Текст книги "Руны законов Сварога (СИ)"
Автор книги: Юлия Поспешная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Я закончила колдовать и громко с силой хлопнула в ладоши, но в пылу битвы, среди пламени на деревьях и людских криков никто не обратил на меня внимания, в том числе и волоты. А зря. Несколько из многочисленных ветвей у великанов над головами за секунды покрылись толстыми корками льда, затем сверху вырос ещё один крепкий твёрдый слой тёмно-синего и серо-голубого ледяного покрова, а затем появилась ещё пару слоёв. Под тяжестью ледовых наростов, и без того тяжёлые крупные ветви сломались и сорвались вниз. Медленно кувыркаясь в воздухе, они обрушились на головы, шеи и спины волотов.
Двое клыкастых исполинов получили льдинами точно по головам и взвыли от злости, свободными руками зажимая страшные раны на голове. Один великан, к несчастью, сумел увернуться. Четвёртый громадный громила принял на голову и плечи удар сразу четырёх здоровенных кусков льда, размером с телёнка, а потому замертво грузно повалился в снег и затих, деревья и снег вокруг его головы побагровели от крупных брызг и влажных растекающихся пятен.
Пятому исполину ледовая ветка врезала точной по темени. Здоровяк тут же пошатнулся, осел и всей тяжестью рухнул в снег, но сию же минуту попробовал подняться. Крепкими подрагивающими руками великан упирался в землю, стремясь побыстрее встать. Святослав рванул вперёд, не обращая внимания на предупреждающие крики Коцела. К своему удивлению, я вдруг поняла, что тоже встревоженно кричала вслед безрассудному воину:
– Стой! Не нужно!!! Святослав, вернись!!!
Но Ставр или не услышал, или не пожелал прислушаться. Подскочив к тяжело поднимающемуся исполину, он с размаху вонзил меч в левый глаз монстра и тут же вырвал клинок назад.
Желтовато-белёсый замутнённый глаз великана лопнул точно гигантский пузырь и растёкся вязкой липкой массой, медленно сползая по нижнему веку и щеке монстра. Волот-упырь взревел, неуклюже попытался отмахнуться под Святослава. Но Ставр ловко нырнул под руку волота, рванулся вперёд и полоснул мечом по горлу великана.
Я увидела, как Святослава обдало тёмной кровью из глубокой длинной раны на горле великана, но воин уже отбежал назад, а волот безжизненным трупом рухнул в снег. Тело его мгновенно исхудало, плоть истончилась, а панцирь и вовсе треснул в нескольких местах и развалился на несколько фрагментов.
Затем от лежащего в снегу волота поднялась тёмно-серая, меркло подсвеченная бородатая фигура в доспехах и взмыла куда-то вверх и в сторону, растворяясь во мраке.
Святослав же, вернувшись назад, скривился и выдал порцию ругательств. Голос Ставра звучал с болью. Я хотела было поспешить к нему, но тут один из волотов, проревел что-то неразборчивое и с глухим треском и удивительной лёгкостью вырвал из земли дерево. В следующую секунду исполин метнул ветвистую осину в отряд дружинников.
Я выкрикнула заговор, перед летящим деревом из снега выросло новое дерево и широко раскинуло ветви, преграждая путь летящей осине. «Снаряд» волота с громогласным гремящим хрустом врезался в магическое древо, и во все стороны брызнула туча щепок и острых обломков ветвей. Несколько стражников увернулись или успели закрыться щитами, но одному из всадников сразу две щепки вонзились точно в лицо. Воин пошатнулся, его раненный другими щепками конь взвился, и ратник полетел в снег.
Мой предупреждающий крик повис в воздухе, когда я увидела, как раненый воин безвольно катиться по снегу между пылающих деревьев. Несколько осмелевших упырей бросились к нему. Двое дружинников и стражник с луком рванули к раненному товарищу, но упырей было слишком много и они были слишком голодны.
– Бра-атцы… – прохрипел раненный в лицо воитель и протянул дрожащую руку к одному из соратников.
– Вязга! – закричал воин из той троицы, что спешила на помощь побитому щепками воину.
Бегущий стражник начал стрелять, несколько его стрел убили упырей, но кровососов уже выскочила целая толпа. Трое ратников вынуждены были отступить. Вязга закричал, когда его выволокли во тьму, а затем сразу несколько упырей впились в его плоть.
В танце пламенного света и тьмы ночи, в мерцающей полутьме, мы все могли видеть, как тело Вязги дрожало в предсмертных судорогах, а дюжина упырей, срывая с воина доспехи, лихорадочно вгрызалась в его конечности, шею и тело.
– Вернитесь в строй! – Кочебор рявкнул на оцепеневшую от увиденного троицу.
Трое пораженных кровавым зрелищем воинов, нехотя, выполнили приказ.
Двое крестьян поймали коня покойного Вязги, и один из них тут же на него взобрался. Какая-то женщина из жителей «Лукошка» истошно, с истерической паникой закричала:
– Нам конец! Это конец!.. Они сожрут нас!.. Сожрут нас всех! Нам всем теперь…
Один из стоящих рядом мужчин что-то сердито крикнул ей, но женщина не прислушалась. Тогда этот же рядовец отвесил землячке пощёчину. Та вскрикнула, покачнулась и схватилась за щеку. Заплаканные глаза женщины уставились на обидчика.
– Не ори, идиотки кусок! А не то тебя же упырям выбросим! – пригрозил ударивший крестьянку мужик.
Я осуждающе поджала губы, но вмешиваться не стала. Не до того, да и панику никогда нельзя разводить.
«Но мог бы как-то и помягче пресечь паникёрство, без рукоприкладства… – недовольно подумала я».
Святослав рядом всё ещё рычал от боли, но снова ринулся навстречу волотам. За ним последовали ещё несколько воителей. Строй вновь распался.
Волоты оглашали ночь грозным рёвом и вновь вырывали из земли деревья. Ржание коней, крики, ругань и постоянный треск ломающихся деревьев.
– В сторону!!! – вскричал вдруг Святослав.
Тяжело вращаясь в воздухе, ствол рябины пронёсся мимо разбегающихся людей и лошадей. Я увидела, как разбрасывающее снег дерево только краем ветки зацепило стражника, но тот мгновенно вылетел из седла. Несчастного с силой приложило о пылающее дерево. Он не загорелся, но рухнул в снег и через мгновение его за ноги уволокли вновь обнаглевшие от крови упыри. Я и все остальные услышали новый страдальческий крик… Но этот мучился недолго.
Двое крестьян попытались уехать на освободившейся лошади убитого Вязги. Один из волотов помчался следом за ними и легко сорвал обоих с лошади, а коня отбросил в снег. Великан раздавил ногой голову скакуна, резко ткнул дубиной одного крестьянина, а свободной рукой схватил второго. Мы все увидели, как чудовище просто отгрызло половину туловища от орущего смерда. Оба глупых беглеца очень быстро встретили жестокий конец. То, что от них осталось я, наверное, запомню надолго. Как и все здесь.
Люди завыли в новом приступе панике, шарахнулись в стороны, некоторые тоже было побежали прочь и попытались скрыться. Безумие страха овладело человеческими умами. Лишь несколько смердов остались на месте, среди них и мужик, с женщиной, которой он отвесил пощёчину.
– ВСЕМ ДЕРЖАТЬСЯ ВМЕСТЕ!!! Кто не послушается – башку развалю! – раздалась грозная тирада Коцела. – На месте всем быть, мать вашу в болото!.. Кто рванёт – рубить паскуду на месте! Смерды, скоты тупые, ваше место в центре между шеренг солдат!.. Ратники, нужно ослепить волотов, сбить с ног и порезать им глотки к Вию на хрен! ВМЕСТЕ ДЕЙСТВУЕМ!.. Звенислава, колдуй ты быстрее, коза винторогая! А не то вожжами по заднице отхлестаю, при всех, да так, что две седмицы стоя спать будешь!!!
А вот это было даже обидно, ведь я же колдовала… Но, правда, слишком медленно!
«Борода Чернобога!.. – подумала я. – И правда нужно этим переросткам навьим чем-то морды залепить!»
И вскоре я придумала, как это сделать. Вот только чувство тошноты становилось всё сильнее, ещё у меня уже начинала кружиться голова. Силы у меня быстро заканчивались. Ещё немного – и я могла свалиться без чувств…
Руна восьмая. Тревожные вести
Зимний ветер был нетерпелив. Напористым порывами он метался вокруг статной могучей фигуры высокого мужчины с бородой. Его белая борода и волосы у не посвящённого случайного путника могли создать впечатление, будто бы перед ним какой-то старец. Но непосвящённых в округе не было. В этих северных краях, что раскинулись одновременно на землях листвянского и полянского княжества, каждый легко узнал бы в бородатом господине самого́ Карачуна.
Опираясь на ледовый посох, который из-за чистоты льда и ледовых украшений мог показаться алмазным, бог зимы и стужи степенно шёл по сугробам, мимо заснеженных деревьев и ледовых скульптур. Шустрые белки, сменившие рыжие шубки на серебристо-серые, проворно перепрыгивали с ветки на ветку. Лесные собиратели шишек и диких орехов, кои здесь в изобилии растут по воле Карачуна, с любопытством следили за передвижением властителя стужи и метели. Не обделили вниманием хозяина здешних земель и птицы, волки и даже несколько ленивых медведей – каждый зверь поблизости желал взглянуть на своего покровителя.
А обитающие в землях Карачуна представители северной ветви народа антрокошей, как и многочисленные духи из зимних просторов, и вовсе вышли на традиционный поклон. Властитель северных земель с добротой и даже некоторым почтением относился к народу антрокошей. Хотя на первый взгляд их можно было бы принять за людей, только более стройных, гибких и чаще всего не высоких, культура чести, честности, стремление к наукам и сохранению знаний, помноженные на природное трудолюбие и пытливый ум довольно заметно отличали антрокошей от людей.
Когда-то они жили рядом с людьми, пока правители людских княжеств не решили, что антрокоши занимают самые доброугожие и плодородные земли. Вопреки своему обыкновению, антрокоши добровольно ушли, предпочитая мир, долгой и кровавой войне. К сожалению, их жест доброй воли и желание сохранить торговые связи с человеческими городами, был расценён, как слабость… Сегодня, когтерукий народ, как их звали многие смерды или «котоухие», как презрительно называли антрокошей посадники да князья, строят свои куполообразные дома в труднодоступных для человека местах. Используя широкие познания в науках, магии прорицания и оборотничества антрокоши постарались ограничить свои города и поселения от любых посягательств со стороны человеческих княжеств.
Карачун с удовольствием отведал поднесённых антрокошами угощений и принял подарки – несколько изумительных деревянных и металлических статуэток с украшениями из алмазов нескольких цветов.
Но сегодня властелин зимних просторов явился в эти края исключительно по зову ветра, по срочному делу – в его волости объявился чужак. А точнее чужачка, которая могла, как сослужить хорошую службу, так и навлечь беду на Карачуна и его владения.
Оставив далеко позади любопытных зверей, вездесущих духов и многочисленные поселения антрокошей, Карачун миновал дремучие леса и поднялся на одну из вечно заснеженных, покрытых льдами гор. Здесь, на одном из широких скалистых выступов, он нашёл существо, что потревожило покой северных ветров – личных гонцов Карачуна.
Издалека её можно было принять за птицу, дивного сочетания оттенков – от сине-сиреневых и лазурных до розоватых, белых и золотых, с нежно алыми вкраплениями. Но это невероятное создание походило на человека, лишь до тех пор, пока не удавалось увидеть его голову. А вместо ожидаемой птичьей головы на плечах гостьи Карачуна красовалась голова почти что человечья, с миловидным женским лицом. Только среди кудрявых, отливающих ярким пурпуром волос то и дело выглядывали мелкие золотистые пёрышки.
При виде приближающегося властелина холодов, птица с человеческим лицом усмехнулась. В свете ясного зимнего дня на полных привлекательных губах гостьи сверкнули мелкие тусклые блики. Большие немного миндалевидные глаза, с длинными выразительными ресницами, с интересом и долей игривости поглядывали на Карачуна.
– Рада тебя видеть, властелин морозов и метелей, – глубоким женским певчим голосом произнесла гостья. – Питаю искренние надежды, что я не единственная, кого ты столь долго заставляешь ждать встречи с тобой.
– Не единственная, будь уверена, – хитровато усмехнувшись, ответил Карачун и присел на камень возле гостьи.
Льдисто-голубые глаза гостя сосредоточились на окровавленном левом крыле птицы с человеческим лицом. Хозяин зимней поры года покачал головой.
– Где ж это тебя так угораздило, птица-гамаюн?
– Да это всё треклятые дети и слуги Вия, – чуть скривилась гамаюн. – А ты не мог бы помочь мне с этим? Я изрядно ослабела, да и ещё кто-то из поганцев Вия, похоже, использовал про́клятое оружие. Стрелу то я извлекла, а вот рану никак залечить не могу. Боюсь, как бы не пришлось лететь за мёртвой водой или торговаться с ведьмами из рода Костяной ноги. А они такую цену ломят в последнее время! Ну никакой совести нет.
Карачун понимающе усмехнулся.
– Их можно понять: всю жизнь кукуют на границы и единственное, чем они могут себя порадовать – это редкие сладости, красивые вещицы, да наряды модные, – проговорил бородач и снял с пояса серебряную флягу с красивой гравировкой. – Вот, держи.
Взгляд гамаюн сосредоточился на фляге в руке Карачуна, и тот разжал пальцы. Фляга осталась висеть в воздухе под магическим взглядом гостьи. Затем подлетела к ране на крыле гамаюн, но тут властелин морозов вновь качнул головой.
– Это лучше пить, – глухо посмеиваясь, заметил бородач.
Волшебная птица с человеческим лицом подняла на Карачуна удивлённый взгляд.
– Как так «пить»? Что это такое, Карачун?
– Изобретение антрокошей, – с некоторой горделивостью за любимый народ, ответил Карачун. – Сладкая и очень эффективная целебная настойка, на основе живой и мёртвой воды, целебных трав и кореньев. К тому же она усилена обрядами во славу самой Лады.
После слов Карачуна пробка фляги легко выскользнула из горлышка, а сам сосуд плавно подлетел к приоткрытым устам гостьи. Гамаюн сделала всего несколько глотков, но кровь тут же остановилась, а рана буквально на глазах начала затягиваться. Конечно, само ранение никуда не делось, но его площадь заметно сократилась, а затем раневая полость довольно быстро покрылась кровавой корочкой.
– Через несколько часов должно исцелиться полностью, – прокомментировал Карачун, забирая назад свою флягу.
– Передай антрокошам мою признательность, – поблагодарила гамаюн и тут же посерьёзнела. – А теперь слушай внимательно, Карачун. Дела намечаются серьёзные и прямо таки пренеприятные. Во-первых, молодца, которому ты недавно свою волю навязал, ищет сам Вий и все его полчища. Он использовал всю нечисть, на которую у него есть влияния, чтобы найти этого красавца. Этот молодец, насколько я поняла, как-то очень крепко насолил Вию тем, что прознал о секретном разговоре между Чернобогом и самим Вием, а потом взял и сбежал.
– Вот оно что, – хмыкнув, проговорил Карачун.
– Во-вторых, Чернобог задумал прямо и грубо повлиять на избранницу Сварога – я тебе прежде о ней говорила – чтобы та изменила руны Отца сварожичей. Да так, чтобы весь мир Яви начал жить по законам Нави…
Карачун мгновенно нахмурился и задумчивым беспокойством поглядел на гамаюн.
– Радана, – впервые за весь разговор Карачун произнёс имя гамаюн, – это очень серьёзное обвинение. Обернуть Явь в Навь – это слишком чудовищно даже для Чернобога!
– Возможно властитель мира мёртвых решил повысить ставки и серьёзно расширить свои владения, – с печальным осуждением проговорила Радана. – Чернобогу нужна власть, поклонение, большее могущество и… Во второй раз он решительно настроен победить.
– А что Сварог? Не в курсе о таком?
– Разумеется, в курсе, – кивнула гамаюн. – Потому и намерен помешать Чернобогу, но… Их обоих объединяет нежелание прямо сейчас начинать новую войну. Явь здесь едва пережила предыдущее столкновение, а… Навь есть только в связи с Явью, да и Правь могущественна лишь при гармоничном единении всех трёх измерений. Новая же большая война между двумя мирами, если и не уничтожит всю Явь, то уж точно уж наверняка на долгие столетия сделает большую часть людского мира непригодной для жизни, а значит это коснётся и Нави, и Прави. А это не нужно ни Чернобогу, ни Сварогу – они оба ждут более удобных условий.
Радана вздохнула и добавила.
– Ни Сварог, ни Чернобог пока что не намерены предпринимать каких-то серьёзных действий. Но… Думаю ты и так понимаешь, что, если ничего не изменить, и особенно не защитить Звениславу Купалову от посягательств Чернобога и Вия – то быть новой и ещё более кровопролитной войне.
– Значит нужно будет повнимательнее присмотреть за ней, – тоже вздохнул Карачун. – Кабы у меня ещё время было и помощников хватало… А то в последние месяцы то и дело прямо в земле провалы в Навь появляются, а я знай вынужден метаться между ними, да вечным льдом перекрывать. Да ещё обязательно какая-то погнать всё равно в мир прорвётся, потом ищи её…
Властелин морозов недовольно покачал головой.
– Вон, только в начале этой седмицы какая-то новая дрянь выползла из очередной дыры в Навь, да на городок антрокошей напала.
Карачун печально вздохнул.
– Треть жителей погубило, я и глазом моргнуть не успел.
Радана согласно закивала.
– То по всему миру происходит. Чернобог и Вий всё возможное делают, чтоб всех богов и особенно детей сварожьих отвлечь да измотать. Лада, несчастная, не успевает помогать людям с такими хворями, что на юго-западных землях сейчас целые города, порой, вымирают. Услад мается, потому как княжества людские в уныния погружаются, богов не чествуют и празднования не устраивают, а уж Свентовит и вовсе, прости, задолбался метаться между континентами Цветоморья, бороться с нечистью и постоянными неурожаями!
– Зато у Квасура* дела в порядке, – с ухмылкой и иронией заметил Карачун.
– Ещё бы! – фыркнула гамаюн. – От уныния и тревог народ ищет спасение в медовухи, квасе, винах и забористой браге. Некоторые, порой, напиваются до состояния откровенно свинского. Но таких ещё не много…
– Что не может радовать, – вставил Карачун. – Что ты ещё узнала?
(Квасур – бог хмельной браги, питьевого мёда и кваса, а также соответствующего веселья и приготовления хмельных напитков, прим. автора)
– Авсень вновь ищет с тобой встречи.
Властелин морозов и холодных вьюг издал неопределённое хмыканье.
– Поднадоел он мне уже, однако.
– А может выслушаешь его, наконец? – предложила Радана. – Я знаю, с чем он к тебе идёт в этот раз. Предложение дельное, Карачун. Почему-то я думаю, что оно тебе понравится.
Властелин зимы задумался ненадолго. Авсень уже не раз пытался убедить Карачуна, что времена года в мире должны последовательно сменять друг друга. При этом, правда, в прошлый раз, Авсень предложил в некоторых землях и вовсе отменить зиму или же сократить её время до минимума. По его словам, слишком долгие зимы вредили какой-то там экосистеме. Разумеется, Карачун на такое согласиться не мог. Но, с другой стороны, к мудрой Радане он был склонен прислушиваться.
– Так и быть, выслушаю его, – нехотя согласился Карачун. – Что ещё?
На этот раз гамаюн ненадолго задумалась:
– Пока это только слухи, но… В общем куда-то исчез Семаргл*
– Как понять «исчез»? – не понял Карачун.
Это было странное заявление. Чтобы один из сильнейших и старейших богов… просто исчез? Да разве так бывает⁈
– Говорю, что узнала, – со вздохом ответила Радана. – Да только в его поисках уже все, кто может помогают.
– Вий и Чернобог тоже? – пошутил Карачун.
– Ну кроме этих двух. Кто ж у них помощи то просить будет, – с надменным неодобрением ответила Радана. – Но только, когда такой бог, как Семаргл, вдруг исчезает – явно ничего доброго ждать не приходиться.
– Скорее всего, – согласился Карачун и крепче сжал ледовый посох. – Видно и правда впереди нас всех ждут тяжкие испытания.
– Главное знать, как их пройти, – заметила птица гамаюн. – И ещё, чуть не запамятовала. Есть у меня сведенья, что о тебе спрашивал Денница.
Карачун возвёл очи горе.
– Этому то что от меня нужно? – с усталым раздражением проворчал собеседник Раданы.
– Вот, как придёт, так и узнаешь, – сладкоречиво, с долей ехидства заметила Радана.
Карачун задумчиво потянул себя за бороду.
– Его тоже посоветуешь выслушать?
– Ему посоветую, прежде всего, не верить на слово, – быстро помрачнев, предупредила Радана. – Сам знаешь, как он умеет душу бередить. Я тебя прошу: просто будь с ним настороже.
– Буду, – улыбнулся Карачун, – не беспокойся, ничего он мне не сделает. Но… Пожалуй, узнать с чем он придёт, мне даже интереснее, чем слушать разглагольствования Авсеня с его «балансом природы» и «закономерности цикла сезонов». Тьфу!.. Весь мозг мне вынес своими лекциями, природозащитник озабоченный!
В ответ гамаюн лишь понимающе засмеялась, а затем ещё раз поблагодарила Карачуна за излечение, попрощалась и упорхнула прочь. Властелин морозов ещё довольно долго сидел на каменистом выступе и серьёзно размышлял. Он чувствовал и понимал, что этот мир вскоре изменится, а значит придётся измениться ему. Как же Карачун ненавидел эпохи перемен…
(Семаргл – бог огня и луны, вестник между земными и небесными мирами, прим. автора)
