Текст книги "Телохранитель для мессии. Трилогия"

Автор книги: Юлия Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

… Все кончено. Ритуал свершился – благодать Единого коснулась новобрачных, связав их навеки. Я одна из двух служанок, лично прислуживающих императорской чете в эту ночь. Меня удостоил внимания Мастер-телохранитель Императора. Честь его прикосновения горит на моем челе знаком, позволяющим входить в императорские покои. Разве не об этом мне так долго мечталось? И от этого еще горше. Настойчиво дребезжит звонок вызова из императорской спальни. Я потрясенно вскакиваю. Дилы нет, она убежала на свидание к очередному гвардейцу, несшему очередной караул. Удивленные взгляды охраны встречают меня перед дверями императорских покоев. Знак ярко полыхает, позволяя беспрепятственно пройти внутрь. Безмолвная приемная остается позади. Тяжелая створка двери неохотно поддается моим усилиям. Возле императорского ложа, нетерпеливо постукивая ножкой, меня ждет оживший кошмар – вернувшаяся в свое тело Императрица Лия Арианеста.

Круг замкнулся.

Меня мутило. Сильно. Приходилось прикладывать титанические усилия, удерживая свой желудок от опорожнения на этот шикарный ковер, пытаясь отвлечься на хитросплетения его узора. Нельзя оставлять такой ценный материал для поисковой группы. Во рту уже предчувствовался отвратительный вкус рвоты. Смыть его помогла кровь из вновь прокушенной губы, а боль – немного прийти в себя. После кошмарного ритуала, на который я сама себя обрекла, у меня не осталось никаких сил. Даже моя Сила почти исчерпала себя, отхлынув за недоступный пока для меня предел.

– Я – Лия, Лия, Лия, – тело раскачивалось из стороны в сторону в такт повторяемым словам. – Не служанка Риса…

Я из последних сил цеплялась за собственное имя, стараясь засунуть полученные такой жертвой воспоминания в самый дальний и пыльный уголок своего мозга. Но пока получалось не очень, хотя первый шок более-менее прошел, оставив после себя маслянистый осадок отвращения к себе. Риса лежала в счастливом беспамятстве, после глубокого сна она и не вспомнит произошедший кошмар. В отличие от невезучей меня. Ничего удивительного, что маги так редко пользуются этим заклинанием. Теперь от воспоминаний не избавиться: они будут появляться, как приведения замурованных преступников, из темных закоулков мозга.

У меня не было другого выхода.

Я – Лия, Лия, Лия…

«А не Лия Арианеста?» .

Заткнись.

«Все, соберись. Что, такие усилия – и все за зря?» .

Как бы не так.

Приученная ранними побудками в Ордене, переоделась в рекордные сроки. Можно было еще быстрее, но отвлек блеск золота на левой руке. Мое плечо украшала татуировка идентичная тату, окольцовывающей правую руку Дэрриша. У нее была странная форма: не ровный ободок браслета, а как будто след от чьей-то сильной хватки, непонятным образом оставшийся вплавленным в тело золотом. Моментально вспомнился нужный момент псевдосна и вцепившаяся рука служителя, наполненная мучительным светом.

Я предпочла бы традиционное обручальное кольцо.

Добытая одежда оказалась привычно удобной. К сожалению, лиф темно-розового платья на мне уныло провисал. Единый был весьма щедр, отпуская Рисе женских прелестей. Пришлось срочно организовать себе операцию по увеличению груди. На расходный материал ушел весь мой пеньюар, еще и место осталось. Ботиночки тоже норовили оставить мои ножки необутыми, но я туго привязала их шнурками к щиколоткам. Длинная коса кое-как уместилась под тесным чепцом (проклятая драконья вытяжка – волосы за месяц вырастают, как за год!), со скрипом получилось натянуть его ниже бровей.

«Ну, вылитая служанка!». Хватит ехидничать.

Можно попробовать навести иллюзию, но Силы на это практически не осталось. А если бы ее и хватило, магический заслон вряд ли оставит морок в целостности.

Но не могу же я уйти отсюда просто так! Одинокой девушке нужно еще на что-то жить. А императорская казна задолжала мне крупную компенсацию за моральный ущерб. Где у нас тут хранятся деньги или другие материальные ценности, которые без проблем можно на них сменять? Хотя бы некая памятная резная шкатулка?

Услужливая память Рисы показала на дверь, отменно замаскированную под деревянную панель, которая вела в гардеробную, минуя обходной путь через приемную. Свет зажегся, как только я вошла в комнату, озаряя наряженные в платья манекены, которые придавали помещению сходство с ателье. Их, метущих пол пышными кринолинами, набиралось больше десятка. Причитающиеся к ним аксессуары, как то – туфли, перчатки и прочее, хранились отдельно, аккуратно разложенные по многочисленным полочкам двух шкафов, куда я тут же сунула любопытный нос.

Когда это они успели состряпать такое количество одежды?

«Осталось в наследство от прежней императрицы?».

Вряд ли. Если положиться на воспоминания Рисы, она уже как лет двадцать почила в семейном императорском склепе.

«Велисса решила поделиться своим гардеробом?» .

Не ее стиль. Белого с голубым мало до неприличия.

«Не так уж и плохо, наверно, быть правящей супругой, а?».

Так и дали поправить, держи карман шире. Суррогатная мать для наследника, не больше. Стоит мне разродиться долгожданным мессией, как «правящую супругу» тут же снарядили бы попутешествовать в дальнюю, куда и гуси не летали, резиденцию под усиленной охраной.

В противоположных углах помещения переглядывались два разнокалиберных зеркала. У меньшего, украшавшего собой высокое трюмо, никем не охраняемый, стоял сундук с сокровищами из сказок Шехерезады. По-хозяйски откинув крышку незапертой шкатулки, я с энтузиазмом зарылась в ее сверкающие внутренности. После тщательного осмотра мной были отобраны несколько вещей: брильянтовый браслет (куда девушке без ее лучших друзей!), толстая золотая цепь, подмигивающая красным глазом рубиновой подвески (пусть немного и по-варварски), пяток колечек, да сережки из платины. Тиара с сапфирами – привлекательно, но чересчур. Пожалуй, хватит. Не воровка же я, накачавшая клиента клофелином! Беру себе только на существование.

«Безбедное» . Дорога нынче жизнь в столице.

Окружающие меня платья умоляли их примерить, но если я не хочу встретить рассвет в теплой компании мужа, его охраны и любовницы, пора делать отсюда ноги.

Перевязав драгоценности в платок и засунув его за корсаж, куда можно было ссыпать еще четверть содержимого шкатулки, с сожалением отвернувшись от всего остального великолепия, я вернулась в спальню. Магические светильники гасли за медленно закрывающейся дверью.

Никто из парочки, находившейся на кровати, за мое недолгое отсутствие не надумал уйти. Они лежали в тех же позах, в которых я их оставила. Поднатужившись, подкатила Рису поближе к Дэрришу, создав картину мирно спящей супружеской четы после бурно проведенной ночи, удачно накрыв обоих с головой одеялом. Вот и сбылась мечта этой девочки, только несколько по-другому, чем она думала. А когда, собственно, судьба дает нам то, что мы хотим?

Обойдя мое несостоявшееся брачное ложе, я наклонилась к драгоценному супругу, чтобы попрощаться.

– Счастливо оставаться, ми-и-илый, – приторным до кариеса голосом пропела я. – Уверена, моя практически равноценная замена не даст тебе заскучать. Ничего, что я на «ты»? Можно сказать, мы почти родственники…

Ответа, надо полагать, не последовало. Я великодушно приняла вынужденное молчание Императора за знак согласия.

– Передавай привет нашей общей знакомой герцогине. Пусть сваха из нее не получилась, но человек она, в общем, неплохой, – не смогла отказать себе в мелком удовольствии.

На прощанье решила осчастливить муженька пламенным супружеским поцелуем. Он пришелся аккурат на кончик императорского носа.

Тело предало свою владелицу, перестав мне повиноваться. Раскаленная ртуть скользнула в вены, вытеснив оттуда теплую кровь. Губы жаждали прикоснуться к таким желанным губам, кожа хотела ощутить шелковистость смуглой кожи. Пальцы запутались в длинных темных волосах Императора. Его запах, проникающий в каждую пору моего тела, становился моим запахом. Синие глаза были невозможно близко. Жалкие крохи Силы, оставшейся после иссушающего ритуала, взывали к этому неподвижному телу.

Стоп!!! Я – Лия, Лия, Лия… Лия, черт побери!

Во рту было отвратительно сухо. Вцепившись в ткань покрывала, я трясла непутевой головой, стараясь освободить ее от неподобающих мыслей. Избегая смотреть на лежащие под одеялом фигуры, а особенно на Императора, в панике перед повторением странного приступа, я с трудом отползла от кровати и попыталась взять себя в руки. Меня еще потряхивало, легким не хватало воздуха, так что приходилось судорожно вдыхать жизненно необходимый кислород.

Что за дешевая мелодрама?! Неужели чувства этой девчонки к Дэрришу так на меня подействовали? Но когда тихое обожание успело трансформироваться в изматывающую страсть? Здесь не должно быть никаких эмоций – тень воспоминаний и только!

«Играй гормон» будет в следующий раз. Пора отсюда уходить, если ты еще не раздумала" . Не дождешься.

Платье перекрутилось. С таким тщанием выполненный пышный бюст сполз вниз, превратив меня из сексапильной красотки в не единожды рожавшую мать семейства. Возвратив его на законное место, поправив одежду и выпустив часть воспоминаний девушки на волю, чтобы войти в образ служанки, я проследовала на выход. Темная приемная не осталась в памяти. Найденная в потемках входная дверь легко скользнула в сторону. Чужая Сила льющимся потоком прокатилась по коже, оставляя чувство приятной прохлады. Магический купол опознавался на раз, и оставалось только порадоваться, своей предусмотрительности в плане отказа от личины Рисы. Здорово я сейчас бы выглядела перед караулом с потекшей иллюзией! Зрелище не для слабонервных. Маги-телохранители ограничились лишь заслоном, всецело положившись на его стопроцентную надежность при невпускании всякой гадости внутрь. Они же не брали в расчет меня. Зря.

Все остальное удалось даже легче, чем я предполагала: хорошо вышколенный караул, не особо разглядывая (остатки Силы ушли на отвод глаз, оставив внутри сосущую пустоту и слабость до тошноты, подкатывающей к горлу), пропустил меня даже без сальных шуточек по поводу брачной ночи, и что могло понадобиться от меня новобрачным. Я благодаря знаниям Рисы уверено нырнула в хитросплетение коридоров для слуг. Меня ждало одно очень важное и неотложное дело, прежде чем я смогу покинуть дворец.

«Убийство Велиссы в состоянии аффекта?» . Смешно. Нет, я должна выручить подругу с красивым именем Неотразимая.

Глава 11

У вас все получается? Не волнуйтесь, это временно

Служебные коридоры опутывали здание с педантичностью канализационных труб. Их стены наводили тоску невыразительно серым цветом. Низкий потолок тускло светился. Подозрительное мигание подсветки придавало обстановке сходство с бомбоубежищем во время налета вражеской авиации. Через бессчетное число дверей можно было проникнуть в практически любое помещение дворца. При наличии соответствующего доступа, безусловно.

Руны пяти видов, начертанные на створках, ярко полыхали, проступая на невыразительной поверхности, стоило к ним подойти поближе. Никакой разрушающей магии здесь не предусматривалось: нет пропуска или он имеет не тот уровень допуска – ступай дальше, дверь останется запертой, и все попытки ее отворить будут тщетны. Если попытаешься проскользнуть туда вслед за кем-то, расшибешь лоб о магическую преграду. Не один криминальный элемент, польстившийся на императорские сокровища, погорел на этом. Страшные истории, сказываемые слугами в тоскливые зимние вечера, изобиловали скелетами этих бедняг, нашедших здесь свой мучительный конец в бесконечных скитаниях.

Надеюсь, мои бренные останки не пополнят их увеличивающиеся от рассказа к рассказу ряды.

После непродолжительных размышлений я решила начать поиски с тщательного осмотра покоев Велиссы, как места, где последний раз видели разыскиваемую. Полагаясь на полученные знания, следовало спуститься на один этаж. Винтовая лестница ужасала своей крутизной. Правая нога, неосторожно оступившаяся, утянула мое тело вниз. Ступеньки добросовестно пересчитали мне все ребра. Но в полете все же удалось сгруппироваться и не проскочить в запале свой этаж. С кряхтением и оханьем я поднялась на ноги, отдергивая задравшееся платье.

Этот коридор тоже услаждал слух мирной тишиной, а взор пустынностью. Дверей еще больше, чем наверху. Нужная мне нашлась всего за двумя поворотами. Руна растерянно мигнула, не в состоянии определиться в отношении меня, и решила на всякий случай дверь не открывать. От греха подальше.

«И что теперь?» . Надо подумать.

Я устало сползла по стене, уткнувшись в подобранные колени лбом. Тело настоятельно требовало отдыха, Сила – восстановления. Злые слезы неудержимым потоком побежали из глаз, впитываясь в плотный материал юбки. Столько всего преодолеть, чтобы сейчас тупо рыдать перед закрытой дверью.

«Можешь еще тихо скончаться, после чего твой скелет станет украшением коллекции местных страшилок» .

– Ы-ы-ы, – я зарыдала в голос от жалости к себе после такого «оптимистичного» утешения.

Рыдание быстро перешло в заикающиеся всхлипы, которые не думали смолкать.

– Кто тебя обидел, бедняжка? – знакомый сочувствующий голос кувалдой ударил по макушке.

Я ошеломлено подняла заплаканное лицо.

– Лия?! – ужаснулась, узрев мою распухшую физиономию, Айда.

Пока я громко предавалась жалости к себе, оплакиваемая дверь уже успела открыться и впустить камеристку Велиссы.

– Айда! – я бросилась к женщине, радостно повиснув у нее на шее.

Та от неожиданности и под весом моего обрадованного тела села прямо на пол.

Мягкие добрые руки слегка отстранили меня, чтобы еще раз недоверчиво заглянуть в мои глаза. Полное лицо расплылось в ошеломленной улыбке.

– Ты что здесь делаешь, девочка?

– Из дворца выбираюсь, – без обиняков повинилась я.

– И не получается, – полувопросительно сказала она.

Мой тяжкий вздох стал подтверждением ее сообразительности.

– А попытаться выйти не через дверь для слуг высшего уровня? – если бы это сказала не Айда, я бы с уверенностью утверждала, что надо мной издеваются.

– Да, меч хотела свой забрать…, – признаваться, так сразу во всем.

Моя исповедь не произвела видимых губительных изменений в поведении Айды. Она не спешила вскакивать, срывая голос в созыве имперской охраны.

– Это та железяка, что ли, о которую успели порезаться все горничные Ее Сиятельства? – просто уточнила женщина.

Я энергично закивала. Точно, это могла быть только Неотразимая.

– Ее Сиятельство приказала снести оружие капитану Лассену.

В глазах помутнело, нос вновь предательски зашмыгал.

– Но эта лентяйка Майла сызнова пропустила все мимо ушей, – поспешила остановить начинающийся потоп Айда. – Твой меч так и лежит в чулане гардеробной.

Умоляюще сложенные руки и мой обожающий взгляд помогли женщине принять правильное решение.

– Сейчас принесу, – вздохнула она. – Да ключи заодно уж прихвачу.

Моментально вскочив на ноги, я подсобила ей подняться.

– Жди меня здесь. Я быстро, – наказала она.

Я схватила ее за рукав. Камеристка удивленно остановилась.

– Айда, почему ты мне помогаешь?

– Почему бы не помочь девушке, которая не побрезговала разделить со мной трапезу, – спокойно ответила та и вышла.

Я вновь уселась на пол, веки смежились, погружая меня в утомленную полудрему.

…Вокруг сдвигает стены отвратительное мне до рвоты подземелье. Горящая на земле пентаграмма угрожающе топорщится двенадцатью лучами. Люди в капюшонах занимают на них свои места, готовясь к болезненному ритуалу. Оно тоже здесь. Мастерски притворяется одним из двенадцати, пряча от других под капюшоном красные угли глаз. Мне нечем дышать. Кто из них…? Кто…еще мгновение, и я пойму… еще секунда… Мерзкий, полный довольства собой, смех настороженно смолкает – Оно меня почуяло. Оно ищет, скрупулезно обшаривая, сантиметр за сантиметром, помещение расплескавшейся вязкой Силой, которая подползает ко мне все ближе, ближе и ближе… .

Я очнулась от собственного вскрика и касания Айды, которая тут же оказалась на полу благодаря доведенной до автоматизма самообороне. В голове прояснилось, стоило глазам увидеть блеск лезвия меча, выскользнувшего при падении из ножен на два пальца. Я подхватила Неотразимую, прижав оружие к груди, как любимое дитятко. Показалось на мгновение, будто старая добрая подруга ободряюще обняла меня за плечи, мол, не волнуйся, прорвемся, вместе нам все по силам.

«Может быть, нашей благодетельнице не стоит лежать на холодном полу?» .

Я смущенно помогла женщине встать на ноги. Извинения пополам с бессвязными словами благодарности срывались с моих губ.

– Пустое, – отмахнулась камеристка. – Нам пора.

Я послушно пошла следом за охающей Айдой, которая так придерживала ушибленную спину, что угрызения совести набросились на меня с удвоенной силой. Помня предыдущий опыт общения с винтовой лестницей, спускалась очень медленно и осторожно, изо всех сил уцепившись за перила, при первых признаках опасности повисая на них всем телом.

– Нужно тебя переодеть, – определила женщина цель нашего путешествия. – Не хочу знать, где ты раздобыла эту одежду, но в ней тихо дворец не покинуть. Эти молоденькие вертихвостки думают, раз получили высший уровень, так все и можно, и уже не выходят в город без охраны. Да разве ж они откажутся покрутить задом перед стражниками!

Айда сокрушалась о падении нравов современной молодежи, пока мы не прошли лестницу до конца. Ступеньки, привычно ложась под ноги камеристки, норовили сбежать из-под моих. Я медленно ползла по перилам, уберегая от перелома свои конечности и шейные позвонки.

Первый этаж, к сожалению, был не столь малолюден как его верхние собратья. Две служанки в добротных коричневых платьях, весьма отличающихся от наших по покрою и качеству материала, понукали худосочного мужичонку, тащившего корзину с грязным бельем, размером как раз с него. Бедняга молча нес свое бремя, не рискуя огрызаться на мучительниц, бывших в несомненном большинстве. Троица почтительно посторонилась, пропуская нас. Мы постарались как можно быстрее скрыться с их глаз, свернув в первый попавшийся коридор.

Еще минут десять брожения по однообразно серым коридорам, и цель была достигнута. Айда затащила меня в дверь, которую предварительно по-простому открыла ключом, вычлененным из внушительной связки. Вопреки ожиданиям та не думала категорично захлопываться перед моим носом. Женщина зажгла два огарка, закрепленных в подсвечнике. Комната осветилась неярким изменчивым светом, который позволил опознать по соответствующим орудиям труда гладильную. На перекладине висело всего три чистых отутюженных форменных платья коричневого цвета. Спутница, критически осмотрев каждое и сравнив с оригиналом, то есть мной, с вздохом выбрала то, что поменьше.

– Выбор не велик, – извинилась она. – Прачки закончат работу только к утру. Переодевайся быстрее.

Упрашивать себя я не заставила, без стеснения скидывая одежду Рисы. Хотя следовало проявить скромность, так как с Айдой стали происходить пугающие перемены. Она повалилась на колени, глядя на меня со священным ужасом. Я с не меньшим страхом принялась себя оглядывать в поисках выросших лишних конечностей. Взгляд уткнулся в золото татуировки.

– Умоляю простить меня за дерзость, Ваше Императорское Величество, – заголосила коленопреклоненная женщина, в раскаянии гулко стукнувшись лбом об пол.

Я начала долго и витиевато ругаться, подучившись в свое время этому необходимому во всех случаях жизни искусству у Ранели. Моя тирада произвела впечатление на Айду, которая даже заинтересованно приподняла голову. Я опустилась на колени рядом с камеристкой, взяв ее руки в свои. Она вздрогнула, но рук не отняла.

– Айда, ну какая из меня Императрица, а? – я жалко улыбнулась. – Ты же меня знаешь. Не место мне здесь. Я домой хочу.

Сказала это и опять заплакала. Айда обняла меня, подхватила мой плач, и мы душевно возрыдали на плечах друг дружки.

«Не наскучило еще сырость разводить?» . А вот и нет! Проверяю на достоверность изречение о том, что жидкость, выделенная слезными железами, не способна оказать поддержку в неблагоприятных жизненных обстоятельствах. Иногда слезами очень даже поможешь горю!

Мягко высвободившись из утешающих объятий, я с чувством высморкалась в скинутое платье. Камеристка с просветленным лицом последовала моему примеру.

То, что форменная одежда оказалась мне велика, помогло сокрыть ножны с Неотразимой, надежно привязанные к левому бедру. Если широко не шагать, со стороны и не увидишь. Оружие и припрятанный за корсажем платок с драгоценностями придавали здоровой уверенности. Красивые длинные ногти я безжалостно обгрызла под корень.

– Выкинешь это на кухне в главную печь, – узелок со всеми собранными следами моего превращения перекочевал мне в руки. – Там и не такое сгорает.

Голова камеристки, осторожно высунутая на разведку в приоткрытую дверь, благополучно вернулась обратно и приглашающее кивнула мне.

– Дочка-то моя разродилась, – торопливо рассказывала, пока мы шли к кухне, Айда. – Я в тот же день, как мы в столицу приехали, паромом и отбыла. Внук у меня третий. Зять кочетом выхаживает. А по мне, так девчонка лучше. И матери опять же помощница. Только с вечера вернулась. Так сокрушалась, что императорскую свадьбу пропустила…

Женщина осеклась и настороженно посмотрела на меня.

– Я ее тоже смутно помню, – утешила я спутницу. – Да, смотреть там, в общем, не на что было. Мероприятие прошло комкано и без размаха.

После моей реплики молчание воцарилось надолго. Оно затянулось до прихода к незаметной низенькой двери, возле которой камеристка опять извлекла на свет внушающую уважение связку ключей. Но Айда не торопилась с отпиранием замка, и я сообразила, что наше совместное путешествие подошло к концу.

Темно-карие глаза вновь наполнились слезами. Мои тоже захотели подхватить дурной пример, но я сурово призвала их к порядку, для острастки пошмыгав носом и поджав задрожавшие губы.

– Куда ты теперь, девочка? – участливо поинтересовалась спутница.

– Домой, – твердо ответила я, изо всех сил стараясь не пустить слезу.

Женщина отвернулась к двери, украдкой утирая мокрое лицо передником. Ключ, вставленный в замок до упора, легко провернулся.

– Это сервизная, – инструктировала она меня. – Комната проходная: на той стороне будет вход на кухню. Оттуда проще всего выйти в город.

Я понятливо кивала. Воспоминания Рисы подтверждали каждое ее слово.

Прежде чем распахнуть дверь, Айда наклонила мою голову и поцеловала в лоб.

– Храни тебя Единый, – ритуальное благословение зазвучало как-то по-особенному грустно. Наверное, потому, что это было прощание.

Чьи-то голоса радостно летели впереди хозяев, заставив мою благодетельницу быстро втолкнуть меня в проем и закрыть замок на два полных оборота за падающим телом. Вход на кухню бледным пятном маячил впереди. Мои усталые ноги понесли меня на свет, по возможности стараясь не споткнуться.

* * *

Кухня встретила незваную гостью бурной деятельностью, развернутой многочисленной прислугой. Помещение размером с ангар, куда логичнее было бы обозвать фабрикой по производству продуктов питания, настолько поражали ее масштабы. Милое домашнее название при взгляде на это казалось чистым недоразумением.

Я продвигалась бочком в направлении центральной печи, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Работницы общепита, или попросту кухарки, носились между печами с грацией, на которую трудно было рассчитывать при их формах. Самая большая печь стояла чуть в стороне, предназначенная для согрева того кошмарного количества воды, которое требовалось для жизнедеятельности дворцовой кухни.

Раскаленная ручка железной дверцы обжигала пальцы сквозь намотанный на руку передник. Ревущий огонь без следа поглотил узелок, сыто лизнув напоследок языком пламени закрывающуюся заслонку. По упорно плодящимся слухам именно в этой печи находили свой бесславный конец результаты по устранению нежелательных беременностей высокородных дам. Засов с лязгом опустился на прежнее место.

– Кто ты такая и что тут делаешь? – прогремело позади меня.

Голова вжалась в плечи, с месторасположением сердца опять начали происходить странные вещи. Тело на подгибающихся ногах развернуло навстречу судьбе.

Судьба приняла причудливое обличье дородного мужчины «под пятьдесят» с обвислыми усами и существенно поредевшей шевелюрой очаровательно пегого цвета. Следы вчерашнего перепоя бледно-зеленым цвели на усталом челе. Кто бы мог подумать, что мне посчастливится встретить самого распорядителя слуг третьего уровня!

«Родня!» . Наш любимый дядюшка Арвал – мой и Рисы.

Объект родственных чувств сурово нахмурился в ожидании ответа. Смущенная улыбка растянула мои губы, глаза честно и преданно (читай, не мигая) уставились в область сведения мохнатых бровей. Отработанная в совершенстве за шесть лет ежедневного применения на директоре гримаса сработала блестяще. Собравшийся складками лоб разгладился, щеки расслабленно повисли, и даже плешь самодовольно заблестела. Дядя Арвал всегда считал себя самым умным и слушал тоже исключительно себя любимого.

– Знаю, знаю, ты новенькая, – довольство собственной сообразительностью распирало его. – Внучатая племянница старухи Иммы. Еще спит, поди, старая карга? Не стесняйся, девочка, я теперь тебе как отец родной.

«Ну-ну. Родные отцы не имеют таких масленых глазок и не стараются заглянуть родным дочкам за корсаж». Всякие извращенцы попадаются.

Несмотря на отсутствие бороды с сединой, бес с чувством прошелся по ребрам рента, как совсем недавно лестничные ступеньки по моему туловищу. Плодами этого мне предстояло коварно воспользоваться. Раскрыв глаза еще шире и захлопав ресницами, я восхищенно промямлила:

– Как Вы догадались?

– Я должен все знать, без меня тут работа встанет. Продукты к императорскому столу и то я лично отбираю. Никому это доверить нельзя! – даже усы важно встопорщились.

– Неужели для самого Императора?! – воскликнула я тоном круглой идиотки.

Еще чуть-чуть и мне не придется притворяться, совсем привыкну к этой роли, даже фирменная улыбка в арсенале имеется, к которой я не преминула прибегнуть.

Рент самодовольно кивнул.

– Это же такая ответственность! Как бы я хотела принимать участие в таком важном деле. Наверно, мне не справиться…

Глубокий сожалеющий вздох приподнял собственноручно сделанную грудь.

– Одной, конечно, не справиться, – его взгляд не отрывался от передвижений корсажа. – Но я мог бы взять сегодня тебя с собой на рыночную площадь. У тебя нет с утра никаких заданий? Хотя о чем это я, распределяю работу-то тоже я, – самодовольно закончил распорядитель.

– О, рент Арвал, я была бы так благодарна, так благодарна, – со значением промолвила я.

Дядюшке Рисы большего и не надо было, он все понял правильно: девчонке страсть как неохота возиться с котлами, надраивая их круглыми сутками, и она готова на все, чтобы получить работку поприличнее.

– А ты умненькая девочка, далеко пойдешь. Мы это еще обсудим поподробнее. Позже.

Он обеспокоено взглянул на подпотолочное окошко, чернеющее клочком неба, и продолжил:

– На рынок давно пора. Для императорской кухни, конечно, отложат самое лучшее, но надежнее за всем проследить самому. Всегда эти торговцы стараются облапошить кого-нибудь.

Мясистая ладонь по хозяйски потрепала мою щеку.

– Дику! – гаркнул он, перекрикивая окружающий гам. – Где этот бездельник?! Торговля начинается чуть свет, а он дрыхнет!

Из лабиринта печей и шкафов, появился отчаянно зевающий детина и пробасил:

– Да не спал я, господин, отлучался по надобности, и то ненадолго.

– А то я не вижу по твоим бесстыжим глазам, что ты делал! – рисовался передо мной рент, – Лицо бы потрудился умыть. Стыдно! На императорской кухне работает такое убожество. И зачем я тебя только держу?!

Каждая собака знала зачем: Дику обладал поистине нечеловеческой силой – мог поднять бричку с лошадью вместе, не напрягаясь. Но при этом был кроток как ягненок и совершенно не пригоден к строевой службе. Вот и пристроили его разнорабочим на кухню, тем более, что он приходился дальним родственником ренту. Эти воспоминания Рисы пришли ко мне абсолютно органично, но при этом отстраненно и без всякого отторжения, свидетельствуя о моей адаптации к ним, что не могло не радовать.

Арвал продолжал бушевать весь путь до первого поста, который, как и Дику, привычно пропускал бурное проявление чувств почтенного рента мимо ушей, занятый тщетными усилиями подавить зевоту. Пройдя хозяйственный двор и захватив на конюшне тележку размером чуть меньше кузова самосвала, мы вышли за ворота дворцовой ограды.

* * *

Едва-едва занимался рассвет, и небо нехотя, как непорочная невеста с ночной рубашкой, расставалось со своей чернильной синевой. Город просыпался, неохотно стряхивая сладкие сны. Сырая утренняя прохлада нескромно пробиралась под юбку, хватала за открытые части тела, вызывая жаркий румянец на щеках. Мы шли нестройной процессией по знакомой мне, благодаря чужим воспоминаниям, дороге. Впереди важно вышагивал рент Арвал, вещая о том какая он значимая фигура. Чуть позади я, жадно ловящая его слова, что подвигало мужчину на новые откровения. Завершал наш «крестный ход» Дику, кативший без всякой натуги неподъемную тележку, тащить которую удалось бы не каждому коню-тяжеловозу.

Спустившись с холма, на котором находился дворец и, миновав почти полгорода, мы очутились на широченной площади, со всех сторон зажатой разнообразными лавочками. Свободное пространство поделили на ряды, на которых продавали только строго определенную продукцию. Наш путь лежал в продуктовый ряд. Оставив Дику с его кошмарной телегой у входа (эта колымага передавила бы половину палаток) мы двинулись в нужном направлении. Народ, колготившийся сегодня здесь, ублажал взор помятыми физиономиями (сказалось, наверное, вчерашнее празднование по поводу бракосочетания императора). Перегаром несло от каждой третьей палатки. Покупатели, узнавая главного распорядителя слуг третьего уровня, почтительно уступали нам дорогу, разбегаясь в стороны, как тараканы перед хозяйским тапком.

Прилавки ломились от овощей, фруктов, зелени, половину названий которых не знали ни я, ни Риса. Каждый хозяин изгалялся по-всякому, лишь бы привлечь внимание Арвала. Рент придирчиво осматривал товар, брезгливо морщил нос, но стоило ему соблазниться чем-либо, осчастливленный высоким вниманием торговец загорался радостью, как неоновая вывеска казино в ожидании лопоухих клиентов. И скачками нес необходимое количество товара в ту сторону, где поджидал нас Дику. Невооруженным взглядом видно, что распорядитель просто наслаждался своим положением, и полон желания растянуть сие удовольствие как можно дольше. Не буду ему мешать, тем более что пора технично сваливать. Выбрав удачный момент, когда рент заинтересовался спелыми помидорами, которые предлагала пышногрудая и крутобедрая лавочница, я, робко потянув за рукав, жарко зашептала ему на ухо: