Текст книги "Три башенки и бездонная пропасть (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9. Перья и яйца

После завтрака я возвращалась в свою комнату с твёрдым намерением одеться и, наконец, осмотреть парк. Пора возвращаться к привычке ежедневно прогуливаться на свежем воздухе, иначе я превращусь в худосочный бледный фрукт, попахивающий болезненной гнилью.

По пути в коридоре я встретила мадам Флору. Она поздоровалась и виновато склонила голову, её щёки покраснели и морщинки вокруг глаз и губ стали видны очень отчётливо.

– Мисс?..

– Вы меня ждёте? Что-нибудь произошло?

– Нет, нет, всё в порядке! – Торопливо ответила она. – Просто хотела узнать, всего ли у вас в достатке, не нужно ли вам чего.

– Спасибо, ничего не нужно.

Интересно, она скажет что-нибудь по делу?

Откашлявшись и от волнения скомкав руками передник,

мадам Флора подняла покрасневшие глаза и прерывающимся голосом спросила:

– Мистер Артур всё вам рассказал?

– Да. И мне очень неприятно, что никто не позаботился сделать этого раньше. Насколько я поняла, его милость в состоянии приступа может быть опасным. Это верно?

– Верно, мисс. Мне так жаль! Но поверьте, вам никто не сказал только потому, что мы были уверены – вам ничего не грозит! Да и известие не из тех, которые должны сообщать слуги, если хотят остаться на своих местах! Признаться, я надеялась, что мистер Артур прибудет раньше и сообщит вам всё необходимое до того, как это произойдёт в очередной раз. Вы же понимаете, я не могла ничего сказать?! Как в обход хозяина я могла открыть тайну об его ужасных приступах вам, его гостье, если он сам не удосужился того сделать?

Следовательно, мистер Венгре ничего не приукрасил. Теплящаяся надежда, что возможно, я чего-то не поняла или он значительно преувеличил опасность, растаяла без следа.

– А что вы скажете о кри...

В этот момент прямо в воздухе появилось облако перьев, разлетающихся в стороны, как будто дунули на огромный одуванчик. Потом там и сям с потолка принялись падать куриные яйца, хлопаясь о пол и разбиваясь с хлюпающим звуком. Мадам Флора вскрикнула и схватила со стоявшего у двери столика поднос, смахнув с него заварник и чашку, встала рядом и прикрыла наши головы.

Вокруг началось нечто невообразимое! Яйца продолжали появляться из воздуха и падать вниз, на полу уже места свободного не осталось от разбитых яиц, перья то и дело появлялись в воздухе и медленно кружились, опускаясь поверху битых яиц. Этакое побоище в курятнике без единой курицы.

Мадам Флора дрожала и периодически вскрикивала, когда яйцо билось близко от нас, грозя забрызгать наши юбки.

– Нет ли у вас в замке магов? – спросила я. По моему разумению иных причин появления яиц из ничего не могло быть.

– Упаси пресветлая вера! – ахнула мадам Флора, а потом судорожно вздохнула. – Оскар. Оскар!

Так, с подносом над головой, она побежала прочь, а я побежала следом. Яиц стало гораздо меньше, и мы по пути разве что пару раз поскользнулись, да перьев на платья нацепляли. Мадам быстрым шагом спустилась к чёрному входу и вышла во двор, а потом направилась в сторону птичника – самого длинного здания в череде хозяйственных построек. За нами бежало несколько слуг, чья одежда так же была покрыта перьями, и служанка, платье на плече у которой было испачкано разбитым яйцом.

Уже у птичника я увидела мистера Венгре, который вышел откуда-то со стороны сада. Перьев на его одежде не было, видимо, под обстрел он не попал.

– Погодите здесь, не входите! – Сказал он, заглядывая в приоткрытую дверь птичника, но я уже была слишком близко и слишком заинтригована, чтобы остановиться, хотя мадам Флора тут же замерла, ожидая разрешения.

Птичник был довольно узким, но длинным, все стены заняты полочками и жердочками, на которых размещены гнёзда из соломы. Такая же солома в самом дальнем углу птичника была свалена кучей у стены. Птицы не было – днём её выпускали на скотный двор. Так же я не заметила ни одного яйца. Благодаря довольно тусклому свету из щелей в стенах был виден тощий юноша, который прятался в сене, прикрыв голову руками и завывая по-собачьи. На нём были короткие штаны и такая же тесная рубашка, края серой блеклой одежды растрёпаны от долгого использования. Вокруг него медленно парили мелкие птичьи перышки.

Покосившись на меня, мистер Венгре вздохнул, но больше оставаться в стороне не требовал. Показав на юношу, сказал:

– Это Оскар. Мисс Ильза, прошу не волноваться. Он маг.

– Маг? – удивилась я, а после вспомнила, как следует реагировать. – Маг?!

Во второй раз крик вышел возмущённым, как и должно быть.

– Просто полоумный бродяга, которого подкармливают в замке. Он беззащитен. Прошу, не волнуйтесь. Можете вернуться в комнаты, больше ничего такого, вроде дождя из яиц и перьев, не будет, обещаю.

Конечно, будь я настоящей аристократкой, тут же вернулась бы в замок, брезгливо морща носик и вытирая с пальцев несуществующую грязь, но этот подросток привлёк моё внимание. Полоумный? Не слишком ли много полоумных для одного замка?

Всё, что я смогла – остаться на месте, когда подошли слуги и окружили Оскара, принявшись на разные голоса его успокаивать.

– Всё хорошо, нет никого. Никого нет, видишь? Ни леших, ни ведьм. Никто Оскара не обидит. – Повторяла служанка в испачканном яйцом платье, гладя парнишку по голове.

– Полно тебе рыдать, Оскар! – Пожурил мистер Венгре, который остановился за слугами и сунул большие пальцы в карманы жилета. Его синие глаза холодно сверкали. – Что вообще произошло? Отчего ты сам не свой?

– Смотрите! Да он же избит! – Воскликнула служанка, отнимая руки Оскара от его лица.

– Кто тебя избил? – Насторожился мистер Артур, стремительно подаваясь вперёд, как охотничья собака, почуявшая лису. – Когда?

– Думаю, это случилось только что, раз яйца летали. Вы же знаете, что когда он паникует, происходят такие неприятности. -Сообщила мадам Флора. – Но кто это сделал?! Когда мы прибежали, поблизости не было ни единой живой души!

Судя по всему, предположений о личности обидчика ни у кого не имелось. Слуги тихо переговаривались и понимающе переглядывались, но ни одного имени не произнесли. Вдруг они замолчали, так, что снова стало слышно тихое поскуливание Оскара и гурьбой обернулись ко входу. Мистер Артур выпрямился, и черты его лица стали серьёзными и немного настороженными. Что там? Платье не позволило мне двигаться резко, понадобилось несколько секунд, чтобы увидеть.

Граф стоял в дверном проёме, солнце освещало его со спины, словно он стоял в золотистом сиянии. Он был одет, но жилет расстегнут, а сюртука нет, рукава белоснежной рубашки слегка смяты. Волосы свободно лежат на плечах. В руке его милость держал букет из нескольких крокусов, обёрнутых в резные травинки.

– Мисс Ильза... – Позвал меня граф Дабхис, словно не замечая никого другого. Я стояла ко входу ближе всех, остальные сгрудились возле Оскара в самом углу птичника, но не заметить их было невозможно. – Разрешите сделать вам маленький подарок.

Он осторожно протянул мне весенний букет. Его щёки окрасились довольным румянцем, а глаза сияли безумной радостью. Судя по всему, он вернулся с длительной прогулки на свежем воздухе и я совершенно не понимала, как это могло произойти, ведь приступ подразумевал, что граф заперт в своих комнатах.

– Возьмите, мисс Ильза. – Он хоть и не перестал улыбаться, но отчего-то встревожился, слегка нахмурился и поторопился объяснить. – Когда я увидел эти цветы на склоне гор, вспомнил о вас. Как вы вошли в мой дом, и я понял, что никогда не был так доволен, как сейчас. Они такие же прекрасные и такие же хрупкие. Но совершенство не должно умирать в одиночестве, пусть они увянут не напрасно, а вначале передадут свою чистоту и радость вам, такому же прекрасному цветку. Вам нравится?

Я протянула руку и букет оказался в моей ладони. Совсем свежие цветы, их срезали недавно.

– Да, благодарю.

Не знаю, что и думать. Позади меня тихо, никто не рискует заговорить. Не может быть, чтобы они боялись! Меньше всего в графе было угрозы, его глаза опустились вниз, растеряно рассматривая покрытую перьями землю, а с губ медленно сползала улыбка, как будто он вспоминал о чём-то невесёлом и радость покидала его.

– Мне нужно идти, – сказал граф, отступая прочь и вскоре пропал, больше ни на кого не взглянув.

Тут же оживились слуги.

– Видели? Значит это он? Ну. Оскара?.. – спросил чей-то голос.

– А ну, попридержи язык! – Прикрикнул мистер Артур и быстро вышел вслед за графом, чуть не отбросив с дороги меня.

Птичник быстро опустел – Оскар присмирел и затих, опасаться нового обстрела яйцами не было причин, да и яиц вокруг не осталось, так что слуги поспешили вернуться к работе. На моих ладонях в лучах яркого весеннего солнца нежились прекрасные цветы. Меньше всего мне хотелось выпускать их из рук, но я отдала букет служанке с наказом отнести в мою комнату и как только все разошлись, вернулась в птичник, осторожно прикрыв за собой дверь и убедившись, что снаружи нет посторонних.

Оскар сидел, уже не закрывая голову, а просто пряча её между колен. Ни звуком, ни жестом он не выдал, что меня видит. Я осторожно наклонилась.

– Оскар, меня зовут Ильза. Я тут живу, в замке.

Нет, нужно быть ещё ближе, дети и животные боятся, когда над ними нависает взрослый. Я села рядом, мягкое сено прогнулось, и наши лица оказались на одном уровне.

– Оскар? Оскар?

Он упрямо отворачивался, сжимал губы и всхлипывал. Его брови и скулы были разбиты, на них запеклась кровь, там и сям синяки и царапины. Кто-то его избил, а он так испугался, что видимо, устроил представление с яйцами и перьями – с тем, что попалось под руку.

– Оскар, что с тобой произошло?

Он тут же затянул: а-а-а, мотая головой.

– Подожди, Оскар, постой! – Я протянула руку. – Я тебя не обижу. Я такая же. Смотри! Я такая же, как ты!

Над ладонью привычно вспыхнул огонёк и превратился в маленького дракончика, который радостно выделывал кольца, словно соскучился по игре. Я и забыла, как он забавно выглядит! Увлеклась, рассматривая, так, что не сразу поняла – Оскар успокоился и замолчал. При виде моего небольшого развлечения и его лицо разгладилось. Но нельзя рисковать дальше, кто-нибудь может вернуться обратно, чтобы проверить, как тут дела. Дракончик в последний раз взмахнул хвостом и пропал.

– Видишь? Я как ты.

Оскар разволновался. Его глаза были голубыми и узкими, и они снова заполнились слезами, потом он поднял один палец вверх, затряс им и замычал.

– Ты не один. Я знаю, страшно думать, что вокруг тебя никто не понимает. Но ты не один такой, видишь?

Он продолжал тянуть палец вверх и тщетно пытался что-то сказать. Но ничего. ни слова не смог произнести.

– Если тебя будут обижать, приходи ко мне. Я попробую тебя защитить. Ты скажешь, что здесь сейчас произошло?

Он мгновенно замолчал, быстро качая головой. Судя по всему, он ужасно боится своего обидчика, настолько, что никому не признается. Кто-то его запугал.

– Если передумаешь, я буду ждать.

Вскоре пришлось уйти. Оскар успокоился, и хотя вначале я расстроилась, что он не может говорить, то теперь, после некоторого размышления, решила, что так даже лучше – значит, и обо мне не расскажет. А с его недоверием пока ничего не поделаешь.

Обедать пришлось в одиночестве. По словам слуг, граф и мистер Венгре были в кабинете, заняты делами, а мистер Пак спал, потому что провёл в своих исследованиях всю ночь напролёт.

Также мне сообщили, что гости прибудут завтра к обеду. Надеюсь, это будут последние новые лица в моём нынешнем окружении, иначе, если незнакомцы будут прибывать такими темпами, я никогда не найду времени с ними познакомиться.

Отдохнув после обеда, я отправилась посмотреть парк. Нужно было подумать, а стены замка вызывали удушье. В комнате то и дело бросался в глаза букет, который был каким-то неправильным. Как знак внимания от красивого юноши он бы пришёлся мне по душе, но в данном случае я не могла позволить себе думать о дарителе в подобном ключе.

Ведь всё решено, мне нужно раздобыть доказательства или найти свидетеля, который не откажется от своих слов. Вывести убийцу на чистую воду. Только вот приступ графа прошёл так же неожиданно, как начался и значит, придётся ждать следующего. И кажется, мне пора отправляться на ночные поиски по Дабхис-холлу. Для начала хорошо бы проникнуть в кабинет графа и поискать в его записках и бумагах что-нибудь интересное.

Солнышко и свежий воздух быстро сбили моё напряжение, мой боевой настрой, сменив его простым удовольствием от хорошей прогулки. Жаль, я не догадалась вынести Тифея, погонять его по молодой травке было бы полезно нам обоим. В следующий раз обязательно его захвачу!

Парк подступал к замку со стороны крыла графа и спускался ровными ступеньками вниз. Каменные стены тут и там поддерживали землю, деревья были старыми и скрюченными. Но в остальном парк был прелестным, хотя от дорожек осталась только утоптанная земля, а вместе беседки покрытые пятнами мха столбы поддерживали деревянный остов.

Меня не оставляла тревога. Слова судьи никак не желали стираться из памяти и доставляли всё больше неудобства, заставляя нервничать, ждать беды. Если действительно близко несчастье -это ужасно. Потому что я не знаю, с какой стороны придёт беда и как её приход предотвратить, а я решила, что ни за что не буду сторонним наблюдателем, который следит за мучениями других и ничего не пытается исправить!

Ещё хотелось бы обезопасить себя саму. Слуги тут доброжелательны, но последние события показали, как много они скрывают. Мариус прав – чем-то это место похоже на мышеловку, где я – неосторожная мышка.

Постепенно я поднялась на верхнюю террасу сада, передо мною возвышалось левое крыло замка. Сбоку здание выглядело не так внушительно, просто длинные ряды окон и угрюмые башни над крышей, почти сливающиеся друг с другом. Большая часть стен была покрыта мхом, создающим весьма забавные пятнистые картины. Я присела на лавочку, окружённую высоким зеленым кустарником, и замерла.

Граф живёт на втором этаже, правда, не знаю, в каких именно комнатах. Если он сейчас подойдёт к окну, то увидит меня. Решётки на всех окнах этого крыла такие же, как в моём. Декоративные, установлены ещё во времена строительства замка, но кажется, будто их специально установили только сейчас, с целью удержать внутри тех, кто хотел бы выбраться наружу.

Что же мне делать? Я впутала в эту странную историю не только себя, но и Мариуса, но разве я могла поступить иначе? Ни Мариус, ни Тифей, ни я сама никому не нужна. Это очень тяжело понимать. Ещё тяжелей столкнуться с доказательствами – с поступком собственной родни – виконтессы и с шантажом судьи. Тётушка говорила, хороших людей на белом свете больше, нужно не забывать, ни в коем случае этого не забывать!

За спиной вдруг раздалось глухое рычание.

Я обернулась – неподалёку стояла большая дикая собака. Её грязная шерсть сбилась и свалялась в комки, живот впал, но она зло рычала и собиралась броситься в бой. Несмотря на тонкие лапы, в холке собака доставала мне до пояса и выглядела очень опасной.

Никогда прежде я не попадала в такую плохую ситуацию. Как мне защититься?

Животное тем временем зарычало ещё сильнее и пригнулось, готовясь к прыжку.

Я в панике вскочила со скамейки, закрывая лицо рукой. В платье мне не убежать, да и почему-то пришло в голову, что стоит повернуться к агрессивной собаке спиной, как она настигнет тебя ещё охотнее.

В мыслях промелькнуло видение, как собака бросается, стремительно летит, как сверкают блестящие от слюны клыки и впиваются в мою кожу, покрывая её красной кровью. Как она терзает меня, словно тряпичную игрушку.

– А ну пошла отсюда!

С трудом отняв от лица руку, я видела, как ко мне быстро бежит садовник, в его руках длинная палка с крючьями для сбора листьев, которой он тычет в сторону собаки. Всего секунды. всего несколько секунд меня спасло, и этот человек.

– Пошла вон, скотина! Ишь, чего удумала! Убью!

Собака замолчала, прижимаясь к земле и скаля клыки, но видимо палка выглядела достаточной угрозой, потому что она развернулась и убежала раньше, чем садовник успел её ударить. Тот бросил палку собаке вслед, но, конечно, не попал. Сразу поспешил ко мне, взмахивая руками.

– Извините, мисс. Такого прежде не происходило! Тут мы собак сразу с территории прогоняем, да и волки в горах не дают им вольно бродить, откуда эта взялась, не знаю. Должно быть из деревни забрела, откуда же ещё? Простите, мисс. Вы в порядке?

В порядке я, конечно, не была. Меня трясло, по спине тёк холодный пот, а ворот, казалось, сильно сжал шею.

– Спасибо, всё хорошо. Спасибо вам.

Я улыбнулась, насколько хватило самообладания, и ушла в свою комнату. Весь вечер я была охвачена слабостью, как будто все силы ушли в те короткие секунды, когда я думала, что на моей шее вот-вот сомкнутся собачьи клыки.

Заходил взволнованный Мариус, который успокоился, только убедившись, что я цела. Он пробыл у меня не более десяти минут, но в комнате от его присутствия словно стало светлей.

А потом Тифей выбрался из корзины и сам пришёл ко мне, забрался на руки и затих. На закате мы сидели на подоконнике и вместе смотрели, как густеет и темнеет небо.

Глава 10. Невеста

Я проснулась ещё до рассвета, в комнате было совсем темно. Так часто случается – тётушка говорила, эта стремление подняться до рассвета осталось со времён, когда у человека не было стен и безопасных свечей, а только костёр. Ему приходилось вставать вот так, засветло, чтобы успеть найти себе еду и убежище до того, как солнце снова зайдёт.

Сон не возвращался, лежать в кровати в ожидания дня казалось невероятно глупой потерей времени. Думаю, лучше пройтись по замку.

Встанем, поищем платье, которое можно надеть самостоятельно, я помню, такое было. Ага, вот и оно! Сатин в мелкий голубой цветочек со свободными рукавами. Слишком лёгкое для здешнего климата, но другого нет.

Промучившись с ним, вероятно, не менее получаса, я победила, хотя платье сидело не так хорошо, как хотелось бы. Потом зажгла лампу и собралась выйти.

Тифей, спящий в моей кровати, не открывая глаз, мяукнул. Я оглянулась и взгляд упал на свёрнутую шаль, лежавшую на козетке. Чуть не забыла взять шаль, таким ранним утром да в таком платье я превращусь в кусок льда.

В коридоре было темно. Настенные лампы погасли, а скорее, их вовсе не зажигали из соображений экономии.

Было очень тихо. Я медленно прошла по коридору до лестницы, ведущей в холл и остановилась. Ни единого звука.

В такое время, видимо, только на кухне могут быть люди, которые просыпаются засветло, чтобы успеть испечь булочки к завтраку. Стоит ли ходить на кухню? Наверное, нет, вряд ли там можно найти интересующие меня бумаги графа, а вот что меня увидят, бродящей по замку, не очень хорошо.

Бумаги графа! Стыд-то какой!

Пришлось прислониться к стене и отдышаться от удушливого стыда, неожиданно накатившего при воспоминании о том, что предстоит сделать. Хорошо, тётушка меня не видит – обокрасть человека, который предоставил мне кров и стол! Лезть в его личные записи! Как это низко!

Всё, прочь эмоции! Узнать правду иначе у меня нет возможности. А очищение. дурно становится от одних мыслей. Я должна, должна его избежать!

Итак, кабинет графа на втором этаже, хотя библиотека на первом. Почему он нарушил заведённый порядок и разместил кабинет поближе к своей спальне? Ему есть что скрывать?

Может, и так. А может, он просто не любит библиотек, по сути, мало кто находит приятным общество древних томов, покрытых плесенью или пылью. Конечно, вслух принято восклицать: – «Ах! Как можно не любить книг, скопление работы великих умов и живых историй! Хранилище серьёзных знаний и легкомысленных развлечений. Книги в своём разнообразии станут каждому добрым и верным другом».

Всё это так, кроме уточнения – большая часть библиотек в основном исполняют роль архивов, в которых скапливаются тома ненужных живущим ныне перечней предков всех рождённых и умерших в местности людей, а также тома истории с мельчайшими подробностями, которые для нас не имеют ни малейшего смысла.

Книги, которые любят, держат у себя в комнатах, спрятанными в столе, если это роман о любви, или небрежно оставленными на столике у вазы с цветами, если это модные стихи. Или же надёжно спрятанными в бельевом шкафу, если это леденящие кровь ужасы.

Тётушка свои детективы о Джейн Джонс, к примеру, держала в сундуке у кровати, чтобы, вспомнив о каком-то особо запутанном сюжете, тут же найти его и прочесть.

А может, зря я ни разу не взглянула в здешнюю библиотеку?

Спустившись на первый этаж, я впервые увидела догоравшие светильники. Значит, на ночь по какой-то причине освещают холл.

Дальше пришлось красться практически во мраке. Коридор заканчивался глухой стеной, и свету неоткуда было взяться, а моя лампа оказалось слишком слабой, чтобы изменить ситуацию.

Расположение библиотеки мне было хорошо известно. Тяжёлая дверь открылась почти без сопротивления и без скрипа, чего я опасалась. Однако оказавшись внутри, я поняла, что зря сюда пришла – окна были закрыты плотными шторами, которые я не смогу раздвинуть без помощи слуг, а осматривать помещение с одной лампой – всё равно что удить рыбу пальцами.

Нужно попытаться увидеть соседнюю комнату, кабинет, которым граф предпочёл не пользоваться. Я подошла к двери, спрятанной между массивных полок, заставленных книгами, но дверь была заперта. Неужели там оставались важные бумаги, которые нужно хранить под замком? Наверняка! Любое имение с такой историей, как Дабхис-холл имеет немалые бумажные следы прошлого, которые жаль уничтожать, ведь они заключают в себе память о твоих предков. Граф не мог уничтожить всё, значит, за дверью найдётся что-нибудь важное.

Но пока мне туда не проникнуть. Замки вскрывать я не умею, ключи выпрашивать не могу, про украсть я пока не готова думать, слишком стыдно.

И как я, интересно, проберусь в кабинет графа, если не могу даже дверь вскрыть?

Рассердившись на себя за щепетильность, которая не давала и шагу ступить – что от неё толку в моём положении? – я отправилась обратно. В коридоре помедлила и всё-таки дошла до конца, хотя там, судя по планировке, тупик, как в противоположном крыле.

Меня, однако, ждала неожиданность – в этом крыле вместо ровной стены располагалась чёрная лестница. Через минуту я уже не думала, что это неожиданно – слуги же как-то должны перемещаться по дому, и пути им нужны короткие, иначе пока они донесут чай из кухни через главный ход, тот остынет.

Когда на лестнице раздались шаги, меня практически парализовало. Что страшного? Я в коридоре, уже утро, так что ничего ужасного в этом нет. С самого начала я решила, что если меня поймают в кабинете графа или в другом месте, где моё появление будет выглядеть ненормальным, я просто прикинусь лунатиком – человеком, который бродит во сне. С таким количеством полоумных и нездоровых на квадратный метр, как в данном замке, вряд ли это кого удивит.

После секундного паралича тело, однако, резко вернуло себе возможность двигаться, и я быстро закрыла лампу, спрятала её за юбку и как заправская воровка прильнула к панелям на стене в углу.

Сердце глухо стучало, но в остальном я с удивлением обнаружила, что вполне собой владею и даже способна здраво размышлять. Удивительно, но оказывается, во мне имеется хладнокровие, которое не позволяет панике завладеть разумом.

Тем временем человек спустился по лестнице и открыл дверь чёрного хода. Слабый свет тут же выдал его личность – граф.

Он вышел во двор, дверь медленно затворилась. Теперь слышны только удаляющиеся шаги да снова сомкнувшаяся в коридоре тишина.

О возвращении в комнату не могло быть и речи! Я осторожно подошла к двери и приоткрыла её, выглядывая в щель. Граф быстрым шагом направлялся в сторону хозяйственных построек. Тогда я пошла следом, спряталась за первым сараем и выглянула из-за угла.

Буквально в десяти метрах граф разговаривал с зевающим конюхом, но так тихо, что слов было не разобрать. Остаётся ждать. Лампа вдруг стала тяжёлой, я поставила её на землю и прислонилась спиной к кирпичной кладке. Подул ветер, такой холодный, что я лишний раз порадовалась, что взяла шаль, иначе мои зубы давно уже стучали бы громко, выдавая моё местоположение любому желающему. Небо светлело, солнце вставало за горой, и от этого вокруг вершины расплывался розоватый след, как след акварели на сероватой бумаге.

Ждать. не выношу ожидания, это самое утомительное занятие на свете! Ну, после вскрытия замков и обшаривания чужих вещей.

Он выехал на лошади так стремительно, что я вскрикнула и тем самым себя выдала. Просто это громадина выскочила практически бесшумно и меня чуть не хлестнул по лицу длинный лошадиный хвост.

– Мисс Ильза?

Граф быстро остановил лошадь, спрыгнул на землю и подбежал ко мне. Схватил меня за руку, второй я держала у ворота шаль. Крепко сжал, осматривая.

– Вы в порядке? Что произошло? Почему вы кричали?

– Просто. просто испугалась. Вы выскочили так неожиданно.

– Да, действительно, я не подумал, что галопом стоит пускаться только в открытом поле, простите. Но что вы тут делаете в такую рань?

– Мне просто не спалось.

Я решительно отняла руку, хотя мне было приятно тепло его кожи и сила, с которой он сжимал мои пальцы. Казалось, милорд отпустил меня с большой неохотой.

– Не можете спать? – Его серые глаза на рассвете казались тёмными и хранили множество секретов.

– Да. Сон убегает, словно вода сквозь пальцы. – Заворожено ответила я, не в силах отвести взгляда от лица его милости.

– Понимаю. Видимо, причиной тому потрясение, которое вы испытали вчера от встречи с собакой. Спешу вас успокоить – я отправил людей прочесать окрестности. Они тщательно проверили парк и прилегающие поля и ничего не нашли. Собака убежала далеко и вряд ли вернётся. Не думаю, что это вас успокоит, но слуги теперь будут каждое утро и каждый ранний вечер обходить территорию Дабхис-холла, чтобы не допустить впредь подобной неприятности. Подумать только! Если бы с вами что-то произошло. Извините, не стоило поднимать эту тему. Я собираюсь нанять для работы в саду ещё троих человек, так как их сейчас всего двое и они не могут уследить за порядком и безопасностью. Теперь парк не принесёт вам никаких разочарований.

– О! Если это из-за меня, то прошу, не меняйте своих планов и своего образа жизни! Я буду неловко себя чувствовать, если вам придётся нести из-за меня дополнительные расходы. Вы и без того сильно тратитесь.

– Не волнуйтесь, мисс Ильза, эти траты незначительны. Ваша безопасность для меня важнее всего прочего.

Какая галантность! И улыбка совершенно искренняя и счастливая. Можно подумать, действительно, незначительны. Но даже просто прокормить лишних двух человек. и кота, а я знаю, сколько еды способен усвоить Тифей, не может быть незначительной тратой. Да ещё и дополнительная обслуга!

Впрочем, невозможно спорить с хозяином земель, который озвучил решение, принятое относительно своего хозяйства.

Лошадь стояла неподалёку, нетерпеливо перебирая копытами. Внезапная остановка ей не очень-то нравилась, она недовольно фыркала и косилась на нас.

– Вы уезжаете, граф?

– Могу я попросить вас звать меня просто по имени – Грейм? Пусть мы не так давно знакомы, но я верю, что однажды мы с вами станем добрыми друзьями. Разве иначе может быть между родственниками?

– Конечно, станем, с радостью! А вы в свою очередь зовите меня Ильза.

– Спасибо, Ильза, я рад, что вы мне позволили. Ваше имя звучит очень музыкально и одновременно таинственно, нежно, как кошачье мурлыканье.

Однако он тут же замолчал, а его ясная улыбка растаяла. Он не просто отдалился, а словно выпрямился, взглянул свысока.

– Теперь я должен ехать.

– Куда же вы собрались так рано?

– К мисс Олизет.

Я невольно вспыхнула. Вся душевность разговора, ласкающего своей искренностью, мгновенно пропала. Комплимент моему имени вдруг лёг на сердце тяжёлым камнем.

– Насколько я понимаю, речь о вашей невесте?

– Да, это так. – Довольно сухо отвечал его милость.

– Но. зачем вы вчера подарили мне цветы? Зачем сейчас говорили о моём имени так. Разве так можно?

Конечно, я тут же замолчала. Ранее утро и непривычная растерянность – единственное оправдание моей несдержанности, независимо от того, насколько некрасивым было поведение милорда. Слышать от молодых людей комплименты мне приходится не впервые, но раньше они ничуть не трогали – такие же пустые слова, как замечания о текущей погоде. Почему же от него я принимала знаки внимания иначе, с трепетом, как настоящую ценность? Почему я сразу не вспомнила о существовании мисс Олизет?

– Простите меня, Ильза.

В его коротких словах, вернее, в тоне, было так много невысказанного! Сожаление и непоколебимая твёрдость, извинение и даже, как будто, прощание.

Он сделал шаг назад и его лицо исказилось в гримасе, словно шаг отдался болью.

– Простите меня. Я не должен был поступать так, как поступил. Вы так побледнели, вы сердиты, вы имеете на это полное право! Я связан обязательствами, которые не дают мне никакого права вести себя подобным образом с другой леди. Возможно, меня немного оправдывает моя болезнь, после которой я не сразу вспоминаю обстоятельства своей жизни. Несколько часов я прихожу в себя, а то и несколько дней, и только тогда. впрочем, вам неинтересно. Простите, мисс Ильза, я поступил дурно. Если вы услышали в моих словах намёк на привязанность, которая превышает родственную, я буду думать б этом обстоятельстве со стыдом и раскаянием. Я заслуживаю вашего осуждения и могу только извиняться и клятвенно обещать, что больше подобного не повторится.

Он поклонился, резко вскочил на коня и уехал прочь.

Не интересно? Мне было очень даже интересно, но не могла же я броситься следом и потребовать подробного отчёта о ходе болезни?

Получается, он не помнит своих приступов и что делал в это время?

Получается. он больше никогда не скажет мне ничего приятного?

О последнем я постаралась больше не думать.