Текст книги "Цена молчания (СИ)"
Автор книги: Юлия Еленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
– А я была уверена, что тебя все устраивает, пока ты не начал все сильнее стараться… Как бы это правильно сказать, – не могла Ольга найти слова. – Проникнуть в мою жизнь слишком глубоко.
Андрей усмехнулся:
– Я думал, что если это делать постепенно, то ты не заметишь, а потом привыкнешь. Но ты просто не любила меня. Я вроде и понимал это, но принимать не хотел, надеялся, что твое отношение изменится, да даже моей любви хватило бы на двоих.
– Прости меня, – попросила Ольга, понимая, что слова не принесут ему облегчения, но, по крайней мере, успокоят ее совесть.
– Мне не за что тебя прощать, – все так же тихо отозвался Андрей и повесил трубку.
Может, и вовремя он завершил разговор, чтобы не мучить себя и не услышать от Ольги банального «давай останемся друзьями», а ведь именно это она и собиралась сказать в конце разговора. Ее нежелание пускать его в свою жизнь всегда больно ранило Андрея, но он всерьез думал, что сможет это исправить, показать, что рядом с ним она будет счастлива. Но ей было лучше одной, привычнее, спокойнее.
Город встретил Романа гулом огромного вокзала, где впору с непривычки почувствовать себя маленьким потерявшимся мальчиком. Незнакомый чужой город, намного больше его собственного, другой ритм жизни и много спешащих куда-то людей. Но Островского редко что могло выбить из колеи – он нечасто терялся и быстро умел адаптироваться. Поэтому сейчас, подхватив чемодан, вышел на улицу, поймал такси и назвал водителю адрес квартиры, которую нашел вчера и договорился о съеме на месяц.
До встречи с Олегом Самойловым оставалось еще два часа, когда Роман получил ключи и закрыл за хозяйкой дверь. Контрастный душ помог взбодриться после дороги, а кофе с припасенными бутербродами придал сил. На тумбочке в коридоре заметил маленькую бумажку с записанным логином и паролем от интернета. Подключив свой ноутбук, открыл карту города, чтобы посмотреть, сколько ему добираться до кинокомпании господина Самойлова, потому что опаздывать не любил, считая, что это может испортить первое впечатление.
За полчаса до назначенного времени вышел на улицу, без труда нашел нужную остановку и сел в подъехавший по расписанию автобус.
Звонок застал Ольгу в ванной.
– Через полчаса жду, – коротко сказал Олег. – Подпишешь договор.
– У меня, по-твоему, дел своих нет? – возмутилась она в ответ.
– Островский приедет.
– Ладно… – протянула Ольга, стараясь не показывать своего интереса, а познакомиться с гением пера ей не терпелось.
Роман без труда нашел нужное здание и остановился напротив входа, задержав взгляд на девушке, курившей, сидя на скамейке. Почему именно на нее он обратил внимание, когда на оживленном проспекте сотни людей вокруг, Островский и сам не понял. Светлые волосы, собранные в пучок, кое-где выбились, ни грамма косметики на лице. Кроссовки, потертые джинсы и белый свитер с закатанными по локоть рукавами. На правой руке татуировка, начинающаяся от запястья, делала витиеватый узор и уходила под свитер. «Странная и в то же время такая обычная», – подумал Роман, продолжая рассматривать девушку.
Ольга повернула голову и увидела, что на нее смотрит мужчина. «Интеллигент», – вынесла она мысленно вердикт, хотя судить людей по одному только внешнему виду было не в ее правилах. – «И на ботаника похож». Аккуратно постриженные темно-русые волосы, немного вытянутое лицо, правильные черты. Очки в прямоугольной тонкой оправе, из-за которых Ольга и окрестила его ботаником, костюм и рубашка без единой складки, начищенные туфли. Весь такой просто идеальный. Ольга думала, что так не бывает и какой-нибудь изъян должен быть у него обязательно.
Любой сценарист назвал бы этот момент постановочным знакомством, но ни он, ни она еще этого не знали.
Ольга поднималась на второй этаж, попутно здороваясь со знакомыми, с которыми раньше приходилось работать. Кто-то с любопытством смотрел на нее, но не спрашивал, почему ее сюда занесло после двух лет отсутствия; кто-то вполне дружелюбно улыбался и даже интересовался, как дела.
Дверь в кабинет Олега была приоткрыта, так что Ольга не стала стучать, а просто толкнула ее. Самойлов, кажется, не заметил, что кто-то вошел, потому что увлеченно целовался с некой блондинкой и вот-вот готов был разложить мадам на рабочем столе. Ольга уже собиралась было выйти в коридор и подождать, пока люди удовлетворят свои физиологические потребности, но услышала сзади шаги, и в дверном проеме нарисовался мужчина, с которым они так увлеченно разглядывали друг друга на улице.
Роман посмотрел на увлекшуюся парочку и легонько покашлял, чем привлек внимание, заставив их оторваться от увлекательного занятия.
– Здравствуйте, – с улыбкой сказал Самойлов, быстро взяв себя в руки, а потом обратился к блондинке: – Анна, зайди ко мне через часа полтора.
Островский едва заметно усмехнулся, заметив, что девушка, стоявшая рядом с ним, едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.
Ольга, не дожидаясь приглашения, прошла в кабинет, села на стул и спросила:
– Кабинет не пробовал закрывать? Или хочешь, чтобы твоя сексуальная жизнь стала достоянием общественности?
Самойлов проигнорировал ее вопрос, только показал едва заметно кулак и посмотрел на так и стоявшего в дверях писателя.
– Роман Сергеевич?
Тот ответил кивком, а Олег, расплывшись в улыбке, продолжил:
– Проходите, пожалуйста, – и указал рукой на свободный стул.
Островский уверенным шагом преодолел расстояние до стола, пожал Самойлову руку и повернулся к разглядывающей потолок девушке:
– Ольга Михайловна?
Она посмотрела на него и кивнула, вроде бы немного удивленно.
– Рад знакомству, – продолжил Роман и протянул ладонь.
– Взаимно, – ответила Ольга и аккуратно вложила свою руку в его, отметив, что голос гения пера звучит еще лучше, чем по телефону. Да и руки такие мужественные.
А прикосновение… Пожалуй, такие прикосновения и взгляд в упор и зарождают некую особую связь между людьми, которая ими еще не осознается, но уже чувствуется. Ольга, для которой это было что-то непонятное и неизвестное, поняла, что даже задержала дыхание, а сердце начало отбивать ритм, как при тахикардии. Она первая отвела глаза и, возможно, слишком резко выдернула ладонь из руки Романа, ощущая некоторую неловкость.
Повернувшись к Олегу, перевела дыхание и достаточно резко выпалила:
– Давай свой договор, а то у тебя скоро свидание с очаровательной блондинкой!
У Самойлова дернулась щека, но профессиональная выдержка не позволила ему при Островском прокомментировать Ольгин сарказм. Поэтому режиссер просто достал из ящика стола две папки, одну подал писателю, вторую – сценаристу.
Ольга быстро пробежала глазами по договору и, взяв со стола ручку, подписала оба экземпляра. Роман неторопливо продолжал изучать документы, периодически задавая Олегу вопросы, на которые тот терпеливо отвечал. За это время Ольга успела сделать кофе, выпить его и с десяток раз подумать: «Ну и зануда!»
Перспектива работать с гением пера над сценарием казалась все более удручающей, а решение импульсивно принятым. Но дороги назад уже нет, так что придется терпеть его общество. Наконец, он поставил подпись, чем вызвал у Самойлова едва заметный вздох облегчения.
– Очень рад сотрудничеству, – улыбнулся Олег. – Присылайте мне сценарий по мере написания, чтобы я мог начать подготовку к съемкам.
Ольга облокотилась на стол и прошипела:
– Не думаю, что мы быстро справимся, если каждое мною написанное слово будут изучать под микроскопом.
– Ольга Михайловна, – в тон ей ответил Самойлов, – уберите свои си… свою грудь с моего стола и начинайте работать.
– Кхм… – опять привлек к себе внимание Островский легким покашливанием, и две пары глаз уставились на него, а он продолжил: – Если никто не будет из себя строить стерву, то мы сработаемся.
Ольга в первый момент растерялась, потом злость ударила в голову, и она только смогла спросить:
– Это вы мне?
– Вам, вам, – спокойно ответил Роман, слегка кивнув.
В кабинете обстановка накалялась: Ольга начала закипать, Олег не знал, как не дать разгореться начинающему скандалу, и только Островский, кажется, держал себя в руках, а на лице его играла едва уловимая снисходительная улыбка.
– Зануда! – бросила ему Ольга и вылетела из кабинета, успев заметить, что ни один мускул не дрогнул на лице писателя.
«Интересно, он хоть какие-то эмоции испытывает?» – подумала, закурив на улице.
Олег тем временем рассыпался в извинениях:
– Роман Сергеевич, она иногда может вспылить, но быстро отходит и потом чувствует себя виноватой. Это же женщины, – развел руками, проклиная несдержанность Ольги и надеясь, что этот инцидент не скажется на дальнейшей работе.
Островский с пониманием кивнул и попрощался. Кому и что она пыталась показать своим поведением, Роман не знал, но на него подобные сцены не действуют. А когда истерика разбивается о стену молчания и равнодушия, то быстрее заканчивается.
Он застал Ольгу на той же скамейке, где увидел час назад. Подошел – она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. И снова не выдержала первая, начав рассматривать голубя, прогуливавшегося неподалеку.
– Ольга Михайловна, – позвал ее Островский. – Мы с вами работать будем? Или будем злиться? На меня или на себя?
«Спокойствие, только спокойствие», – подумала она, уже остыв от предыдущей перепалки и заметив, что этот гений пера просто издевается над ней, так ненавязчиво и почти незаметно.
– Роман Сергеевич, конечно, работать. Может, нам стоило у Олега свободный кабинет попросить?
– Не стоило, – ответил Островский, а Ольга, подняв на него снова взгляд, заметила, что за стеклами очков глаза откровенно смеются. – Поехали!
– Куда? – не поняла она.
– Ко мне, – ответил Роман.
– Поехали, – согласилась Ольга, поднимаясь.
В автобусе она достала блокнот с пометками, отдала в руки гения пера и отвернулась к окну, сказав:
– Надеюсь, вы разберете, что там написано.
Островский промолчал, начал перелистывать страницы, где-то задерживаясь, где-то быстро пробегая, и едва не пропустил остановку. Он легонько взял Ольгу за руку чуть выше локтя, почувствовав, как она вздрогнула от его прикосновения.
– Идемте.
– Вы сняли квартиру? – спросила Ольга, когда они остановились возле панельного многоквартирного дома.
– Да, – ответил Роман, достав ключи, и не выдержал: – А почему вы так беспрекословно со мной поехали?
– А мне надо было жеманно потупить глаза, глупо хихикнуть и сказать, что я не езжу к мужчинам домой в первый день знакомства?
– Примерно так, – согласился Островский, улыбнувшись так, что впору было заподозрить в нем латентного маньяка.
– Миром правят стереотипы? – Ольге почему-то хотелось постоянно язвить в присутствии писателя, чтобы вызвать у него хоть какое-то проявление эмоций, но он настолько умело держал себя в руках, что выбить его из колеи не представлялось возможным.
– А как же… – протянул Роман, поворачивая ключ в замке, и толкнул входную дверь: – Проходите.
Ольга сбросила обувь и осмотрелась. Старая квартира: заводские межкомнатные двери, местами потертый линолеум, советские обои в некогда яркий цветочек пожелтели и кое-где выцвели. Ольге это не показалось странным – она знала, что слава и деньги не всегда идут руку об руку, по крайней мере, в мире кинематографа так зачастую и случалось. Не ценит страна творческую интеллигенцию.
– Ольга Михайловна, – позвал ее Островский. – Если вы закончили осмотр, то, может, выпьем кофе? Кажется, я видел на кухне банку, надеюсь, в ней что-то есть.
– Если нет, то придется вам прогуляться до магазина, – ответила, пройдя за ним в кухню.
Роман промолчал, и Ольга в который раз подумала, что еще неизвестно, кто и кого здесь пытается выбить из колеи.
К счастью, кофе в банке нашелся, а на столе даже стояла пепельница, которая явно намекала на то, что хозяева квартиры ничего не имеют против того, чтобы квартиросъемщики травились табаком прямо за кухонным столом. Приоткрыв оконную раму с потрескавшейся краской и закурив, не спрашивая разрешения, Ольга посмотрела на спину колдующего над чашками писателя. Пиджак он сбросил в коридоре, закатал по локоть рукава рубашки и теперь демонстрировал не только свою выдержку, но и сильные руки с рельефными плечами.
Ольга поймала себя на мысли, что ей до почему-то хочется дотронуться до него, но быстро списала это не на что-то интимное, а на эстетическое. Себя она никогда не считала красавицей, хотя Андрей при каждой встрече убеждал ее обратном, да и вообще не верила в идеальных людей – природа не создает совершенства, а если что-то близкое к этому и получается, то какой-то изъян все равно присутствует, пусть и не заметный на первый взгляд.
– Мне понравились ваши заметки, – заметил Роман, оторвав Ольгу от лицезрения своей мускулатуры.
– А если бы не понравились? – опять не сдержалась она. – Попросили бы другого сценариста?
– Ольга Михайловна, – добродушно начал Островский, – я не зря настоял, чтобы именно вы занялись сценарием, хотя Самойлов сказал, что вы уже не работаете в этой сфере два года.
– Вы назвали меня стервой!
– Вы не правы, я сказал, что вы строите из себя стерву.
Роман поставил на стол чашки и опять в упор посмотрел Ольге в глаза. Этот взгляд, как будто считывающий все сокровенные тайны и обнажающий душу, она вновь не выдержала. И эта игра в гляделки с гением пера ей порядком начала надоедать.
А вот он чувствовал себя полностью в зоне комфорта, и Роману нравилось наблюдать, как эта молодая женщина, постоянно выпускающая колючки, разбивается о его взгляд и становится будто беззащитной.
– Почему вы перестали писать сценарии? – когда молчание затянулось, спросил Островский.
Ольга снова закурила и, глядя на оранжевый кончик сигареты, ответила:
– Я писала о жизни, а людям этого и так хватает, поэтому в кино они хотят видеть то, чего в реальности никогда не случится: неземную любовь, ванильные хэппи-энды, наказание всех злодеев и прочее.
– Вы не верите в любовь?
– Скорее, я не верю в сказки. А писать о том, во что не веришь сам, не то, чтобы невозможно, но получается без души, сухо, стереотипно.
Раньше она никому этого не говорила, зная, что нарвется на стену непонимания, ведь тысячи людей ежедневно ходят на работу, которая им не нравится, делая там то, что делать не хочется, а Ольга так не умела.
Роман смотрел на нее и видел, что она, наконец, начинает сбрасывать свое напряжение, доверяет ему что-то личное и колючки становятся меньше.
– И почему вы согласились сейчас?
– Мне понравилась ваша книга, я поверила ей, – как-то неоднозначно ответила Ольга, но Островский понял, что она имела в виду.
Глава 6
Страсть… Она превращает минуты в мгновения, а часы в секунды, заставляя людей не замечать бег времени и остальной мир. И речь здесь совсем не о сексе, а о ментальной связи двоих, увлеченных одним делом, которое они одинаково чувствуют, о котором одинаково думают, из которого хотят создать шедевр.
Ольга работала в паре над киносценарием только с Олегом, только однажды, и орали они друг на друга так, что соседи вызвали полицию. После подобного сотрудничества она зареклась создавать с кем-то сюжеты новых лент, поэтому и была поначалу недовольна тем, что кто-то далекий от мира киноиндустрии, пусть и неимоверно талантливый, будет вносить свои исправления в ее детище. А к каждому сценарию Ольга относилась именно так.
– Смотрите, – показывая на строчки в своем блокноте, терпеливо начала она разъяснять Роману аспекты создания киносценария, – нам уже не нужно создавать то, что прописано в сюжете книги: экспозицию, усложнение, перипетии, кульминацию, завязку-развязку, финал. Мы их просто адаптируем, местами сокращаем, но… – сделала паузу Ольга, посмотрев на писателя, который сидел так близко, склонившись вместе с ней над записями. – Мы оставим все ключевые моменты, не волнуйтесь. Вы же понимаете, что вместить все дословно в двухчасовой фильм невозможно?
– Я это прекрасно понимаю, но для меня важно, чтобы сохранилась сама идея. И вы это уловили, судя по заметкам, – сказал Роман, тоже повернувшись к ней лицом. Он видел, как она увлеченно рассказывала, и слушал ее с интересом, наблюдая, как Ольга жестикулирует кистями рук, как расслабляется, пряча свою язвительность, как глаза становятся живыми.
– Тогда, – сказала она, – в первую очередь нам нужно сделать листы. Это вы тоже могли видеть в моих записях, потому что книгу никто не станет читать, работникам киностудий надо видеть то, что написано именно для них: для постановщиков – лист объектов съемок, для актеров – лист описания персонажей, синопсис – лист изложения сюжета. И лог-лайн, что лучше вас никто не сделает.
– Лог-лайн? – переспросил Роман.
– Это описание всего сюжета буквально тремя предложениями, – пояснила Ольга. – Кто сможет это сделать лучше сздателя?
– А вы мне можете подсказать, как это сделать для киносценария? – спросил Островский, заметив, как в начинающих опускаться на город сумерках, она едва заметно улыбнулась.
– Конечно. Я бы сделала это так, – ответила, черканув пару строк в своем блокноте. Роман посмотрел и едва не рассмеялся – он бы написал то же самое.
– Мне нравится, – сказал он.
Так за совместным творчеством, потому что работой это было назвать невозможно, они провели вечер и часть ночь – создали часть листов, прописали две первые сцены.
Ольга всегда была человеком неусидчивым, но здесь хотела оставаться сутками. Настолько комфортно, удобно и раскованно она давно себя не чувствовала. Когда время перевалило за два часа ночи, поняла, что пора уезжать.
– Завтра продолжим, – сказала Роману. – А через пару дней можно отправлять начало Олегу.
– С вами приятно работать.
В выдержке, вежливости и джентльменстве ему не было равных – Ольга это уже поняла, но поняла и то, что это вроде маски, а ей так захотелось увидеть его настоящего, потому что не верилось, что человек может быть таким… А каким, она и сама не смогла бы сейчас описать.
– Завтра увидимся? – первая нарушила молчание Ольга уже в коридоре вроде бы невзначай.
– Приезжайте в часов двенадцать.
– Посмотрим, – вылетело опять у нее. – У меня еще работа есть. А дедлайн завтра. Так что придется вам подождать.
– Занимайтесь своими делами, – согласился Роман, у которого опять осталось бесстрастное лицо. – Когда сможете – приезжайте.
Ольга вышла из квартиры и едва не вернулась под предлогом «вдохновилась на создание сюжета», но вовремя себя одернула. Что с ней происходило, она и сама не могла разобраться – такое было впервые. Любовь? Это вряд ли, тем более с первого или со второго взгляда, да и не верила она в это чувство. Влечение? Может быть, но только ментальное – гений пера был умным человеком, а Ольга в людях это ценила превыше всего. Что еще это могло быть?
«Да ничего!» – мысленно одернула она себя, выйдя на улицу. – «Просто с ним приятно работать».
Все, во что Ольга верила на протяжении почти тридцати лет, и все, во что отказывалась верить, смешалось с появлением одного человека, за один только проведенный вместе день. Впору было поверить в то, что показывают в мелодраматических фильмах.
Но она списывала это на что угодно, но только не на чувства. Прислонившись к холодной двери подъезда в ожидании такси, заметила, как дрожат руки.
– Ольга Михайловна! – услышала окрик из окна, вышла из-под козырька и посмотрела наверх. – Вы забыли телефон.
– Вынесете? – крикнула она, а потом добавила: – Или мне вернуться?
– Сейчас иду! – ответил Роман, перегибаясь через старенькую раму, а через пару минут появился на улице.
– Спасибо, – сказала Ольга, поежившись то ли от прохлады весенней ночи, то ли от его взгляда.
– Я бы не обратил внимания, если бы вас срочно не хотела слышать некая Наташа.
Три пропущенных – вполне в ее духе…
Роман смотрел на Ольгу в свете тусклого света лампочки, горевшей над входом в подъезд, видел, что ее что-то смущает, немного нервирует, поэтому она так упорно смотрела куда угодно, но только не на него. И вроде даже расслабленно опустила плечи, когда из-за угла дома показалась машина такси.
Проводив взглядом автомобиль, Роман вернулся в квартиру и еще раз просмотрел все, что они за сегодня сделали. «Не такая уж и стерва, скорее, просто защищается», – подумал он. И что заметил в первую очередь – она не старается ему понравиться.
Желание женщин понравиться, затащить его в постель, построив из себя обиженную невинность, хотя иногда там пробы ставить негде было, а потом паразитировать на мужчине всю оставшуюся жизнь Островский не понимал. Наверное, именно поэтому и ни одна не задерживалась с ним надолго. Роман всегда был подчеркнуто вежлив и обходителен – так уж его воспитали. А современные дамы так и стремились связать его узами браками отнюдь не из большой любви, а, думая, что нашли надежного и стабильного идиота, который будет потакать всем прихотям и любить до гроба. Но какой бы Роман не был с виду, его мало кто мог узнать по-настоящему, поэтому светлые девичьи грезы быстро разбивались.
И сейчас он подумал, что Ольга такая же, просто затащить в ЗАГС она решила не его, поэтому и ведет себя нормально, но искренне пожалел еще одного парня, решившего свить семейное гнездышко, а потом развестись через пару лет. Поначалу он предположил, что ее с Самойловым связывают не только рабочие отношения, но реакция на блондинку в кабинете была не совсем в стиле влюбленной женщины, скорее, снисходительной старшей сестры.
Ольга поднималась по темному подъезду, подсвечивая путь телефоном и проклиная тех, кто снова выкрутил лампочки, и едва не заработала инфаркт, рассмотрев в полумраке фигуру возле двери.
– Андрей! – возмущенно выдохнула она довольно громко, а подъездное эхо только усилило голос. – Что ты здесь делаешь?
– Поговорить хочу, – шепотом ответил он.
– Пойдем на улицу.
Ольга не хотела приглашать его в квартиру, никогда не хотела, предпочитая встречи на нейтральной территории и секс у него дома, откуда она могла уехать в любой момент, сославшись на работу или другие дела. Скорее на интуитивном уровне боялась, что он, попав туда однажды, больше не уйдет.
В свете фонаря Ольга посмотрела на Андрея и, наверное, именно в этот момент поняла, что ничего не чувствует. И чувствовала ли хоть когда-то? Одернула себя от одной только мысли. Пусть она и не была похожа на тех женщин, которые полностью растворяются в мужчинах и считают главной целью удачное замужество, но это не говорило о неспособности чувствовать и проявлять эмоции.
– Оля, – заговорил Андрей, – я готов принять твои условия.
– Какие условия?
– Любые. Только бы быть с тобой.
Ольге показалось, что это отдает дешевыми мелодрамами, сценарии которых она когда-то так не хотела писать, ведь такого в жизни не бывает. И в который раз она решила, что такая любовь сродни наркотической зависимости, когда человек готов отдать все, лишь бы получать свою дозу. Дозу псевдоотношений, дозу псевдочувств, дозу псевдоудовольствия.
– Не надо, Андрей… Как бы это сейчас не прозвучало, но лучше найди себе женщину, которая будет любить тебя, женишься на ней, она родит тебе детей и будет делать все, что делают нормальные замужние дамы.
Он молчал не меньше минуты, а потом сказал:
– Угораздило же меня влюбиться в чокнутую, – и, развернувшись, пошел к машине.
Ольга проводила его взглядом, закурила и все-таки вздохнула с облегчением, поняв, что даже жалость отступила, выдвинув на первый план какое-то другое чувство, еще непонятное, но явное дарящее свободу.
Наташа объявилась утром с гневными претензиями:
– Ты почему мне вчера не перезвонила?!
– Не смогла, – сонно ответила Ольга, которую звонок разбудил. – Насыщенный день, – и, подумав, добавила: – И часть ночи.
– Вау! А что ночью?
– Ничего особенного.
Ольга знала, как Наташа отреагирует на ситуацию с Андреем, ведь он, по ее мнению, был идеалом, эталоном и другими подходящими эпитетами для характеристики настоящего мужчины. Разглагольствовать опять о несоответствии точек зрения не было желания, поэтому Ольга спросила:
– Который час?
– Почти десять. Я уже час батрачу, а кто-то спит.
Как они с Наташей стали подругами, непонятно. Но, может, действительно противоположности притягиваются. Иногда ссорились, пусть и нечасто, нередко расходились во мнениях, но, по сути, друг без друга жить не могли. Наташина мама как-то сказала, что они похожи на супругов, которые двадцать лет в браке, но при этом, будь они хоть немного похожи, их дружба не выдержала бы такого длительного промежутка времени, а так они идеально дополняли друг друга. Вот так однажды сев с человеком за одну парту в первом классе, не предполагаешь, что он станет твоим спутником на всю жизнь.
– Батрачь, женщина, – сказала Ольга. – А я пойду собираться на встречу с гением пера.
– Гением пера? – переспросила Наташа, не поняв поначалу, но после секундной паузы воскликнула: – Будешь знакомиться с Островским?
– Я с ним познакомилась еще вчера, и за вечер мы создали базу для сценария.
– Ты? За вечер? Базу? Не верю… – удивилась подруга. – Вы с Олегом готовы были убить друг друга за каждое слово, а тут уже база?
– Мы с ним нашли общий язык.
– А он симпатичный?
Ольга в ответ едва не ляпнула: «Типичный зануда и ботаник». Но поняла, что так уже не считает – было в нем что-то, но это что-то было далеко от ее понимания. Такого она не видела ни в ком, не чувствовала себя так рядом с кем-то. Возможно ли подобное после одной только встречи, еще и не задавшейся с самого начала? Возможно, хоть и неознаваемо. Непринимаемо для себя же.
– Он интеллигентный, правильный до приторности и абсолютно безэмоциональный, – ответила Ольга, ограничившись первым впечатлением и стараясь обойтись без личной антипатии или симпатии.
– Вечером не забудь позвонить и рассказать, как вы продуктивно пообщались, – Наташа хмыкнула в трубку, стараясь убрать сарказм из голоса, а то подруга может и вспылить.
– Пока, – как обычно не прокомментировав, сказала Ольга.
– Давай, только ноги не забудь побрить, – выпалила Наташа на одном дыхании и отключилась, пока не нарвалась на гнев.
Хотела того или нет, но Ольга сама уже об этом подумала.
«Но я не собираюсь с ним спать», – решила для себя, надевая платье и подкрашивая глаза. А ведь вчера и без этого неплохо обошлась, занявшись сексом. Но сексом не физическим. Сексом эмоциональным, ментальным, психологическим… Друг от друга они получили удовольствие и без физического контакта, и от этого Ольга чувствовала совсем неуютно.
Она даже забыла про свой дедлайн, так ей не терпелось скорее снова окунуться в написание сценария. Уже на пороге чертыхнулась, посмотрев на время, и достала телефон.
«Приеду к двум», – написала смс Островскому.
«Хорошо», – моментом пришел ответ.
Почти три часа заняло написание статьи, хотя мысли витали далеко. Ольга отвела взгляд от монитора ноутбука и потерла глаза, совершенно забыв, что они накрашены. Увидела свое отражение в зеркале, напоминающее невыспавшуюся панду, и пошла поправлять макияж, опять подумав, что можно было обойтись и без этого. При этом еще решила, что не мешало бы похудеть, а то даже летом придется носить утягивающие колготки, и критически осмотрела едва заметные морщинки возле губ. До красоты с обложки глянцевых журналов и подиумов было далеко, но только сейчас Ольга подумала, что могла бы выглядеть и лучше.
От самокритики ее оторвал звонок телефона, почему-то она подумала, что это гений пера, и даже с некоторым разочарованием посмотрела на высветившуюся на экране фотографию Олега.
– Ты жива? – вроде бы с удивлением спросил он, когда Ольга ответила.
– Не поняла…
– Я решил, что Островский тебя уже прикопал в каком-нибудь лесочке за твой острый язык и несносный характер или ты сидишь в обезьяннике за его убийство.
– Ты дебил? – не выдержала Ольга, но определенный резон в словах Олега был, потому что именно так едва не закончилась их совместное творчество.
– Нет, – без обиды ответил он, рассмеявшись.
– Ты только это хотел спросить? Я жива-здорова, чиста перед законом и собираюсь уезжать к Островскому. Еще вопросы?
Олег помолчал немного, а потом спросил:
– Ты с ним трахнулась что ли? И прежде, чем ты начнешь орать на меня, замечу, – быстро сказал он, зная, что Ольга уже готова его послать, – что другого объяснения твоего «собираюсь уезжать к Островскому» и отсутствие вчера пропитанного воплями и гневом звонка мне не могу найти.
– Да пошел ты, – вполне миролюбиво прокомментировала Ольга. – Жди сегодня-завтра листы и первые сцены.
– Обалдеть, – только смог сказать Олег и, судя по звуку, даже что-то уронил. – Я-то думал, что ждать придется полгода. Работай, дорогая! Чао!
– Чао, дорогой! – в тон ему прилетел ответ. – Иди лучше сам с кем-нибудь трахнись, чтобы не лезть туда, куда не просят.
Ольга еще раз посмотрела на себя в зеркало, смахнула невидимую пылинку с платья, убедилась, что на нем нет складок, и постаралась определиться с выбором обуви. Классические туфли на шпильке отмела сразу – слишком вычурно, для других мероприятий. Любимые кроссовки явно сюда не подходят. Балетки… То, что надо.
День выдался совсем не по-весеннему теплым, поэтому Ольга накинула наверх пиджак и вышла из квартиры, чувствуя некоторое покалывание в пальцах и легкую дрожь в коленях.
Может, в каждой девочке, девушке, женщине живет принцесса, которая верит в сказки. Но реальность, быт, проблемы заталкивают ее куда-то глубоко, уступая место злой ведьме, которой легче приспособиться к жизни.
И Ольга, подходя к дому Островского, чувствовала себя, подобно школьнице на первом свидании, хотя никаких предпосылок к этому не было. И это было для нее так странно, как будто два человека боролись внутри, что немудрено у себя и шизофрению диагностировать. Она остановилась возле подъезда, закурила, видя, как подрагивают руки, и попыталась привести мысли в порядок, поэтому даже немного растерялась, когда услышала под самым ухом:
– Ольга Михайловна, хорошо выглядите.
Глава 7
Ольга резко развернулась, оказалась с Романом лицом к лицу и не придумала ничего лучше, как сказать:
– Спасибо. Вы тоже ничего.
Он чуть улыбнулся одним уголком губ, а за стеклами очков глаза насмешливо сверкнули. Ольга обратила внимание, что сегодня гений пера одет более демократично: простая темная футболка, поверх которой накинута мастерка, взгляд скользнул ниже на спортивные штаны и кроссовки, в руках, на которых вновь задержала взгляд, фирменный пакет из супермаркета. Вид такого по-простому домашнего Островского еще больше смутил Ольгу, и она немного нервно начала теребить пуговицу на боковом кармане пиджака.
Роман заметил все: и платье, и подведенные глаза, и укладку, и запах духов, которого вчера не было, и нервные движения. Не сказать, что ему хотелось все видеть, но это уже происходило автоматически. Когда он только начинал свою писательскую карьеру, то сам был не вполне доволен скупым на описания текстом и понял, что таланта мало, надо еще и оттачивать мастерство. Поэтому он часто просто наблюдал за людьми, за их действиями, потом стараясь подробно все описать, наблюдал за падающим снегом и заходящим солнцем, придумывая аллегории, метафоры и гиперболы, чтобы ярко отразить на бумаге эти природные явления, научился различать эмоции людей и интонации голоса, прочитал немало книг на эту тематику. Его даже можно было назвать неплохим психологом-самоучкой.
