Текст книги "Алхимическая кофейня Зои (СИ)"
Автор книги: Юлия Поспешная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Снимай сумку, – прорычал он.
За его спиной шевельнулся боггарт. Люк явно что-то задумал и пытался найти способ мне помочь, но тут вторая рука пирата нырнула под его тёмный сюртук и вынула на свет… настоящий колдемарон Взывающих-к-Волнам, в который превращался и сам Люк, чтобы отпугнуть танцующих скелетов.
Боггарт тут же, с негодующим шипением, отлетел прочь, а пиратский капитан понимающе усмехнулся.
– Да-а… истинная святость жрецов моря действует на всех потусторонних существ, а не только на нечисть вроде таргалов.
Я обеспокоенно взглянула на Люка и с сожалением поняла, что боггарт не то, что не сможет мне помочь, а даже просто приблизится к кормовой надстройке. Моё положение резко ухудшилось.
– Зои, – голос Клода потяжелел, угроза в нём зазвучала с намёком на трагичный, для меня, исход. – Сумку. Вместе со всем твоим магическим скарбом. Сейчас же.
Делать мне было нечего, а свою жизнь я всё-таки ценила выше, чем магическое кофе и все прочие принадлежности. Вот только, где гарантии, что этот козёл не спустит курок, как только я передам ему желаемое.
У меня мелькнула мысль вышвырнуть сумку за борт. Тогда, пока пират будет ловить её в море, я смогу смыться. Но Клод, как будто читал мои мысли.
– Имей ввиду, ведьмочка, если выкинешь какой-то фокус, например, бросишь сумку за борт, то сразу же отправишься вслед за ней.
Я недовольно поджала губы, а корсар передо мной вновь ощерился в нахальной победной улыбке.
– Видишь? Мне не трудно предугадывать каждый твой шаг. Ты слишком предсказуема, алхимилия. В этом твоя слабость. Сумку или я стреляю!..
– Я снимаю! – резко выкрикнула я, скрывая нервозность и страх за агрессией.
Перекинув лямку своей сумки для посуды, я сняла её и поставила на деревянный настил под ногами.
– Теперь куртку. Хоть Квинквиль и стал независимым, ваша имперская мода до сих пор имеет здесь серьёзное влияние. Тем более, что герцогства так и не создали сравнимую с вами текстильную промышленность. Твою куртку можно неплохо продать на любом городском рынке.
Подчинившись, я вынуждена была снять и свою косуху, не так давно купленную в «Снежной королеве». Помимо сумки, ещё минус семь косарей. Замечательно.
– Люблю послушных девочек, – издевательски осклабился Клод.
Я бросила на него уничтожающий взгляд. В ответ пират швырнул мне короткую цепь с двумя браслетами. Это был вариант облегченных кандалов, более походивший на наши современные наручники.
– Надень на одну руку, затем просунь цепь за балясиной и нацепи браслетик на вторую ручку, – чуть махнув пистолетом произнёс Клод Китобой.
Мне пришлось подчинится. Чтобы просунуть цепь за балясиной планшира, я вынуждена была опуститься на колени. На них я и осталась стоять, ощущая, как холод тяжёлых металлических браслетов стискивает мои запястья.
– У-умница, – с издёвкой проворковал Клод.
Он бросил взгляд на Люка, который парил вокруг надстройки судна и никак не мог к нам подлететь. Впрочем, он бы всё равно ничем не мог мне помочь.
Меня снедала досада, горечь и злость. В том числе и из– за собственной доверчивости! Нашла, блин, кому верить! Расслабилась рядом с отпетым бандитом и теперь, хорошо, если не поплачусь за это жизнью.
Спиной я чувствовала, похабный взгляд Клода, который шарил по моему телу, и направленный мне между лопаток ствол пистолета с опасным проклятием в дуле.
– Всё?! – дрогнувшим, боязливым и злым голосом спросила я. – Ты всё получил, что хотел?!
Я не скрывала ядовитого презрения в своей интонации. Разочарование от собственной недальновидности царапало и болезненно скребло внутри. Мысль, что моя судьба и жизнь в руках беспринципного аморального урода вселяла бессильное опасение и полнейшее чувство унизительного бессилия.
Клод не спешна приблизился ко мне. Я, насколько мне позволяло моё положение, обернулась и вскрикнула:
– Ты что?! Я же… я же отдала, что ты хотел! Так… Так нельзя…
Последнее слово тихим умирающим шепотом сорвалось с моих дрожащих губ. А Клод, тем временем, подходил ко мне, вооруженный коротким ножом с широким загнутым лезвием.
– Ещё не всё, алхимилия. Твой колдовской скарб я обязательно выгодно продам какой-нибудь другой алхимилии или алхимилиалу. Я никогда не видел таких зелий, как у тебя и никогда о них не слышал. Ручаюсь, что колдуны Квинквиля – тоже. А значит они могут отвалить достаточно золотых вольтенов или выдать мне вексель на аналогичную сумму в герцогских банках. Но…
Тут он приблизился ко мне вплотную. Нож в его руке зловеще сверкал под вспышками молний в штормовом небе и бликах света от фонарей на фрегате.
Я нервно сглотнула.
– И ты решил, что за мой труп тебе тоже з-заплатят, – как не старалась я, чтобы мой голос звучал смело, с надменным равнодушием и злой иронией, мои слова то и дело срывались на подрагивающий хлипкий писк или испуганный шёпот.
Марбо молча присел возле меня и наклонился ближе ко мне. Его горячее дыхание скользнуло по обнажённой шее. Я отвернулась в противоположную от его лица сторону и брезгливо скривилась. Свободная рука Клода легла на мою талию.
– Убери руки! – вскричала я и мотнула головой назад, надеясь врезать ему по носу.
Но Клод только рассмеялся. Его рука резко скользнула вверх и с жадным возбуждением сжала мою правую грудь.
– Отвали! Отвали от меня, урод! Не смей ко мне прикасаться! – со слезами обиды и унижения, с болезненно полыхающим гневом в душе, я вывернулась и изо всех доступных сил попыталась лягнуть пирата ногой. Хоть как-то, хоть куда-то. Над ли говорить, что у меня ничего не вышло.
– Мне нравится твой бойкий характер, и сиськи у тебя вроде ничего, на ощупь. Но… сейчас мне нужны твои красивые волосы.
– Что? – не поняла я.
Не успела я осмыслить его слова, как Клод одну рукой резко и больно дёрнул меня за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Я скривилась от жгучей рвущей боли, из-под сомкнутых век, сквозь ресницы, хлынули слёзы боли.
– Ты что делаешь… перестань… не надо… перестань! Перестань! Скотина! Козёл! Не смей…
– Не дёргайся, имперка, а то некрасиво получится, – глумливо ответил корсар.
Я выкрикнула несколько грязных ругательств и тут же получила крайне болезненный тычок под рёбра.
– Следи за языком, девка, – рыкнул на меня пират.
Продолжая удерживать меня за волосы, он начал методично обрезать их ножом. А всё, что я могла в этот момент, это судорожно хватить кислород, с болью в рёбрах, куда пришёлся удар Клода и слезами на щеках, от боли, досады и уничтожающего бессилия.
– Мерзкий подонок… – всхлипнув, выдохнула я.
Криво обрезанные волосы персикового цвета теперь едва касались моих плеч. Остальную же, большую, часть моих волос Клод скомкал и завернул в какую-то грязную тряпку, затем спрятал куда-то за пазуху.
– Волосы чародейки ценятся не меньше, чем её зелья и колдовские артефакты, – сообщил он мне. – Я бы тебе ещё и зубы выбил, и ногти повырывал, но времени нет. Скоро начнётся прилив, а вместе с ним в Порт Снов придёт такое количество опасных тварей, что даже на кораблях не будет спасения.
Он усмехнулся мне, не скрывая превосходства и отвесил насмешливый поклон.
– Не скучай, ведьмочка. Ещё раз, спасибо, что спасла.
С этими словами он легко и проворно перепрыгнул на соседний корабль, затем на другой и вскоре скрылся из виду.
Я осталась одна. Среди ветра и дождя, стоя на коленях и закованная в кандалы. Сотрясаемая дрожью, ощущая подступающую истерику и переживая сонм угнетающих чувств, я слезящимися глазами смотрела вслед Клоду.
Я до сих пор не могла до конца поверить, что спасённый человек мог поступить со мной таким образом.
Залетающий под навес ветер с каплями дождя вскидывал мои обрезанные волосы и забирался под тонкий свитшот, заставляя меня дрожать от нарастающего чувства холода.
– Люк, – позвала я боггарта.
Он откликнулся не сразу.
– Да? – негромко спросил фергал, появляясь в нескольких метрах от корабля.
Подлететь ко мне он по-прежнему не мог, потому что Клод привязал колдемарон к одной из снастей такелажа, прямо над моей головой.
– Помоги мне, пожалуйста… – попросила я.
– Чем я могу помочь тебе, Зои? – грустно спросил Люк. – Позвать на помощь? Так некого же. Он пожал плечами.
– Отобрать у Китобоя ключ от твоих кандалов? – он снова пожал плечами и крутанул зонтик в призрачных руках. – Я тоже не смогу. Так что мне сделать для тебя?
– Я не знаю, – всхлипнула я.
Горькое отчаяние и страх набирали силу. Пленяли меня, съедали изнутри и давили всей тяжестью. Противное ощущение слабости обескураживало и лишало любых моральных сил.
– Я не знаю, – повторила я.
– Я тоже, – через секунду ответил Люк.
Подняв на него заплаканные глаза, я увидела, что боггарт удаляется прочь.
– Л-люк… – дрогнувшим голосом и тяжело глотая болезненную жесткость в горле, позвала я. – Т-ты куда?.. П-постой…
Он остановился, бросил на меня сочувственный взгляд белых глаз, но тут же отвернулся.
– Зои… с тобой было весело и у меня была надежда, что ты правда сможешь вызволить меня, но… Давай будем честны: даже если тебе удастся освободиться, без своих зелий и колдовских инструментов ты не на что не способна. Магия – твоя главная сила.
Он сокрушенно покачал головой.
– Не обижайся, но кроме симпатичного личика и милой фигурки, в тебе больше ничего нет. Ты могла бы выбраться отсюда только со своим этим… волшебным кофе. Но теперь…
Боггарт в последний раз обернулся и с неприятным грустным скепсисом спросил:
– Что ты можешь теперь, Зои?
– Но, Люк ты бы мог…
– Я не хочу видеть, как ты умрёшь, Зои, – покачал головой Люк. – А прикованная к кораблю, без еды, тёплой одежды, без оружия и денег, без волшебного инвентаря… Тебе осталось недолго. Если ты не простынешь от дождя и ветра, схлопотав опасную простуду и жар, тебя убьёт одна из тварей, что придут сюда с приливом. А он…
Люк посмотрел куда-то в небо и нахмурился.
– Он наступит всего через несколько часов. Прости, Зои. Но… наверное, это всё было зря. Во всяком случае, тебе стоило меня послушать, когда я говорил, что не стоит освобождать этого Клода. Теперь тебе некого винить, кроме себя самой.
– Но…
– Прощай, Зои, – бросил напоследок боггарт.
А затем он просто не улетел в дождь, скрываясь среди кораблей и дождливого тумана. Не обращая внимания на мои крики и просьбы вернутся, Люк оставил меня.
Теперь я была абсолютно одна. Без магии. Без проводника в лабиринте кораблей. И даже без надежды.
Я сползла вниз, зажмурилась и поджала ноги, насколько это было возможно. Так было немного теплее, но ветер холодал, шторм становился всё более яростным и свирепым. Под навес кормовой надстройки россыпями залетали крупные ледяные капли дождя.
Я резко открыла глаза. Со стучащими зубами, в быстро промокающей одежде я нервно, с тяжестью сглотнула и вспомнила слова Люка.
Они скрипели и скреблись в душе:
«…без своих зелий и колдовских инструментов ты не на что не способна. Магия – твоя главная сила…»
Я с угрюмой решительностью посмотрела перед собой.
Неужели вот так всё и закончится? Что же мне так и остаться здесь? Это таков будет мой бесславный конец? Вот так по-глупому, в одиночестве, беспомощная и всеми брошенная я просто погибну?
Я обыскала взглядом всю надстройку и заметила, что одна из досок настила, подо мной, заметно прогнила. Одна её сторона, потемнев, прогнулась вниз, а с другой поблёскивает металлическая головка массивного гвоздя.
– Неужели?.. – с внезапным зловещим ожесточением прошептала я сама себе, отвечая на слова Люка и свои собственные мысленные вопросы.
Чашечка восьмая
«Самый лучший напиток – кофе. Самый лучший кофе – эспрессо. Самый лучший эспрессо – двойной эспрессо»
Роберт Де Ниро.
Я осталась одна. Абсолютно одна. Беззащитна и одинока, прикованная кандалами к крепким толстым балясинам планшира.
Студёный морской ветер, словно издеваясь и демонстрируя свою власть надо мной, овевал моё тело и раскидывал неряшливо обрезанные волосы.
Со всех сторон от меня слышался плеск морских вод, что омывали рифы и корпуса кораблей, зловеще поскрипывал рангоут и хлопали дырявые паруса. Сквозь язвительный шёпот ветра, слышались посторонние и пугающие звуки, вроде шлёпанья босых ног по воде, странных скрежетов и хрипловатого дыхания.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что совсем рядом с кораблём, на котором меня бросил Клод Марбо, бродят какие-то местные твари.
Я мгновенно вспомнила того жуткого келпи, который едва не утопил меня и гренделя-людоеда, от которого нам троим едва удалось сбежать. М-да. Теперь, вздумай любой местный представитель агрессивной фауны отужинать моей скромной персоной, я не то, что сопротивляться, но даже убежать не смогу.
А совсем скоро прилив. И, если вспомнить слова Люка, именно во время прилива повышается активность всех подводных и прибрежных обитателей, с которым человеку лучше не встречаться.
«Девятая ведьма вас всех забери, – неприязненно подумала я про боггарта и подлого пирата. – Я всё равно отсюда выберусь!»
Правда я ещё не знала, как… Но тут мой взгляд вновь вернулся к прогнившей и чуть прогнувшейся вниз доске палубного настила. А точнее я обдумывала возможность использовать торчащий из неё гвоздь. Он был достаточно длинным, тонким и остреньким, чтобы им можно было попытаться открыть замки́ кандалов. В нашем историческом прошлом кандалы открывались легче, но создатель именно этих серьёзно переусердствовал с качеством замков, чтоб ему жилось хорошо!
– Была не была, – проворчала я, поворачиваясь поудобнее. – Других вариантов всё равно нет и предвидеться…
Я встряхнула цепи кандалов, так чтобы они позволили мне максимально отклонится назад и почти легла на палубе. Упираясь левым бедром в настил, я вытянула вперёд левую ногу и задним краем подошвы кроссовка что было сил врезала по доске. Та вздрогнула, и другой её конец с гвоздём подскочил вверх.
– Хорошо… – оценила я и сдула с лица непослушную прядь персиковых локонов.
Я врезала по доске ещё раз. Левая пятка понемногу наливались тупой болью.
– М-да, – подумала я, кривясь от усиливающейся болезненной тяжести в левой ступне. – Так, блин, и покалечится можно…
Но нужно было продолжать.
Изловчившись, я попробовала ударить по доске с гвоздём ещё раз, когда над палубой барка раздался громкий гневный старческий голос:
– Ты, что творишь, каналья! Каменное проклятие на твою голову! Прекрати наносить мне увечья, дщерь трактирной куртизанки!
Вздрогнув и замерев, я нервно сглотнула и, опасливо чуть приоткрыв рот, прислушалась. Громко шептал ветер. Над головой трепетали и волновались паруса, а снизу по-прежнему звучал усиливающийся плеск волн.
Кто это был? Что за голос?! Какой-то призрак?! Стоп… Что он там сказал?
Я не без труда переборола панику, заставив себя мыслить рационально.
– Ты кто такой?! – негромко спросила я, глядя вверх.
Мне почему-то казалось, что за мной наблюдают откуда-то с высоты покачивающихся рей.
– Меня зовут «Окрылённый ветром».
– Чего? – скривилась я. – Ты кто вообще такой, Девятая тебя побери?
Молчание. Затем звук, похожий на вкрадчивое покашливание немного простывшего человека.
– Я фрегат, корабль на кормовой надстройке которого, ты сейчас находишься.
– Да иди ты… – прошептала я удивлённо.
– Э-э… Я не могу никуда идти. Я лежу здесь на дне уже второй десяток лет, алхимилия.
Я недоверчиво скривилась, а затем вспомнила, что говорил мне Люк. Некоторые из местных кораблей перенимали личности своих капитанов.
– Ты-ы… до своей гибели был капитаном этого корабля? – осторожно уточнила я.
– Я был старпомом у старика Бешама, – ответил голос корабельной сущности.
– Даже так, – рассеянно проговорила я и тут, неловко прокашлявшись, попыталась взять себя в руки. – А как… тебя звали, когда ты был человеком?
– Если бы я помнил, – вздох корабля прозвучал, как сильный сквозняк из распахнутой осенним вечером двери.
Паруса над моей головой вздулись, удерживающие их снасти со скрипом натянулись.
– Ну, «Окрылённый ветром» так Окрылённый ветром, – проговорила я с фальшивой бодростью в голосе. – Пусть будет так. Слушай…
Я решила сразу перейти к делу.
– У меня проблемы, как ты мог заметить. Прости, что я дубасила кроссовко тебе по…
– По спине, – ворчливо закончил за меня голос корабля. – Прямо по старой язве!
– Да, по сп-пине… и по… язве, – чуть заикаясь, неуверенно согласилась я. – Да… Прости, что была с тобой такой фашиствующей стервой. Мне дико стыдно, правда. Просто… м-м… Просто мне сейчас дико страшно, критически одиноко и невероятно сильно хочется поскорее добраться до берега.
– Я бы тоже хотел вернутся на берег, – вновь послышался протяжный грустный вздох корабля.
– Ну, это можно устроить, но-о… – я задумалась на мгновение.
Из распахнутого трюма корабля прозвучал громогласный звук, напоминающий громкий кашель в помещении с очень хорошим эхо.
– Это ж каким образом? – с показательной небрежностью, но всё же заинтересованно спросил вселившийся в корабль дух старпома, почившего капитана Бешама.
– Ну-у… – неуверенно протянула я и оглянулась в сторону, где, как мне казалось, должен был находится берег и выход из Порта снов. – Теоретически корабль можно вытащить на сушу. Уверена, ваша команда в прошлом сотню раз проделывала что-то подобное, чтобы очистить корпус и дно корабля от ракушек и водорослей.
Насколько я могла знать из истории нашего мира, во времена парусных кораблей в мировых флотах это было распространённой практикой и крайне трудоёмкой процедурой.
– Хм, – вновь прогудел со стороны тёмного квадратная отверстия трюма задумчивый мужской голос. – Но самой ведь тебе с этим не справится?
Если судить по интонации корабельного духа ему бы очень хотелось надеяться на обратное.
– Вряд ли, – призналась я.
– Вот видишь…
– Но я могла бы сойти на берег и найти тех, кто смог бы.
На несколько секунд корабль замолчал, затем палуба подо мной задрожала от басовитого раскатистого хохота. Надо мной закачались мачты, на которых начали опасно шататься реи и трястись порванные паруса.
– Забавная ты девчонка. Кого ты тут можешь найти? Это Порт Снов, девочка. Окраина цивилизованного мира, последний остров архипелага Лоратана! Это земля обречённых и забытых! Никто здесь, в здравом уме, не станет тащить на берег полуразвалившийся корабль, в котором ещё и обитает дух!
– Сильно сомневаюсь, что здесь нет поселений.
– Есть, – немедленно согласился корабль, продолжая похохатывать в паузах между словами. – Но их немного и они почти все на другой стороне острова.
Я измученно и нервно вздохнула. Налетающий со спины ветер, легко просачивался сквозь одежду и плотно обнимал бестелесными студёными объятиями.
У меня непроизвольно начинали стучать зубы, я судорожно вздохнула и на секунду зажмурилась, стараясь перебороть воздействие стылого морского воздуха.
– Зн-начит их м-можно попытаться нанять, чтобы… – попыталась ответить я.
Но корпус старого фрегата вновь исторг звук безжалостного хохота.
– Ты видимо никогда не сталкивалась с местными рыбаками, фермерами и искателями жемчуга, которые живут на этой Моретворцем забытой окраине цивилизованного мира. Тьфу! Да я в жизни не встречал народец более суеверный, чем здешние жители!
– Говорят, – сдув с лица непослушную прядь персиковых волос, проговорила я, – деньги способны перебороть любые суеверия.
– Способны, – не стал спорить корабль. – Да не все. И смотря какие деньги. У тебя, как погляжу, кошеля или мошны какой при себе нет.
– Как только я сойду на берег…
Но «Окрылённый ветром» и на этот раз не дал мне договорить.
– Пустые обещания, девочка.
Паруса надо мной затрепетали громче и яростнее.
– Лучше я оставлю тебя здесь, мне будет не так скучно и не одиноко.
– Не хочу тебя огорчать, но без воды и еды, а также без тёплой одежды и крыши над головой, у тебя в плену долго не проживу, – ехидно и немного зло, ответила я.
– Пару дней, уверен, ты точно протянешь, – посмеиваясь, заметил корабль.
«Да что ж у вас всех здесь такой скверный характер-то?» – подумала я разочарованно и сердито.
– Ладно, – вздохнула я. – Возможно, так даже лучше: мне не придётся давать тебе обещаний, а потом прилагать усилия, чтобы их исполнить.
– Я переживу, девочка, – насмешливо бросил «Окрылённый ветром».
– Я тоже собираюсь пережить, знаешь ли, – решительно и жестко ответила я.
Подыхать здесь, на привязи, скованная и одинокая, жалкая и ничтожная, я точно не собираюсь – предпочла бы сделать это лет через восемьдесят, в уютной постели и в кругу сопереживающих многочисленных родственников, которое обещали бы назвать своих дочек или внучек в мою честь.
Без новых лишних слов, я вновь принялась бить ногой по доске с гвоздём.
– Прекрати-и-и! – страшно и гневно взвыл фрегат.
Но я лишь наращивала темпы.
– Чёрта с два, – выдохнула я.
Наконец, мои усилия увенчались успехом, и доска поддалась, вывалившись из общего слоя палубного настила. Я старательно и торопливо подтянула её к себе, настолько близко, чтобы можно было взять её руками.
– И что ты намерена делать дальше, глупая имперка?! – взревел подо мной голос корабельной сущности.
Я не сочла необходимым пускаться в объяснения. Не без труда, но довольно быстро мне удалось выковырять длинный гвоздь из отсыревшей и трухлявой доски.
– Ты что это удумала, девка?! – с гневным разочарованием вскричал старый фрегат.
Я не обращала на него внимания. Зажав по удобнее длинный и чуть кривоватый холодный гвоздь в пальцах правой руки, я сосредоточенно пыталась им открыть замки кандалов, которые удерживали меня возле балясин кормовой надстройки.
– Ах ты хитрозадая нахалка! – ярился корабль.
Сверху, надо мной заскрипели снасти, раздался странный свист и треск рвущегося плотного полотна.
Я на несколько мгновений замерла, настороженно подняла голову вверх и испуганно икнула. На грот-мачте, снасти бегучего такелажа сами собой отрывались от широкого прямоугольника янтарной парусины. Извиваясь и выписывая размашистые фигуры в воздухи, похожие на длинных змей или гигантских червей, тугие просоленные канаты устремились ко мне. Точно щупальца гигантского спрута, они так же выполняли для «Окрылённого ветром» роль верхних конечностей.
– А вот это совсем нечестно, – сдавленным голосом нервно проговорила я и попыталась ускорить свои действия.
– У тебя ничего не выйдет! – злился вселившийся в корабль дух.
Быстро он до меня дотянутся не мог, снастей на корабле было очень много и приходилось медлить, чтобы одни канаты и тросы не запутались в других. Плюс дело ему усложняли основные и дополнительные паруса, которые приходилось огибать.
Мне нужно было по максимуму использовать это обстоятельство.
– Ты не сможешь! Не сможешь! – продолжал бессильно кричать рассердившаяся сущность фрегата.
– Да, да, – нервно и быстро протараторила я себе под нос. – Почти все мои одноклассники говорили примерно то же самое, когда узнали, что я уезжаю в Екатеринбург из родного посёлка.
Есть в моей биографии некая позорная глава, которая может тянуть на серьёзную статью УК РФ. С девятого по одиннадцатый класс, я периодически промышляла… м-м… взломом несложных дверных замков на складах со всяким утилем. Ну, а что? Вещи, как я тогда размышляла, наполовину никому не нужные. Максимум для чего некоторые из них смогут пригодиться – это для вторичной переработки. А я брала по чуть-чуть и продавала группе скульпторов-энтузиастов. Ребята у себя в гараже собирали металлические изваяния, которые позже толкали на разных выставках. Дела у них не всегда шли должным образом, но платили они неплохо и вовремя. А мне как можно скорее нужны были деньги, чтобы поскорее свалить из родных пенатов в город с несравненно большими перспективами.
Знала бы я тогда, как мне сейчас пригодятся навыки взломщицы. Гвоздь, правда, это не шпилька и не булавка, но для грубо сработанного топорных замков на моих кандалах его оказалось достаточно.
Последних несколько секунд, и один из громоздких замков с тихим лязгом разомкнулся. Я почти свободна. Тревожная и нервная радость подарила лишние силы и уверенность.
На моей левой руке всё ещё держался широкий металлический браслет, на котором хвостом повисала цепь с тяжёлыми звеньями. Но я была свободна!
Поскорее вскочив на ноги, я бросилась прочь с кормовой надстройки, вниз по узкой лесенке.
Со всех сторон ко мне тянулись извивающиеся рваные снасти.
На миг я растерялась, а затем бросилась в единственное место, где была открыта дверь и, где змееподобные снасти живого корабля не могли бы до меня дотянутся – в ближайшую каюту.
Оказавшись внутри плохо освещённого помещения с немного покатыми стенами и неплохой мебелью, я сделала вывод, что оказалась в каюте капитана. Однако, это не было надёжным укрытием.
Здесь я быстро открыла второй замок и освободилалевую руку, от холодной металлической «клешни».
– Я всё равно тебя достану, девочка! – ревел корабль.
От его жуткого басовитого голоса со старческой хрипотцой, всё моё тело охватывала нервная дрожь с лёгкой кожной судорогой на спине и шеи.
Я отошла от двери, при этом держалась на солидном расстоянии от окон – за ними как раз появились многочисленными снасти, которые стучали по мутноватому стеклу с грязными потёками.
С учащённым дыханием я замерла у широкого стола и заставила себя подумать. Это было трудно. Страх и отчаяние гнали любые разумные мысли и мешали любому стратегическому мышлению. Мне с большим трудом удавалось собраться.
Я окинула взглядом каюту и подумала, что это живущий в этом парусном корыте дух, наверняка не любит огонь – пламя способно уничтожить единственную форму, в которой он пока ещё может существовать это можно использовать.
Нужен огонь!
Я было бросилась к стоящему рядом шкафу с многочисленными сосудами, книгами и деревянными шкатулками, но тут мой взгляд задержался на зловещем тёмном силуэте, что восседал на стуле, за столом.
Опасливо приблизившись к нему, я смогла разглядеть очередного мертвеца – облачённый в треуголку и истлевший кафтан скелет, у которого отсутствовала нижняя челюсть.
Присмотревшись повнимательнее, я поняла, что челюсть у него отпала не вследствие постепенного естественных посмертных явлений, а от резкого механического вмешательства. Например, от выстрела пистолета.
Он что же заперся в каюте и застрелился?..
У меня не было времени гадать, что подвигло славного морехода на такой неоднозначный поступок и, что заставило свести счёты с жизнью.
В его правой руке я обнаружила пистолет. К моему удивлению мне потребовались серьёзные усилия, чтобы разжать костяные пыльцы вынуть и оружие из руки мертвеца.
– Зря стараешься, девочка, – ехидно и зло прогудел сквозь стены голос корабля. – Пистолет уже разряжен!
– Я в курсе, – прошептала я, – но кремень-то в замке по-прежнему работает…
Камень он и на Луне камень, и сколько бы времени не прошло, останется почти неизменным.
Кусочек гранённого кремня и вправду выглядел вполне работоспособным. Значит замок пистолета способен выбить искру…
Далее я изучила резной письменный стол и почти сразу же, среди вороха карт, документов, книг и навигационных приборов, обнаружила запылённую чарку.
Обойдя стол, я наклонились к сосуду для распития спиртных напитков и как следует понюхала. Тут же скривившись, я поспешно отстранилась, затем вздохнула и, не обращая внимания на стучащие в окна каюты толстые снасти, с ироничным сожалением проговорила, глядя на скелет самоубийцы.
– Вот если бы ты не нарезался на рабочем месте, возможно губительные мысли о суициде и не посетили бы твою буйную голову.
Изнутри корабля донёсся возмущённый возглас, а затем голос «Окрылённого ветром» гневно возвестил:
– Да как ты смеешь глумится над капитаном Бешамом!
Я на секунду замерла и рассеянно пожала плечами.
– Извини, но… мне не дано понять самоубийц.
– Капитан Бешам был сам не свой от горя из-за любви! Его руку отвергла девушка, которую он любил больше жизни.
Продолжая деловито обыскивать стол почившего капитана и опасливо оглядываться на снасти такелажа, которыми корабль стучал по окнам каюты, я спросил:
– И что? Отстрел половины собственной башки помог пробудить в избраннице ответные чувства?!
От моего ехидства фрегат не едва не взорвался, если судить по тому грохоту, что прозвучал из глубины, под полом каюты. Я даже начала опасаться, что старый фрегат может раздавить меня, разрушив каюту. Тем более, что стены и стоящая в шкафчиках посуда угрожающе звенели.
– Ты-ы!!! – взревел корабль. – Ты бессердечная стерва!!!
Я чуть боязливо, но насмешливо ввернула:
– Я практичная и расчётливая стерва, особенно в вопросе личного выживания.
В ответ корабль назвал меня более грубым и грязным словом, чем прежде. Я предпочла проигнорировать реплику корабля, у которого, судя по всему, закончились прочие аргументы.
В ящиках стола я отыскала бутылку рома и старую масляную лампу, стеклянная полость которой была наполнена каким-то жиром. Если мне не изменяет память, когда-то именно китовый жир, в частности, использовался для топлива в старинных светильниках. Для моей задумки пригодиться.
– Что ты творишь, девчонка?! – увидев, что я смешиваю жир и ром в бутылке, спросил корабль. – Ты никак обезумела?!
Не отвечая сущности вредного старпома, я сорвала с одежды капитана Бешама кружевной галстук. Судя по очередному возгласу старого духа, если бы он до сих пор был человеком, то немедленно умер бы от инфаркта.
– Над мёртвым глумишься, девка! Побойся Моретворца!
– Я ведьма, – пожала я плечами и добавила. – Нам положено быть немного безбожницами.
– Богохульница!
– Сказал призрачный дух, – проворчала я.
Через минуту я уже протолкнула в горлышко бутылки толстую пробку, которая зажала внутрь упомянутый выше кружевной галстук с шеи капитана Бешама, который я успела смочить ромом. Следом за этим, из найденной на полу верёвки я торопливо соорудила подобие сумки на ремне, в виде двух петель с узлами, в которых удерживалась бутылка и остальной части верёвки, что перекидывалась через плечо.
Я очень вовремя успела закончить потому, что пол и стены каюты начали громко, со стоном, скрипеть. Обивка стен и напольное покрытие – здесь оно отличалось от остальной палубы – во многих местах, как будто лопались сразу несколькими уродливыми тёмными трещинами.
Из стен каюты на пол посыпались мелкие щепки, меня буквально обстреливало со всех сторон целым градом мельчайших фрагментов обивки и стен. Пол под ногами начал прогибаться внутрь, а потолок с шикарной люстрой дрогнул и покосился.
– Я похороню тебя в каюте капитана Бешама! – взревел разъярённый корабль.
Я тут же пистолет к бутылке и угрожающе, стараясь чтобы мой голос звучал уверено, воскликнула:
– А ну прекрати! Сейчас же!
– Да я тебя раздавлю, дрянь имперская!!! Раздавлю в кровавое месиво!!! – вскричал в бешенстве фрегат.
Под звук его крика с двух сторон качнулись книжный и посудный шкаф. Мгновение, и они с сотрясающим звенящим грохотом обрушились на пол. Напольное покрытие под моими ногами буквально разошлось и разорвалось в нескольких местах. Дыры и трещины превратились в небольшие пропасти.
