Текст книги "Новогодний P.S. (СИ)"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Предновогодняя Москва была полна туристов: всюду слышалась иностранная речь, в том числе и на английском языке, так что Наташка чувствовала себя, как дома.
А вот Светлана, как ни была рада за дочь, не могла отделаться от ощущения смутного, липкого беспокойства. И чем больше вечерело – тем больше усиливалось это вязкое ощущение.
Весь день Светлана не могла дозвониться до Даниэля.
Утром, за завтраком, всё было нормально: он расспросил их о планах на день и пообещал вечером присоединиться. Сейчас же он должен был ехать к себе в клинику: в сегодняшнем расписании у него стояло две сложные плановые операции.
Светлана привыкла, что муж может не отвечать на звонки несколько часов подряд – он в это время оперирует. Но все мыслимые и немыслимые сроки предполагаемых операций давно уже истекли, а Даниэль по-прежнему не вышел на связь. Поначалу он просто не брал трубку, а после его телефон и вовсе стал недоступен. Неужели разрядился?..
Они должны были сегодня все вместе, втроём, поужинать где-нибудь в городе, и Светлана терялась в догадках, что им с Наташкой делать, если Даниэль так и не перезвонит. Ехать домой и ждать его там?.. Попытаться связаться с кем-нибудь из персонала больницы и узнать, где сейчас находится доктор Шульман?..
Вторая идея показалась ей наиболее логичной и разумной, и Светлана принялась листать контакты в телефоне, пытаясь разыскать там номер клиники. В это время мобильный сам завибрировал в её руке, и она едва не выронила его от испуга и неожиданности.
Увы, это оказался не Даниэль. Номер звонившего был ей незнаком. Голос собеседника – мужской, отрывистый – тоже.
– С кем я говорю? Вы же – Светлана? Жена Даниэля Шульмана? – спросил незнакомец.
– Да, это я, – мгновенно холодея, отозвалась она и, остановившись, лихорадочно вцепилась в рукав Наташкиного пальто. – А что случилось?
– Вы только не волнуйтесь…
Глава 4
Оказалось, машина Даниэля въехала в опору рекламного щита. Какой-то пьяный идиот (видимо, уже начавший отмечать новогодние праздники) выскочил на встречку, и, спасаясь от неизбежного лобового столкновения, Даниэль резко свернул в сторону. Скорость была невысокой, около тридцати километров в час, к тому же, Шульман был пристёгнут – это его и спасло. А вот идиоту повезло куда меньше… Уже через пару мгновений произошло страшное столкновение на полной скорости с другим автомобилем, и оба водителя погибли на месте.
Врач, разговаривающий со Светланой, подал ей информацию в весьма оптимистическом ключе: Даниэль отделался лёгким сотрясением мозга и переломом левой ключицы, ну, а остальное – пустяки, царапины, скоро заживёт!
Однако со Светланой всё равно едва не приключилась истерика. Несмотря на то, что ей назвали адрес больницы и предложили в любой момент приехать и самолично убедиться, что с мужем всё в порядке, что он её ждёт, она боялась, что от неё скрывают правду, и умоляла дать трубку Даниэлю хотя бы на секунду – чтобы услышать его голос… Наконец, кто-то из медперсонала сжалился и исполнил её просьбу, отправившись в палату больного.
– Со мной всё хорошо, Веточка, – услышала она хриплый голос мужа и чуть не разрыдалась от облегчения. – Честное пионерское. Руки целы – а это самое главное для хирурга…
– Дурак, – прошептала она с нежностью, чуть не плача, – какой же ты всё-таки дурак… При чём тут руки? Самое главное – что ты живой!
– Я живой, – подтвердил он, – и в ближайшие несколько десятков лет на тот свет не собираюсь.
– Даня, милый, я скоро буду у тебя. Вернее, мы с Наташкой скоро будем! – поправилась она, почувствовав, как дочь ободряюще сжала её локоть, и ощущая себя немного увереннее оттого, что была не одна.
Больница оказалась не самой захолустной, но и далеко не того уровня, в которой работал сам Даниэль. Появление знаменитой актрисы Светланы Звёздной произвело фурор среди персонала и пациентов.
– О, так Даниэль Шульман – это ваш муж? – вытаращила глаза девушка на ресепшне. – Ну надо же… как тесен мир, кого только не встретишь…
– Где он? Как? Я могу его увидеть? – вцепившись в Наташкину ладонь, спросила бледная, как полотно, Светлана.
– Конечно. Сейчас врач подойдёт, он введёт вас в курс дела и проводит в палату… вот только халат надо будет надеть. Да не нервничайте вы так, к счастью, обошлось без опасных повреждений… Всё с вашим мужем будет в порядке, всё обойдётся. А вы мне вот здесь, в этой тетради, не распишетесь на память?..
Как ни бодрилась Светлана, уговаривая себя, что в палату следует войти бодрой и оживлённой – а всё-таки ноги у неё подкосились, когда она увидела лицо Даниэля: бледное, с заострившимися чертами, с густой вечерней щетиной…
Приблизившись, она ахнула: всё лицо мужа было в многочисленных, хоть и неглубоких, порезах и ссадинах.
– Это от осколков стекла, – пояснил врач, перехватив её взгляд. Он был совсем молоденьким – господи, и кому только доверяют жизнь пациентов!..
– Не беспокойтесь, заживёт быстро, мы всё обработали, даже шрамов не должно остаться. Самое важное – глаза целы. Очки защитили… – продолжал отчитываться молодой человек, но Светлана его уже не слышала.
– Даня! – она кинулась к мужу, схватила за руку, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от счастья и от отчаяния одновременно. Невыносимо было видеть его не в роли врача, талантливейшего хирурга, вызывающего благоговейный трепет у своих коллег и пациентов – а в роли больного, на казённой кровати, беспомощного и осунувшегося…
– Прости меня, Светлячок. Я сильно тебя напугал? – он легонько сжал в ответ её пальцы.
– Ещё как напугал, – выдохнула она, – я чуть с ума не сошла, когда услышала в трубке незнакомый голос, который спрашивал, кем я тебе довожусь. Сразу подумала самое страшное… – голос её сорвался.
– Я никак не мог с тобой связаться, телефон вдребезги…
– Как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит?
– Успокойся, глупенькая, у меня почти ничего не болит, а если и болит, то это совершенно не заслуживает твоих волнений… Голова немного кружится, а в целом всё действительно хорошо. Это я тебе как врач говорю.
– А рука, что с рукой? – кивнув на фиксирующую повязку на левом плече мужа, спросила она. – Это опасно?
– Перелом ключицы. Несложный. Заживёт, как на собаке, я обещаю.
– Простите, я забыла, как вас зовут? – обратилась Светлана к молоденькому доктору.
– Сергей… Борисович, – с достоинством отрекомендовался он.
– Сергей Борисович, могу я забрать Даниэля домой?
Тот с сомнением покачал головой.
– Давайте хотя бы на сутки оставим его у нас, понаблюдаем…
– А что? Есть подозрение на что-то плохое? – быстро спросила она.
– Нет, расслабьтесь. Просто ваш муж и так пережил стресс, а вы сейчас намереваетесь срывать его с места, везти в ночи домой… пусть отдохнёт, поспит спокойно. А завтра поговорим, обсудим выписку.
– Мама, он прав, – вмешалась Наташка, уловившая основную мысль разговора.
– Да, наверное, но… – неуверенно возразила Светлана.
– Поезжайте домой, девочки, – Даниэль устало улыбнулся жене и Наташке. – Ложитесь спать, утро вечера мудренее. А со мной и правда всё хорошо.
– Я сейчас отвезу Наташу, – приняла решение Светлана, – а потом вернусь к тебе. Не хочу оставлять тебя здесь одного до утра… Привезу, во что переодеться, зубную щётку, бритву… и другие важные мелочи.
– Ты собираешься провести ночь в больнице? – Даниэль нахмурился. – Не стоит, Веточка. Ну к чему эти бесмысленные жертвы? Не выспишься толком, не отдохнёшь…
– А если тебя не будет рядом, я вообще не смогу заснуть, – категорически возразила она.
– Вообще-то, это не положено… – вмешался и врач, но, перехватив умоляющий взгляд Светланы, смягчился.
– Хотя ради вас, разумеется, мы сделаем исключение. Можем даже кушетку в палату поставить, чтобы вы могли немного поспать.
– Это было бы прекрасно. Спасибо большое, Сергей Борисович, – кивнула Светлана. – Я, разумеется, в долгу не останусь.
– Ну что, вы, что вы! – испуганно замахал руками тот. – Никакого “в долгу”! Для нас это огромная честь – помочь вашей замечательной семье…
– Ты не обидишься, что я оставлю тебя ночью одну? – спросила Светлана у дочери в раскаянии, когда они ехали в такси.
Наташка изумлённо уставилась на неё.
– Обижаться?! Ты что, смеёшься?
– Ну, всё-таки, получается, мы испортили тебе поездку. Ты хотела веселиться и развлекаться, а тут…
– Мам, если ты не перестанешь нести эту чушь, обижусь уже я, – серьёзно произнесла дочь. – Поверь, я прекрасно всё понимаю. Ты должна сейчас быть рядом с Дэнни – а как иначе? Предлагаешь мне закатить истерику, если из-за этой аварии вокруг меня вдруг перестанут водить хороводы? И вообще, мне не десять лет, чтобы я боялась спать одна, без взрослых в доме. Включу себе какую-нибудь старую рождественскую комедию, выпью немного глинтвейна, опустошу ваш холодильник, а может, устрою вечеринку со стриптизёрами… – она улыбнулась, давая понять, что шутит, и прикоснулась губами к материнской щеке. – Я просто буду ждать вашего возвращения завтра. Вдвоём.
Галинка
Она ужасно нервничала – ей впервые предстояло выйти в свет, оставив кроху Алину так надолго.
Нянькой на вечер вызвали Дашу, дочь Белецкого от первого брака. Она нормально ладила с сестрёнкой, на неё можно было положиться: взрослая девица, глупостей наделать не должна… И всё-таки Галинке было не по себе.
Уже полностью одетая и готовая к выходу из дома, она всё давала Даше последние указания: чем кормить, как переодевать, во сколько укладывать спать, что делать, если малышка будет плакать…
– При любых вопросах или сложностях сразу же звони, – в завершение дал своё отцовское наставление Белецкий. Дашка выразительно закатила глаза и вздохнула.
– Родители-фанатики… смотреть противно. Валите уже на свою премию, а то все награды захапает кто-нибудь другой! Мы с Алинеусом прекрасно проведём время вдвоём, уверяю вас. И я даже не научу её плохому, обещаю. Хотя стоило бы… интуиция подсказывает мне, что в вашей скучной семейке даже не матерятся! – она засмеялась.
– Может, мы и в самом деле слегка перегибаем палку? – неуверенно предположил Белецкий уже в машине. – Слишком оберегаем Алину от любых контактов с внешним миром и никогда не оставляем её с посторонними людьми…
– Отлично, – кивнула Галинка, – с завтрашнего дня заводим ей аккаунт в инсте, приглашаем фотографов для съёмки на обложку какого-нибудь популярного журнала и начинаем таскать её по всем тусовкам, чтобы сделать из неё звезду шоу-бизнеса.
– Передёргиваешь, – он покачал головой. – Ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Тебе тоже пора как-то… встряхнуться. Никто не требует от тебя, чтобы ты добровольно запиралась с ребёнком в четырёх стенах… Или ты претендуешь на звание “мать года”?
Он, конечно, был прав. Но из-за того, что он был прав, Галинка ещё больше рассердилась. Она и так была на взводе, а тут ещё эти, будоражащие душу, нелёгкие разговоры…
– Ну, раз звание “жены года” я с треском провалила, что мне ещё остаётся делать?
Муж нахмурился, с тревогой вглядываясь в её лицо.
– Я вовсе не это хотел сказать. Галюша, да что с тобой происходит?
– Ничего, – отозвалась она, потому что не знала, что могла на это возразить.
“Ничего, кроме того, что я уродина”.
“Ничего, кроме того, что вся моя жизнь вертится сейчас вокруг ребёнка, и тебе скучно со мной”.
“Ничего, кроме того, что я ужасно боюсь ехать на эту дебильную премию, потому что все будут надо мной смеяться”.
– Я тебя не узнаю… – тихо произнёс он. – Где та солнечная и жизнерадостная девушка, которой ты была когда-то?
– Была, да вся вышла, – буркнула Галинка, понимая, что сейчас просто по-глупому расплачется. Муж не договорил, но окончание фразы так и повисло в воздухе: “Где та, которую я когда-то любил?” – Смотри лучше на дорогу, не отвлекайся.
Церемония вручения премии “Московский театрал” проходила в одном из самых красивых и просторных концертных залов столицы. На входе к Белецкому и Галинке тут же подскочило несколько ушлых журналистов, тыча звёздной паре в лицо микрофонами и наперебой выкрикивая вопросы. Белецкий отвлёкся на ответ для одного из центральных каналов, а на Галинку тотчас насела ведущая передачи, посвящённой красоте, моде и стилю.
– Скажите, Галя, как вы держите себя в форме? Соблюдаете какую-нибудь особую диету? Может, ходите в спортзал? Поделитесь, пожалуйста, секретом с нашими зрительницами, среди которых, я уверена, тоже есть молодые матери…
“Издевается? – подумала Галинка, с досадой глядя в лицо хорошенькой журналистке. – Или правда считает, что я “в форме”?”
– Я кормлю ребёнка, поэтому пока мне не до диет и не до спортзалов, – сдержанно отозвалась она.
– Многие ваши коллеги возвращаются на сцену, когда после родов проходит отсилы пара месяцев… А вы не собираетесь тоже вскоре начать петь? – хлопая ресницами, задала девушка следующий провокационный вопрос. До декрета Галинка служила в театре мюзикла, где исполняла сразу несколько главных партий в разных постановках – от испанской цыганки до Джульетты.
Сердце кольнула затаившаяся старая боль. Галинка очень, очень, очень хотела вернуться на сцену… но понимала, что пока не может себе этого позволить.
Руководство театра уже названивало ей и вкрадчиво интересовалось, когда она планирует своё возвращение. В планах на новый сезон у театра была грандиознейшая, колоритнейшая музыкальная постановка по произведениям Николая Гоголя, где Галинке с ходу, без проб или репетиций, готовы были отдать любую ведущую роль: либо строптивицы Оксаны из “Ночи перед Рождеством”, либо панночки из “Вия”, либо красавицы Параски из “Сорочинской ярмарки”. Кто, если не Галинка, с её-то украинской кровью и страстью к народным песням, мог лучше всего справиться с этими ролями?!
Галинка вяло отбивалась, что голос у неё ещё не совсем восстановился. Гормональные изменения в организме во время беременности и после родов ощутимо влияли на связки, делая голос заметно ниже, и Галинка уже не могла брать такие же высокие ноты, как прежде. Руководство закономерно возражало, что она может проконсультироваться с фониатром*, немного позаниматься с педагогом по вокалу, и голос мало-помалу вернётся.
– Вы знаете, я ещё не готова, – мило улыбнувшись, отозвалась Галинка, глядя прямо в камеру. И, в общем-то, не соврала: несмотря на то, что они только что приехали с мужем на премию, она уже сто раз незаметно покосилась на часы, размышляя, что там делает Алина. – Все мои мысли сейчас только о ребёнке. Пока я хочу побыть просто мамой…
– Эта позиция заслуживает уважения, – кивнула журналистка, – далеко не все готовы рисковать карьерой и успехом ради детей… А почему вы с мужем никогда не показываете фото вашей дочери в интернете? Поклонникам же интересно…
– Не хотим, – пожала плечами Галинка. – Подрастёт – пусть сама решает, желает ли она, чтобы её лицо было растиражировано в СМИ.
После этого вопроса её, наконец, отпустили с миром.
– Горжусь тобой, – шепнул Белецкий, беря её под руку. – Ты достойно выдержала эту бомбёжку вопросами…
И в тот же момент его ладонь невозмутимо скользнула вниз, оказавшись у Галинки на заднице.
– Что ты делаешь? – дёрнулась она. – Убери руку, увидят же!
– На то и расчёт, – спокойно отозвался Белецкий, чуть сжав попку жены. – Журналистам теперь есть, что обмусоливать, им будет не до каверзных вопросов и провокаций…
– Ах ты, тролль! – она тихонько засмеялась. – Но всё-таки убери руку, а то мне идти неудобно.
___________________________
*Фониатрия – одно из направлений отоларингологии. На практике к врачу-фониатру чаще всего обращаются представители так называемых "голосоречевых" профессий – певцы, дикторы и т. д. Фониатр занимается восстановлением голоса и развитием его возможностей.
И всё-таки тема её возвращения на сцену снова всплыла нынешним вечером. На этот раз инициатором выступил известный певец Тим Солнцев.
Галинка была шапочно с ним знакома, но в основном общалась не с самим Тимом, а с его женой Ликой: та была музыкальным продюсером и даже поставила пару вполне успешных мюзиклов в их театре. Сегодня один из Ликиных проектов был также выдвинут на соискание премии "Московский театрал" в номинации “Лучший музыкальный спектакль”.
Лика восхищала Галинку своей смелостью – недавно она родила второго ребёнка, хотя ей самой было уже чуть за сорок, и при этом продолжала жить насыщенной, активной жизнью. Если надо – она и на деловые встречи брала с собой малыша, который спокойно спал в слинге. На сегодняшнюю премию Лика сына не притащила, очевидно, оставив ребёнка с няней – и, судя по всему, не испытывала ни малейших угрызений совести по этому поводу. Всем своим видом Лика как бы демонстрировала, что с рождением ребёнка жизнь женщины не заканчивается – и Галинка в глубине души отчаянно ей завидовала. Она тоже хотела быть такой решительной, такой свободной… и такой красивой. Любому становилось понятно, что Лика легко и непринуждённо находит время и на спортзал, и на бассейн, и на профессиональную карьеру, и на друзей, и на семью… в том числе – и на секс с мужем.
Муж Лики – Тим – внезапно оказался рядом с Галинкой и, поцеловав ей руку, вдруг выступил с ошеломительным предложением: спеть с ним дуэтом.
– Это… очень неожиданно, – пролепетала Галинка, весьма растерянная и смущённая. – Но почему именно я?
– Потому что твой голос идеально подходит для моего трека, – обаятельно улыбнувшись, дал он исчерпывающий ответ. – Я переслушал десятки твоих песен и со всей ответственностью заявляю, что не могу ошибиться.
– Мой голос немного изменился… после родов, – пояснила она, и всё же не смогла удержаться от любопытства:
– А что за трек?
– У жены в планах новое грандиозное шоу – музыкальное представление на льду. В главных ролях будут не артисты, певцы или танцоры, как прежде, а фигуристы. Со многими контракт уже подписан… Лика хочет взяться за сказку “Снежная королева”, репетиции стартуют в начале января. Так вот, нам нужно записать песню и снять официальный клип перед премьерой. Это будет визитной карточкой нашего ледового шоу!
После всего, что она услышала, Галинке ещё больше захотелось записать с Тимом дуэт, но робость мешала ей сразу же согласиться.
– А можно послушать мелодию, прочесть текст?
– Ну конечно. Давай, я скину тебе все файлы, ты сама с ними ознакомишься и решишь… Но учти, я буду ждать только положительного ответа! – Тим весело подмигнул ей на прощание и снова приложился к ручке напоследок.
Белецкий, на момент этого разговора отошедший на несколько шагов для беседы со знакомым режиссёром, вернулся к жене несколько взвинченным.
– И о чём это вы так мило ворковали? – мрачно спросил он.
Галинка изумлённо похлопала ресницами, не ожидая подобного тона.
– Ну, вообще-то о работе…
– И чтобы удобнее было обсуждать работу, он не отрывал взгляда от твоего декольте? И на ушко что-то так интимно шептал… – ядовито добавил он.
– Ты что, ревнуешь, что ли? – поразилась Галинка. Рот, помимо её воли, разъехался в широченной довольной улыбке. Это было что-то новое и непривычное в их отношениях… обычно она никогда не давала ему повода для ревности. Неужели он находит её достаточно привлекательной для того, чтобы вызывать интерес у таких знаменитостей и красавчиков, как Тим?.. К чему лукавить, ей было это приятно. Хотя муж не разделял её радости от сложившейся ситуации.
– Да нет, что ты, как можно ревновать, – саркастически произнёс он. – Просто ты всегда уставшая, невыспавшаяся, не в настроении и с больной головой, стоит мне проявить хоть капельку нежности. А с Тимом Солнцевым, значит, таешь в улыбочках, почти кокетничаешь…
– Он предложил мне записать дуэтную песню, – объяснила Галинка, стараясь не слишком уж сиять. – Я ещё не дала ответа, но, если ты настроен резко отрицательно – разумеется, я откажусь.
Белецкий с грустью посмотрел на неё и покачал головой.
– Не в этом дело, ну как же ты сама не понимаешь… Разве я тебе когда-нибудь что-нибудь запрещал?..
Публика потихоньку рассаживалась пр своим местам в зрительном зале. Впрочем, там тоже невозможно было окончательно расслабиться: мешали ежеминутные вспышки фотокамер, перемежающиеся просьбами об автографе или совместном фото. Несмотря на то, что церемония была закрытой, а вход – только по пригласительным, внутрь всё равно неведомым образом просочились представители славной фанатской братии и сейчас атаковали то одну, то другую звезду, чтобы похвастаться затем совместной фоточкой в инстаграме.
– Послушай, – наклонившись к жене, негромко сказал Белецкий прямо ей в ухо примирительным тоном, – у меня появилась классная идея по поводу новогодней ночи.
– И какая же? – с опаской спросила Галинка; она не любила внезапной смены планов. В этот раз они условились, что просто встретят Новый год втроём – по-домашнему, своей маленькой семьёй.
– Полетели в Крым? Всего на пару дней… Отпразднуем, налопаемся фирменных деликатесов твоей мамы, чуть-чуть отдохнём – и назад. Дольше я всё равно не смогу, у меня спектакль третьего января.
Галинка на миг даже зажмурилась от явственного ощущения счастья. В Крым… родную Ялту… к любимому Чёрному морю и материнским рукам…
– Да и маме твоей будет приятно, – словно прочитав её мысли, заметил Белецкий. – Она же безумно скучает по тебе и Алине. Дадим ей шанс вволю понянчиться с внучкой, а сами хоть там недолго останемся наедине… раз уж в Москве у нас это не получается.
И снова он был прав, как никогда прав. Галинкина мама обожала маленькую Алиночку, но видела её в основном лишь на фото и видео. За полгода бабушка прилетала в Москву лишь дважды, пребывая в уверенности, что не следует лишний раз беспокоить своего звёздного зятя.
– А раптом набридну? Це тобі я мама, а для нього я – теща…* – рассудительно говорила она Галинке.
К Белецкому она относилась с трепетом и нежностью, хотя поначалу, разумеется, была не в восторге от этого союза. Шутка ли: сорокалетний мужик, самый известный ловелас российского кинематографа – и скромная, милая, неопытная девочка, которой было чуть за двадцать, когда они впервые встретились… Но будущий зять быстро растопил суровое тёщино сердце своим обаянием и джентльменскими манерами, и теперь она готова была сдувать с него пылинки.
– Ну так что? – шепнул Белецкий. – Как тебе моя идея? Правда, супер?
Супер-то супер, но… Галинка вдруг отчётливо поняла, что в Крыму, хочешь – не хочешь, а им придётся остаться один на один. Уж мама позаботится об их покое, она будет занимать Алину столько, сколько потребуется! Галинка представила, как они останутся с мужем наедине. Тут уже нельзя будет прикрыться отговорками “я устала”, “не включай свет” и “тише, ребёнка разбудишь”. Он непременно захочет заняться с ней любовью. Увидит, наконец, её без прикрас – всё её несовершенное тело, все изменения, которые с ним произошли после родов… Представила эту картину – и машинально съёжилась, принимая закрытую позу.
– Я не знаю, – ответила она как можно более спокойным тоном. – Разумно ли это – выдёргивать Алину из знакомой обстановки и засовывать в непривычное, чужое место, к тому же всего на пару дней? И как она перенесёт полёт? Может, всё-таки дадим ей чуть-чуть подрасти?
– Как знаешь, – холодно отозвался он, сразу же отдаляясь и как будто становясь чужим, незнакомым.
___________________________
*А раптом набридну? Це тобі я мама, а для нього я – теща… – А вдруг надоем? Это тебе я мама, а ему – тёща… (укр.)
Илона
Она чувствовала себя, как ребёнок в магазине игрушек. Или нет – скорее, как дворовый мальчик из сентиментальных рассказов русских классиков, попавший на господскую ёлку.
Илона вертела головой в разные стороны – так, что вскоре заболела шея, узнавала то одну, то другую знаменитость, и пищала от восторга. Ася, забавляясь над её непосредственной реакцией, время от времени вставляла свои ремарки по поводу той или иной звёздной персоны, поскольку знала на этом мероприятии если не всех, то очень, очень многих.
– Вон тот… народный артист… спит со своим молоденьким партнёром по спектаклю. И не смотри на почти тридцатилетнюю разницу в возрасте, они уверяют, что это любовь… даром что у народного – законная жена и четверо детей. Главное, всех всё устраивает, в том числе и жену. Да не таращь ты глаза так явно, а то он заметит, что мы на него пялимся!
Илона послушно уткнулась взглядом в свой фужер с шампанским.
– А эта актрисуля в прошлом году буквально ворвалась в театральный и киношный мир… Взяли её практически с улицы, ни образования, ни опыта, ни даже московской регистрации, представляешь? Ошивалась по подворотням и подземным переходам, подворовывала… сирота откуда-то из Мухосранска. Зато типаж – обрати внимание, какой! Ну вот… подобрали где-то на вокзале, отмыли, одели, накормили… теперь блистает на подмостках и на экране. Такая вот современная сказочка о Золушке. И говорят, что главреж театра, в котором она играет, даже не сделал её своей любовницей – но в этом я лично сомневаюсь, – Ася многозначительно усмехнулась и тоже пригубила своё шампанское.
– А это кто? Белецкий? Неужели сам Белецкий?! – поразилась Илона, заметив среди публики знаменитого артиста. – Ма-а-амочки мои, я сейчас умру…
– Хорош, чертяка, – признала Ася будто бы даже с сожалением, а затем лукаво взглянула на подругу:
– Хочешь, я тебя с ним познакомлю?
– Что?! – опешила Илона. – Ты его знаешь лично? Ой, нет… я боюсь… то есть, очень хочу… то есть – боже мой, я просто не верю, что это возможно!!!
– Возможно, возможно, – засмеялась Ася. – Да не бойся, он не кусается.
Несмотря на эти заверения, Илона торопливо хлебнула ещё шампанского для храбрости, чувствуя, как трясутся от волнения все поджилки.
Перехватив Асин взгляд, Белецкий, стоявший неподалёку, приветливо улыбнулся и сам подошёл поздороваться.
– Асенька, рад тебя видеть, – сказал он, целуя её в щёку. – Ты, как всегда, прекрасно выглядишь.
Илона чуть не задохнулась от восхищения, когда артист оказался рядом. Ася же вела себя совершенно невозмутимо, словно ничего особенного не было в том, что один из самых офигенных и красивых мужчин, каких только можно было себе представить, делает ей комплименты.
– Познакомься, Саша… это моя подруга Илона, – представила Ася. – Поклонница твоего таланта.
Ну спасибо хоть, сказала – “таланта”, а то выставила бы её сейчас перед ним озабоченной дурочкой из тех, что вешаются к звёздам на шею с признаниями в любви, подумала Илона отстранённо.
– Мне очень приятно, – сказал в ответ Белецкий, и тон его голоса был таким, что немедленно, безусловно, безоговорочно хотелось поверить в искренность его слов. В то, что ему, звезде российского кинематографа, действительно приятно познакомиться с какой-то провинциальной училкой в декрете.
Илону буквально обволокло сиянием его синих глаз, от которых лучиками разбегались мелкие морщинки. А ещё у него была добрая, очень добрая улыбка. Правда… немного печальная, что ли?.. Или просто усталая?.. А может, ей просто показалось?
– Же… желаю удачи на премии, – робко произнесла она, краснея до ушей, как первокурсница. – Я буду за вас болеть.
– Спасибо большое, – поблагодарил он всё с той же подкупающей искренностью. – Ну, тогда мне точно ничего не страшно, – и снова улыбнулся.
Теперь понятно, почему у него было столько женщин… Да разве хоть одна могла отказать ему, столкнувшись с этим морем обаяния?! Простые, вроде бы, банальные вежливые фразы, но… как это было сказано!
– С ума сойти, – застонала Илона, едва Белецкий, извинившись, отошёл – его снова окликнул кто-то из журналистов. – Какой мужчина, боже… Слушай, а кто у него жена? Я что-то про неё почти ничего не знаю. Или не помню… – и она залпом допила шампанское.
– А вон, посмотри направо, – Ася еле заметно качнула головой. – Блондинка в чёрном платье…
– Эта малышка? – удивилась Илона. – Чёрт, и что они все находят в таких молоденьких девочках… – в сердцах произнесла она, имея в виду свою собственную историю – ведь Марк променял её именно на юную особу, студентку, которая писала у него дипломную работу. Впрочем, если отбросить предвзятость, жена Белецкого была вполне мила.
Некоторое время обе – и Ася, и Илона – наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой. Белецкий, закончив разговор с репортёром, подошёл к жене, ласково приобнял за плечи, и в это время перед ним вдруг возникла какая-то худощавая девица в очках с просьбой о совместном селфи.
– Не на того напала, – усмехнулась Ася негромко. – Белецкий с некоторых пор вообще не фотографируется с поклонницами.
– Почему? – удивилась Илона.
– Да там какая-то мутная и не очень красивая история… просто настал момент, когда таких фотографий в сети стало ну очень много, и каждая вторая фанатка на основании совместного фото приписывала себе роман с кумиром… В общем, достали мужика, – засмеялась она.
Ася оказалась права – с безупречной вежливой улыбкой Белецкий всё-таки отказал поклоннице в просьбе о селфи. Та явно не ожидала, что её отошьют, и надулась, а артист, желая разрядить обстановку, шутливо добавил, объясняя свой отказ:
– У меня жена ревнивая.
Получилось достаточно громко для того, чтобы эту, в общем-то, невинную, шутку услышали все, кто оказался неподалёку. Вокруг замелькали понимающие улыбочки, послышались сдержанные смешки… и тогда обиделась уже, собственно, жена.
Илона увидела, как девушка вспыхнула, высвободила своё плечо из-под руки Белецкого и торопливо отошла. Артист, ещё раз извинившись перед фанаткой, поспешил за упорхнувшей супругой.
– Боже мой, какие страсти и истерики, – несколько ошеломлённо заметила Илона.
– Гормоны бушуют, – многозначительно улыбнулась Ася. – Она родила несколько месяцев назад.
– Ах, вон оно что, – Илона тут же прониклась к девушке невольной симпатией и пониманием. – То-то мне показалось, что она немного на взводе. В постоянном напряжении. А он-то как за ней помчался, – заметила она с иронией. – Неужели и правда – любовь? Про него столько слухов и сплетен ходит, якобы он спит со всеми подряд…
– Не со всеми, – вздохнула Ася. – Поверь мне, я тоже пыталась…
– Ты?! – ахнула Илона недоверчиво. – Ты – пыталась – соблазнить – Белецкого?!
– Только тс-с-с, – Ася подмигнула подруге. – Между нами, хорошо? Ну да, был такой… незначительный эпизод в биографии. Мы на съёмках одного фильма с ним пересеклись. Но, знаешь… ничего у меня тогда не получилось. Да и к лучшему, конечно, – снова вздохнула она. – Так… поцеловались только один раз, да и то по моей инициативе.
