Текст книги "Пойманные в city"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
– Я буду смотреть тебя в прямом эфире, – пообещала она, стараясь, чтобы не дрожал голос.
– Ну хорошо. Когда все закончится, я позвоню…
До эфира оставалось еще три часа. Люська вся извелась и издергалась за это время. Пульс у нее сделался совершенно бешеным, вдобавок, кажется, поднялась температура. Нужно было переделать кучу домашних дел, в том числе и постирать накопившееся за неделю белье, но она просто не могла себя заставить. Ее трясло от необъяснимого ужаса, все валилось из рук. Когда же подошло время передачи, то она поняла, что вот-вот рухнет в обморок от волнения. Пришлось глотать валерьянку, чтобы хоть немного успокоилось захлебывающееся от страха сердце.
Передача началась и пошла своим чередом. Люська, правда, с трудом воспринимала смысл звучащих с экрана фраз, но ей важнее было просто видеть лица этих ДВОИХ… Она все могла понять по их глазам, без слов. Так, например, она отметила, что Дима чувствует себя спокойно и уверенно, настроенный на обстоятельную беседу. Андрей, как всегда на своих шоу, был немного ироничным, немного холодноватым, но в то же время Люська не могла не отметить прятавшегося в его глазах любопытства – он все время пристально, хоть и исподтишка, изучал Диму… Это было незаметно человеку со стороны, но Люська, к сожалению, слишком хорошо его знала.
Дима держался молодцом, охотно и не ломаясь спел итальянскую арию (акапелла), когда зрители в зале попытались обвинить его в том, что он не умеет петь вживую. Ария вызвала шквал аплодисментов – даже сам Андрей вежливо похлопал в ладоши. Люська тоже немного расслабилась, отошла, заулыбалась… И тут Андрей неожиданно спросил:
– Ну, а как с личной жизнью у такого завидного и знаменитого жениха? Не секрет, что о тебе, Дима, ходит множество противоречивых слухов…
– В личной жизни у меня все прекрасно, – Дима обезоруживающе улыбнулся. – У меня есть девушка, и нам очень хорошо вместе.
Андрей приподнял бровь.
– Вот как? Не желаешь ли обнародовать имя своей избранницы? К чему такая скрытность?
– Почему – скрытность? – Дима пожал плечами. – Она совершенно непубличный человек, вся эта шумиха вокруг нас, знаю, ее напрягает… Я не прячу ее от общества, я просто ее берегу. Кстати, она и сегодня отказалась со мной сюда приехать.
Андрей покивал головой, как бы принимая к сведению эту новость, а затем спросил:
– То есть она не связана с шоу-бизнесом?
– Она связана с прессой, – Дима снова улыбнулся. – Но, слава богу, она не испорчена миром гламура и вообще всех этих модных светских вечеринок… Она очень человечная, настоящая и хорошая.
Люська сидела перед экраном ни жива ни мертва. Андрей, однако же, ничего не сказал больше по этому поводу и быстренько сменил тему. Они поговорили минут десять о чем-то другом, а затем прервались на рекламную паузу.
Казалось бы, ну что там – рекламная пауза! Что можно успеть за пять-шесть минут!.. Но когда на экране снова появились студия, ведущий и гости программы, Люське хватило одного лишь взгляда на Диму, чтобы понять – ОН ВСЕ ЗНАЕТ. Она просто увидела его глаза. Это были глаза недоумевающие, ошеломленные, страдающие… Он словно отключился сейчас от всего, что происходило в студии, и отрешенно смотрел куда-то в сторону.
– Я тебя ненавижу!!! – взвыла Люська, мысленно обращаясь к Андрею. – Сволочь, гад, скотина, что ты ему сказал?!! Что, черт тебя побери, ты ему наговорил?!!
Андрей же после этой рекламной паузы, наоборот, повеселел, весь как-то расцвел, приободрился… Дима кое-как ответил на оставшиеся вопросы, и передача подошла к концу. Люська кинулась к телефону, ожидая обещанного звонка. Она безумно боялась того, что Дима ей сейчас скажет, и в то же время страстно ждала, когда он позвонит…
Дима не звонил. Люська засекла время. С момента окончания шоу прошло две минуты… три… четыре… пять… Конечно, было глупо ожидать, что он сразу же кинется ей звонить – может, он там сейчас автографы зрителям раздает. Но она продолжала сидеть, гипнотизируя взглядом мобильник, и считать: десять минут… пятнадцать… двадцать…
Спустя час после завершения программы Люська не выдержала и набрала его номер сама. Телефон оказался выключенным. Вне зоны действия сети Дима быть не мог, он не пользуется метро, значит – отключил специально… Может, отключил на время передачи? Но передача закончилась час назад!!! Люська почувствовала, что сейчас завизжит от охватившего ее нервного напряжения… Она набрала номер еще раз – недоступен…
Телефон был недоступен еще четыре часа. Что пережила Люська за это время – не описать словами. Она то принималась рыдать, то выкрикивала проклятия в адрес Андрея, то начинала панически бояться того, что Дима больше никогда ей не позвонит, то вдруг пугалась, что с ним могло что-то случиться… Дошло уже до того, что она собралась сама ехать к нему домой – он же говорил, что у него свободный вечер, значит, он должен быть дома. Перед тем, как надеть куртку, она наудачу еще раз набрала номер Димы… и услышала гудки. Сердце остановилось.
Он долго не отвечал. Люська считала гудки, как до этого считала минуты. Дима взял трубку после десятого. «Наверное, раздумывал, отвечать или нет!» – догадалась она с тоской.
– Алло… – сказал он чужим, хриплым и глухим голосом.
– Дим… – начала Люська и замолчала. Все слова, которые она так тщательно готовила, разом вылетели у нее из головы. Дима тоже молчал.
– Это… это я, – произнесла она наконец.
– Я узнал, – отозвался он совершенно без выражения.
– Я тебе звоню уже несколько часов…
Он молчал. Люська не выдержала и взмолилась:
– Ну скажи хоть что-нибудь! Что произошло?
– А ты сама не догадываешься? – устало спросил Дима. – Я-то, дурак, тебя еще с собой на передачу звал… Вот, наверное, ты повеселилась, а? Но могла бы и меня предупредить, как близко ты, оказывается, знаешь Андрея Дроздова…
– Это не так! – Люська до боли в пальцах стиснула трубку. – Дима, я, честное слово, не хотела, чтобы так все вышло! Я собиралась тебе все сказать, но… я просто не хотела по телефону, понимаешь?
– А до этого почему не говорила? У тебя было столько возможностей рассказать мне правду…
– Да какую правду? – жалобно спросила Люська. – Дим, я не знаю, что он там тебе наговорил, но…
– Ты меня обманула, – перебил ее он. – Я же просил тебя, Люсь! Я тебя по-человечески просил… Помнишь… в самом начале наших отношений? Я спрашивал, все ли у тебя кончено с тем, другим. Я даже не интересовался у тебя, кто он. Мне, в конце концов, нет никакого дела, что ты спала с этим мудаком, – голос его дрогнул. Люська была поражена – он никогда раньше при ней так не выражался.
– Ну так вот, мне нет до него никакого дела, – продолжил Дима. – Я даже не касаюсь сейчас этической стороны вопроса, это относительно секса с женатыми мужчинами… Но я просил, чтобы ты была моей девушкой по-честному! По-настоящему, понимаешь?! Полностью, а не как запасной вариант…
– Что ты говоришь?! – со слезами закричала Люська. – Ну какой запасной вариант? Я сказала тебе правду, я была совершенно свободна, у нас с ним все давно кончено…
– И между тем, – мрачно подытожил Дима, – он для тебя до сих пор «самая сильная любовь в жизни». Сколько лет это уже длится, я забыл? Четыре, пять?..
– Это он тебе так сказал? – Люська задохнулась от возмущения. – Про самую сильную любовь? Дима, я повторяю: у нас с ним давно уже все закончилось, много месяцев назад!
– И именно поэтому вы с ним встречались в «Глобус Сити Молле», – бесцветным голосом произнес Дима. – Если это действительно была случайная, незапланированная встреча, не любовное свидание, то… почему ты скрыла это от меня? Что в этом такого было криминального?
Люська почувствовала, что рыдания сдавливают ей горло, и глубоко-глубоко вдохнула.
– Я не знаю, что тебе еще сказать, Дим. Ты ведешь себя как ребенок… Поверил отвергнутому сопернику… Ты видишь его в первый раз в жизни! А меня ты знаешь довольно давно – и, оказывается, совершенно мне не доверяешь?
– Теперь я не уверен, действительно ли я знаю тебя…
– Мне абсолютно не в чем перед тобой оправдываться. Я ни в чем не виновата…
Дима помолчал.
– Не знаю, Люсь, – выговорил он наконец устало. – Все не так просто. Пойми, мне сейчас очень тяжело. Мне… мне надо подумать.
– Хочешь думать? Думай! – вспылила Люська. – А меня этот детский сад больше не касается! Я уже сказала тебе все, повторюсь – моя совесть чиста!
Дима продолжал молчать. Люська в сердцах отключила телефон, хотя в ту же секунду пожалела об этом. Подождала, не перезвонит ли он… Но Дима не стал перезванивать.
Плохо отдавая себе отчет в том, что делает, она набрала номер Андрея. Тот отозвался сразу же, после первого гудка.
– Слушаю!
– Знаешь, кто ты? – ровным голосом спросила Люська. – Ты просто мразь. Я тебя ненавижу и буду ненавидеть всю жизнь, до самой смерти.
– В чем дело, Люсь? – удивился он то ли притворно, то ли по-настоящему.
– Если ты еще когда-нибудь вмешаешься в мою жизнь… хоть прямо, хоть косвенно, через моих близких… Обещаю – я тут же дам интервью во все желтые газеты о том, что у нас с тобой было. А потом прямиком пойду к твоей жене – каяться. Мне уже нечего терять. Ты меня хорошо понял?..
Не дожидаясь ответа, она бросила трубку и разрыдалась.
ЧАСТЬ 2
Не люблю большие города. Не чувствую здесь, как времена года сменяют друг друга. Природа ужасно далеко, я с ней тут почти не соприкасаюсь, это напрягает. Еда вся такая ненатуральная… Я не чувствую, сколько денег зарабатываю, мне некогда тратить их на то, что хочется, и они утекают сквозь пальцы на всякую ерунду. Все слишком дорого – когда не задумываешься над этим, еще ничего, но как подумаешь, просто ужас… Много можно еще перечислять. У меня с Москвой сложные отношения. Я ее то люблю, то глаза бы мои ее не видели. Мне здесь было по-всякому: и очень трудно, и очень хорошо. Здесь мне легко быть собой. В то же время я иногда начинаю всерьез обдумывать планы переезда, но столица меня держит, не отпускает. Пока…
Подслушано в очереди в магазине
В октябре Алинин турок укатил на родину – как он сам уверял, подготовить почву. Он должен был поговорить со своими родителями о возможной женитьбе на русской девушке. То, что Алина мусульманка, облегчало задачу, но все равно стопроцентной гарантии не было. Алина вся прямо-таки извелась в ожидании и неизвестности. А тут еще Жанка постоянно подливала масла в огонь. Хлопая ресницами, она самым невинным голоском изрекала что-то вроде:
– Если твой Тамер приведет в дом русскую невестку – это будет страшным позором для их семьи. Их еще камнями закидают… Ты что, не знаешь восточных нравов? Они же дикие люди… Если бы он действительно хотел ввести тебя в свою семью, то взял бы с собой уже сейчас, чтобы со всеми познакомить. А он до сих пор тебя прячет, скрывает, боится… Ой, не нравится мне это все.
Люське от души хотелось стукнуть Жанку по голове чем-нибудь тяжелым – она же видела, что Алина и так была ни жива ни мертва от страха.
В последние дни Люська сама была раздражена и взвинчена до крайности из-за размолвки с Димой. С того злополучного прямого эфира у Андрея они так и не разговаривали… Но, несмотря на собственные неприятности, она все-таки больше переживала за Алину, потому что видела, что подруга находится на грани настоящего нервного срыва. Алина с трудом сдерживалась, стараясь сохранять на своем лице напряженную улыбку, которая выглядела поистине жалко.
– Ну что за бред? – не выдержала наконец Люська, бросаясь подружке на выручку. – Алин, ты чего загрузилась? Ты же все это прекрасно слышала и сама от Тамера. Помнишь, он приезжал к нам в гости, и вы это при мне обсуждали, просто в другом контексте… Как он логично объяснял тебе, что пока вам не стоит приезжать вместе… Это их традиции и законы, и нужно их уважать, раз уж ты выбрала его в спутники жизни. И не было там про русских, про позор и про то, что «камнями закидают», ни слова – это уже досужие вымыслы. А в том, что вы любите друг друга, вы уже не раз имели возможность убедиться. Или я не права?
– Права, конечно, – Алина слабо улыбнулась ей в ответ.
– Идеалистки! – фыркнула Жанка. Люська хмуро посмотрела на нее:
– Ну, не все же такие циничные, как ты…
– Я не циничная, – легко отбилась Жанка. – Я просто лучше знаю жизнь…
В глубине души все-таки сложно было не признать, что Жанка отчасти права. Права не в том плане, что знала жизнь лучше, а в том, что скептически относилась к возможности заключения брака между Тамером и Алиной. Многие «звоночки» не давали и Люське покоя, когда она размышляла об отношениях подруги с ее молодым человеком. Например, он часто при посторонних позволял себе высказывания в духе того, что все иностранки – «никакие» жены. «Какие», в его понимании, видимо, были окруженные детьми роботы-домохозяйки, которые мужу слова поперек никогда не скажут и глаз на него лишний раз поднять не смеют. Люська неоднократно становилась свидетельницей их ссор, когда Тамер сгоряча заявлял Алине, что никогда не возьмет ее в жены. Что, мол, таких, как она, и даже лучше – на улице полно. Правда, потом он не менее бурно просил прощения и заявлял, что это сказано сгоряча. Извинялся и признавал, что был неправ. И что ни на ком кроме Алины он жениться даже не думает. Алина сама не раз признавалась Люське в том, что по ней, видимо, уже плачет психушка.
– Сначала поссоримся, наговорим друг другу всякого, покричим, а потом начинается: прости меня – нет, это ты меня прости… Ну, что я с ним сделаю? Не убью же, – рассказывала Алина, вздыхая. – Ты, говорю, совершенно невозможный тип, настоящий садист. А он еще и улыбается, тиран. Ну как я не прощу? Люблю ведь…
И все-таки, хоть Люська и не одобряла этих чересчур бурных страстей, ей иногда становилось завидно – вот ведь какая любовь, какие чувства у людей… А у нее опять ничего. Затишье. Только думала, что повезло с парнем – и, похоже, все закончилось, так и не успев толком начаться. Люська дико скучала по Диме. Сотни раз она собиралась набрать его номер или послать СМС и всякий раз сдерживала себя. Ведь сам он не звонит, не пишет… Значит, не больно-то в ней и нуждается.
Зато спустя неделю после того прямого эфира ей позвонил Андрей. Люська была в такой ярости, увидев определившийся номер, что едва не швырнула телефон об стенку, но вовремя остановилась. Мобильник-то тут при чем?..
– Что тебе надо? – процедила она сквозь зубы. – До тебя, кажется, не дошло, что я тебе сказала в последний раз?
– Люсик, я все понял… Я именно поэтому и звоню.
– Контрольный выстрел в голову? – Люська не могла не усмехнуться. – Боже мой, Андрей, я тебе удивляюсь… Ты разгромил мою жизнь в пух и прах – и теперь, сидя на обломках, еще пытаешься и их тоже стереть в порошок… Что ЕЩЕ тебе может быть нужно от меня? До каких пор? Какого, прости, черта?!
– Просто хотел перед тобой извиниться.
– На фига?! Сдались мне твои извинения сейчас, иди ты с ними куда подальше! – она язвительно расхохоталась. – Ты то ли совсем идиот, то ли прикидываешься…
– Нет, в самом деле, прости меня за все, что я тебе сделал, – покаянно пробормотал Андрей.
– Не прощу, – отказалась Люська. – Я никогда не смогу тебя простить, я тебя презираю…
– А ты жестокая…
– Это я-то? – она задохнулась от гнева. – Ты мне будешь говорить о жестокости? Ты?! В таком случае, нет смысла продолжать этот разговор… – она хотела было отключить мобильный, но Андрей торопливо вставил:
– Подожди! Люсь, я правда понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Не знаю, что на меня тогда нашло, просто… Дима выглядел очень счастливым, когда говорил о тебе, и я…
– Не желаю это с тобой обсуждать, – резко оборвала его Люська. – Вообще не упоминай его имя, ты не имеешь на это права… ты и мизинца его не стоишь.
– Я уже понял, я ни на что не имею права, – покорно согласился он. – Даже на твое прощение, как выяснилось. Во всяком случае, заверяю тебя со всей искренностью… если ты еще хоть немного веришь мне… Обещаю, что никогда в жизни больше не потревожу тебя. Мне жаль, что все так получилось. Я действительно люблю… любил… тебя.
– Никогда в жизни не потревожишь? – задумчиво повторила Люська. – Это уж само собой. Я больше и не дам тебе такой возможности. Понял? Если вдруг ты решишь снова появиться в моей жизни… то я тебя уничтожу. Убью. Я предупредила.
Она отшвырнула мобильник и в ярости, чтобы дать выход эмоциям, шарахнула кулаком по стене. Легче не стало, только рука заболела. Люська еще больше разозлилась на Андрея – да как он смеет… У человека совершенно не осталось ни стыда, ни совести, чтобы вот так взять – и запросто позвонить, ах, прости, мол, если ненароком обидел… А ей, видимо, полагалось, как в плохом сериале, зарыдать и великодушно даровать ему свое прощение, после чего все герои этого сопливого сериала жили бы долго и счастливо и умерли бы в один день. Это он свои грехи искупает, видимо. Не хочет жить с пятном на совести. Ишь, какой умный – заработает прощение от Люськи и заживет дальше спокойно, а на ее разбитую жизнь ему в глубине души наплевать. Это подло, подло, подло! Какой же он все-таки мерзавец…
«Никогда в жизни я его не прощу, – торжественно и мстительно поклялась Люська самой себе. – Пусть даже не надеется, будет жить с этим чувством вины и мучаться… Так ему и надо. Не прощу – и точка!»
В конце октября звездная тусовка столицы задергалась и засуетилась – начинался отбор участников на ежегодный международный конкурс песни «Евросонг». Несмотря на то, что «Евросонг» традиционно проводился весной, выбрать певца нужно было заблаговременно, чтобы он успел подготовить достойный номер. Гадали, кому выпадет честь представлять Россию в этот раз, делали ставки, спорили и даже ругались.
Особый ажиотаж предстоящее событие вызвало еще и потому, что до сей поры российским исполнителям не удавалось победить на конкурсе ни разу. Самые маститые продюсеры выдвигали кандидатуры своих подопечных. Разумеется, вовсю плелись интриги, раздувались скандалы – в общем, нервы у всех были накалены до предела, страсти тоже буквально кипели, угрожая ошпарить всех, кто был мало-мальски причастен к конкурсному отбору. Люська узнала из новостей, что Дима и его продюсер Юрий Азимов тоже подали заявку на участие.
Это известие и обрадовало, и расстроило ее. Обрадовало потому, что, конечно же, Дима был достоин представлять Россию, как никто другой. Разумеется, она не могла быть абсолютно объективной к нему, но тем не менее, его голос, его талант, его невероятная целеустремленность и работоспособность повышали шансы на победу. К тому же Дима был чертовски обаятелен, молод и отлично вписывался в европейский формат конкурса. А огорчилась Люська потому, что ей бы очень хотелось лично поддержать Диму, находиться с ним рядом во время отбора, держать за руку, смотреть его выступление из зрительного зала, аплодировать, подбадривать… Однако, по понятным причинам, это было невозможно. Вот если бы Дима позвонил ей сам – она полетела бы к нему не раздумывая, а внаглую напрашиваться не хотелось. Так что ей оставалось сидеть дома и смотреть прямую трансляцию по телевизору. Победителя должны были определить путем зрительского СМС-голосования, поэтому Люська решила, что поддержит Диму хотя бы такой мелочью.
Шоком для нее послужило известие, что одним из претендентов на участие стал небезызвестный Кирилл Фикоров, с которым она имела честь познакомиться в новогоднюю ночь.
Сам Фикоров скромно величал себя «королем эстрады». Его супруга, Анна Пугач, вот уже несколько десятков лет подряд считалась певицей номер один в России. Все трепетали перед этой монаршей четой, в четыре руки удерживающей бразды правления российским шоу-бизнесом. Впасть в немилость у Анны или Кирилла считалось концом света, ибо грозило полным карьерным крахом. Король с королевой не прощали врагов, сурово их карая.
Люська на дух не выносила экстравагантного Кирилла. Его творчество не было ей близко, да и сама его личность казалась отталкивающей, несмотря на то, что Кирилл считался писаным красавцем. Высоченный смуглый брюнет со смоляными волосами и карими бархатными очами, всегда в яркой модной одежде от знаменитейших мировых кутюрье – этакий оживший греческий бог. Кстати, его предки по отцовской линии были как раз греками, отсюда экзотическая внешность и буйный темперамент. О темпераменте же Кирилла ходили байки одна страшнее другой – то он с кулаками набросился на интервьюирующую его журналистку, еле оттащили; то устроил скандал во время гастролей и сорвал концерт из-за того, что поклонники вручили ему букет цветов, с которого капала вода… Благодаря влиянию Анны Борисовны шумиху в СМИ всегда удавалось довольно быстро замять, и народ относился к «королевским» замашкам скорее снисходительно – мол, чем бы дитя ни тешилось… Он действительно вел себя временами как ребенок, этакий обаятельный enfant terrible, привыкший, что ему прощают все капризы и дерзкие выходки. Люська подозревала, что без поддержки Анны Пугач самозванный король мигом слетел бы со своего трона. И все-таки они были эффектной и загадочной парой. Что удерживало их друг возле друга? Красивая пиар-история о том, как юный Кирилл влюбился в знаменитую певицу и тоже подался на эстраду, чтобы приблизиться к Анне? Якобы в конце концов она одарила начинающего артиста своим благосклонным вниманием – мега-популярная, на много лет старше его, уже трижды разведенная до этого… Или это и в самом деле была настоящая любовь?
– Фикоров будет участвовать в отборе?! – поразилась Алина, когда Люська сообщила ей новость. – Он же… Он же старый!
– Ну, положим, старым я его назвать не могу, ему лет сорок, если память мне не изменяет. Но ты права – если он поедет на «Евросонг» от России, это будет выглядеть просто глупо! Глупо и смешно! – Люська закатила глаза. – Он настолько «неформатный» для этого конкурса… Его там просто высмеют! Эти его аляпистые наряды, вульгарные манеры, барские замашки… Не говоря уж о том, что он последние пару лет пребывает в плохой вокальной форме, сплошная фонограмма на выступлениях.
– Ему самому-то не стыдно? – Алина покрутила пальцем у виска. Люська вздохнула.
– Боюсь, он искренне и самозабвенно влюблен в себя, и поэтому не может оценивать свою персону объективно. К тому же, Анна Пугач подключила тяжелую артиллерию – все СМИ только и трубят о том, что Кирилл станет победителем.
– Ну а ей-то это зачем надо? – все еще недоумевала Алина. – Она же мудрая баба, неужели не понимает, что ее муженек выставляет себя на посмешище?
– Ой, в этих королевских играх сам черт ногу сломит, – махнула рукой Люська. – Значит, ей тоже это нужно для чего-то.
– Я все-таки верю, что Димка победит! – Алина сжала кулачки. – Он такой умничка! Тем более, несмотря на все влияние Пугачихи, результат-то зависит от зрителей, от их голосования!
– Будем надеяться, – улыбнулась Люська. – Хотя формирование общественного мнения еще никто не отменял, а наш народ привык доверять печатному слову. Если все газеты кричат о том, что Фикоров лучший, это волей-неволей откладывается в мозгах.
– Но уши-то у народа есть? – разозлилась Алина. – Что ты бурчишь, как бабка, не каркай лучше… Все у Димы будет хорошо, я верю в это.
В день конкурсного отбора Люська распереживалась так, будто ей самой предстояло петь на сцене. Ей казалось, что Димино волнение передается ей даже на расстоянии, через экран. А Дима нервничал весьма ощутимо – это было заметно невооруженным глазом. Но голосом он всегда владел идеально, за это Люська почти не беспокоилась…
Ведущие пели дифирамбы Фикорову и ненавязчиво давали понять зрительской аудитории, за кого им следует голосовать. Сам Кирилл царственно принимал комплименты и, похоже, ничуть не сомневался, что будет первым – не только в российском отборе, но и непосредственно в международном конкурсе.
– Кирилл, как настроение перед выходом? – поинтересовался у него корреспондент музыкального телеканала. Певец элегантно тряхнул своими слегка завитыми локонами.
– Настроение превосходное, – самодовольно улыбнулся он. – Вы знаете, у меня есть принцип: «Если ты не уверен в своих силах – не стоит вообще участвовать». Так что я пришел за победой, – и в приступе притворной скромности он потупил глазки.
– В вашей победе мы не сомневаемся! – подбодрил его корреспондент. Люська сплюнула в сердцах, поскольку ей очень хотелось запустить пультом в экран телевизора. Желание это усилилось в тысячу раз, когда она услышала пение «короля». Тот что-то блеял в микрофон на ужасном английском, разодетый в пух и перья, а вокруг него скакали танцоры в ярких нарядах, создавая соответствующий монаршей особе фон.
– Превосходное исполнение! – изо всех сил демонстрировали восторг ведущие. – Это был прекрасный номер! Браво, Кирилл!
Остальных конкурсантов Люська запомнила смутно. Диме предстояло выйти на сцену предпоследним – вот за него она и волновалась, а до других ей не было никакого дела.
– Итак, встречайте – участник под номером «девять», Дима Ангел! – провозгласили наконец ведущие. У Люськи внутри все оборвалось, и она бросилась к телевизору, усевшись перед ним практически вплотную. «Девять… – почему-то вертелось у нее в голове. – Это на счастье… на счастье!» Девятка была ее любимой цифрой, и Люське хотелось верить, что Диме она тоже принесет удачу, будто между ними обоими действительно существовала какая-то мистическая телепатическая связь.
– Ой, Димка!!! – завизжала и Алина, тоже прильнув к экрану.
Когда у Димы брали небольшое интервью перед выступлением, Люська предугадывала каждое его следующее слово, каждый жест – настолько он стал для нее своим, близким и знакомым в мелочах.
– Надеюсь, все те люди, которых я люблю и которые мне дороги, сейчас мысленно посылают мне пожелания удачи, – слегка смущенно улыбнулся он в камеру. «О ком это он? – лихорадочно соображала Люська. – Может, обо мне – знак подает? Чувствует, что я за него болею? А может, я все себе напридумывала, и обо мне он и думать забыл…»
Разумеется, каждый, причастный к Диме хоть немного, принял эти его слова на свой счет, поскольку у Димы был дар привязывать к себе людей не на шутку, и трудно было избавиться от его чар. Люська тоже приросла к нему какой-то частью своей души. Сейчас она жадно вглядывалась в его лицо – как же она по нему соскучилась… Ей казалось, что они не виделись с Димой лет пятьсот, а ведь прошел только месяц. «Он похудел, – думала она с тревогой, – наверное, по-прежнему устает и не высыпается толком…»
Как же Люська за него болела!.. Она сама не ожидала от себя такой бури эмоций. Ее колотила крупная дрожь, она сжимала кулаки так, что ногти больно впивались в ладони, и до крови закусывала губы. Дима пел замечательную песню на английском, лирическую, но не унылую, с красивым запоминающимся мотивом. На него приятно было смотреть, у него буквально горели глаза – очень живое получилось выступление.
– Если вы хотите проголосовать за Диму Ангела, отправляйте ваши СМС-сообщения на следующий номер… – произнесли ведущие. Люська с Алиной дружно, не сговариваясь, схватились за мобильные телефоны. У Люськи тряслись руки.
– Он выиграет, он выиграет, он должен победить… – бормотала она, как заклинание, отправляя СМС с цифрой «девять» на продиктованный номер.
Выступление последнего участника прошло для нее как в тумане. Все мысли были полны только Димой. Камера несколько раз брала его крупные планы – он сидел в своей гримерке и ждал объявления итогов зрительского голосования. Рядом с ним находился продюсер Азимов, тоже заметно взволнованный. Краем глаза Люська успела ухватить какую-то девицу рядом с ними. В ее сердце тотчас же вспыхнула дикая ревность. «Кто такая? Что она там делает?» Когда девушку показали более близко, Люська наконец узнала – это была модель Юлианна Куравлева, снимавшаяся в одном из Диминых клипов. Насколько ей было известно, Юля с Димой не являлись особо близкими приятелями, поэтому ее присутствие в гримерке выглядело по меньшей мере странно. Еще более странным было то, что в один из моментов Юля, приблизившись к Диме, небрежным хозяйским жестом положила руку ему на плечо. Дима рассеянно, думая о своем, потрепал ее по руке, но для Люськи это было как нож в сердце. Впрочем, невероятным усилием воли она заставила себя не думать об этом – больше всего ее волновали итоги голосования.
– Итак, представлять Россию на международном конкурсе «Евросонг» в следующем году будет… – ведущие медлили, вглядываясь в огромную светящуюся таблицу, цифры которой сменяли друг друга с космической скоростью. – Будет…
Люська замерла, боясь пошевелиться, словно каждое ее движение могло отрицательно повлиять на финальный результат. Камера наехала на лицо Кирилла Фикорова – тот сдержанно улыбнулся, делая вид, что ему все равно, но одновременно слегка приподнимаясь со своего кресла, словно уже готовился выйти на сцену и принимать поздравления. Люську это буквально взбесило. Он был так уверен в своей победе, что она даже на пару мгновений впала в отчаяние. Неужели же действительно все куплено, и зрительское голосование – не что иное, как простой фарс, а сами зрители реально ни на что повлиять не могут?..
– Будет… Дима Ангел!!! – хором воскликнули ведущие с неподдельным изумлением, глядя на таблицу. Димино имя гордо занимало самую верхнюю строчку в списке участников.
Люська завизжала в полный голос, вскочила с места, затопала ногами, захлопала в ладоши; то же самое сделала и Алина – на радость соседям. Они кинулись обниматься, торопясь, вопя и перебивая друг друга:
– Дима!!!
– Ура!!!
– Урища!!!
– Он лучший!!!
– Он едет на «Евросонг»!!!
– А-а-а-а-а!!!
– Я не могу поверить!!!
Затем Люська снова устремила горящий взгляд в экран телевизора. Там тоже царила веселая суматоха: Диму поздравляли коллеги, зрители в зале дружно вопили и аплодировали, на сцену несли букеты цветов… Камера выхватила крупным планом Димино лицо – он счастливо и несколько ошарашенно улыбался, кого-то благодарил, пожимал протянутые ему руки, кивал и смеялся… Продюсер, тоже улыбаясь до ушей, обнимал своего подопечного и похлопывал его по плечу.
– Позвони ему! – потребовала Алина, внимательно наблюдающая за подругой. – Позвони сейчас же и поздравь! Он обрадуется! Люсь, или сейчас – или никогда!
– А он захочет со мной разговаривать? – с сомнением переспросила Люська, хотя рука ее уже сама тянулась к мобильнику.
– Захочет, захочет! – кивнула Алина. – Момент как раз самый подходящий, его эмоции распирают, он весь на позитиве…
Люська принялась тыкать пальцем в кнопки, отыскивая Димин номер в телефонной книге. Мимоходом она снова бросила быстрый взгляд в телевизор и… замерла с открытым ртом: Дима вовсю обнимался с Юлей Куравлевой, а затем они принялись целоваться на глазах у всего честного народа. Не какие-то там невинные дружеские чмоканья в щечку – целоваться именно как влюбленные.
