Текст книги "Три башенки и бездонная пропасть (СИ)"
Автор книги: Юлия Шолох
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Очаровательно бесполезный кот! – Сделала вывод мисс Олди, возвращая Тифея в его логово. – Толстый и тёплый. Будь у меня такая подушка, я была бы рада.
– Не думаю, что Тифей позволит кому-нибудь на себе спать.
– Я и говорю – совершенно бесполезный!
Корзину унесли, а мы, подкрепившись чаем с пирожными, были готовы осматривать чердак. Донер велел принести нам три лампы и отдал мне ключи – всю связку. Чердачные висели на отдельном кольце, как и подвальные. Только вот остальные, а их было никак не меньше двух десятков, висевшие на самом большом центральном кольце ничем друг от друга не отличались, ума не приложу, какой из них от кабинета графа из библиотеки.
Но зато у меня есть ключи! Придётся сослаться на забывчивость и после чердака оставить связку себе. А ночью проверить кабинет, потому что не знаю, когда в следующий раз ключи окажутся у меня в руках, а копии сделать возможности нет.
Подняться на чердак можно было по боковой лестнице из гостевого крыла. Коридор третьего этажа отличался от второго, где нас поселили, лишь цветом. Если на втором на коричневых стенах цвели золотистые цветы, тут на голубых вились серебряные узоры. Лестница оказалась узкой и неудобной, да ещё и не освещалась, видимо, ею редко пользовались. И вот она, дверь – с вытертой зелёной краской, тусклой латунной ручкой, прямо на последней ступеньке, почти без площадки. Об удобстве слуг строители не слишком-то заботились.
– Ильза, умоляю, быстрее, тут не развернуться! – Просила мисс Олди. – Я боюсь, что стены начнут сдвигаться и я задохнусь.
– Да, сейчас.
Я осветила лампой замочную скважину – словно чёрную дыру. Ключ легко вошёл и легко повернулся, а вот открывалась дверь неохотно, пришлось надавить плечом.
На чердак сёстры вступали так, словно ожидали, что из темноты на них сей же момент бросится дюжина рассерженных привидений.
Было темно, и оценить величину помещения удавалось с трудом. Деревянный пол довольно чистый, покрыт слоем пыли, но мусора нет. Кругом высокие конструкции из старой мебели, нагромождение предметов причудливых форм, тщательно закрытых тканью. По крайней мере, крыша не протекает, потому что сухо и сыростью не пахнет.
– Тут так темно! – Отметила очевидное мисс Лара.
– Я тоже рассчитывала, что будут хотя бы небольшие окна. Что нам делать? – Подхватила мисс Абигайл.
– Не могу сказать, я плохо представляю, зачем мы сюда забрались. – Призналась я.
– Исследовать чердак, конечно же! Искать что-нибудь интересное. Раз мы здесь, осмотримся. Лара, держись рядом, с тобой мне ничего не страшно. Мисс Ильза, мы пойдём налево. Вон вдалеке я вижу небольшое пятно света, это должно быть чердачное окно. Вы с нами или проверите, что справа?
– Проверю справа. Там тоже вроде бы свет.
– Ну, тогда мы пошли. Если что, кричите.
– О, надеюсь, ничего настолько жуткого не произойдёт.
– Всё может быть, мисс Ильза! Самая частая фраза романов до того, как случается несчастье знаете какая? Именно! «Ничего не случится». Так что желаем удачи.
Сёстры взялись за руки и смело отправились изучать чердак по левую сторону от входа. Я же не спешила, пытаясь осветить как можно большее пространство, но это мне мало удавалось, лампа была хотя и яркой, но слишком маленькой для большого помещения, да ещё сёстры унесли часть света с собой.
Мебель здесь, похоже, складировали безо всякой системы. Тяжёлая ткань висела до самого пола, а местами лежала складками на полу. Посмотрим, что под ней.
Я присела и взялась за край ткани у ближайшей кучи. Тут же взлетела пыль, кружась в свете лампы и забивая нос. Поднимем. Ну вот, ничего интересного. Стулья и кресла, ободранный лак на ножках и порванная обивка. Только пыль подняла.
Сёстры уходили всё дальше, каблучки их туфелек стучали всё тише, а голоса становились глуше. Чердак, оказывается, довольно большой.
Как бы мне найти место, где хранятся детские и юношеские вещи графа?
Я пошла направо, подняв лампу и держа высоко перед собой. Из тьмы постепенно выплывали новые завалы мебели. Очередной шаг вдруг вызвал писк и топот крошечных лап – это были мыши, которые бросились в рассыпную, успев испугать меня чуть не до смерти.
Тифея сюда бы заселить!
Хорошо, что планировка чердака простая и идти можно только вперёд, иначе был риск заблудиться и не выбраться без помощи. Представляю, как пришлось бы кричать: «Помогите! Кто-нибудь! Спасите! Я заблудилась на чердаке»! Эта картина почему-то вызывает не страх, а смех. Неловко бы вышло, чего уж там.
Временами я заглядывала под ткань и повидала много разной мебели и коробок, но детских вещей не нашла.
В результате мне повезло, или же решимость моя вознаградилась – не знаю, но так или иначе, подняв очередной покров, я обнаружила под ним мебель из классной комнаты -сверху лежала классная доска, на поверхности которой остались разводы от плохо смытого мела.
Теперь сдёрнем ткань!
Пыль поднялась такая, что я закашлялась, а глаза заслезились. Надо было вначале зажмуриться и дёргать не так резко. Всегда это случается – поспешу, а после приходится исправлять последствия.
Отойдя на несколько шагов, я закрыла нос рукой и дождалась, пока пыль осядет. Потом вернулась. Ну вот, зато все предметы на виду. Правда, не пойму пока, какой мне толк от старой парты и книжного шкафа.
Лампу пришлось пристроить среди ножек стула, чтобы освободить руки. Я отодвинула классную доску, потом откинула доску парты и добралась до коробок с вещами. В первой лежал глобус и много мелочей вроде компаса, старых карандашей, циркуля и письменных приборов. В отдельной картонной коробке хранились стёртые мелки, вот уже не знаю, зачем.
Вторую коробку достать было очень сложно. В ней лежали учебники. Это очень странно, если подумать, почему эти учебники брошены здесь, где их могут испортить мыши? Почему бы не оставить их в библиотеке, где достаточно места?
Тут же имелись тетради, исписанные мелким почерком, и подписанные именем Грейм Дабхис. На его учебные тетради было любопытно взглянуть, но вряд ли от этого будет толк, поэтому я забралась на самое дно и вытащила кипу исписанных отдельных листков, пожелтевших и хрустящих. Тут были диктанты и отдельные математические решения, и различные записки. «Грейм, ты забыл вернуть мне «Капитана семи морей». Ты крайне медленно читаешь! Может, на самом деле ты не умеешь читать вовсе и вынужден умолять прочесть тебе книгу кого-нибудь из слуг? Димерий». Или «Мисс Олизет до сих пор зла на вас за рисунок, который вы ей испортили! Не смейте мне писать до Пасхи! Потом, так и быть, я вас прощу» без подписи, но судя по женскому аккуратному почерку, писала записку сама Олизет.
Записки от друзей графа. Судя по датам, написаны в период, когда им было четырнадцать или пятнадцать лет. Сообщения, свидетельствующие о сильной дружбе и самой искренней привязанности, которые только бывают в такие года. У меня тоже была подружка, с которой я чувствовала себя так свободно и весело, как не чувствовала даже с любящими взрослыми по причине разного взгляда на жизнь. Взгляда с разной высоты, поправляла Ли, так её звали. Она уехала с родителями в другую местность в шестнадцать и навеки увезла с собой моё сердце. Год мы переписывались, а потом она пропала, говорили, её отец -военный забрал её на другой континент.
Живя на одной улице, мы переписывались так же, отправляли друг другу шутливые записки-напоминания и с нетерпением ждали не менее приятного ответа.
Димерий, Грейм и Олизет. Я нашла одну-единственную записку от Патруа, слишком корявую, становилось понятно, что эпистолярный жанр ему не давался, и две от Артура, лаконичные и короткие, видимо, он писать не любил.
Эти подростки дружили. Конечно, предположений судьи о дальнейших событиях это обстоятельство не меняло – дружба в юности способна перерасти в любовь зрелости, а безответная любовь – в жестокую ревность, которая способна толкнуть на преступление. Дети вырастают и портятся. Самые страшные преступники были когда-то милыми детьми.
Но совершено очевидно – они были большими друзьями, хотя теперь сложно представить более разных людей, чем мистер Артур, граф и мистер Патруа.
Неисследованной оставалась последняя, третья коробка, самая невысокая. Она была задвинута как можно дальше под парту и я чуть ногти не сломала, пока вытаскивала её наружу. Поставила на верхние две и с нетерпением открыла.
В коробке лежала большая спиритическая доска. Прямо на покрывающем поверхность доски тёмном лаке по её четырём сторонам, указывающим края света, были нацарапаны ножом имена: Грейм, Олизет, Патруа и Димерий.
Не знаю, какой скелет я готовилась обнаружить в «шкафу» из детских вещей графа, но никак не спиритическую доску. Это же стремление к магии, к тёмному искусству, приоткрывающему завесу над тайнами, человеку недоступными.
Они баловались спиритизмом, одной из разновидностей магии. Подумать только! Спиритизм обычно приравнивался к магии и узнай об этом занятии родители, им всем явно бы влетело! Конечно, дети часто балуются тем, что запрещают взрослые, но я отчего-то считала, что наследники состояний в этом вопросе более организованны и не позволяют себе того, что позволяют малообразованные подростки с улиц моего детства.
Оказывается, мы мало чем отличались.
Руки невольно дрожали, пока я проводила пальцами по именам, ощупывая зазубрены и мысленно ставя метки.
Димерий. Мёртв. Причина смерти неизвестна.
Олизет. Больна неизлечимой болезнью, но какой именно и с какими проявлениями, неизвестно.
Патруа. Здоров и весел, не испытывает никаких волнений или неудобств, кажется счастливым.
Грейм. Необъяснимые припадки, опасные для окружающих. Несчастлив.
Они пробовали вызывать духов!
В конце я стёрла с поверхности доски пыль и взялась за края, пытаясь сложить головоломку, нащупать пазы, которые позволят подогнать детали и увидеть, наконец, скрытое.
– Мисс Ильза! Ильза, где вы! Мы идём к вам!
Сёстры, весело смеясь, направлялись в мою сторону, размахивая своими лампами. Видимо, я сильно задумалась, раз не заметила, как они появились.
Некоторые вещи им видеть не следовало. Я закрыла коробку с доской и сунула обратно – благо, вошла она гораздо легче, чем выходила. Остальное быстро прикрыла пыльной тканью, подняв очередное облако, и кашляя, поспешила сёстрам навстречу.
– Мисс Ильза, мы уже было испугались, отчего вы молчите? Не обнаружили ли призрака, который лишил вас дара речи? -Говорила старшая. – Мы отправились вам на помощь, вдруг подумав, что вы могли испугаться темноты, ведь вы пошли одна!
– А мы добрались до самого окна, хотя оно слишком высоко и в него не заглянуть. И ничего не нашли, разве что старую куклу, которую кто-то словно специально бросил по пути. Да ещё услышали пару необъяснимых звуков, похожих на скрип, но даже мы вынуждены признать, несмотря на всё желание столкнуться с тайным миром, что это был обыкновенный ветер. – Поспешила рассказать мисс Лара. – А вы что-нибудь нашли?
– Только грязь да старую мебель. – Я демонстративно встряхнула подол платья и в свете ламп стало видно, сколько на нём пыли. – Много, много старой грязной мебели.
– О, мы всю дорогу чихали от пыли! И теперь похожи на мумий, которые пролежали на чердаке пару лет! – Засмеялась мисс Абигайл. – Придётся принимать ванну.
– Верно, придётся.
Мы вернулись ко входу и спустились вниз, я закрыла и заперла дверь. Ключи у меня никто не спрашивал, связка так и осталась лежать в моей комнате на каминной полке, прикрытая платком, чтобы Анна случайно не увидела и случайно не решила навести порядок, вернув их Донеру или мадам Флоре.
Вечер мы провели в гостиной, сёстры вполне прилично играли на пианино, хотя и заявили, что оно совершенно расстроено. Мистер Филипп спустился и сидел у окна надутый, постоянно жалуясь, что его друзья до сих пор не вернулись, а без мужского общества ему становится не по себе, потому что с дамами решительно не о чем поговорить. Мистер Артур занимался делами и, кажется, уехал по этому поводу из замка.
Ужинали мы в такой же компании, видимо, господа задержались у мисс Олизет и были приглашены к ужину. Хорошо хоть дождь закончился и можно было не волноваться, что они намокнут в дороге и простынут. Теперь можно было волноваться, что лошади поскользнутся на грязи, уронят седоков и свернут им шею.
Глава 15. Маги и люди
Поздней ночью, когда замок затих и заснул, я выждала час и отправилась в библиотеку. Объяснение своему поведению у меня имелось – лунатизм, которым я вроде бы страдаю. Правда, пришлось надеть сорочку и халат. Хорошо, что в прошлый раз не возникло вопросов, почему я ходила в платье. Должно быть, решили, что от усталости сон сморил меня еще до того, как я смогла раздеться. Однако тогда был ранний вечер, а сейчас глубокая ночь и как бы ни была неприятна мысль ходить в ночной сорочке по коридорам Дабхис-холла, иначе идти нельзя.
Руку с ключами я держала под шалью, крепко прижимая к рёбрам, чтобы связка не звенела.
По пути мне никто не встретился, я уж было обрадовалась, решив, что мне обязательно повезёт, но издалека заметила приоткрытую в библиотеку дверь, сквозь которую пробивался свет. Значит, в комнате кто-то есть.
Повинуясь здравому смыслу, мне следовало бы немедленно развернуться и уйти, но вместо этого я погасила лампу, тихо подошла и заглянула в щель.
В библиотеке на диванах расположилась целая компания: граф, мистер Патруа и мистер Артур, у каждого из них в руке был бокал с виски и совершенно домашний расслабленный вид. Мистер Венгре практически спал, уронив голову на подголовник кожаного кресла.
– ...так и не привык. – Мистер Патруа приложился к бокалу. -Каждый раз словно ножом меня кромсают, как погляжу на Олизет.
Граф молча сделал из своего большой глоток.
– И всё же, – Патруа протянул руку и положил ему на плечо. -И всё же, Грейм, ты не должен этого делать.
– Не начинай заново, я слышал все твои доводы против и не раз приводил свои доводы за. Я устал повторять одно и то же.
– Грейм, ты слишком непримирим. Никакого компромисса, никакого послабления. Отчего ты не желаешь слушать? Разве мы все не заслуживаем счастья? Хотя бы немного счастья?
– Ты заслуживает, Патруа, без сомнения, – с полной убеждённостью отвечал граф.
– А ты сам?
– Я не заслуживаю ни крупицы.
– Перестань, Грейм, я рассержусь! – Патруа почти нахмурился, но тут же засмеялся. – Артур, скажи ему – мы все заслуживаем счастья?
– Определённо, – пробормотал тот, не открывая глаз.
– Он пьян. – Сообщил его милость, как будто только это могло сподвигнуть того ответить подобным образом.
– Пусть. Я тоже пьян. Грейм. как мне уговорить тебя этого не делать, скажи? Чем тебя остановить? Раньше, когда миссис Нарлоу была здорова и гнала тебя поганой метлой, я был спокоен. Но ты правильно рассчитал, однажды её не станет, видимо, очень скоро и тогда тебя не остановить.
– Ты прав, Патруа. Забудь. Налить ещё?
– Налей. Как ты глуп, Грейм. Тебе нужна жена.
– И она у меня будет.
– Настоящая жена! Тёплая, живая женщина, которая согреет твою дуду и твоё тело. Тело, Грейм! Которая родит тебе наследников.
– Не ожидал от тебя. – Еле слышно прошептал граф. – Это подлый удар.
– Да, и я готов бить ещё. Одумайся, пока не стало поздно!
– На, выпей лучше. – Его милость наполнил бокал чуть ли не доверху, частично расплескав и передал мистеру Патруа. – Пей и молчи.
Но тот не хотел молчать.
– Артур! Скажи ему!
– Что сказать?
– Или ты тоже приложил к этому руку? Ты говорил ему про женитьбу?
– Я говорил и снова повторю. Ему нужно жениться на девушке с солидным наследством.
– Тьфу ты! Зачем ему наследство?
– Он всегда хотел денег, свободы от всего, что ограничивают деньги. Это не секрет, сколько раз ты слышал его запросы и знаешь их не хуже моего. Нет, без богатой наследницы не обойтись.
Его милость молча слушал, склонив голову.
– Боги, Артур, ему же было семнадцать! Сказать, чего я хотел в том возрасте?
– О, избави от подробностей, – поморщился Артур, не открывая глаз.
Патруа засмеялся.
– Ты прав. Я не могу распространяться о своих юношеских желаниях даже своим друзьям. Не настолько я распущен. Но думаю, вы не намного от меня отличались! В любом случае, заблуждения в прошлом, теперь мы старше. и много пережили. Я категорически против, Грейм! Я тебя остановлю. – Бормотал мистер Патруа, в очередной раз приложившись к бокалу. -Остановлю, чего бы это мне не стоило!
Примерно на этом месте я очнулась и поняла, что подслушиваю, чего никак не может себе позволить воспитанная девушка. И что в кабинет мне сегодня не попасть, разве только я стану караулить, когда они разойдутся, а ведь в таких случаях мужчины могут засидеться до утра.
Пришлось возвращаться в комнату и ложиться спать. Глаза слипались, и даже услышанный разговор не помешал мне быстро и крепко заснуть.
Я подумала над услышанным разговором утром. Граф намерен жениться. Жениться, как только станет возможным, а это, как ни прискорбно, зависит от того, как скоро умрёт миссис Нарлоу, мать мисс Олизет. И возникает закономерный вопрос -отчего же граф, которому так сильно требуются деньги, не убил миссис Нарлоу раньше, раз уж он убийца? Почему столько лет ждал?
И ответ очевидный. Он не убийца.
А что же дальше, Ильза, что же дальше?
А дальше не мешало бы посетить мисс Олизет. Без разрешения графа, конечно же, и не ставя его в известность. Возможно ли это осуществить, не зная адреса и не имея лошади? Я сильно ограничена в инструментах расследования и вынуждена полагаться только на свой здравый смысл и случайности, приносящие новые факты. Как это неприятно!
Этим утром снова зарядил дождь, что сильно расстроило сестёр Олди, но очень порадовало мужчин, которые мучились похмельем. Даже мистер Филипп морщился от громких звуков и тёр виски, и ничего не съел, видимо, тоже был в библиотеке, просто ушёл раньше остальных.
– Я совершенно разбит и не могу сегодня гулять. Зря я вышел из комнаты, это может дурно закончиться. – Заявил мистер Филипп и с мученским видом поспешил вернуться в кровать.
Мои обязанности хозяйки, пусть и временной, вынудили убедить мужчин, что я прекрасно найду, чем занять сестёр Олди без их участия и сёстры, конечно, не могли не согласиться на столь любезное предложение.
Мы ушли с ними в гостиную, где мисс Абигайл играла на пианино, а мисс Лара читала вслух, мы поболтали о вчерашнем путешествии на чердак, а потом ещё спустились в кухню, чтобы упросить Лизетту приготовить нам что-нибудь сногсшибательного и обязательно с мятой! И конечно, Тифей снова был доставлен вместе с корзиной в гостиную и снова подвергнут всяческим тисканьям и восторгам, которые перенёс с поистине героическим терпением!
А потом закончился дождь, небо прояснилось и я вздохнула с облегчением – после обеда можно было выйти на улицу, что не могло не радовать, потому что остальные развлечения я уже исчерпала и больше не знала, чем занять сестёр.
Когда настала пора идти переодеваться для прогулки, Анна передала мне просьбу мистера Пака заглянуть к нему в лабораторию.
Как я могла забыть о мистере Паке! Необъяснимо и непонятно, отчего он совершенно вылетел из головы, хотя был обитателем замка наравне с жителями и гостями. Просто удивительно, как легко можно забыть о человеке, который предпочитает проводить время в одиночестве в своих комнатах, не высовывая носа наружу. Такими темпами, столкнись я с ним парой месяцев позже, не узнала бы и подняла крик в уверенности, что это привидение.
Я с удовольствием откликнулась на просьбу, потому что мне очень хотелось взглянуть на лабораторию и понять, чем же собственно мистер Пак занимается.
Его комнаты располагались в конце третьего этажа хозяйского крыла. Я постучала три раза, как научила Анна и стала ждать. Мистер Пак открыл быстро.
На нём был старомодный костюм, такой тесный, что пуговицы сильно натягивали ткань в районе пояса, на лице его сияла доброжелательная улыбка, но я первым делом подумала, что мистер Пак пытается скрыть свою тревогу или даже страх. У пожилых людей часто бывает такая бледность и подрагивающие против воли губы, когда они слишком сильно чем-то взволнованы.
– О, мисс Ильза, как я рад, что вы согласились проведать старика! Пожалуйста, проходите.
Ну что же, комната целиком и полностью оправдывала звание лаборатории. Металлические шкафы и столы, заставленные химическими наборами и инструментами неизвестного назначения, множество сухих растений и бутылок с разноцветными жидкостями. Запах чего-то кислого и неприятного.
– Садитесь, пожалуйста, куда хотите!
– А можно я осмотрюсь? Я никогда прежде не бывала в лабораториях у настоящего учёного.
– Конечно, осматривайтесь, мисс! Весьма польщён вашим искренним интересом, но не могу не уточнить, я не учёный, просто любопытствующий, которому повезло найти покровителя своего желания совершенствоваться и узнавать тайны мира.
– Вы имеете в виду его милость?
– Да, моего дорогого Грейма. Всё, что вы имеете удовольствие видеть вокруг обустроено благодаря его заботам. Но что я. ничего, если я зажгу благовония? Я так привык к их аромату, что без них чувствую себя неуютно.
– Конечно, не стесняйтесь, ведите себя, как привыкли. Мне было бы тяжело знать, что моё появление лишило вас уюта.
– Я мигом!
Он сыпанул в лампадку какого-то порошка, похожего на измельчённые листья и поджёг его спичкой. Порошок стал тлеть, потянуло едким и довольно вонючим дымом, я невольно постаралась задержать дыхание и отодвинуться.
Однако мистер Пак схватил лампадку и поднёс к самому моему лицу.
– Дышите, мисс Ильза, вдыхайте глубоко, это очень полезный дым! Убивает болезни и прочищает голову. А вам, должно быть, не помешает её прочистить.
– О чём вы? С моей головой всё в порядке.
Он поцокал языком.
– Вы забываете, что новости расходятся в доме, как круги по воде. Я знаю о том, что произошло.
– Вы о случае, когда я, по словам окружающих, собиралась прыгнуть с башни?
– Чем жутко меня расстроили! Но я не брошу вас, не волнуйтесь, я позабочусь о вашей безопасности! Кому ещё это делать?
– Спасибо, мистер Пак, мне очень приятна ваша искренняя забота, но видимо, вам не объяснили, что это недоразумение. Это лунатизм, который.
Горло так запершило от дыма, сгущавшегося всё сильней, что я невольно прервала объяснения и закашлялась. Однако дым не переставал клубиться вокруг, драл носоглотку и вот уже закружилась голова и забилось сердце.
Ужасные благовония!
– Мистер Пак, умоляю, откройте окно! Как вы в таком дыму не задохнулись!
– Да, мисс Ильза, мигом. Открываю. Не волнуйтесь, присядьте вот хотя бы сюда. Садитесь.
Я села, а он поставил лампадку на стол, широко открыл окно и дым быстро стал вытягиваться на улицу. Вонь гари, однако, никуда не делась и я с тоской подумала, что только вчера отдала стирать одно платье из-за пыли, а сегодня придётся отдать второе из-за запаха. Так у меня ни одного платья не останется и я буду вынуждена сидеть в комнате и притворяться больной.
– Так зачем вы меня пригласили?
– Хотите воды?
– Да, пожалуйста.
Тёплая вода немного смягчила боль и першение в горле. Вот уже странные пристрастия у мистера Пака! Неужели он действительно мучает свои лёгкие таким своеобразным «благовонием» каждый день? Менее «приятного» запаха сложно представить.
Он сел рядом, из-за небольшого размера диванчика нас вжало друг в друга.
– Мисс Ильза, я попрошу вас об одной вещи, а вы пообещаете мне её выполнить, – тихо сказал мистер Пак.
– Да, конечно, всё, что в моих силах.
Он потянулся и взял со стола медальон на тонкой серебряной цепочке. Его руки дрожали, когда он протянул медальон мне.
– Наденьте его, мисс Ильза, можете на шею, а можете на руку намотать или вовсе в кармане держать.
Я приняла плоскую табличку из твёрдого тёмного дерева с выжженным на обеих сторонах неразборчивым рисунком.
– Это талисман, самый настоящий. Он, возможно, поможет вам в дальнейшем избежать приступов лунатизма.
Мистер Пак улыбнулся, но не сдержался и сглотнул, что выдал своё волнение. Быстро встал, отошёл к столу и почти суетливо стал переставлять с места на место разные предметы.
– Обещайте, мисс Ильза, всегда носить талисман с собой!
– Это. не магия?
Талисман был тёплым, будто согретым на печи и приятным на ощупь. Мне не доставит никакого неудобства выполнить его просьбу, в моём положении станешь надеяться на любой талисман, который позволит никогда больше не испытывать тех чувств, которые охватили меня на вершине башни, куда я попала неизвестным мне способом.
– Ну что вы, мисс, – мистер Пак гордо распрямился. – Это наука!
Платье пришлось отдать в стирку и выбор у меня остался невелик – либо старое ношеное, последнее с длинным рукавом, либо одно из летних, с коротким или в три четверти. В летнем платье с рукавом даже в три четверти я выглядела бы слишком странно, придётся надевать старое. Возьму шаль, на улице после дождливой погоды последних дней недостаточно тепло, чтобы гулять легко одетой.
Талисман я, подумав, повесила на шею. Он пах дымом, которым окурил комнату вместе со мной мистер Пак. Я это поняла, только через некоторое время. Он назвал окуривание, которые многие считают лечебной процедурой благовонием, чтобы не волновать меня лишний раз. Также мистер Пак верил, что этот кусочек дерева – талисман от зла, живущего в замке, иначе его намёк понять невозможно. Я же, со своей стороны, не особо уверена, что созданный «наукой» талисман способен как-то меня защитить, но и вреда в нём не вижу, а раз обещала, мне несложно обещание выполнить.
После мы с сёстрами отправилась в парк.
Прогулка вышла скомканной и скучной. Мы озябли, сухих дорожек после дождя почти не осталось, пытаясь пройтись ближе к деревьям, мы быстро испачкали ботинки и промочили ноги.
Сёстры выглядели расстроенными. Правда, потом вышло солнце и стало так сильно припекать, что они тут же повеселели и заявили, что от такого солнца к завтрашнему дню земля просохнет и прогреется достаточно, чтобы устроить прогулку в горы и пикник на травяном склоне.
– А правда, с той стороны у гор есть провал в земле? -Спросила изрядно порозовевшая мисс Абигайл.
– Да, но приближаться к нему опасно, земля может обвалиться под ногами. Разве вы не видели с башни?
– Ах, не до того было! Говорят, туда уже провалились одна несчастная! – Подхватила мисс Лара.
– Да, я тоже слышала. Тем самым подтверждается необходимость строгого запрета.
– Очень жаль. Я обожаю подземелья и пропасти! – Закричала старшая. – Обидно побывать в замке и не взглянуть на провал поближе!
Вдруг на дорожку перед нами упал камешек. Мы остановились, смотря как он подпрыгнул и замер среди остальных. Секунду спустя туда же из воздуха возник и со стуком упал прошлогодний жёлудь. Сёстры дружно взвизгнули и отпрыгнули.
– А! Что это?
– Думаю, это Оскар здоровается. – Улыбнулась я.
– Что за Оскар? – Они дружно стали вертеться из стороны в сторону, разглядывая зеленеющие кусты.
– Маг.
– Маг?!
Оба личика мгновенно скривились в гримасе отвращения, и мне невольно взгрустнулось. Так же произойдёт, если они узнают о моих способностях. Несмотря на всё выказываемое ныне расположение, не остаётся сомнений – стоит открыться, и их лица при виде меня скривятся точно таким же образом.
– Просто безобидный подросток, который не причинит никому вреда.
– Правда не причинит? – Изумилась старшая сестра. – Мисс Ильза, он швыряется камнями!
Обе не сговариваясь, покачали головами и заявили, что отправляются обратно в замок и наружу не выйдут, пока маг остаётся поблизости. Они ушли, а я задержалась.
Самого Оскара не было видно, значит, сообразил, что представление не получилось и пока лучше не показываться. Только когда сёстры исчезли в арке выхода из парка, Оскар вышел из-за деревьев и, посмотрев на меня, виновато опустил голову.
– Иди сюда, не бойся.
Он подошёл, комкая в руках какую-то тряпичную сумку.
– Здравствуй, Оскар. Ты же хотел со мной поздороваться?
Он кивнул, заливаясь краской.
– Но ты напугал гостей. Ты швырнул камень, и девушки подумали, что следующий может попасть в них. Вдруг ты швырнёшь им в лицо?
Оскар с таким изумлением вскинул голову, что стало стыдно за своё предположение. Как я посмела озвучить такую нелепицу?
– Ладно, прости! Я понимаю, ты не сделаешь глупость, просто тебе следует знать, что люди боятся магии. Боятся того, что ты умеешь, потому что они этого не умеют. Постарайся не показываться перед незнакомцами своих умений. Это может быть опасным.
Он открыл рот и затянул своё: а-а-а-а!!! Потом поднял указательный палец.
– Да, ты не один. Я тоже никогда, никогда никому не показываю, что умею. Иначе не знаю, что со мной произойдёт. Что-нибудь плохое. Видишь, как трудно быть магом? Даже для меня, родственницы графа это опасно, что уж говорить о тебе.
Но он продолжал мычать и тянуть вверх палец.
Я вздохнула, опуская взгляд на его ноги и чуть не подпрыгнула. Он был босиком!
– Да ты босиком! Пойдём-ка со мной.
Оскар позволил отвести себя к служебным постройкам. Я оставила его в тёплом доме – хранилище сушеных и солёных припасов, и отправилась в замок, чтобы увидеться с Донером. Оскару нужны ботинки, всё равно какие, пусть старые и ношенные, но не босиком же ходить по весенней слякоти! А насчёт денег. если уж граф обустроил мистеру Паку лабораторию, а химические реактивы и оборудование стоят немало, на ботинки Оскару как-нибудь наскребёт!
Впрочем, Донер сразу сказал, что никаких сложностей не видит и отдаст Оскару какие-нибудь сапоги из своих, только пустое это всё, тот не любит ходить обутым. Они пробовали не единожды, но уговорить обуться не смогли, так что зря я волнуюсь – Оскара не обижают.
Удостоверившись что они, по крайней мере, попытаются, я отправилась отдохнуть до ужина. И надо было такому случиться, что проходя мимо гостиной, я застала там всю компанию и мне пришлось зайти поздороваться! И оставаться по пояс замотанной шалью не было никакой возможности, так что недоумённые взгляды при виде моего выцветшего платья были получены полной мерой. Никто не позволил себе обидных намёков или вопросов, но я остро почувствовала, как должно быть, ощущает себя граф, когда любопытные лица осматривают замок и его самого, прикидывая, насколько всё поистрепалось и сколько стоит это восстановить.
Я и сама так делала, оценивала каждую мелочь – вот и ответная мера!
К счастью, к ужину одно из моих платьев высохло и я сошла вниз уже в обычном, ухоженном виде.
