Текст книги "Обречен тобой (СИ)"
Автор книги: Юлия Резник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 7
Мир не мог забыть. Он же счета оплачивал! Или… Мир банально сделал это наперед? И уже и думать забыл о том, что однажды, спасая одну глупую и невезучую девочку от беды, щедро поделился с ней своей спермой?
Господи.
Какая я безнадежная дура. Металась, что-то из себя корчила, не хотела ему в глаза лезть. Зачем-то убеждала себя, что мне это совершенно не надо. А на самом деле просто ждала, что он придет ко мне первым? Придет и спросит, дескать, что дальше, малышка, м-м-м?
И мне не придется вообще ничего решать.
А он ничего подобного, конечно же, и не думал делать. Он жил дальше. Как я и просила. Любил. Строил дом. Свое дело. Что-то планировал. Детей… Наверняка детей. Вот только не со мной.
Нет. Ну как так? Я, конечно, звезд с неба не хватаю, но… выходит, я настолько идиотка, да? Непроходимая просто тупица. Отец оказался прав.
Страшно растерявшись, растираю виски. И? Что теперь? У него все есть. А то, чего по каким-то причинам нет – непременно будет. На кой ему мои проблемы? Дети от меня на кой? Вот спрошу я сейчас, какой будет его реакция? Ответ очевиден. И этой очевидностью страшен.
Я думала, что у меня есть варианты. Что только я решаю, быть или не быть, в любом случае. Но это не так! Давно уже нет... И даже если я очень захочу этого ребенка, у Мира нет ни одной причины позволить ему родиться. Хотя бы потому, что для него самого, его отношений и прочего это совершенно не нужная сложность. Я просто додумала что-то. И кажется, продолжаю додумывать дальше. Вместо того чтобы прямо спросить, избавляя себя от неопределенности. Да – да. Нет – нет. Что может быть проще, если ты, конечно, не мазохист?
– С тех пор как мне позвонили из клиники с вопросом, собираюсь ли я продлевать договор хранения эмбрионов, я думаю об этом постоянно.
Профиль Мира каменеет. Ленивым движением кисти он включает поворотник, неспешно сворачивает к обочине, плавно паркуется. И поворачивается ко мне, сведя брови в линию.
– Господи, ты даже не помнишь…
– Ну, почему? Сейчас что-то такое припоминаю.
Не знаю, почему не нахожу этому ни одного внятного объяснения, но меня начинает немилосердно трясти. Внутри от пищевода к горлу будто поднимается кипящая лава, выжигая душу. Я как вулкан, который вот-вот рванет. И ведь, наверное, этому были какие-то предпосылки. Внутри все это время нагнеталось сильное напряжение, которое я почему-то не замечала, несмотря на усиливающийся накал.
Бабы все-таки дуры. Мужики ко всему относятся легче. Или это я такая непроходимая идиотка?
Мир вскидывает руку, сверяясь с часами, о стоимости которых я могу лишь догадываться.
– Ч-черт. Десять лет прошло, да, малышка?
– Не называй меня так, пожалуйста.
– Почему? Ты не подросла, – улыбается.
Впрочем, своими улыбочками Мир меня не обманет – я слишком хорошо его знаю, чтобы не понимать, что мысленно он уже не со мной, а та легкость, которую он сейчас демонстрирует – просто прикрытие для более глубокого мыслительного процесса.
– Когда это было?
– Что?
– Когда с тобой связались?
– Пару дней назад. Тебя они тоже искали, но ты сменил номер и не отвечаешь на письма.
Мы правда это обсуждаем. Прямо сейчас…
Ну, а зачем ему отвечать, да? У него же все хорошо.
И я рада. Я рада, господи. Но почему это настолько невыносимо?
– Я выйду здесь. Мне… Мне надо.
Вываливаюсь из машины прежде, чем Мир успевает этому помешать. Лава внутри устремляется к жерлу. Меня сейчас просто стошнит. Своей глупостью, болью, идиотскими совершенно надеждами. А-а-а-а!
– Да стой ты! Мы не договорили.
Останавливаюсь резко, так что задники кроссовок едва не высекают искры из тротуарной плитки. Мы в черте города. Тот нависает со всех сторон высотками, забивается в легкие ароматом гудрона, смрадом выхлопных газов и как будто только и ждет, когда можно будет тебя пережевать и выплюнуть. Мне кажется, я только поэтому чего-то и достигла в жизни. Потому что боялась, что он меня проглотит, и не подавится… И ничто меня не сломило – ни безденежье, ни одиночество. Был какой-то энтузиазм. А сейчас ничего не осталось.
– Н-не трогай меня. Не о чем нам говорить.
– Класс. Да погоди ты, ну!
Мир хватает меня, разворачивает волчком. И я его со всей дури толкаю в грудь.
– Только дураки живут прошлым, – рычит он, перехватывая мою руку. – Я в чем перед тобой виноват?
– Ни в чем!
– Черта с два. Иначе ты бы этот цирк не устраивала.
– С ним очень легко покончить. Просто отпусти меня, – цежу, вырывая руку.
– Блядь! Поверить не могу. Просто гребаное дежавю. Вик, ну ты же не думала, что я буду ждать, когда ты одумаешься?
– Конечно, нет.
– А кажется, будто именно на это ты и надеялась. Ну как так? Что у тебя в голове, Вика-а-а? Я же мужик. Так не бывает…
Прямо сейчас я готова в это поверить. Ровно так, как готова признать и то, что в его словах имеется доля правды. Надеюсь, меня как-то оправдывает тот факт, что я ждала от Мира какого-то шага, сама того не осознавая. Иначе он прав. Это клиника.
– Я понимаю. Просто не вижу смысла продолжать наш разговор, – разъясняю свою позицию, добавив примирительных интонаций голосу.
– Почему? Нам как минимум нужно решить, что делать с эмбрионами.
Он, конечно же, прав. Но вернуться в машину я не могу. Слишком тесно мне с ним в замкнутом пространстве салона. Так тесно, что нечем дышать.
– Не против, если мы пройдемся?
– В такую холодрыгу? – морщится, оглядываясь по сторонам. А ведь и правда ужасно холодно. Изо рта вырываются клубы пара, добавляя киношности происходящему.
– Это не займет много времени, Мир. Вряд ли ты захочешь, чтобы я от тебя родила, тогда что тут обсуждать?
– Может, то, что это твой единственный шанс? Или за это время что-то изменилось? – сощуривается, пристально вглядываясь в мой профиль. Я так и не нашла в себе сил взглянуть на него прямо.
– Нет. Все по-прежнему. Надо было все-таки замораживать яйцеклетку.
– Да. Надо было, – соглашается Мир, сдирая струпья с ран и щедро посыпая их солью. Он во всем такой. Уж если за что берется, то с душой. Если любит – так на разрыв. Если служит – так честь по чести. А если рвет – так навсегда. Я что, и правда думала, что со мной будет иначе?
– Ну, знал бы, где упадешь, Мир… Ладно, я тебя поняла. Ты езжай, за меня не волнуйся. Здесь метро вон. И до дома моего по прямой ветке.
– Да ты просто святая. Хорошо придумала. Так сподручней, да? Сделать меня виноватым.
– Виноватым в чем?
– В бездетности твоей, в чем же еще? Это же я настоял на заморозке эмбрионов. А теперь, зверь такой, не даю тебе их использовать.
– Да я и сама не хочу. Не переживай, Мир. Все нормально, – нахожу в себе силы ответить. – Просто этот звонок немного всколыхнул давно осевшую муть. Переживу. Не бери в голову, – усмехаюсь, если и покривив душой, то не сильно, так, самую малость. – Прощай!
Пафосно? Может быть. Но я не хочу продолжения, и лучше сразу все по местам расставить. Сквозняки на входе в метро заставляют поежиться. Турникет, эскалатор, толпа, в которой одиночество ощущается как нельзя остро. На телефоне не отвеченное сообщение от Валеры. Пишет, что придет ближе к восьми. Возможно, его общество могло бы поднять настроение, но сейчас мне лучше побыть одной, чтобы переварить случившееся. Возможно, даже отгоревать по новой. Набираю короткое «Не сегодня» и возвращаю телефон в сумку.
К дому подхожу, продрогнув до костей. Осень хоть и теплая, но ночью температура значительно падает.
– Ну и где тебя носит? Почему ты пешком? Опять Фордик не завелся? Говорил же, давай возьмем нормальную тачку… – Валера проступает из темноты, прижимая меня к своему боку: – Привет.
Послушно чмокаю его в ответ. А сама бросаю взгляд на телефон. Так и есть. Сообщение ему не отправилось. Что не новость в метро.
– Ага. Не завелся.
– Адрес скинь. Завтра оттащу в сервис.
– Да я уж думаю, лучше и правда на металлолом, – бормочу, прижимая таблетку от домофона к замку.
– Сначала замену купи. Не пешком же тебе ходить.
– И то так. Я присматривалась к китайцам.
– Скинь модель, гляну характеристики. А то ты навыбираешь.
Улыбаюсь. Мне импонирует Валеркина внимательность к моим делам. То, что он готов всегда, что бы не случилось, прийти на помощь. Потратив сколь угодно много своего времени.
Двери лифта закрываются. Утыкаюсь носом Валере в шею. Он пахнет совсем по-другому. Не так, как Мир. Но мне нравится. Валера пахнет покоем.
– Чего это ты такая ласковая?
– А обычно я не такая, что ли? – растягиваю губы в улыбке.
– Нет.
– Ну, вот.
– Я не жаловался. Так что случилось?
– Да ничего, Валер. Устала сильно. Полдня копалась в земле. Потом еще из-за Фордика перенервничала.
– Надо было не нервничать, а сразу звонить мне. Говоришь ей, говоришь…
– И каждый раз тебя дергать? – кривлю губы.
– Ну а для чего еще нужны женщины?
– Действительно.
– Напоминать мужчинам о том, что без них мир пойдет по пизде, – задирает нос.
– Ой, все. Мужчина… – ерошу Валеркины волосы.
– А что, нет?
– Да! Еще как да. Ты останешься?
– Угу. Мы завтра с Гамом с самого утра встречаемся. От тебя удобнее добираться.
– А я все думала, чего это ты ко мне зачастил, – смеюсь, – а тебе просто удобно.
– Конечно. Только корыстные побуждения мною и движут. Иначе зачем бы я мотался к тебе через полгорода? Ну не из любви же к прекрасному. Капец, меня это достало.
– Так не мотайся, – пожимаю плечами.
– Вик! Ну кончай ты уже обесценивать все, что я, на хрен, делаю.
– И мысли такой не было.
– Да ты на автомате это каждый раз выдаешь. Что ты первым делаешь при малейшем шухере? Правильно, предлагаешь расстаться! По-твоему, это нормально вообще?
Да? Да! Он прав. Черте что.
– Нет, конечно. Извини… Я просто… Не знаю, боюсь, что тебе со мной плохо.
– Мне хорошо с тобой. Очень. Я ведь вообще вел к тому, что нам неплохо бы было съехаться, а ты опять за свое. Бесишь.
– В смысле – совсем? Жить вместе?
– Ну, да. У меня уйма времени уходит на езду туда-сюда. Пока я его находил, а теперь, когда, считай, две работы…
– Ты про шаурмичную, что ли?
– Про нее. Мы с Гамом решили сами вставать за прилавок, пока хотя бы не выйдем в ноль. Что скажешь? Приютишь меня? Обещаю исправно оплачивать свою часть ипотеки, – обаятельно улыбается.
– Что за бред? Вот еще. Если мы разбежимся, тебе от этой квартиры ничего не обломится.
– Бля, ты опять?! – психует. – Да я и не рассчитываю на эту сраную хату! Просто хочу с тобой, дурой, жить. Вик, ну пипец просто… У меня мозг рядом с тобой взрывается. Жесть. Вот вроде нормальная ты девчонка, а потом что-нибудь как выдашь, что мне все, на хрен, бросить хочется. И если ты сейчас скажешь – так брось, я, блядь, уйду с концами! Ну?! Давай, жги!
– Бред какой-то, – бормочу я, обходя Валеру по дуге.
– Вот именно! Бред. Я о том же.
– Тебя никто не выгоняет, ясно?!
– Но как будто никто и не держит.
– А тебя надо держать? Ты что, пес? Я думала, у нас все взаимно.
– Отлично. Значит ли это, что я могу к тебя переехать?
– Так эти вопросы не решаются. Надо все хорошенько обдумать, взвесить. Убедиться, что мы готовы…
– К чему? Совместному проживанию? Вик, ты серьезно вообще? Мы уже год встречаемся.
– Это другое. Вот ты готов каждое утро видеть мою заспанную неумытую физиономию?
– Я и так ее вижу. Когда остаюсь с ночевкой. Мне все нравится.
– Дурак. Говорю же, – улыбаюсь я, мягко поглаживая Валеру за ухом. Он ужасно тактильный. Стоит коснуться, и кажется, он тут же забывает все обиды. Потирается щекой о мои пальцы, сыто жмурится…
– Вик, просто скажи – да или нет.
– Дай мне время все хорошенько обдумать, ладно?
– А какой у меня выбор?
Глава 8
– Где ты ходишь, мать? Твой телефон не смолкает.
– За кофе вышла, нет чтобы сказать спасибо, – бурчу, вручая Наташке ее моккачино. И с намеком кошусь на болтающийся на запястье пакет.
– И штрудели? – сощуривается подруга, с жадностью запуская туда руку. – Тебе кто-нибудь говорил, что ты ведьма?! Мне же нельзя.
Идя вразрез с собственными словами, Наташка выуживает пахнущую корицей и яблоками слойку и откусывает сразу половину.
– М-м-м! Может, позвонить куда надо и наврать, что у них тараканы пешком ходят? – предлагает с набитым ртом.
– Чтобы они закрылись? – смеюсь.
– Ага. Ну нельзя же так с людьми.
– Как так? Вкусно? – усмехаюсь, утыкаясь в телефон.
– Именно. Меня же скоро разнесет вконец на этих булочках! Каждый день даю себе зарок – ни ногой туда. И каждый раз не могу удержаться, проходя мимо. Вытяжки у них точно хреновые, сдобой пахнет на весь этаж.
– Или они нарочно распыляют вокруг специальный парфюм.
– А что, так можно? – искренне удивляется подруга.
– Конечно. Это известный маркетинговый ход, – киваю, переключаясь на голос Валеры в трубке:
– Тебе на кой телефон, Вик? Звоню тебе уже минут пятнадцать…
– За кофе вышла. Что за срочность?
– Ты уверена, что отослала мне правильную геолокацию?
– Ну конечно. А что?
– А то, что нет тут твоей машины.
– В смысле нет? – удивляюсь. – Ты сейчас там?
– Я же говорил, что поеду, чем ты слушала, женщина?
– Ты там, а машины нет? – туплю, прикидывая в уме, что бы это могло означать.
– Блин, Вик, ты издеваешься? Именно это я и говорю, нет?
– Постой, Валер. Можешь включить видео? Ну, или глянуть адрес ближайшего дома? – хмурюсь я, не теряя надежды, что он просто не туда повернул.
– Пять сек.
В трубке что-то трещит, щелкает, а следом на экране появляется Валеркина симпатичная физиономия.
– Ну, что скажешь?
– Скажу, что ты приехал по адресу.
– Твоего Форда здесь нет, – терпеливо повторяет Валера.
– Я вижу, – киваю. – Он стоял прям под этим кленом.
– Молодой человек, я могу вам чем-то помочь?
Льющийся из динамика голос звучит до того неожиданно, что я всем телом вздрагиваю. Нет… О, нет. Только этого не хватало. Почему Мир не на работе?! Разве бизнесмены его уровня не должны дневать и ночевать в офисе? Наш с Наташкой бизнес и близко не такой солидный, и то отнимает, считай, все время.
– Добрый день. Даже не знаю. У моей девушки здесь заглохла машина…
Это все, что я успеваю услышать, до того как Валерка отбивает звонок, бросив напоследок короткое: «Вик, я перезвоню».
Со стоном обхватываю голову.
– Ну что опять случилось?
– Ой, Наташ, даже не знаю, с чего начать свой рассказ...
Наташка широко распахивает глаза, сверяется с часиками на запястье и, запихнув в рот остатки штруделя, распоряжается:
– С начала. У тебя пятнадцать минут. Потом уезжаю в налоговую.
По мере того, как я делюсь последними событиями, глаза подруги становятся все больше и больше, а ее «да ладно» очень скоро превращаются в гораздо более емкие «охренеть».
– И? Что ты теперь думаешь делать? Как будешь разбираться со своими мужиками?
– Ты вообще меня слышала? С какими моими, блин?!
– Ну, не знаю. Я вот не исключаю, что твой Фордик мог отогнать в сервис Мир. А это что-то да значит.
– Зачем бы он стал так заморачиваться?
– По старой дружбе.
– Ага. Как бы не так. Говорю же – Мир забыл обо мне и думать.
– И тебя это задевает, – утверждает Наташа, впиваясь в лицо пристальным взглядом.
– Да нет же!
– Да-а-а-а, – часто-часто кивает она.
– Ладно. Если только немного, – сознаюсь я и с психом щелкаю по экрану: – Вот почему он молчит?!
Стоит этим словам вырваться изо рта, как в мессенджере всплывает сообщение с незнакомого номера.
«Твоя машина в ремонте. Как будет готова – пригонят. Вышли адрес».
Давление моментально подскакивает. Какой же самодовольный гад, а?! Даже не соизволил представиться. Думает, я сразу пойму? И ведь правильно думает.
«Не стоило беспокоиться. Скинь номер карты, куда я могу перевести деньги за ремонт».
«Мы с твоим «парнем» уже все решили».
С моим парнем… Он же издевается, я правильно понимаю? Пальцы сжимаются. Будь корпус айфона хоть немного хлипче, я бы уже его в крошку стерла. А так лишь самой больно.
– Вик, что там? Кто пишет?
– Мир. Они с Валерой уже все порешали, оказывается.
Обхватив голову, давлю на виски. Может, офис у нас и крошечный, но вид отсюда – на миллион долларов. Все же локация очень важна для поддержания имиджа успешной компании. Даже если у большинства наших клиентов нет времени поднять глаза в гору. Я же частенько зависаю у окон. Картинки раскинувшегося внизу города отлично мотивируют и вдохновляют.
– Охренеть. И что ты теперь думаешь делать?
– Ничего. Плыть по течению.
– А если Валерка начнет задавать вопросы?
– О чем?
– Да откуда мне знать? Например, о том, зачем какому-то левому типу чинить твою развалюху.
– Отвечу, что понятия не имею. И, кстати, не совру.
– То есть ты не собираешься рассказывать Валерке о Мире?
– А зачем?
– Понятия не имею.
– Как и я, Наташ, как и я. Ладно, буду работать.
– Ох ты ж черт! Я тоже убегаю…
– Ага, давай.
– Ты только не вешай нос, Викуль! Прорвемся.
– Без вариантов, – киваю, разворачивая на экране AutoCAD. Вчера мне пришли кое-какие идеи, воплощение которых требует незамедлительного внесения изменений в посадочный план для рабочих. И существенный перерасчет. Вроде даже получается не напортачить, хотя мысли то и дело перепрыгивают на личное. Валера так и не звонит, заставляя думать о том, что ему наплел Тарута. А он сам все никак не угомонится:
«Неожиданно, малышка».
Даже уточнять не хочу, про что он. К тому же я просила не называть меня так. Но в голове, конечно, возникает с десяток вопросов. Например, что неожиданного? То, что я, как и он, нашла себе партнера помладше? Уж не знаю, чем руководствовался Мир, а я просто хотела легкости. Когда у партнера нет истории за плечами, с ним гораздо проще. Это как сравнивать купание на прогретом солнышком мелководье с погружением в Марианскую впадину. Первое приятно и безопасно. Второе… Неясно, зачем вообще среднестатистическому человеку. Особенно если ты однажды уже там побывал.
Думаю, Миру понятны мои мотивы. И потому не нахожу ни одного логичного объяснения тому, что он до сих пор продолжает писать.
В костюме. Он был в костюме. И в туго повязанном галстуке. Считается, что мужчина спит и видит, как бы этот самый галстук стянуть при первом же удобном случае. Но Мир так хотел сменить поскорей военную форму на итальянский шелк, что тот его, видно, совершенно не душит. У него даже пуговицы на пиджаке были застегнуты…
Смешно, но я думаю о том, как бы все сложилось, если бы я перетерпела тот страшный период жизни. Если бы я доверилась. Он так часто мне повторял: «Малышка, я знаю, что делаю, просто подожди!» А я ждала. Год, второй… И еще ждала бы, сколько бы не потребовалось, если бы он… Я не знаю. Отправился в экспедицию на северный полюс. Или в джунгли, изучать редкие виды обезьян. Для меня проблема заключалась не в ожидании как таковом. А в том, что отлучки Мира всегда были связаны с риском для жизни. За эти два года его дважды ранило. И я даже вспоминать не хочу, что чувствовала, обрывая телефон приемной минобороны. Потому что других номеров не знала. Господи, да я не знала даже, в какой части света его искать, если что случится.
И если Мир думает, что эта его… оказалась бы в той ситуации мудрее, то у меня для него плохие новости. Нет, я не сомневаюсь, что она его искренне любит. Но одно дело – любить его таким, какой он есть сейчас, и совсем другое – прежним. Тут я вообще не питаю иллюзий. Да он и сам их не питал. Потому и отпустил.
Я даже нашей следующей встречи ждала почти два месяца. Наговорив мне кучу всего и сбив окончательно с толку, Тарута просто пропал. День, два еще было терпимо. А вот потом у меня начало медленно срывать крышу. Хорошо, что началась учеба, на которую я как могла налегала. И впервые в жизни, пожалуй, не выбивалась из общей массы. В конце концов, преподы в универе не зря говорили – забудьте все, чему вас учили в школе. Там мы действительно как будто начали обучение заново. И вдруг оказалось, что когда тебе не надо бесконечно менять школы, мотаясь по стране за отцом-военным, или болеть, потому условия нашей жизни зачастую оставляли желать лучшего, то учиться наравне со всеми не так уж и сложно. Что я вовсе не тупая, как всю жизнь о себе думала. Что в моей голове рождаются какие-то умные мысли, к которым даже прислушиваются другие. Это был шок. Приятный, конечно, но все же! Чуть расслабиться мне удалось, лишь когда я с довольно неплохими результатами прошла промежуточную аттестацию. Точнее, расслабилась я тогда так сильно, что меня тупо размотало по подоконнику. Так и сидела там, напротив аудитории, слепо глядя перед собой, когда наши решали, где им отметить успешную сдачу. Заслужили ведь!
– Эй, малышка! Завьялова, блин!
– А?
– Ты че, как пыльным мешком прибитая? – загоготал один из немногочисленных парней нашей группы, толкая меня в бок. – Не веришь, что отстрелялись?! Так все.
– Если бы. Это же промежуточная.
– И че? Промежуточная – это уже полдела. Ты отмечать-то идешь?
– Нет, я…
– Возражения не принимаются! По пятихатке скидываемся.
– Да у меня и денег свободных нет.
– Скажешь мамке, что на ксерокопии надо. Все ей подскажи…
– Давай, и правда, Вик, чего ты ломаешься? Все идут, – гаркнула моя соседка по комнате.
Отставать от всех не хотелось категорически, потому что меня впервые в жизни куда-то позвали. Раньше я чувствовала себя белой вороной, но не знала, как это изменить. Трудновато влиться в сложившийся не за один год коллектив, а когда ты еще и постоянно позоришься у доски – вообще невозможно.
– Ладно. А куда хоть пойдем?
– В Бункер. Там для девочек вход бесплатный. А после девяти второе пиво наливают в подарок, прикинь?
Помню, я изобразила тогда восторг. И даже дала себе честное слово попробовать это самое пиво. Я как раз поднесла тяжелый бокал к губам, когда заметила у стойки знакомое лицо. С жадностью впилась взглядом в профиль Мира, обвела плечи, скользнула вниз по мускулистой руке и только тогда обратила внимание, что она обвилась вокруг тонкой талии какой-то… ужасной женщины. Собственно, если бы я на него не пялилась, Мир, вполне возможно, даже меня не заметил бы. А так я невольно заставила его озираться. И произошло неизбежное. Завидев меня, Мир сощурился. Обвел взглядом нашу шумную компанию, громоздящиеся на столе бокалы на фоне почти полного отсутствия закусок. Усмехнулся, что-то шепнул своей бабе на ухо и, лениво шагая, двинулся прямо ко мне.
– Айа-йа, малышка. Пиво? Клуб? Что скажет папа?
– Тебе? Не знаю. Может, отругает за то, что кое-кто забил на его приказ, – огрызнулась, вдруг осмелев.
– М-м-м. Дерзкая типа?
– Просто не люблю болтунов.
Настроение резко пропало. Я подхватила сумочку, намереваясь уйти.
Болтунов, блин. Так вообще говорят?
– Это я болтун? – сощурился Тарута.
– Ну, может, ты подберешь другое слово, способное охарактеризовать тебя как нельзя лучше. Извини, мне пора идти.
– Ты мне, что, сейчас предъявляешь?
– Ни в коем случае. Просто говорю, что ты мог бы ничего мне не обещать, если не собирался выполнять обещания. Отец бы никогда этого не узнал.
– И что же я не сделал из обещанного?
– Примерно все, – обиженно бросила я. – Тебя не было два месяца, многовато как для человека, обещавшего меня защищать.
– Ты могла мне позвонить, малышка.
– Нет, не могла. У меня нет твоего номера. А еще я…
– Что?
Нет. Ничего. Слава богу, я не сказала, как он разбередил мне душу своими намеками. Уже тогда было понятно, что флирт для Мира – привычный способ коммуникации с противоположным полом. Никто не виноват, что настолько рядовое событие в его жизни перевернуло, к чертям, мою. А я додумала то, чего не было.
Сейчас так же, кстати. Все же некоторые вещи со временем не меняются. Мирослав что-то делает, а я гадаю, что бы это могло значить. Нет, к черту. Я больше не попаду в эту ловушку. Позвонить бы Валере. Но почему-то сам он мне не звонит. И я тупо боюсь узнать, что же такое случилось, что он ушел в молчанку?
