Текст книги "Новогодний P.S. (СИ)"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Глава 6
Позже, вспоминая это мгновение, Светлана понимала, что поразило тогда её больше всего – незнакомец был ужасно похож на Даню… Как если бы вдруг сам Даниэль помолодел лет на двадцать.
– Давид? – с сомнением выговорил муж неожиданно севшим голосом, словно всё ещё не верил тому, что видит собственными глазами. – Ты… как здесь?
Вместо ответа молодой человек сделал несколько торопливых шагов по направлению к отцу. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но всеми силами старался это скрыть.
– Я узнал, что ты попал в аварию, – ответил Давид по-русски с небольшим, но явным акцентом, а затем, перейдя на иврит, добавил несколько коротких быстрых фраз. Даниэль так же коротко ответил ему – что, Светлана не поняла. Она знала, что семья бывшей жены Даниэля тоже происходила из советских эмигрантов, так что русская речь в их доме звучал постоянно. Однако всё равно заметно было, что этот язык Давиду не родной.
Обменявшись репликами на иврите, оба замялись, не зная, что делать дальше, а затем сын снова предпринял попытку шагнуть к отцу и неловко обнять его.
– Осторожно! – испуганно вырвалось у Светланы: она вспомнила о сломанной ключице Даниэля. Молодой человек перевёл взгляд на неё, и она невольно сжалась, ожидая чего угодно – презрения, высокомерия, агрессии… Хотя глупо было бояться: во-первых, она находилась в собственном доме, а во-вторых, Даниэль никогда не дал бы её в обиду.
– Добрый день, Светлана, – поздоровался Давид по-русски. – Извини за вторжение.
– “Извините”, – машинально поправил его Даниэль. Сын пожал плечами: мол, “извините” – так “извините”.
– Здравствуй…те, Давид, – отозвалась она растерянно. – В иврите же, кажется, нет обращения на “вы”?
– Только если обращаться к группе людей, – ответил он вполне доброжелательно, и она перевела дух: уф, кажется, никто не собирался качать права и устраивать сцены.
– Тогда предлагаю отбросить формальности и тоже говорить друг другу “ты”, – сказала она. – Тебе ведь так будет проще?
– Да, спасибо, – он улыбнулся – не слишком широко, лишь краешком губ, но вполне адресно.
– Обнимитесь же! – она перевела взгляд на мужа. – Только аккуратненько, пожалуйста.
Сын сам осторожно приобнял отца, а тот похлопал его по спине рукой.
– Дэви, поверить не могу, что ты здесь…
– Мама! – с лестницы сбежала радостно-возбуждённая Наташка. – Вы уже дома? Дэнни, как ты себя чувствуешь? – обратилась она к Даниэлю. Тот благосклонно кивнул:
– Я-то прекрасно. А вот твоя мама, кажется, решила нянчиться со мной, как с младенцем…
Светлана сделала вид, что пропустила язвительную реплику мужа мимо ушей, и спросила у дочери:
– Вы с Давидом, надо полагать, уже познакомились?..
– Конечно, – кивнула Наташка. – Он с раннего утра здесь. Не сердись, я взяла на себя смелость предложить ему пустующую комнату наверху… Она же всё равно для гостей, верно?
– На самом деле, я спокойно мог бы разместиться и в отеле, – вмешался в разговор молодой человек, явно ещё не окончательно избавившийся от остатков смущения. – Вовсе не хочу доставлять всем неудобства своим внезапным появлением… Как у вас говорится? “Снег по голове”?
– Снег на голову, – Светлана усмехнулась и покачала головой. – Никаких неудобств и никаких отелей! Давид, тебе прежде всего нужно думать о том, чтобы быть поближе к отцу. Надолго ты приехал?
– На несколько дней. Потом меня ждёт работа, – он развёл руками.
– Тогда тем более. Ты уже расположился? Даня сейчас переоденется, приведёт себя в порядок и придёт к тебе. Думаю, вам о многом следует поговорить, – добавила она серьёзно, – я не буду вам мешать. У меня тоже есть, о чём пока посекретничать с дочкой, – и она послала обоим мужчинам извиняющуюся улыбку. – А потом все вместе будем обедать.
Даниэль незаметно нашёл её ладонь и крепко сжал в знак благодарности.
– Это я его вызвала, – сказала Наташка виновато, пока они вдвоём с матерью дружно готовили обед на кухне. – Прости, мам…
Светлана, резавшая луковицу на доске, чуть не отхватила себе палец от неожиданности. Вообще-то, готовкой у них обычно занималась домработница, но Светлана специально отпустила её на праздники, чтобы побыть с дорогими людьми в спокойной, уединённой обстановке, самой готовить для них любимые с детства праздничные блюда и окружить теплом и заботой.
– Ты вызвала Давида? – в замешательстве переспросила она, часто моргая от выступивших “луковых” слёз. – Сюда, в Россию? Но как тебе удалось?.. Даниэль столько лет безуспешно пытался это сделать…
– Да почти нечаянно получилось, – Наташка виновато отвела глаза. – Сидела вчера вечером в гостиной, листала журналы, которые нашла на столе… Среди них мне и попалась старая записная книжка Дэнни. Я не хотела её листать, честное слово, она просто случайно раскрылась на нужной странице. Там было написано только имя “Давид”, – она произнесла это имя на американский манер, “Дэвид”, – и израильский номер телефона. Ну, я и догадалась, что это его сын! Ты же упоминала при мне несколько раз, что они не ладят… из-за женитьбы Дэнни на тебе… и потому практически не общаются.
– И что, вот просто так взяла – и позвонила? – недоверчиво уточнила Светлана.
– Ага, – дочь кивнула. – После пары бокалов вина я всегда начинаю действовать импульсивно, поддаваясь какому-нибудь мимолётному душевному порыву. С моим приездом ведь тоже всё в одну минуту решилось, спонтанно, – Наташка осторожно улыбнулась, пытаясь предугадать реакцию матери, понять, не сердится ли?..
Светлана не сердилась, но всё ещё пыталась переварить происходящее.
– И как он с тобой разговаривал? Не хамил?
– Что удивительно – ничуть. Хотя то, что я сделала, было ничем иным, как бесстыднейшей и наглой попыткой влезть в чужие отношения, в проблемы посторонней семьи, я это прекрасно понимаю. Это грубейшее нарушение “прайвеси”! Должно быть, я просто сошла с ума… – она покачала головой.
– Ну, возможно, американцы так и не поступают, – со смешком заметила Светлана, – однако в тебе, скорее всего, заговорила твоя русская кровь. В России люди обожают совать свой нос в чужие дела!
– Наверное, – Наташка расхохоталась. – Ещё мне повезло, что Дэвид прилично знает английский, было проще общаться. Не представляю, как бы мы с ним объяснялись друг с другом на нашем ломаном русском! А иврит я и подавно не знаю…
– Значит, он разговаривал с тобой вежливо, без агрессии? – подытожила Светлана.
– Абсолютно никакой агрессии! Напротив, он был весьма любезен. Возможно, потому, что очень переволновался за Дэнни. Я его сходу напугала, – фыркнула Наташка. – Сказала, что отец попал в аварию, сейчас находится в больнице, а он тратит свою жизнь на старые и глупые детские обиды… Ну, быть может, я слегка сгустила краски, признаю.
– Да нет, – вздохнула Светлана, – не так уж и сгустила. Я узнала новые подробности аварии, на самом деле, Даня чудом остался в живых.
– Честно сказать, когда я закончила разговор, то вовсе не была уверена, что это сработает. Однако уже утром к дому подъехало такси, ну и… – Наташка пожала плечами. – Видимо, после моего звонка Дэвид сразу же сорвался в аэропорт и прилетел в Москву ближайшим рейсом.
– Господи, – Светлана даже зажмурилась, – хоть бы у них всё наладилось, а?! Мне показалось, что Давид вполне миролюбиво настроен, даже ко мне… правда? – спросила она с надеждой.
– Мне тоже так показалось, – кивнула Наташка, утаскивая с тарелки ломтик сыра и с аппетитом отправляя его в рот. – Он и со мной был… в общем… вполне мил, – смущённо докончила она.
– Та-а-ак, – с весёлой многозначительностью протянула Светлана, – а кто-то у нас покраснел?!
– Это мне просто стало жарко… от плиты, – сконфуженная Наташка схватила со стола кухонное полотенце и принялась демонстративно-старательно им обмахиваться.
– Верю-верю, – хмыкнула Светлана, откровенно любуясь дочерью и её прелестным смущением. Наташку можно было понять: Давид был весьма привлекательным молодым человеком. Вылитый отец в молодости… а уж как за Даней увивались раньше девчонки!.. У него и сейчас время от времени возникали преданные горячие поклонницы среди пациенток всех возрастов – он неизменно производил неизгладимое впечатление своей благородной внешностью, умным тонким лицом и чуть тронутыми серебром волосами.
Конечно, незачем бежать впереди паровоза, ещё неизвестно, во что выльется в итоге приезд сына Дани в Москву… Но, в любом случае, Новый год они встретят все вместе. За одним столом. Как большая, дружная, любящая и крепкая семья. Ещё вчера ни Светлана, ни Даниэль даже мечтать об этом не могли…
– Кстати, не в службу, а в дружбу, – как можно более нейтральным тоном произнесла Светлана, чтобы не спугнуть Наташку излишним напором, – я теперь должна буду чуть больше времени проводить с Даней из-за его состояния… и не всегда смогу составить тебе компанию. Может быть, ты хоть разочек выберешься с Давидом в город, погуляете с ним по Москве? Всё развлечение.
– Я не против, – ещё более покраснев, буркнула Наташка, изо всех сил стараясь не слишком-то сиять. – Если, конечно, сам Дэвид согласится…
– У нас с тобой сегодня был запланирован “Щелкунчик” в Большом, – напомнила Светлана. – Как ты думаешь, Давид любит балет?.. Обидно будет, если мой билет пропадёт.
Глава 7
Илона
И что делать дальше? Собрать вещи, взять Сонечку и, хлопнув дверью, гордо уйти?..
Илона понимала, что подобный поступок будет выглядеть крайне демонстративно и только усугубит напряжённость в отношениях. К тому же, она сама выставит себя в подобной ситуации неблагодарной свиньёй. Воистину, свинство – после всего-то, что Ася сделала для них с Сонечкой, после искреннего гостеприимства и радушия…
По сути, серьёзного конфликта ведь не произошло, они с Асей всё выяснили, вроде бы поняли друг друга и остались подругами. Но…
Она не могла избавиться от отвратительного послевкусия, возникшего после того разговора на премии. Стыдиться ей было нечего, Илона знала, что её помыслы по отношению к Димке были абсолютно, по-дружески чисты, да и его – тоже, за это она могла ручаться. И всё равно она испытывала стыд перед Асей. За то, что – волей или неволей – заставила её ревновать. За то, что внесла смуту и раздор в эту семью. За то, что влезла не в своё дело – а именно, попыталась разобраться с сердечными терзаниями Никиты. В общем, Илона действительно слишком много на себя взяла, и оставаться и дальше в этой семье было просто неловко: не сделать бы ненароком ещё хуже…
Как теперь спокойно смотреть в глаза хозяину дома, не опасаясь, что это может быть истолковано превратно? Как перестать терзаться угрызениями совести и чувством вины перед хозяйкой? Как реагировать, если Никита снова потянется к ней с душевной беседой – не отталкивать же мальчишку, но и увлекаться ролью доброй и бесконечно понимающей сердечной тётушки тоже не стоит…
Остаётся одно – всё-таки уйти. А вот что потом?
Попытаться сдать билет на поезд и купить новый, хотя бы на сегодняшний вечер? Да ну, это почти нереально, шанс найти свободное купе в праздники ничтожно мал.
Переехать в гостиницу? Ага, самое время – предновогодняя Москва трещит по швам от туристов, все отели переполнены, цены взлетели до небес… Ну и перспектива встретить Новый год вдвоём с дочкой, заперевшись в гостичном номере, тоже как-то не слишком вдохновляла.
В Москве у Илоны имелись ещё знакомые, в том числе и её бывшие студенты – супруги Кирилл Рыбалко и Катя Таряник. Но вот напрашиваться к ним домой было бы полной бестактностью. Тем более накануне праздника… у ребят, должно быть, свои планы, своя молодёжная компания. Нет, нет, об этом и заикаться не стоит.
А может быть, она себя просто накручивает? Ну, подумаешь, немного недопоняли с Асей друг друга. Не смертельно же. Да, осадочек остался, было довольно обидно, но ведь Ася так искренне попросила прощения за свой невольный срыв…
Совершенно запутавшаяся Илона присела на диван, рассеянно наблюдая за играющей Сонечкой и следя, чтобы дочка не повредила или не опрокинула наряженную ёлку – малышку постоянно тянуло к новогоднему деревцу, она рассматривала вблизи игрушки, пыталась подёргать за гирлянды и целовала зелёные пахучие веточки.
Слава богу, сейчас в квартире никого, кроме них двоих, не было, не приходилось “делать лицо” и напряжённо улыбаться. Ася с Димой поехали закупаться оставшимися продуктами для завтрашнего застолья. Никита тоже усвистал куда-то с раннего утра. Судя по тому, как старательно он уложил свою светлую чёлку гелем – явно на свидание с Дианой.
В дверь позвонили. Решив, что это вернулись хозяева, и оттого заранее внутренне подобравшись, точно приготовившись к бою, Илона отправилась открывать.
Дверной глазок был оснащён видеокамерой, поэтому, глянув в монитор, она нахмурилась: это оказались не Ася с Димой и не Никита. Илона всмотрелась повнимательнее… и чуть не ахнула от изумления.
В волнении не сразу справившись с замком, она распахнула дверь. Стоящий по ту сторону полуголый мужчина встрепенулся, улыбнулся и радостно выпалил:
– Пожарного вызыва… – но в этот миг он тоже узнал Илону, и улыбка сползла с его лица, а конец фразы застрял в горле.
Галинка
Взбудораженная событиями минувшего вечера, Галинка не сразу смогла заснуть, и потому проснулась на следующее утро совершенно разбитой.
Церемония награждения накануне затянулась: когда они с мужем вернулись домой, было уже за полночь. Даша лениво возлежала на диване в гостиной, смотрела старый добрый рождественский фильм "Один дома" и поедала шоколадные конфеты, Алина же мирно сопела в своей кроватке, разбросав кулачки в разные стороны и сладко улыбаясь во сне. На секунду Галинка даже испытала укол не то обиды, не то ревности: дочка, похоже, не сильно-то и переживала из-за материнского отсутствия… Главное – чтобы вовремя давали молоко, меняли памперс и окружали теплом и заботой.
– Как всё прошло? – спросила она у Даши на всякий случай. – Сложности были?
– Абсолютно никаких, – пожала плечами та и беззаботно улыбнулась, шурша очередным конфетным фантиком. – Ребёнок накормлен, выкупан и развлечён. Ну, а про ваши успехи не спрашиваю… я смотрела онлайн-трансляцию премии. Немного обидно, пап, что главная мужская роль тебе так и не досталась, но в любом случае, поздравляю с успехом спектакля!
– Спасибо, – Белецкий благодарно приобнял старшую дочь. – У тебя попа от такого количества конфет не слипнется?
– Фу, как некультурно, – покачала головой Даша. – А ещё взрослый интеллигентный человек!
– Ты, наверное, устала? – озабоченно спросила Галинка. – Дальше мы сами справимся… твоя комната свободна, можешь идти к себе и отдыхать. Уже поздно.
– Нет, я домой поеду, – отказалась та. – Сейчас такси вызову.
– Уверена? – Белецкий чуть нахмурился. – Час ночи…
– Ай, брось, мне не пятнадцать лет. Да и Женьке я обещала, что вернусь ночевать!
Женькой звали Дашиного мужа-программиста, который работал дома и, преимущественно, ночами. Белецкий скептически усмехнулся.
– Ни в коем случае не хочу ставить под сомнение ваше безграничное семейное счастье, но, боюсь, он даже не заметит до утра твоего отсутствия… если, конечно, электричество не отключат и комп не вырубится. Вот тогда, быть может, Женька немного отвлечётся от своей работы.
– Папенька, вы занудный старикашка, – Даша показала ему язык. Белецкий ахнул в притворном шоке:
– Это я старикашка?! Ну, спасибо тебе…
– Откровенно говоря, милый, ты сам напросился, – засмеялась Галинка и повернулась к девушке:
– А может, всё-таки останешься, Даш?
– Нет-нет. Я предпочитаю засыпать в своей постели.
Как только Даша уехала, Галинка отправилась в душ. Стоя под тёплыми расслабляющими струями, она намыливала плечи, грудь, руки, живот… и робко думала: а может быть, всё не так ужасно? Может быть, она не такая уж и уродина? Нынешним вечером она услышала столько комплиментов в свой адрес… не могут же они все до единого быть фальшивыми.
Но, когда Галинка вышла из душевой кабины и нечаянно бросила взгляд в висевшее над раковиной зеркало, то разочарованно вздохнула. Даже запотевшее стекло не могло скрыть всех масштабов катастрофы. Она была жирной и страшной… во всяком случае, сама искренне верила в это.
Запахнув на себе поплотнее полы банного халата и намотав на мокрые волосы чалму из полотенца, она вышла из ванной комнаты. Муж уже спешил ей навстречу с похныкивающей дочкой на руках.
– Вот… только что проснулась. Может быть, проголодалась?
– Да, пора бы, – кивнула Галинка, – сейчас мы это решим, давай её мне.
Присев на краешек кровати, она устроила ребёнка на специальной подушке для кормления. Грудь уже ломило от прибывшего за вечер молока, и Галинка с невероятным облегчением приступила к выполнению своих прямых материнских обязанностей.
Уставшие ноги гудели, и Галинка вытянула их на пуфик, чуть заметно поморщившись от боли в икроножных мышцах.
– Что случилось? – заметив её гримасу, спросил муж. Она смущённо улыбнулась, не ожидая, что он заметит.
– Немного отвыкла ходить на каблуках за столько месяцев…
– Бедняжка. Когда покормишь Алину – я заберу её, сам укачаю и уложу. А ты отдыхай. Как освобожусь, сделаю тебе массаж, если ты ещё не заснёшь.
– Спасибо, Саша, – Галинка растроганно заморгала, – ты такой милый…
Она не сомневалась, что муж отлично справится с укладыванием. Он души не чаял в дочке, и наблюдать за ними обоими было порою весьма умилительно. Белецкий был готов на что угодно, чтобы вызвать улыбку Алины, смешил и тормошил её, бережно прихватывал крошечные пальчики губами, бесконечно целовал малышку и не спускал её с рук. Иногда Галинке казалось, что он любит дочку больше, чем её саму…
Вот и сейчас, лёжа в постели с закрытыми глазами и прислушиваясь к тому, как он носит Алину по спальне, убаюкивает и укачивает, что-то нежно напевает и шепчет в малюсенькое ушко, она едва не почувствовала себя лишней.
Наконец, девочка заснула. Галинка уже сама почти уплывала в сон, когда почувствовала, что муж присел на кровать.
– Я не сплю, – пробормотала она. – Если ты ещё не передумал и если это звучит не слишком эгоистично, то от массажа я не откажусь.
Одна его ладонь легла Галинке под поясницу, приподнимая её, а вторая аккуратно потянула вниз резинку её свободных пижамных штанов. Ах, да – массаж же делается на голое тело…
– Перевернись на живот, – шепнул он ей. Галинка повиновалась.
Его руки обхватили щиколотки жены, нежно их поглаживая, скользнули выше – от икр к коленям, затем продолжили пока ещё деликатные, осторожные, неторопливые касания. Галинка снова закрыла глаза, полностью отдаваясь приятным ощущениям. Ноющие ноги отзывались на эти разогревающие прикосновения с благодарностью. Затем сильные пальцы мужа принялись растирать её ноги более напористо, пощипывали, разминали – и это снова было безумно приятно, Галинке хотелось, чтобы массаж продолжался бесконечно.
– Может, тебе стоит пройти полный курс оздоровительного массажа для всего тела? – спросил он обеспокоенно. – Ты ужасно напряжена, мышцы как каменные.
– Я не против. А массажист будет таким же сексуальным и нежным, как ты? – лениво мурлыкнула Галинка: вопреки его словам, она чувствовала себя в данный момент просто прекрасно. Белецкий хмыкнул.
– О боже, надеюсь, что нет.
Она окончательно размякла и вскоре погрузилась в сладкую расслабляющую дремоту, на грани между сном и реальностью, а затем вдруг почувствовала, как рука мужа плавно легла ей на бедро и скользнула по крутому изгибу.
Через мгновение он перевернул жену обратно на спину и, дразня, пробежался пальцами по её животу, как пианист по клавишам инструмента… по самым её “проблемным”, самым несовершенным местам. Вспомнив об этом, вместо прилива желания Галинка испытала приступ паники и сразу же привычно напряглась и застыла. Хотя в спальне было темно и Белецкий всё равно едва ли мог что-то разглядеть… Однако муж, будто не замечая её скованности, улёгся рядом, продолжая гладить её бёдра мягкими, успокаивающими движениями. Затем притянул жену к себе, и они оказались лицом к лицу. На ней всё ещё был надет “верх” от пижамы, но даже через ткань Галинка чувствовала жар его обнажённого торса. Его горячая ладонь нырнула под одежду, коснулась её груди… и вот тут тело, отбросив неловкость и смущение, наконец-то отозвалось на его ласки. Галинка почувствовала, как внутри зарождается такое знакомое, хоть и подзабытое слегка, смутное томление. Остро предвкушая каждое новое прикосновение, она ещё теснее, ещё крепче прижалась к мужу и ощутила, что он почти уже на грани. Белецкий обхватил её лицо, нашёл её рот губами, и они несколько минут просто с упоением целовались, как не делали уже очень давно. Сейчас же возникло полное ощущение того, что они снова безумно влюблены и счастливы – как тогда, в Крыму. Первый поцелуй… первая близость, такая желанная и пугающая одновременно…
Он не спешил переходить к активным действиям, давая ей возможность окончательно расслабиться и почувствовать себя хозяйкой положения, хотя – это было очевидно по его прерывистому дыханию – сам уже едва справлялся с желанием. Галинка осмелела, нащупала в темноте его руку и положила себе на грудь…
…но тут в своей кроватке захныкала Алина, очевидно, ещё не успевшая крепко заснуть и разбуженная их вознёй.
– О господи, – в бессилии тихо простонал Белецкий, откидываясь на подушки. Галинка и сама была разочарована: губы её лихорадочно горели и жаждали новых поцелуев, тело требовало продолжения. Но она прекрасно понимала, что момент упущен: даже если удастся быстро успокоить дочку, всё равно уже не получится заново расслабиться и без остатка отдаться силе ощущений во второй раз. Скорее уж, она начнёт предсказуемо грузиться на предмет: “Ой, мы можем снова разбудить Алину!” И какой секс в таких условиях, скажите на милость? Ей-богу, пора уже идти на крайние меры – к примеру, предложить мужу быстренько (пока дочка опять не проснулась) перепихнуться где-нибудь в другой комнате, да хоть в ванной, чтобы снять напряжение… Ну нельзя же, нельзя, в самом деле, так долго держать мужика на голодном пайке.
Когда Алина опять заснула, Галинка нырнула к мужу под бочок и виновато прошептала:
– Извини… Наверное, я просто не могу быть одновременно хорошей женой и хорошей матерью.
– Глупости, – возразил он, примирительно обняв её. – Ты прекрасная, заботливая жена и удивительно нежная, любящая мама.
– Как ты отнесёшься к тому, если я вдруг и в самом деле решу вернуться на работу? – спросила она осторожно. – Я действительно скучаю по сцене и… по всему остальному.
Белецкий помолчал.
– Если это то, чего тебе действительно не хватает… если это сделает тебя счастливой… то почему нет? – откликнулся он наконец.
– Я боюсь, – так же шёпотом призналась она. – Алина ещё совсем маленькая, ей всего шесть месяцев.
– Это твоя жизнь, – заметил он справедливо. – Ты же знаешь, что бы ты ни выбрала – мы, к счастью, сможем себе это позволить. Так что решай сама.
Она благодарно прильнула к мужу и заговорщически прошептала ему прямо в ухо:
– Я хочу полететь в Крым на Новый год. Давай возьмём билеты на завтрашний вечер?
– Ты серьёзно? – оживился он, обнял её, прижал к себе и с признательностью поцеловал в щёку.
– Спасибо, Галюша. Ты не пожалеешь. Даю слово.
Она вспоминала всё это утром на кухне, пока кормила мужа и дочку завтраком. Алина сидела в своём детском стульчике, собираясь с силами для того, чтобы плеваться в окружающих пюре из брокколи, а Белецкий быстро допивал чай, торопясь на радио для интервью.
– Ну так что, я забронирую билеты на сегодня? Или ты сам? – уточнила Галинка напоследок.
– Давай ты, Галюша, – он взглянул на часы. – Я могу закрутиться и забыть… у тебя же есть мои паспортные данные.
– Договорились, – кивнула она. – Постарайся всё-таки сегодня не слишком задерживаться. Нам ведь ещё вещи собирать… хоть и летим всего на пару дней.
– Хорошо. Пока, любимые, – он поцеловал в щёку сначала её, потом Алину, и торопливо вышел из кухни.
Никто не мог предвидеть, что всего через какой-то час их жизнь перевернётся с ног на голову…
Ася
– Нет, ну я, конечно, предполагала, что перед Новым годом в магазинах будет аншлаг, но не до такой же степени, – проворчала Ася, пока они с Димкой тщетно пытались пробиться сквозь толпы народа в гипермаркете, и с досадой взглянула на часы. – Всего лишь полдень, а тут уже яблоку негде упасть! – она покачала головой. – Такое ощущение, что все специально дотянули до последнего, а сегодня утром дружно ломанулись штурмовать прилавки… И ведь такой ажиотаж, почти паника – “ах, а вдруг мне не достанется банка зелёного горошка?!” Это же конец, провал, катастрофа – Новый год ни за что не наступит без оливье! Хотя сегодня всего лишь тридцатое декабря и я вовсе не вижу поводов так истерить.
– Есть старая хохма, – отозвался Дима в ответ на её гневную тираду. – "Нужно сходить в магазин сегодня, а то завтра там будет не протолкнуться", подумал тридцатого декабря весь город.
– Так и есть, – Ася криво улыбнулась.
– Но вообще-то, у хорошей хозяйки все овощи для салатов и яйца сварены уже сегодня, – рассудительно заметил Дима. – Чтобы завтра осталось только всё нарезать, смешать и заправить.
– Так, погоди, не поняла – это ты намекаешь на то, что я плохая хозяйка?! – Ася шутливо прицелилась в мужа ананасом, делая вид, что собирается швырнуть заморский фрукт ему в лицо.
– Я не намекаю, а прямо говорю, – беззлобно поддел её Дима. – Когда ты в последний раз салаты-то резала? Даже не на Новый год, а вообще?.. Это не в упрёк тебе, – добавил он умиротворяюще, – просто констатация факта. А так… мне не принципиально, будет ли салат, который я ем за новогодним столом, приготовлен дома или где-нибудь в ресторане.
– Нет, меня реально пугает этот массовый психоз, – серьёзно сказала Ася, ещё раз осмотревшись по сторонам. – Взгляни, какие вокруг дикие и страшные лица. Прямо-таки зомби! Метут с полок все подряд, как будто перед войной… Вообще такое ощущение, что эти люди едят всего один раз в году, причём ночью. Дорвались! Какой алчный блеск в глазах… Как будто в любой другой день из трёхсот шестидесяти пяти ни оливье, ни селёдку приготовить просто невозможно. И икру в остальные дни, видимо, не продают – в лучших традициях эпохи совкового дефицита…
– Злючка, – констатировал Дима. – Одно дело – просто приготовить оливье, а другое – съесть его за праздничным столом с самыми близкими людьми, рядом с украшенной ёлкой, под фоновый шум кошмарного Голубого огонька по телевизору и взрывающихся салютов за окном… Короче, здесь важна сама атмосфера, – многозначительно подытожил он.
– Ага, – язвительно добавила Ася, – и непременно раз в году сделать причёску, маникюр и педикюр, а потом в новом наряде (обязательно в новом, чтобы он, не дай бог, не был засвечен на других фотографиях) попозировать у ёлочки “всей семьёй, культурно” в дурацких красных колпаках и с вымученными улыбками… – но тут же, поймав серьёзный Димин взгляд, осеклась.
– Я действительно очень злая? – тихо и виновато спросила она у мужа. Он прикоснулся пальцем к её губам, словно запирая их на замок.
– Аська моя любимая, не надо так презирать весь остальной мир и по умолчанию считать людей ниже, тупее и хуже себя. Поверь, не все делают маникюр один раз в год и позируют у ёлок с фальшивыми улыбками, – он усмехнулся. – То, что доставляет радость другим, пусть даже простую и незатейливую… не всегда подлежит осмеянию.
Ася смутилась и присмирела.
– Да, я знаю, что иногда меня буквально несёт, но просто не могу остановиться… Самой от себя бывает противно, – пожаловалась она. – В качестве искупления предлагаю замутить всем вместе традиционную фотосессию у ёлки в колпаках Санты… как ты на это смотришь?
– С огромным энтузиазмом, – Дима фыркнул. – Глядишь, ещё человека из тебя сделаем.
Уже стоя с полной тележкой в километровой очереди на кассу, Ася вдруг вспомнила об одном важном деле.
– Слушай, Дим, мы можем по пути заскочить в магазин спорттоваров? Ну, тот, большой, на Павелецкой.
– Зачем? – удивился он.
– Купить Никитке подарок! В интернете заказывать уже поздно, доставка не успеет до Нового года.
– Так ведь мы уже…
– Нет, нужен ещё подарок, – Ася опустила ресницы.
– И что же именно?
– Коньки.
Глаза у Димы полезли на лоб.
– Я уже погуглила лучшие фирмы, производящие фигурные коньки, в том числе и для мальчиков-подростков, так что это не займёт у нас много времени, – поспешно заверила Ася.
– Это и в самом деле так необходимо? – мрачно осведомился супруг, со скрипом принимая тот факт, что с карате у Никиты действительно покончено.
– Ужасно необходимо и жизненно важно, – подтвердила жена. – Похоже, он действительно всерьёз влюблён в ту девочку-фигуристку…
– А имя у девочки-фигуристки есть?
– Диана. Между прочим, завидная невеста, – усмехнулась Ася. – Дочка певца Тима Солнцева… слышал о таком?
– О, нет… – Дима с наигранным ужасом закатил глаза и театрально поморщился, хватаясь за сердце. – Опять эта ваша богема… простую, обычную девочку он, конечно, не мог выбрать?! Я этого не переживу, – и засмеялся.
Ася замялась ненадолго, собираясь с духом, но потом всё-таки решилась.
– На самом деле… Кит хочет ещё один подарок.
– Ещё один? Однако, запросы у парня, – хмыкнул Дима. – Что на этот раз?
– От нас обоих зависит, получит он это или нет. Но быстро в любом случае не получится. Уж точно не к Новому году…
– Ну, хорош уже интриговать, – возмутился муж. – Что?
– Ему хотелось бы иметь младшую сестру, – Ася не выдержала и отвела взгляд, не зная, какая последует реакция.
Дима некоторое время молчал.
– Ты имеешь в виду… удочерить? – выдавил он из себя наконец.
– Нет, блин, я тут внезапно обрела способность размножаться почкованием, – рассердилась Ася на его тугодумие. – Ну конечно же, удочерить. Мало ли в Москве девчушек, оставшихся без родителей…
– М-да… – задумчиво протянул Дима. – Это, мягко говоря, неожиданное пожелание…
– Я так понимаю, ты не в восторге от самой идеи? – расстроенно резюмировала Ася, наблюдая за выражением его лица. – Ты против?
– Просто пытаюсь прийти в себя. Но почему я должен быть против? По-моему, ты сама этого не хотела и сразу чётко обозначила: одного ребёнка достаточно. Помнишь?
– Я и до Никиты говорила, что никогда не смогу полюбить приёмного малыша. А потом увидела его и поняла, что ошибалась…
– Ты действительно готова пройти всё это во второй раз? Все эти справки, документы, беготня по инстанциям, собеседования… – напомнил Дима. Ася решительно тряхнула головой:
– Думаю, да. Ведь Никита действительно принёс в наш дом счастье… А с появлением малышки мы, как Матроскин, станем “в два раза счастливее”!* Я же знаю, Дим, что в глубине души ты хочешь большую семью. Кит будет очень рад…
