Текст книги "Обречен тобой (СИ)"

Автор книги: Юлия Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

Только открывшись, я понимаю, как в этом нуждалась! Нуждалась не в том, чтобы его обвинить, а тупо разделить с ним свою беду. Разделить с тем, кто всегда знал, как меня утешить. С тем, кого я так сильно любила, что приложив к ране, наверное, могла исцелиться. Но не стала прикладывать. Мне была нужна эта боль, чтобы найти в себе силы поставить точку в нашей истории. Боль я вывозила. Ежесекундный страх за него – нет.

– Нет, Мир. Но в тот момент, когда я лежала после чистки в палате, напуганная, в какой-то ненормальной горячке… Ты даже себе представить не можешь, как был мне нужен. Я думала, что умру, если ты не приедешь. Что справилась со всем в одиночку, я поняла лишь пару недель спустя. Но именно это осознание дало мне силы поставить точку в нашей истории. Иначе я бы никогда не решилась уйти. Так и ждала бы, медленно теряя вкус к жизни, когда ты выберешь нас, а не войну. А ты выбирал ее снова и снова и врал, что это уж точно в последний раз.

– Та командировка и была последней, – отрывисто замечает Мир. Вскидываю ресницы, впиваясь в его лицо недоверчивым больным взглядом. Сглатываю подкатившую горечь.

– Ну, сейчас-то что уже это обсуждать? Ничего не изменишь.

– Блядь, Вика… – Мир двумя руками проходится ото лба к затылку. – Ну, как так, а? Тебя вообще ни на минуту нельзя оставить!

– То есть это я виновата? – проговариваю, с трудом заставляя подчиниться дрожащие губы.

– Я же говорил, что все под контролем! Зачем ты себя каждый раз накручивала?!

– Под контролем?! – взвизгиваю я, морщась от того, насколько истерично звучит мой голос. – Я всю свою жизнь провела в военных городках. Тебе рассказать, сколько цинковых гробов я повидала? О каком долбаном контроле ты говоришь?! Ты сам-то хоть в это веришь?

Нет. Но, конечно, ни за что в том не признается, повторяя изрядно осточертевшее:

– Я хотел чего-то добиться в этой гребаной жизни. Это был единственный доступный мне социальный лифт.

Да. Я тысячу раз это слышала. Ровно столько же, сколько и его обещания, что вот теперь он, сто процентов, завяжет.

Обхватываю себя за плечи, разгоняя ладонями выступившие мурашки. Я никогда не сомневалась в том, что поступила правильно. Рядом с ним меня самой не становилось. Я растворялась в преследующем меня страхе. Я превращалась в тень себя. Чем дольше Мир не выходил на связь, тем меньше и слабее я становилась.

Да, может быть, кто-то мог относиться к этому легче. Я не могла – так его любила. Мне было всего восемнадцать, когда мы начали встречаться. И двадцать, когда расстались. Мне недоставало силы, опыта, мудрости… Черт, кого я обманываю? Я бы даже сейчас, став изрядно циничнее и сильнее, вряд ли бы смогла с этим справиться.

– Вик…

– В-все н-нормальн-но, – уверенно киваю я, не замечая даже, как отчаянно стучат зубы. А на щеках, как стигматы на теле праведника, выступают слезы.

– Вик!

Мир в два шага преодолевает разделяющее нас пространство и легонько встряхивает меня, обхватив чуть повыше локтей.

– Я с-сейчас. П-просто дай м-мне с-секунду.

Вяло трепыхаюсь, задыхаясь в пряной горечи его парфюма. В моих воспоминаниях он даже напомаженный пах иначе. Но это не отменяет того факта, что мне нравится его новый аромат.

– Твою мать! Посмотри на меня!

Послушно запрокидываю голову. Режусь о бутылочное стекло его глаз, ненавидя себя за то, что никак не могу совладать с эмоциями. Господи, я же взрослая тридцатилетняя женщина! Да, в моем прошлом было много боли, но так на то оно и прошлое… Я давно оставила его позади.

Слизываю соль с губ, не смея разорвать зрительный контакт. Мир, наверное, уже вообще не рад, что со мной связался.

– Да не пугайся ты, – смеюсь. – Я не знаю, что это за финт сознания. На самом деле я давно уже это прогоревала и отпустила.

– Что-то не похоже, – все сильнее хмурится, шаря взглядом по моему лицу.

– День выдался богатым на эмоции.

Дергаю плечом в попытке ненавязчиво сбросить его руки, но Мир оказывает этому неожиданное сопротивление. Не рассчитав силы противодействия, по инерции въезжаю в его грудь мокрым носом. С губ рвется глуповатый смешок. Я задираю голову, надеясь спасти шуткой дурацкую ситуацию, в которой мы оказались. Но вновь увязаю в его глазах… Сейчас они – не стекло, они – топкое болото, в котором я медленно, но необратимо увязаю. Спасаясь, встаю на цыпочки. Обхватываю его бугрящиеся мышцами предплечья, чтобы не упасть. Мир резко выдыхает, а я втягиваю в себя его воздух, приоткрыв губы. Скольжу дальше по плечам. Укладываю ладонь на короткостриженый затылок. Прическа у него другая, да, но здесь почти та же длина, что и десять лет назад. Боже, я же все-все про него помню… И ничего не знаю.

– Вика…

Ой, да заткнись.

Я просто не могу не узнать, каковы на вкус его поцелуи. Такие же, как я помню? Пользуясь тем, что Мир находится в моем доступе, быстро пробегаюсь кончиком языка по его губам. В голову ударяет кровь. Ну, вот и все, да? Узнала? Отшатываюсь назад. На вкус его губы – как яд. Безответные…

Ничего-ничего. Это тоже следовало пережить. Унижение – хорошая прививка на будущее.

Я почти смиряюсь с тем, что в очередной раз выставила себя полной дурой, когда Мир рывком притягивает меня к себе. После встряхивает, так что клацают зубы, обжигает, пожалуй, ненавидящим взглядом и целует теперь уж однозначно по собственной инициативе.

«Ну, вот. Другое дело…» – мелькает последняя здравая мысль. А потом меня враз покидают и мысли, и сомнения, и страхи. Я просто растворяюсь в этом. Я впитываю в себя. Стону тихонько, царапаю его затылок, невнятно бормочу что-то… Заворачиваюсь в него. Я такая маленькая, а он такой большой и сильный. Я слабая, а ему все по плечу. Меня сминает его подавляющая бешеная энергия. Он как ураган, который закручивает в себя все, что встает на его пути. Я просто становлюсь его частью.

Губы болят, воздуха отчаянно не хватает, и я беззастенчиво ворую его. И воздух, да, и Мира в целом. Я ворую.

Это так странно. И больно… И так бесконечно все равно. В том смысле, что мне все равно, насколько это неправильно по отношению к его нынешней девушке. В конце концов, тут все зависит от угла зрения. С моей стороны все ровно так, как и должно быть.

– Вик, малышка, черт…

– М-м-м?

– Нас занесло.

Хлопаю ресницами в не слишком успешной попытке переварить, куда он клонит.

– А, да? Да. Точно.

Отхожу на шаг. Ошалело тру лицо ладонями, не боясь испортить макияж, на который потратила целый час утром в глупом стремлении не ударить лицом в грязь при встрече. Мозг, находящийся в коме все это время, в авральном режиме включается в работу. Что мы имеем? В конечном счете Мир поцеловал меня сам. И это может значить равно столько, сколько и ничего. А значит, сейчас крайне важно повести себя правильно. Не знаю, получилось бы это у меня, не прерви нас появление секретарши.

– Мирослав Игоревич, у вас встреча с Колесниковым через минуту.

– Буду! – хмурится. – Вик…

– Да-да, я уже ухожу.

– Потом все обсудим.

Да-а-а, потом. Спасибо тебе, господи. На подкашивающихся ногах прохожу через приемную к лифтам. Не помня себя, спускаюсь. И решаюсь пройтись до дома пешком, чтобы все осмыслить и хоть чуть-чуть остудить разгорающийся под кожей пожар. Пожалуй, настолько сбитой с толку я ощущала себя лишь один раз в жизни. Когда Мир впервые привез меня в свою квартиру и… ничего не стал делать. А я же всю дорогу настраивалась, что вот, дескать, сейчас случится мой первый раз! И он всеми силами потворствовал моему заблуждению. То рассеянно гладя мою коленку, то развязно целуя в лифте. А стоило нам очутиться в квартире, Мир выдал мне футболку и велел идти спать,

– Спать? – переспросила я, не сумев скрыть разочарования в голосе. – Ты привез меня к себе… спать?

– А ты что думала, я на тебя с порога наброшусь?

Как-то так я и думала, да. Покраснела…

– С любой другой я бы так и сделал, – заметил Мир. – Но не с тобой.

– Потому что ты не хочешь меня так сильно?

– Скорее наоборот, – смеется невесело. – Хочу так, что боюсь спугнуть.

Я во все глаза на него уставилась. Вот это… комплимент. Он что, серьезно?

– Я не из пугливых.

– Ага. Тем не менее, мы не будем спешить.

– А что будем?!

– Потихоньку тебя ко мне приучать. Иди сюда…

Он приучал меня к себе где-то месяц. И за это время от моей невинности не осталось ничего, кроме тонкой пленки слизистой – столько он всего заставил меня испытать, пережить и прочувствовать своими ласками. Я жутко стеснялась своей неискушенности. А Мир находил в ней какой-то особенный и только ему понятный кайф. Таруте нравилось пробуждать мою чувственность и постепенно меня раскрепощать. Со временем я стала для него по-настоящему плохой девочкой. Да-да… Мир не сидел на сухом пайке все это время. Он кончал. Сначала тупо на меня, когда мы занимались петтингом, потом, когда зашли дальше – в рот. Но это не спасло меня в наш первый раз от его дикого напора. Было больно, тяжело, изматывающе… Мир знал, что уедет наутро, я – нет. И потому все никак не могла взять в толк, почему он взбирается на меня, наверняка понимая, что с каждым новым заходом мне все больнее – по свежей-то ране. Впервые он, не сдержавшись, обрушился на меня в полную силу. Потом он так делал, лишь возвращаясь, или, наоборот, перед тем как уехать. Мир даже мог ничего мне не говорить – по тому, как мы трахались, я понимала, что нас с ним ждет утром. И, наверное, поэтому я всегда ему отвечала с неменьшей жадностью и азартом. Каждый наш секс перед его отъездом был будто последним… Каждый.

Интересно, а каким бы он был сейчас?

Вот если бы нам никто не помешал в его долбаном кабинете!

Стоп. А я бы ему дала? Вот так запросто? Дала бы, что, правда?!

Почему нет? Потому что у него девушка.

И? Что прикажете? Просто с этим смириться? А если это мой шанс?

Шанс на что, Завьялова?! Ну, какого черта ты опять начинаешь, дурочка?!

Шанс его вернуть.

За-чем?

Затем, что чувствую – он мой человек.

Она тоже так думает.

Почему меня должно это волновать? В конце концов, они даже не женаты. А у нас, вполне возможно, в скором времени родится ребенок.

Так ты его для себя рожаешь, или для того, чтобы с помощью сына привязать желанного мужика?

Для себя! Но если он вернется…

Ты не знаешь, как будет! Ты не знаешь его, пойми!

Я, наверное, хочу узнать…

Наверное?! Наверное, Вик? Ты серьезно? А как же твое «я очень быстро устану всем доказывать, что он не зря меня выбрал»?

Есть мужчины, которые стоят того, чтобы держать себя в тонусе.

Ой, все! Ты просто сама не знаешь, чего хочешь.

Да, потому что еще помню, как было больно…

Думаешь, сейчас что-то изменилось?

Не знаю. Просто без него вообще… никак. Разве это жизнь?

Так, в воспоминаниях о прошлом и спорами с самой собой проходит полуторачасовая дорога до дома. Я бы сказала, что и вовсе ее не заметила, если бы так сильно не гудели ноги. Поднимаюсь в квартиру, открываю дверь. Взгляд цепляется сначала за мужские кроссы, стоящие в углу, а потом и за их владельца, вышедшего меня встречать. Ч-черт. Я же говорила, что хочу побыть одна. Ну, какого фига, Валера? Видно, этот вопрос отчетливо проступает в моих глазах, раз он поясняет:

– Я бы ни за что не вытерпел до завтра. После такого тизера могла бы и догадаться.

Валера старательно держит лицо, но я-то вижу, что на самом деле парень очень сильно волнуется.

– Ясно.

Выигрывая время, отворачиваюсь к шкафу, чтобы повесить пальто. Разуваюсь. Прячу лоферы в обувницу. А Валерка так и не привык убирать обувь с прохода. А ведь я его просила, и не один раз, следить за этим.

– Так что там? – поторапливает. – Ты меня бросаешь? – натужно смеется.

– Я бы не стала называть это так.

– То есть я угадал, что ли? Вик, ты шутишь?!

– Нет. Послушай, Валер. Ты мне дорог, правда-правда. Но я не любою тебя так, как ты этого заслуживаешь.

– Ой, не надо вот только лить мне в уши это дерьмо! Вас, что, всех на каких-то курсах учат этим тупым отмазам?!

– Это не отмаза! И она не тупая. Я пытаюсь быть с тобой искренней.

– Ты пытаешься меня кинуть!

– Расстаться. Я хочу расстаться.

– Почему? Это из-за моей матери, да? Она что-то тебе сказала?!

– Да нет же. Юля вообще ни при чем. Она чудесная, и всегда на твоей стороне.

– Тогда что?!

– Я хочу попробовать родить. Мир согласился. Не хочу тебя втягивать в заботы о чужом ребенке. Это нечестно.

Глава 14

Валера нашаривает обувницу за спиной и медленно на нее оседает, низко свесив голову.

– То есть ты это у меня за спиной решала? Как крыса, да?

Конечно, мне неприятны его слова. Но если так ему будет проще справиться с нашим расставанием, я не против. Пусть лучше злится.

Подхожу ближе. Ласково касаюсь волос. Но Валера отшатывается, стряхивая мою руку, будто ему противны мои касания.

– Себя пожалей! – агрессивно оскаливается.

– Вижу, у нас пока не получится нормального разговора, – бормочу, отступая.

– А разве он тебе нужен? Ты меня обычно уже перед фактом ставишь. Вот, блядь, прям как сейчас.

– Мне жаль, если с твоей стороны это именно так выглядит. Я же всего лишь хочу быть с тобой честной.

Мне сложно говорить. Боль в Валеркиных глазах убивает. Не струсить, отмотав назад, бросив что-то вроде «Ха-ха, я пошутила, а ты поверил», стоит всех сил. Я так сильно переживаю за этого парня! И так себя виню за то, что вообще позволила этим отношениям случиться. Глупо было предполагать, что он воспримет всерьез мои предостережения. Молодости свойственна самонадеянность. А уж Валерке тем более. Он привык побеждать. Неудивительно, что в отношениях со мной он всерьез верил, что сумеет переломить ситуацию в свою пользу. Но не случилось. И скорее всего сейчас его задевает как раз таки это. Просто он того не осознает, всерьез веря, что по-настоящему меня любит.

– Если бы ты хотела быть честной, то не стала бы ничего скрывать, ясно?

– Все очень быстро решилось.

– То есть меня ты даже в расчет не брала? Пиздец.

Да, все же я сглупила. Ему никогда не понять… Говоря, что у нас не может быть ничего серьезного – я именно это и подразумевала, а не кокетничала, набивая цену.

– Это мой единственный шанс, – повторяю то, что он и так должен помнить.

– Да я не против! Но разве ты у меня спросила?! Нет! На хрена?! Я же так. Твоя игрушка, да, Вика?

– Ну что ты несешь, Валер?

– Домашний питомец. Хочешь – косточку сахарную бросишь, а хочешь – пнешь. Знаешь что? Да пошла ты!

Валерка вскакивает и, задевая стены широкими плечами, как пьяный, вываливается в подъезд.

– Валер, я тебя прошу, езжай домой, а? Хочешь, я тебе такси вызову? – в отчаянии кричу ему в спину. Но он, не обернувшись, вскидывает над головой фак и сбегает вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

Вот и поговорили.

Отступаю в квартиру. Прикрываю дверь и прижимаюсь лбом к стене рядом с наличником. Когда-то я пожаловалась своему психологу, что буквально все в этой жизни у меня происходит через задницу и на преодолении. Вот вроде бы и получается что-то, да, но каждый мой шаг требует каких-то нечеловеческих усилий. А она мне ответила, что так кажется буквально всем. Люди любят приукрашивать собственные старания и не замечать стараний других. Нам легче думать, что Васе просто повезло чего-то достичь, чем смириться с тем, что Вася добился этого упорным трудом и своими мозгами. Потому что это снимает с нас ответственность. И хоть в словах специалиста имеется смысл, конкретно в этой ситуации мне и впрямь кажется, что случился некоторый перебор. Можно хоть теперь перестать меня испытывать на прочность? Ведь можно?! Я просто хочу стать матерью! Разве я прошу чего-то сверхъестественного? Почему мне посылаются одно испытание за другим? Если и на ЭКО все пойдет по одному месту, я… Да блин, я просто с ума сойду от этой несправедливости.

Валерка, ну, вот что ты за дурачок, а? Все еще у тебя будет. Ты только глупостей не наделай. И вот как прикажете его уберечь? У меня на этот счет нет ни одной здравой мысли.

Прохожу на кухню, а пока закипает чайник, впяливаюсь взглядом в окно, но я живу слишком высоко, чтобы разглядеть, что происходит у подъезда. Отсюда даже дороги не видно. Он уехал? А если нет? Если он, как и я, пошел, куда несли ноги? А на улице собачий холод, и вот-вот пойдет дождь...

Набираю – Валера сбрасывает.

Тогда, недолго думая, звоню Юле, радуясь, что мы догадались обменяться телефонными номерами.

– Вика? Какая приятная неожиданность!

– Я ему сказала, Юль.

– И что? Как он воспринял?

– Плохо. Позвони ему через пару минут, ладно? Мои звонки он не принимает, а я страшно волнуюсь.

– Конечно.

– Только не сразу, Юль, а то он догадается, что это я попросила.

– Хорошо. Не волнуйся.

– Прости меня, – шепчу, но, наверное, моему голосу недостает раскаяния. Странное состояние… Вроде как я и виновата. Но с другой стороны, есть понимание, что я не могу нести ответственность за Валеркины фантазии.

– Я перезвоню, как только что-то выясню.

– Супер, а я попробую дозвониться Гаму на случай, если Валера поехал к нему.

Не находя себе места, меряю шагами квартиру. Я обожаю свой дом, в его обустройство вложено кучу времени, идей и денег, и обычно я успокаиваюсь, стоит только переступить порог. Но, очевидно, не сегодня.

Юля перезванивает только через сорок минут.

– Ну, что?

– Мои вызовы он тоже игнорит.

– Ясно. Очень, блин, по-взрослому!

– А что Гам говорит?

– Черт. Я о нем забыла. Сейчас…

Звоню Гамлету. Тот долго не берет трубку.

– Привет, Вик, – раздается, наконец, прямо в ухо.

– Что у тебя так гремит?

– Я товар принимаю. У тебя что-то срочное или подождет?

– Мы расстались с Валерой, и он ушел от меня немного не в себе. Теперь вот не берет трубку. И я волнуюсь, как бы он чего не выкинул. Позвони мне, если Валера объявится, ладно? На звонки матери Валерка тоже не отвечает.

– Ну вы даете, – присвистывает Гам.

– Так ты позвонишь, если что?

Гамлет – отличный парень. Я надеюсь, ради мужской солидарности он не станет трепать мне нервы игнором.

– Да, конечно. О чем разговор?

– Спасибо, – искренне благодарю я.

Проходит еще час. На город медленно опускается ночь. От Гама – ни слова, Валера же и вовсе то ли отключил телефон, то ли отправил меня в блок. Только Юля иногда спрашивает в мессенджере, нет ли у меня новостей.

Вот так и связывайся с малолетками.

Опускаю голову на сложенные на столе руки. Вот куда в таких случаях обращаться? В полицию? Или для начала обзвонить больницы? Впрочем, и для того, и для другого, наверное, еще рано. Но как же сложно просто ждать!

Если мой ребенок когда-нибудь отчебучит что-то подобное, я его закрою в квартире, а ключ выброшу в окно.

И как назло, у меня нет знакомых, которые могли бы что-то посоветовать. Почему-то среди великого разнообразия моих клиентов я не могу припомнить ни одного мента. А кроме ментов, к кому еще обратиться? Знать бы. В городе, утыканном камерами, при желании можно найти кого угодно.

Стоп. Кажется, чем-то таким занимается Мир… Может, он что-то подскажет?

Хватаюсь за телефон. Гордость борется с потребностью любой ценой убедиться, что с Валерой не случилось беды. А там… Там пусть Мир что угодно обо мне думает. Пусть насмехается, пусть злорадствует… Хотя я не нахожу ни одной причины, зачем бы ему это понадобилось.

Набрав полную грудь воздуха, тычу на дозвон.

– Да.

– Привет. Я по делу. Ты не мог бы мне уделить пять минут?

– Двенадцатый час, Вика.

– Да, я понимаю. Это больше не повторится. У меня безвыходная ситуация.

– У тебя? – хмыкает Мир. – Ну, давай. Удиви меня.

Меня царапает намек, что в угол загнала как раз таки я его. Но я проглатываю обиду. Во-первых, потому что он имеет все основания для такого подкола, а во-вторых, потому что ситуация у меня и впрямь еще та… Описываю ее Мирославу. Ему это все наверняка кажется детским садом. Но что уж… Если это поможет найти Валеру, я потерплю. К тому же для меня важно, чтобы Мир знал – я свободна. Почему? Да потому что мне важно поселить в его голове мысль о том, что с моей стороны нет больше преград. А там помаленьку, потихоньку, и мало ли. Вдруг получится? Вдруг он вспомнит, как нам хорошо было вместе? Вдруг его чувства воскреснут? Не знаю, хватит ли мне мудрости, хватит ли выдержки, зная, что он с другой, медленно его отвоевывать… Но прощу ли я себя, если не попробую? Даже если это подло по отношению к Лене. Нет. А значит, мне нужен какой-то план. Пусть такая расчетливость превращает меня совсем уж в чудовище. Гораздо легче себя оправдать, когда творишь какую-то дичь, поддавшись сиюминутному порыву. Но это тот самый случай, когда эмоции лучше держать в узде. В нашей ситуации нужны холодный расчет и много-много терпения. Жизнь – сложная штука. Иногда бы и рад не делать того, за что будет стыдно, но иначе просто не получается. Или ты, или тебя. Закон каменных джунглей.

– Так что? Не подскажешь, с чего мне хотя бы начать? – сиплю я.

– Кто обслуживает камеры в твоем доме? Телеком-плюс?

– Д-да.

– Ничего не делай. Жди моего звонка.

– Спасибо.

– Еще не за что.

Пишу Юле, что нашла человека, который может помочь быстро отыскать Валеру, и опять укладываюсь на стол, лицом к окну. Обычно шумный проспект как будто притих, чтобы я себя лучше услышала. Спасибо.

Сколько так проходит? По меньшей мере, час. Наконец, Мир перезванивает.

– Все нормально с твоим мальчиком. Бухает в баре на Набережном. За ним присмотрят. Домой проводят.

– Как ты так быстро его нашел? – сиплю, пожевав губу.

– Разве не за этим ты ко мне обратилась?

– Да, наверное, я просто не верила до конца, что все получится. Спасибо.

– Я половину камер в этом городе устанавливал. Есть подвязки. А там – дело техники.

– Ясно. Спасибо большое еще раз. И извини, что так поздно побеспокоила. Ты, наверное, уже спал.

– Я, Вик, находился в процессе выяснения отношений со своей женщиной. Не ты одна сегодня решила выложить карты на стол.

Сердце обжигает приливом крови. Кажется, оно разбухает, становится больше и больше… Расширяясь до предела своих возможностей.

– Она… выставила тебе ультиматум, да?

– Этот вопрос я улажу, тебе достаточно знать, что мое решение не изменилось.

– Даже если вы из-за этого расстанетесь?

– Не расстанемся. Я этого просто не допущу. Спокойной ночи, Вик.

– Спокойной ночи, – шепчу в ответ, а в ушах эхом прокатывается «я этого не допущу». Такое уверенное. Безальтернативное… Будто иного варианта он и впрямь для себя не представляет. Вика-Вика, ну и что теперь, а? А ничего. Я же знала, что это не будет легко. И сейчас просто в том убедилась. Ничего страшного. Как-то прорвусь. Таких моментов еще будет масса.

Затолкав поглубже скребущую боль, набираю Юле сообщение:

«Валеру нашли в одном из баров. Домой проводят. Не волнуйся».

«Слава богу! Спасибо, Вик. Я тут места себе не находила».

«Все будет хорошо».

«Обязательно», – соглашается Юля, подмигивая мне смайлом. Вот у кого стоит брать пример. Мне бы ее оптимизм.

Вымотанная минувшим днем подчистую, бреду в спальню. Валеркина домашняя футболка брошена в кресле и наверняка, если осмотреться, в моей квартире запросто можно найти еще немало его вещей. Но я не стану просить их забрать. Думаю, нам вообще лучше пока не видеться. Сложив аккуратно футболку, ныряю под одеяло. Уже давно пора спать, а уборкой можно заняться и утром. Не так уж сильно мое желание выкорчевать любые напоминания о нашем с Валерой прошлом. Наверное, такое желание возникает, лишь когда остаются чувства, неизбежно трансформирующиеся в обиду при расставании. У меня же никаких особенных эмоций нет. Лишь теплота и благодарность за то, что было. Уверена, Валера не поймет этих чувств. И не захочет их принять. Я не питаю иллюзий – у нас не получится остаться друзьями, как бы мне того не хотелось. Валера слишком категоричен для этого. И может, так даже лучше. Оборвать, чтобы не оставить себе надежды на то, что, возможно, все еще будет.

Можно смело сказать, что я засыпаю с кристально чистой совестью. Если не по отношению к Лене, то по отношению к Валере – так точно. Утром встаю пораньше с удивительно свежей головой. Принимаю назначенные препараты. И даже не ленюсь пожарить яичницу, хотя обычно не заморачиваюсь с готовкой, когда одна. На работу закономерно опаздываю. Что, впрочем, могу себе иногда позволить. Начальник я, или нет?!

А войдя в приемную, застываю как вкопанная, потому что меня ждет… Лена. Что ж. Быстро она. Я даже не успела решить, какой тактики придерживаться.

– Доброе утро.

– Доброе? Для кого как. – Она окидывает меня внимательным взглядом. – Мы можем поговорить?