Текст книги "Пойманные в city"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Люсенька! – умильно восклицал Артурка, всплескивая руками. – Да кто же еще мне это сделает, если не ты? Ты же моя гордость! Ты так замечательно пишешь, никто здесь больше так не умеет!..
Ну, это, разумеется, если он был в хорошем настроении. Если же Артурка пребывал в плохом (а это случалось гораздо чаще), то он не церемонился, а принимался орать, выпучив глаза и брызжа слюной:
– Что значит – «не мои обязанности»?! Здесь главный – я, и только я решаю, у кого какие обязанности!!! Скажу тебе – пошла мыть окна, пойдешь и будешь мыть!!! А не пойдешь – скатертью дорожка!!!
Собственно, Люська уже привыкла не реагировать на его вопли и не воспринимать их всерьез, хотя поначалу, когда только устроилась на работу, такое отношение начальника вгоняло ее в оторопь. Многие, кстати, уходили из молодежного центра после пары месяцев – банально нервы не выдерживали. Люська же не увольнялась лишь потому, что отдавала себе отчет: ее главная работа все-таки в редакции, а не в Центре, и эта работа была ей очень по душе. А периодические нашествия Артурки можно и перетерпеть – поорет, поорет и перестанет, а должность такая на дороге не валяется.
Можно было догадаться, что звонит он в последний праздничный день вовсе не затем, чтобы сообщить, что с нового года повысит ей зарплату. Боже, неужели же пошлет ее на какое-нибудь очередное идиотское мероприятие Центра? Только не это… Не отвечать?.. Но ведь он возьмет измором, она уже знала по собственному опыту, будет названивать без перерыва. Отключить телефон?.. Мало ли, может, она едет в метро и находится вне зоны действия сети… Да, но не может же она быть в метро целый день!
«В конце концов, чего я боюсь? – разозлилась Люська. – Сегодня официальный нерабочий день, так? У меня свои планы… Я, может быть, вообще не в Москве. Если даже он захочет меня куда-то отправить – я его сама отправлю очень далеко, пусть обломается. О таких вещах нужно предупреждать заранее, а сейчас я банально не могу!»
Исполненная решимости, она вышла в кухню, чтобы не разбудить мирно спящих девчонок, и ответила на звонок.
– Люсенька! – обрадовался Артурка, услышав ее голос. – Доброе утро! С Новым годом и Рождеством! – спешно покончив с необходимыми реверансами, он взял быка за рога. – Готова ли ты поработать на благо отчизны?
– Не готова, – с ходу сурово отказалась Люська. – У меня, между прочим, выходной.
– Надо, Люсенька, надо, – Артурка вздохнул с притворной скорбью, словно давая ей понять, что разделяет ее нежелание, но, увы, ничего поделать с обстоятельствами не может. – Родина тебя не забудет… Тут и дело-то пустяковое…
– А что за дело? – поддалась Люська на провокацию и тут же отругала себя за это – ну все, теперь он с нее живой не слезет!
– К завтрашнему дню в мэрии ждут буклет – итоги работы нашего Центра за прошлый год. Ну, коротенько пробежаться по всем нашим программам, и карьерным, и информационным, и патриотическим… Кто, как не ты, лучше всего об этом знает!.. Напишешь о карьерных форумах, о «Вертикали», о поездах памяти… в общем, подведешь итоги, так сказать! Выберем самые удачные фотографии, быстренько сверстаем…
Люська обмерла. Буклет!.. По итогам года! Да тут на несколько дней работы, он ее что, за полную дуру принимает?! И ведь наверняка он об этом знал и раньше, как минимум за месяц. Но просто, как обычно, все на свете забыл и спохватился в самую последнюю минуту, а теперь резко вспомнил, и Люська должна расплачиваться за его забывчивость… Ну уж нет, не на ту напал!
– Артур, я не могу, у меня дела, – сказала она твердо.
– Отложи свои дела, дорогая. Ты же понимаешь, это вопрос жизни и смерти…
– Не понимаю. О таких жизненно важных вопросах принято предупреждать заранее.
– Да я сам только что узнал! – мгновенно соврал Артурка.
– Артур, но я не могу приехать в офис! Я вообще за городом, на даче у друзей… – она тут же пожалела, что не назвала какой-нибудь более отдаленный в географическом плане участок, потому что Артурка вцепился в эту фразу, как клещ.
– Люсенька, ну я же не говорю – сейчас… Сколько тебе нужно времени, чтобы добраться до Москвы? Часа два, три? Подъезжай в офис к обеду…
Это уже переходило всякие границы. Люська начала беситься.
– Я не могу приехать! – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул и не выдал ее слабину. – Я не приеду, Артур…
Прежде чем он успел что-то возразить, она нажала кнопку отбоя. Артур немедленно перезвонил снова. Люська терпеливо выждала, когда телефон оттрезвонит энное количество звонков (отклонять входящий было бы совсем грубо), и, не став дожидаться, пока босс наберет ее заново, отключила мобильный вовсе.
«Кажется, у меня будут большие проблемы в редакции…» – подумала она с тоской.
Спать ей уже не хотелось – слишком она разволновалась. Вздохнув и покачав головой, она чиркнула спичкой о коробок и поставила чайник на плиту.
На кухне появилась недовольная заспанная Жанка. Она вернулась из клуба под утро; судя по всему, повеселилась она там на славу, но сейчас явно мучалась с похмелья от головной боли. Как всегда, когда у нее было плохое настроение, Жанка решила сорвать злость на том, кто оказался поблизости.
– А можно было не орать, разговаривая по телефону? – раздраженно бросила она. – Ты, кажется, забыла, что не одна здесь живешь…
– Извини, если разбудила, – покладисто отозвалась Люська. – Я не хотела. Меня саму этот звонок застал врасплох…
– А ведь сегодня последний выходной, – продолжала бубнить Жанка, – я так мечтала выспаться…
– Я, между прочим, тоже, – заметила Люська. – А ты явилась домой в четыре утра, да еще долго шумела и возилась в прихожей, чем, между прочим, разбудила и меня, и Алину… Мы же не жаловались.
Жанка сделала вид, что не услышала ее замечания – она открыла дверцу холодильника и принялась изучать его содержимое.
– А что, минералку мою допили? – с досадой спросила она, накручивая себя еще больше.
– Господи Боже, – Люська покачала головой. – Жан, никто и не думал трогать твою минералку. Я даже не знала, что она вообще была. Ты сама, наверное, ее выпила и забыла об этом…
– Да что ты меня за дуру держишь! – рявкнула Жанка. – Думаешь, я не в состоянии вспомнить, допила я минералку или нет?!
– Никто не держит тебя за дуру, – спокойно отозвалась Люська. Впрочем, это спокойствие давалось ей с трудом – она чувствовала, что уже начинает закипать, как чайник, который она поставила на огонь. – Но ты сама себя этой самой дурой постоянно выставляешь, не находишь?
Жанка зло прищурилась.
– Лучше прямо скажи, что я тебя раздражаю!
– Не надо перекладывать СВОИ эмоции на других, – парировала Люська. – Если тебя все вокруг раздражают, это еще не значит, что они испытывают к тебе то же самое.
– Не все, – хмыкнула Жанка. – Меня раздражают отдельные личности…
– Да знаю я, знаю, какого ты обо мне мнения, и не обольщаюсь на этот счет, – Люська презрительно скривила губы. – Только, видишь ли… Есть одна хорошая поговорка – будь проще, и к тебе люди потянутся. Возьми себе на заметку…
Впервые они говорили так откровенно. Сейчас обе испытывали одновременно и напряжение, и облегчение от того, что не надо больше притворяться и создавать видимость хороших отношений – все маски были сброшены.
– Тебе тоже следовало бы взять себе на заметку, дорогая, – подхватила Жанка ей в тон, – что ты как была деревней, так ею и осталась… И если ты трахаешься с мальчиком из шоу-бизнеса, это еще не значит, что тебе удалось пролезть в высшее общество, как бы сильно ты этого ни желала.
Люська молча проглотила «деревню», специально решив на нее не реагировать. Но на «желание пролезть в высшее общество» она смолчать уже не смогла и искренне расхохоталась.
– Ей-богу, ты так часто ставишь мне в вину связь с Димой, что я уже начинаю подозревать, что ты попросту завидуешь. Наверное, сама спишь и видишь, как в это самое высшее общество попасть хотя бы бочком, хоть с краешку постоять… И тебе не понять тех, кто туда вовсе не стремится.
– Я? Завидую? Тебе?! – фыркнула Жанка. – Просто не люблю, когда люди строят из себя невесть кого и выпендриваются на пустом месте…
– Как раз в этом ТЕБЕ, моя дорогая, нет равных. Так что ты не по адресу…
Жанка не нашлась, что ответить на это, и зашла с другого бока:
– Люсь, да все, поголовно все отмечают, как ты изменилась… И не в лучшую сторону. Мы с Алиной так от тебя устали, ты стала просто невыносимой в последнее время…
– Вы – с Алиной?! – Люська снова не выдержала и расхохоталась. – Вот чего не выношу абсолютно, так это вранья. Жан, единственный человек в этой квартире, которого терпят, сжав зубы, – это ты. Понимаешь – ТЫ!
– Ну так вали, переезжай к своему Ангелу, раз ты меня терпеть не можешь! – с ненавистью выкрикнула Жанка.
– Я подумаю над этим, – серьезно пообещала Люська. Она и в самом деле размышляла о новом месте жительства. Если не у Димы (хотя тот давно предлагал, даже отдал ей запасные ключи от квартиры, чтобы она могла бывать у него в любое время), то хотя бы просто съехать подальше от Жанки. Но ее удерживало то обстоятельство, что переезд неизбежно поставил бы Алину в затруднительное положение. Вряд ли подруга захочет оставаться один на один в квартире с самодуркой Жанкой. Но, с другой стороны, не может же Люська взять ее с собой к Диме… А если они с Алиной вдвоем просто найдут другое съемное жилье – это получится не слишком красиво по отношению к Жанке, они ее подставят – вряд ли она в одиночку «потянет» отдельную квартиру…
– Подумай, – Жанка метнула в нее недобрый взгляд и затянулась сигаретой. – И вообще, выключи уже свой чайник, он действует мне на нервы, он давно уже вскипел…
– Да пошла ты!.. – в сердцах бросила Люська и резко выключила газ на плите. Чаю больше почему-то не хотелось. Она выскочила из кухни, добежала до своей кровати и рухнула на нее. Сначала Артурка, теперь вот Жанка с ее претензиями… Не многовато ли для одного утра?! Да гори оно все синим пламенем! А у нее, между прочим, сегодня законный выходной и долгожданная встреча с Димой… Но настроение уже было безнадежно испорчено.
«Надо уезжать отсюда, – думала Люська, уткнувшись лицом в подушку. – Хватит плясать под Жанкину дудку. Давно уже пора поставить точку в нашей так называемой дружбе. Я больше не могу это выносить…»
Но в глубине души она с трусливой обреченностью понимала, что порядочность и чувство долга не позволят ей сделать этого. Ведь ее переезд будет означать либо то, что она кинет Алину, либо то, что они с Алиной обе кинут Жанку. А ей этого совершенно не хотелось. Она все еще лелеяла надежду, что все как-то разрешится миром, утрясется со временем само собой. Был бы срок… И были бы железные нервы.
ЧАСТЬ 3
…Самое страшное в большом городе – это депрессия.
Большие города либо сжирают тебя полностью, либо падают к твоим ногам, вознося тебя на божественный Олимп. Пока ты куда-то бежишь, что-то делаешь, носишься по работе как очумелый – город тебе изо всех сил помогает. Ты – смазка для его шестеренок, он подталкивает и прокручивает тебя: дальше, дальше, дальше, дальше… Но, как только ты остановился, задумался о том, что ты здесь делаешь, – ты становишься помехой всем механизмам. И город начинает тебя медленно, но верно раздавливать. Уничтожать.
Из Интернета
Москва, 2006 год
На следующий день Люська явилась на работу, ожидая, что Артурка первым же делом вызовет ее к себе в кабинет и устроит выволочку за то, что она так нагло проигнорировала его просьбу. Однако босс заглянул в редакцию лишь мимоходом, скользнул по Люське взглядом, не поздоровался, не произнес привычного, как воздух: «Ну что, Люсенька?..» (это плохой знак, отметила она машинально), сообщил Марии Викторовне, что уезжает в мэрию до вечера и скрылся за дверью.
– Не знаете, зачем он туда поехал? – как можно равнодушнее поинтересовалась Люська у главной редакторши.
– Отчетный буклет отвозить, – ответила та со вздохом.
– Буклет? – пораженно переспросила Люська. – Неужели он готов?!
Мария Викторовна взглянула на нее с обидой:
– Еще бы он не был готов… Артур вчера меня экстренно вызвал на работу, я сутки над буклетом трудилась – весь день, вечер и ночь. Сейчас спать хочу – умираю, ну хорошо хоть, что после обеда уезжаю домой, Артур отпустил. Пытались еще и вас позвать на подмогу, но так и не смогли дозвониться, – добавила она укоризненно.
– Я… была за городом, – отозвалась Люська в замешательстве. Значит, этой несчастной курице пришлось отдуваться за Люську, и она осталась по ее вине без выходного! Впрочем, что это, одернула себя Люська, не хватало еще нажить себе комплекс вины… Мария Викторовна осталась без выходного не по Люськиной вине, а по вине Артура. Кто же знал, что он окажется таким забывчивым идиотом и вспомнит о важной и срочной работе в последний момент?!
«Что ж, буклет все-таки готов, и слава Богу. Но сдается мне, что Артурка заимел на меня зуб!» – мрачно подумала Люська. Чем ей могло это грозить, она пока не знала. Ведь не уволит же он ее за это, в самом деле. Или уволит?.. На душе заскребли кошки, сделалось как-то неуютно. Нельзя, конечно, было сказать, что это работа ее мечты. Хотя в принципе в «Вертикали» ей нравилось… если бы не Артуровы заморочки. Но думать о том, что тебя могут вот так просто взять и выставить за дверь, было неприятно. В конце концов Люська попыталась успокоить себя тем, что худшее, что ей грозит – это потеря к ней доверия у Артура. Ну, перестанет он ее отныне грузить своими идиотскими заданиями «написать красиво», так это же ей только на руку!
Она бы охотно обсудила свои «мильон терзаний» с верным рыцарем Михаилом, но тот почему-то отсутствовал на рабочем месте. Возможно, он был на какой-нибудь съемке, а может, приболел… Люська со стыдом вспомнила, что не разговаривала с Мишей уже черт знает сколько времени. За время новогодних выходных он пару раз звонил ей, но Люське постоянно было некогда, и она сбрасывала его звонки, обещая себе, что перезвонит, как только освободится, да так ни разу и не сделала этого. Правда, тридцать первого декабря она честно отправила ему поздравительную СМС-ку, однако извещения о доставке не получила и списала все это на новогодние перебои со связью.
Впрочем, у нее не получилось долго грузиться размышлениями на эту тему – позвонила Алина.
– Ну что, помирились? – первым делом поинтересовалась Люська, имея в виду ссору подруги и Тамера. В последнее время это было единственной темой их разговоров, поскольку Алина ни о чем другом просто думать не могла и постоянно плакалась Люське в жилетку. Даже в Новый год Тамер не соизволил позвонить Алине, хотя она всю ночь прождала его звонка. Люська молилась, чтобы все у этих несчастных влюбленных поскорее наладилось, потому что невероятно устала от их восточных страстей.
– Ой, если бы… – вздохнула Алина. – Люсь, это какой-то непрекращающийся дурдом… Просто безграничная нервотрепка. У меня уже сил нет с ним спорить… Мы сегодня по телефону полтора часа разговаривали, но опять ничего не решили, не выяснили…
– Господи, что там выяснять-то? Он так и не понял, что свалял тогда дурака? Уже два месяца прошло, а он все тебя мурыжит!
– Он не верит… Считает, что я намеренно хочу сделать из него идиота. И что с тем парнем заигрывала и кокетничала специально. Якобы в силу своего менталитета. Мол, все русские такие… Я уже сама себе кажусь полным дерьмом. Потому что он меня в это дерьмо постоянно окунает…
– Бред какой-то! – возмутилась Люська. – Алин, ты меня извини, конечно… Я все понимаю – и разницу менталитетов, и восточный темперамент, и даже религиозные заморочки… Но, по-моему, его беспричинная ревность уже попахивает шизофренией. Надо доверять любимому человеку.
– А он не доверяет мне… Значит, не любит?.. – упавшим голосом докончила Алина.
– Да любит, конечно. Просто он идиот, у самого куча комплексов, а он на тебя их перекладывает… Нет бы жить да радоваться – такая девушка ему досталась!.. А ты тоже – нет бы знать себе цену, а ты постоянно ему поддакиваешь, соглашаешься с тем, что виновата – даже в тех ситуациях, когда виноват он! Надо же и уважать себя немножко, – расстроенно сказала Люська. – Алин, поверь, я не хочу тебя обидеть этими словами, я просто переживаю за тебя…
– Я знаю, – уныло отозвалась Алина. – Просто у меня сейчас в голове такой сумбур творится… Ты после работы домой?
– Н-н-нет, – виновато пробормотала Люська, чувствуя себя предательницей – у подруги, понимаешь ли, «личная драма», а она… – Мы с Димой договорились встретиться. Но если что, я могу и отменить встречу, позвоню ему… Хочешь?
– Не надо, не надо! – испугалась Алина. – Я просто так спросила… Хорошего тебе вечера!
…Хорошего вечера, однако, не получилось.
В метро Люська неожиданно упала в обморок. Это случилось с ней, кажется, первый раз в жизни – во всяком случае, за все то время, сколько она себя помнила. Причем она так и не поняла, почему это произошло. Особой толкучки и давки не было, духоты тоже не наблюдалось. Правда, в вагоне не осталось свободных мест – но к этому Люське было не привыкать. Она стояла, держась за поручень, и вдруг почувствовала себя… не то чтобы плохо – но как-то странно. Сердце заколотилось, как бешеное, стало трудно дышать, в глазах сначала потемнело, а затем заплясали звезды, затошнило, колени ослабли. «Сейчас упаду!» – подумала она с испугом. Больше всего в тот момент Люська, вот удивительно, была обеспокоена не тем, что в принципе может упасть, а тем, что напугает остальных пассажиров, если неожиданно брякнется на пол. Ей сделалось неловко. Вот же, проклятая неуместная деликатность!.. Она пересилила себя и, слегка наклонившись, обратилась к сидевшему прямо перед ней мужчине:
– Не могли бы вы уступить мне место?.. – она хотела было мило добавить, что плохо себя чувствует, и извиниться, но со страхом поняла, что язык ее практически не слушается, так что вежливо завершить фразу не получилось. Но мужчина, вглянув на ее белое, как мел, лицо и посиневшие губы, видимо, все понял без объяснений и торопливо вскочил. Люська хотела было сесть, но тут ее повело куда-то в сторону, стало совсем темно, уши словно заложило ватой… а спустя несколько мгновений она обнаружила, что уже полулежит на сиденье. Рядом суетливо кудахтали голоса, кто-то активно растирал ей левую ладонь, а во рту у нее была приятная прохлада от таблетки валидола (кто ее туда засунул? как? когда?). Люська резко приподнялась и смущенно огляделась – вокруг нее толпились люди, глядели участливыми глазами. Господи, как же неудобно вышло…
– Дочка, ну как, лучше тебе? – сердобольно спросила пожилая женщина, державшая ее за руку.
– Да, спасибо, – Люська покраснела от смущения и кивнула. – Мне уже совсем хорошо…
– А ты растирай, растирай руку-то! – посоветовала та. – Поможет… И куртку расстегни, чтобы дышать легче было!
Люська хотела было встать, но ей не позволили.
– Посиди-ка еще минут пять, приди в себя…
Люська сидела, уставившись под ноги. Ей было ужасно не по себе, хотя, конечно, она понимала, что ее вины ни в чем нет – ну, стало плохо человеку в подземке, с кем не случается…
– Со всяким бывает, – подтвердила женщина ее предположения, – ты не переживай! А в следующий раз, как себя нехорошо почувствуешь, не стесняйся к старухам подходить – у них всегда лекарства есть…
– Да что вы такое говорите, – вмешалась молодая женщина в модной каракулевой шубке. – Надо же знать, какие лекарства! А то по незнанию можно напичкать человека до смерти… Вон, на «Пушкинской» в прошлом году случай был, тоже девушке плохо стало, а у нее с сердцем врожденные проблемы, так ей бабка какая-то впихнула свое старушечье лекарство, у девчонки от него сердце вообще остановилось, и когда «скорая» приехала, поздно уже было… Надо знать, чего давать!
– Да «валидол» же! – обиделась пожилая. – Что с него сделается… А ей, видите, сразу полегчало…
– А я и не про нее говорю! – рассердилась молодая. – Я про прошлогодний случай, тоже в метро… В газетах даже писали.
В воздухе запахло спором, грозящим перерасти в ссору – в метро это почему-то случалось частенько, словно люди, попав в замкнутое подземное пространство, быстрее обычного теряли контроль над собой. Люська вовсе не хотела, чтобы из-за ее обморока разгорались страсти. К счастью, в этот момент поезд замедлил бег, и она услышала:
– Станция «Сокол»!
Это была ее остановка. Люська резво вскочила с места, мимоходом послала всем пассажирам извиняющуюся улыбку и помчалась к дверям.
– Вот бесстыжая, а еще молодая! – тут же осудил ее кто-то вслед. – Ни «спасибо» людям, ни «до свидания»…
На свежем воздухе Люське стало значительно лучше. Она, не торопясь, прогулочным шагом дошла до Диминого дома. «Не буду ему говорить по обморок, – решила она по пути, – разволнуется еще почем зря… Все ведь уже нормально!» Хотя обморок – это, конечно, не было нормальным. Видимо, она просто переутомилась за последние дни, и морально, и физически. Господи, да с тех пор, как она живет в Москве, еще ни дня – ни единого денечка! – не обходилось без стресса! Хорошо бы отдохнуть, отоспаться, отлежаться… Но в свете обозначившихся проблем с Артуркой об этом нельзя было и мечтать. Он теперь ей и дня отдыха – даже за свой счет – не даст. Тем более, что новогодние каникулы только-только закончились…
– Ты чего такая? – испугался Дима, едва открыв ей дверь.
– Какая? – удивилась Люська; ей искренне казалось, что она уже совершенно пришла в норму.
– Такая… зеленая. Ты ела сегодня что-нибудь, вообще? – обеспокоенно спросил он.
– Конечно, пообедала в редакции, как обычно, – кивнула она, понимая, что скрыть свое состояние у нее, видимо, не получилось. Пришлось признаться:
– Я сейчас сознание потеряла в метро…
Дима перепугался еще больше, схватил ее за руки, повел в комнату, бережно поддерживая, как тяжелобольную, усадил на диван и сам уселся рядом, с тревогой заглядывая ей в глаза.
– А сейчас как себя чувствуешь? Почему это вообще случилось? С тобой такое уже бывало?
– Впервые. Никогда до этого не падала в обморок. Оказывается, это так противно… Особенно когда понимаешь, что не можешь вдохнуть, и тошнит одновременно, – Люську передернуло от воспоминания.
– Тебе надо к врачу, – с серьезной озабоченностью произнес он, трогая ее лоб, чтобы определить, не слишком ли он горячий. – Сдать кровь на гемоглобин, проверить сердце, давление… Может, с желудком проблемы, раз тошнит, это может быть гастрит. Слушай, – он вдруг изменился в лице, – а ты, случаем, не беременна?
От такого предположения Люська едва не потеряла сознание второй раз за день.
– Беременна?! Ты что!!! – воскликнула она, бледнея и краснея одновременно. – Этого не может быть! Мы же всегда предохранялись…
– Всегда, – подтвердил Дима, – кроме одной ночи. Тогда, после моей презентации… Помнишь?
Разумеется, Люська помнила. В тот раз все получилось настолько спонтанно, что никто из них не позаботился о контрацепции. Да и как можно было думать о каких-то презервативах, когда их отношения висели на волоске!.. Воссоединение после ссоры прошло бурно и страстно, и мысль о предохранении не пришла никому из них в голову. Они просто любили друг друга. Люська тогда успокоила себя тем, что у нее, по идее, должны быть «безопасные дни», и больше не вспоминала об этом.
– Ну-ка скажи мне, когда у тебя в последний раз были месячные? – деловито, словно врач-гинеколог, осведомился Дима. Люська смутилась, поскольку не привыкла обсуждать с парнями свои «критические дни».
– Не помню…
Она и в самом деле не помнила. Столько было волнений и переживаний за последние месяцы, что она как-то прекратила следить за своим циклом. Нет, до Диминой презентации месячные определенно были. А вот после…
Ее лицо сделалось испуганным.
– Ты знаешь, а ведь, кажется, после презентации – ни разу… Когда она у тебя состоялась?
– Четырнадцатого ноября, – припомнил Дима. Люська охнула.
– Это значит… значит, если да… то уже почти два месяца!
– А тест на беременность ты не делала? – спросил он.
– Да с какой стати? Мне это даже в голову не приходило. Ты меня сейчас просто ошарашил этим предположением.
– Если бы ты более внимательно следила за своими женскими делами, то, возможно, сейчас не была бы так ошарашена, – он ободряюще улыбнулся ей, хотя видно было, что сам растерян. – Однако тест все-таки надо сделать.
– Конечно, сделаю, – кивнула она. – Надеюсь, это просто какое-то гормональное расстройство, а не беременность. У тебя дома тест не завалялся, случайно?
Дима нервно расхохотался.
– Откуда? Думаешь, держу его для своих многочисленных подружек на всякий случай?
Шуточка про подружек больно царапнула. Люська неожиданно расстроилась, хотя понимала, что он всего лишь неудачно схохмил. Просто ей сейчас было не до смеха, она находилась в смятении чувств и эмоций.
– Да не переживай ты, – Дима обнял ее за плечи. – Все будет хорошо, даже если это беременность…
– Что хорошего? – Люська отбросила его руки. – Мне этот ребенок не нужен так же, как и тебе!
– Почему ты думаешь, что он мне не нужен? – спросил Дима, уставившись в пол.
– А что, разве это не так? – язвительно усмехнулась она. Тот помолчал немного, а затем тихо ответил:
– Нет. Я люблю детей, и своего ребенка тоже буду любить. Я, знаешь, где-то даже рад, что так получилось. Все встает на свои места.
– Что-то голос у тебя не шибко радостный, – уличила она его. Дима перевел взгляд на нее.
– Я вижу, что ты расстроена, – сказал он печально.
Люська расплакалась.
– Я не расстроена, я в шоке! Дим, я даже не знаю, как реагировать, если это правда беременность. Я пока не готова взять на себя эту ответственность… Я тоже очень люблю детей, но… это все очень неожиданно для меня.
– Хочешь сделать аборт? – жестко спросил он. Она растерянно покачала головой, одновременно пытаясь вытереть со щек льющиеся слезы:
– Я ничего пока не знаю… А почему ты спрашиваешь?
– Да потому, – резко отозвался он. – Люсь, просто предупреждаю… Если ты пойдешь на аборт, я тебя… я тебя убью, честное слово!
От его ледяного тона и от жесткости произнесенных слов Люська так растерялась, что даже перестала плакать.
– Что ты имеешь в виду? – пролепетала она.
– Что слышала, – бросил он. Затем, опомнившись, кинулся к ней, обнял и крепко прижал к себе.
– Прости… Я не хотел тебя обижать. Люсь, пожалуйста, давай оставим этого ребенка!
Она уставилась на него в изумлении.
– Это для тебя так важно?
– Важно… – он отстранился и взглянул ей в лицо. – Я тебе уже не раз рассказывал, что воспитывался в консервативной семье. У меня мама вообще грузинка, у нее традиционное строгое воспитание. Так вот, что бы там ни говорили, но аборт – это самое настоящее убийство. И еще… – на мгновение он запнулся, словно размышляя, стоит ли посвящать ее в такие подробности, но все-таки продолжил:
– Моя бывшая девушка однажды забеременела и тайком сделала аборт. Я так и не смог ей этого простить. Мы расстались.
Люська потрясенно уставилась на него.
– А когда… когда это случилось?
– Давно… Еще на втором курсе. Я тогда в общаге жил, с Юрием Васильевичем только-только начали работать, – Дима махнул рукой, словно отгоняя неприятные воспоминания.
– Ты сильно ее любил? – спросила Люська. Господи, как же она мало, оказывается, знает о нем, о его прошлых отношениях, о личной жизни… Ведь и он тоже любил кого-то, тоже страдал… Наивно было бы полагать, что она у него первая. Да ведь и у нее до Димы был многолетний непростой роман с Дроздовым.
– Любил… – Дима пожал плечами. – Да, тогда казалось, что любил. Сейчас, конечно, все уже в прошлом. Прошу тебя, давай не будем. Мне неприятно об этом вспоминать.
– А если бы она не сделала аборт? – настойчиво продолжала выпытывать Люська, чувствуя, что ее охватывает привычная ревность, вытесняя даже «беременные» переживания. – Вы были бы вместе до сих пор?
– Да чего гадать, если бы да кабы! – Дима покачал головой. – Это все неважно. Сейчас со мной рядом – ты. И, возможно, скоро нас будет трое… Поверь, ни о чем другом мне даже мечтать не приходится! Обещай мне, что не станешь делать аборт.
– Обещаю, – она улыбнулась ему сквозь непросохшие блестки на ресницах.
– Вот и славненько, – он снова обнял ее. – И не бойся ответственности за ребенка, глупышка. Ответственность за вас обоих я беру на себя, тебе ни о чем не придется беспокоиться…
По пути домой Люська купила в аптеке сразу несколько тестов на беременность. Делала она это во второй раз в жизни. До этого приходилось озаботиться вопросом продолжения рода лишь однажды. Она тогда еще встречалась с Андреем и страстно, дико, безумно желала забеременеть от него. Ей наивно казалось, что, если она «залетит», то он немедленно подаст на развод с женой. Однако Андрей был слишком осторожен, чтобы позволить этому случиться. Он держал ситуацию под контролем, и Люська могла только подчиняться его воле. Жанка дружески советовала ей тайком проколоть презервативы во время свиданий, но Люське никогда не удавалось это сделать. Не обшаривать же его карманы, пока он в ванной? В конце концов, один раз у них случился незащищенный контакт – Андрей тогда немного выпил, был веселым, беззаботным и разухабистым. Но наутро он так казнил себя за это, что Люське сделалось страшно – а если она и в самом деле забеременеет?.. Андрей боялся, что нежеланный ребенок «на стороне» разрушит его телевизионную карьеру. Тест тогда показал одну полоску, к величайшему Люськиному и Андреевскому облегчению.
«А ведь в случае положительного результата Андрей, наверное, погнал бы меня на аборт, – запоздало сообразила она. – Едва ли он согласился бы, как Дима, принять ответственность за меня и малыша…» Она понимала теперь, что Андрей был слишком продуманным человеком и никогда не позволял случайностям влиять на свою жизнь. Наверняка и ребенка они с Аллой запланировали совместно и целенаправленно, а то, что он разыгрывал тогда перед Люськой шок и смятение – так это была всего лишь показуха и попытка сохранить хорошую мину при плохой игре. Хотя, возможно, Люська просто была слишком на него зла и потому все его прошлые поступки виделись ей теперь в дурном свете.
Зайдя в квартиру и бросив сумку на пол прямо в коридоре, Люська сразу же устремилась в туалет, чтобы сделать тест.
– Приспичило, еле дотерпела? – насмешливо бросила Жанка ей в спину. Впрочем, тон ее был не злобным, а вполне миролюбивым. Очевидно, она уже сама подустала от бесконечного напряжения в отношениях с подругой, остыла и теперь в свойственной ей манере пыталась наладить отношения. А может, поняла, что и впрямь перегнула палку. Однако Люське было не до размышлений на эту тему, мысли ее были заняты другим. Все ее внимание сейчас сосредоточилось на вопросе: «Одна или две полоски?»
