Текст книги "Подарок (СИ)"

Автор книги: Юлия Ляпина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Смерила его строгим взглядом, и обнаружила, что держится он только на своей наглости: руки немного подрагивают, одежду покрывает стремительно тающий снег и вообще вид не совсем здоровый. Но ведь в комнаты не пойдет, так и будет мне настроение портить!

Идею подсказала Марина:

– Его бы в плед укутать…

Я тут же отправила лакеев за креслом, в котором зимой любила проводить время матушка Жана: по ее приказу к огромному мягкому креслу был пришит уютный плед из шерсти горных коз, легкий и очень теплый.

Дракон сам закутал героя дня как младенца, и все уселись за стол: пора было начинать праздник!

Виконт

За столы садились по традиции все, кто жил в доме: даже конюхи, отряхнув сапоги от комьев навоза и расчесав волосы, сияли покрасневшими физиономиями между стражниками и лакеями.

Отец встал со своего кресла с высокой спинкой и торжественно поднял над головой горшок из белой глины, обвязанный по горловине голубой лентой. Удерживая сосуд над головой, он произнес благодарность светлым богам за помощь в прошедшем году, и попросил их не оставлять дом и в следующем, потом под громкие крики метнул горшок в сторону распахнутых дверей.

Грохнуло, звякнуло: горшок был наполнен зерном, сластями и мелкими монетами, все это бросились собирать дети, попутно топча крупные осколки и повизгивая от восторга. Марина смотрела на все, широко раскрыв глаза, и весело смеясь. Мы с Роленом с двух сторон наполняли ее тарелку праздничными блюдами, и шепотом поясняли, что означает каждое.

Традиционно на стол ставили четыре вида мясного: птицу, рыбу, свинину и говядину. Четыре вида плодов и четыре вида злаков. Свинину и птицу просто запекали на вертеле, говядину готовили в огромных горшках с кореньями и ягодами, так что это блюдо можно было хранить на холоде и есть еще несколько недель после праздничного пира. Из рыбы варили густую похлебку приправленную кореньями и жареной мукой, или подавали огромных соленых рыбин, привезенных с Северного моря.

Отец на столы для пира не скупился, приговаривая, что своих бездельников кормить дешевле, чем чужих, а потому на столе стояла и похлебка, и соленая рыба, и пирожки с нежной белой рыбкой, доставленной из поместья.

Злаки представляла сладкая крутая каша, из трех круп и всевозможные пироги и лепешки с начинкой.

Изобилие плодов представляли зимние яблоки и груши, а так же большие блюда с глазированными и вялеными ягодами, дынями и морковью.

Марина осторожно пробовала незнакомые кушанья, но ела мало, а Ролен неизменно наполнял ее кубок только морсом. Мои подозрения усилились, но я не хотел пугать супругу догадками, если она хочет сохранить свой маленький секрет, пусть так и будет.

Дракон

За столом было так мучительно-сладко смотреть, как белые зубки Марины впиваются в пирожок, или аккуратно раскусывают орешек. А когда она смеясь отпивала глоток из кубка я готов был поймать губами сладкие алые капли которые Жан собирал пальцем. Движения ее нежного белого горла завораживали, длинные пальцы рисовали узоры не на соломенной циновке а на моем сердце… Как же я умудрился влипнуть?

Марина

Едва все блюда были отведаны, как настало время вручать подарки: Илана быстренько вытолкнула на середину зала Ролленквиста и сунула ему в руки нарядную как конфетка девчушку. Как и во дворце подарки были развешены так, что сначала их получали старые старушки, живущие в недрах огромного дома на покое, да работники метлы и лопаты.

Я еще раз увидела, что такое хорошая хозяйка дома: Илана угадала буквально с каждым подарком! Чепцы и ленты, кушаки и шапки сразу завоевывали восхищение новых хозяев, и я сама видела огромного заросшего до глаз мужика, нежно прижимающего к груди меховую шапку с малиновым верхом.

Потом подарки стали получать стражники: в основном теплые рукавицы, сапоги и ремни с блестящими посеребренными пряжками. Лакеи получали рубахи и башмаки, а горничные зеркала и гребни. Причем к подаркам конюхов и прачек обязательно прилагалась палочка орехов в меду, или пригоршня сушеных ягод, медовая конфета или фигурный хлебец в цветной глазури, то есть кузина Жана учла и то, что многие наемные работники имеют семьи и детей.

Наконец большая часть веселящихся слуг вернулась за столы, утомленная малышка совсем сползла на плечи Ролена, и он сам дотянулся до большого свертка, который уложил мне на колени, следующий пакет опустился в руки изумленного лорда Сиана, и мы с ним сидели, удивленно переглядываясь, не решаясь развернуть пестрый шелк.

Виконт

Марина так удивленно смотрела на сверток с подарком, словно не ожидала получить подарок вообще! Лорд Сиан смотрел на свой дар крайне подозрительно, словно ожидал очередную шутку моей недовольной родственницы, но когда дракон положил ему на колени еще несколько пакетов и кошелей, он встряхнулся, и поверил в то, что стал членом нашей семьи.

Открывать подарки при всех мы все же не стали: Илана заранее распорядилась протопить смежную с бальным залом малую гостиную, и прихватив со стола кувшин с вином и блюдо со сладкими крендельками, мы переместились туда.

Я с нетерпением посматривал на изумрудный платок, ожидая, как Марине понравится мой подарок, но по традиции первым свои дары открывал лорд Сиан.

В большом кошеле, больше похожем на чересседельную суму, обнаружился доспех хорошей работы, лорд восхищенно покрутил его в руках и попытался примерить, Илана выразительным взглядом напомнила ему и про другие свертки.

Шляпная булавка-стилет Валентайну тоже понравилась, моя любопытная супруга попросила вещицу ‘посмотреть’ и укололась острым кончиком, я осторожно выдохнул: хорошо, что не стал смазывать подарок сонным или парализующим зельем! Флакончики с этими полезными жидкостями лежали в кошеле рядом с булавкой. Уловив мое напряжение, сильф убрал опасную игрушку подальше.

Отец подарил лорду амулет для стабилизации телепортации, дракон – набор красивых пуговиц, а вот последний сверток лорд открывал особенно бережно: он явно был от кузины Иланы. В мягком бархатном кисете обнаружилась дюжина аккуратных платочков с кружевным краем и вензелем в виде буквы ‘С’. Лорд бережно развернул белоснежный квадратик, и вдохнул аромат, которым были пропитаны платочки, потом опомнившись, прижал руку к сердцу и поблагодарил кузину, она в ответ наклонила голову, поджав губы, но фыркать, не стала, значит, сильф добился прогресса в отношениях!

Следующей подарки разворачивала кузина: отец привычно подарил ей кошелек с деньгами, я шкатулку для рукоделия, а вот Марина удивила, плеть дарят женщине нечасто. Подарком дракона стали серьги, с такими же камнями, как и пуговицы лорда Валентайна, я осторожно отвернулся, что бы скрыть усмешку, но думаю так поступил не я один.

В последней шкатулке обнаружилась брошь: полированный нефрит служил фоном хрупким колокольчикам жемчужных ландышей. Серебряная изморось оправы и изящно изогнутые листочки навели меня на мысль о лавке серебряных дел мастера, что ж лорд Валентайн сделал даме достойный подарок, интересно, что скажет на это кузина?

Дракон

За открытием подарков сильфа и кузины Иланы все наблюдали с большим энтузиазмом: все видели что их тянет друг к другу, и с нетерпением ждали результатов. Однако подарки были действительно хороши, и Марина любуясь удивительной брошью подаренной леди Илане коснулась рукава моего камзола: все верно, теперь мой черед открывать подарки.

Первый сверток очевидно был от графа: старинная шкатулка для письменных принадлежностей, украшенная инкрустацией из кусочков бирюзы и и перламутра. Во втором свертке обнаружилась книга: замечательный иллюстрации так меня захватили, что отвлекся я только на звонкий смех леди Марины. Леди Илана предсказуемо подарила теплые рукавицы с интересной вышивкой по коже, а милая сувенирная безделушка: стакан для перьев, была явно даром облачного лорда. Оставался один пакет: длинный узкий сверток шелка, от прикосновения к которому по спине почему-то пробежали мурашки. Развернув платок из тонкой шерсти (как раз такой искал себе для путешествия в Пещеру Памяти!), я вздрогнул по – настоящему: длинный кинжал в ало-черных ножнах кричал о своем совершенстве, но гораздо громче об этом вопило клеймо дракона-кузнеца, вплетенное вензелем в узор. Кузнец судьбы! Кто смог сделать мне такой подарок? Я оглядел присутствующих: граф явно ощутил в подарке магию, но смотрел без особого любопытства: мало ли магических штучек будет подарено сегодня! Жан смотрел с восторгом, но явно видел эту вещь первый раз, сильф смотрел понимающе, очевидно что-то знал или догадывался, леди Илана спокойно разливала принесенный горничной чай, а вот Марина заглядывала мне в лицо, словно пытаясь угадать: понравилось или нет? Так это ее дар? Прижав дар к сердцу я поцеловал вынутый из ножен клинок, раз уж поцеловать сейчас ей руку будет неразумно. Леди Диол просияла и захлопала в ладоши:

– Я так рада, господин Ролен, что вам понравился мой дар!

– Из ваших рук, миледи все становится сокровищем! – ответил я любезностью, и кивнул, – теперь ваша очередь порадоваться подаркам!

Марина

Когда Ролленквист поцеловал клинок, мне показалось, что жар опалил мои губы, я даже провела по ним пальцем, в удивлении, а потом оказалось, что теперь свои подарки должна смотреть я.

Свертки я сложила на широкую резную скамью, и теперь осторожно их рассматривала, решая с какого дара начать. Так и не решив, зажмурилась и вытянула тот, который попал под руку: тщательно упакованная в длинный газовый шарф шкатулочка открылась легко: орешки в меду! Мммм, обожаю! Это наверняка подарок Иланы, только она знала о моей привычке носить за собой мешочек с орешками, и шарф цвета темного золота с тонкой изумрудной вязью очень красив!

Следующей под руку попала коробка из серебра завернутая в изумрудный шелк, право, мои подарки можно отличить по неизменному зеленому цвету! В коробке оказался целый набор: гребни, щетка, зеркальце в красивой оправе, еще заколки и шпильки, и все такое красивое! Глаз не отвести! Подняла глаза, и догадалась: подарок от Жана! Прилюдно целовать мужа неприлично, но я не удержалась, так хотелось выразить свой восторг!

Еще одна коробка открылась с легким мелодичным звоном: шкатулка для драгоценностей, с плотными валиками бархата для колец, крючками для цепочек и подушечками для брошей и булавок. В центре коробки лежала брошь с гербом лорда Диол, если я правильно поняла, это подарок графа, нашла его глазами и благодарственно склонила голову.

Граф так же чинно поклонился в ответ, и взглядом указал на оставшиеся свертки. Следующим под руку попался мой кинжал, я упаковала его сама и добавила к подаркам, и теперь наблюдала за затаившим дыхание драконом, и совершенно растерянным сильфом. Полюбовавшись прикрепила кинжал к кушаку платья, ничего скоро привыкнут, а лезть в горы без оружия точно верх глупости!

Следующим даром оказался набор из трех пар перчаток в золотисто-зеленом шелковом шарфике, наверное лорд Сиан постарался: я улыбнулась сильфу и начала разворачивать последний подарок. Под зеленым как трава платком пряталась большая плоская коробка, а в ней дивные серьги , похожие на изумрудные спирали, и колье из мелких камушков на золотых цепочках.

Я онемела: точной стоимости я конечно не знала, но цены на ювелирные изделия уже представляла, но кроме всего прочего, такие серьги легко представить на роковой красотке чуть за тридцать, а вот я к этой категории точно не отношусь. А вот колье мне понравилось: легкое, и очень нарядное, без вычурности и излишней торжественности. Обведя всех глазами, лишний раз убедилась: это дар дракона. Что ж делаем хорошую мину при плохой игре: благодарно улыбаемся, и сгружаем красоту в шкатулку, стараясь поменьше перебирать замысловатые звенья цепочки.

Виконт

Ролленквист прошел по краю, отец нахмурился: дарить серьги замужней женщине может только король! Такой подарок означает приглашение в постель, впрочем возможно серьги просто входили в комплект…

К счастью Ролен понял общее недовольство, и подойдя к Марине пояснил:

– Простите, миледи, я знаю, что дарить замужним женщинам серьги не принято, но я взял этот комплект, потому что это можно носить так, – тут дракон вынул незамеченные ранее Мариной застежки, снял серьги с крючков, и превратил в маленькую диадему, или в большую заколку для волос.

И отец и Илана немного расслабились и потянулись посмотреть на необычное крепление, потом все отвлеклись на свежий пирог, доставленный с кухни, а там пришел мой черед разворачивать подарки.

Дракон

Кинжал леди Марины тоже был изготовлен кузнецом судьбы! Пока я переживал этот факт, она добралась до моего подарка, и судя по хмурому лицу графа ему этот дар пришелся не по вкусу. Пришлось объяснять свой выбор, и отвлекать всех на себя, я чувствовал смущение Марины, и мне было стыдно: хотел порадовать, ведь женщины любят украшения, а вместо этого огорчил.

Первым подарком Жана оказался кинжал, парный к моему! Удивленно покрутив его виконт попросил мой для сравнения, и обнаружил клеймо мастера. Однако кинжалы почему-то не желали укладываться рядом, мы уже собирались отойти от стола, на котором пытались их лучше рассмотреть, как Марина отцепила от кушака свой коротенький клинок, и показала, как соединяются все три:

– Они продавались так, кузнец сказал, что их можно взять только все вместе.

Мне оставалось только натужно улыбнуться и поскорее спрятать свой кинжал.

Следующим подарком Жана стал пояс с флягой для горячительного, и судя по лукавой улыбке миледи , это тоже ее подарок. Граф подарил сыну коня – в свертке лежала бумага с родословной и дарственная, кузина побаловала родственника бутылкой особой травяной настойки, а подданный – пряжками для обуви. Стилет с печаткой занял место на новеньком поясе, и на этом подарки для виконта закончились.

Виконт

Сколько себя помню, отец никогда не любил открывать подарки, даже когда была жива матушка, он морщился разворачивая очередной платок, но Марина сумела его удивить: шипастый кастет в упаковке из шерстяного платка вызвал у отца здоровый смех:

– Благодарю вас, миледи, поклонился он моей жене, такой подарок я получаю впервые.

– На здоровье, милорд, надеюсь, вам никогда не придется использовать его по прямому назначению, максимум – придавить бумаги.

Продолжая улыбаться, отец развернул и мой подарок: дорожный чайный сундучок, и подарок дракона: письменный прибор из серебра и малахита. Илана порадовала дядю такой же настойкой, только в двойном количестве, а лорд Сиан подарил графу красивую кожаную папку для бумаг.

Что ж подарки закончились, веселье в зале утихло, и пора отправляться спать: утром начнется новый год, придут новые заботы, а пока потихоньку гаснут свечи, стихает пение и топот, а усталая головка жены склоняется на мое плечо, пора спать!

Марина

За окном дождь, я проследила пальцем холодную струйку и вздохнув погладила округлившийся животик. Уже третий месяц я живу в доме драконьей бабушки: почти сразу после праздника перелома зимы навалился токсикоз, и скрывать очевидное от себя и окружающих не стало ни какой возможности.

Обрадованный граф с улыбкой наблюдал, как я зеленея выбегаю из-за стола, а Жан водил меня за руку даже из спальни в будуар, но, мужчин ждали холодные скалы, а столичный дом осаждаемый любопытными не самое лучшее место для беременной женщины.

И мужчины решили все сами: опасаясь за мою зеленеющую от резкого движения физиономию, отправили меня телепортом во сне. Бабуля была очень рада, и устроила меня с максимальным комфортом, вот только…

Я опять сглотнула слезы: здесь безопасно, и леди Лионелль не дает скучать, и Жан вместе с Роленом готовы появиться здесь по первому сигналу амулета, но, снова ‘но’.

Я перестала смотреть за окно и подошла к столу: плакать нельзя, опять затошнит. Теперь на затянутой темно-розовым сукном столешнице постоянно лежала открытая тетрадь: каждый день я задумчиво садилась на стул, и записывала пару строчек, о погоде, противном рукоделии или первых толчках малышки.

Очень хотелось родить дочку, и хоть так отомстить миру за мои мучения: даже бабушка дракона ничего не могла поделать с токсикозом, пожимая изящными плечами, она утверждала, что совокупная магия женщины беременной от сильфа посильнее двух драконов, а потому лежи тихонечко и страдай.

Но к токсикозу я быстро привыкла: подумаешь, через десять минут после обеда понависать над тазом, зато потом дадут морсу, сколько хочется, и даже разрешат полежать.

Гораздо тяжелее было бороться со страхом: каждую ночь я видела Жана и Ролена ползущих, по черным глянцевым камням, изрезанным трещинами, слышала завывание ветра, ловила пересохшими губами ледяной разреженный воздух и просыпалась, содрогаясь от мучительного кашля.

Неизменная, и кажется, совсем не спящая камеристка поила меня успокоительным зельем, помогала умыться и сменить сорочку, и снова укладывала напевая что-то на незнакомом мне языке.

На смену этим видениям приходили кошмары, связанные с родами: меня окружали врачи в привычных голубых масках, потом глаза резал яркий свет, и все вокруг заливалось багровым цветом спекшейся крови. Судорожно пытаясь увидеть, что случилось я падала в бесконечную пропасть. После реального падения с кровати камеристка стала ночевать в моей комнате.

Летать во сне в родной дом уже не получалось, лишь дважды хватило сил написать, что все хорошо, и я жду ребенка, ответ разглядеть не удалось. Ролен объяснял это окрепнувшей связью с этим миром, но я начинала ненавидеть бесконечный снег, холод и дым очагов.

Теперь за окном шел дождь, поместье леди Лионелль находилось южнее, и здесь уже вторую неделю шли дожди, вымощенная плитами аллея по которой я ежедневно гуляла, скрылась в потоках воды, а длинная галерея сырая и холодная, мысли о прогулке загоняла в самый дальний угол.

Обмакнув перо в чернильницу, я взялась написать письмо кузине Илане, которая скучала в столице. Лорд Сиан уговорил строптивую упрямицу принять его родовой перстень, а потом, мотивируя свое решение ‘долгом перед правителем’ умчался в экспедицию вместе с Жаном. И теперь мы с Иланой раза два-три в неделю обменивались длинными посланиями, включающими в себя меню обеда и рисунок очередной салфетки.

Но больше всего этого напрягало ощущение хрупкости и беззащитности растущего внутри меня существа. Порой я боялась шевельнуться, и застывала, не смея сделать вдох: мне казалось, что внутри меня прорастает ледяная статуя, нежная, прозрачная, но с острыми режущими краями, с которых капает кровь, потом наваждение рассеивалось, и я снова оказывалась в огромной кровати под балдахином с вышитыми сценами охоты. А легчайшие, почти незаметные толчки успокоительно утверждали: ‘все хорошо мама, я есть’!

Дракон

В глазах троятся бесконечные черные скалы, а в мыслях живет золотоволосая девочка с солнечной улыбкой. Уже месяц мы ползаем по истертым ветрами камням в поисках хоть каких-то ориентиров. Почти месяц ушел на сборы и доставку всего необходимого к подножию Западных скал. Проводники, узнав, что идем не просто сквозь скалы, а ищем нечто, слабо представляемое, тут же скрывались в неизвестном направлении. Наконец, спустя еще месяц, проводника нашли: седой сухонький старичок в сопровождении молодого, крепкошеего внука согласился вместе с нами поискать пещеру.

– Внуку скалы покажу, – спокойно вещал он, перебирая мелкие камушки, собранные на нитку, – он у меня самый толковый, потом сам будет людей водить.

Внук шел впереди, на трудных участках усаживая деда на спину, следом трусили мулы с веревками и крючьями, а уж потом шагали мы. Жан-Валер и лорд Сиан шли в одной связке, я как более тяжелый взял в напарники одного из людей графа: рослого северянина с руками похожими на корни дуба. Он часто сплевывал жвачку из горьких листьев и даже на жарком солнце не снимал меховой жилет, но одной рукой втягивал на скалу мула, и однажды вытолкнул животину, застрявшую в расселине просто подставив под копыта ладони.

Еще несколько мелких мужичков из семьи нашего проводника провожали нас по тропам, пока там могли пройти мулы, а потом ушли, уведя отощавших животных. Так и шли мы теперь вшестером, неся на себе все, что уцелело от запасов провизии.

Карта стала совершенно бесполезной: достигнув примерного района обозначенного точкой, мы принялись обшаривать каждую щель, трещину или нору, ведь за несколько столетий пещера могла стать провалом.

А вечером, на привале, без костра, в свете магического огонька Жан читал короткие записки от Марины и улыбался. Магия в Западных скалах работала плохо: вестники запаздывали, терялись, или что еще хуже – взрывались, унося и послание, и колечко. Поэтому, не смотря на радость от каждой строчки полученной от супруги, виконт не желал рисковать ее здоровьем, и ответы писал редко.

Но переупрямить юную виконтессу было невозможно: каждый день, на закате, в руки Жана падало колечко вестника, а иногда точно такое же опускалось и на мои колени. Чаще всего мне писала бабуля, иногда граф, но пара свернутых в трубочку листочков лежала в кармане рубашки напротив сердца, источая нежный аромат зеленого луга под жарким солнцем.

Марина

Днем, когда страхи утихали, я могла читать, в доме драконьей бабушки оказалась потрясающая библиотека: сотни томов располагались в зале меловой пещеры. В середине в окружении солидных шкафов было устроено драконье гнездо: огромный ковер заваленный подушками, валиками и покрывалами.

Я приходила сюда с подносом крепеньких зимних яблок, выбирала книжку и зарывшись в подушки убегала в другой мир. Часика через два из верхних комнат спускалась драконица, и ворча устраивалась рядом, что бы ‘помурлыкать’. Иногда она просто гудела, на низких нотах дыша теплом на мой живот под просторной рубашкой, а иногда укладывала голову рядом, и жмурясь прислушивалась к биению крошечного сердечка.

Минут через двадцать меня выгоняли ‘гулять’ на любимую аллею, или отправляли на кухню, съесть что-нибудь полезное. К полезному леди Лионелль относила исключительно мясо, с учетом моего состояния без острых приправ и хорошо прожаренное.

Благодаря ежедневным ‘гуляниям’ и длинным лестницам я поддерживала неплохую форму – закиснуть не получалось при всем желании. Изредка приходили послания от графа: он в отсутствие Жана контролировал ситуацию при дворе. Юный принц уже отправился на стажировку в драконью школу, леди Киан с семьей вернулась в свой дом, незаконно отнятый дядей, и возвращенный приказом Жана. А визит принцессы ожидался после рождения наследника.

Виконт

Никогда не считал себя неженкой, но в этих горах понял, как ошибался: поначалу идти было проще. И хотя мы стонали и мучились головной болью, под смешки мелких и жилистых мужичков из предгорий, но провиант, крючья и веревки везли мулы, и внизу кое-где встречались родники, тощие кустарники или трава для животных. Но едва мулов увели вниз, за плечами оказались плетеные корзины на ремнях: вяленое мясо, топленый жир и немного крупы, вот и все, что мы могли взять. На привалах приходилось долго искать возможность согреть небольшой котелок воды. Что бы заварить крепкий, почти черный чай, в который старик добавлял мед и бараний жир. Воды не хватало, и когда мы поднялись достаточно высоко, на ходу ели снег.

Но стоило закрыть глаза, перед ними вставала моя солнечная девочка, такая, какой я видел ее последний раз: бледная, с закушенными, что бы сдержать слезы, губами. Мы не виделись почти три месяца, и мне нравилось представлять ее неуклюжей и округлившейся. Каждый день я получал трогательные нежные записки, и благодаря им держался, хотя порой искушение нажать на камни срочного телепорта было невыносимым.

Роллен похудел, и его драконья сущность прорывалась все чаще: на опасных склонах отрастали когти, а утром вместо приветствия раздавалось рычание. И в один из дней я понял, что больше так не могу, нужна пауза, перерыв, кусочек теплого, уютного мира, среди скользких помертвевших скал.

Дракон выслушал меня, и согласился. Оставив проводнику и его внуку все оборудование, мы сняли координаты просторной площадки, переглянулись, и шагнули в окно телепорта!

Марина

День не задался с утра: всю ночь я не могла уснуть, слушая шуршание дождя, а потом проснулась с головной болью. Ворчащая леди Лионелль сама пришла звать меня к обеду, но растормошить меня ей не удалось. Наконец она сообщила, что внизу дожидаются торговцы, и мне нужно непременно спуститься и выбрать себе ткани на новые платья и безделушки для поднятия настроения.

Если б она знала, как мне было неловко! Жан совсем не оставил мне денег, то ли считая, что в гостях они мне не понадобятся, то ли здесь было в обычае принимать подарки от хозяев дома. От бесконечного смущения меня спас Ролен: в сундучке с письменными принадлежностями, доставленными из дома вместе со мной, я обнаружила кошелек с тяжелыми золотыми монетами, и два кошеля побольше – с медью и серебром. К кошелям прилагалась записка с пожеланием беречь себя и не отказывать в маленьких радостях.

Я не хотела трогать эти деньги, отношения с Роленом пугали своей непонятностью и запутанностью, но торговцы наезжали в поместье едва ли не каждую неделю, а одежда становилась мала. Порой неожиданно хотелось коричных пряников, или соленых орешков, а однажды я велела камеристке вынести из купальни все запасы мыла и косметики – запах оставлял противное ощущение на языке, но и грязной ходить не хотелось. Леди Лионелль отнеслась к причуде с пониманием и вызвала в поместье торговца, которого я обрадовала на немалую сумму в пару золотых, воспылав любовью к драгоценному розовому маслу, которое прежде находила слишком сладким.

Так что после каждого визита торговцев Ролленквист получал от меня благодарственную записку с подробным рассказом о покупках. Жану я о них писать стеснялась, а вдруг он не одобрит.

Я заставила себя кое-как сползти с кровати, и умыться, малышка приветственно толкнулась и устроила гонки в пузыре, пока Асана расчесывала мне волосы, и заплетала простые косы, от сложных укладок болела голова.

Есть не хотелось: стакан молока и пару кусочков печенья я съела еще в спальне, так что я осторожно спустилась в большой низкий зал, украшенный каменными арками. Торговцев было пятеро, и к моему удивлению все они были молоды и картинно смазливы: два блондина, два брюнета, и один очаровательный рыжик с робкой улыбкой.

На столах раскинулись ткани: тонкое полотно с вышитым краем, для сорочек и входящих в моду нижних юбок. Плотное тонкое сукно для уличных платьев, и тонкая мягкая шерсть для домашних. Прохладный шелк для рукавов и кушаков, толстый чопорный атлас для нарядных платьев, рыхлый бархат для торжественных и придворных. Эти столы я прошла, скользя равнодушным взглядом: беременным женщинам появляться на официальных мероприятиях не прилично, да и в поместье потихоньку приходила весна, а рожать мне летом, значит, смотрим ткани полегче, и пару теплых платьев для прогулок.

Я подошла к столу с тонким льном и расписанным вручную шелком, и поразилась тому, что за мной ринулись все торговцы! Один начал разворачивать штуку заинтересовавшей меня материи, второй почтительно придвинул мне кресло, третий подкладывал под ноги подушечку, а еще двое намертво вцепились в мои руки, пытаясь заглянуть в глаза.

Я испугалась, и успела подумать, какой несусветной глупостью было спуститься в зал без леди Лионелль, но драконица уже стояла в дверях, изучая парней тяжелым взглядом:

– Итак, голуби мои, с чьей же вы голубятни? – подойдя ближе она взмахнула рукой и блондины и брюнеты замерли на месте.

– Выбирайся, девочка, леди протянула мне руку, помогая выбраться из мужского круга, подвижным остался только рыжик, подвигающий мне кресло.

– Рассказывай, кивнула ему леди, перебираясь вместе со мной к камину.

Парень помялся, бросая взгляды на замерших коллег, а потом рассказал, что его попросил отвезти ткани дядюшка, посулив хорошую оплату и возможность много продать.

– А эти кто? – кивнула драконица на застывшие фигуры.

– Их дядя просил с собой взять, мол ученики его.

– А дядя кто?

Парень назвал ничего мне не говорящее имя, а вот леди потянулась к своей любимой забаве: длинной сандаловой палочке, и покачивая ножкой заявила парню:

– Дяде передашь, что больше его в моем доме я видеть не желаю, а все ткани забираю в компенсацию нападения на супругу принца сильфов. Тебе за честность и глупость компенсация не полагается, но дам рекомендательное письмо, к одному хорошему человеку в столице – сумеешь понравиться, будешь богат, если нет, значит, не заслужил.

Махнув рукой леди, выставила растерянного рыжика за пределы поместья, а вот к застывшим типам подошли две камеристки:

– Так, девочки, – хлопнула леди в ладоши, – этих красавцев в подвал, на хлеб и воду, да снимите с них все амулеты и оружие, – леди на миг задумалась, – лучше совсем разденьте и дайте по паре одеял, они мне еще понадобятся.

Обратив внимание, на мое изумление, драконица снизошла до пояснений: эти мальчики наняты двумя разными группировками, и только поэтому ты все еще здесь, под тканью спрятан амулет телепорта, а еще один был на груди у блондина, – драконица вздохнула, да и сам он маг.

Я только вздохнула: ну не маг я, и все эти излучения, свечения и прочие проявления магической активности для меня лес густой.

– Не грусти, девочка, – леди Лионелль улыбнулась, и указала мне на столы, – выбирай, какое платье себе хочешь, думаю, возмущаться произволом никто не будет, нападение на гостя в чужом доме карается смертью.

Выбирали мы долго: леди требовала от наряда изящества, а я удобства, ей хотелось подчеркнуть мои золотистые волосы и глаза, но посеревшая кожа в сочетании с зеленым делала меня несвежей зомби, а золотистые оттенки превращали в задорную упырицу.

В итоге мы выбрали насыщенно – бирюзовый шелк в сочетании с темно-синим и белым, такое сочетание превращала бледность в утонченность, и волосы оттеняло неплохо. Кроме того для платья следовало подобрать отделку, полотно для сорочки и нижней юбки, ленты для волос и шнуры для плетеного пояска, этим мы занимались несколько часов, ибо расстаравшись похитители привезли без малого два воза всякого добра.

Наконец мы закончили! Камеристки, появившиеся по хлопку, тут же унесли выбранные ткани в швейную комнату, а на остальные куски драконица махнула рукой:

– Пусть полежат, думаю, мы сможем подобрать кое-что и завтра.

Я уже так устала, что только кивала, соглашаясь, мне было все равно – оставался последний на сегодня квест: ужин! Повар леди Лионелль расстарался: горячий бульон с пирожками мой желудок проглотил с благодарностью, и судя по ощущениям, на щеках даже появился румянец.