Текст книги "Новогодний P.S. (СИ)"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
До недавнего времени она жила в Воронеже, где однажды побывал с гастролями московский театр. Много лет увлечённая творчеством Белецкого, “Тонечка” подкараулила его после спектакля у служебного входа, подарила цветы, поблагодарила за чудесный вечер и попросила автограф. Он вежливо побеседовал с ней и ещё несколькими поклонницами, дожидавшимся его после представления, а затем распрощался и отбыл вместе с труппой.
Всего пара-тройка минут формального общения, но… этого оказалось достаточно, чтобы окончательно сойти с ума. “Тонечка” действительно искренне поверила в то, что они с известным артистом каким-то непостижимым образом успели провести вместе ночь, в результате чего она забеременела, а девять месяцев спустя на свет появилась Алина. Она даже весьма достоверно описала процесс своих родов, хотя, как выяснилось, вообще никогда не рожала.
В сознании у несчастной женщины всё перевернулось с ног на голову до такой степени, что она считала, будто это Галинка выкрала у неё младенца прямо из роддома, воспользовавшись своими деньгами и связями. Она была уверена, что молодая жена Белецкого просто запудрила ему мозги и убедила в том, что это их совместный ребёнок. Так что “Тонечка” всего-навсего забирала своё: Галинка похитила у неё дочь, а теперь она сама отняла малышку у Галинки.
Похитительница основательно подготовилась, продала свою воронежскую квартиру и сняла жильё в Москве. Каждое утро она являлась к дому, где жил Белецкий с женой и дочерью, и подкарауливала Галинку во дворе, выдавая себя за соседку. Она дотошно изучила расписание артиста и точно знала, во сколько он выезжает из дома по утрам, во сколько возвращается после спектаклей. Она упорно втиралась в доверие к его жене и терпеливо выжидала удобного момента. В снятой ею квартире всё давно было подготовлено и куплено для малышки, дожидаясь её появления: детская одежда, игрушки, кроватка, коляска, бутылочки и даже памперсы…
За то время, что Алина провела с похитительницей, лже-мама не причинила ей никакого вреда. Напротив, она окружила её поистине материнской заботой и лаской. Она по-настоящему любила её и верила, что вскоре пелена спадёт с глаз Белецкого, он вспомнит о своей любви к "Тонечке", устыдится и вернётся к ней, бросив свою обманщицу-жену. И они будут втроём жить долго и счастливо…
Узнав все эти подробности, Галинка почувствовала даже некоторое подобие жалости. Эта сумасшедшая женщина действительно уверовала в то, что является мамой чужой дочери, её сердце действительно было полно любви к Алиночке и, вероятно, разрывалось от боли в разлуке… Галинка и хотела бы её ненавидеть – но при всём желании не могла. Тонечка и так получила по заслугам – её при любом раскладе ожидала психиатрическая больница.
Чудесные запахи, разливающиеся из кухни по всей квартире, разбудили и Белецкого.
– Ммм… – произнёс он, – чую, тётя Ксана оседлала своего любимого конька – принялась готовить как на роту солдат. И каждый день – непременная смена меню из десяти блюд… Я просто обожаю свою тёщу, – он протяжно зевнул.
Галинка лежала к нему спиной, но услышала по голосу, что он довольно улыбается и вообще проснулся в отличном настроении.
– А больше всего я обожаю свою жену, – руки мужа обхватили её талию, и он притянул её к себе, прижав к своему животу. Она даже спиной, через пижаму, почувствовала, какой он был горячий и… горячий. Похоже, аппетит у него разыгрался не только на еду.
– Как же я тебя хочу, – глухо пробормотал он, ещё не окончательно проснувшись и уткнувшись носом ей в затылок, пока его ладони, забравшись под ткань пижамы, поглаживали Галинкину грудь – аккуратно, почти невесомо, точно примеряясь. – Какая же ты красивая…
– Красивая? – блаженная лёгкость и нега, овладевшие было Галинкой, улетучились без следа. – Да уж, красотка, каких поискать… – добавила она с нервным смешком.
– Не понял, – голос мужа посерьёзнел. Он перевернул Галинку лицом к себе, с тревогой заглянул в глаза, приподнявшись на локте.
– Галюша, что-то не так в том, что я сказал? Почему ты сердишься?
– Я не сержусь, тут другое… Саш, ты правда веришь в то, что говоришь, или просто меня утешаешь? – решилась она на откровенный вопрос. Не было больше сил накручивать себя и дальше мучаться сомнениями.
– Утешаю?! – глаза у него полезли на лоб. – Да о чём ты, вообще?
– Я… постоянно комплексую, – Галинка отвела взгляд, чувствуя, как пылают щёки от стыда. – Мне кажется, я просто не могу нравиться тебе… такой.
– Какой – такой?
– Ну… – она замялась. – Толстой… страшной… некрасивой.
– Толстой и страшной?!
Он откинул голову на подушку и истерически расхохотался.
– Всё ровно наоборот, Галюша. Наоборот! – произнёс он, отсмеявшись. – Ты безумно меня привлекаешь, и до сегодняшнего утра я был свято уверен в том, что это со мной что-то не так.
– То есть? – ошеломлённо переспросила она.
– Как-то у нас с тобой всё непросто в последнее время, а? Ты постоянно во мне сомневаешься… – он вздохнул и отвёл с лица Галинки упавший локон, мимолётно коснулся ладонью её щеки, губ… – Маленькая моя, я хоть раз давал тебе повод считать, что ты перестала нравиться мне, как женщина? Что ты меня не возбуждаешь? Да я ревновал, как придурок! Мне казалось, что все мужики на тебя пялятся, такая ты стала красивая.
– Ты… просто не видел меня толком после родов, – неуверенно возразила Галинка. – Тебе кажется, что я стала красивая, а на самом деле наоборот…
– Помолчи, – застонал он, – не желаю даже слушать этот бред. Господи, а я-то идиот, думал, что дело во мне. Что я тебе больше не интересен…
– Ты… ты единственный мужчина в целом мире, который мне интересен, и прекрасно знаешь это, – Галинка несмело скользнула пальчиком по его животу и ниже, будто впервые, вернее – будто вновь исследуя давно забытую территорию.
Он ловко подхватил её под мышки, приподнял, как куклу, и усадил на себя сверху, чтобы она чувствовала себя хозяйкой положения и не напрягалась.
– Хочешь, расскажу тебе, какая ты? – тихо спросил он, расстегнув верхнюю пуговичку на её пижаме. – Ты просто не видишь себя со стороны и не можешь оценивать объективно. Но я-то могу!
Руки его продолжали медленно, но непреклонно расстёгивать пуговицы – одну за другой, а губы шептали:
– "Голубка моя, в ущелье скалы, под кровом утёса, дай мне увидеть твой лик, дай мне услышать твой голос! Ибо твой голос – приятен, и лик твой красив!.. Голуби – очи твои… Как красная нить – твои губы, и уста красивы…"*
Галинка прикрыла глаза, наслаждаясь звуком его голоса, нежного и одновременно возбуждающего.
– "Вся ты прекрасна, подруга моя, и нет недостатка в тебе…"
"А может быть, он и прав, – подумала она отстранённо. – Может, не такая уж я и… страшная". Ведь всё поведение мужа на протяжении этих месяцев свидетельствовало об обратном. Просто она не верила ему. Точнее, не хотела верить, зациклившись на собственных ощущениях.
– "Кто это, смотрящая, как заря? Как луна – прекрасная? Светлая, как солнце?.." – он расстегнул последнюю пуговицу.
Галинка вдруг испытала старое, почти забытое чувство: ощущение собственной власти, женской власти над мужчиной. Как же это прекрасно, когда он любуется тобой и твоим телом; когда то, что он видит – безумно заводит его…
На какой-то миг Галинка как будто увидела себя его глазами: после родов она по-настоящему расцвела, движения стали более плавными и женственными, исчезла девчоночья порывистость, даже угловатость. Да, она немного округлилась в бёдрах, но талия по-прежнему стройная, грудь стала ещё более пышной, а смугловатая кожа словно светилась изнутри.
Галинка помогла мужу высвободить себя из плена рукавов и отбросила пижаму в сторону. Тряхнула головой, и светлые волосы тяжёлыми густыми прядями рассыпались по изящной линии плеч… Она снова чувствовала себя красивой, привлекательной, желанной. Да ещё какой желанной – она ощущала это, сидя на нём сверху. Прогнувшись в пояснице, она качнулась вперёд, оказавшись у мужа на груди. Он чуть ли не зарычал от нетерпения.
– Клянусь, если сейчас сюда заявится кто-нибудь… пусть даже толпа журналистов или твоя мама с кастрюлей борща… это меня не остановит.
– Пожалуйста, – выдохнула она, – пожалуйста, не останавливайся.
___________________________
*Строки из "Песни песней Соломона", канонической книги Ветхого Завета (переводчик с древнееврейского – Абрам Маркович Эфрос)
Глава 12
1 ЯНВАРЯ
Илона
Она предполагала, даже весьма живо представляла себе, что могут подумать Ася с Димой, какое мнение о ней теперь у них сложится. Да она и сама на их месте увидела бы картинку именно в таком свете: сбрендившая на почве декрета неудовлетворённая мать-одиночка с головой нырнула в страстный роман с полузнакомым парнем. Безрассудная идиотка!
Наверное, они очень удивились бы, узнав, что на даче Сергей выделил Илоне с Сонечкой отдельную комнату. Ещё по дороге Илона решила проверить, далеко ли зайдёт его выдержка, и ляпнула, что пока не готова к серьёзным отношениям. Сергей даже бровью не повёл, с лёгкостью согласившись, а она уже успела пожалеть об этом, обругав себя последней дурой. Сергей же вёл себя подчёркнуто дружески: то ли дразнил Илону, то ли таким немудрёным способом приручал её, давая возможность постепенно к себе привыкнуть. Однако она ничего не могла с собой поделать: мысли её то и дело возвращались к тем волнующим поцелуям, которые случились у них накануне вечером, и… к чему лукавить, Илона не прочь была бы повторить. Но ведь о таком не говорят прямо. Не Пушкина же ей цитировать, в самом деле: "В крови горит огонь желанья, душа тобой уязвлена, лобзай меня: твои лобзанья мне слаще мирра и вина…"
Проснувшись первым утром нового года, Илона испытала лёгкое разочарование: ночью Сергей не предпринял ни единой попытки прийти к ней, ни разу не побеспокоил.
Она потянулась за телефоном, чтобы сориентироваться, который час. В окно било яркое зимнее солнце, и оттого казалось, что уже как минимум полдень. А ведь нужно было ещё успеть вернуться в город и собрать вещи – вечером их с Сонечкой ожидал поезд домой…
Оказалось, что всего-навсего половина десятого утра. Сонечка, которая в честь праздника угомонилась и заснула вчера гораздо позже обычного, ещё сладко посапывала на широкой мягкой кровати. Подоткнув дочке одеяло с двух сторон, Илона встала и пошла умываться.
Они прекрасно встретили Новый год втроём. Как будто настоящая семья…
Валялись в снегу, катались с горы на санках (Илона держала Соню на коленях, а Сергей сидел сзади, крепко обхватив их обеих руками для надёжности – бог знает, как старые детские саночки смогли вынести такую нагрузку), слепили для малышки снежную бабу и воткнули ей огромную шишку вместо носа…
Когда стемнело, настал черёд бенгальских свечей: шума взрывающихся петард маленькая Сонечка ужасно боялась, зато море рассыпающихся огненных искр, напротив, завораживало её.
Пока Сергей колдовал над мангалом, Илона с дочерью нанизали на прутики картошку и сосиски и поджарили их затем в пламени костра. Запах на всю округу стоял такой, что у соседей наверняка текли слюнки…
Потом они переместились в дом, где их ожидало роскошное новогоднее застолье. Аппетит на свежем воздухе разыгрался просто нереальный – они ели готовые салаты из маленьких контейнеров и бутерброды с икрой, обжигались сочным шашлыком и печёной картошкой…
Вечернее платье, которое Илона захватила с собой в последний момент, ей не понадобилось: глупо было выпендриваться. От натопленной печки в доме было уютно и тепло, почти жарко. Илона сидела за столом в джинсах и свитере, а потом стащила и его, оставшись в одной футболке. Сергей тоже был одет просто и удобно, никакого официоза.
Пили они совсем мало, только немного шампанского в полночь, как дань традиции. Бой кремлёвских курантов поймали в прямом эфире по мобильному интернету – и с последним ударом часов разомлевшая Сонечка уронила голову на стол и задремала. Илона отнесла её в комнату, раздела, посидела немного рядышком, ожидая, когда покрепче заснёт, а затем вернулась к Сергею. Но и потом всё было вполне пристойно, никаких намёков на секс и прочих поползновений. Они просто пили чай и разговаривали. Очевидно, он слишком серьёзно воспринял её слова о том, что она "не готова"… чёрт бы её побрал!
Около двух часов ночи Илона принялась немилосердно зевать.
– Ты устала, – спокойно заметил Сергей, – можешь идти отдыхать.
И снова – ни намёка, ни хотя бы многозначительного взгляда!.. Илона чувствовала себя почти оскорблённной.
Он проводил её до комнаты и пожелал доброй ночи. Илона всё ждала, что вот сейчас он потянется к её губам, и была страшно уязвлена, когда этого так и не случилось.
– Спокойной ночи, Серёжа, – резковато проговорила она, скрываясь в комнате и захлопывая дверь перед его носом. Наверное, получилось не слишком-то вежливо.
При виде проснувшейся Илоны лицо Сергея просияло, и молодой человек поинтересовался, хорошо ли она спала. Впрочем, несмотря на обманутые ожидания, которые несколько смазали впечатление от новогодней ночи в целом, спалось Илоне действительно хорошо и крепко, без сновидений.
Он передал ей чашку со свежезаваренным чаем, предупредив:
– Осторожно, горячо! – и на несколько секунд их пальцы соприкоснулись. Илона не спешила отнимать руку, вопросительно глядя Сергею в глаза. Он тоже некоторое время пристально смотрел ей в лицо, а затем сказал – точно с трамплина прыгнул, без оглядки и сожалений:
– Ты мне очень нравишься, Илона. С первого взгляда понравилась, ещё тогда, в поезде…. Я не верил, что такое бывает: увидишь человека – и всё, пропал.
Поскольку она молчала, он, поколебавшись, продолжил:
– Но я уважаю твои чувства и не собираюсь давить. Поверь, для меня это не сиюминутная блажь. И я готов ждать, если потребуется.
Илона наконец-то подала голос:
– Ждать чего? И главное – сколько?.. Серёж, сегодня вечером я уезжаю домой.
– Я могу приехать к тебе в гости, – с готовностью выпалил он, но тут же смутился. – Если пригласишь, конечно…
Она грустно улыбнулась.
– Пригласить-то приглашу, это вообще не проблема. Но… сначала ты ко мне приедешь, потом, допустим, я к тебе приеду… Ты, я, я, ты… а что дальше? В конце концов, мы оба устанем от этих нечастых визитов. Начнём ругаться, упрекать друг друга во всех грехах, обижаться и ревновать… в итоге рассоримся насмерть или просто охладеем друг к другу и разбежимся. Это неизбежно для отношений на расстоянии.
– А если я предложу тебе остаться в Москве? То есть, – быстро поправился он, – не просто абстрактно “остаться”, а переехать ко мне. Насовсем! Поверь, работа для тебя тут найдётся. И Сонечку через год-другой можно будет устроить в детский сад…
Илона отвела взгляд.
– Всё как-то слишком быстро, Серёж, – тихо сказала она. – По-моему, ты недооцениваешь серьёзность ситуации… и степень ответственности. Ты меня не поразвлечься зовёшь, а жить с тобой. Такие вещи не решаются спонтанно.
– Надо жить здесь и сейчас, – философски пожал плечами он. – Ждать?.. А если меня завтра машина собьёт? Или сосулька сорвётся с крыши – и прямо по голове? Я врач, я знаю, сколько несчастных случаев ежедневно происходит на улицах города. Да, никто не даст гарантий, что мы с тобой будем жить долго и счастливо и умрём в один день… от оргазма. Может случиться вообще всё, что угодно. Сидеть и бояться? Не сметь радоваться? Не позволять себе любить – и затем всю свою грёбаную одинокую жизнь жалеть об этом? – он повысил голос, не на шутку разволновавшись.
Поражённая его горячностью, Илона не сразу нашлась, что ответить. А он, уже остывая, вдруг миролюбиво спросил:
– Ты знаешь актрису Светлану Звёздную?
– Ну конечно, – удивилась Илона. – Кто ж её не знает… королева советского экрана.
– На днях к нам в отделение доставили её мужа, аккурат в моё дежурство, – сказал Сергей. – Он попал в аварию. Ничего опасного для жизни, но ситуация в целом не слишком приятная. Так вот, Светлана отказалась уезжать домой и ночевала в больнице, чтобы всё время быть рядом с мужем, хотя, повторюсь, никакой опасности его жизни не угрожало. Меня поразило, с какой нежностью и трепетом они друг к другу относятся. Как он пытается оберегать её от любых волнений – даже лёжа на больничной койке. Как она заботится о нём, поминутно поправляет одеяло ему, спящему, проверяет лоб губами – не горячий ли… Знаешь, я как наяву вижу их в будущем: глубокими стариками, лет этак под девяносто. Уверен, их отношения останутся такими же… трепетными. Это и есть волшебство любви, понимаешь?
– Понимаю, – Илона улыбнулась. – Но к чему ты мне это сейчас рассказываешь?
– Я тоже так хочу, – отозвался Сергей просто. – С тобой.
Она резко отвернулась к окну, чтобы скрыть задрожавшие губы. А может, она действительно всё усложняет? Отличный парень, который безумно ей нравится… и, если быть с собой откровенной – даже больше, чем просто нравится. Которого она хочет, и у которого от неё буквально срывает крышу… Ну и чего она добивается, упорно строя из себя ханжу? Что теряет? Через несколько часов они расстанутся – и кто знает, когда им удастся увидеться в следующий раз. Да и удастся ли, в принципе?
И самое обидное – ей даже нечего будет вспомнить. Что страшного случилось бы, если бы они переспали? И в то же время Илона понимала, что не хочет вот этого банального "перепихнулись и разбежались". От Сергея ей было нужно большее. Не только его тело. И поэтому – видимо, подсознательно – она боялась слишком уж к нему привязываться и гнала прочь. Ведь, если прекратить всё это, пока не поздно, пресечь в зародыше – затем, в случае чего, не будет больно…
А, гори оно всё огнём!
Илона решительно подошла к Сергею, ухватилась за его широкие плечи, приподнялась на цыпочки и, зажмурившись, как перед прыжком в воду, поцеловала – точно так же, как он поцеловал её позавчера. Обалдев поначалу от этого резкого перехода, Сергей быстро сориентировался и с жаром включился в поцелуй, перехватывая у неё инициативу. Его дыхание пахло зубной пастой и почему-то шоколадом…
Они прервались на миг, чтоб перевести дух. В глазах Сергея застыл немой вопрос: “Ты уверена?”
– Я этого хочу, – шепнула она ему. – С тобой. Здесь и сейчас. И потом… тоже.
И послушно подняла руки вверх, когда Сергей принялся нетерпеливо стягивать с неё футболку.
Ася
– Как-то… быстро время пролетело, – с грустью сказала Ася, когда Илона утрамбовала последние вещи в чемодане.
– Да, – с улыбкой подтвердила подруга. – И это было замечательное времяпровождение. Я так отдохнула и повеселилась, мне было тут очень хорошо… спасибо тебе огромное за то, что пригласила.
– Да брось ты, – смутилась Ася. – Я тебе ещё умудрилась испортить настроение своими глупыми претензиями.
Илона поморщилась.
– Ой, давай не будем об этом. Всё – глупости, я давно уже о них забыла.
Но Ася покачала головой. Она не хотела замалчивать проблему, ей необходимо было выговориться и снять с души этот камень.
– Я не забыла. Мне действительно ужасно стыдно за своё поведение, – она резко вскочила и обняла подругу. – Ведь мы чуть было не поссорились из-за меня. Из-за моего глупого эгоизма и…
– Перестань!..
– …и ревности. Да, я ревновала, – снова откровенно признала Ася. – Это честно.
– Кому-кому ревновать, но тебе… – насмешливо покачала головой Илона. – Ты в зеркало-то себя давно видела?
– Да, внешностью меня бог не обидел, – легко признала Ася, – но ты, помимо того, что просто моложе, чем я… ещё и мягче, нежнее, женственнее. И добрее…
– Глупости какие, – крайне смущённая, пробормотала Илона. – У меня и в мыслях не было тягаться с тобой, как-то конкурировать…
– Я знаю. Ну конечно же, знаю. Именно потому, что ты не похожа на меня, у тебя "и в мыслях не было". А вот меня сильно уязвило то, как Димка и Кит были тобой очарованы. Я чувствовала себя… – она попыталась подобрать правильное слово, – обкраденной. Но ведь… ты действительно здорово помогла нам с Никитой. Ни я, ни Димка не могли разговорить его, а ты справилась. Расположила его к себе, он открылся… и то, что мы с Никитой очень сблизились в эти дни – твоя заслуга.
– Да какая заслуга? – отмахнулась Илона. – Он просто любит вас с Димой. Вот и всё.
Поддавшись порыву, Ася снова крепко обняла её.
– Ты правда классная. И мне будет тебя очень не хватать. Надеюсь, ты ещё выберешься в Москву не раз… Хочешь, я сама отвезу вас с Соней на вокзал?
– Спасибо, но… – Илона смутилась. – Серёжа обещал за нами приехать.
Ася выразительно изогнула бровь.
– У вас с ним всё серьёзно?
– Хочется верить, что да, – пожала плечами Илона.
– Я верю, – Ася искренне улыбнулась. – Одно то, как он на тебя смотрит…
Илона счастливо зарделась.
– Намекни хоть, – глаза Аси вспыхнули неподдельным любопытством, – у вас с ним всё было?
– Было всё… и даже больше.
– В каком смысле?
– Он мне предложение сделал, – улыбка против воли растянула рот Илоны от уха до уха.
– Ого! Да твой Сергей – как экспресс, такой же скорый! – восхитилась Ася. – Слушай, за это надо выпить. Пойдём-ка на кухню, у нас классное вино осталось…
– Мне на вокзал ехать через несколько часов, – запротестовала было Илона.
– Фигня, до вечера всё выветрится без следа! – беззаботно отмахнулась подруга.
– Я с ребёнком, не забывай, – смеясь, напомнила Илона.
– О, кстати: как Сонечка относится к Серёже?
– Он ей нравится, – тут же, без заминки, отозвалась Илона. – Он действительно сумел найти с ней общий язык. Ты знаешь… Марк – он замечательный отец, мне не в чем его упрекнуть, и приезжает он так часто, как только может. Сонечка помнит его, зовёт “папой”, радуется подаркам. Но… для жизни ведь этого недостаточно. Визиты раз в месяц… всего лишь суррогат родительства. И я вижу, чувствую, что Серёжа готов принять на себя ответственность и за Сонечку тоже.
– Хороший мужик, надо брать, – важно кивнула Ася, разливая вино по бокалам.
В это время домой вернулся Дима, который ненадолго отлучался в магазин.
– Дамы, вы опять пьёте? – поразился он, засмеявшись. – Честное слово, мне уже страшно оставлять вас вдвоём!
– Присоединяйся к нам! – замахала рукой жена.
– Вообще-то, я торт купил. Думал, попьём все вместе чайку напоследок…
– Мы тоже хотим тортик! – заявил Никита, врываясь на кухню с Сонечкой на руках.
– Подслушиваешь, – шутливо уличила его Ася, притянула мальчишку к себе и звонко чмокнула в вихрастую светлую макушку.
– А как прошла твоя новогодняя ночь, Никита? – спохватилась Илона.
Он чуть смутился.
– Прекрасно. Нет, правда, было очень здорово. Дианин папа сказал… сказал, что хочет снять меня в своём клипе.
– Клипе? Вот это да! – брови Илоны взметнулись вверх. – Это же… офигеть как круто. А что за песня?
– Это будет промо-видео к спектаклю на льду “Снежная королева”, который продюсирует Дианина мама. Они сказали, что мы с Дианой – ну просто живая иллюстрация к сказке Андерсена: Кай и Герда в детстве…
– Испортят мне парня, – притворно заворчал Дима, разрезая аппетитный фруктовый торт на большие куски и раскладывая их по тарелкам.
– Значит, Диана тоже будет сниматься в клипе? – спросила Илона.
Никита кивнул.
– А ещё она исполнит несколько пируэтов на льду. Но, конечно, в самом шоу будут участвовать профессиональные взрослые фигуристы, а мы с ней чисто для клипа… как подходящие типажи. Хотя про меня Дианин отец сказал, что я тоже способный и довольно быстро всё схватываю… в том числе и то, как кататься на коньках.
– Когда станешь суперзвездой – дашь мне автограф, красавчик? – пошутила Илона, и Никита покраснел от удовольствия, а Ася с гордостью потрепала своего – такого уже взрослого, и в то же время такого ещё маленького – сына по плечу.
Галинка
Утро первого января было волшебным.
Галинка проснулась в крепких объятиях мужа, открыла глаза и тут же снова счастливо зажмурилась. Томно потянулась, как кошка, ощущая, как сладко ноет и одновременно поёт в теле каждая клеточка. Всё-таки, их вынужденное воздержание слишком затянулось… и они теперь никак не могли насытиться друг другом.
После сносгшибательного, крышесносного секса, который случился у них вчера, весь последующий день Галинка то и дело ловила на себе жадные взгляды мужа – горячие, обещающие… и боялась, что мама может их заметить.
А ведь у них ещё было столько дел на сегодня! Ничего, ровным счётом ничегошеньки пока не было готово к празднику – ладно хоть, ёлку успели нарядить заранее.
Нужно было сотворить праздничный новогодний стол, и, поскольку командовала парадом нынче мама, стандартным набором “оливье плюс шуба” дело не ограничилось. Женщина невозмутимо вручила зятю список необходимых продуктов и запретила возвращаться без них домой, горько сокрушаясь при этом, что уже не успевает сварить холодец. Белецкий лишь перекрестился в сердцах, шепнув Галинке, что вот только холодца им сейчас и недоставало. Но вообще, конечно, он не мог не восхищаться своей тёщей: всё-то у неё спорилось, всё ладилось, всё поспевало к сроку. Она даже за внучкой успевала приглядывать, хотя, конечно, Галинка была у неё на подхвате.
Весь день Белецкий пытался затащить жену в какой-нибудь укромный уголок и зацеловать до потери сознания, но тёща не давала ему возможности сделать это, по полной программе загрузив дочку помощью по хозяйству. Когда Белецкий оказывался в кухне, он только и успевал легонько ущипнуть Галинку за попу или с самым невозмутимым видом клал ей руку на грудь, когда тётя Ксана отворачивалась к духовке или шкворчащим сквородкам. Оба хихикали, как озабоченные малолетки, и бросали друг на друга многозначительные взгляды, в которых читались и воспоминия сегодняшнего утра, и предвкушение грядущей ночи.
Одним из самых важных дел, которыми озаботился муж в начале года, стала отмена всех его ближайших спектаклей. Разумеется, деньги за билеты можно было вернуть, но всё равно зрители остались страшно недовольны: многие специально ехали в Москву из других городов, чтобы попасть в театр конкретно “на Белецкого”. К счастью, руководство отнеслось к просьбе артиста с пониманием и даже сочувствием – в связи с недавней ситуацией ему гораздо важнее было побыть с семьёй хотя бы пару недель.
Галинка ликовала: две недели каникул!.. Она и мечтать не могла о таком счастье. Целых две недели вместе с мужем… и никаких репетиций, съёмок или вечерних спектаклей. Они договорились первую неделю провести в Москве, а вторую посвятить Крыму. Галинке пронзительно, до боли хотелось снова вдохнуть родной, с детства знакомый, до дрожи любимый запах моря, постоять на берегу и ощутить на лице солёные ледяные брызги. Не все любили зиму на юге – слякотно, бесснежно, промозгло, ветрено… Но это было Галинкиным “местом силы”. В Крыму она черпала жизненную энергию и возрождалась заново… после любых передряг.
Новый год они встретили вчетвером (если считать Алину) – тихо, спокойно, очень вкусно. Стол буквально ломился от разносолов: морепродукты, грузди в сметане, салат с копчёной курицей и ананасами, голубцы, мясной рулет с грибами и черносливом, фаршированная запечённая утка, картофель с чесноком и укропом… Алина уснула задолго до наступления полуночи. Галинка снова нацедила в бутылочку молока, и мама забрала внучку к себе в комнату, пробормотав, что и сама устала за день, а молодые могут продолжать веселиться и развлекаться…
Едва дождавшись, когда тёща уйдёт, Белецкий тут же впился в губы Галинки поцелуем.
– Ну наконец-то, – выдохнул он, – весь день не мог этого дождаться. Ты такая соблазнительная в этом платье…
В это время зазвонил Галинкин телефон, и она с явным сожалением высвободилась из объятий мужа. Тот выразительно закатил глаза, изображая мимикой, как невыносимо страдает, и умоляя её поскорее закруглить разговор, кто бы там ей ни звонил… пусть даже сам президент Российской Федерации.
Переговорив, Галинка немного виновато взглянула на Белецкого.
– Это Тим Солнцев звонил. Поздравлял с Новым годом. Тебя, кстати, тоже.
– Спасибо, – отозвался муж. Тот факт, что именно дочка Тима вместе с сыном Илоны обнаружили похитительницу Алины, несколько примирял его с действительностью, но всё равно до полного дзена ему было пока далеко.
– Не ревнуй, – попросила Галинка, улыбнувшись. – Он по делу звонил. Снова напомнил мне о том проекте… ну, о ледовом шоу “Снежная королева”, я тебе рассказывала. Саша, я очень… очень хочу спеть эту песню, – запнувшись, призналась она.
– Галюша, не надо передо мной оправдываться и извиняться, – он, продолжая сидеть на стуле, притянул жену к себе и уткнулся лицом ей в живот. – Если ты хочешь, то сделай это.
– И ты не будешь против? – она рассеянно поглаживала его затылок, глядя на мужа сверху вниз.
– Господи, ну конечно, нет. Не такой уж я и Отелло… Я буду только гордиться своей умницей и красавицей женой. Такой талантливой, – его рука скользнула ей под платье и стала пониматься от коленей всё выше и выше, – и такой сексуальной…
– Маньяк, – засмеялась Галинка, запуская пальцы в его волосы. – Может, хотя бы в спальню переберёмся?..
Светлана
– Я впервые в жизни завтракаю отбивной с картошкой, шашлыком и салатами с майонезом, – засмеялся Давид. – Мне определённо нравятся русские новогодние традиции!..
– Ну, скажем так, эта традиция соблюдается лишь раз в году – первого января, – весело подхватил отец. – В другие дни мы завтракаем, как обычно.
Это было чудесное, душевное, по-настоящему семейное и уютное утро. Светлана переводила взгляд с одного любимого лица на другое. Даже Давид за эти пару дней стал ей практически родным, близким, простым и понятным.
В новогоднюю ночь молодой человек попросил у Светланы прощения.
– Я… заигрался в свою обиду, – честно признал он. – Мне было шестнадцать, когда вы с отцом собрались пожениться. Я тогда всё воспринимал в штыки, и тебя просто возненавидел. За что?.. Дурак. Полжизни в себе это носил. И во имя чего?.. А папа… я никогда не видел его таким счастливым, как с тобой. Прости меня, пожалуйста.
Светлана дружески обняла его за плечи.
– Мне не за что тебя прощать, Давид. От тебя лично я не слышала ни одного грубого слова в свой адрес. Я рада, что все сомнения и недопонимания разрешились. Надеюсь, мы теперь станем чаще видеться. Всегда помни, что наш дом – это твой дом.
Нынешним вечером Давид улетал домой, в Израиль. Наташкин самолёт был завтра. Все бодрились и шутили, но в воздухе уже витало ощущение предстоящей разлуки.
