Текст книги "Пойманные в city"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Звук льющейся воды смолк, и через пару мгновений из ванной – легка на помине – показалась Жанка в халате и тюрбане, закрученном из полотенца.
– Привет, – доброжелательно улыбнулась ей Люська. Та небрежно кивнула в ответ, словно Люська не из Италии прилетела, а выходила на пятнадцать минут в булочную. Однако Люська не стала придавать этому значения, ей хотелось только одного – чтобы в их отношениях царили мир, согласие и спокойствие.
– Я вам сувениры из Венеции привезла, – обращаясь к обеим подругам, произнесла Люська. – Изделия из муранского стекла. Необыкновенно красивые!
– Ой, спасибо! – обрадовалась Алина. Жанка поняла, что тут уж не отмолчишься, и благосклонно кивнула:
– Ну, как там Венеция? Воняет?
– Почему воняет? – удивилась Люська. – Прекрасный город, очень красивый и романтичный… Похож на изысканную театральную декорацию, невозможно представить, что для кого-то это – повседневность и быт.
– Наслышана, – Жанка усмехнулась. – Говорят, от тамошних каналов разит, как от помойки, – так, что и на километр близко не подойдешь. И все итальяшки немытые, жуликоватые и прилипчивые…
– Ничего подобного, – пожала плечами Люська. – Никакого неприятного запаха я не почувствовала. Мне кажется, Венеция – это такой город, который хотя бы раз в жизни необходимо посетить каждому человеку. Венеция бесподобна…
Жанка рассмеялась в голос:
– Ну нет уж, меня туда ни за какие коврижки не заманишь…
– Зелен виноград, – ехидно вставила Алина; после того, как проблемы с Тамером разрешились и она обрела уверенность в завтрашнем дне, у нее явно прорезался голосок – раньше перечить Жанке она не особо-то осмеливалась.
– Если я и поеду в Италию, то исключительно в Рим, – фыркнула Жанка. – Тем более, один мой поклонник давно уговаривает составить ему компанию на уик-энд…
Заслышав об очередном мифическом воздыхателе, Алина с Люськой незаметно для подруги переглянулись, сдерживая улыбку.
– Ой, какое колечко! – вскрикнула вдруг Алина, заметив подаренное Димой кольцо на Люськином пальце. Та смутилась, не зная, как выкрутиться из этой щекотливой ситуации. Охоту говорить о своем скором замужестве отбило вовсе, и потому Люська лишь легко улыбнулась:
– Да, симпатичное, правда? Бижутерия, конечно, и вставки из стекла… Но выглядит потрясающе, я не смогла удержаться.
На самом деле кольцо было из белого золота – любимого Диминого драгоценного металла. И бриллианты тоже были самые настоящие. Но к чему девчонкам знать об этом раньше времени?.. Вон и Жанка заметно расслабилась, узнав, что кольцо – дешевка.
– Миленькое, – великодушно признала она. – Простенько, но со вкусом. Хотя я, конечно, никогда не надела бы бижутерию.
Придя в офис в понедельник утром, Люська с радостью обнаружила Мишин рюкзак на его рабочем месте. Значит, он, наконец-то, вернулся из Франции! Ура!
– Людмила, вы на больничном были или на курорте? – удивленно спросила Мария Викторовна. – Такая посвежевшая, повеселевшая…
Разумеется, Люська ни одной живой душе в редакции не обмолвилась о том, что побывала в Венеции с Димой Ангелом. Больничный ей устроила милейшая Сушила Кумар, заговорщически подмигнув – мол, беременным нужно всячески потакать и поощрять их слабости.
– Выздоровела окончательно, вот и выгляжу хорошо, – улыбнулась Люська. Хорошо еще, что Дима снимал клип в Европе, а не где-нибудь в Тайланде – объяснить шоколадный загар после возвращения оттуда было бы куда сложнее.
– Ну и замечательно, – благосклонно кивнула главредша. – Вы даже в весе прибавили.
Комплиментом это можно было назвать с большой натяжкой, но Люська и сама знала, что поправилась килограмма на три. Конечно же, не из-за беременности – еще рано было, а банально из-за того, что предавалась в Италии восхитительному чревоугодию. Впрочем, впервые в жизни она не переживала из-за своего веса – ее вполне устраивало то, как она выглядит. Спасибо Диме, который денно и нощно вселял в нее уверенность в собственной неотразимости.
– Зарплату еще не давали? – полюбопытствовала Люська.
– Обещали не сегодня-завтра, – вздохнула Мария Викторовна. – Будем надеяться и верить…
Люська тоже скорбно вздохнула. Работники Центра регулярно сталкивались с задержкой зарплаты; порой они ждали своих денег по две-три недели. Что ж, действительно только и оставалось, что молча надеяться…
– А где Михаил? – спросила Люська, решив отвлечься от неприятных мыслей.
– Да где-то здесь рядом был, – отозвалась из-за своего стола секретарша Катя, хотя вопрос адресовался не ей. – Наверное, в буфете…
– Он обо мне не спрашивал?
– Нет, – пожала плечами Катя, изо всех сил прикидываясь равнодушной.
– Что ж, пойду и я выпью чаю, – решила Люська. – Тем более, до начала рабочего дня еще целых десять минут…
Миша словно ждал ее появления. Он сидел за их любимым столиком и смотрел на дверной проем. При виде Люськи он медленно поднялся со своего места ей навстречу и все время, пока она радостно семенила к нему, продолжал молча стоять и смотреть на нее странным взглядом.
– Мишенька! Как же я соскучилась! – воскликнула она, подходя к нему вплотную. К ее великому удивлению, он не распахнул для нее широкие дружеские объятия, как это водилось между ними раньше, а все так же, не говоря ни слова, непонятно глядел на нее.
– Ты что? Не хочешь поздороваться? – удивилась Люська. Миша поцеловал ее в щеку, подождал, пока она усядется, и присел сам.
– Ну, привет, – выговорил он наконец.
– Ты чего такой бука? – Люська недоуменно уставилась на него. – Мы сто лет не виделись, мне так тебя не хватало…
– Видимо, очень сильно не хватало… Если ты несколько раз обрывала мои звонки, не удосужившись даже перезвонить после этого, – сказал он ровным голосом. Несмотря на Мишину внешнюю бесстрастность, Люська поняла, что он глубоко обижен. Ей сделалось стыдно.
– Прости, дорогой, – она в раскаянии дотронулась до его ладони. Миша непроизвольно сжал пальцы в кулак. – Я так замоталась в те дни, и ты звонил мне в очень неподходящие моменты, так получилось… А потом… Потом я же послала тебе СМС! – вспомнила она.
– Я ничего не получал, – пожал он плечами. – Когда это было?
– Кажется, в новогоднюю ночь… да, точно!
Он снова слегка передернул плечами.
– Меня не было в России на Новый год. Московский телефон не работал.
– Да, я знаю, ты был во Франции, мне Мария Викторовна рассказывала про какой-то фотоконкурс… – заискивающе затараторила Люська, пытаясь заслужить прощение. – Кстати, как там все прошло?
– Нормально, – отозвался Миша несколько более теплым тоном. – А что ты мне писала в СМС?
– Да всякие новогодние пожелания, – смутилась Люська, потому что и сама уже толком не помнила. – Ну, там… здоровья, успехов в работе…
– …Счастья в личной жизни, – иронично докончил он за нее.
– Ну, зачем ты издеваешься? – укоризненно вздохнула Люська.
– Издеваюсь?! Помилуй Бог, неужели я не заслуживаю счастья в личной жизни? – воскликнул он.
– Да ну тебя! – она махнула рукой и засмеялась. Миша тоже не смог сдержать улыбки.
– Ну что, мир? – спросила Люська, заметив перемену в его настроении.
– Надо еще подумать… – продолжал набивать себе цену Миша.
– Чего тут думать?! Я же вижу, что ты тоже по мне скучал, – подколола его Люська. – А я тебе, между прочим, подарок привезла – настоящий итальянский кофе… Я же знаю, что ты неравнодушен к хорошему кофе.
– Откуда привезла? – удивился Миша. Люська и забыла, что для всех редакционных сотрудников она была на больничном, поэтому не задумываясь ляпнула:
– Из Венеции!
– О, так ты уже и в Венеции побывала… – понимающе протянул Миша. Люська опомнилась.
– Только никому из наших не говори, хорошо? – попросила она виноватым тоном. – Не хочу это афишировать.
– Ну, Люсь, за кого ты меня принимаешь, – серьезно ответил он. – Конечно, я унесу эту тайну с собой в могилу.
– Спасибо, – улыбнулась она.
– Кстати, о тайнах… – словно бы вспомнил Миша. – Тут одна птичка на хвосте принесла… – он замялся, подыскивая слова. – Ну, что ты… что вы с Ангелом… в общем, что вы ожидаете прибавления.
– Эту птичку зовут Катерина? – мрачно осведомилась Люська. – Вот ведь болтушка! А ведь тоже клялась и божилась, что ни одной живой душе…
– Я – мертвая душа, мне можно, – мрачно пошутил Миша.
– Однако частенько же вы с ней обо мне сплетничаете, как я погляжу, – сердито сказала Люська. – Это ведь именно от тебя она узнала, что я встречаюсь с Димой! Интересно, сколько еще народу в курсе моего интересного положения?
– Ну-ну-ну, не наговаривай на Катюшу, – примирительно произнес Миша и погладил Люську по руке. – Уверяю тебя, что в редакции никто кроме меня больше не в курсе. Просто я особый для нее человек… К тому же, – он невесело хмыкнул, – она, бедняжка, надеется, что подобная новость стопроцентно отдалит меня от тебя, ну, в смысле, что я окончательно перестану питать иллюзии на твой счет…
– А ты питаешь? – тихо спросила Люська. Он уставился ей в лицо своими пронзительными синими глазами.
– Нет, не питаю… Уже очень давно.
– Прости… – зачем-то сказала она. Он только махнул рукой и преувеличенно весело улыбнулся:
– Ну так что? Вас можно поздравить?
– Можно, – смущенно кивнула Люська.
– И какой срок уже?
– Два с половиной месяца. Рожать в августе.
– Счастливый отец, надо полагать, летает как на крыльях?
– Он мне предложение сделал, – призналась Люська. Миша округлил глаза:
– А ты что ответила?
– Опять издеваешься, – хихикнула она. – Конечно же, я ответила согласием.
– Конечно же, – покивал понимающе Миша, – разве ты могла ответить иначе…
– А как у тебя с Катей? – спросила Люська.
– Все хорошо… – неопределенно отозвался он.
– В твоем понимании «хорошо» или в Катином тоже?
Миша задумался, постукивая пальцами по столу.
– Знаешь, чтобы все было хорошо в ее понимании, мне нужно как минимум тоже сделать ей предложение и немедленно родить с ней троих детей.
– Она хорошая девушка… – начала было Люська, но Миша решительным жестом остановил ее.
– Она слишком хороша для меня. Я не смогу сделать ее счастливой так, как она этого заслуживает. Точка. И не надо пытаться устраивать мою жизнь, хорошо? В конце концов, я взрослый мужик. Сам справлюсь.
– Само собой, – невозмутимо отозвалась она. – Твоя личная жизнь – не мое дело. Мне гораздо важнее и нужнее твоя дружба. На это-то я могу рассчитывать?
– Ну разумеется, – Миша снова, как в старые добрые времена, притянул ее к себе и звонко чмокнул в макушку.
В редакцию они вернулись вместе, что не укрылось от ревнивого Катиного взгляда. Люська виновато улыбнулась ей – а что еще она могла сделать? Впрочем, долго терзаться угрызениями совести не пришлось, потому что Мария Викторовна позвала ее к телефону.
– Людмила? – услышала она в трубке незнакомый женский голос. – Добрый день, вас беспокоят из газеты «Московский экспресс». Меня зовут Алена Жигулина, я ведущий автор этого издания.
Люська не являлась читательницей данной желтой газетенки, но прекрасно знала, что та из себя представляет. Скандалы, сплетни и слухи из жизни звезд, полоскание грязного белья у всех на виду, публичное сведение счетов… словом, все то, что Люська не могла не презирать по-журналистски и просто по-человечески.
– Что вам угодно? – удивилась она, понятия не имея, какие у нее могут быть общие точки пересечения с «Московским экспрессом».
– Видите ли… – Алена на мгновение замялась, но потом решительно взяла быка за рога. – До нас дошли сведения… что вы являетесь подругой Димы Ангела. Мы хотели бы сделать с вами большое интервью, с выносом на первую полосу.
– Да вы что, с ума сошли? – Люська буквально оторопела от подобной бесцеремонности.
– А что такого? – невозмутимо усмехнулась та в ответ. Голос у нее был низкий, прокуренный. – Наша публика страсть как охоча до подробностей личной жизни российских знаменитостей. Пока есть спрос – будет и предложение. Так вы согласны?
– Конечно, нет! – фыркнула Люська. – Как вам такое только в голову могло прийти!
– Мы могли бы договориться, – спокойно возразила Алена. – Назовите свою цену – мы готовы раскошелиться за ваши откровения.
– Да ни за какие деньги! – воскликнула Люська в сердцах.
– А вот это напрасно, – таким же ровным голосом произнесла Жигулина. – Дадите вы нам интервью или нет, а материал мы все равно сделаем. Так что это даже в ваших интересах – предоставить сведения, так сказать, от первого лица…
– Черт знает что такое! – выругалась Люська и шваркнула трубкой о рычаг.
Алина с Тамером улетали из аэропорта «Домодедово» в восемь утра. Люська, разумеется, поехала провожать подругу. Обе разливались в три ручья, словно прощаясь навек. В глазах Алины плескался тщательно замаскированный ужас перед неизвестностью – что ждет ее там, в чужой стране, да еще и в качестве «турецкой жены»? Но в то же время ее взгляд выражал надежду на благополучную семейную жизнь.
– Пообещай, что будешь там счастлива, – Люська хлюпнула носом, в очередной раз обнимая Алину. – От души тебе этого желаю… Береги ее как зеницу ока. Понял? – строго обратилась она к Тамеру. Он шутливо отдал честь:
– Есть, босс!
– Я буду… буду скуча-а-ать по тебе… – всхлипнула Алина. Тамер снисходительно наблюдал за ними, слегка посмеиваясь. Весь его вид выражал презрение к подобным телячьим нежностям, но, несмотря на это, он терпеливо пережидал слезы и сопли, понимая, что подругам нужно как следует проститься.
– А я вам желаю счастья с Димой, – горячо зашептала Алина Люське в ухо. – Он замечательный, и я так хочу, чтобы у вас все было хорошо!
Люська открыла было рот, собираясь рассказать о беременности и о скорой свадьбе, но в этот самый момент объявили регистрацию на рейс. Алинино лицо моментально сделалось растерянным, взгляд заметался, щеки побледнели. Тамеру пришлось взять инициативу в свои руки. Он подхватил их с Алиной чемоданы и предложил отправиться к стойкам. Люська в последний раз обнялась с подругой, пожелала ей удачи на новом месте, взяла с нее обещание позвонить при первой же возможности, и они расстались. Кто знает, на какой срок?..
Люське пора было ехать на работу. Как назло, на обратном пути из аэропорта она попала в пробку. На добрых два часа маршрутка застряла на дороге. В итоге Люська явилась в редакцию с получасовым опозданием. Самое неприятное, что в момент ее появления там как раз находился Артурка – обычно он сидел у себя в кабинете, но именно сегодня ему приспичило провести утро непосредственно в редакции.
– Извините, что опоздала, – виновато пробормотала Люська, поздоровавшись. – Я провожала подругу в аэропорт…
Артурка не удостоил ее ответом, а Мария Викторовна, елейно улыбнувшись, произнесла:
– Людмила, сходите в бухгалтерию за зарплатой.
По идее, надо было порадоваться. Но у Люськи в груди неприятно екнуло – какое-то нехорошее предчувствие. Бухгалтерия находилась этажом выше. Люська бросила настороженный взгляд на Артурку (она готова была поклясться, что он исподтишка наблюдает за ней, делая при этом вид, что страшно занят просмотром сверстанных полос нового номера газеты) и вышла из редакции.
Предчувствие ее не обмануло – напротив ее фамилии в списке сотрудников стояла цифра, уменьшенная по сравнению с обычной Люськиной зарплатой на триста долларов.
– А почему не полностью? – поинтересовалась она у главбухши Арины Аркадьевны. Та смерила ее презрительным взглядом (вот интересно, почему главные бухгалтеры так ненавидят остальных людей, простых смертных?..) и процедила сквозь зубы:
– Уточняйте информацию у генерального директора. Это – ваша зарплата за месяц, другой не будет. У меня нет данных, полная эта сумма или нет.
Едва сдерживаясь от распирающего ее гнева, Люська – скачками через две ступеньки сразу, позабыв о своем деликатном положении, – помчалась вниз, обратно в редакцию. Как по закону подлости, Артур уже ушел к себе. Наверняка сделал это специально, чтобы она еще больше разнервничалась.
– Вам зарплату целиком выдали? – на всякий случай уточнила она у Марии Викторовны.
– Да, еще и премию, как обычно, – отозвалась главредша.
– Понятненько… – Люська стиснула зубы. Ну что ж, она сейчас же отправится к Артурке и все выяснит!
– Он просил его не беспокоить, – заблаговременно предупредила секретарша.
– А я, однако же, побеспокою, – рявкнула Люська. Стукнув для порядка в дверь, она ворвалась к нему в кабинет.
– В чем дело? – Артурка явно ждал ее прихода, но искусно сыграл удивление. Люська сразу кинулась с места в карьер.
– Почему моя зарплата за январь меньше на триста долларов?
– Что заработала, то и получила, – Артур наивно приподнял белесые бровки.
– В каком смысле – «что заработала»? – прерывающимся от ярости голосом переспросила она. – У меня фиксированная зарплата, что еще за новости?
– Фиксированная – это если ты работаешь как обычно, а если у меня к тебе есть какие-то претензии и замечания, то я как генеральный директор Центра имею право наказать тебя штрафом, – Артурка с удовольствием покивал, как бы соглашаясь с собственными мыслями. – Размеры штрафа устанавливаю я сам – в зависимости от степени твоей вины.
Ах, вон оно что!.. Люська вся подобралась, приготовившись к бою.
– И в чем же состоит моя вина? – как можно более спокойно спросила она. Артур воззрился на нее с артистически разыгранным изумлением.
– Как?! Ты спрашиваешь меня, в чем? Ну и короткая же память у тебя… Люсенька! – добавил он, не удержавшись. Люську передернуло.
– Напомните мне, пожалуйста, – кротко попросила она, – потому что я действительно не припоминаю, чтобы не справлялась в прошлом месяце со своей работой.
– Да ладно дурочку-то из себя строить, – неожиданно грубо рыкнул Артур. – Буклет для мэрии отказалась делать, да еще и мобильный отключила, хотя я тебя весь день вызванивал!
– Ах, это, – Люська многозначительно посмотрела на него, – разрешите напомнить, что, вообще-то, во-первых, вы позвонили мне в выходной день, когда у меня не было ни возможности, ни желания приехать в редакцию. То есть это была сверхурочная работа. А во-вторых, все свои дела в редакции я всегда сдавала и сдаю вовремя. Заниматься отчетным буклетом – не мои обязанности… Штрафовать за их невыполнение вы не имеете права.
– Я не имею права?! – взорвался Артур. – Да ты кем себя возомнила?! Я могу тебе вообще зарплату не выплатить, и никто мне слова поперек не скажет! Запомни, в этом месте и в этом офисе все всегда решаю только я! А ты от меня зависишь!
– Не кричите на меня, пожалуйста, – поморщившись, попросила Люська. – Мы с вами не пещерные люди, вполне можем говорить нормальным тоном.
Однако Люськино спокойствие, видимо, действовало на Артура, как красная тряпка на быка (кстати, кто-то говорил, что быки – дальтоники, мимоходом вспомнила Люська). Он еще больше разъярился и заорал, брызжа слюной:
– Ты мне еще советовать будешь, как мне вести себя в собственном кабинете? Да ты вообще тут никто! Слышишь – никто!!!
В этот момент Люська поняла, что в ней что-то сломалось. Вернее, даже не сломалось, а – выключилось. Как будто повернули некий рычажок. Она осознала, что напоминает себе бредущую по кругу слепую лошадь, которая не видит цели, но продолжает тупо идти по одной и той же проторенной дорожке. Она поняла также, что если задержится в редакции еще хотя бы на день, то загремит в больницу с нервным срывом. Артурка – законченный идиот и самодур, и она знала это с самого начала, но не решалась сформулировать. «Ради чего я терплю все это? Зачем?» – подумала она отстраненно, достала из кармана платочек и старательно вытерла лицо, на которое попали слюни ее босса.
– Тут я точно никто, – подтвердила она, напирая на слово «тут», – с этой минуты я у вас больше не работаю. Всего доброго… Артурчик, – не удержавшись, добавила она с удовольствием, отыгрываясь за все эти годы, которые ей приходилось терпеть обращение «Люсенька».
Она вышла из кабинета, мимоходом отметив отвисшую Артуровскую челюсть, и отправилась обратно в редакцию. Там она оделась, забрала свою сумку (хорошо, что успела получить зарплату), на автомате вежливо сказала всем «до свидания» и вышла из этих стен… навсегда. Никто в редакции, похоже, так и не понял, что произошло. Миша, правда, успел крикнуть ей в спину:
– Люсь, ты куда? – но она словно не слышала его.
«Это даже к лучшему, что я работала не по трудовой книжке, а по договору, – думала Люська, спускаясь по лестнице. – У меня не осталось никаких обязательств перед «Вертикалью», я не должна отрабатывать положенных по закону двух недель… И не надо писать дурацких заявлений об уходе по собственному желанию… Все, все – сама себе хозяйка!»
Люська шла по улицам – свободная, наконец-то чувствуя, что она – человек, личность, а не крошечный винтик в сложной системе огромного равнодушного механизма. Она принадлежала самой себе. Она могла делать все, что захочет…
Конечно, Люська понимала, что по версии большинства ее родных из маленького провинциального городка, работающих несколько десятков лет на одном предприятии и гордившихся этим, ее поступок будет считаться непростительной глупостью. «Уйти в никуда с такой замечательной, стабильной работы – как можно!» – вот что примерно будут кричать Люське по очереди в телефонную трубку мама, папа и бабушка. Но Люська уже приняла решение, казавшееся ей на тот момент единственно верным, и идти на попятную не собиралась. Она испытывала облегчение, словно скинула с плеч тяжкую ношу.
Неожиданно она вспомнила о предложении Юрия Азимова поработать у него в пресс-службе. Нет, все-таки ничто в этой жизни не случайно! Как все вовремя, как ладно сошлось – лучше и быть не может!
«Поеду прямо в студию, – решила Люська, – чего зря время терять…» Даже если бы она не застала на месте ни Азимова, ни Ангела, у нее имелся запасной ключ от Диминой квартиры – она может подняться к нему домой и там спокойно подождать его возвращения.
Ей повезло, Азимов оказался на рабочем месте. Он сидел у себя в кабинете и разговаривал по мобильному. При появлении Люськи он кивнул и сделал приглашающий жест рукой, чтобы она присаживалась. Ей показалось, что он все еще выглядит неважно либо просто чем-то расстроен.
Закончив разговор, Азимов еще некоторое время молча сидел, глядя перед собой пустыми глазами. Наконец его взор прояснился, он встряхнул головой и перевел взгляд на Люську.
– Ну, что нового? – спросил он ее, улыбнувшись. – Тебя что-то важное привело в студию или просто по Диме соскучилась?
– Да я, собственно, не к Диме, а непосредственно к вам, – призналась Люська. Азимов не удивился.
– Подумала над моим предложением?
– Да, я согласна, – выпалила она. Азимов удовлетворенно кивнул.
– Вот и ладушки. С прежней работой проблем не будет?
– Никаких проблем, – пожала плечами она. Собственно, ее все еще точил червячок сомнения, стоит ли предупредить Юрия Васильевича о своей беременности. «Ладно, потом разберемся, – решила она в итоге. – В конце концов, после родов я тоже смогу работать, жизнь не заканчивается с появлением ребенка. Писать статьи и пресс-релизы необязательно в офисе, я могу работать удаленно… Собственно, о каком «удаленно» идет речь, если Димина квартира находится в этом же доме!» Успокаивая себя таким образом, она не стала даже заикаться о беременности.
Продюсер снова кивнул и погрузился в свои мысли. Люське стало неловко, и она негромко кашлянула:
– Ну, тогда я, пожалуй, пойду? Не буду вам мешать. А детали мы обсудим позже, когда вы будете посвободнее.
– Нет-нет, что ты! – встрепенулся он. – Я не занят, просто задумался. Небольшие проблемы…
– У вас? – деликатно спросила она. Он отрицательно покачал головой.
– Да нет, слава Богу, пока не у меня. У давнего близкого друга… У Валеры Меладского, – пояснил он. Люська понимающе кивнула:
– Это связано с тем скандалом… с избиением журналистки?
– Да не было никакого избиения! – с досадой произнес Азимов и потер виски. – Это была чистейшей воды провокация, наглая и бесцеремонная…
– Но как же свидетели, видеосъемка? – осторожно поинтересовалась Люська.
– Они все из одной связки, – махнул рукой тот. – Все было разыграно как по нотам… Валера ужинал в ресторане со своей дамой. Он только недавно развелся с женой, и поэтому не особо хотел афишировать свои новые отношения. Так эта… – он замялся, подбирая нужное слово, – журналистка буквально лезла за их стол со своей камерой. Откровенно снимала, как и что они едят, их лица крупным планом… В общем, нарывалась и вообще – мешала им насладиться вечером. Валера вежливо попросил ее не делать этого. Она никак не отреагировала. Когда Валера поцеловал свою спутницу, журналистка тоже бесцеремонно это сфотографировала. Он не выдержал, встал из-за стола и подошел к той девице, чтобы попросить ее удалить последние снимки. Она принялась убегать от него. Валера разнервничался, побежал следом, хотел схватить ее за руку – так журналистка неожиданно упала на пол и стала голосить на весь ресторан. Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться, а она начала визжать так, словно ее режут. Вообще всячески инсценировала, будто Валера на нее напал. Там и видео так хитро снято, что видно только его спину, наклоненную к лежащей на полу девице, и слышны ее душераздирающие вопли. В общем, даже идиоту ясно, что Валерку подставили! – заключил он сердито.
– Но зачем это ей? – поразилась Люська. – Поднимала рейтинг своей газеты или хотела отсудить у Меладского нехилую компенсацию?
– Тут дело хуже, – вздохнул Азимов. – Газетенка, в которой работает эта журналистка, принадлежит не кому иному, как небезызвестному Кириллу Фикорову. У меня нет сомнений, что скандал этот был заказан им лично.
– Фикоровым? – ахнула Люська. – Но… ему-то это для чего?
– Он злопамятный, – просто объяснил Азимов. – Никак не может простить, что Валера осудил его однажды в подобной ситуации. Тогда-то Киря по-настоящему женщину избил, без всяких провокаций… Ладно еще, Анька ему быстренько справку о психическом нездоровье сделала, замяли дело. Но на Валерке он все-таки отыгрался, нашел способ. Он же как скорпион, затаится и жалит… – продюсер замолчал, расстроенно глядя перед собой.
– Вы… вы за Диму переживаете, Юрий Васильевич? – рискнула спросить Люська. Азимов окинул ее взглядом, как бы прикидывая степень возможной откровенности, и отозвался, безнадежно махнув рукой:
– Переживаю… Димка же его на отборе обошел. Какой удар по самолюбию! Ну никак он не ожидал, что зрители какого-то пацана выберут, а не его, «короля российской эстрады», – он брезгливо фыркнул.
– А что он может сделать?
– Не знаю… Не знаю, – повторил Азимов. – Он может сделать все, что угодно. Он очень опасен. И самое главное – он может навредить Диме прямо перед «Евросонг». У меня нехорошее предчувствие. Только… Люсь, давай это останется между нами? – опомнившись, спохватился он. – Не хочу Диму волновать подобными думками, ему сейчас спокойствие нужно, силы перед конкурсом…
– Ну что вы, Юрий Васильевич, – грустно отозвалась Люська. – Конечно, я буду молчать. И вы постарайтесь не брать в голову. Может, все и образуется…
Спустя несколько дней Люське на мобильный позвонила мама. Голос у нее был встревоженный, хотя она всячески старалась убедить дочь, что позвонила просто так – поболтать о том о сем.
«Неужели прознала про мое увольнение из «Вертикали»?» – забеспокоилась Люська, но быстро отогнала от себя эту мысль. Не может этого быть, маме просто неоткуда получить подобную информацию. Люська еще не сказала ей, что ушла с работы, потому что не хотела волновать понапрасну. «Вот устроюсь я окончательно в «Айдолз Мэйкер», оформлю трудовую книжку, тогда и признаюсь», – думала она. Пока что она привыкала к новой работе, вливалась в суматошную околомузыкальную жизнь, знакомилась с коллективом студии – в общем, старалась поскорее адаптироваться. Азимов был очень доволен ее репортажем из Венеции, и уже с понедельника Люська должна была начать работать официально. Сейчас же в офисе царили неразбериха и суматоха в связи со скорыми Димиными гастролями.
Предстоящее турне являлось большим и важным событием в Диминой жизни. За полтора месяца он должен был дать концерты в тридцати российских городах. Это был практически режим «нон-стоп», без заездов в Москву. Впервые Люська расставалась с Димой так надолго, но она понимала, что это необходимо для роста его популярности, в том числе и для конкурса «Евросонг».
– Так что случилось, мама? – прямо спросила Люська, не любившая хождений вокруг да около. – В чем истинная причина твоего звонка?
Слышно было, как родительница глубоко вздохнула.
– Доча… ты не читала сегодняшний номер «Московского экспресса»? – осторожно поинтересовалась она.
«Ну вот, начинается», – похолодев, подумала Люська, у которой сразу же всплыл в памяти недавний разговор с Аленой Жигулиной.
– Нет, не читала, – отозвалась она по возможности спокойным голосом. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу всю эту бульварную желтуху. Да и тебе не советую засорять мозги…
– Вот и не читай! И правильно! – будто бы даже обрадовалась мама. – Каких только глупостей не напишут, ей-богу…
– Мамуль, – Люська глубоко вздохнула. – Ты позвонила мне затем, чтобы сказать, чтобы я не читала газету, которую я и так не читаю? Ну что еще за детский сад! Говори давай, что там было написано. И не бойся, я не из пугливых…
– Да ерунда полная, – смутившись, объяснила мама. – Какой-то бред про тебя, про Диму… Про его бывшую девушку, что вроде он ее бил, заставлял в оргиях участвовать и на наркотики пытался подсадить…
Люська набрала в грудь побольше воздуха, выдохнула и после этого произнесла в трубку:
– Мама. Умоляю тебя. Не бери в голову. Ничему не верь. Все ложь и провокация. Накрепко запомни: в этой статье нет ни строчки правды.
– Откуда ты знаешь? – робко пискнула мама. – Ты же ее не читала…
– Да потому что в подобных изданиях правды не может быть по определению! – сердито отозвалась Люська. – Тем более, что мне на днях звонила журналистка из этого самого «Московского экспресса», просила рассказать о наших с Димой отношениях, и когда я отказалась, откровенно предупредила, что в таком случае придумает все сама.
– Да как же это можно, господи? – ахнув, поразилась мама. – Так беззастенчиво, так нагло… Вот бессовестные! – выругалась она в адрес всех журналистов, подобных Жигулиной.
– Так что не принимай всерьез, – повторила Люська. – У меня все хорошо, правда.
– А у Димы?
– И у Димы все замечательно.
– У вас с ним… как? – нерешительно спросила мама. Люська терпеливо отозвалась:
– У нас с ним тоже все отлично. Честное слово.
«Нет, мама явно еще не созрела для моих откровений насчет смены работы, и уж тем более – насчет беременности», – подумала Люська, в очередной раз откладывая важный разговор на неопределенное «потом».
