Текст книги "Третий – не лишний! (СИ)"

Автор книги: Юлия Славачевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

 – Ваши печатки тоже поменяют цвет? – буркнула я первое попавшееся, что пришло в голову.

 – Они исчезнут после того, как твоя поменяет цвет, – выдал мне Филлипэ. – Знак принадлежности будет у тебя всю жизнь. Внутри зашифровано имя хозяина. Если тебя перепродадут, то маг обновит печать и поменяет имя.

 – Избавиться от этого нельзя? – нахмурилась я.

 – Нет, – ехидно улыбнулся Эмилио. – Если бы у тебя был оговорен срок в договоре, то после истечения положенного времени печать бы исчезла. Можно, конечно, отрубить себе руку, но тогда печать перейдет на другую. – Уже серьезно: – Смирись, Магдалена.

 – 'Счастье вдруг в тишине постучалось в двери...

 Неужель ты ко мне – верю и не верю!' (с) – промурлыкала я, кровожадно мечтая уронить кого-то под рога или ноги лосей. Два раза.

 А мы тем временем миновали центр и дотрюхали до средних размеров дома среди таких же домов на неприметной улочке.

 Аметистовоглазый Эмо соскочил с козла, то есть лося, подхватил под уздцы нашего и своего и остановился, давая спуститься Просто Филе.

 Тот соскользнул со своего четвероногого скота и сдернул меня. Я с первого раза не поддавалась, потому как крепко ухватилась за рога. Так что Эмилио привязал уздечки к коновязи и под мои истошные вопли они вдвоем с сожителем, матюгаясь, отдирали меня от лосиных рогов в четыре руки.

 Лоси тоже не молчали – ревели, били копытами и мотали головами, внося необходимую нотку диссонанса. Почему вся улица на крики не сбежалась – вопрос вопросов. Интеллигентные все-таки люди в ихнем иномирном Средневековье...

 Прибежал только конюх... лосюх... лосевод... Короче тот, который за этими гигантами ухаживает. Он куда-то увел рогатых, сама видела.

 Взбешенный Филлипэ положил меня подмышку и внес под сень своего жилища. Как, блин, символично! Невеста вся в черном и подмышкой! Классика жанра.

  – Отпусти меня, животное! – брыкалась я, визжа и царапаясь. – Это не по правилам! Двое здоровых мужиков на одну слабую девушку!

 – Да подержи ты ее! – рявкнул он Эмилио.

 – Сейчас! – сунулся ко мне Эмо и схлопотал ногой по челюсти. – Кошка дикая!

 Наконец, они со мной справились и втащили в большое и пустое помещение, где и отпустили.

 Я отскочила в сторону и прижалась спиной к стене, наблюдая, как мужчины сначала сбросили плащи, оставшись в свободных рубашках с отложными кружевными воротниками и широкими манжетами. Черная у Эмилио и темно-синяя у Филлипэ. Короткие расстегнутые жилеты, спереди шитые золотом, полетели на стулья. На обоих мужчинах узкие черные штаны и высокие сапоги для верховой еды.

 – Зря надеетесь! – прошипела я, лихорадочно осматриваясь.

 Мужчины переглянулись, быстро стянули перчатки и сбросили маски.

 О, мой Бог! Если бы мне раньше показали фотки этих двух экземпляров, я бы сказала, что это фотошоп. Таких просто в природе не водится!

 Красавцы! Один темный шатен с рыжеватым оттенком, другой чуть посветлее, я бы сказала – 'серебристый каштан'. У Филлипэ французская коса, у Эмилио волосы стянуты в низкий хвост. Всегда балдела от ухоженной гривы длинноволосых мужчин. А французская коса в чужом мире – вообще непроходящий шок!

  Оба рослые, стройные и подтянутые. Не мужчинки – групповая мечта! Не моя...

 – Нравимся? – изогнул темную бровь Эмилио.

 – Нет! – пришла я в себя. – Это временное помутнение! Обман зрения!

 Филлипэ обменялся с Эмилио какими-то странными жестами, и они взяли меня в натуральные клещи.

 Ну где одной девушке справиться с двумя дюжими мужиками... если только она не одета в гидрокостюм!

 На пятой попытке стянуть с меня это одеяние Филлипэ выдохся и спросил:

 – Как слезает твоя кожа?

 – Никак, – буркнула я, стараясь не заржать. – Сходит со временем. Только вчера новую отрастила. Следующая теперь только года через три!

 – Это конец, – в отчаянии опустил руки Эмилио. На лице застыла глубокая безнадега. – Что делать будем? Три года ждать?

 – Господа! – чуть ли не рядом со мной в стене открылась незамеченная ранее дверь и оттуда выглянула здоровая розовощекая женщина. – Кого мыть будем?

 – Купаться? – недоверчиво поинтересовалась я. Переспросила: – С водой и мылом?

 – А что, есть еще варианты? – буркнул расстроенный Эмилио. – Можно потереть толченым кирпичом или битым стеклом, если тебе такое по вкусу.

 – Водичка горячая, – посторонилась женщина. – И мыло есть, и душистый песочек, и масло пахучее. – Приглашающе взмахнула рукой: – Пойдем скорее, деточка.

 'Деточка' застыла и потянула застежку штанов и куртки.

 – Смотри, – зачарованно толкнул локтем один другого. – Это, оказывается, все же можно снимать.

 А я уже шла, как сомнамбула, на звук плещущейся воды, мечтая избавиться от стойкого амбре и снять мучающий меня зуд от потной и сопревшей кожи.

 Внутри купальни меня встретили еще две раскрасневшиеся женщины и показали на большую каменную ванну, до краев наполненную теплой водой.

 – Раздевайся, дорогая, – сказала первая бабенка. – Сейчас мы тебя приведем в порядок.

 И что мне оставалось делать? Снова скакать по стенам? Я устала, измучилась от неопрена, хотела есть и хоть немного поспать.

 Поэтому без возражений разделась до конца, стянув вонючую футболку с длинным рукавом и хэбэ лосины, белье и залезла в горячую воду, испытав при этом неземное блаженство.

 Тетки разделили обязанности. Одна мыла мне волосы, вторая – собственно меня, а третья занималась моими ногтями и прочим.

 После чего на моем теле заботливо удалили все волосы травяной пастой. Растерли маслом и сделали глиняный массаж.

 Когда мне уже практически высушили и бережно расчесали волосы, которыми я страшно гордилась – моя копна в чистом состоянии почти достигала талии и чуть-чуть завивалась на концах – потянуло странным запахом.

 – Какой цвет красивый, – сделала мне комплимент одна из банщиц, проводя расческой по волосам. – Как переливается от темного к светлому. У наших девушек такого цвета не бывает.

 Я проказливо ухмыльнулась. Конечно, не бывает. Они же химической краской не пользуются!

 – Спасибо, – поблагодарила, принюхиваясь. Уж больно запах был характерный. Похожий на горящий пластик или резину... Резину? Ё-ё-ё!

 Я подорвалась с места. Выхватив у банщицы-толстухи самое большое полотенце, завернулась в него на манер римской тоги и поскакала, ведомая невыносимой вонью.

 Пропетляв по незнакомым коридорам, поскользнувшись на паркете босыми ногами и проехавшись на нем же, как по льду, я ввалилась в помещение, похожее на кочегарку, где стояли два засранца и сжигали мой гидрокостюм.

 Мой любимый гидрокостюм, на который я полтора года копила деньги и выбирала столь любовно, как не выбирала себе мужа.

 – Вы охренели?!! – заорала я, подбегая к печке и стараясь вытащить оттуда свои триста с гаком евро. У меня началась истерика. Обливаясь слезами, я кочергой раз за разом пыталась спасти обломки недолгого счастья. – Грабители! Подлецы! Негодяи! Ублюдки! Мой костю-ю-юм... – рыдала я навзрыд. – Мой любимый новый костюм!

 – Магдалена? – осторожно спросил Филлипэ, оттаскивая меня от горящей печи.

 – Маруся! – заорала я. – Вы что наделали? Как я теперь жить буду? А?!!

 – Успокойся, – подошел Эмилио и нежно погладил меня по обнаженным плечам. – Зато теперь ты останешься с нами. И тебе не нужно будет снова надевать эту кожу и превращаться в бесполое существо...

 – Вы до сих пор верите в сказки? – горько всхлипывая и уже начиная понемногу успокаиваться, я тоскливо смотрела, как плавится моя мечта, которую я успела поносить всего-то неделю. – Такие большие и такие доверчивые!

 – Магдалена, – восхищенно сказал Эмилио, трогая мои волосы. – Это какое-то чудо.

 Филлипэ просто молча притянул меня к своей груди и позволил пролить прощальную слезу по безвременно ушедшему гидрокостюму.

 – Вы меня знаете, чего лишили? – шмыгала я носом. – Вы меня лишили самого дорого, что у меня с собой было!

 – У тебя будут дорогие платья и пристойные украшения, – пообещал мне Филлипэ, спускаясь шаловливыми руками ниже талии.

 – Сам их и носи! – обозлилась я, отпихивая его одной рукой, другой придерживая начинающее сползать полотенце.

 Тут я сообразила, что стою практически голая. Между мной и двумя возбужденными мужчинами только полотенце... и голодный желудок. Который воспользовался моментом и взвыл пожарной сиреной. Ну еще бы! Целые сутки ни глотка воды, ни крошки еды. Так и слона заморить можно.

 – Ты голодна? – спросил Эмилио, проявив человечность.

 – Да, – замоталась я в ткань потуже. – Но я не продаюсь за булку хлеба.

 – Пойдем, – предложил мне Филлипэ. – Пообедаем и попробуем найти общий язык.

 – Надейся, – хмыкнула я, но пошла. Глупо объявлять голодовку в таких условиях.

 В столовой стол уже был накрыт на три персоны. И слуг абсолютно не смущало, что двое из обедающих были одеты, а третья почти раздета.

 За едой нам поговорить не удалось, потому что я после того, как слопала пару кусочков какого-то очень вкусного мяса под восхитительным соусом и заела это несколькими ломтиками печеного крахмалистого овоща, по цвету похожему на тыкву, задремала прямо над тарелкой.

 Уже сквозь сон почувствовала, как меня поднимают на руки и куда-то несут, тихо переговариваясь. Я честно попыталась приоткрыть тяжелые веки, но бороться со сном уже было выше моих сил.

 Пробуждение было на редкость приятным. Сначала я почувствовала волны тепла, распространяющиеся вниз по животу. Потом вторая волна пробежалась по лбу, вискам, щекам и начала коварно бесчинствовать на груди. Легкие, невесомые дуновения и сладкие поглаживания на сосках стали чередоваться с более острыми ласками, потом – почти укусами. И опять легчайшие дуновения и невесомость прикосновений.

 Ветерок внизу превратился в мою погибель дойдя до клитора, а когда он задействовал и вход во влагалище, я поняла, что безвозвратно пропала, и если это сон, то я не хочу просыпаться.

 Что-то нежно скользило по всему телу, обвевая влажным теплом шею, плечи и живот. Оно то ласкало за ушком и гладило чувствительные ушные раковины, то опять проходилось по задней части шеи, то приподнимало грудь, проходясь под ней.

 Я заерзала.

 В это время в мои недра вошло что-то скользкое и узкое, оно бережно двигалось внутри, будто разглаживая или смазывая. Ощущения были просто великолепные и очень возбуждающие! Я застонала от удовольствия, поощряя вторжение и раскрываясь по максимуму. Ну пожалуйста, глубже, еще глубже... Скользкое и приятное прикоснулось к моей точке 'Ж', и мое либидо окончательно растеклось по всему телу пылающим облачком. Между тем движения прекратились и 'что-то', выскользнуло наружу, пробежав последний раз по клитору и оставляя меня обиженной и неудовлетворенной. И что совсем уж нечестно – то самое нечто чудесное, дивный ласкающий ветерок также оставил и мою грудь.

 Кто бы от такого не проснулся?

 Вот и я, удивленная внезапной остановкой, широко распахнула глаза, пытаясь понять, на каком свете живу. И что я вижу? Лунная ночь. Я, раскинувшись, лежу на широкой кровати. Один из полуголых красавцев расстегивает штаны, собираясь пристроиться спереди, а второй делает то же самое, примеряясь к моему рту! Они с ума сошли? Кто-то ненормальный решил остаться без пениса? Я же, сонная, ничего не соображаю!

 Что должна сделать в таком случае любая разумная женщина – со стонами дикого восторга немедленно отдаться?

 Вот уж нет! Я заорала.

 – Магдалена? – лукаво улыбнулся Филлипэ, преспокойно раздеваясь. – Почему ты так страшно кричишь?

 Я мотанулась на самый край развесистого траходрома, то бишь большой кровати, которую, наверное, действительно устанавливали в расчете на любовь на троих... четверых... пятерых. В общем, считайте, как хотите, в любом случае места много.

 Натянула на себя простыню, прикрылась подушкой и объяснила:

 – Потому что мне страшно!

 – Но тебе же было хорошо, – изумился Эмилио, забираясь на кровать и с широкой голливудской улыбкой начиная подбираться ко мне. – Ты же уже мокрая.

 – Это от страха, – заверила я его. – Честное октябрятское слово!

 – Не дури, – посоветовал мне Просто Филя, стараясь отобрать подушку. – Это все равно случится!

 – Ребята, – попыталась воззвать слабым голосом к чьей-то сонной и твердокаменной совести. – Вы бы девственницу тоже так использовали?

 Мужики переглянулись и призадумались.

 – Наверно, – замялся Филлипэ. – Мы бы ее просто дольше готовили.

 – Вот! – сразу обрадовалась я. – Я девственница! У меня такое в первый раз!

 – Ты уже подготовлена! – взвился Эмилио. – Хватит уже ломаться!

 – А биться можно? – подтянула я к себе вторую подушку, бдительно следя за обоими. – Ну очень хочется!

 – Конечно, дорогая, – ласково заявил мне Эмо, подобравшись совсем близко. – Все, что ты хочешь, после того, как ты раздвинешь свои ножки.

 – Нет! – сжалась я в комок. Потом с надеждой посмотрела в их лица и спросила: – Мужики, а что, вы только в пучке идете? Как редиска?

  – К сожалению, – процедил сквозь зубы Филлипэ, начиная тихонько вытягивать у меня подушку. – По-другому не получится.

 – Так не бывает, – нахмурилась я. – Это как-то неправильно.

 – Бывает, – помрачнел Эмилио. – Сама увидишь.

 – Ладно, мужики, – примирительно сказала я. – Пошутили и будет. Теперь на первый-второй рассчитайсь и будем отдавать супружеский долг. В розницу. Я с двумя не могу.

 – Да что за ...! – выругался Эмилио, вскакивая с траходрома и показывая, чем его наградила природа.

 Так вот, природа не поскупилась. Ни в длину, ни в ширину. И этот монстр предназначался мне? Какой ужас!

 – Ты куда? – позвал его Филлипэ.

 – Пусть сама убедится, – рявкнул Эмилио. – Что по-другому не выйдет!

 Он, как был, голяком выскочил за дверь и долбанул об косяк створкой.

 Бамс! От удара дверью затряслись стекла. Я перевела взгляд на Филлипэ. Тот развел руками и продемонстрировал мне упавшее достоинство.

 – Не поняла, – откровенно прифигела я. – Это как?

 – Нас прокляли, – скрипнул зубами синеглазый. – Всегда вместе. Во всем. Иначе... впрочем, тебе это знать не нужно.

 – Должен быть какой-то выход, – закусила я губу. – А если мы уменьшим расстояние между кроватью и дверью?

 – Пустая трата времени, – пожал широкими плечами Филлипэ и отвернулся.

 – Вставай, – слезла я с кровати.

 – Не могу, – набычился мужчина.

 – Кто о чем, а ты о потенции, – рявкнула я. – Всем организмом вставай. Будем двигать кровать к двери!

 – Ну давай, – тяжело вздохнул Филлипэ, соскакивая с кровати. – Магдалена, – окинул он меня жадным взглядом. – Ты очень красивая.

 Я сообразила, что стою перед ним обнаженной и быстро схватила простыню:

 – Спасибо, конечно, – процедила я. – Но на тебя это почему-то не действует.

 – Действует, – заверил меня мужчина с легкостью подтаскивая монстра ближе к выходу. – Смотри, это все бесполезно, – и повернулся ко мне передом.

 – Мда-а-а, – протянула я, рассматривая его 'полшестого'. Подошла и открыла дверь, за которой стоял Эмилио, сложив на груди руки.

 И как только мужчины оказались в прямой зоне видимости друг друга на расстоянии вытянутой руки – у обоих органы начали наливаться кровью и подниматься.

 Я закрыла дверь. Все упало.

 Открыла. Встало.

 Закрыла. Упало.

 – Слушайте, вы что, так изощренно издеваетесь? – вызверилась я, придерживая постоянно сползавшую шелковую простыню. – У вас дверь вместо виагры? Или как костыль?

 – Я же говорил, – вошел в спальню Эмилио, и все сразу сработало. Горько и язвительно, будто я в том виновата: – Мы прокляты. Стали бы иначе торчать в этой дыре и страдать от неудовлетворенности.

 Филлипэ, с целеустремленной настойчивостью:

 – Не сопротивляйся, Магдалена. Это твое предназначение.

 Ребята меня за резиновую куклу принимают? Раздвинь ноги для двоих и получай удовольствие? Типа, я такой секс-автомат – сунь в прорезь монетку и крути как хочешь?

 – Погодите, – нахмурила я лоб, присаживаясь на краешек кровати и пытаясь осмыслить. – То есть мы должны все это проделать втроем? Потому что по отдельности у вас не работает?

 Мужики замялись, но согласно кивнули.

 – И как вы себе это представляете? – наивно поинтересовалась я.

 Оказалось, представляли они очень даже хорошо. И мне рассказали во всех подробностях.

 После чего меня сдуло с кровати и забросило на карниз. Хорошо, что в доме высокие потолки!

 – Живой не дамся, – предупредила я, вися на шторах.

 – Тогда завтра тебя казнят, – хладнокровно подложил мне подлянку Филлипэ.

 – А если слезу, – вякнула в ответ. – Меня казнят сегодня! Так что у меня еще есть почти целые сутки!

 И куда ты попрешь против этой логики?

 Они нашли куда – ко мне. Я честно отбивалась.

 – Ребята, – жалобно верещала я. – Давайте сделаем вид, что все уже было!

 – Сначала сделаем, – заверил меня Эмилио, крепко держа за ногу. – А потом уже будем делать вид и все остальное.

 – До остального я уже не доживу, – поделилась я с ними своей тревогой. – Вы ж меня как Тузик грелку...

 – Кто такой Тузик? – подозрительно спросил Филлипэ.

 – Вы его не знаете, – взбрыкнула я ногой. – Но он уже пробовал. Ничего хорошего из этого не получилось.

 – Он один, – резонно заметил Эмилио. – А нас двое.

 – Тогда точно капец, – пригорюнилась я. – Даже грелки не останется.

 – Мы осторожно, – начал уговаривать Филлипэ, отвлекая на себя. – Акку-уратно.

 – Ага, – не повелась я. – Чтобы потом было что хоронить?

 – Тьфу-ты, глупенькая, – вконец разозлился Филлипэ, снимая меня вместе с занавеской и подтаскивая к кровати. – Ты будешь жить, и будешь жить здесь и с нами.

 – Подумай только, Магдалена, – Эмилио пытался разжать мои судорожно сведенные пальцы и отобрать злосчастную занавеску. – Все это может быть твоим.

 – Мальчики, – заискивающе сказала я. – Если это все уже мое, то можно я поделюсь с ближним? Или дальним? И вообще, я не жадная. Могу все отдать. И совершенно безвозмездно.

 – Как ты себе это представляешь? – скривился Филлипэ. – Неужели ты думаешь, что мы бы взяли тебя одной на двоих, если бы нашли какой-то другой способ обойти проклятье?

 – Нет?.. – обрадовалась я. – Так, может, ну его? И вообще во всем цивилизованном мире есть заменители... Иногда они даже лучше. Молчат, слушают, открыв рот, и на имущество не претендуют...

 – Пробовали, – кратко проинформировал меня Филлипэ, бережно укладывая на траходром. – Не работает. Должна быть живая женщина.

 – Да? – страдальчески скривилась я. – Покажите хоть, за что я страдать буду!

 Мужчины отодвинулись и коллективно продемонстрировали свою гигантоманию в профиль, анфас и с тыла. Картинка получилась на диво заманчивая. Хоть на обложку глянцевого журнала для женщин. Сильно озабоченных женщин!

 В голову пришла новая мысль:

 – Ребята, как разные расы, мы несовместимы!

 Меня торжественно заверили:

 – Совместимы. И у нас даже могут быть дети. Если бы не так, маги бы тебя не допустили к торгам. У нас с этим строго.

 И опять два голых мужика маячат перед глазами, хоть повязку на глаза надевай!

 Я даже самой себе тайком позавидовала – сколько самцового тестостерона на меня одну привалило. Но мужественно не признавалась.

  – О-о-о! Точно! Я неживая. У меня стресс! – Боюсь, мой смех прозвучал несколько истерично. Я и впрямь чувствовала себя на пороге инфаркта.

 – Магдалена, – Эмилио начал бережно массировать мои ступни, покрывая их поцелуями. Чертовски приятно! – Прекрати сопротивляться. Чем меньше ты будешь бояться, истерить и противиться, тем лучше все пройдет. Ты же понимаешь, что у нас выбора нет, мы все равно получим свое.

 – Значит, так, – вырвала я у него свою ногу, чтобы не расслабляться. Скептически заявила: – Это, да еще в двойном размере, в меня не поместится!

 – Поместится, – ласково-угрожающе пообещал Эмилио.

 – Не верю, – уперлась я. – Тащи штангенциркуль – мерять будем.

 – Что это? – растерялся Филлипэ. – У нас такого нет.

 – Ах, нет! – обрадовалась я. – Тогда точно не влезет! Это я даже на глаз могу прикинуть.

 – Давай на месте померяем? – насмешливо хмыкнул Эмилио и пошел в эротическую атаку.

 Они с Филлипэ поменялись местами. Теперь тот ласкал мои ноги, а Эмилио захватил в плен мои руки. Аккуратно удерживая их за моей головой, он сначала осторожным касанием поцеловал мои губы, легко-легко, словно благоговея. Спустился ниже и начал ласкать мою грудь, забирая в рот тугую вершинку соска и то перекатывая языком, то чуть прикусывая. Больно не было, но вдоль позвоночника временами проходили неслабые разряды, словно меня било током.

 Через минуту силу этим разрядам прибавил Филлипэ, который уже ласкал и целовал место под коленками, пробираясь выше, к удерживаемым бедрам. Меня начало трясти – непонятно только от страха или возбуждения.

 Мужчин мое тело, похоже, распалило не на шутку, а всерьез. Сильные чуткие пальцы проходились по груди и ягодицам – гладили, тискали, терли, мяли, изредка даже щипали. Ласки становились все более страстными и жгучими. Постепенно, не сразу, мой страх прошел, сменившись жаждой комиссарского тела, благо их тут бродило цельных два, причем на все согласных и готовых.

 – А-а-х, – выгнулась я, забыв кто я и с кем. В этом состоянии отступили нормы стыда и морали.

 Я и сама не заметила когда, но спустя время обнаружила, что меня никто за руки не фиксирует, Эмилио меня давно отпустил, это я него вцепилась не хуже рыбы-прилипалы. Я ласкала его голову, густые волосы и протяжно стонала, потому как что-то, а женскую грудь он ласкать умел.

 – Магдалена... – и Эмилио улегся рядом со мной на спину, перекладывая меня на себя. Филлипэ немного недовольно заворчал, но отпустил, и даже помог мне перевернуться, но развел ноги пошире и спустился сам, начиная ласкать языком сзади вход во влагалище.

 От интенсивности ощущений я взвилась:

 – Да-а-а! Еще-е-е-е.

 – Конечно, девочка, – мурлыкнул Филлипэ. Обратился к Эмилио: – Придержи ее, чтобы сама себя не поранила, – и продолжил заводить меня умело и обстоятельно.

 Эмилио в это время наслаждался игрой с моей грудью, ласково пощипывая и поглаживая напрягшиеся соски:

 – Смотри, какая прелесть. Форма идеальная. И как раз по моей ладони, – восторженно сказал он другу.

 Когда через некоторое время я уже была готова на стену лезть, так эти негодяи распалили мое естество, Филлипэ и Эмилио переглянулись и поставили меня на четвереньки. Аметистовоглазый, любовно поглаживая пальцами мое лицо, выскользнул из-под меня и встал на колени, предлагая мне свой пенис в рот. Он не был груб, был предельно нежен и настойчив:

 – Открой свой пухлые губки, – мужчина бережно надавил на мой подбородок, приоткрывая мой рот. Ласково обвел контур губ и проник двумя пальцами, словно намечая дорогу и стал вдвигаться осторожно, не прекращая поглаживать мое лицо. – Какая умница.

 В это же самое время Филлипэ, доведя меня до предоргазма, отстранился, будто демонстрируя, что без одновременного слияния плюшек не будет. А у меня уже и не было сил противиться.

 Все же Коленька в качестве любовника по сравнению с этим двумя просто не котируется. И раньше я думала, что его вялость в постели – это усталость. К тому же он так красиво пел о своей неземной любви, пока я писала ему диплом. Ну не дура, спрашивается?

 – А-а-ах, – пока я отвлеклась на секундочку на неприятные мысли, мужчины начали уже настоящий штурм крепости.

 Филлипэ сзади приставил кончик разбухшего, как бутон, члена ко входу во влагалище. Я напряглась и хотела запротестовать, как он аккуратно, но уверенно начал входить, продвигаясь по миллиметру, стараясь не повредить и не разорвать.

 У меня только глаза на лоб полезли. Хотелось бы знать, где это они так натренировались?

 – Не спрашивай, – негромко высказался Эмилио и стал направлять меня, удерживая мое лицо властно, но нежно, и вдвигаясь все дальше и дальше.

 В его же ритме, но в противофазе, сзади качался Филлипэ, так что получались настоящие качели: вперед-назад, вперед-назад. Ритмичный парный танец, нет, неправильно – танго-балет на троих.

 Признаюсь честно, никогда не считала себя специалистом по оральному сексу, мне и обычного-то еле-еле хватало. Естественно, спустя какое-то время мой рот начал уставать. Челюсть сводило с непривычки, на глазах показались слезы.

 – Магдалена, – Эмилио мгновенно разобрался в происходящем, немного замедлился, чтобы дать мне возможность прийти в себя. – Не плачь, девочка. Мы не звери. По крайней мере сейчас... Ах-х-х, как хорошо...

 Тут у них обоих окончательно снесло крышу и они ускорились, доводя себя до оргазма. Мне показалось, или у Эмилио на глазах блеснули слезы? Наверно, показалось. Чтобы эти брутальные мужики и расчувствовались? Бред.

 Когда отступила горячка слияния, меня постигло дикое разочарование. Все было хорошо, но я так и осталась балансировать на грани. Так и не могла перейти ее. Ощущения были настолько непривычные, что сбивали с настроя. Мне все казалось, что это неправильно – наслаждаться сексом с двумя мужчинами. Это против морали и устоев.

 – Магдалена-а-а-а, – разрядился мне в рот Эмилио, вовремя подав широкий платок, куда я смогла сплюнуть его сперму. Настоящий джентльмен.

 Филлипэ про средства контрацепции, похоже, никто не сообщал. Поэтому он не лишал себя удовольствия и выплеснул горячую сперму мне внутрь.

 – Какая ты тесная, – прошептал он, пульсируя внутри. – И сладкая.

 Незащищенный секс всегда приятен. К тому же (я про себя усмехнулась), перед отпуском я не пожлобилась и вшила себе под кожу горошину на два года, в течение которых детей у меня не будет.

 Хоть это, блин, радует!

 Благодарно поцеловав меня каждый куда достал – Эмилио в губы, с шальным выражением глаз слизывая у меня с губ и уголка рта привкус спермы, а Филлипэ – вообще... гораздо ниже... мужчины улеглись на кровати, расположив между собой.

 – Тебе нужно отдохнуть, – властно велел Эмилио, переворачивая меня на спину и раздвигая мне ноги.

 – Что ты ищешь? – испугалась я, пытаясь сдвинуть колени.

 – Филлипэ, дай бальзам, – не ответил мне аметистовый, внимательно рассматривая... ну, там... – Ты ее слегка натер.

 Синеглазый согласно кивнул, соскользнул с кровати и скоро вернулся с небольшой склянкой, полной зеленой пахнущей перечной мятой мазью.

 Мужчины, не обращая внимание на мое смущение, смазали все, что посчитали нужным, покрутив меня как куклу. После чего выяснили, что других повреждений нет.

 – Спи, – приказал Филлипэ, ложась рядом и натягивая на меня простыню. – Тебе следует набраться сил.

 – Стоп, – нахмурилась я, протягивая на свет луны свою руку и рассматривая ладонь.

 Моя печать действительно поменялась. Она стала меньше, размером с пятикопеечную монету и, видоизменившись, разделилась на две части. В серебряном круге вилась надпись, по форме напоминающая инь и янь. Разница в том, что половина текста была темно-темно-синяя, а вторая – лилово-аметистовая.

 – Покажите, – потребовала я предъявить ладони моих женовладельцев. – Так нечестно!

 Все, как обещано. Их печати пропали. Чистые ладони, и без особых хлопот. Несправедливо!

 – Это жизнь, девочка, – попытался успокоить меня Эмилио, притягивая к себе. – Так устроен наш мир, в котором тебе предстоит прожить свою жизнь.

 Очень, нужно сказать, сомнительное утешение.

 – Мне жарко, – сообщила я через пару минут, зажатая горячими телами с двух сторон.

 Филлипэ тут же стащил с меня простыню и накрыл грудь своей ладонью.

 – Мне тесно, – выдала я спустя какое-то время, отпихиваясь от одного задницей, от другого руками.

 – Не прекратишь крутиться, – предостерег меня Эмилио. – Будет еще теснее, – и потянул мою руку к своему начинающему оживать члену.

 Сзади подтверждающе прижался Филлипэ, чуть не пробуравив меня насквозь.

 – Что, опять? – возмутилась я. – Как у вас все легко получается!

 – Магдалена, – строго сказал Филлипэ, начиная скользить рукой ниже. – Или ты спишь, или...

 – Сплю я! Сплю! – выпалила я, понимая, что орать и качать права могу до бесконечности, но в результате все равно окажусь нанизанная на два члена. Так зачем туда спешить?

 Мужчины затихли, зажав меня между собой и прижав тяжелыми руками. Вскоре их дыхание выровнялось.

 Конечно, блин! Получили свое, а мне мучайся! Как мне спать так, неудовлетворенной?

 Я осторожно отодвинулась от Эмилио и начала ласкать себе клитор, пытаясь, как обычно, в одиночку достигнуть разрядки.

 – Шалунишка, – мою руку мягко, но непреклонно перехватили. – Тебе, оказывается, мало, – прошептал мне на ухо страшно довольный этим обстоятельством Филлипэ, завладевая и второй рукой тоже.

 – Не то чтобы, – пропищала я, в то время как меня перекладывали на живот. – Просто... э-э-э... Как бы это сказать...

 – Скажи, Магдалена, – с тихим уютным смешком, от которого у меня свело все внутри, посоветовал Эмилио. – Научись выражать свои желания. Это нормально.

 – Ладно, – попробовала я выдернуть руки. – Хочу, чтобы меня оставили в покое и хочу кончить! Иначе не усну!

 – А за это ты будешь наказана! – мужчины оживились и начали привязывать мои руки к резному изголовью шелковыми платками. Не туго, не впритык, но надежно. Узлы самозатягивающиеся, не вырвешься.

 – За что? – возмутилась я, понимая, что против 'лома' нет приема.

 – За то, дорогая, – на мою попку легли ласковые руки. – Что ты хочешь сделать это без нас.

 – Привыкай, котенок, – отодвинул с моей шеи волосы Эмилио. – Теперь мы все будет делать вместе. И это существенное оскорбление, попытаться достигнуть разрядки в одиночку. Запомни это и не пытайся больше повторить. Иначе мы будет держать тебя на грани о-о-очень долгое время.

 – Я буду кричать, – пригрозила им я, крутясь и пытаясь отстоять право собственности на свое тело.

 – Прекрасно, – порадовался за меня Филлипэ, скользнув пальцами между моих ног. Блеснул глазами: – Она уже готова.

 – Кричи, милая, – с этими словами Эмилио подлез под меня, насаживая на себя. Я вскрикнула.

 В это время Филлипэ стал подбираться к святая святых – моему анусу. От перепуга я зажалась. При одной мысли, что меня в одночасье поимеют еще и ТУДА, у меня пропадало всякое настроение.

 – Нет! – я зажалась и окаменела. – Туда нельзя! Я не могу!

 – Придержи ее, – велел Филлипэ другу.

 Эмилио тут же пригнул меня к себе, слегка приподнимая мою попку. Я судорожно задергалась.

 – Счас умру! – выдвинула я последний аргумент, дергаясь и елозя напрягшимися сосками по каменно-твердым мышцам. – У меня организм слабый! Морально-устойчивый, а потому такого точно не переживет!

 – Магдалена, – хмыкнул сзади Филлипэ, ласково поглаживая и раздвигая половинки. – Оргазм – это маленькая смерть. Поэтому умирать ты будешь часто. Прекрати паниковать!

 – Не могу, – призналась я, дергая платки и пытаясь освободиться, чтобы сбежать. – Страх сильнее меня.

 – Давай! – велел Филлипэ. Эмилио впился в мои губы поцелуем, закрывая мне рот, и не забывая ласкать и стимулировать клитор. В это время синеглазый начал спускаться по спине поцелуями.