Текст книги "Телохранитель для мессии. Трилогия"

Автор книги: Юлия Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Я, валяясь в позе выброшенной на берег медузы и наслаждаясь окружающим великолепием, лениво размышляла на тему: «Сколько же пролетов до него тащиться, вот бы оказаться сразу наверху!». Стеклянное солнце скачком приблизилось одновременно с троном, которого теперь касалась моя правая рука. Она, моментально уцепившись за резную ножку, привела тело в сидячее положение.

«Вот это сервис!» . Экспресс-лифт с магическим приводом.

Тело не остановилось на достигнутом и поднялось на ноги. Не сумев удержаться от соблазна, я по-хозяйски уселась в кресло с высокими подлокотниками. Голова пьяно закружилась, подавляя безотчетное желание сорваться с высоты, нырнуть вниз и всплеском разбить нерушимую гладь озера. Крепко сжатые веки отрезали меня от подавляющего совершенства, и синяя бездна неохотно отпустила. Я поспешно слезла с трона и, сбежав с трехступенчатого пьедестала, в панике высочила за дверь.

На выходе, наконец-то, обнаружилась охрана. Двое караульных недвижно стояли подобно каменным изваяниям.

«Совсем совесть потеряли – террористов на них нет! Заходи во дворец, бери что хочешь! И ни одна собака не почешется» . Вот-вот. На меня ни малейшего внимания. Мало ли, что призрак – бдительность, ребята, нужно всегда проявлять, а не спать стоя.

«Любопытно, что стало с теми, кто нес караул у императорской спальни в брачную ночь?» . Не сладко пришлось парням. Но кому сейчас легко?

Коридор привел в малый тронный зал, смотревшийся по сравнению со своим старшим братом весьма простенько. Для увеличения эффекта экскурсии нужно водить в обратном порядке. И магии поменьше, и золота с драгоценными камнями.

«Стройматериалы от большого зала остались, вот и решили – не пропадать же добру». Не остри. Нужно же где-то народ принимать. Если каждый раз в том ангаре собирать, умаешься до нижних этажей кричать. Большой тронный зал хорош для особых случаев с участием максимально большого количества подданных. В другое время можно обойтись чем-нибудь поменьше и поскромнее.

Тут-то меня и поджидал сюрприз: в конце зала, на своем законном месте восседал ни кто иной, как мой венценосный супруг собственной персоной. Облаченный во все черное, он застыл почти что в позе роденовского мыслителя, вперив сумрачный взгляд в пол. На месте упомянутых выше подданных я бежала бы, куда глаза глядят, и постаралась не попадаться ему на глаза, по меньшей мере, месяц, а для надежности можно и в два раза больше. Словно в подтверждение моих мыслей, тронный зал был, как никогда, малолюден. Честно говоря, там находились только Дэрриш, да и еще парочка неблагоразумных граждан.

Эти двое ожесточенно переругивались между собой, как ангел и бес над душой раскаявшегося грешника. Сравнение было весьма уместным. Одетые в одинаковые рясы диаметрально противоположных цветов, спорщики выглядели олицетворением светлого и темного начал.

Первый мужчина оказался мне знаком по свадебной церемонии. Степенную бородищу до пола в сочетании с глазами религиозного фанатика трудно позабыть. Вопиюще белоснежная ряса и благочестиво сложенные на груди руки дополняли образ идеального служителя церкви.

«Верховный священник Аксий», – шепнула позаимствованная память.

Другого я видела первый раз в жизни. Высокий сухопарый мужчина слегка за сорок. От бородатого оппонента его приятно отличало чисто выбритое до синевы лицо с правильными чертами. Темно-русые волосы, длиной до середины лопаток, едва припорошила седина. Глубоко посаженные черные глаза насмешливо сверкали из-под мохнатых бровей. Тонкие губы кривила едкая усмешечка, бесившая собеседника. Казалось, чтобы еще больше насолить противнику, он оделся даже не в угольно черный, а невыразительно темный. Длинная черная мантия делала его похожим на священника. Но его Сила, растекаясь вокруг и наполняя зал, не позволяла обмануться.

«Верховный маг империи Эст Сотворитель», – подтвердили воспоминания Рисы.

Приятно удивлена. Какие люди, и без охраны!

«Линяем! Удивительно, что еще не заметили». Успеется. Такой спектакль, да из первого ряда!

Я подошла чуть ближе, чтобы расслышать, о чем говорили первые люди Империи. За неимением стульев пришлось устроиться с сомнительными удобствами прямо на полу. Замечательно – звукоизоляции не наблюдалось.

Спорщики ни на секунду не прекращали грызню.

– Маги, – процедил сквозь зубы, как самую нецензурную брань, священник. – Ничего нельзя доверить. Все испоганите.

– Разумеется, – согласился маг с безоблачной улыбкой. – Куда нам своим скорбным умишком понять божий замысел! Скажем, догадаться оставить Донлон на поживу чуме.

– Он был полон скверны, – не растерялся с ответом служитель Единого.

Его собеседник резко посерьезнел.

– Да уж! Этого добра там действительно хватало.

Белобородый расплылся в довольной улыбке. Но маг не дал ей стать торжествующей, тихо продолжив:

– Распухшие трупы, истекающие пузырящимся гноем, от вони которого мухи сдыхают на подлете. Тела, гниющие заживо в своих домах. Способные еще двигаться, сгорающие в очистительных кострах, кои «добрые» служители разложили вокруг крепостной стены и не затухающие с их помощью ни на мгновение. Взрослые, старики, дети, матери пытающиеся перебросить младенцев через кострища. Достаточно было всего десяти Мастеров Исцеляющей Магии, да двух Живой и Неживой, чтобы остановить это .

Аксий скривился, как при виде надоедливого насекомого.

– На все воля Единого, – убойный аргумент в устах священника.

– Хороша божественная задумка – обречь город! – повысил голос верховный маг.

– Еретик! – взвился служитель. – Отлучу!

– Неужели?!

Эст изобразил на лице сильнейший испуг, выглядевший благодаря вытаращенным глазам и открытому рту столь комично, что из священника посыпались новые угрожающие посулы.

– Прекратить, – одно негромко сказанное Императором слово и в зале воцарилась напряженная тишина.

Он оторвал взгляд от мозаичного пола, чтобы испытующе посмотреть на каждого. Под синими глазами залегли усталые тени. У его смуглой кожи появился серый оттенок измотанности. Даже иссиня черные волосы, собранные в низкий хвост, потускнели.

Все одно хорош! Можно сказать, прекрасен во всех ипостасях. Даже такой мрачно-разбитой.

«Подлецу все к лицу». Тогда он мерзавец, каких свет не видывал.

– Пока я еще глава Церкви, – ровно произнес Император. – И последнее слово в вопросе отлучения остается за мной. Как и росчерк в указе о казни.

Спорщики пристыжено безмолвствовали. Потревоженный властитель откинулся на спинку, утомленно прикрыв веки.

– Не тревожьтесь, Мой Император. Дайте время – мы найдем ее, – осторожно нарушил молчание Верховный маг.

– Ворота уже перекрыты, из столицы никто не выезжал, будьте уверены, она еще в городе, – не пожелал отставать Верховный священник.

Император промолчал, не удостоив утешителей взгляда, лишь кривая усмешка изогнула совершенные губы. Жизнерадостных заявлений больше не последовало.

На его месте я тоже не была бы в этом убеждена.

Притихшие соперники походили на мальчишек, которых развели по разным углам за драку. Не хватало только кулаков, показываемых друг другу из-за спин, пока не видит строгий учитель.

Тишина вплеталась в человеческое дыхание, приглушая его. Молчание давило на уши, вторя окутавшей недвижимые фигуры тиши. Прозрачные занавеси кокетливо колыхались, подзадориваемые сквозняком, пробравшимся из приоткрытых дверей. Насладившись упавшим безмолвием сполна, Император открыл глаза и удостоил тяжелым требовательным взглядом Верховного священника.

– По следу уже пущены лучшие сыны Храма, – в голосе Аксия промелькнули оправдательные нотки. – Скоро она будет здесь, Владыка.

Взор переместился на Верховного мага. Тот не спешил с заверениями в моей скорейшей доставке.

– Это Избранная, – неопределенное пожатие плеч. – Нельзя быть ни в чем уверенным. Постоянно изменяющийся фактор, отрицающий существование констант. Все и ничего. Теперь, когда снят ограничитель, добровольно пожертвованная Мастерами Сила подчиняется только ей. Возможно, в настоящее время ее проще найти немагическими способами.

Служитель нашел новый повод для злорадства.

– Маги, – с чувством произнеслось любимое ругательство.

Дальнейшее обличительное выступление пресеклось одним повелительным вскидыванием императорской брови. Не обращая внимания на шпильку, Верховный маг продолжил разъяснения.

– Избранная не просто красивая кукла, а хорошо отлаженный механизм для защиты мессии, а значит, самой себя, как его потенциальной матери, и своих интересов. Не знаю, почему принуждение перестало действовать, но принцип свободы воли опять в силе.

Пальцы даже во сне непроизвольно нашли кулон, до боли сжимая в кулаке судьбоносный камень.

– На денек бы пораньше вернуться, – пробормотал себе под нос Сотворитель, задумчиво вышагивая из стороны в сторону. – Никуда бы она не делась. Еще когда утром подъезжал к городу, чувствовал же что-то неладное, да не стал обращать внимание. Списал, идиот, на слабость после ритуала.

Я-то недоумевала, как мне удалось так легко сбежать. Оно вон как оказалось.

– Странно другое, – маг остановился перед троном, пронзительно взглянув на Императора. – Почему не подействовало тяготение Предназначения?

Дэрриш, не думая уклоняться, ответил прямым взглядом.

– Подействовало, – невесело усмехнулся он. – Очень впечатляюще! Только я оказался не в состоянии воспользоваться его плодами.

При воспоминании о той ночи у меня покраснели даже уши. Кулак с кулоном внутри сжался еще крепче.

Верховный маг неожиданно чему-то развеселился. Искренняя мальчишечья улыбка делала его на десять лет моложе.

– Узнаю истинную Избранную. Какова мощь магии – с бесстыдной легкостью проигнорировать божественную кровь! До сих пор не могу разобраться, что она сотворила. Непонятно как умудрилась замкнуть этот проклятый магический купол на стационар, и теперь он гасит все попытки дознания (отдельное мое спасибо старому склеротику Ролду!).

Тут наконец-то я, увлеченная подслушиванием такого интересного разговора, соизволила заметить, что сижу уже практически в ногах у длиннобородого. Тело, не собираясь останавливаться на занятой позиции, медленно, но верно продолжало продвижение к трону. В последний момент удалось уклониться в сторону и не врезаться в служителя. Переворачивание на живот и попытка двигаться в обратном направлении не принесли результатов. Руки будто смазали жиром, и они бесполезно скользили по мраморной поверхности пола.

В разговор вновь вступил Верховный священник, решивший, что он и так слишком долго лишал потенциальных слушателей жемчужин своей мудрости.

– Вздорная девчонка! – обличительно высказался Аксий. – Воли много дали. Розги – вот залог женского послушания. Греховный сосуд, постыдное искушение достойных мужей!

«Ну и комплексы!» . Еще бы, столько лет воздержания.

Дэрриш мягко поднялся на ноги, чтобы одним едва уловимым движением оказаться перед священником.

– Верховный священник Аксий, вы оскорбляете Ее Императорское Величество, Вседержительницу Великого Тилана, – предельно нейтрально произнес Император. – Осознаете ли вы меру наказания за подобные речи?

Цвет лица служителя Единого почти сравнялся с рясой, борода мелко затряслась. Верховный маг откровенно наслаждался разыгравшейся сценой. А упомянутая Вседержительница Тилана, которую опять развернуло к трону, ерзала на пузе у них под ногами. Отползти в сторону не выходило – меня неудержимо притягивало к Императору. И чем сильнее я сопротивлялась, тем сильнее становилось притяжение.

– Владыка…, – потрясенно вымолвил священник.

Император равнодушно отвернулся.

Мне удалось подняться сначала на четвереньки, потом на ноги и даже сделать на полусогнутых неуверенный шаг назад, но притяжение недовольное моим своеволием пинком отправило в нужную сторонку. Призрачная голова с размаху впечаталась в императорский живот. От удара, оказавшегося неожиданно материальным, Дэрриша с болезненным охом сложило пополам, а меня отбросило назад.

Верховный маг, лишний раз доказал, что не зря регулярно получает зарплату из имперской казны. Он отреагировал мгновенно, без запинки прочитав труднопроизносимое заклинание Истинного Прозренья.

Ураганный ветер пронесся по залу, подхватив меня как осенний вихрь листопада сухой листок. Несколько секунд безвольное тело носило по залу, прежде чем оно зависло в центре помещения, которое залил ослепительный свет, не оставивший ни малейшей надежды моей невидимости. Занавеси взметнулись к потолку и опали. Длинные рясы, растревожено хлопавшие на ветру, успокоились.

Последовала немая сцена. Здесь ожидали увидеть кого угодно, но только не меня в этом замечательном платье с растрепавшейся от ветра прической. Мужчины оторопело уставились на явившееся им чудо. Выражение их лиц весьма разнилось. Глядя на Аксия, сразу становилось понятно, что сейчас он укажет на меня перстом и воскликнет «Блудница!», начисто забыв о прозвучавшем ранее предупреждении блюсти мои императорские честь и достоинство. Его соперник находился в легком обалдении от того счастья, что ему привалило в виде моего неожиданного появления. О чем думал Император, осталось загадкой – он с отсутствующим видом стоял чуть в стороне, как будто происходящее его не касалось.

– Добрый день! – я вежливо поздоровалась. – Извините, что помешала. Уже ухожу.

Еще бы сообразить как!

«Разве у нас нет чудесной способности в данном отдельном взятом сне, перемещаться куда пожелаем?» . Ага! СПАЛЬНЯ!!!

Трон моментально сменила императорская кровать, имеющая не менее внушительный пьедестал. Ко мне опять вернулась невидимость, и занимавшиеся своими непосредственными обязанностями служанки не обратили на всполошенную императрицу никакого внимания. Настырная золотая нить чужого заклинания, не желая выпускать жертву из своих липких объятий, волочилась следом. За мгновение до того как она меня настигла, я опять перенеслась в апартаменты Водной стихии. На очереди стояли Огненный зал, покои Велиссы, кухня, большой тронный зал, комната Рисы. Продолжать скакать по дворцу как заяц делалось все труднее. Помещений, не опутанных заклятьем, больше не становилось. Оставалась последняя надежда выпутаться из этой авантюры: появившись прямо перед носом верховного мага и в ту же секунду исчезнув, я замкнула заклинание. Маг из охотящегося паука превратился в запутавшуюся в паутине муху.

Переводя дух в какой-то кладовке, я решила, что пора заканчивать мое по всем приметам затянувшееся рандеву, крепко зажмурилась и крикнула изо всех сил: «Лийка, просыпайся!!!».

Глава 16

Вы думаете, Судьба вам улыбнулась? Она просто показывает зубы.

Я вскочила с постели, дрожа как мышь, заслышавшая сову неподалеку от норы, и крепко стиснула зубы, чтобы не закричать от облегчения. Лихорадочно ощупав тело со всех сторон, пальцы впервые с неподдельной радостью запутались в коротких волосах. Да ну, эти длинные лохмы! Плечи ныли, ноги еле передвигались с места на место, поясница почему-то не разгибалась – все симптомы болезни «разгрузи вагон с цементом». И что самое ужасное – кошмарно хотелось спать, зевалось так сильно, что челюсть грозила выскочить из сустава, а глаза совершенно отказывались открываться и смотреть на мир. В общем и целом, наблюдалось магическое переутомление.

«Такая бурная ночка, не менее энергичное утро, и до кучи последнее перемещение. О чем ты думала?». О поэзии серебряного века. А, к лешему, наплюю на всех и пойду спать, и пусть только попробуют меня потревожить!

Кулем с мукой я завалилась обратно на топчан, где и благополучно продрыхла еще часа четыре. Меня, конечно, пытались будить любезным приглашением на обед, но, слыша ругательства из богатого словарного запаса, которым щедро поделилась Ранель, бросили этот дохлый номер.

Солнце, перевалившее далеко за полдень нахально лезло вездесущими лучами в лицо, чем меня и разбудило. Мягкое покачивание умиротворяющее предлагало вновь закрыть глаза и предаться сладкому сну, но тут уж настойчиво напомнили о себе естественные потребности, забытые почти на сутки. Что делать: настало время вставать, перетягиваться, одеваться и выбираться в люди. Ощущение Неотразимой за плечом добавило уверенности. Собрав нехитрый скарб, я на всякий случай в спешке обновила охранные руны на сумках и карманах – воров везде хватает.

Оставалось найти кого-нибудь, способного просветить меня о местонахождении туалетной комнаты. На ловца и зверь бежит: стоило выйти из каюты, как навстречу вывернул утренний знакомец – старший из двоих матросов:

– Ну, ты, браток, горазд спать! – с долей восхищения пробасил он. – А как грязно при побудке бранился! Даже за кэпом сгоняли, он у нас охальник знатный – всегда рад новому словечку подучиться. Так капитан нам сразу сказал, мол, не мешайте мальцу спать. Чувствуется хорошая сальгрийская школа. Угадал?

– Она самая, – подтвердила я, приплясывая на месте от нетерпения. – Не подскажешь, где у вас тут …мм.. нужник?

Он понимающе хохотнул и доходчиво объяснил дорогу. После посещения тесного закутка, оснащенного деревянной кадушкой, мне стало значительно лучше, но есть захотелось просто зверски. В поисках пропитания я двинулась на палубу. За время моего отсутствия народу здесь не поубавилось. Непередаваемая смесь «ароматов» застарелого пота, продуктов жизнедеятельности крупного рогатого скота и начинающей портиться рыбы резанула обоняние. Люди, сроднившиеся с этим запахом, находились в самом разном настроении: от здоровой раздражительности до усталого отупения. Чтобы получить хотя бы немного тени, на всем мало-мальски подходящем натянули импровизированные тенты из того, что попалось под руку. А попались под нее грязные мешки из-под картошки, такие же чистые плащи и даже, трепыхаясь в ужасе от своего позора, чья-то застиранная нижняя юбка. Баржа, украшенная этаким колоритным образом, неторопливо продвигалась к пункту назначения. Судно шло так неспешно, что медленнее было бы только вплавь. И то, смотря как плыть.

Заинтересованный взгляд моментально вычленил из окружающей пестроты котел, зазывно блестевший на солнце. У его начищенного бока громоздилась стопка из чистых плошек. Рядом обретался обнаженный по пояс парень, флегматично отмахивающийся здоровенным половником от мух, курсирующих между загончиком со скотиной и съестным, попутно достающих всех прочих пассажиров. Бугрящиеся мышцами руки матроса нежно обнимали вытатуированные на них русалки. Большие, средние пальцы и мизинцы украшали татуировки в виде рун морской удачи, как с моей точки зрения, так и современной теории магии, совершенно бесполезные на пресных водоемах. Возможно, это было сделано с надеждой на будущее. Бритая голова соперничала в блеске с соседствующим котлом.

В кармане еще бренчала кой-какая мелочь, которую я сунула под нос бритоголовому детине.

– Есть, – смягченное в последний момент слово «жрать» уточнило выказанный ранее жест.

Парень критически глянул на предложенную наличность, но ею не побрезговал, ссыпав в карман засаленного передника. Хмыкнул, одной рукой сграбастал керамическую чашку вместимостью с фамильную супницу, а другой запустил половник в котел. Серо-коричневая масса наполнила подставленную емкость до краев. Воткнутая туда ложка едва бесславно не утопла в недрах каши, но я успела вовремя прислонить ее к краю чашки. Нож, размером в локоть, вытащенный прямо из-за голенища мягкого кожаного сапога не первого дня носки отхватил половину каравая, который матрос выудил из холщового мешка сомнительной свежести. Волосы зашевелились при взгляде на это нарушение санитарно-гигиенических норм эксплуатации предприятия общепита. Тем не менее, хлеб я взяла, как и литровую кружку с элем, в которой блаженно плавала пьяная муха.

Моими горячими молитвами всем богам сразу, включая пресловутого Единого, обнаружился крохотный кусок незанятого пространства возле борта, удачно замаскированный клеткой с гусями и мешками с каким-то овощем (по ощущениям спины – морковкой). Скинув сумки под ноги на палубу, я устроилась на мешках, предварительно одарив их хозяина парой толинов за аренду. Не без труда получилось принять позу, при которой Неотразимая не впивалась бы в бок.

Оказалось, что масса в чашке – пшенная каша с редкими вкраплениями мяса, хлеб вполне съедобен, а эль, после извлечения водоплавающего насекомого, превосходен. Вспугнутая птица попыталась рассерженным шипением выселить нежелательного соседа, но метко закинутые в клетку куски хлеба привели гусей в более благодушное относительно меня настроение, но резко испортили их внутрисемейные взаимоотношения, омраченные дележкой провианта.

* * *

Пока желудок не набился до верху, окружающее меня мало волновало. В тарелке оставалось еще больше половины каши, а в кружке чуть меньше трети эля. Ради мирной трапезы почти весь хлеб пришлось пожертвовать беспокойным соседям. И теперь громким гоготом они намекали, что не прочь полакомиться и традиционной пищей гусей – пшеном, пусть и в виде каши. Я, чувствуя себя сытой, а поэтому полностью довольной, готова была уже с ними согласиться, когда мне стало неуютно от чьего-то пристального внимания.

Взгляд осторожно прогулялся по палубе. Пассажиры, среди которых преобладали представители противоположного мне пола, прятались под навесами от расстаравшегося светила. Некоторые сдвинув «крыши» вели свои мужские, обстоятельные беседы. Кое-где торчали голые пятки, а рядом сушились портянки, очень долгое время до этого украшавшие эти ноги. Над ними радостно жужжали мухи, предпочтя проветриваемым деталям туалета даже коров. Взор, решив, что есть более приятные картины для созерцания, скользнул в сторону и наткнулся на обращенные ко мне глаза цвета горького шоколада, которые принадлежали маленькой девочке лет семи-восьми. Это была очень голодная маленькая девочка. Доедаемый хлеб отказался лезть в полный желудок и к радости пернатых угодил к ним в клетку. Основательно прокашлявшись, я, подхватив посуду, отправилась к ребенку.

Поставив кружку на палубу рядом с девочкой, я протянула ей чашку с кашей.

– Возьми, малышка, поешь, – маленькие ручонки робко потянулись к слишком большой для них миске.

Изможденная темноволосая женщина, сидевшая неподалеку испуганно вскинула на глаза. Едва малышка успела взять чашку с едой, меня отшвырнуло в сторону. Пожертвовав бедром, в которое пребольно впились ножны с Неотразимой, я аккуратно уложила собственное тело на палубу, стараясь потревожить как можно меньше народу.

– Это отродье я буду кормить сам, когда посчитаю нужным! – надо мной навис отвратительный субъект с габаритами платяного шкафа (что в длину, что в ширину – одинаково), мерзкой рожей и пудовыми кулаками. – Имей в виду, сопляк, хочешь видеть свою смазливую рожу в зеркале неиспорченной, двигай туда, где находился до сих пор, и не высовывайся до конца плаванья.

Я медленно поднялась, понимая, что драки не избежать, от греха подальше сняла перевязь с мечом и положила его в ноги к девочке. Затем повернулась к мордовороту:

– За свою физиономию я не волнуюсь, а вот твоей уродливой харе уже ничего не поможет, – моя ехидная реплика была призвана отвлечь это чудовище от девочки, чтобы она спокойно поела.

«У тебя это прекрасно получилось» . Не выходит почему-то в последнее время просто пройти мимо таких шкафообразных личностей.

Глазки, выглядывающие из-за валиков жира, приговорили нахального мальчишку к мучительной кончине от тяжких увечий несовместимых с жизнью.

– Смерти алкаешь, гаденыш?

– Поединка, – не согласилась я.

Ритуальное слово было сказано. Трое дюжих мужиков живо растащили лавки и мешки. Корова, которой кто-то неаккуратно заехал в бок деревянной ножкой, обиженно замычала. Народ, заскучавший от вынужденного целого дня безделья, вожделел зрелища и начал подтягиваться к импровизированной арене. Еще одна женщина, находившаяся на палубе, быстро увела детей подальше от места предполагаемого убийства. Больше в стороне никто не остался, окружив нас живой оградой. Нерастерявшийся сухонький старикашка выкрикивал ставки, которые, впрочем, никто не спешил ему вручать, с великим сомнением глядя на худосочного паренька. Противник по сравнению со мной выглядел более впечатляюще.

Здоровый бугай! Коричневая рубаха трещала в плечах, расплетая шнуровку на горловине. Кудлатая голова в виду практически полного отсутствия шеи сидела прямо на плечах. Слегка расплывшиеся бока нависали над широким кожаным ремнем. Ладони, каждая размером с две мои, нетерпеливо сжимались в убийственные кулаки и разжимались, чтобы снова в них собраться.

Что я опять делаю?!

"Оставляешь для погони жирные красные стрелки с надписью «Здесь прошла Лия!» . Похоже на то.

Ладони горели, выдавая мой страх повлажневшей кожей. Сердце, совершив рокировку с желудком, трусливо бухало в животе. Состояние уж точно не дотягивало до требуемой для поединка сосредоточенной отрешенности. Я начала тихонько отступать в сторону, следя за тем, чтобы солнце оказалось у меня за спиной. Улыбка, которой не хватало для ослепительности двух передних зубов, растянула лицо супротивника. Он необдуманно кинулся вперед, решив, что юный наглец струсил. Догадка вполне соответствовала истине, но тело, управление над которым милостиво взяло на себя подсознание, сдвинулось в сторону, вежливо пропуская его вперед. Безошибочный удар острого локтя при развороте нашел нужное место на позвоночнике. Лишенное дыхания тело согнуло пополам, и задействованный ранее локоть довершил дело, точно ударяя сверху вниз в обездвиживающую точку на великодушно подставленном мясистом затылке.

Ловкость рук и никакой магии! Любимый приемчик религиозной фанатички Сеш, по возможности отлынивающей от использования Силы. Мужчина лицом вниз без единого звука свалился на палубу, под разочарованный вздох зрителей. Гладкие доски палубы жалобно скрипнули от упавшего на них веса. Послышались вопли проигравшихся граждан, с которых предприимчивый дед все-таки умудрился стрясти денежки.

Разгореться новой драке не дали представители власти, жаждавшие узнать подробности произошедшего инцидента. Расталкивая плотную толпу к месту схватки пробирались двое матросов под предводительством капитана, пересыпающим разгоняющие окрики отборной бранью. Надетый, не мудрствуя лукаво, на голое тело белый капитанский китель с полыхавшими на солнце золотыми пуговицами, помог не обознаться присутствующим «кто тут главный». Плотный мужчина ростом мне по плечо, широко расставив ноги и уперев руки в бока, встал напротив. Курчавая рыжая бородка сердито топорщилась, тепло-карие глаза на лице в крупную конопушку метали громы и молнии.

– Что здесь происходит,…..?! – требовательно спросил он, щедро приправив вопрос непристойными эпитетами.

– Ничего, – пожала плечами я.

Действительно, ничего не происходило. Толпа напряженно замерла перед разбушевавшимся гневом капитана.

– …..! – уточнил он свое отношение к происходящему громким криком. Нецензурным. – А это что?!!

Я посмотрела на валявшееся под ногами тело. И ответила, чем по моему скромному пониманию является сие человеческое недоразумение, сделав интересные выводы о его родословной, опирающиеся на некоторые анатомические особенности лежащего передо мной организма. В толпе кто-то нервно захихикал.

– Сальгрийскую школу ни с чем не спутаешь, – уважительно крякнул капитан, мгновенно остывая. – Жив-то хоть?

Мои плечи опять недоуменно приподнялись.

– Что ему сделается. Позагорает чуток, да очнется.

– Ну, ладно, – собеседник не стал утруждать себя проверкой пульса, вместо этого прикрикнул на скучившийся народ. – Чего столпились? Ну-ка разойтись! Человеку голову напекло, полежит и оклемается.

Пассажиры стали потихоньку разбредаться. Лавки расставили по местам, лежащее без движения тело подтащили поближе к его спутницам. Мужики вернулись под навесы, опять впадая в разморенное состояние, от которого ненадолго пробудились. Баржа невозмутимо продвигалась вперед, не отвлекаясь на события, происходящие у нее на борту.

Капитан, схватил меня за плечо, заставив наклониться.

– Слышь, малец, – шепотом попросил он. – Повтори-ка еще разок, как определить, кто в предки достался.

Я покорно повторила. Потом еще. Мужчина довольный пополнением запаса образных выражений пообещал мне скидку на билет и провоз багажа при следующей встрече. Свистнув своих парней, он удалился.

Справедливо рассудив, что если есть возможность устроиться с большими удобствами, чем на мешках с морковкой, нужно ей воспользоваться, я забрала свой багаж из-под бдительной охраны гусей. Поверженный противник предварительно позаботился о комфортабельности путешествия, включающей мягкий тюк для сидения и небольшой навес, чем я с превеликим удовольствием воспользовалась. Неотразимая лежала рядом, добавляя состоянию общего комфорта. Две пары одинаково шоколадных глаз внимательно следили за моим обустройством на новом месте. Малышка все так же держала тарелку в руках, даже не пробуя воспользоваться ложкой.

– Солнышко, почему ты не ешь? Не волнуйся, этот плохой дядя очнется еще очень не скоро, – для демонстрации я пнула тело, на которое сложила вытянутые ноги.

Девочка робко посмотрела на мать, и когда та разрешающе кивнула, начала есть, тщательно пережевывая каждый кусочек, как будто вспоминая вкус пищи. Почему-то навернулись слезы при взгляде на эту картину. Мне пришлось быстро залюбоваться раскинувшимся водным пространством, чтобы скрыть постыдную влагу, собравшуюся в уголках глаз.

Медленно идущая баржа оставляла на воде скоро затихающую рябь. Небосвод щедро делился своей безоблачной синью с водами озера. Солнце, еще на час приблизившееся к западу, рассыпало по его глади мерцающие блики. Погода сжалилась над путешественниками едва заметным ветерком, прыти которого, впрочем, не хватало даже высушить выступивший на лбу пот. Его приходилось смахивать то рукавом, то шапкой за неимением платка – сей обязательный предмет для любой аристократической особы я успешно позабыла внести в список необходимых покупок.

– Благодарю Вас, госпожа, – тихим приятным голосом сказала женщина. – К сожалению, то, что Вы сделали, не пойдет нам на благо.

Мой вытаращенный взгляд был ей наградой.

«Звездой перевоплощения тебе не быть!». Я зря переодевалась?! Каждый второй раскрывает мой маскарад! Ладно, нечисть всякая госпожой кличет, ей простительно – зомби сама позвала, а у вампира слух отменный оказался. Но бабка-то?! А теперь еще и какая-то безграмотная селянка! Возможно, не стоило маскироваться, тогда хотя бы не пришлось каждый раз испытывать шок, когда меня раскрывают?

Насупившись, я вернулась к созерцанию равнодушной водной глади, не зная, что бы такого сказать. Врать как-то не получалось…