Текст книги "Дневник (не)любимой женщины (СИ)"
Автор книги: Юлия Огнева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Не подаренный подарок.
Родители давно уже уехали, а я все не мог придти в себя.
Даа, день получился насыщенным.
Морг, наш разговор с тестем, разоблачение Марины.
Я знал, что отец говорит правду. Он любил так делать – допытываться, доискиваться, находить самые грязные секреты, а потом, в подходящее время, выплескивать все это дерьмо на человека.
Странно, что он так долго молчал. Не говорил ничего.
Но еще удивительнее поведение Марины. Почему она не сказала о своей проблеме? Зачем кормила меня несбыточными фантазиями, говорила о детях постоянно?
Я-то её не заставлял, не просил. Да я вообще не зацикливался на этом – когда будут, тогда будут. Я и без детей к ней всегда хорошо относился.
Но нет! Даже в последнем с ней разговоре девушка убеждала в том, что, возможно, скоро у нас будет ребенок.
А ведь этого не могло быть. Значит, Марина что-то задумала!
Взять ребенка из приюта – не вариант. В смысле – когда бы он рос, становясь не похожим ни на меня, ни на Марину, рано или поздно появились бы вопросы.
Почему-то мысль о пропавшей, БЕРЕМЕННОЙ Кате не давала мне покоя!
Почему она исчезла именно тогда? После похода к гинекологу? Около больницы, где работает Маринин брат.
И снова в душе зарождались подозрения, что в исчезновении Кати замешаны эти двое. Надо было пристальнее присмотреться к ним.
Только теперь я не повторю свою ошибку. Не ринусь сразу на амбразуру.
Если Марине нужен наш с Катей ребенок, это значит только одно – с моей женой все в порядке.
Я знаю, что в свое время у Стаса была идея фикс – найти своих родителей. И он даже пользовался услугами местного детектива.
Думаю, его-то услугами я и воспользуюсь.
Я тяну к себе Катин дневник и поудобнее располагаюсь на кровати жены.
Да, с недавних пор её комната стала моим самым любимым местом в доме.
Здесь каждая мелочь дышит ей.
Да и вообще, кажется, что весь дом затаил дыхание и ждет, когда же вернется хозяйка.
Как и я.
Начинаю читать и улыбаюсь.
Глупая моя девочка ругает себя за то, что в порыве страсти забыла про презерватив.
А я смеюсь. А потом вдруг...
Если бы она тогда забеременела, сейчас у нее был бы уже животик.
Но неет, в тот раз Катя не забеременела.
Значит, у нас был еще... секс?
Пи...ц! Похоже, все самое интересное в своей семейной жизни я пропустил.
Как так?
Я хочу перелистать страницы и найти этот момент. Но нет!
Ее переживания, мечты стоят миллионов самых эротических сцен.
"21.10.17.
Иногда мне хочется Диму выкрасть – увезти куда-нибудь далеко далеко. Где были бы мы одни. Нет, я не хочу, чтобы это был необитаемый остров. Пусть это будет наполненный людьми город. Но главное, чтобы Дима смотрел только в мою сторону и видел только меня.
Хочу в Данию. Наверно, это все сказки Андерсена, которые в детстве мне читала мама.
Живописные деревни и города, замки и памятники прошедших веков, прохладные тенистые буковые леса, красивые озера – все это представляется мне пейзажем одной красивой сказки. А если побывать в этой стране с Димой! Ммм... Наши неспешные прогулки по узеньким улочкам, совместные завтраки, обеды и ужины в маленьких ресторанчиках и ночи... Наши самые жаркие ночи в этой не совсем жаркой стране!
Теперь-то я знаю, как это может быть наяву. Бесстыдно, грубо, интенсивно. С взрывом миллионов фейерверков, с огненными вулканами и... падением в ледяную, бурлящую воду. Его это: "пошла вон" было тем самым возвращением в реальность – ничего не изменилось после нашего секса. НИ-ЧЕ-ГО!
И крестик. Крестик лежит в шкатулке с драгоценностями. И, скорее всего, он так и не дождется своего хозяина..."
Я откладываю дневник и встаю с кровати.
Шкатулка. Шкатулка. Где она могла бы быть?
Я один за другим начинаю открывать шкафы и аккуратно перебирать вещи.
Не знаю почему, но для меня сейчас важно найти Катин подарок. Надеть этот крестик и стать еще на один мааленький шажок ближе к своей жене.
Но в шкафах ничего не нахожу.
Я осматриваю комнату. Подхожу к трюмо. И как только открываю его дверки, натыкаюсь на узорчатую, вырезанную из дерева шкатулку.
Мой крестик лежит сверху.
Как будто ждет меня.
Я знаю, что это он. Серебряный мужской крест. Такой, каким его описывала жена.
Когда я одеваю его на свою цепочку и потом закрепляю на шее, чувствую, как от этого холодного металла идет приятная ... теплота. Да, именно так. Теплота.
Есть лишь один человек в этом мире, который волнуется за меня. Охраняет, как может. Пусть с помощью этой маленькой, не совсем понятной мне вещицы Катя надеется защитить меня, уберечь...
Никто! И никогда!
Я не помню, когда в последний раз плакал. И плакал ли вообще!
Но сейчас горло скручивает спазмами. И начинает дрожать подбородок. Я смотрю на себя в Катино зеркало и вижу человека не достойного своей жены. Какого-то жалкого, даже со всеми своими миллионами и навороченными машинами.
Я думал, что моя жизнь – предел мечтания. А что еще надо, когда ты можешь позволить себе все?
Но Катя... Катя показала мне, что жизнь может быть наполнена совсем другим – не деньгами, не дорогими шмотками, а искренними объятиями, переживаниями о близком человеке. Да пусть даже собственноручно приготовленным моей женой ужином.
И впервые я подумал о том, что дети тоже могут быть другими. Они не будут ждать от родителей каждодневных подарков или денег на свои счета. Им просто захочется посидеть с нами на диване, рассказать о том, как прошел их день. Они будут просить, чтобы я читал им сказки на ночь. Их любовь будет не рыночная, а искренняя. Такая же, как и у их матери. А взамен им всего-то и надо будет – просто дарить свою ответную любовь.
Я отворачиваюсь от своего отражения.
"Да, бл...ь". – злюсь я на самого себя. Не буду же я рыдать, как кисейная барышня.
Я уже хочу отойти от трюмо, когда бросаю взгляд на шкатулку жены.
Что это?
Какие-то мелкие невзрачные сережки, два тонких браслета и три простых колечка без камней.
Это все её драгоценности?
ЕЕ? Жены одного из богатейших людей города?
Стараюсь вспомнить, видел ли когда-нибудь на ней что-то дорогое. И... не помню.
Вернее, вообще не помню, в чем обычно была Катя, когда выходила куда-нибудь.
Я трогаю руками её украшения, и чувствую себя идиотом.
В последнее время это мое обычное состояние. Чувствовать себя ненормальным.
У меня такое ощущение, что моя жизнь проходила мимо меня. Все, как оказалось, самые важные моменты, на которые стоило бы обратить внимание, мною не замечались.
Как будто весь этот год перед моими глазами стояла плотная пелена. И теперь она спала, заставляя мучится от угрызений совести.
Потому что эта девушка, моя жена, достойна самых лучших драгоценностей мира. А она довольствовалась этим.
Я все исправлю. Каждый её день наполню смыслом. И своей любовью.
Хочет в Данию? Пожалуйста. Дания, Франция, Венеция. Какие там еще есть романтические места?
Жаркие ночи?
О нет, они будут не жаркими, они будут огненными. Ты, моя родная, будешь плавиться подо мной!
Будут прогулки под луной и не только. Будут самые шикарные наряды и украшения.
Будут дети! Двое, трое. Даже согласен на четверых. Сколько захочешь, столько и будет.
Только вернись. Только останься со мной.
Закрываю шкатулку и кладу её обратно.
И замечаю на нижней полке сложенные в несколько раз листки бумаги.
Они очень похожи на записки из детства. Такие мы писали понравившимся нам девочкам.
Достаю одну и разворачиваю.
"Не могу тебя забыть" – выведено мужским почерком.
Не пооонял!
Разворачиваю следующую.
"Давай сегодня встретимся после работы?"
Еще одну.
" Мне кажется, что ты несчастна со своим мужем – козлом!"
Них...я себе!
Я начинаю раскрывать все!
"Не могу тебя забыть" – читаю снова.
Да ты повторяешься, парень. Это уже было. Что, так скуден словарный запас?
"Одно твое слово, и я увезу тебя далеко, далеко"
Это не почерк Стаса.
Получается, у моей жены был еще один поклонник?
Я раскрываю все записки. В каждой, так или иначе, незнакомец признается в любви.
Почему в дневнике про этого ганд...на не слово?
Это настолько сокровенное, что даже не напишешь о нем?
Злость поднимается внутри меня.
По запискам понятно, что жена его вниманием не одаривала. Но все равно! Зачем то же она хранила все эти записки.
И вообще, кто сейчас их пишет? Написал смс в любой соцсети. Чем тебе не любовное послание?
Но нет. Этот ху...в романтик видно околачивался где-то рядом, раз мог беспрепятственно передавать эту чушь моей жене.
Но где? На работе? Дома?
Бл... ь, я в очередной раз злюсь на себя. За то, что совсем не знаю свою жену.
И тут же, как обухом по голове.
А что, если Катя с ним? Вот с этим автором записок? Наслаждается где-то прекрасной жизнью и....
ТААК. СТОП!
Всю Катину комнату вдоль и поперек осматривали полицейские. И они бы обязательно нашли эти записки. Использовали бы их как вещдоки.
Значит, записки появились позже!
Просто кто-то хочет, чтобы я подозревал свою жену в измене.
Но кто?
Марина? Она несколько раз намекала на то, что Катя сбежала с любовником.
Мои родители?
Те вообще хотят, чтобы я о своих "рогах" заявил во всеуслышание.
Стас?
Думает, что таким образом освободит мою жену от меня?
Я присаживаюсь на край кровати и тру лоб.
Голова лопается от всех этих мыслей. И с каждым днем вопросов становится больше, чем ответов.
Видимо, кому-то просто необходимо, чтобы в поисках Кати я шел по ложному следу...
Двойная потеря.
Телефон вибрирует не переставая. А я не могу понять, снится ли мне это или все же кто-то не может до меня дозвониться.
Я уснул максимум минут пятнадцать назад, а значит, сейчас должна быть глубокая ночь.
И кому только приспичило звонить так поздно? Или рано?
Я открываю глаза и сразу же смотрю на часы.
Десять часов! Пизд...ц! ДЕСЯТЬ ЧАСОВ?
Я тут же вскакиваю с кровати. Никогда еще не просыпался так поздно. Нет, в бурную молодость приходилось вставать и к вечеру. Но тогда я был безбашенным, беззаботным подростком.
Вообще забыл, когда я так крепко спал. Хотя мысли и одолевали меня еще очень долго, но, как только я коснулся подушки, в душе наступило спокойствие – как будто все проблемы решены. И я тут же вырубился.
Наверное, это так на меня действует Катина кровать.
Телефон до сих пор подает признаки жизни и я, хватаясь за него, вижу только вчера записанный номер.
Тесть.
Сердце тут же начинает учащенно биться.
Он позвонил бы только в одном случае – если есть новости о моей жене.
Я хватаю трубку дрожащими руками и чуть не роняю телефон.
Но к тому моменту, как я подношу палец к экрану, сотовый перестает вибрировать.
Я тут же набираю номер тестя.
Только бы все было хорошо
– ДИМА – кричит мужчина вместо приветствия – ОНА НАШЛАСЬ! КАТЯ НАШЛАСЬ!
– КОГДА? – не менее громко отвечаю я – ГДЕ?
Нашлась! Нашлась!
– Подробностей не знаю. Она позвонила из больницы. Сказала только, что все хорошо. И что ей нужна одежда. Вот я кое-что нашел из старого. Везу.
– В какой больнице? – кричу я, натягивая на себя вчерашнюю одежду.
Осматриваю себя. Она немного примята. Ааа, пох...й!
– Все в той же – то ли смеется, то ли плачет тесть. – В гинекологии.
– ГДЕ? – наверно, я сегодня сорву свои связки. Но спокойно говорить не получается.
– В гинекологии – повторяет он – Не спрашивай, почему там. Сам ничего не знаю.
– Я еду – бегу к лестнице, стараясь вспомнить, где оставил ключи от машины.
Не помню. Бл..., и искать нет времени.
Набираю номер Пашки – своего водителя. Я не часто пользуюсь его услугами – только когда выпью или если нет сил самому вести машину.
– Ты где? – задаю вопрос, когда слышу в трубке короткое "Алло!"
– Я – Пашка на секунду замолкает, а мне кажется, что проходит вечность – на кухне, пью кофе.
– Паша, бл..., на какой кухне?
– На вашей.
Я притормаживаю у входа и смотрю на дверь, ведущую в ту самую кухню.
– На выход, Паша, живей. Срочное дело.
Не проходит и несколько секунд, а водитель уже стоит у входа, рядом со мной.
Мы чуть ли не бежим к гаражу, и я первым прыгаю в салон дорогого автомобиля. И впервые я жалею, что приобрел такую навороченную машину. Она такая неповоротливая – на ней нигде не срежешь и не объедешь.
Пока будем ехать, я подохну от нетерпения...
И действительно, я не мог сидеть на месте. Мне казалось, что мы едем, как черепахи. Хотелось выскочить из автомобиля и бежать. Но, вчерашний пробег вокруг все той же больницы показал, что лучше мне оставаться в салоне авто.
Пока едем, в голове проносится тысяча мыслей. Как там Катя? Почему обратилась в больницу? В гинекологию? Что-то с ребенком?
Сейчас меня не так волновал вопрос о том, где она была все это время – с этим я разберусь попозже. Самое главное, чтобы с моей женой было бы все в порядке.
Но, когда наконец, показываются раскрытые настежь ворота больницы, я почему-то... боюсь.
Как Катя воспримет мое появление? Может быть, она злится на меня, что я не смог её найти? Я до сих пор уверен, что Катя не сбегала от меня – её где-то удерживали насильно.
Эй – успокаивал я сам себя – Это же Катя. Самая добрая и всепрощающая девушка, которую ты когда-нибудь видел. Конечно, она не обижается.
Все у нас будет хорошо. Я заберу её домой, окружу своей заботой и теплом. И жена быстро забудет о том, что с ней произошло.
Автомобиль еще не полностью остановился, а я уже выскакиваю из него и бегу к дверям больницы.
Скоро – отдает бешеной пульсацией в сердце – совсем скоро я увижу её.
Я подбегаю к первой попавшейся медсестре и спрашиваю, где здесь гинекология.
Второй этаж. Таак, мне нужен второй этаж.
Перепрыгивая через две ступеньки, взбираюсь по лестнице и чуть не сбиваю крупного мужчину, который, волоча правую ногу, пытается спуститься вниз.
– Извини, мужик – кричу ему – у меня там жена...
Я говорю это так, как будто моих слов достаточно для того, чтобы он понял.
Но он не понимает!
– Мужиик – громко зовет меня он, и я оборачиваюсь. – Помоги – мужчина указывает на лестничный проем.
Мой взгляд мечется между ним и дверью в гинекологию.
Бл..., пока я его спущу, пройдет вечность. Но...
Не могу я не помочь. Катя бы точно не прошла мимо!
Я быстро возвращаюсь к мужчине и хватаю его за руку.
И пока я убийственно медленно спускаю его по лестнице, он рассказывает мне о несправедливости сегодняшней жизни. И почему хирургию сделали на втором этаже? Там же в основном одни мужики лежат с переломами. И все хотят курить. А в туалете не разрешают. Вот и приходится спускаться вниз.
Он говорит это так же медленно, как и передвигается, а мне уже хочется, слегка толкнув, придать ему ускорения.
И когда мы достигаем последней ступеньки, я готов упасть на колени и благодарить высшие силы за это. Но... времени нет.
Я снова взбегаю по ступенькам, следя, чтобы в этот раз не попасться ни у кого на пути.
Впереди уже маячит наполовину стеклянная дверь гинекологического отделения, когда меня останавливает чья-то рука.
– Молодой человек – говорит серьезный, мужской голос – разве можно так бегать по больнице? Это Вам не...
– Извините – перебивая незнакомца, поспешно говорю я.
Все мое внимание приковано к стеклу двери. И...
Я вижу её. Я, бля...ь, вижу её!
Катя сидит на кушетке, держа за руку своего отца.
Издалека она кажется такой маленькой. Хрупкой. Хочется подойти и обнять её. Защитить от всего мира.
Мне кажется, что сердце останавливается. Нет, оно замирает – удивляется, как я жил без нее? Как мог вообще не видеть её этой красоты. её тонкой, длинной шейки, склонившейся сейчас в изящном изгибе. её округлой, по девичьи оттопыренной груди, которая ходит ходуном от частых вздохов. её осиной талии, на которой сейчас лежит рука моего тестя. И... всего остального, что скрывает длинная, темная юбка.
Вот бы сейчас коснуться её мягких полных губ подушечками пальцев и посмотреть, как они слегка раскроются, издавая легкий, практически невесомый стон. Потом спуститься рукой по подбородку вниз, пройтись по изгибам шеи, очертить форму плеча, наблюдая за тем, как покрывается мурашками её почти прозрачная кожа. А у четко очерченной ключицы губами поймать бьющуюся жилку, слегка сжать, чтобы почувствовать, как кровь начинает все быстрее и быстрее разгоняться по ней...
– Вы вообще меня слушаете? – раздраженно дергает мою руку мужчина, и я, нехотя, отвожу взгляд от своей жены.
– Да – поворачиваюсь к высокому, пожилому мужчине в белом халате, хотя вообще не представляю, о чем он говорит.
– Я еще раз повторяю – он смотрит мне в глаза – этот вход для медперсонала, посетители заходят с другой стороны. Вам понятно?
Я снова кидаю взгляд на Катю. Действительно, она со своим отцом сидит у противоположной от меня двери.
– Да – на автомате отвечаю я – Спасибо!
– Вы вообще к кому пришли? – никак не отстает от меня врач.
– К Самойловой Екатерине – я вновь обращаю внимание на мужчину, и вижу, как тот быстро опускает глаза. – Вы её знаете?
– Даа – не отводит взгляда от стены доктор – я её лечащий врач. А вы кто? – несколько секунд он смотрит в мои глаза, а потом вновь обращает внимание на полностью белую стену.
– Муж – коротко отвечаю я, и теперь неотрывно слежу за реакцией стоящего около меня мужчины – Что с моей женой?
Он опускает взгляд:
– Все в порядке. Сегодня её выпишут.
– Но с чем-то же она к вам поступила? – не унимаюсь я.
– Даа – врач проводит рукой по волосам и тут же трет мочку уха – Она обратилась вчера с намерением прервать беременность.
Я слегка зависаю.
КАК прервать беременность? Это что? Аборт?
– И чтоо? – тяну я вопрос, боясь услышать его ответ – приговор.
– Что? – вздыхает он, так и не посмотрев на меня – Она... настаивала.... Это... её право.
– Вы сделали то, что она просила? – сделав шаг в его сторону, почти нависаю над ним.
Скажи нет! Пожалуйста, скажи нет!
– Знаете, есть такой закон... – начинает доктор.
– Плевать на закон – злюсь я – ВЫ.СДЕЛАЛИ.ТО.ЧТО.ОНА.ПРОСИЛА?
– Д...Да.
Он замолкает. А мне больше и не нужно слов.
Я его этим "ДА" получаю пулю прямо в сердце. Я умираю, истекаю кровью на этом обшарпанном, кафельном полу старой больницы.
Смотрю вниз. Почему не видно моей крови? Я же чувствую, что её не осталось в моем организме. Я мертв.
Катя. Катенька. Катюша. Что же ты наделала?
Нашего малыша. Маленькую нашу крошку... убила. Зачееем?
Я поднимаю голову и смотрю в кажущееся мне мутным стекло.
Или, может быть, это помутнели мои глаза?
Там, где совсем недавно сидела моя жена, сквозь влажные разводы я вижу пустую кушетку.
Это я виноват. Я.
Видимо, с ней что-то случилось, раз она так решила.
– Куда она пошла? – спрашиваю я скорее самого себя, но все тот же голос отвечает мне:
– Домой, на Пушкинскую.
Я поворачиваюсь к доктору:
– Это не её дом – возражаю ему – Она живет на Керченской. На Пушкинской живут её роди.... отец.
– Не знаю, – пожимает плечами мужчина – Пушкинская, 17 дробь 2. Это единственный адрес, который она указала, как место проживания.
Не прощу.
Я выскочил на улицу в надежде застать там Катю. Но ни моей жены, ни её отца нигде не было видно.
Почему она назвала адрес родительского дома? Значит, Катя поехала туда?
Но почему? Я не понимаю.
Да, я не был образцовым мужем. Но терпела же она меня как-то этот год, а в последний день перед её исчезновением, насколько я помню, ничего особенного не произошло.
Неужели с Катей случилось что-то страшное? Такое, что она решилась избавиться от ребенка и уйти от меня?
Мысль о малыше вновь больно полоснула по сердцу.
Но... моя жена так решила. И я просто не имею права её попрекать. Все свои права я растерял за этот год нашей совместной жизни.
Но я собираюсь вернуть свою жену. И именно сейчас я ей нужен, как никогда.
Ведь Кате сейчас плохо. Я знаю это. Я чувствую.
Не представляю, как моя жена решилась на этот поступок, имея такой добрый нрав.
Мне просто необходимо узнать, кто виноват в этом. И если это Марина... Я ей не завидую. Ни ей, ни её брату.
Я уже подбегаю к машине, когда телефон вибрирует в моих руках.
– Да – отвечаю я.
– Дмитрий Андреевич, – голос моей секретарши звучит взволнованно – Вам не может дозвониться Виктор Иванович из компании "Домостройка". Он очень зол. Что ...
– Я понял тебя, Вика. Я свяжусь с ним.
– Еще у вас заплани....
– Отмени все встречи. Перенеси на завтра. Тех, кто будет сильно упираться, свяжи с Виктором Геннадьевичем. Все. Меня нет.
– Но... Дми... – Виктория пытается еще что-то сказать.
– Вика, все... – перебиваю я её. – Позже я с тобой свяжусь.
Я кладу трубку.
Что еще понадобилось самому крупному нашему партнеру? По всем совместным проектам договоренности достигнуты.
Мы уже начали закладывать фундамент сразу нескольких крупных торговых центров, которые спроектировали архитекторы его компании.
Надо бы ему позвонить.
Но когда я подхожу к машине, и называю Паше адрес Катиного отца, решаю сначала поговорить с тестем.
Он долго не берет трубку, но потом все-таки я слышу его напряженное:
– Да.
– Как там Катя? – без предисловий начинаю я.
– Нормально – отвечает мужчина. И молчит.
А мне его этого "нормально" катастрофически мало.
Мне надо знать все – как она себя чувствует, что с ней случилось и... самое главное, почему она поехала к отцу.
Но как только я хочу спросить о самочувствии своей жены, тесть жестким тоном говорит:
– Я сейчас за рулем. Не могу разговаривать. Перезвоните позже.
И кладет трубку.
Да, бл...ь, что происходит? Утром он тоже был за рулем, но это не помешало ему позвонить мне и сообщить о том, что Катя нашлась.
Сейчас то что изменилось?
Я начинаю нервно постукивать по своему телефону.
Мне вот совсем них...я не нравится то, что происходит вокруг моей жены.
Она так убивалась из-за выкидыша, а теперь САМА едет и делает аборт. И тут же мчится не домой, а к своему отцу.
ЧТО. ЖЕ. БЛ...Ь. С НЕЙ. СЛУЧИЛОСЬ?
Вскоре показывается дом тестя.
Еще чуть – чуть, и я смогу поговорить с Катей. Возможно, мне удастся даже забрать её домой.
Выхожу из машины и направляюсь к широким воротам. Я нажимаю на звонок и жду, когда кто-нибудь ответит мне.
Но проходит несколько минут, а я все также стою у входа.
Я еще сильнее жму на кнопку и жду.
Вскоре из динамика домофона доносится голос тестя:
– Уходи, Дим… Катя не хочет тебя видеть.
Я смотрю вверх и только сейчас замечаю глазок видеокамеры.
– Я никуда не уйду. – смотрю прямо в камеру. – Мне надо поговорить с Катей.
Я стараюсь сдерживаться и не выдавать своего гнева.
Бл..., почему меня не допускают до жены? Что я такого сделал, я не понимаю? Ведь мое хамское поведение она терпела. А сейчас, когда я хочу все исправить, не дает мне сделать это.
– Дим, пожалуйста. Катя итак на меня обиделась, когда узнала, что я тебе позвонил и рассказал, что она нашлась. А если я тебя пущу...
– Что с ней хоть случилось?
– Говорит, ничего. Она... хм. Она говорит, что по интернету нашла каких-то дальних родственников матери и гостила все это время у них.
Мысль о возможном любовнике тут же заставляет меня заскрежетать зубами.
Вот нихрена я не верю в эту чушь! Не могла моя заботливая жена распивать чаи с только что обретенными родственничками, зная о том, что здесь её ищут.
Не могла!
– Мне надо с ней поговорить. – упрямо повторяю я. – И пока я этого не сделаю, отсюда не уйду.
В домофоне повисает напряженное молчание, а затем я слышу характерный щелчок двери.
Я облегченно вздыхаю, но меня тут же слышу тихий голос Катиного отца:
– Смотри, я тебя предупредил.
Я иду через небольшой, но современно обустроенный дворик, осматриваясь по сторонам.
Здесь когда-то проходило детство моей жены, и я бы хотел узнать, каким оно было.
Скорее всего, счастливым и беззаботным до смерти её матери, и тяжелым, после появления в доме чужой женщины.
Я подхожу к дому и только после этого обращаю внимание на лестницу. На которой, скрестив руки, стоит ... моя жена.
Я смотрю в её ставшее таким родным лицо и... не замечаю там ни капли радости.
О, нет! её голубые, бездонные глаза полыхают огнем.
Что это? Раздражение? Ярость? ... Ненависть?
– Здравствуй, Катя – стараясь не улыбаться, говорю громко я.
Она ухмыляется, но не произносит ни слова.
– Как ты? – спрашиваю её и вижу, как она с силой сжимает кулаки.
– Что тебе здесь надо? – сквозь зубы цедит она.
– Поговорить – я делаю шаг вперед и вижу, как девушка непроизвольно шарахается назад.
– Не подходи – хрипит она, при этом положа руки на живот.
Наверно, Кате больно после того, что случилось. Хочется подойти и обнять её. Сказать... Я не знаю, что говорят в таких случаях. Но что-то утешающее, ласковое.
– Не подходи – теперь уже без всякой хрипоты в голосе повторяет она.
Это... тяжело. Видеть жену страдающей и не позволить себе успокоить её.
Но я остаюсь на месте.
Сейчас мне Катя все объяснит. В чем я виноват. И после того, как мы все выясним, и я попрошу прощения за свое поведение в прошлом, то, наконец-то, смогу её обнять.
– Зачем ты пришел? – спрашивает меня жена и снова скрещивает руки на груди. – Убедиться – начинает она громко, но затем, кинув взгляд на закрытую дверь дома, понижает голос – что я не побежала в полицию? Или, может быть, удостовериться, что ребенка ... больше... нет.
Последние слова она произносит с такой болью, что я невольно делаю еще один шаг к своей жене.
Но, Катя снова отступает:
– Не подходи – с отчаянием в голосе кричит она, и я замираю.
А потом, на меня накатывает злость. Нет, не на Катю. А на всю эту ситуацию. На то, что я них... я не знаю, что произошло и в чем я виноват. И почему, бл..., я должен бояться её похода в полицию?
– Ты мне можешь объяснить, что случилось? – стараюсь как можно спокойнее говорить я.
– Что случилось? – переспрашивает она – Аа, я поняла. Теперь ты будешь делать вид, что вообще не причастен к тому, что было! Этакий бедный и заботливый муж – не знает, куда пропала его ненавистная жена. Ты, наверно, и поиски организовал, да? Для отвода глаз.
– Кать – я произношу её имя очень тихо, хотя внутри все клокочет – объясни, пожалуйста, в чем я виноват. Я не..
– Замолчи – впервые за все время нашего сосуществования кричит на меня моя жена – Конечно, вы не думали, что я сбегу. Что тебе придется спасать всю свою шайку-лейку. Ты, наверно, уже надеялся, что больше никогда меня не увидишь? Заберете малыша, прикопаете меня в каком-нибудь ближайшем лесочке и забудете, да?
– Да, бля...ь, я не...
– Закрой. Свой. Рот. – Катя сжимает кулаки, и делает шаг ко мне навстречу. – Из-за вас, из-за тебя я пошла на это. Ты во всем виноват. Мне надо было бежать от тебя давно! А я, дура, на что-то надеялась. Но ты хорошо можешь приводить в чувства, да? Придумать такое! Ради своей бесплодной любовницы. У меня в уме просто не укладывается. И после всего этого, ты еще имеешь наглость приходить ко мне?
– Катя – не смотря на её протест, я поднимаюсь по ступенькам – Я не понимаю о чем ты. Расскажи мне, что произошло и мы с тобой вместе разберемся.
Я нахожусь от нее на расстоянии вытянутой руки, и... моя жена пользуется этим.
Ее удар по лицу не слишком сильный, но такой неожиданный, что я чуть не слетаю со ступенек.
– Не ври – кричит Катя, и я вижу, как по её щеке катится одинокая слеза. – Не ври – она на секунду прикрывает глаза и говорит тихим голосом – Передо мной можешь не притворяться. Я же была там. Я все знаю... Но теперь, теперь же я Вам не нужна, да? Я больше не смогу принести Вам пользы.
Катя рукой проводит по щеке, стирая влагу с лица. Но я вижу, что в уголках глаз вновь собираются слезы.
Я сейчас многое бы отдал за то, чтобы прикоснуться к её глазам, стереть эти слезы с такого красивого лица и все ей объяснить.
Только как объяснить то, чего сам не понимаешь?
А я не понимал. Вернее, я догадался, что Катя обвиняет меня в своем похищении, но почему?
– Катя – я смотрю в её глаза и не отвожу взгляда – Что бы тебе ни сказали, я не виноват. Давай поговорим и во всем разберемся.
Я хочу сейчас взять её за руку. Она так близко, что руки просто зудят от нарастающего желания прижать Катю к себе.
И на миг, один короткий миг, я вижу в её глазах... надежду?
Еще не все потеряно – сладко ноет сердце. Раз Катя надеется на меня, то я должен решить этот вопрос.
– Каатя – ласково говорю я и наблюдаю, как в её взгляде происходит изменение.
– Не смей, слышишь, не смей так делать! Не надо делать вид, что я тебе не безразлична.
Она с силой толкает меня, и я падаю с лестницы.
Я приземляюсь на спину, и некоторое время остаюсь в таком положении.
Это не так больно. Вернее, не физическая боль заставляет меня оставаться на земле.
– Если я еще раз увижу кого-нибудь из вас в радиусе ста метров, то обращусь в полицию. Понятно? А до тех пор можете спокойно жить. Со своей Мариной!
Я поднимаюсь с дорожки и смотрю, как Катя подходит к входной двери:
– Стой, пожалуйста...
– Да – не слушая меня, она хватается за ручку – Как только я восстановлю документы, сразу же подам на развод. Но ты можешь принести мой паспорт сам – я думаю, тебе не терпится расторгнуть наш брак.
Она заходит в дверь, а я понимаю, что сейчас бессмысленно идти за ней.
Сначала я должен выяснить, что случилось. Принести ей доказательства своей невиновности на блюдечке. И только потом налаживать отношения.
И первая, кого я сейчас хочу навестить, это Марина.
Я достаю телефон.
Пока я разговаривал с женой, кто-то постоянно дозванивался до меня.
Стас, мать, отец, Виктория, несколько работников моей компании.
Я собираюсь перезвонить другу, когда телефон вновь сигналит о входящем звонке.
Отец.
– Да – скорее всего, все уже знают о том, что Катя нашлась...
– Ты, бл..., почему трубку не берешь? – орет. Нет, не так. ОРЕТ в трубку мужчина.
– Я был занят.
– Занят? – срывается он на крик – Чем занят? Разгребаешь то, что натворил?
Если он про Катю...
– Ты о чем?
– О чем? – отец говорит тихим и каким-то зловещим голосом – Я, бл...ь, о проверках на нашем предприятии. И ...о строительных чертежах наших заказчиков, гуляющих по интернету в свободном доступе.
