной вышивкой. Даже на беленой мелом печи.

Вкусно пахло развешенными повсюду травами. На подоконнике в корзинах сложены ярко-красные овощи, похожие не то на перцы, не то на помидоры. Левее, в лукошках – мелкие полузеленые персики, огромные сливы, крошечные – на два укуса, изумрудно¬зеленые и фиолетовые дыныси...

– Боюсь, что помыться с комфортом не получится, – сообщил мне Эмилио, счищая шкурку с зеленой дыни. – Только черная баня...

– Высокий лорд! – ворвался в избу запыхавшийся Тэн. – В трактире сидит отряд браво и они очень интересуются дорогой к охотничьему имению!

– Черт! – стукнул по столу кулаком Филлипэ, от чего подпрыгнула чашка с фруктами в которую я запустила жадную ручку.

– Филпипэ, – нахмурился Эмилио. – Ты пугаешь Магдалену.

Таким испугать меня было сложно, но я решила не выпендриваться и истово закивала, подтверждая.

В это время к нам вломился красный и потный Рев, с порога заоравший:

– Высокие лорды, в деревне маги! Ищут двух мужчин и девушку!

Мат, который вслед за тем раздался, надо записывать как учебное пособие! И это был культурный Эмилио! Потому что у Филлипэ, по всей видимости, вообще пропал дар речи.

– Мурена, – пробурчала я себе под нос. – Пользуйся моментом – пополняй свой словарный запас!

– Магдалена! – отмер синеглазый. – Закрой уши! Это не для женских ушей!

– Поздно, – просветила его я. – Это уже дошло до женских мозгов. Кстати, ничего такого, чтобы я уже у вас не видела.

– Извини, дорогая, – опомнился Эмилио. – Я погорячился. Больше такого не повторится.

– Жалко, – надулась я. – Такие красивые обороты. Оборот «вагорда им в дышло, чтоб снизу вышло» особенно впечатлил.

– Мы с тобой потом поговорим о культуре речи, – пообещал мне обретший речь Филлипэ. Обратился к слугам: – Срочно собираемся и выезжаем.

Рыжий с белобрысым быстро поклонились и поскакали по своим делам.

– Нужно ехать в Скалек, – задумчиво сказал Эмилио, протягивая мне дольку дыни. Возможно, повезет уйти морем на другие острова.

– Опасно, – пробормотал Филлипэ, оценивая сшуацию. – Там, скорей всего, караулят, а Ронаддо вернется из плавания не раньше следующей недели.

– Тогда нужно безопасное место, где эту неделю можно отсидеться, – кивнул Эмилио, не забывая скармливать мне дыню.

– И недалеко от порта, – продолжал размышлять синеглазый.

Тут мужчины замолчали, обменялись взглядами и одновременно сказали:

– Джулио Мундено!

– Вот не внушает мне доверия мужик с такой говорящей фамилией, – поделилась я опасениями, пока меня закутывали с ног до головы и исключительно в целях конспирации. Поскольку конспирацией я не владела и все мое умение ограничивалось созданием заначки от Николя, которую он, впрочем, всегда находил, то в мужские дела не вмешивалась. Хотя и подозревала, что два высоченных мужика с закутанной бабой на руках привлекут гораздо больше внимания, чем без нее.

Слуги снова подготовили наш катафалк на колесах и притащили корзинку с едой, из которой Филлипэ тут же выудил булку и заткнул ей мой рот.

– Спасибо! – откусила я кусочек пышной сдобы.

Мне ничего не ответили. Просто занесли вовнутрь рыдвана, и мы снова поехали.

Быстро и знакомясь со всеми еще незнакомыми кочками. С некоторыми, по-моему, по второму разу.

Через несколько часов, показавшихся мне вечностью, во время которых мы все молчали, наше средство передвижения или проще – карета для Золушки, тариф ночной – остановилась.

Мы пересели на лосей и дальше продолжили путь верхом, чему я была рада. Все же если страдает задница – это лучше, чем когда весь организм.

Это была бешеная безостановочная скачка. Даже меня друг другу передавали практически на ходу.

В сгущающихся сумерках мы приехали в родовое поместье, главный корпус которого походил скорее на неприступный замок, нежели на обычное дворянское пригородное поместье. За густой листвой древних вязов и раскидистых дубов виднелась лишь фронтальная часть старинного трехэтажного здания, но и она впечатляла. Серо¬черный камень, блочные постройки. Все какое-то... словно каждый камешек, каждое окно или бойница ощетинились от враждебных пришельцев. Высокий забор и кованые железные ворота трех метров высотой.

Даже издали дом казался довольно большим, вблизи выглядел просто громадным по сравнению с остальными особняками, которые мы проезжали по дороге. Настоящее неприступное родовое гнездо морских разбойников.

– Джулио, отворяй, мы свои, – зычно крикнул Филлипэ.

Тишина. Нет ответа. Только залилась истеричным визгливым брехом какая-то мелкая сявка под воротами.

– Джулио Мувдено, отворяй, или сейчас все в окрестностях узнают, с кем ты пил в двадцатилетием возрасте вино в погребках своего дядюшки! – еще громче проревел Эмилио.

– Так я и знал, что ты, придурок, долго не сможешь о том молчать, – раздался ответный рев и ворота стали полегоньку отворяться.

Из ворот вышел высокий рыжеволосый мужчина под стать моим мужьям. Шикарная маска темно-зеленого колера, богато изугфашенная золотом и серебром. Из-под нее виден большой рот, из прорезей маски улыбались необычные ярко-зеленые глаза, прозрачные с черными крапинками, словно бракованный изумруд.

Я невольно засмотрелась на них, про себя отмечая свою странную реакцию на внешность этого человека.

Весь его наряд, простой, дорогой и элегантный – изумрудно-зеленый камзол, белая батистовая рубашка, отделанная дорогим кружевом, бархатные штаны и коричневые сапожки плюс широкая улыбка, напускная жизнерадостность – все это безумно раздражало и вызывало у меня двойственное впечатление. Мне Джулио Мувдено казался не тем, кем себя выдает; позолоченным яблоком, где под золотом скрыта гниль. Почему так? – шут его знает. Осталось такое впечатление.

Мне в его взгляде чудился плохо сбываемый страх, в улыбке – натянутость и неискренность, в движениях мерещилась странная нервозность. Вообще, он напоминал мне манекен, марионетку на веревочках, которую оживили посредством волшебства, но забыли вдохнуть душу.

Мужчины раскланялись, обменявшись вычурными приветствиями, и аристократ обратил свое внимание на меня:

– И кто эта прекрасная дама?

Интересно, как он это разглядел в той мумии, которую держал на руках Филлипэ? В глазу поставлен рентген? Я бы сама сейчас себя увидела – ночным горшком бы не отмахалась.

– Жена, – коротко сказал синеглазый, уходя от расспросов. – Ты нас приютишь на несколько дней?

– Конечно, – улыбнулся хозяин. – О чем речь! Так ты женился?

– Мы женились, – нахмурился Эмилио, вставая с другом плечом к плечу.

– Пикантно, – скабрезно хохотнул Джулио. Развел руками: – Два собственника и одна дама. Никогда не пойму, как вы ее на двоих делите. Да еще такой ревнивец как Филлипэ. Впрочем, потом расскажете. Добро пожаловать в мое скромное жилище, друзья мои, – и посторонился, пропуская нас вовнутрь.

– А он всегда ворота сам открывает? – тихо спросила я у Филлипэ. – Странно как-то, аристоьфат все же.

– Джулио всегда смотрит, кто к нему пожаловал, – так же шепотом ответил синеглазый, делая вид, что целует меня в висок. – Чтобы не допускать в дом посторонних. Если бы его не было, то слуги бы не открыли, или бы вышли с оружием.

– Понятно, – кивнула я.

– Куда щци, Джулио? – спросил Эмилио, на подходе к лестнице останавливаясь.

Ты поселишь нас все в тех же апартаментах?

– Если вы не против, – любезно ответил хозяин, провожая на второй этаж. – Или вы хотите что-то побольше?

– Нет, все в порядке, – вмешался Филлипэ. – Мы и так тебя стесняем.

Джулио довел нас до угловых апартаментов и гостеприимно распахнул дверь:

– Устраивайтесь друзья мои. Я сейчас распоряжусь насчет еды и ванны, – при этом прожигая меня взглядом. – А потом жду вас в охотничьей комнате на бокал вина.

Первый раз в этом мире я возрадовалась, что на мне было столько намотано, а лицо сьфывет маска. Почему-то его взгляд, исполненный острого мужского интереса, не интриговал, а вызывал ощущение ползущих по коже насекомых.

Хозяин исчез, скрывшись в недрах дома, а меня начали распаковывать.

– Маруся, – сказал Эмилио. – Посиди пока здесь. Нам нужно договориться с Джулио о нашем здесь проживании на некоторое время.

– Хорошо, – кивнула я, рассматривая убранство. Пока меня несли на руках, замотанную, словно рулон ткани, я толком ничего не разглядела. Теперь, выбравшись на волю, я засмотрелась.

Тяжелые хрустальные люстры. Дорогая дубовая мебель с гнутыми ножками. Золоченые бордюры квадратных стенных панелей и картины – то фрески, то масляные полотна, писаные на холсте. Все красочно-вычурные, с большим количеством действующих персонажей. Сводили воедино все рисованные сюжеты две линии: власть и море.

Домовладелец или домовладельцы, поскольку я не думаю, что здешний интерьер – дело рук одного поколения – судя по всему, были людьми властолюбивыми и жестокими. Множество сюжетов связано с кровопролитными батальными сценами, награждениями победителей и коронациями дожей. Еще одна черта сильно бросалась в глаза: безответная влюбленность в море.

Безответная, потому что я не нашла ни одного полотна или фрески, где был бы изображены хозяева дома в море. Только издали, на берегу. Оно и неудивительно. Море, оно требовательное и справедливое. Будь ты хоть триста раз хитрец и царедворец, его не обманешь. Оно помогает только сильным духом. Видимо, хозяева замка данным качеством не обладали. Грустно. И настораживает.

Буквально в считанные минуты к нам поскреблись вышколенные слуги, притащившие три подноса с едой и приготовившие горячую ванну.

– Сначала поешь или вымоешься? – поинтересовался Филлипэ, стаскивая с меня обувь.

– Вымоюсь, – вздохнула я. – Все тело зудит, на зубах скрипит пыль.

Мужчины тут же начали стаскивать с меня все остальное, приготовив тонкий шелковый халат.

Я стояла обнаженная и ждала, когда Эмилио распутает мою косу. Неожиданно дверь распахнулась и в комнату вальяжно зашел Джулио:

– Все ли у вас есть, друзья?

Друзья немедленно злобно оскалились и прикрыли меня собой, мгновенно заворачивая в халат.

– Простите, – без особого раскаяния в голосе сказал хозяин дома. – Не подумал, удаляюсь.

– Я не буду считать это оскорблением, Джулио, – хладнокровно заметил Филлипэ, сверкая глазами. – Если ты немед ленно покинешь эту комнату и перестанешь прожигать взглядом мою жену!

Эмилио просто стоял рядом, дрожа от злости и сжимая в руках рукоятку казгази.

Нарушитель спокойствия вымелся наружу, а меня отнесли в ванную и вымыли. Я видела насколько злы были мои мужья и молчала, не желая подливать масла в огонь.

– Маруся, – Эмилио отжал и вытер мои волосы. – Ты помнишь обычаи нашего мира?

– Какие именно? – сдвинула я брови. – По поводу того, что кто хочет, может меня отобрать?

– Да, – кивнул Филлипэ. – Ему только стоит заняться с тобой сексом, и ты уже будешь принадлежать другому. И это не подлежит обсуждению. Нам же с Эмилио останется только совершить самоубийство, чтобы не навлечь позор на наши семьи.

– Как у вас все запущено, – пожалела я их. – Не буду я лезть на рожон. Мне с вами спокойнее, хоть мы и бегаем от всех подряд.

– Это временно, Маруся, – заверил меня Эмилио, вынося в комнату и усаживая на кровать. – И, надеюсь, конфузиться за тебя не придется. Я видела, как искажаются их лица угрызениями совести.

Синеглазый в это время принес мне поднос, выбрав со всех трех самые лакомые кусочки.

– Спасибо! – поблагодарила я, всаживая зубы в мягкую булку, намазанную остро¬соленой сырной пастой.

На столе манили запахами тарелки с домашней лапшой, заправленные свежеприготовленными морепродуктами. То ли помидоры, похожие на перцы, то ли перцы, похожие на помидоры в тушеном виде оттеняли еду красивыми оттенками соусов

– от темно-зеленого до красно-оранжевого. Пряные водоросли, горячие мидии, свежие устрицы с ломтиками лимона, клешни омаров, сухарики с черной и зеленой икрой... Блаженство! Мир и благоденствие. Я сразу оптом полюбила весь мир, тем более, что мужики не мешали кушать самостоятельно – отвлеклись, наверное.

– Ням-няма. Вкусно! – облизнулась я, глядя на мир счастливыми глазами.

– Ты пока поешь, – переглянулись мужчины. – А мы быстро помоемся и переговорим с Джулио.

– Заметано, – прошамкала я, наслаждаясь деликатесной едой. Мне не нужно много всего, только по чуть-чуть, просто очень люблю икру, суши и морепродукты.

Слуги быстро освободили ванну от воды и скрылись. Примерно через полчаса мои мужчины ушли, поцеловав меня на прощание.

Я залюбовалась. Нет, ну какие все-таки красавцы! Даже в штанах и рубашках на голое тело, не считая гобеленово-атласных жилетов, одетые свободно, по-домашнему, мужики выглядели заправскими аристократами. Гордая осанка, постав головы, великолепные царственные манеры...

А уж фигуры... мне впервые даже захотелось ускорить приближение ночи! Широкие плечи, узкие бедра, длиннющие ноги, сухие мышцы, которые хотелось гладить и лизать. Танцующая пружинистая походка. Даже длинные густые волосы не только не портили мужественность моих супругов, а наоборот – добавляли некий оттенок перчинки и особенную прелесть.

Хлопнула дверь, и я осталась трапезничать одна.

Слопав все, что в меня поместилось, и запив все сладким компотом, я заползла под одеяло, пригрелась и уснула. Проснулась от страшной жажды. Просто горело во рту.

Я исследовала все апартаменты и не нашла ни капли воды. Из кранов, которые я тщательно покрутила, ничего не лилось и даже не капало. Я побегала еще. Попыталась перетерпеть, но дальше становилось все хуже.

Осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Как назло, ни одного слуги. Накинув плащ и натянув маску, я вышла из комнаты, прислушиваясь к каждому шороху.