Текст книги "Новогодний P.S. (СИ)"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 10
Это было восхитительно. Настолько, что Илона на несколько минут полностью выпала из реальности, будто отключилась. Как же давно она, оказывается, не целовалась… Нет, как давно мужчина её так не целовал!
Она полностью отдалась новизне ощущений, забыв о том, что знает Сергея всего-то пару дней, что он моложе, что в машине её дожидается дочка… Ничего не имело значения в данный момент, когда пока ещё малознакомые, но такие надёжные и крепкие руки обнимали её за плечи, а нетерпеливые, горячие мужские губы властно исследовали её собственные.
Неизвестно, как долго продлилось бы это безумие, но от поцелуя их оторвало смущённое покашливание рядом. Илона отпрянула от Сергея, невольно заливаясь краской: перед ними стояли Александр Белецкий и Ася. Подруга взирала на эту сцену с совершенно квадратными от шока глазами. Смутившись, Илона поправила растрепавшиеся волосы. Ася, сморгнув, волевым усилием взяла себя в руки и произнесла как можно более нейтрально:
– Саша хотел с вами обоими увидеться.
– Спасибо, – с чувством произнёс Белецкий, обращаясь и к Илоне, и к Сергею одновременно. – То, что вы сделали… я даже и слов-то таких подобрать не смогу. Это по-настоящему бесценно. Такие вещи не забываются. Никогда. Знайте, что вы в любой момент можете на меня рассчитывать, и если я когда-нибудь смогу вам в чём-то помочь, то…
– Да пустяки, – перебил Сергей с улыбкой, всё ещё пребывая в эйфории от поцелуя.
– Прежде всего, нужно поблагодарить Асиного сына – Никиту, ну и его одноклассницу, – сказала Илона, тоже улыбаясь. – Если бы не их внимательность…
– Аська, – Белецкий притянул её к себе, дружески чмокнул в макушку. – И тебе тоже спасибо. За всё.
– Да я-то что, – отмахнулась Ася, великодушно не желая присваивать себе чужие лавры. – Я ничего не сделала.
– Ты очень много сделала, – серьёзно возразил он. – Во всяком случае, мозги мне промыла весьма качественно и своевременно.
– А, ну промывать-то мозги я умею, это да, – засмеялась Ася.
В это время к ним подошла Галина с дочкой на руках. Она сияла от счастья, но в глазах всё ещё блестели непросохшие слёзы. Белецкий бережно забрал у неё дочку, с непередаваемой нежностью прижал к груди, тут же что-то ласково зашептал на ушко.
Галя, преодолев первоначальную неловкость, крепко обняла спасителей Алиночки – каждого поочерёдно.
– Это же вы? – спросила она Илону с радостным изумлением. – Я вас сразу узнала. Просто невероятное совпадение…
– Так случайно получилось, – снова повторила эту затверженную фразу Илона, смущённо разводя руками. И в самом деле, расскажи ей кто-нибудь о таком – она бы точно не поверила…
Сергей довёз их до дома. Утомлённые обилием впечатлений сегодняшнего дня, по дороге все молчали, даже Никитка не трещал по своему обыкновению.
Перед тем, как попрощаться и уехать, Сергей решительно обратился к Илоне:
– Можешь задержаться на пару слов?
– Я… – растерянно отозвалась Илона, обернувшись на подругу. Ася, понятливо усмехнувшись, забрала у неё уже клевавшую носом Сонечку и великодушно разрешила:
– Ладно, вы тут пообщайтесь пока… а мы пойдём. Да, Кит?
Никитка покорно кивнул. Видно было, что мальчишка тоже устал и хочет спать.
– Так что ты собирался мне сказать? – спросила Илона, зябко поёжившись, когда за остальными закрылась дверь подъезда, и покосилась на ярко освещённые окна Асиной квартиры. Дима, вероятно, совсем потерял своих жену и сына…
Сергей взял её за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.
– Будешь со мной встречать Новый год? – предложил он просто.
– Где? – обмирая от его прикосновений, спросила она еле слышно, хотя, откровенно говоря, уже готова была провести с ним новогоднюю ночь где угодно. Даже в машине.
– У меня на даче. Ты, я и Сонечка, конечно, – он прижался горячими губами к её прохладной щеке.
– А ты завидный жених… – прошептала Илона, теряя рассудок от его осторожных и невинных поцелуев. – Москвич, доктор, артист… ещё и дача есть, – пошутила она.
– Ну, я же тебе и говорю – надо брать, – подмигнул он.
Илона посерьёзнела.
– Серёж… сколько тебе лет?
– Двадцать семь, а что?
Она вздохнула.
– Я старше тебя на шесть лет, вот что.
Неподдельный ужас исказил его лицо.
– Что?! На целых шесть? Это же кошмар, мне казалось, что только на пять с половиной. Но это всё меняет, конечно.
Тон его и выражение лица были такими серьёзными, что Илона даже повелась в первое мгновение, а затем, поняв, что он шутит, расслабилась и выдохнула:
– Дурачок…
– Да какое это имеет значение – пять лет, шесть, десять… – шепнул он прямо ей в ухо, отчего Илоне стало щекотно. Сергей ласково обвёл большим пальцем контур её губ и убеждённо сказал:
– Если кому-то друг с другом просто хорошо, зачем всё усложнять? Мне хорошо с тобой, а тебе?
– Мне тоже, – призналась она несмело.
– Ну вот. Значит, Новый год у нас удастся на славу. Ты не переживай, я ни к чему не буду тебя принуждать, если ты… если ты не захочешь, – многозначительно добавил он. – Просто отдохнём и расслабимся. Сделаем шашлык… там есть баня… и лыжи… и даже санки для Сони, правда, старые – ещё мои, детские.
– А снег есть? – спросила Илона, улыбнувшись.
– За городом-то, конечно, найдётся. Там тебе не Москва, – заверил Сергей.
– Я ещё в начале декабря купила Сонечке специальную лопатку для снега, а снега и в помине нет, так она с горя макает её в унитаз, – Илона засмеялась.
– Ну так как? Будешь встречать Новый год со мной? – повторил он вопрос, снова осторожно касаясь губами её щёк – сначала одной, потом другой.
Илона вздохнула, закрыла глаза, расслабившись от этих поцелуев, и некоторое время молчала.
– Могу я подумать до завтрашнего утра? – спросила она наконец.
31 ДЕКАБРЯ
Светлана
Когда Наташка спустилась вниз утром, то обнаружила, что Светлана сидит в гостиной возле ёлки, держа в руках какую-то коробку. Глаза её подозрительно блестели.
– Мама! – встревоженно воскликнула Наташка, подбегая к ней. – Ты плачешь? Что случилось? Где… где Дэнни и Дэвид?
Светлана совершенно по-детски шмыгнула носом.
– Они во дворе, разбираются с мангалом. Он какой-то новый, навороченный… Сегодня мы испытаем его в действии. А Давид ещё вызвался дорожки от снега расчистить, – она улыбнулась сквозь слёзы. – Обычно этим Даня занимается, но сейчас из-за ключицы не может.
– А глаза на мокром месте почему?!
– Да это я так… – смутилась Светлана. – Воспоминания нахлынули…
– Воспоминания? – непонимающе переспросила дочь и покосилась на коробку. Это был картонный домик, выполненный в новогоднем дизайне, доверху заполненный конфетами и прочими сладостями.
– Хочешь? Угощайся, – Светлана подвинула к Наташке коробку. – В детстве такие подарки мы получали в саду и в школе… а ещё родители приносили их с работы.
Дочь с любопытством поворошила пёструю шуршащую груду. Конфеты в ярких обёртках перемежались плитками шоколада, ирисками, вафлями, пряниками, мандаринами и грецкими орехами.
– Странное сочетание, – заметила Наташка. – Точнее, необычное.
– Из моего детства… – Светлана снова ностальгически улыбнулась. – Знаешь, сколько счастья было в этих немудрёных подарках! Мы с братом чуть ли не дрались за них, он постоянно пытался подменить конфеты – подсовывал мне простенькие ириски из своего подарка, а у меня таскал самые вкусные, шоколадные… и думал, что я не замечу. Какие это были конфеты! "Маска", "Красная шапочка", "Мишка косолапый"…
Наташка с интересом развернула фантик одной из конфет и засунула её в рот.
– Все русские почему-то считают, что их шоколад – самый вкусный в мире, – заметила она.
– Между прочим, ты и сама русская, – усмехнулась Светлана. – Наверное, это старая советская привычка – быть убеждённым в том, что всё у нас самое лучшее, самое вкусное, самое замечательное… Но, знаешь, я много конфет и шоколада попробовала с тех пор. Те, из детства – действительно были самыми вкусными…
Некоторое время они обе молчали. У камина было тепло и уютно, украшенная ель переливалась и поблёскивала всеми своими стеклянными игрушками, за окном пушистыми хлопьями медленно падал снег… "Ну просто кадр из сентиментального рождественского фильма, если взглянуть со стороны", – подумала Светлана, усмехнувшись. Снег пошёл утром тридцать первого декабря, как по заказу – исполняя мечту большинства москвичей о "белом Новом годе". И Светлана тоже чувствовала, как душа её под этот неспешный снегопад наполняется тихой радостью и светом, каким-то детским ожиданием праздника и предвкушением волшебства…
– Долгое время Новый год не вызывал у меня ничего, кроме страха, – заговорила она наконец. – Так получилось, что все самые тяжёлые жизненные воспоминания связаны именно с этим праздником. Накануне Нового года Даню забрали в армию, ровно через год он пропал без вести в Афганистане и я много лет оплакивала его, считая погибшим… Под самый Новый год нас разлучили с тобой, – добавила она, – и отец увёз тебя в Америку. Я не думала, что когда-нибудь снова смогу полюбить этот праздник.
Наташка нашла её ладонь и крепко сжала. Светлана благодарно улыбнулась.
– Когда мы с Даней снова встретились, он поклялся, что вернёт мне это ощущение новогоднего чуда. И он действительно много лет подряд старается сделать так, чтобы я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Будто в детстве. Ёлка, украшенная красивыми старинными игрушками. Подарки с наборами конфет, как в СССР. Традиционный "Щелкунчик" в Большом театре… Забота и любовь.
– У него это отлично получается, – заметила Наташка. – Я никогда не была фанаткой Нового года, но здесь, в России, как-то по-новому прочувствовала этот праздник и действительно прониклась им.
– А все эти оливье, селёдка под шубой, холодец, которые тебе так не нравятся… – усмехнулась вдруг Светлана. – Понимаешь, они для меня – символ далёкого-далёкого, счастливого, беззаботного детства. Иногда кажется, что мне снова десять лет, и папа ещё не ушёл от мамы, и Тёмка ещё жив, и мы все вместе собираемся встречать Новый год с друзьями семьи… Весёлая и дружная нарезка салатов под советские комедии… плошки с холодцом, застывающие на балконе… терпкий запах маринада и селёдки… мандариновые корки, которые я никогда не выбрасывала – засушивала и хранила, чтобы сохранить этот новогодний аромат… Санки, коньки и лыжи… И видавшая виды шубка из искусственного меха – специально похуже, поплоше, я надевала её только во время новогодних каникул.
– Почему? – недоумевающе наморщила лоб Наташка, не улавливая связи.
– Ну как же, – Светлана тихо засмеялась. – Чтобы можно было вдоволь валяться в снегу, смело падать на катке, а также тысячи и тысячи раз съезжать с ледяной горки на картонке… или прямо на попе!
– Наверное, это и в самом деле было здорово, – мечтательно произнесла Наташка, невольно заражаясь материнским настроением.
– Конечно! Каждый день тогда был полон чудес. Ожидание ёлки в Доме Культуры или во Дворце пионеров… и конкурс карнавальных костюмов… Снежинки, Красные шапочки, мушкетёры, цыганки… А дома ждут конфеты и мандарины. И подарки под ёлкой. И лимонад под бой курантов. И – длинная-предлинная, счастливая, полная только приятных сюрпризов, жизнь… А также непоколебимая уверенность в том, что ты живёшь в самой лучшей в мире стране. И что всё у тебя в жизни непременно будет хорошо…
– Та-а-ак, девочки, секретничаете, да? – раздался от дверей весёлый голос Даниэля. Мать и дочь вздрогнули от неожиданности – они и не заметили, как мужчины вернулись в дом.
– Да они не секретничают, а шоколадки трескают, пока нас нет, – заметил Давид, тоже смеясь. Он был без шапки, волосы припорошило снегом, точно сединой, и сейчас они с отцом действительно казались близнецами-братьями.
– А вы там без нас ничего тайком не… употребляли? – поведя носом, фыркнула Светлана, и с деланым возмущением повернулась к Наташке:
– Они там втихаря коньячок пили, представляешь? Уже начали отмечать.
Даниэль послал жене воздушный поцелуй, тут же умиротворяя её и гася показное возмущение.
– Вот по такому малюсенькому глоточку, – оправдывающимся тоном произнёс Давид, глядя на Наташку. Она невольно вспыхнула под его жарким блестящим взглядом. – Чтобы согреться… Как это русские говорят? Для согрева?
– "Для сугреву"! – строго поправил отец, и они все вместе дружно захохотали.
– Что, на улице действительно так холодно? – спросила Наташка. Давид замотал головой.
– Нет-нет, там очень классно! Идёт снег, тишина, покой… и такой простор. Хочешь, сходим прогуляться?
– Какое "прогуляться", скоро Новый год, – напомнила Наташка. – Надо ещё стол готовить.
– Да мы же не в город поедем, – махнул рукой Давид. – По двору пройдёмся… Воздухом подышим.
– И в самом деле, – подхватила Светлана, – Наташ, сходите с Давидом погулять. До вечера ещё уйма времени. Можете развлечься в лучших русских традициях: слепить снеговика, покидаться снежками…
– Эх, не успели мы горку залить, – улыбнулся Даниэль мечтательно. – Сейчас бы устроили катания, как в детстве…
– Ну… я пойду, мам? – Наташка поднялась с кресла, нерешительно глядя на Светлану, словно извиняясь за то, что собирается её оставить, и едва скрывая радостное нетерпение. – Мы ненадолго.
Молодёжь удалилась. Даниэль сел рядом со Светланой, молча прислонил голову к её плечу. Она рассеянно провела ладонью по его всё ещё густым, но седеющим волосам, от которых пахло морозом, а затем выудила из подарочной коробки круглую шоколадку в золотистой фольге – в детстве они называли их «медальками».
– Помнишь? – тихо спросила она. – Мы с тобой были в ссоре, не разговаривали, но всё равно в новогоднюю ночь ты пришёл к нашему дому и забил почтовый ящик этими медальками…
– Я всё помню, Веточка, – отозвался он. Она развернула хрустящую фольгу, достала круглую шоколадку и, откусив кусочек, остальное положила мужу в рот. Он прихватил губами её пальцы, засмеялся, затем задержал её ладонь на своей щеке.
– Что ты попросишь у дедушки Мороза под бой курантов? – прошептал он.
– Не знаю, – откликнулась она неожиданно серьёзно. – Дань, я такая счастливая сейчас, что даже самой не верится. Наверное, это самый лучший Новый год в моей жизни. Хочется только, чтобы мы вот так же собирались все вместе – ещё не раз…
– Будет всё, как ты захочешь, – не менее серьёзно пообещал он. – Это я тебе гарантирую.
Глава 11
Ася
За накрытым новогодним столом они остались вдвоём. Только Ася и Дима, и никого больше.
Илону с Соней увёз на дачу их новый знакомый Сергей – тот самый, что помогал в поимке похитительницы. Ася, конечно, была немного удивлена этому стремительно развивающемуся роману, но возражать не стала, да и не имела права: Илона взрослая женщина, которая сама отвечает за свою личную жизнь. Ася видела, как хорошеет подруга в присутствии Сергея, какой нежный румянец окрашивает её щёки, как она загадочно улыбается и как счастливо блестят её глаза… Поэтому, когда Илона робко озвучила ей предложение Сергея и поинтересовалась, не имеет ли она чего против, не обидится ли, Ася только улыбнулась и выдала своё благословение.
Никитку в самый последний момент тоже утащили в гости – оказывается, родители его одноклассницы Дианы Солнцевой каждый год собирали у себя дома отдельный “детский стол” для друзей дочери, и те очень весело встречали Новый год своей маленькой компанией, в то время как у взрослых с их скучными разговорами было отдельное застолье. Размеры дома Солнцевых без проблем позволяли оставить всех желающих с ночёвкой.
Никитка был и обрадован, и смущён внезапным приглашением от Дианы. Немного пугало, что на Новый год к ней в дом были званы все её близкие друзья, в число которых он до недавнего времени не входил. Они там все давно друг друга знали, большинство – из школы фигурного катания, в которой вот уже несколько лет профессионально занималась Диана, и ему, наверное, будет среди них неловко.
К тому же, Ася видела, что мальчишка разрывался между желанием поехать и чувством долга перед родителями. С тех пор, как Никита переехал в Москву, каждый Новый год они встречали все вместе. А теперь он собирался бросить Асю с Димой и отправиться праздновать в чужой дом…
– Если мы не отпустим его сегодня, боюсь, что-то может безвозвратно сломаться, – тихонько поделилась Ася своими опасениями с Димой. – Ты же видишь, какой у него сейчас возраст – взрывной, эмоциональный, обвиняющий. И эта девочка действительно много для него значит. Но в то же время он боится причинить нам боль… Ему и так сейчас нелегко, он буквально мечется между любовью к нам и влюблённостью в эту самую Диану. Если откажем – можем навсегда потерять его доверие.
– Не надо отказывать, – если Дима и был раздосадован и задет тем фактом, что сын будет встречать Новый год в другом месте, то виду не подал. – В конце концов, мы же не куда-нибудь в ночной клуб его отпускаем, где все бухают и принимают наркотики, а в приличный дом. В хорошую, известную, уважаемую семью.
– В ту самую “богему”, которую ты терпеть не можешь, – поддразнила его Ася. – Но вообще да, ты прав. Волноваться и переживать не о чем. Пусть развлекается…
– Ура! – Никита не смог сдержать ликования, когда родители разрешили ему поехать. – Мама Ася, папа Дима – вы самые лучшие! Спасибо!!! – и повис на шее у Аси. Она вдруг осознала, что Никитка практически сравнялся с ней по росту, и это открытие привело её в шок.
– Обещаю не пить ничего крепче, чем сок и лимонад! – торжественно поклялся Никита, сияя и мысленно находясь уже там, в Дианином доме.
– Ещё бы ты чего покрепче пил, – в притворной суровости насупил брови Дима. – Молоко на губах не обсохло…
– Да я не думаю, что родители Дианы будут предлагать детям алкогольные напитки, – произнесла Ася с иронией, – так что закатай-ка ты, Кит, губу обратно!
– Я её и не раскатывал! – искренне отозвался он. – Вот ещё… алкоголь… чего в нём хорошего?! Даже пахнет мерзко.
Вот так и получилось, что вечером тридцать первого декабря Ася и Дима сидели за праздничным столом вдвоём и старательно делали вид, что их ничего не беспокоит и не смущает.
Включённый для фона телевизор выдавал какой-то традиционный новогодний концерт, но они не смотрели на экран. Ася без аппетита ковырялась вилкой в салате, не чувствуя вкуса, Дима вяло переписывался в мессенджере с коллегами-спортсменами и друзьями, поздравляя их с наступающим и отвечая на аналогичные поздравления.
– Как тебе Илонин кавалер? – спросила наконец Ася, когда молчание слишком уж затянулось.
– Да я его толком и не разглядел, – отозвался Дима. – Только поздоровались да перекинулись парой дежурных фраз, когда он за ними заехал утром. Вроде, нормальный парень… Илона, кажется, упоминала, что он врач?
– Ну да. А ты не находишь, что у них… всё как-то слишком быстро закрутилось? Она же совсем не знает его. Не хочу сказать, что он маньяк или кто-то в этом роде, но… Вот прям раз – и любовь с первого взгляда. Так же не бывает. Тебе это не кажется подозрительным?
– Ты всё время забываешь, – укоризненно произнёс Дима, – что я в тебя влюбился тоже с самого первого взгляда. Это ли не убедительный пример, что подобное в жизни всё-таки иногда случается?
– Мы были подростками, – напомнила Ася, – а тут взрослые люди.
– Ну, во всяком случае, его отношение к дочери Илоны говорит о серьёзных намерениях, – сказал Дима. – И он прекрасно находит с Соней общий язык. Так что я бы за них совершенно точно не беспокоился. А вот Никитос…
– За него тоже не стоит беспокоиться, – улыбнулась Ася. – Вспоминаю себя в его годы. Всё тогда ощущалось так… на разрыв, так полно, и казалось, что впереди ждёт только самое прекрасное. Я мир готова была перевернуть!
– Да я не об этом… Точнее, не совсем об этом. Просто подумалось… Ещё несколько лет, и Никита больше не будет спрашивать у нас разрешения на то, чтобы не прийти ночевать, – Дима вздохнул. – Друзья… девушки… своя взрослая жизнь… а потом вообще женится и уедет от нас.
– А мы постареем, – Ася вдруг тоже не на шутку пригорюнилась. – Чёрт, как же не хочется вот этого всего… Вернуться бы опять в детство и начать жить заново!
– Ну, возможность такая, в принципе, есть, – Дима ободряюще улыбнулся ей. – Если мы всё-таки решимся на второго ребёнка, на дочку… то тебе просто некогда будет стареть. Самые прекрасные моменты детства ты будешь проживать с ней заново.
До полуночи оставалось чуть больше часа. Ася по очереди поздравила в ватсапе всех своих подруг, которых судьба раскидала по миру. Неля жила сейчас в Лондоне вместе с мужем и двумя сыновьями, Рита перебралась в Испанию, причём в данный момент находилась в больничной палате: ей приспичило рожать аккурат в новогоднюю ночь, а муж Серхио остался дома с четырёхлетними дочками-двойняшками. Даже Вера, которая жила в Москве, укатила с семьёй в Индию, на пляжи Гоа, чтобы встретить Новый год под пальмой. Ну, а Илона была на даче в Подмосковье вместе со своим Серёжей…
– Ну что ты маешься, чего грустишь? Чем мне тебя развеселить? – не выдержал Дима, прибавляя звук телевизора, где одна из звёзд эстрады как раз исполняла какую-то лиричную песню. – Хочешь, потанцуем?
– С ума сошёл? – фыркнула Ася. – Терпеть не могу всю эту пошлую романтику… Есть какие-нибудь другие предложения?
– Ну… – Дима добросовестно задумался. – К примеру, можно заняться бесстыдным, горячим, сносгсшибательным сексом прямо во время боя кремлёвских курантов… Как тебе такая затея?
– Вау, – она приподяла брови в весёлом изумлении. – Это уже интереснее… во всяком случае, звучит заманчиво. Жаль только, времени маловато – всего-то двенадцать ударов.
– Вот и попробуем – а вдруг успеем уложиться? – шутливо подначивал её Дима. – Но если тебя это не устраивает, то можем, к примеру, пойти погулять.
– Гулять? Сейчас? В новогоднюю ночь?!
– А почему бы и нет? Далеко не все жители Москвы сидят тридцать первого декабря по домам. Прокатимся до центра…
– Но ты выпил, и я тоже!
– Так мы же не на машине поедем, а на метро.
– И куда же мы поедем?
– Да хотя бы на Красную площадь. Там, вроде, какой-то праздничный концерт идёт. И бой курантов можем послушать не по телевизору, а вживую.
– Заодно и сексом займёмся под этот живой звон, прямо в толпе, – пошутила Ася. – Нет, Дим, на Красную площадь – не вариант. Там сейчас давка… К тому же, алкоголь приносить с собой нельзя, пиротехнику тоже. Так что никакого шампанского и бенгальских огней… ну что это за праздник?
Дима сделал постное лицо:
– Ну… дождёмся полуночи и ляжем баиньки, как два старпёра?
– Фу, скучный какой, – покачала головой Ася. – Уж лучше тогда заберёмся под одеяло, возьмём с собой закусок и шампанского прямо в постель, будем есть, пить и до утра смотреть мои любимые новогодние фильмы: “Отпуск по обмену”, “Реальную любовь”…
– Господи, за что? – он шутливо возвёл глаза к потолку. – Я этой пытки слащавым Джудом Лоу не вынесу.
И, поскольку неясная, смутная тревога из Асиных глаз не пропадала, Дима подошёл к жене и крепко обнял её.
– Аська, милая, да что с тобой происходит? Ты чего такая взвинченная весь вечер?
– Не знаю, Дим, – она с благодарностью уткнулась ему в плечо. – Почему-то вдруг возникло острое ощущение собственной ненужности… У всех своя жизнь, даже Кит уехал к девочке, а Илона – к своему молодому человеку. А мы с тобой – как отработанный матеариал, – она всхлипнула. И правда, что это с ней? Почему она стала плаксивой, как барышни из сентиментальных романов? Уже второй раз за сутки… Неужто и впрямь стареет?
– Дурочка. Господи, какая же ты дурочка… – жёсткими, чуть шершавыми ладонями Дима стирал влажные дорожки с её щёк. – Ну о какой ненужности ты говоришь?! Во-первых, ты нужна мне, и это, между прочим, самое главное, о чём ты всегда должна помнить. А во-вторых… Все тебя любят. Все обожают. И Никитос тоже нас очень сильно любит. Вон, видишь… даже подарок нам с тобой оставил под ёлочкой. А ты ведёшь себя, как хрестоматийная эгоистичная свекруха из анекдотов.
– Ты прав, – Ася в последний раз шмыгнула носом и выдавила из себя улыбку. – Что-то я и впрямь слишком загоняюсь… Нальёшь мне шампанского? И, кстати… как ты думаешь, ничего страшного не будет, если мы откроем подарок Никиты не после полуночи, а прямо сейчас? Он же всё равно не узнает. Мне не терпится узнать, что за сюрприз он для нас припас.
– А давай, – согласился Дима весело. – Честно говоря, мне и самому жутко любопытно… Никитос делал такое загадочное многозначительное лицо, когда намекал на подарок, что я определённо жду какого-нибудь подвоха.
А уже через несколько минут зарыдать готова была не только Ася, но и Дима тоже.
Никита приготовил для них фотокнигу. Профессиональную, прекрасно оформленную, даже на вид очень дорогую, на которую он наверняка спустил все свои карманные деньги.
Это была история их семьи с самого начала – с того момента, когда десятилетнего мальчишку привезли из далёкой северной Мезени в Москву… Никита бережно отобрал самые лучшие фотографии за несколько лет. Каждое фото было сопровождено его комментарием или короткой милой историей об этом моменте из их совместной жизни, будь то поездка на море, победа на соревнованиях по карате, пикник на природе, школьная линейка, семейная вылазка в цирк или что-то иное.
В этих строчках было столько любви и нежности, что у Аси буквально разрывалось сердце.
“…Тогда я ещё верил в деда Мороза и очень просил его вернуть мне папу и маму. Он не смог это сделать, но взамен послал мне вас. Скажу по секрету, если бы я достался другим приёмным родителям, я бы плакал каждый день…”
Не выдержав, Ася схватила телефон и подрагивающими от волнения пальцами набрала Никите сообщение:
“Сыночек, я тебя очень-очень люблю”.
Через минуту прилетел ответ. Ася не сразу решилась его открыть. Она знала, что Никита не склонен к этим телячьим нежностям, особенно по отношению к ней с Димой, ласковые слова даются ему с большим смущением и трудом.
Открыла – и прочитала:
“Я тоже очень люблю тебя… мама”.
Галинка
Проснувшись утром, она не сразу сообразила, где находится.
Глаза говорили ей, что она лежит в постели, в их с мужем спальне, в московской квартире. Но при этом сквозь закрытую дверь сюда пробивался дразнящий запах свежей выпечки, ароматной сдобы – и это были запахи Галинкиного детства. Так пахло давно, практически в прошлой жизни, в их с мамой маленьком ялтинском домике: пирогами с творогом и абрикосами, вергунами, пампушками с чесноком…
Галинка помнила, что во время школьных каникул из постели по утрам её выгоняли именно эти дивные ароматы. Она вприпрыжку соскакивала с кровати и босиком, прямо в пижаме, неслась на кухню, где мать без лишних вопросов ставила перед ней чашку горячего чая, заваренного с душистыми травами, и придвигала поближе блюдо с пирожками. И не было на свете ничего вкуснее эти пирожков с тающей во рту, обжигающей начинкой…
Галинка ещё несколько секунд бессознательно принюхивалась к знакомому кухонному аромату, а потом вдруг вспомнила: мама приехала! Да-да, заявилась вчера в ночи, перепугав и переполошив поначалу всех своим появлением.
Галинка с мужем и Алиной только-только вернулись домой, измотанные событиями минувшего дня и одновременно счастливые, потому что дочка снова была с ними. Меньше всего на свете они ожидали увидеть визитёршу из Крыма. А вот мама явно готовилась к встрече. Вместо того, чтобы расцеловать дочь с внучкой и обнять зятя, незваная гостья подошла к Галинке и без лишних церемоний, от души, влупила ей крепкой ладошкой по заднице.
– Мама! – взвизгнула Галинка в возмущённом протесте, вне себя от шока: родительница никогда прежде не поднимала на неё руку.
– Що – "мама"? Чому такі новини я дізнаюся від сусідів? Невже так важко було зателефонувати?* – сурово вопросила та, испепеляя дочь гневным взглядом и, похоже, снова намереваясь врезать родной кровиночке по мягкому месту.
– Тётя Ксана, послушайте… – вмешался было Белецкий, никогда прежде не видавший тёщу в таком гневе и попытавшийся как-то утихомирить её. – Мы вам сейчас всё объясним…
– А ти взагалі мовчи, – перебила она его, грозно сверкнув очами, – бо під гарячу руку, ще й ти отримаєш!..**
– Тётя Ксаночка, да пожалейте же вы нас, – взмолился зять, – у нас был такой тяжёлый день, а вы дерётесь и ругаетесь, как на базаре…
Женщина гневно упёрла руки в крутые бока.
– Совісті у вас немає! Я ледве не збожеволіла, поки в новинах не побачила, що все добре.***
Потребовалось немало усилий, чтобы смягчить воинственный настрой матери и хотя бы слегка успокоить её. Они пересказали ей историю с похищением, по возможности стараясь не пугать напрасно и не сгущать краски – ведь всё плохое осталось позади.
Ну, а дальше мама решительно приняла вожжи домоуправления в свои крепкие руки. Дочь и зять были накормлены наспех сварганенным поздним ужином, несмотря на их протесты и отказы. Затем пробудилась голодная Алиночка, которая заснула ещё в машине, по дороге домой, и бабушка непререкаемым тоном заявила, что внучка до утра будет полностью на её попечении, поскольку изнервничавшимся и уставшим родителям необходимо хорошо отдохнуть. Она заставила Галинку нацедить на ночь молока в бутылочку и чуть ли не пинками загнала дочь, а вслед за ней и Белецкого, в спальню, пригрозив, что если понадобится – она запрёт их снаружи.
Галинка думала, что отныне ни за что на свете, никогда даже просто не спустит Алиночку с рук. Она действительно собиралась всё время находиться рядом с дочкой, панически боясь снова испытать то, что пережила накануне. Но, как ни странно, действия матери не вызвали у Галинки никакого внутреннего протеста. Осознание того, что теперь девочка в надёжных руках, сработало как успокоительное и одновременно снотворное. Скинув со своих плеч груз ответственности и заботы, она почувствовала, что и в самом деле просто умирает от усталости. Банальной физической усталости.
Галинка чуть не заснула, стоя под горячим душем, и выползла оттуда, как сомнабула. Впрочем, муж тоже катастрофически вымотался за этот бесконечный день, поэтому, добравшись до постели, они оба просто рухнули туда, как подкошенные, и уснули в ту же секунду.
___________________________
*Что – “мама”? Почему я должна такие новости узнавать от соседей? Так трудно было позвонить? (здесь и далее – перевод с укр.)
**А ты вообще молчи, пока под горячую руку не попал. А то и тебе влетит!..
***Вот же бессовестные! Я чуть с ума не сошла, пока в новостях не увидела, что всё нормально.
Похитительницей оказалась сбрендившая поклонница Белецкого. С ней уже вели работу специалисты-психиатры. У бедняги действительно поехала крыша на почве своей отчаянной фанатской любви: женщина вбила себе в голову, что Алина – её дочь. Её и Белецкого.
