Текст книги "Дневник (не)любимой женщины (СИ)"

Автор книги: Юлия Огнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Мы? Или я и ты?

Дмитрий

К отцу нас с матерью пустили не сразу. Ему делали необходимые манипуляции, и нам пришлось ждать в больничном коридоре.

Но когда я увидел своего родителя среди всех этих трубок, в груди что-то екнуло.

Я всегда знал его, как стального, несгибаемого человека. С железным словом и такой же волей.

Но сейчас, казалось, что передо мной совсем другой человек. Какой-то бледный, немощный старик. С потухшим взглядом и слабыми, лежащими вдоль тела руками.

– Здравствуй – мать первой делает шаг по направлению к родителю. Да так и остается стоять около него. Внимательно рассматривая, но, не делая попыток обнять или поцеловать.

Да что там! Даже за руку не берет.

И я впервые думаю о том, как страшно вот так вот жить. Жить, не имея рядом человека, который в трудную минуту мог бы пожать тебе руку. Успокоить. Поддержать.

Человек пытается обложить себя деньгами, драгоценностями. Покупает дорогие дома, шикарные яхты. И думает, что этим обеспечивает себя беззаботным будущим. Он становится подозрительным. Ему начинает казаться, что все вокруг или завидуют ему, или хотят урвать кусок от его богатства. И он начинает отдаляться от старых, менее успешных знакомых. Не понимая, что ни одна самая навороченная машина не сможет поднести стакан воды в ту минуту, когда ему станет плохо. И ни один, самый шикарный дом не поддержит словами.

Так и в нашей семье. Игнорируя и не испытывая нежных чувств на протяжении всей жизни, мы не получали друг от друга поддержки. И не давали её сами.

Только мне повезло намного больше, чем моим родителям. В моей жизни появилась Катя. Которая показала мне, что человеку можно давать добро, не требуя ничего взамен. Можно поддерживать в трудную минуту, не смотря на все обиды.

И поэтому я тоже делаю шаг в сторону отца. И, протянув руку, крепко сжимаю его пальцы.

– Здравствуй, пап – смотрю я в его округлившиеся от удивления глаза.

– Ав...ствуи – кое-как шевеля языком, наконец-то произносит он.

Потом отец кидает взгляд на мать, и впервые я замечаю в его взгляде тоску. Или боль.

Сразу не поймешь, что означает его этот впервые увиденный мною взгляд.

– ...Асти – произносит отец, обращаясь к своей жене. И нам становится понятно, что отец за что-то просит прощения. – И...ме...ны н... было. Ы... н... в..но..вн..

– Что? – переспрашиваю я.

– Измены не было – переводит мать слова отца.– Я невиновна.

Но на её лице не дергается ни один мускул.

Да, за всю свою совместную жизнь они так успели нагадить друг другу в душу, что теперь любые, даже сказанные от чистого сердца слова не смогут исправить их ситуацию.

Отец внимательно смотрит на мать, но, не добившись ожидаемых эмоций, закрывает глаза.

Видно, что ему тяжело дается это общение.

Поэтому мы не торопим его. И до того, когда отец вновь открывает глаза, проходит много времени.

– Сы..н – говорит он.

– Да – я думаю, что родитель хочет что-то сказать мне, но тот медленно машет головой.

– Неее... Н... Ты. Угой... Фи...ма. Забать...

Я не понимаю о чем он говорит. И смотрю на мать. Но та тоже качает головой.

– Сы...н...– снова пытается сказать отец. – М...ой... Та..ня... Фи...ма... За...ба...ть.

– Татьяна хочет забрать фирму? – растолковывает родительница его слова.

Да ну! бред! Я думаю, что мать что-то перепутала.

Но отец медленно прикрывает глаза, давая понять, что она права.

– Как? – мать наклоняется очень близко к отцу – Как она хочет это сделать?

– Мам – я пытаюсь немного отстранить её от отца – Аккуратнее.

Но мать не слышит меня.

– Как? – задает она один и тот же вопрос.

– И..наю – отец вновь прикрывает глаза.

В этот момент в комнату входит врач.

– Думаю, на сегодня посещения закончены. Пациент очень слаб.

– Подождите – мать смотрит на отца – нам надо еще поговорить.

– Давайте в другой раз – то ли просит, то ли приказывает доктор. – Сейчас это очень опасно для вашего мужа.

Мать, нехотя, соглашается.

И когда мы уже делаем шаг в сторону выхода, отец снова начинает говорить.

– Сы...н. М...й. Та...ня. Ал..к..сй.

Я замираю на месте.

Нет, наверно, мне показалось. Это ошибка. Обман слуха. Но... все же...

– Алексей? – переспрашиваю я – Алексей – твой сын?

Отец снова закрывает глаза.

"Да". Это означает "Да"!

– Что еще за сын? – не понимает мать.

Я бы и рад ей объяснить. Только сам них....я не понимаю.

– Дима, что за сын? – допытывается до меня родительница, когда мы идем по коридору.

– Мам, давай я сам сейчас все выясню. А потом тебе объясню.

Не дожидаясь её, я начинаю идти быстрым шагом. Знаю, она доберется домой с водителем.

Просто, если я остановлюсь, мой мозг взорвется.

Что за ху...я творится вокруг? Откуда у моего отца еще один сын? Тем более, если я правильно понимаю, он же и сын Татьяны Анатольевны.

Я знаю только одного Алексея, который мог бы быть сыном бывшей домработницы. Но он же, я так предполагал, её племянник! И неужели у моего отца все-таки была связь с этой стервой?

Бл...ь. Такое ощущение, что я попал в самый эпицентр какой-то мексиканской мыльной оперы. И, походу, них...я я здесь не главный герой. Так, на второстепенных ролях, которого в последней серии не жалко пустить в расход для того, чтобы пробить слезу у зрителей.

Мне надо успокоится. Отвлечься.

Я хватаю телефон, который до этого был на беззвучном режиме. И вижу семнадцать пропущенных звонков от Марины. И шесть сообщений.

Я понимаю, что девушка в бешенстве, но даже не хочу смотреть, о чем она пишет!

Неужели они думали, что я так просто отвалю им такую сумму после того, что они сделали с моей семьей? С моей женой, родителями! Понимаю, что просто так они не успокоятся. Но и я не стану сидеть на месте. Сделаю все для того, чтобы эта "банда" больше на моем пути не попадалась.

Самое главное, чтобы Катя была защищена. Охрана, маячок на телефоне. Все для того, чтобы моя любимая не пострадала.

Катя. Знаю, что успокоить меня может только разговор с ней. Я набираю жене и улыбаюсь, когда слышу её нежный голос.

Только нихрена мне это не помогает. Моя девочка такая отзывчивая. Она всегда охотно принимает условия моей игры. И поэтому, после разговора с ней, на смену нервного возбуждения, приходит сексуальное. И я еще некоторое время так и сижу с включенным двигателем в своей машине.

Телефон в моих руках начинает мигать. Я смотрю на дисплей. Олег. Тот самый хакер, который помог мне с Мариной.

– Да Олег!

– Дмитрий Андреевич, вы просили проследить за звонками этой девушки. Так вот. Она много раз звонила Вам и еще на один номер. Сами понимаете, разговор я не слышал. Но... могу пробить... телефончик. В смысле, узнать, где сейчас он находится. Вам это надо?

– Конечно. Ты мне и сам номер скинь. Вдруг я знаю, кому она звонит. И вообще, скидывай все номера, на которые она будет звонить.

– Только... Дмитрий Андреевич... это будет стоить дополни...

– Олег, делай, что надо. О деньгах не волнуйся.

Вскоре мне на телефон приходит сообщение с неизвестным номером.

Я внимательно всматриваюсь в цифры. Нет. Не знаю. Но на всякий случай вбиваю его в адресную книгу под именем "Икс".

А потом я завожу мотор. И еду по уже знакомому пути.

Я снова стучу в его дверь. Но теперь не так яростно.

Мне нужны ответы. А плохое настроение не сильно-то способствует поддержанию дружеской беседы.

Алексей выходит почти что сразу. Он, скрестив руки на груди, окидывает меня... спокойным взглядом.

– Чего тебе? – ухмыляется мужчина – снова бить будешь?

– Неет – я внимательно рассматриваю его.

Совсем он на отца не похож. Ни капли.

– Потерял кого-то? Кого? Жену? Марину?

– Я хочу с тобой поговорить об отце. Твоем отце.– внимательно слежу за его реакцией.

Спокойный, как удав. Он не знает?

– А что о нем говорить? – пожимает плечами Алексей – умер он. Сгорел. Сразу после моего рождения! Так что ничего я тебе сказать не могу.

– Я про твоего настоящего отца. – иду ва-банк – Про нашего.

– Ааа – на секунду мужчина отводит глаза, но потом снова скрещивается со мной взглядом – Что, проснулись братские чувства? Или стыдно стало, что ты в достатке жил, а я несколько лет своей жизни провел в детском доме?

Бл...Ь! Сука!

Что за херня происходит в наших жизнях? Что произошло в прошлом?

Мечтал ли я когда-нибудь о брате? ДА! Мечтал. До одури хотелось иметь родного брата. Не сестру! Именно брата! Мне в детстве всегда мечталось о старшем брате, который бы играл со мной. Делился своими мальчишескими секретами. Любил бы! И которого бы любил я.

И вот теперь он стоит напротив меня, а я... я ничего не чувствую. Ни капли братской любви. Чужой. Он – чужой.

Вот я и спрашиваю, что происходит в наших жизнях? Кто решил, что может распоряжаться ими по своему усмотрению? Кто возомнил себя Богом?

Он бы мог быть рядом. Пусть от другой матери! Пусть! А теперь... да разве смогу я пустить в жизнь его? Того, кто чуть не лишил меня Кати?

– Сколько тебе лет? – задаю я вопрос.

– Старше тебя – само спокойствие.

Гребанный психолог! Или психопат?

– Мы можем поговорить? – возможно, он прояснит мне ситуацию?

– О чем нам с тобой говорить?

– Марина – я сую руки в карманы брюк – Тебе родная сестра?

Алексей долго смотрит на меня и наконец, выдает.

– Боишься, что и она твоя сестра?

И молчит. Издевается.

– Так да или нет? – стараюсь не подать виду, что волнуюсь.

– Двоюродная.

– Татьяна Анатольевна твоя мать?

– Да!

И тишина. Бл...ь, мне, что из него слова клещами вытаскивать?

– Как случилось так, что ты оказался моим братом?

– О – мужчина негромко смеется. – Ты не знаешь? Сперматозоид ТВОЕГО отца попал в матку...

– Я не про это! – злюсь я – Что у них случилось в прошлом?

– Спроси у папаши!

Я понимаю, что ничего нового он мне не скажет.

Нет, я не вижу в его взгляде ненависть. Там пусто... Безразличие... Я для него такой же брат, как и любой другой случайный прохожий.

– Скажи своим – отворачиваюсь я от него – чтобы к Кате близко не подходили.

Я иду к машине, когда слышу это тихое:

– Дмитрий.

Оборачиваюсь.

Алексей стоит и в упор смотрит на меня.

– Мне ничего от Вас не надо. Ни фирмы, ни денег... Ничего. У меня своя жизнь. Своя семья. Я "переболел" вами... Но мама... – на миг в её взгляде мелькает боль – Слишком много мама страдала по вине твоего отца. Теперь ваше уничтожение – цель её жизни. Она не остановится. Я пытался её остановить, но нет....

– Что она задумала? – мне кажется, что Алексей идет на контакт...

Но...

– Я итак слишком многое тебе сказал.

Мужчина хватается за ручку двери, и, открывая её, заходит в дом.

Я еще минут пять стою и пялюсь на закрытую дверь. Вот и поговорили...

А ведь у Алексея есть ребенок! Что там Марина говорила? Мальчик или девочка?... Племянник или племянница?

Кто бы там не был, знаю, в этом доме мне никогда не будут рады.

Я сажусь за руль. И медленно трогаюсь.

Еду тихо, на самой маленькой скорости. Просто руки дрожат. Самым натуральным образом.

Я пытаюсь хоть как-то сложить те кусочки информации, что у меня есть. Татьяна Анатольевна родила от отца... Но, по словам матери, муж бывшей домработницы – друг моего родителя... Как так? Эта женщина жила в нашем доме. Никто её никогда не обижал. Вроде бы. Так зачем Алексей сказал, что она страдала? И почему отец взял Татьяну Анатольевну на работу, а вот сына не признал?

Да, кто бы все объяснил?

Краем глаза замечаю, что телефон снова начинает моргать. Я так и не прибавил в нем громкость.

– Что Олег? Есть новости?

– Да. Я вам там послал адрес, где чаще всего пеленгуется данный телефон. Также есть еще один номер. На который Марина звонила только что. А сейчас она посылает туда же фото. И мне кажется на нем вы.

– Фото старое? – спрашиваю я.

– Неет. Мне кажется, оно сегодняшнее. По крайней мере, на нем Вы в том же костюме, что и на встрече с этой женщиной.

– Откуда у нее этот снимок?

– Да все тот же номер переслал. Ну тот, который я пеленговал.

– Хорошо, Олег. Пришли мне то фото, и заодно номер, на который Марина его отсылала.

Спустя несколько секунд приходит фото.

Я удивленно рассматриваю его. Такое ощущение, что я вернулся в те времена, когда встречался с Мариной.

Да, если бы не костюм, можно было бы подумать, что фото сделано тогда, когда, как мне казалось, я безумно любил эту девушку, а она любила меня. Наши переплетенные вместе пальцы, её влюбленный взгляд. Даже я выгляжу каким-то возбужденным. Хотя, в тот момент я действительно переживал о том, не сорвется ли операция.

Вверху появляется второе сообщение. Я нажимаю на него.

НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Спустя секунду уже крепко прижимаю трубку к уху.

Ну же, возьми! Пожалуйста!

Звонок в ожидании! Бл...ь!

Снова набираю.

Не берет!

Нет, пожалуйста! Пожалуйста, не верь! Это не правда! Нееет!

Звоню долго, но вскоре меня переключают на голосовую почту.

Я сам не замечаю, что несусь на запредельной скорости.

Что делать то?

Охранник!

Он берет сразу.

– Да, Дмитрий Андреевич – по голосу не понимаю, с кем из них говорю.

Аа, не важно!

– Иди в дом! Срочно! Найди комнату моей жены! Ты...

– Но разве мы не должны... Она же не должна нас – тупит охранник.

– Я СКАЗАЛ СРОЧНО! – ору, надрывая связки.

– Оо – немного зависает мужчина – Кажется, она сама выходит. Ей что-нибудь передать?

– Сука – ору я, не обращаясь ни к кому конкретно – удержи её любой ценой. Нет, догони и дай ей трубку.

– Сейчас.

Я слышу, как мужчина окликает мою жену, а потом начинает бежать.

– КАТЯ! – ору я в трубку.

Я уже близко, девочка моя. Я все тебе объясню.

Пожалуйста.

А потом я слышу визг тормозов. И на миг у меня леденеет сердце.

Она... Это же не Катя? Нет?

– Что там? – ору я охраннику. Но тот меня не слышит.

Он сам на повышенных тонах приказывает кому-то остановится.

– Стой, сука! – орет он.

А у меня аж зубы сводит от злости.

Он что это... Кате?

Кажется, я знаю, на ком сегодня вымещу всю свою злость.

– Дмитрий, фух, Андреевич. Они увезли её. – Я слышу, что мужчина все еще бежит.

– Кто увез?

– Женщина. Судя по вашей ориентировке, та самая. От которой вы защищали свою жену. Фух. Я отключаюсь. Попытаюсь их догнать.

– В какую сторону они поехали? – ору я.

На спидометре 125.

– В сторону Новослободской. – говорит охранник прежде, чем отключится.

Да что ж так не везет-то, А? Я заезжаю с другой стороны.

Спустя несколько минут пролетаю мимо дома, когда мой телефон на передней панели снова начинает мигать.

"Икс" – удивленно смотрю я на дисплей.

– Алло!

– Ну привет, Дмитрий – её голос я узнаю сразу.

– Если ты что-нибудь сделаешь с моей женой, клянусь, я тебя убью.

– Ой, напугал – смеется в трубку женщина. – Сначала, убери своего цербера. А то твоя женушка лежит здесь такая беззащитная. Я легко могу свернуть ей шею.

– Не тронь – рычу я.

– Ну вот и хорошо. Теперь слушай внимательно. Завтра ты один, повторяю один, приедешь на то место, которое я тебе укажу. С документами, передающими права на твои и Катины акции на имя Алексея. Его данные я тебе скину. К тому же ты все-таки переведешь Марине обещанные деньги. Нехорошо обманывать женщин.

Я, молча, глотаю её слова. Я все сделаю. Пусть только с Катей все будет хорошо!

– И смотри, чтобы без глупостей. А то ни Катя, ни твой ребенок не доживут до утра.

– Какой... ребенок?– нахмурившись, спрашиваю я.

– А я что – вновь смеется женщина – Сюрприз испортила? Упс! Ну извини! Только никакой аборт эта дура не делала! Так что, начнешь дурить, лишишься сразу двоих.

Татьяна Анатольевна отключается, а я делаю так, как она просит – даю отбой охраннику.

И торможу у ближайшего дома.

Катя беременна! Она ждет ребенка... Моего ребенка... и ничего мне не сказала. Ни намеком. Ни полусловом!

Я понимаю, что она мне не доверяла. Есть за что! Но...поверить Марине. И не поверить мне. В мою любовь.

Я видел уже одни такие отношения. Основанные на недоверии. Они убивали чувства двух когда-то влюбленных друг в друга людей. Этот пример всю жизнь был перед моими глазами.

И такого я себе не хочу. Не хочу этого Кате!

Но сможет ли она когда-нибудь доверять мне? Безоговорочно? Не сомневаясь ни секунду. Стоять рядом со мной в тот момент, когда весь мир будет против меня?

Я не хочу превратиться в своих родителей.

Но сейчас, главное, спасти свою жену. Своего ребенка. А потом... Потом мы решим, как жить дальше.

Я наконец-то прибавляю громкость звонка. И набираю другу.

– У тебя вроде бы должен быть медовый месяц – как-то грустно смеется друг – А ты без меня и дня прожить не можешь.

– Катю похитили. Опять!

Стас громко матерится.

– Ты где? Я сейчас подъеду.

– Стас, – я собираю всю силу воли в кулак – помнишь? Я говорит тебе о том, что сделаю, если хоть раз обижу Катю.

– Ну. – замирает друг.

– Кажется, я так и буду её обижать...

Хорошая мысля приходит...

Еще до того, как открываю глаза, я уже знаю, где нахожусь. Потому что скрип старой кровати запомнила еще с прошлого раза. Как и запах. Какой-то затхлости, плесени. Кажется, этот запах оседает на моей коже, делая её липкой, скользкой.

Медленно, разлепляя веки, фокусирую взгляд, и тут же, вскрикивая, шарахаюсь в сторону.

Виктор, тот самый, который в прошлый раз был моим тюремщиком, сидит на краю кровати и смотрит на меня... не знаю даже, как описать его взгляд. Так наверно смотрят прыщавые подростки на впервые увиденную ими картинку с порносценой. Алчно. До тошноты похотливо.

– Чу, сука – он придвигается ближе – думала уйти от нас? – снова осматривает меня с головы до ног. – Из-за тебя мне досталось от тетки. Но ничего – мужчина хватает меня за лодыжку и тянет на себя – сейчас ты за все расплатишься.

Я дергаю ногами, стараясь скинуть с себя руки этого мужчины, но он так крепко держит меня, что кожу в местах захвата начинает жечь, как от ожога.

– Отпустии – кричу я, пытаясь сопротивляться.

– Неет, – силы неравны, и вот уже мои ноги оказываются на его бедрах – я еще в прошлый раз хотел трахнуть тебя. И пока тетка уехала...

Виктор противно улыбается и, пыхтя, одной рукой пытается удержать меня, а другой тянется к ширинке своих брюк.

– Не тронь – я отталкиваюсь от его ног, пытаясь ударить как можно больнее.

– Сука – он бросает мои ноги и, хватая за кофту, бьет наотмашь по лицу. – Не дергайся. Сейчас папочка сделает тебе приятно.

Меня тошнит от этих его слов. Его рук. Его похотливого выражения лица. Хочется перегнуться через кровать и... два пальца в рот. Но нельзя сдаваться. Я просто не могу позволить сейчас себе такую слабость. Я не имею права перестать сопротивляться. Не тогда, когда в моем теле растет маленький комочек счастья.

Я снова дергаю ногами. И на этот раз со всей силы попадаю ему коленом в грудную клетку.

Мужчина кричит и на секунду ослабляет хватку. Но этого хватает для того, чтобы я, оттолкнувшись от кровати, оказалась на самом краю.

– Идиотка – кричит он и теперь в его глазах плещется лишь одно желание – убить.

Виктор тянется ко мне, но я успеваю вскочить с кровати.

– Что здесь происходит? – за моей спиной раздается громкий мужской голос.

Я оборачиваюсь и вижу того, второго. Который в прошлый раз вывел меня из поликлиники.

– Н..Ничего, Алексей. – сразу же останавливается Виктор.

– Ничего? – режущий взгляд устремлен на моего несостоявшегося насильника – НИЧЕГО? – уже не сдерживая крика, кричит мужчина – Ты еб......улся? Ты что, хотел её...? – он кидает на меня мимолетный взгляд и снова делает вид, что меня здесь нет. – И вообще, что она ЗДЕСЬ делает?

– Так её эта... тетка ну... и Марина... это... опять.

– Где она? – зверем рычит только что вошедший мужчина.

– Кто? Эта? – шарахаясь в сторону, указывает на меня Виктор.

– Бл...ь, не беси меня! Мать моя где?

– Тетя Таня? Да откуда же я знаю? Она разве когда отчитывается?

Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого.

Хотя сердце по-прежнему стучит отбойным молотком от пережитого только что страха, я вслушиваюсь в их разговор и начинаю анализировать.

Так, тетя Виктора – мать брата Марины. Получается, Марина – дочь Татьяны Анатольевны?

Но ведь насколько я правильно поняла в прошлое похищение – Виктор – тоже родной брат Марины. И что же получается? Виктор – тоже сын бывшей домработницы. Но почему тогда он называет её тетей?

Я встряхиваю головой.

Вообще ничего не понимаю. Кто кому и кем приходится?

– А когда приедет, сказала? – голос Алексея врывается в мои мысли, путая их еще сильнее.

– Часа через два.

– Пошли – я думаю, что Алексей обращается ко мне, но он, вперив взгляд в своего брата, на меня даже не смотрит.

– Я здесь...– начинает было Виктор, но его прерывает до мурашек холодное:

– Пошли, я сказал.

Они уходят, запирая мою дверь.

А я, обхватив себя руками, сажусь на кровать. Скольжу взглядам по неприметным обоям, забитым изнутри окнам. И меня охватывает отчаяние.

Неет, я не думаю о том, что могло бы случиться со мной здесь совсем недавно. Не случилось, и хорошо. Я не хочу размышлять о том, чего не было.

Мое отчаяние связано с Димой. Как он мог? Как?

Вернее, как я могла поверить тому, кто уже столько раз делал мне больно. Как позволила себе сдаться так быстро? Забыть про целый год унижений и боли. Забыть о том, что по вине своего мужа одного ребенка я уже потеряла. А теперь ... неизвестно, что будет с другим.

Он – предатель. И даже не меня он предал. Не мою любовь растоптал. Неет, он обидел ту пока еще мааленькую крошку, что живет в моем теле. Моего ребенка. О, теперь я со всей уверенностью могу сказать, что ребенок мой. Потому что никогда... НИКОГДА, отец не причинит вред своему малышу. Пусть тот в этот момент и находится в утробе своей матери.

Я боюсь, что препарат, которым меня колют уже во второй раз, может нанести непоправимый вред здоровью ребенка. Я переживаю, а Дима нет. Он, в угоду своих желаний, раз за разом делает мне больно.

Единственное, что вызывает вопросы, это то, как муж все так быстро успел организовать? Ведь я собралась сразу же после звонка Марины... Получается, что Дима уже заранее договорился с Татьяной Ана....

ТАК! СТОП!

Что сказал Виктор Алексею? Тетя с Мариной? Тетя с Мариной опять?

Я же не ошиблась? Он точно сказал об этом. О моем похищении?

Получается, к нему причастна Марина? Не Дима?

Робкая, пока еще несмелая надежда отдает пропущенным ударом у меня в груди.

Думай. Катя, думай.

Я по крупицам начинаю восстанавливать в памяти фотографию, которую мне прислала любовница мужа. Ведь в деле против Димы этот снимок стал самой главной уликой.

То, что это не фотошоп, я уверена. За такое короткое время ТАК профессионально отредактировать снимок просто невозможно.

Неет! Здесь должно быть что-то другое.

Давность фотографии тоже не вызывает сомнения. Я сама лично отрывала бирки от нового Диминого костюма.

Но что тогда?

Я начинаю выстраивать картину полностью.

И мне покоя не дает переплетение их рук. Да, это вспоминать больно. Но я должна пройти через это. Потому что, как мне кажется, именно там и заключен ответ на мои вопросы.

Только вот он никак не хочет всплывать на поверхность.

Я, так и не найдя решения, пытаюсь с помощью своих рук воссоздать их соприкосновение.

Пальцы Марины крепко обхватывают руку Димы, в то время как его конечность практически не касается руки женщины.

То есть, получается, это Марина держит Диму за руку? Не он!

На секунду в голове пролетает мысль о том, что я просто ищу оправдания своему мужу там, где их быть не может.

Но нет! Я же художник. Пусть и не такой талантливый. Но я бы никогда не изобразила ТАК влюбленную пару. Неет! Это он, мужчина, крепко схватил бы любимую, как будто бы боялся отпустить её.

Я не знаю только, почему Дима позволил Марине...

О, мой Бог! Нет, я знаю, почему Дима позволил Марине прикасаться к себе. Это был обманный маневр.

Не пролитый сок, или еще что-то. Неет.

Так ненавистное для меня переплетение их рук и было ловушкой для Марины...

И, как оказалось, и для меня.

Я не могу сидеть, стоять.

Мне нужно пространство, движение.

Иначе я сойду с ума от нахлынувших на меня доказательств Диминой невиновности.

Потому что это я... Я сама сдалась. Я поверила Марине. И... предала Диму.

Да, эти две мегеры все правильно рассчитали. Они сыграли на моем недоверии, и им даже не пришлось практически ничего делать. Я САМА пришла к ним.

Осознание того, что мое похитители будут шантажировать моего мужа, бьет прямо в висок. Контрольный выстрел.

В этот раз им нужна не я, а Дима. Это для него разыграна вся эта драма. Только вот что они попросят за меня?

Если Марина знает о ребенке, я думаю, она уж точно сообщит эту новость Диме. И он, мой муж пойдет на все ради того, чтобы спасти нас.

Нас... на миг это слово отдает такой нежностью, но тут же в её нотках проявляется горечь.

Благодаря мне, НАС может и не быть.

Дима не обманывал, это я... я сама своим неверием разрушила все то хорошее, что сейчас у нас могло бы быть.

Конечно, если бы я вновь попала в эту же ситуацию, поступила бы... точно также.

Потому что тогда у меня не было времени анализировать. А Дима на тот момент был главным источником опасности для меня. Ведь, как ни крути, все доказательства его вины были умело разложены передо мной.

Мне надо бежать отсюда. Снова. Я не могу сидеть, сложа руки, пока похитители пытаются навредить моему мужу.

Кидаю отчаянный взгляд на окна. Бесполезно. Это мы уже проходили. Там все так замуровано, что мне потребуются годы на то, чтобы выбраться через них.

Остается дверь. Я подхожу к ней. И дергаю за ручку.

Наивнаая. Да,… специально для тебя дверь оставили открытой.

Я уже делаю шаг в сторону, когда слышу, как кто-то начинает ругаться. Я не могу понять весь разговор, но, благодаря тонким стенам, до меня долетают отдельные фразы.

И, похоже, Татьяна Анатольевна спорит с Алексеем.

"Ради тебя" – доносится её отчаянное, и тут слышится его злое "Мне это не нужно". "Должны получить по заслугам"– не перестает спорить домработница. "О Марине, Викторе, Анне ты подумала?" – уже не сдерживаясь, кричит Алексей.

"Ради вас. Все ради Вас" – я слышу в голосе женщины неприкрытую горечь.

О каких заслугах говорит Татьяна Анатольевна? Чем мы заслужили её месть?

Я прикладываю ухо к двери. Почему то вдруг становится тихо. Как будто кто-то прервал разговор.

Вдруг раздается резкий вскрик. Кажется, он принадлежит Марине.

Да что у них там происходит?

Я снова дергаю ручку двери, но та даже и не думает поддаваться.

А потом я слышу шаги. Идут двое. Они останавливаются около моей комнаты. И на миг мне кажется, что вот теперь все. Конец. Они все-таки решили меня убить.

Первым в проеме появляется Виктор. Этот бугай загораживает весь проход. И даже не видно, кто идет за ним следом.

Я пячусь к стене. Боюсь даже предположить о том, что он хочет сделать со мной.

Но вот Виктор делает два шага вперед и позади него стоит... Стас!

Стас! С пистолетом в руке. Направленным на... Виктора.

Фух...

– А где Дима? – тут же вырывается из меня.

Вот дура. Тебя пришли спасать, а ты еще чем-то недовольна.

– А чем я плох в роли спасателя? – улыбается мужчина.

– Ничем – пытаюсь исправить я свою оплошность – Самое главное, что ты меня спасешь.

– Спасу, Катя, я тебя от ВСЕХ спасу – его последняя фраза, почему то напрягает меня.

От кого, от ВСЕХ?