Текст книги "Подарок (СИ)"

Автор книги: Юлия Ляпина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

А вот рыба, красиво извивающаяся на блюде, срочно попросила пирожки выйти вон, и желательно вместе с бульоном. ‘Не отдам’! – мысленно возопила я и схватилась за бокал с морсом. Драконица тут же велела рыбу убрать, и подать мясо. К котлеткам у желудка претензий не было, да и вообще последнее время мне чаще удавалось сохранить свой завтрак или обед хотя бы до своих покоев.

Но не успели мы съесть хотя бы по кусочку аппетитных телячьих котлеток в сливочном соусе, как у противоположного конца стола замерцал портал, и из него вывалились Жан и Ролен!

Дракон

В это утро я понял, что не выдержу: если я хотя бы на миг не прикоснусь к своему ‘подарку’, не загляну в ее зеленые глаза, я умру! К счастью Жан подошел с теми же словами, и мы быстренько сняв матрицу для возвращения, шагнули в портал. Настроен он был приблизительно: на дом бабушки, но вышли мы прямо в столовой, и первую минуту стояли молча рассматривая отвыкшим взглядом обстановку, ощущая телом тепло, вдыхая ароматы вкусно приготовленной пищи, а потом наше внимание перехватила бабуля.

– Сию же минуту отправляйтесь мыться! От вас разит как от стада баранов! Обед вам подадут в комнаты, а потом, если будут силы, найдете нас в розовой гостиной!

Марина сидела рядом с бабушкой, странно бледная , крепко прижимая руку ко рту и глядя на нас совершенно несчастными глазами. Я глянул на нее драконьим зрением, и потащил Жана мыться: бедная девочка! Как она вообще удержала такой спазм!

Жан выглядел каким-то растерянным, но я не обратил на это ни какого внимания: перед глазами все еще качались широко распахнутые изумрудные глаза, и похудевшие ладони с сильно проступившими венами.

Виконт

Мы очутились в столовой! Ах, какое разнообразие звуков и запахов уютного дома сразу нахлынуло на меня! А потом я увидел Марину: она сильно похудела, под глазами залегли темные круги, волосы поблекли, а розовый рот искривился в мучительной гримасе, и она его немедленно прикрыла ладонью. Куда подевалась моя солнечная девочка? Эта бледная, худая женщина совсем на нее не похожа!

Марина

Когда мужчины вышли из облака портала, я несказанно обрадовалась, а потом пришла волна запаха! Ужас, я еле успела закрыть рот и боялась, лишний раз вздохнуть! На мое счастье леди Лионелль тут же отправила их отдыхать, а ко мне подскочила камеристка с глубокой миской, потому как до покоев я бы точно не дошла.

– Мда…Весело мальчики развлекаются! – Усмехнулась бабушка Ролленквиста, прикусывая зубами любимую сандаловую палочку. – Не стесняйся детка, от такой вони, даже я старая поперхнулась, сейчас велю тебе еще бульончика налить.

Я прополоскала рот услужливо поданной водой и мы начали ужин с начала: бульон, пирожки, котлетки… Сердце мое рвалось и к Жану и к Ролену, но я продолжала медленно подносить ложку ко рту, понимая что носиться кругами по гостиной будет еще хуже, да и не факт, что уставшие мужчины пренебрегут теплой кроватью и придут в царство кружев и шелка разводить реверансы.

Однако драконица быстро закруглила ужин, и мы переместились в гостиную. Меня усадили в уютное кресло у огня, и закутали плечи красивой шалью, прикрыв живот. Малышка весело толкалась и я с улыбкой прислушивалась к ее толчкам, расслаблено глядя в пламя. Дверь растворилась неслышно: вошел Ролен, высокий, похудевший, с влажными еще волосами. Выбеленные пряди отросли, и стали похожи на енотовую шапку. Сделав несколько огромных шагов он опустился на колени возле моего кресла, и не стесняясь бабушки уложил голову мне на колени. Малышка приветственно толкнулась, а я не отрывая взгляда от огня запустила в жесткие влажные волосы свои исхудавшие пальцы.

Так мы и сидели несколько минут: я слышала как бешено бьется сердце дракона, постепенно успокаиваясь, как его пульсу вторит мой, и как весело плещется дитя пинаясь уже вполне чувствительно.

Наконец Ролен опомнился, и поцеловав мне руку перебрался в ближайшее кресло. Бабушка все это время делала вид, что чрезвычайно занята чем-то на другом конце немаленькой комнаты, но едва ее внук сел в кресло, как она оказалась рядом с нами, а дверь снова бесшумно открылась, впуская зевающего Жана.

– Добрый вечер, – муж зевнул и сонно потопал к нам.

Оглядевшись, он не стал искать кресло, а просто сел на толстый ковер, и прислонил голову к моим коленям, пахло от него уже гораздо лучше: едой, вином и свежим травным мылом, от которого у меня першило в горле.

– Я очень устал, милая, может, пойдем спать?

Я точно знала, что не усну, но что я могла поделать? Я осторожно встала, делая вид, что не замечаю, как дернулся Ролен, и пожелав всем спокойной ночи, отправилась в спальню Жана, все равно едва он заснет, придется перебираться в свою – ночью я минимум три раза выходила в купальню, это может ему помешать.

Дракон

Жан, похоже, устал больше, чем показывал все это время: пришел он еле передвигая ноги, и только когда он начал вставать, даже не пытаясь подать руку жене, я понял в чем дело: он пьян!

Сердце в груди беспокойно трепыхнулось, но бабушка строго взглянула на меня, и удержала на месте. Когда супруги вышли, она заявила мен без обидняков:

– Ты что, с ума сошел? Ролленквист? Девочка едва жива, а ты устраиваешь ей такие встряски! Да у нее едва сердце не выскочило! Стук был слышен с другого конца комнаты!

– У меня тоже! – угрюмо бросил я, моя душа плакала от жалости к Марине, было видно что беременность дается ей нелегко.

– Вот именно! Девочка старается! Не лезь в их семью!

– Я и не лезу, – пришлось сказать мне.

– С Жаном я сама поговорю, ей сейчас ничего особенного нельзя, ребенок крупный и магически одаренный к тому же, но он кажется и сам сегодня заснет.

Я промолчал, я чувствовал волнение и недовольство Марины, потом просто нетерпение, а потом легкость, все же наша связь никуда не делась, расстояние ослабило ее, но не уничтожило.

Бабушка разливала чай, и раскладывала по тарелкам пирожные, я отвлекся от своих дум и взглянул на столик: три чашки, три блюдца:

– Бабуль?

– Она сейчас придет, не сможет уснуть, сейчас заварю мяту и валериану, такие потрясения нужно успокаивать сразу.

Дверь и впрямь почти сразу отворилась, вошла Марина, в простом длинном халате поверх сорочки, с простыми полураспущеными косами, и смущенно остановилась на пороге:

– Леди Лионель, мне не спится, но если я помещаю, могу уйти.

– Не глупи девочка! Иди, выпей чаю! И пирожное тебе тоже не помешает!

Только сейчас я обратил внимание на выступающий живот: спина Марины прогнулась назад, а широкие рукава маскировали эту часть тела, когда она сидела в кресле, но теперь я видел, что ребенок довольно крупный, и она бережно поглаживала живот, стараясь усмирить его кульбиты.

Мы сидели у камина, пили чай, и ледяные черные скалы отступили из памяти. Нежный смех Марины, ее сладкий, изменившийся запах, тонкий профиль на фоне огня, все это делало меня счастливым, и пусть это только минуты счастья, я сохраню их в своем сердце.

Марина

Жан шел по коридору, покачиваясь, на меня он не смотрел, бормотал что-то под нос, и все сильнее закрывал глаза, пока едва не свалился на лестнице. К счастью откуда-то тенью выскользнула камеристка и поддержала нас, я осторожно проглотила вставший в горле комок: чем могло закончиться падение, я представляла.

В комнате Жан сразу направился к кровати и рухнул на нее лицом вниз. Вздохнув, стянула с него мягкие домашние туфли, и развернула поудобнее, укрыв одеялом. Он замычал, нашарил мою руку и притянул ближе, на сердце потеплело, но Жан уже спал. Подумав я разделась, забралась под одеяло и попыталась заснуть, но ничего не вышло: мне было то жарко, то душно, то холодно, измучившись, я неслышно встала, запахнула халат и пошла искать леди Лионелль, может она снова подышит мне на живот? Малышка развоевалась.

Драконица обнаружилась в той же розовой гостиной, а с нею и Ролен. Сердце стукнуло, подтверждая то, что я прятала в дальнем углу: мне приятно его внимание, я соскучилась, и была очень рада увидеть его здесь.

Мы долго сидели с чашками чая, заедая пирожными новости, которые сообщала леди Лионелль: оказалось, что ‘приказчиков’ отправили сразу сильфы и король. И тем и другим было велено украсть меня. Роллен блеснул пожелтевшими глазами и сжал руку, а бабушка хлопнула его ложкой по лбу:

– Ролленквист! Не ломай мою посуду!

Дракон покаянно разжал ладонь и ссыпал осколки чашечки в пустое блюдце.

– Пойдем, Марина! Пусть этот дурачок поспит, нам еще подышать надо.

Дракон удивленно поднял брови, а бабушка, ворча, продолжила:

– Чую, ты сейчас не уснешь, пойдем, пойдем.

Мы спустились в библиотеку, и там леди Лионелль стала драконом и долго дышала своим теплом на живот, пока я не уснула.

Дракон

Я едва не взорвался от бешенства, узнав. Что Марину опять попытались похитить! Хорошо, бабуля остановила трансформацию, не хотелось бы напугать ее.

Но тут я узнал кое-что новое: бабушка согревает дитя своим дыханием! Старая перечница ничего не делает зря! Либо Марина не справляется с беременностью, либо, либо бабушка передает младенцу способности, которые позволят ему стать драконом!

Едва за ними закрылись двери, я схватил себя за волосы: что же она задумала? А потом навалилась такая усталость и сонливость, что я едва не уснул в гостиной, еле переставляя ноги убрел в кровать и уснул, вспоминая теплый и очень женский запах, который появился в некоторых комнатах бабулиного поместья.

Марина

Ночью мне захотелось в туалет, но драконица во сне привалила голову к моему животу, и пошевелиться было трудно. Осторожно вытянув отомстившую мурашками ногу, я встала на четвереньки и поползла в сторону небольшой умывальни спрятанной между стеллажами. Драконий хвост подбил мне ноги, и не успела я пикнуть, как снова оказалась в гнезде из подушек, да еще и прижата к теплому драконьему боку!

– Лионелль, пусти! Мне в туалет надо!

Драконица жарко дохнула, и хватка чуть ослабла, на сей раз я благополучно добралась до умывальни, и промыла припухшие глаза: все чаще к утру их склеивал гной, и иногда камеристке приходилось размачивать мне ресницы настоем ромашки или крепким чаем.

Зрение прояснилось, и взглянув на песочные часы наполненные блестящим песком я решила, что можно поспать еще пару часиков, до возвращения в спальню Жана, очень уж не хотелось подниматься по лестнице сейчас. Однако вернувшись к гнезду, я остановилась: закопавшаяся в подушки драконица стала раза в два крупнее! А поморгав и тряхнув маленькую колбу с магическими светлячками я убедила что и цвет сиятельная леди сменила на радикально черный!

И тут до моего утомленного гормонами мозга дошло! Это не леди Лионелль! А кто? И сколько в этом поместье драконов? Вздохнув, помотала головой и легла с краешку, но номер не прошел, вынырнувший из атласного и бархатного моря хвост затащил меня в самую середину, поближе к горячему гладкому боку, ладно, утром разберусь!

Дракон

Просыпаться не хотелось, ммм, как хорошо, уютно, как в далеком детстве, в кровати мамы, куда я пробирался тайком под утро. Я потянулся и услышав тихий возглас открыл глаза: я был в пещере, а не в комнате, и не в кровати, а в гнезде, а рядом неохотно открывала глаза Марина, отпихивая от себя мой хвост. Хвост? Сосредоточился, принимая человеческий облик: отлично, одежда на месте, но как я здесь оказался? Марина вставала медленно, тяжело, я обхватил ее за пополневшую талию, помогая подняться, а она сонно проведя руками по лицу, не глядя на меня, побежала в умывальню, и что теперь делать? Уйти к себе, и пусть думает, что ей все приснилось? А если ей станет плохо тут одной? Вспомнив любимых бабулиных призраков, хлопнул в ладоши: из -за колонны выступила камеристка:

– Присмотри за леди, я буду у себя.

Девушка молча поклонилась, на сей раз она напоминала одну из моих противных кузин: большеротая, узкоглазая, и очень смуглая, наверное, жизнь этого тела заканчивается, и скоро бабушка нафантазирует им другую внешность, а пока, скорее к себе!

Марина

Утром я кое – как проснулась – очень давило низ живота, и хотелось умыться. Глаза опять не разлипались, но дорогу в купальню я знала и так, только вот от сильных рук Ролена дохнул жар, пробежал огненной змейкой по позвоночнику и заставил передернуть плечами. Значит, ночью он был здесь.

Отложив заботы на потом я умылась и затянув потуже халат вернулась в библиотеку: меня уже ждала камеристка, молча поклонившись протянула подносик с молоком и сухариками. Я села на низкую скамеечку и медленно выпила молоко, сухарики оставила нетронутыми, пора идти к Жану, как он себя чувствует?

Жан стонал лежа в постели и покаянно целовал мне руки:

– Прости, любимая! – утреннее солнышко сменило вчерашний дождь, и весело заглядывало в спальню, Жан мучительно щурился, и я задвинула шторы, налил ему воды из кувшина, и сказала, что купальня уже готова, а к завтраку непременно будет жидкая рыбная солянка или бульон.

Обрадованный муж расцеловал меня, дохнув перегаром, и ушел в купальню, а я убежала к себе: умыться, переодеться, и постараться выдержать завтрак без больших происшествий.

Дракон

За завтраком Жан появился немного бледный, но умытый и выбритый, любезно поцеловал руку бабуле, заглянул в глаза Марине и прижал ее ладошку к своей щеке. Она ласково улыбнулась в ответ, и за столом воцарилась гармония.

Завтрак тек неспешно, под разговоры и перемены блюд, к чаю подали горячие булочки с маслом и джемом, легкие закуски и паштет. Все было хорошо, пока не принесли десерт: взбитые сливки с сахаром и орехами, тут Марина почему-то побледнела и выскочила из -за стола, весьма неуклюже пробормотав извинения.

Жан смотрел ей в след с недоумением:

– Разве у леди еще не кончились утренние недомогания?

– Увы, – бабуля покачала головой, иногда утренние недомогания не оставляют женщину весь срок, и леди Марине не повезло.

– Так она постоянно так..бегает?

Бабушка подтверждающе кивнула, и велела разнести десерт. Жан задумчиво выскреб креманку и поблагодарив за завтрак, отправился в гостиную – посидеть у настоящего огня, вытянув ноги и подумать, как искать Пещеру Памяти. Я взял бутылку легкого вина и присоединился к нему, возможно леди Марина найдет нас?

Марина

Сливки с орехами почему-то вызвали волну тошноты, и я спешно сбежала из-за стола, к счастью уже в коридоре стояла моя неизменная камеристка с тазиком. Отдышавшись, я осторожно легла: на лоб тотчас скользнул холодный компресс, а в руку ткнулся стакан воды с лимоном и ложечкой соды – хуже рвоты была только последующая изжога.

Выпив снадобье я почувствовала озноб и завернувшись в одеяло прикрыла глаза, накатившаяся слабость заставляла себя жалеть и слезы неслышными ручьями потекли в покрывало, а руки сами обхватили живот. Вот сейчас немножко пореву, умоюсь и пойду на вечерние посиделки с мужчинами, Жан вправе обижаться – уделить ему внимание не получилось, а ведь судя по задубевшим от ветра и холода лицам их путешествие проходит очень тяжело. Всхлипнув, я задремала и сквозь дрему услышала голоса: Жан и Ролен расположились в маленькой гостиной как раз под моей спальней, а припрятанный камеристкой тазик отлично проводил звуки.

Дракон

Жан погрузился в сытую дрему, и довольно жмурясь, смотрел в огонь, поигрывая вином в небольшой серебряной чаше. Я сел рядом и тоже задумался: мы облазили уже изрядное количество скал, изорвали несколько бухт отличных веревок, поломали крючья и штыри, отморозили на ветру пальцы и продубили кожу, но Пещера Памяти словно издевалась, пряталась, смеялась над нами.

И вдруг виконт провел руками по лицу, словно стирая сон, и проговорил:

– Ролен, сколько мы еще выдержим?

– Не знаю, Жан, – я отвел взгляд, – ты можешь остаться с леди Мариной, я позову тебя вестником, как только найду пещеру.

– Ха, – Жан вскочил и встал ближе к камину, глядя на меня, – я не смогу сидеть у жены под юбкой, Ролен! Но возможно стоит поискать пещеру иначе?

– Бабушка сказала, что старый дракон закрыл пещеру магическим ключом, а это значит, что она прикрыта и от магического поиска…

– Который в скалах и так работает плохо, – виконт задумчиво накрутил на палец отросшую прядь и вдруг изрек, – а если попробовать использовать ключ как компас?

– Но ключ нейтрален! Его можно активировать только твоей кровью!

– Или кровью моей жены носящей ребенка, – спокойно сказал Жан, глядя в огонь.

Я растерялся: никто не знал, как сработает ключ, и что потребует взамен:

– Жан, Марина тяжело переносит беременность…

– В ней самой магии нет, а значит, ничего не случится, достаточно нескольких капель. Смотри, – виконт подошел к столу и на небольшой аспидной доске принялся чертить кусочком мела, – если пещера закрыта заклинанием, которое может открыть ключ, значит, их магия сходна: относится к одному типу и одинаково реагирует на внешние раздражители. Пробудив ключ малым количеством крови, мы сможем снять основные магические показатели, излучение, направление и прочее, а потом настроить амулет поиска точнее.

Жан поднял на меня глаза, отбрасывая с лица упавшие пряди и требовательно взглянул, ожидая подтверждения своей теории.

– Но почему ты не хочешь разбудить ключ своей кровью?

– Потому что тогда ключ начнет открывать пещеру, и просто убьет меня, пещеру сначала надо найти.

– Но может подождать, пока ребенок родится?

– Нет, я спрашивал у трона, он утверждает, что нужна смешанная кровь, или дитя станет полной заменой меня.

Что мне теперь делать? Рисковать жизнью друга? Любимой или ее ребенка? Мороз заставил встопорщиться мою чешую, я назвал Марину ‘любимой’, пусть мысленно, пусть в ужасе от предстоящего, но это так! И спрятаться мне не позволят ни совесть, ни долг, ни..любимые родственники!

– Только нужно все ей рассказать, хорошо?

Жан склонился над доской и нехотя кивнул:

– Только давай вместе? Я чувствую, что виноват, но не вижу другого выхода, ползать по скалам – не лучший выход.

Мне осталось только согласиться.

Марина

Когда голоса стихли, надо мной склонилась камеристка:

– Миледи, ваш супруг приглашает вас выпить чаю.

Поднявшись с разворошенной кровати я глянула в зеркало и ахнула: помятое лицо, сбившиеся волосы и самый разнесчастный вид ! Нет, так нельзя!

С помощью камеристки устроила себе контрастное умывание, волосы, потемневшие и растрепанные, быстро пригладили и спрятали под сетку, а вместо утреннего платья накинула нарядную темно-розовую сорочку с вышивкой и просторное бежевое платье – накидку с длинными рукавами. Платье накидывалось на плечи как халат и скреплялось под грудью тремя пряжками, не сшитые рукава болтались до локтя как крылья, открывая расшитые мелкими стеклянными бусинками рукава сорочки. Все. готова! Улыбнувшись своему отражению, я спустилась в гостиную: Жан и Ролен уже ждали меня у стола, накрытого ко второму завтраку, леди Лионелль, чем-то ужасно недовольная уже разливала чай.

Сегодня в моей чашке не было привычных уже мяты и валерианы, зато она придвинула мне блюдце с пирожными и розетку с вареньем, предлагает напрячь мозги? Что же от меня хотят?

Первые глотки сделали в молчании, потом Жан выразительно посмотрел на дракона, а Ролен отрицательно качнул головой, и уткнулся в огромную, почти литровую чашку с чаем. Кажется, все очень нервничали, а леди Лионелль даже плеснула в свой напиток чего-то покрепче варенья, и смотрела на Жана осуждающе. Муж перебрался в соседнее со мной кресло, ласково взял мою руку и заговорил, пряча глаза и перебирая мои пальцы: он рассказал о том, что поиски Пещеры Памяти безуспешны, и о том что выживать в горах становится все труднее, и даже о том, что долг нашей семьи перед драконами огромен, и его можно отдать сразу, и навсегда, открыв хранилище памяти.

Я уже устала от потока слов призванных не то умолить, не то убедить меня сделать что-то, но наконец он отхлебнул остывшего напитка, и сказал, что ему нужно: моя кровь, совсем чуть чуть, несколько капель, но никто не может сказать, как это отразиться на мне.

– А ребенок? – я обхватила живот защитным жестом.

– Ребенок сильнее тебя, и с ним ничего не должно случится, его защищает магия рода, – сказал Жан, а леди Лионелль нахмурилась.

Тогда задумалась я:

– А почему ты просто не подобрал один из моих платков? У меня довольно часто идет носом кровь.

– Потому что жертва должна быть добровольной, – хмуро сказал Жан, и использовать твою кровь без твоего согласия не получится, трон признал тебя полноценной принцессой.

– Значит дело только в моем согласии? – я была готова дать его немедленно – очень хотелось встать, и малышка недовольная моей позой устроила танцы на моих ребрах, но драконица внезапно вмешалась в беседу одновременно с Роленом:

– Нет! – выдохнули они хором, а потом, переглянулись и дракон уступил бабушке:

– Не спеши, тебе нужно подумать и подготовиться, несколько дней ничего не решат.

Я только пожала плечами:

– Хорошо, Жан, я подумаю, и скорее всего, соглашусь, а пока позвольте, я вас оставлю, хочется немного пройтись, пока нет дождя.

В просторном холле служанка подала мне теплый плащ из тонкой кожи на меховой подкладке и высокие сапожки без каблука. Капюшон на голову, платок в руку – и можно идти, дышать свежим воздухом и гонять по кругу мысли.

К общему беспокойству примешивалось и чисто женское желание: уже три месяца мы с Жаном спим отдельно, может быть сегодня ночью он придет?

Виконт

К чаю, Марина вышла очень красивая и спокойная, прежнюю живость и задор сменили плавность и достоинство, и я невольно ею залюбовался. Но разговор отложить было нельзя, а Ролен отказался начинать разговор. С трудом подбирая слова, я гладил исхудавшие пальчики в голубых жилках, и пытался донести до чужой этому миру девушки понятия долга и чести.

К моему изумлению она реагировала спокойно, и даже улыбнулась чуть подкрашенными губами, и только леди Лионелль не дала ей согласиться с моими словами сразу. Но я уже видел, что моя девочка нам не откажет, и волна благодарности захлестнула мое измученное сознание. Я коснулся нежной ручки поцелуем, и Марина ушла, а Ролен и его бабушка неожиданно одновременно заговорили о том, что пробуждение ключа требует подготовки:

– Марине нужны будут силы, – категорично заявила черноглазая дама, – так что ближайшие три дня все для нее – хорошее настроение, комплименты и внимание.

Ролен сумрачно кивнул, и тут же вышел, а старая драконица вцепилась в меня как клещ, объясняя, как должно обращаться с беременной женщиной в постели. Большей частью я конечно пропустил ее сентенции, но кое-что интересное для себя отметил, пожалуй стоит попробовать!

Дракон

Я вышел следом за Мариной, сам взял с вешалки плащ и отворил дверь в весенний полдень. Вокруг все было мокрым, облезлым и неряшливым, но ветер пах землей, а на голых ветвях лип уже чирикали незаметные серенькие пичужки пережившие зиму.

Виконтесса в красивом палевом плаще с мшисто-зеленой отделкой бродила по выложенной плитами аллее и незаметно потирала спину. Я встревожился и глянул драконьим зрением сквозь одежду: ничего опасного, просто тянет мышцы, хорошо бы немного размять. Но подойдя ближе, я позволил себе лишь предложить руку для опоры. Леди с благодарной улыбкой приняла помощь и улыбнувшись повернула свое исхудавшее лицо к солнечным лучам, и я с каким-то болезненным умилением заметил на тонкой коже легкую россыпь веснушек.

– Леди Лионелль заставляет меня гулять каждый день, а в дождь мы занимаемся танцами или исследуем портретную галерею. Теперь я знаю всех ваших родственников до восьмого колена включительно, – улыбка Марины стала лукавой, и сердце мое подпрыгнуло.

– Пройдем до конца аллеи?

– Нет, давайте свернем у тех кустов, садовник обещал, что после дождя появятся первые весенние цветы.

Мы в молчании дошли до раскисшей полянки, на которой словно свечки торчали нежные соцветия на невзрачных коротких ножках. Марина присела и погладила кончиком пальца мягкие иголочки лепестков:

– Какие они нежные, – и вдруг без всякого перехода, – Ролен, это очень больно – резать палец?

– Резать палец?

– Я крови боюсь, поэтому и не вышиваю, не хочу уколоться.

– Марина, если ты не хочешь видеть, я могу тебя усыпить, но я не знаю, что будет дальше.

Капюшон сполз с блестящей сетки, и солнце запуталось в плетении проволоки и золоте локонов, а миледи выпрямившись решительно покачала головой:

– Нет, спать не хочу, буду бояться засыпать.

Только тут я понял, что темные круги под глазами не только от тягот беременности, но и от недосыпа! Ей просто страшно! И бабуля согревая дитя драконьим огнем успокаивает будущую мать, дает ей опору в этом мире!

– Хорошо, если хочешь, я буду рядом.

– Обещаешь? – изумрудные глаза уставились на меня с такой надеждой и затаенным страхом, что я только кивнул и прикоснулся губами к пожелтевшему от пыльцы пальчику:

– Непременно!

В дом мы возвращались болтая о всяких пустяках, Марина, смеясь рассказывала о торговцах, собиравшихся пленить юную супругу принца своими локонами и глазами, а я вспоминая пробуждение и стук маленького сердечка над ухом, думал о том, что сделаю все, что бы это сердечко не остановилось раньше срока.

Марина

После разговора с Роленом страх отступил, моя прогулка была своего рода прощанием, может быть с беззаботным детством, а может быть с той хрупкой частью меня самой, которая всего боялась и предпочитала ничего не видеть у себя под носом.

Теперь я четко знала: для Жана я такая же непреложная часть его, как дом, кинжал или меч. Надежные, крепкие и нужные, и даже любимые предметы, но ими можно пожертвовать во имя чести, долга или собственных убеждений.

Что ж и это уже не мало, мне захотелось разочарованно вздохнуть, но о чем? Я догадывалась, что моя замужняя жизнь не будет тихим существованием в уютном домике на лужайке, и теперь лишь получила этому подтверждение.

И Ролен, он бесконечно важная часть моей жизни, от которой я не хочу отказываться. Существовал, конечно, и моральный аспект, я жена Жана, но ведь единение душ, это не обязательно единение тел, как ни жаль.

Улыбнувшись любезному дракону, я позволила ему проводить меня в дом, нас уже поджидала леди Лионелль:

– Пора в библиотеку, девочка!

– Сейчас, миледи, только умоюсь и переоденусь, – улыбнулась я в ответ, и поспешила к себе. Прогулка, а главное сделанные выводы творили чудеса: я буквально порхала. Переодевшись в просторную рубашку и теплый халат я спустилась в библиотеку, драконицы еще не было и забравшись в гнездо, я задремала. Вскоре раздался шелест крыльев и шуршание чешуи, но мне не хотелось открывать глаза. Малышка вела себя на удивление спокойно, и когда живот охватило привычное уже тепло лишь легонько толкнувшись притихла. Мне не хотелось открывать глаза, леди Лионелль было все равно, сплю я или бодрствую, а вот жар драконьего дыхания сегодня был на редкость уютным и приятным.

Спала я кажется долго, а проснулась почувствовав, что меня куда-то несут: Ролленквист уложив мою голову себе на плечо, нес меня по коридору. Я сонно ему улыбнулась, и прошептала:

– А поцеловать? – И получила целомудренный чмок в лоб.

В спальне нас уже ждал Жан: на столе грудой лежали свитки и дощечки, на столике у камина посверкивал рубином стеклянный графин с вином и пара серебряных чаш. Он поднялся из кресла, такой красивый в распахнутой полотняной рубашке, в темных бриджах и расстегнутом жилете:

– Любимая!

Я понимала, что отчасти его страсть вызвана длительным воздержанием, отчасти – желанием убедить меня добровольно дать кровь для ритуала, но не могла сопротивляться зовущему взгляду, крепким мозолистым ладоням и сладким от вина губам. Эту ночь мы провели вместе, и это был очередной хрустальный кирпичик в ту стену, что отделяла прошлое от настоящего.

Виконт

Я проверил все расчеты, и подтвердил свою правоту: кровь моей жены носящей ребенка должна открыть ключ. Теперь я пожалуй сожалел о том, что моя жена принадлежит другому миру: у нас все просто, жена – собственность мужа, как меч, как конь или замок. И достаточно отдать приказ, или указать на ошибку, и почтительная супруга приложит все усилия для исполнения и исправления. Я уже занялся сравнительным анализом отношений к женскому полу сильфов и драконов, но тут Ролен принес на руках дремлющую Марину. Она разрумянилась и вновь была теплой, и ласковой, а ее аромат как прежде кружил голову и наполнял кровью чресла. Вспомнив советы черноволосой хозяйки дома, я плотоядно улыбнулся: у женушки есть шанс неплохо провести эту ночь!

К рассвету я задремал, и вдруг ощутил слабое колыхание раздутого живота, хотя Марина уже уснула. Бережно положив на тонкую, растянутую кожу ладонь я ощутил укол странной, болезненной нежности: внутри бьется часть меня, мое продолжение, наследник! Исполнившись гордости, я прижал ладонь сильнее, и ощутил еще один толчок, довольно сильный, и уверенный! Мой сын! Обняв супругу, хранящую в себе продолжателя рода, я тоже скользнул в сон: скоро утро, еще пара дней на подготовку площадки в горах, и поиски продолжатся, нужно отдохнуть, ведь потом мне предстоят встречи с советом облачных лордов, да и Его Величество из виду упускать не следует.

Дракон

Марина даже не заметила, что вместо бабушки согревать ее драконьим дыханием пришел я, мой огонь сильнее, и даст ей больше сил и защиты, но меня грыз червячок обиды – хотелось, что бы она знала, что я забочусь о ней. Впрочем, ее просьба о поцелуе, едва не сорвала все плотины, с огромным трудом я коснулся губами ее лба, и ушел, оставив с мужем. Наша связь обострилась настолько, что я уловил нотку разочарования, и даже легкой тревоги, неужели она боится оставаться с Жаном?

А потом я сидел в своей спальне и пил, надирался до зеленых дракончиков дорогим черным вином, откусывая крошечные кусочки липкой южной сладости и смеясь над собой: влюбится в жену друга! Что может быть ужаснее для мужчины и дракона?

Марина

Утром, к моему величайшему удивлению, мне не потребовалось сломя голову бежать в купальню, и я позволила себе полежать рядом с мужем, перебирая отросшие черные пряди, поглаживая кончиками пальцев кожу за ухом, оглаживая ставшие еще крепче и суше плечи. Но мысли были не веселые: я начинала понимать, что быть равной мне не позволят, жена – тень правителя, ее удел красота и дети, а для самых сильных духом – интриги и закулисье, и в этом я не сильна. А быть просто женой и матерью, затворницей семейных покоев не смогу, воспитание другое, и как быть?

В животе требовательно толкнулись, и я осторожно встала: война войной, а обед – по расписанию! В купальне уже ждала камеристка, и глянув на меня предложила тонкую шелковую косынку – прикрыть вырез. Глянув в зеркало, я покраснела: на шее расцвели алыми цветками с синими серединками следы крепких поцелуев Жана.