Текст книги "Алхимическая кофейня Зои (СИ)"
Автор книги: Юлия Поспешная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Чашечка седьмая
«За каждой преуспевающей женщиной… значительный объем выпитого кофе».
Стефани Пиро.
Нефритовая шарманка с позолоченной ручкой выпала из рук пиратского капитана. Звук от удара её падения на дощатый настил трюма был похож на небольшой взрыв.
Я вздрогнула, инстинктивно чуть вжала голову в плечи и чуть скривилась. А кружащий вокруг тела мужчины багровый дым резко спикировал вниз, подхватил шарманку и стремительно улетел куда-то прочь, взметнув с пола мелкие щепки, обрывки парусины и иссохшие фрагменты снастей такелажа.
Я настороженно посмотрела вслед упорхнувшему таргалу Проклятого Шарманщика и поймала взгляд Люка. Белые, без зрачков, глаза боггарта испуганно смотрели то на меня, то на пленника, повисающего на цепях.
А тот, между тем, громко всхрапнул, чихнул и неожиданно проснулся. Я вновь бросила на Люка неуверенный взгляд, боггарт пожал плечами и чуть крутанул в руках свой тёмно-синий зонт.
Мужчина в чёрном потёртом сюртуке шевельнулся, звякнули цепи, на которых он висел, а затем я услышала голос:
– Что за дрянь такая, каменное проклятие Вас порази?! Кто осмелился подвесить меня на цепи?!
Голос у пиратского капитана оказался сильный, грудной, немного как будто звериный, но при этом с приятным бархатистым благородным оттенком. Но все мои мысли сейчас были только о том, не зря ли я вообще этого головореза спасла от одержимости Проклятым Шарманщиком? И, если зря, мне сейчас сваливать подальше или всё же стоит ещё задержаться?
Обладатель стального медальона с черепом кракена резко поднял голову. Часть тёмных прядей волос упала на его лицо, но она не скрыла свирепого взгляда безжалостных глаз стального цвета. С моего места, казалось они вообще бесцветные или полностью залиты жидким металлом, с темными кружка́ми зрачков. Не люблю красочные ассоциации в применении к людям и их характеристикам, но взгляд у мужчины был, как у голодного и невероятно злого велоцираптора! Ну, по крайней мере мне казалось, что опасные ящеры должны были смотреть на свою добычу именно так, как сейчас глядел на меня этот пират.
– Ты! – рявкнул он. – Сними с меня цепи! Живо!
Я удивленно вскинула брови и вновь вопросительно посмотрела на Люка. Боггарт ретиво и категорично замотал головой.
– Не вздумай! – шепнул он.
– Эй! – пират не позволял нам с Люком обменятся мнениями. – Я к тебе обращаюсь, рыжеволосая! У тебя есть ключ, чтобы снять эти долбанные цепи?!
– Боюсь, что нет, – деликатно ответила я.
Пират небрежно фыркнул.
– Тогда, кто меня заковал?! – капитан пиратов. – Что я вообще делаю на этом дряхлом корыте?!
– Хватит с ним болтать, – шепотом обратился ко мне боггарт. – Он не стоит того, чтобы его спасать, алхимилия. Уверяю тебя, если его подвесили в трюме на цепи, это означает, что он слишком опасен, чтобы оставлять его в простых кандалах.
– Хватит там шептаться! – прикрикнул на нас корсар и взгляд его пробежался по моему телу. – Хм, крошка. А ты случайно не колдунья?! Судя по сумке из которой торчит всякая ерунда и ухоженному виду ты или из благородных, или из сословия носителей магии. Но у благородных в глазах гонору больше, чем ума, и с фергалами они уж точно не якшаются. Значит, ты из тех, кто может ворожить. Давай-ка, сними с меня цепи.
– Зои, не слушай его! Нам нужно спешить! – Люк откровенно опасался пиратского капитана.
– Зачем мы тогда его спасали, если всё равно бросим? – я не могла решиться на то, чтобы вот так запросто бросить человека на произвол судьбы.
Тем более, что судьба у него, при таких-то раскладах, будет печальная, а жизнь короткой.
– Зои! – вскричал Люк. – Уверю тебя пираты с пепельных островов – это не те люди, к которым стоит проявлять сочувствие!
– Плевал я на ваше сочувствие! – прорычал свирепый мореход. – Мне нужна свобода, а не сочувствие!
– Ключ, наверное, у кого-то из офицеров в кают-компании, – предположила я.
– Так может пора уже за ним сходить? – елейно и вкрадчиво поинтересовался пират.
– Сам сходишь! – задиристо крикнул ему в ответ Люк и подлетел вверх. – Зои, уходим! Шарманщик и его пляшущие скелеты больше не преграждают тебе путь! Давай же! Пойдём!..
Я встревоженно посмотрела на Люка, затем перевела неуверенный взгляд на пиратского капитана. Чувство сожаления и внутреннего душевного противоречия царапало и припекало изнутри.
Капитан пиратов поймал мой взгляд и невесело усмехнулся.
– Серьёзно?! – уже тише спросил он со злой ухмылкой. – Оставишь меня здесь подыхать, красотка? Я ведь тебе, пока что, ничего плохого не сделал!
– Не слушай ты этого душегуба! – вскричал Люк. – Он убийца и проклятый висельник!..
Если бы боггарт мог, он бы наверняка схватил меня за руку и потянул за собой. Я не двигалась с места. Мой взгляд метался между Люком и пиратом. В конце концов я всё-таки решила, что каждый заслуживает шанса на спасение, а я не готова брать на душу ответственность за фактический смертный приговор беспомощному пленнику.
– Люк, – тихо произнесла я, – так нельзя.
Боггарт закатил глаза, всем своим видом показывая, что с пиратами Пепельных островов только таким образом и надлежит поступать.
– Для имперской аристократки ты проявляешь поразительную мягкость и ошибочное милосердие, Зои.
– Милосердие не бывает ошибочным, Люк, – ответила я. – Даже если он пират, его должны сначала судить, а затем уже вешать…
– Топить, – поправил меня Люк, с нескрываемым недовольством на лице. – На архипелагах Квинквилля топят, а не вешают. Это у вас, в Скардхайде любят понаблюдать, как человек в петле ногами дёргает.
– Так ты всё-таки из Скардхайда, – протянул пират, когда я подошла к нему и достала одну из мини-термочашек. – А я думал, волосы у тебя крашенные, а в глазах какой-то эликсир.
– Нет, – уверенно ответила я, – я чародейка и родом из Скардхайда. А чему ты радуешься? Думаешь, я просто так с тебя цепи сниму?
Он недоуменно и настороженно скривился, когда увидел, что я вдыхаю аромат магического кофе и с предвкушением, чуть злорадно улыбаюсь.
– Что это за дрянь?
– Напиток, после которого ты станешь свободным, но опасность представлять не будешь, – ответила я, с долей самодовольства.
В этот миг дверь, которая отделяла трюм флейта от орудийной палубы, затряслась от частых и настойчивых ударов. Я вопросительно оглянулась на Люка.
– Хищные сундуки могут выломать дверь?
Но ответ боггарта не понадобился, когда со стороны выше упомянутой двери послышался надрывающий треск и звук отпадающих мелких щепок.
– Ясно, – быстро проговорила я.
– Тебе точно охота возится с этими пиратским отродьем и рисковать быть сожранной опасными таргалами?! – с неожиданной язвительностью и возмущенным презрением к пиратскому капитану, спросил боггарт.
Я с удивлением заметила, что он, похоже, питает какую-то личную неприязнь к местным джентльменам удачи.
– Мне охота не обрекать человека на жестокую и несправедливую участь, как минимум, пока его вина не была доказана в суде.
– Он пират, – напомнил мне Люк. – Всякий, кто выходил в море под Черепом Кракена – уже виновен и заочно может быть приговорен к утоплению или к каторге.
– Сначала суд – потом приговор, – решительно заявила я.
– Обожаю имперское правосудие и бюрократию, – рассмеялся пиратский капитан. – Если бы не вы, полагаю, в Квинквиле никогда бы и не существовала коллегия адвокатов и судебная система.
Люк лишь возмущенно фыркнул и проворчал что-то про «дикарские» имперские выдумки, вроде презумпции невиновности.
Но его смех стих, когда я сначала выстроила из валявшихся здесь пустых ящиков и бочки небольшую пирамиду, а потом взобралась на неё с маленькой термочашкой в руках.
– Я не стану это пить, пока ты не попробуешь у меня на глазах, – заявил пират.
Позади меня дверь в трюм продолжала понемногу осыпаться от ударов жаждущих плоти одержимых сундуков.
– Тогда оставайся здесь и жди, пока они, – я качнула головой в сторону двери, – доберутся до тебя. Только не кричи слишком громко, когда тебя будут заживо рвать на части.
На лице пирата отразился сперва лёгкий шок, а затем нескрываемое, хоть и немного злобное, одобрение. Он видимо не ожидал, что помимо сопереживания и доброты я могу проявлять и жесткость или даже жестокость, если понадобится.
Пока мысли и сомнения метались в его красивых серо-стальных глазах, я с интересом рассматривала его лицо. Был бы он немного более ухоженным, более побритым и… если бы от него так сильно не разило трюмными запахами, его можно было бы счесть очень привлекательным. Даже сексапильным, чего уж мелочится.
– Так что, пить будешь? – я в шутливой манере игриво чуть потрясла перед ним чашечкой с медовым рафом.
За пару секунд испытующий взгляд флибустьера несколько раз метнулся от меня к двери в трюма, которую в неистовстве жажды крови упорно вышибали одержимые таргалами сундуки.
Я, тем временем, успела внимательно рассмотреть медленно вращающийся стальной медальон у него на шее.
Это было очень качественное изделие, изображающее жуткий оскалившийся череп морского чудовища с девять закручивающихся шипастых щупалец вокруг него. Эта вещица словно предупреждала, что с её владельцем лучше не связываться.
– Во что я превращусь? – чуть скаля зубы, с неприязнью и очевидно вынужденным согласием, спросил пират.
– Ни во что, – мотнула я головой. – Просто станешь… немного другим.
– Немного другим?! – агрессивно рыкнул он.
– Не таким опасным, – проворковала я в ответ медовым голосом.
Взгляд корсара стал тяжёлым, угрожающим и ледяным. Он шумно, совсем как зверь на привязи, вздохнул и коротко кивнул.
– Каменное проклятие на твою голову, ведьма. Давай сюда своё зелье.
– Только пей аккуратно, не проливай ни капли, – предупредила я. – Иначе я не поручусь за результат.
– Хорошо, – процедил в ответ пират.
Я протянула ему чашку с кофе и, когда он взял её левой рукой, хотела было отстранится, но коварный обладатель жуткого медальона правой, свободной рукой схватил меня за правое запястье. Я вскрикнула от неожиданности.
– Ты что творишь?! Отпусти меня!
– Обойдёшься, – нагло и со злостью заявил в ответ корсар. – Сначала я допью, и если со мной что-то пойдёт не по плану, ты за это поплатишься.
– Я вообще-то тебе помочь собиралась! – неожиданно неуместно тонким голосом взвизгнула я.
– Вот и проверим искренность твоих намерений, алхимилия, – многообещающим зловещим голосом проговорил пират.
Я с трудом удерживала равновесие на шаткой пирамиде из бочки и нескольких ящиков. Пират усмехнулся, глядя на меня с насмешкой и превосходством. А я неосознанно обратила внимание на странные темные татуировки, покрывающие его могучую шею и горло. Сперва мне показалось, что его вены жутковато темнеют под обветренной кожей, но это были именно наколки, изображающие не то переплетающиеся многочисленные корни, не то щупальца, не то вовсе языки пламени.
– Отпусти её сейчас же, пиратское отродье! – раздался за моей спиной гневный и решительный голос Люка.
Я быстро оглянулась и к своему удивлению обнаружила, что мой первый в новом мире приятель почему-то обратился в игрушечный, но очень реалистично выполненный домик. Под самой крышей яркого кукольного домика вдруг распахнулось круглое окно и из него выпала крохотная фигурка. Присмотревшись, я увидела, что это была куколка младенца, в ярких детских одежках.
Зная об особенности боггарта и заметив резко изменившееся лицо пирата – покрытое двумя шрамами, загорелое и суровое обличие корсара сразила напряженное потрясение – я смогла предположить, чтоименно значит кукольный дом и выпавший из него кукольный пупс.
– Люк, не надо! Прекрати! – попросила я. – Пожалуйста!
Боггарт мгновенно послушался и удивленно уставился на меня.
– Зои, я же пытался помочь…
– Я знаю, знаю, – поспешила сказать и я поблагодарила боггарта. – Спасибо, но это было слишком жестоко, Люк.
Я перевела взгляд на пирата, который одной рукой держал чашку с волшебным рафом, а другой продолжал больно стискивать мою правую руку.
– Прости его, – попросила я флибустьера, – он не осознавал, что именно показывает.
На лице пирата дёрнулась левая скуловая мышца, губы сжались в линию, а глаза налились яростным желанием убивать. Видят местные боги, Люку сейчас сильно повезло, что он не может быть физически убит.
– Просто выпей кофе, и я сниму с тебя цепи, – попросила я.
– А если не стану пить кофе, а просто пригрожу, что толкну тебя вниз и ты себе шею свернёшь? – с язвительной агрессией спросил пират. – Как тогда ты запоёшь, пташка?
– Очевидно уже никак, – с обманчивой беспечностью ответила я. – Но при таком раскладе, твоим единственными утешением будет лишь факт того, что ты умрёшь не один.
То ли у меня был весьма уверенный тон, то ли мои слова стали последним убеждающим фактором. Смерив меня ещё одним испытующим внимательным взглядом, пиратский капитан отпил из чашки и уважительно хмыкнул.
– Вкусно.
– Ещё бы, – горделиво ответила я.
В ответ корсар одобрительно ухмыльнулся и за несколько больших крупных глотков выпил весь приготовленный мною раф. Пока он поглощал продукт моих алхимических трудов, я с какой-то странной завороженностью и опасливой настороженностью наблюдала за ним. Мой взгляд скользил по лицу, дергающемуся угловатому кадыку, крепким плечам и крупным широким ладонями с мозолистыми пальцами. Я рассматривала его просоленные морским ветром волосы и изуродованное в бою левое ухо – от него как будто оторвали кусок, оставив без мочки.
Лицо, движения, манера говора и поведения, каким-то неуловимым образом свидетельствовали об очень непростой судьбе этого человека. Откуда-то я сейчас знала, что за агрессивным и озлобленным поведением, кроется что-то запрятанное глубоко в погребах и закоулках тёмной души. Что-то чего он боится, ненавидит и то, что продолжает пожирать его из года в год, изо дня в день. Я почему-то подумала, что этот пират не выбирал свою судьбу или, по крайней мере, не собирался разделять участь морских разбойников.
Просто однажды его жизнь где-то сломалась, навсегда изменив этого мужчину. Возможно, мои предположения правдивы, а возможно – нет. Но нельзя забывать, что он убийца и разбойник, а значит представляет серьёзную опасность. Фактически это криминальный авторитет, если пользоваться формулировками моего родного мира. С таким нужно быть в меру жесткой, но в меру же мягкой, где нужно.
– До конца, – настояла я, когда пират собрался было вернуть мне термочашку с остатками рафа.
Мужчина недовольно зыркнул на меня, раздраженно вздохнул и всё-таки допил.
– Отлично, – повеселела я и попросила. – Теперь отпусти меня, пожалуйста.
– А-а… Конечно, как пожелаете, милая моншери, – с неожиданной и непривычной любезностью, проговорил вдруг корсар. – Простите мне мою грубость…
Он разжал пальцы левой руки, которыми удерживал меня.
– Благодарю, – я сняла крышку с термочашки, которую вернул мне флибустьер и провела пальцем по стенкам сосуда.
Пока обитатель неизвестных мне Пепельных островов взирал на меня с удивлением и раздраженной растерянностью, я аккуратно смочила каплями кофе, на своих пальцах, звенья цепей, что удерживали мужчину в подвешенном состоянии.
– Держись, – коротко бросила я.
Брови сошлись на переносице.
– Что ты со мной?..
В этот же миг гигантские кандалы, охватывающие его поясницу и шею, разомкнулись сами собой, и флибустьер чудом не рухнул вверх, успев схватиться за одну из цепей, на которых висел.
Я слезла вниз с пирамиды из бочки и ящиков, затем приблизилась к цепи, что оттягивала ноги морского головореза вниз и смазала каплями сладкого рафа и её толстые, покрытые небольшим налётом ржавчины, массивные звенья.
– Можешь спускаться, – разрешила я, когда нижняя цепь, словно внезапно уснувшая змея разомкнула «челюсти» металлических кандалов, которые охватывали ступни пленённого морского разбойника.
– Извольте прыгать, моншер пират, – с изрядной долей шутливого издевательства, ответила я.
– Премного благодарен вам, милая моншери, – тут же вдохновенно выпалил пират.
– «Милая моншери»?! – поразился подлетевший ко мне Люк. – Благословение Моретворца, Зои! Что ты с ним сделала?!
– Он стал… – я с ехидным торжеством посмотрела, как пират ловко, с глухим стуком, спрыгнул вниз. – Чуточку добрее и чуточку учтивым.
– Чуточку? – переспросил боггарт, пораженный переменами в манерах пирата. – Да он сама любезность! Хоть сейчас на аудиенцию к герцогу Лоратана!
Корсар, услышав слова, Люка, в которых звучала не прикрытая пренебрежительная насмешка, приблизился к нему и перекошенным от злости лицом заявил:
– Я не знаю вашего имени, моншер боггарт, но ваши речи звучат, для меня, с недопустимой иронией в мой адрес. Я был бы вам очень признателен, если бы впредь вы воздержались от подобного недоброжелательного поведения.
От слов только что освобожденного пирата, Люк на несколько добрых секунд замер в безмолвной прострации.
Возможно, мой спутник был шокирован умением пирата использовать подобную лексику, но нельзя с уверенностью сказать, что его не впечатлила жуткая разница между учтивыми речами из уст отпетого головореза и звероподобной угрожающей мимикой на оскаленном лице. Об истинных мыслях пирата, в момент вежливых речей, говорили и его сжатые до дрожи кулаки.
Люк поперхнулся следующими словами и, несмотря на собственное бессмертие, счёл за лучшее промолчать.
– Теперь ты свободен и можешь спасаться, как пожелаешь, – сообщила я освобождённому корсару. – Кстати, не хочешь в благодарность за освобождение сказать своё имя?
– Да пусть Девятая ведьма заберёт его имя, Зои, – воскликнул боггарт, обеспокоенно глядя на дверь в трюм, которая уже буквально прогибалась внутрь грузового помещения судна.
Неистовствовавшие за порогом хищные сундуки почти провались в трюм.
Однако корсар, не обращая внимание на слова фергала, приблизился ко мне, беспардонно пересекая дистанцию всех возможных приличий. Теперь его лицо, а точнее широкая грудь под порванной рубашкой и потёртым сюртуком была всего в нескольких сантиметрах от моих глаз. Невольно я заробела перед мужчиной, от которого буквально веяло мрачным величием и звериной опасностью. Я успела подумать, что Люк, возможно, был прав, когда сказал про ошибочное милосердие.
– Да будет вам известно, милая моншер, что имя моё Клод Марбо, но в пяти морях Квинквиля меня больше знают, как Клод Китобой, – назвав себя, корсар злорадно усмехнулся.
Его безжалостные и коварные глаза цвета стали внимательно следили за моей реакцией.
Судя по судорожному вздоху, который вырвался из уст впечатленного Люка, возвышающийся надо мной пират был широко известен в местных водах.
– Китобой? – переспросила я. – Ты занимался охотой на китов?!
Надменная усмешка скривила губы пирата, но он ничего не ответил. Вместо слов, Марбо подошёл к сгруженным у противоположной стены трюма ящикам и начал весьма проворно баррикадировать им дверь между трюмом и орудийной палубой.
– Чего ты стоишь?! – нервным шепотом обратился ко мне Люк. – Нужно бежать, пока он не занялся тобой. Чего ты замерла?! Это же Клод Китобой! То-то мне его рожа знакома! Его портрет чуть ли не в каждом порту на уличных фонарях и дверях таверн красуется!
Откровенно говоря, я была склонна поверить Люку и согласится с его предложением. Тем более, что я избавила этого пирата от цепей, и он уж точно сможет о себе позаботиться. А вот нам его компания ни к чему – действие рафа вежливости и благородства может закончится в любой момент!
Бросив на Клода ещё один настороженный взгляд, я последовала за Люком. Боггарт уверенно провёл меня по трюму, в самую тёмную его часть. Как оказалось, из трюма вниз вела короткая узкая лестница, которая позволяла спуститься на второй, самый нижний и более просторный ярус трюма.
Вонь отсыревшего медленно гниющего деревянного корпуса корабля была здесь намного сильнее. Влажной сыростью и умопомрачительной вонью дышал густеющей здесь полумрак, разбавленный странными зеленоватыми ореолами. Источниками мерклого зеленоватого свечения оказались многочисленные жирные и склизкие червяки или личинки, которые в пугающем изобилии ползали буквально повсюду.
– Что это за мерзость?! – с отвращением и страхом спросила я Люка, указывая на гадких созданий, что лениво ползали по прогнившему дощатому настилу нижнего яруса трюма.
– Ты никогда не встречала корабельных могильщиков, Зои? – бросив взгляд на червяков, спросил боггарт. – Они появляются всюду, где есть сырое дерево. Их полно даже на исправных кораблях, не говоря уже о тех, что годами гниют на мели.
– А эта вонь протухших яиц тоже из-за них? – спросила я, отчаянно зажимая себе нос.
– Я ничего не ощущаю, – пожал плечами Люк, – но слышал от людей, что корабельные могильщики действительно имеют резкий неприятный запах.
– Резкий неприятный запах у скисшего молока, а это… – я жалобно всхлипнула и, крепче стиснув пальцами нос, глухо простонала, – это готовый материал для боевых отравляющих газов.
– Чего?! – обернулся на меня удивлённый и испуганный Люк. – У вас в империи изготавливают б-боевые отравляющие газы?!
– Не знаю, – честно призналась я и шутливо поддела своего белоглазого спутника. – Может и изготавливают.
Я выразительно и картинно поиграла бровями. Боггарт в ужасе раскрыл рот.
– Да успокойся, ты, – скривилась я. – Войны же нет и Квиквиль отстоял независимость.
– Вам, имперцам, наша независимость спать спокойно не даёт, – проворчал в ответ фергал.
– Аж есть, без зубного скрежета, не можем, – с нескрываемой иронией ответила я.
Боггарт, хоть и был фергалом, похоже искренне переживал за родной Квинквиль и его жителей, раз так испугался потенциальному наличию ядовитого газа у Скардхайда. Кстати, отрадно знать, что в данном мире уже открыт газ.
В нашей истории, если я правильно помню, среди западноевропейских аристократов восемнадцатого века был популярен оксид азота, более известный, как «веселящий газ». Хм, значит здесь уже вполне могли задуматься, например, о газификации угля и внедрения газовых фонарей для уличного освещения. Лично меня, это несказанно радует. Впрочем, не будем сильно радоваться, поскольку из слов Клода стало понятно, что, к примеру, судебно-правовая система на архипелагах Квиквиля может быть весьма отсталой, по меркамнашеговосемнадцатого века.
Из вонючего трюма, в котором я, к собственному разочарованию умудрилась раздавить двух червей-могильщиков, мы пробрались в помещение, сплошь заваленное серебристо-металлическими инструментами и засыпанное песком. На покрывающем пол слое серовато-желтого песка, в лучах фонаря, темнели широкие багровые пятна. Вдоль обоих стен бортов корабля возвышались подобия кушеток из дерева. Даже без света фонаря, во мраке на них угадывались застывшие человеческие фигуры, обмотанные грязно-желтоватыми бинтами.
Под лучами дрожащего золотистого света феечек в найденном мною фонаре, из притаившейся на корабле тьмы выныривали, замершие на смятых и покрытых плесенью постелях, человеческие фигуры. Большинство из них напоминали человека лишь отдалённо. Иссохшие и истлевшие тела, на половину или почти полностью обмотанные окровавленными бинтами, производили устрашающее впечатление и больше походили на выходцев из местной преисподней, что не пожелала принять их в свою обитель.
– Будь по тише, – предупредил меня Люк. – Мы в корабельном лазарете, и каждый из этих покойников запросто может оказаться сосудом для кого-то из таргалов.
– Я почему-то так и подумала, – кивнула я.
В принципе, ступая по разбросанному здесь песку, сохранять тишину было не так уж сложно. Главное не наступать на разбросанные по полу предметы и не задевать болтающиеся на цепях фонари. Большая часть последних были пустыми, но в некоторых я, к своему ужасу, находила миниатюрные неподвижные фигурки мёртвых фей.
Прозвучит до отвратности цинично, но почему-то лицезреть гибель феечек было страшнее, чем людских мертвецов, встретивших свой конец в мучениях от полученных ран или болезней. Впрочем, жаль было всех, но жалость здесь уже была бесполезна.
Наверное, мне бы удалось вполне себе спокойно миновать лазарет и пробраться через весь флейт, чтобы перейти на другой корабль, но, когда мы с Люком были уже на середине лазарета, судно внезапно вздрогнуло от мощного глухого удара.
Пол под моими ногами покачнулся, накренился в сторону. Вокруг зазвенели качающиеся на цепях пустые фонари. Деревянные кушетки справа от меня заскрипели по полу, нехотя, сползая вниз по песку, в сторону кренящегося судна.
– Что происходит, Люк?! – вскричала я с растерянностью и страхом.
– Корабль заваливается на бок, – констатировал боггарт.
– Да что ты говоришь! – с испугом и иронией, воскликнула я в ответ и ухватилась за ближайший фонарь на цепи.
На меня с возрастающей скоростью ринулась кушетка с покойником. Я, охнув, прыгнула в сторону и тут же мне пришлось буквально перекатиться по полу с песком и засохшей кровью, избегая столкновения с очередной кушеткой. Проехавшее мимо меня деревянное лежбище круто развернулось на песке, заложив крутой разворот, на зависть всем поклонникам дрифта. Из-за этого маневра с деревянной койки вниз сверзилось тяжелое тело мертвеца в бинтах. Я позорно закричала и инстинктивно закрылась руками, когда тяжёлое и зловонное тело рухнуло прямо на меня.
Из лёгких вышибло воздух, тупая боль от удара разлилась в груди и животе, следом резко стало тяжело дышать. Под громадным мёртвым мужиком я едва могла сделать даже вдох. При этом от него разило такой убойно вонью, что у меня резало глаза и кошмарно тошнило.
Глухой удар, звучавший откуда-то снизу, повторился вновь. Он был сильнее предыдущего, и на этот корабль буквально вздрогнул всем корпусом. Следом послышался продолжительный басовито гудящий звук, напоминающий звучание горна или средневекового рога.
– А вот это плохо! Это очень-очень плохо! Зои!!! Вставай! Вставай быстрее! Это песнь гренделя! Здесь грендель, Девятая ведьма его побери!!!
– Кто… такой… грендель?! – выдохнула я скривившись и силясь выбраться из тяжеленного покойника, надёжно придавливающего меня к полу.
– Каменное проклятие, Зои! Грендели – это те самые великаны, обитающие в подводных морских пещерах! И кажется пляска скелетов или шум хищных сундуков разбудило местное подводное чудовище! Зои, тебе нужно убираться отсюда!
Как будто в подтверждении слов Люка, флейт содрогнулся от нового, ещё более свирепого удара. На этот раз я отчётливо услышала сперва мощный, гулко хрустящий, треск ломающегося дерева, затем сверху прозвучало несколько одиноких сильных ударов по верхней палубе.
С потолка лазарета сорвалось облако пыли и плавно рассеялось по лазарету.
Насилу мне удалось выбраться из-под мертвеца, я с отвращением обнаружила на себе несколько влажных склизких пятен.
Меня затошнило вновь, голова пошла кругом, а живот скрутило рвотным позывом. Но страх погибнуть в разрушающемся корабле оказался сильнее рвотных спазмов.
С трудом удерживая равновесие и стараясь не свалится вновь, я ринулась вперёд по наклонённому на бок полу. О беге или даже нормальном шаге речь теперь не шла, приходилось именно что пробираться и лезть.
Над кораблем вновь прозвучал «горн», а через мгновение сверху раздался титанической силы удар, с аккомпанементом очередного деревянного треска и протяжного скрипа. Потолок лазарета с грохотом прогнулся внутрь, на песок посыпалось несколько обломанных щепок.
Одна из них задела меня по плечу, другая прилетела по макушке. Шипя от боли, я старалась следовать за Люком, который то и дело меня подгонял.
– Быстрее, быстрее, быстрее! – почти молил меня боггарт.
Корабль сотрясали новые удары, пол под моими ногами медленно наклонялся в сторону под более крутым углом. Мои ноги скользили вниз по песку, мне приходилось перебриться от одной опорной балки к другой, периодически удерживаясь руками за висящие под потолком цепи фонарей.
Впереди показался темнеющий дверной проём.
– Дальше проход к вороту якоря и бушприту, а оттуда сможешь перелезть на другой корабль.
Я молча кивнула. Мне было слишком страшно, чтобы что-то говорить. Тело прошибало насквозь ужасом и шоком. Кожа увлажнилась по́том, напряжение сдавливало и душило, кровь предостерегающе и надрывно пульсировала во всех венах.
Справа скрипнула деревянная кушетка. Я, тихо ругнувшись, отскочила в сторону, опасаясь быть сшибленной тяжелым ложем, но опасность пришла с другой стороны.
Упавшее на пол тело мертвеца, шевельнулось, его пустые глаза и рот наполнились знакомым багровым дымом, и покойник поднялся. Сдавленно хрипя, он потянул ко мне скрюченные пальцы левой руки. Правой, что характерно, он прижимал к груди нефритовую шарманку с бронзовой рукоятью.
Таргал Проклятого Шарманщика не нашёл ничего лучше, как затаится в теле одного из усопших бедолаг корабельного лазарета. А сейчас, судя по всему, решил припомнить мне своё изгнание – до моего появления у него, похоже, всё было прекрасно.
– Зои не дай ему приблизится, иначе он поработит тебя! – в панике закричал парящий надо мной Люк.
Боггарт, надо отдать ему должное, попытался мне помочь и отпугнуть таргала, вновь превратившись в колдемарон Взывающих-к-волнам. Но, на Проклятого Шарманщика это почти не подействовало. Мертвец резко, как будто его подтянули вверх невидимые канаты, поднялся, вытянул вперёд левую руку и издал сдавленное жуткое сипение. От звука голоса, исторгаемого из мёртвых уст, меня пробрал мгновенный холодный озноб и сразило шоковое оцепенение.
– Зои! – прозвучал слева от меня предупреждающий крик Люка.
Я оглянулась назад, поискала глазами что-то, куда можно было безопасно перебраться.
При наклоне судна в шестьдесят-семьдесят градусов, ходить по полу уже было невозможно. Оставалось лишь перескакивать, перебираться по цепям фонарей, различным крепежам на потолке и всём тем же опорным балкам.
Одержимый Проклятым Шарманщиком мертвец неуклонно полз за мной. В глазницах упыря багровел потусторонний дым, он же вырывался сквозь ноздри и дряблые губы покойника. Одеревеневшее и иссохшее тело усопшего когда-то мужчины неуклонно двигалось ко мне.
Я бы, наверное, смогла от него уйти, если бы подвластный Шарманщику мертвец внезапно не начал воспарять вверх.
– Да чтоб ты лопнул! – в сердцах и с досадой воскликнула я.
Я достала из сумки одну из мини-термочашек и пригубила «Глясе бестелесности». Стоило мне сделать всего несколько глотков, как тело сковал ошеломляющий холод. Казалось, что в вены вместо крови буквально влили все три литра воды из покрытого льдом озера!
Я испуганно охнула, ощущая, нарастающую зябкость и противную слабость во всём теле. Несколько мгновений я испытывала крайне неприятные ощущение. Я как будто тонула изнутри, захлёбывалась наполняющей меня мёрзлой водой. Сковывающий тело холод, стремительно взбирался по телу, парализуя конечности и замораживая мышцы с сухожильями.
