Текст книги "Цена молчания (СИ)"
Автор книги: Юлия Еленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
– А кто говорил, что сексом все проблемы не решишь? Иди уже, пора.
Напоследок только поцелуй в висок и легкое прикосновение к предплечью. Нет, еще то же дерьмовое ощущение чего-то опять ускользающего через пальцы, отталкивающего друг от друга. Ольга пожалела, что завела этот разговор, хоть, по сути, ничего и не сказала. Он сам обо всем догадался, а она не стала спорить, потому что попал в точку. Именно об этом и хотела попросить.
Но Роман волей-неволей сам стал причиной. То смс со словами: «Верни мне ту женщину, в которую я влюбился…» Оно так и стояло перед глазами, и Ольга вернула ему ту женщину, а теперь болезнь снова ее забирала. И она боялась, что другая, слабая, беспомощная, ему не нужна.
– Ты же помнишь, что я люблю тебя, а все остальное ведь неважно? – спросила Ольга.
Он кивнул, но добавил:
– Только важного еще слишком много. До завтра.
– Пока, – неуверенно ответила она и, стараясь не оборачиваться, поднялась по ступенькам и зашла в стеклянные двери.
Голова снова разболелась, но уже не так, как утром, а просто немного устало. Ольга понимала, что завтра будет непростой день, поэтому, приняв душ, тут же постаралась уснуть. Алкоголь или снотворное, несомненно, помогли бы в этом, но был только один анестетик.
Ольга пошарила в сумке и через пару минут поисков нащупала пачку с парой сигарет и вложенной внутрь зажигалкой. Почувствовав себя школьницей, курившей за углом, открыла окно и безрассудно села на подоконник, свесив ноги вниз. Палата далеко от поста, так что медсестра не унюхает, а вот адреналин начал шкалить.
Первая после долгого перерыва пьянит, ощущение, что вот-вот могут застукать забавляет, а высота и порывистый весенний ветер ночью делали это мгновение неповторимым.
Может быть, так себя чувствует каждый человек, который знает, что завтра ему влезут в голову, почти в ствол головного мозга, который дальше соединяется со спинным мозгом. Нет, наверное, кто-то занимается безрассудством, кто-то просто ноет, сетуя на жестокую судьбу, кто-то вообще молчит, отвернувшись к стене.
Ольга сейчас относилась к первой категории. Ей хотелось сейчас какого-то безумства, крайности, на которую она бы она никогда не пошла, если бы знала, чем обернется завтрашний день.
Телефон лежал тут же, на подоконнике. Она сфотографировала свои босые ноги на высоте третьего этажа и отправила Роману. Ответ не заставил себя ждать:
«Ты что творишь?»
«Курю в окно, не думая о том, что мы опять становимся дальше друг от друга».
«Ты чокнутая. Я сейчас приду».
«А ты заберешь меня отсюда на эту ночь? Сегодня снова дежурит твоя знакомая медсестричка».
Ответа нет…
Ольга вышла на пост и застала Алину, делавшую запись в истории болезни. Села напротив и выжидающе улыбнулась.
– Вы что-то хотели? – подняла девушка голову.
– Отпустите меня, – улыбнулась Ольга, склонив голову набок и попросив так, как, наверное, наркоманы просят дозу.
Медсестра растерялась, округлила глаза и аккуратно спросила:
– Куда?
– Алина, я могу вам предложить денег, а могу спуститься по пожарной лестнице, которая недалеко от моего окна. Поверьте, я все равно уйду. Сегодня мне это надо. Черт его знает, может, я сегодня в последний раз смогу увидеть человека, которого я люблю, а расстались мы не очень этим вечером. Так что я не смогу завтра с этой ношей идти на операцию. Понимаете?
Ольга видела, что девушка ее слушает, раскрыв рот. Ну действительно, а чем не сюжет для романа?
– Но если я лишусь работы?..
– Поверьте, – Ольга взяла ее за руку, – работы вы не лишитесь. А вот если я не дотянусь до пожарной лестницы и сигану с третьего этажа… Может, вам тоже ничего не будет, но все-таки…
Телефон в руке снова пискнул.
«Ты где?»
«На посту медсестры. Отпрашиваюсь».
«Я возле больницы. И ты сегодня будешь наказана».
Ольга улыбнулась и посмотрела на Алину, практически умоляя взглядом.
– Если мне влетит… Ах, – махнула она рукой, – идите. Какая любовь… Только я помогу вам выйти.
Они с медсестрой спустились на первый этаж и пошли вниз по лестнице, ниже первого этажа.
– Куда мы идем? – тихо спросила Ольга.
– Сюда медперсонал выходит курить, так что должно быть открыто. Сверните направо, к приемнику, там ворота открыты, где скорые въезжают. Только, пожалуйста, вернитесь до прихода врачей. Дежурный сегодня вряд ли о чем-то будет беспокоиться, так что не переживайте, – сказала Алина шепотом, хоть они уже и стояли на улице. – И я рада, что встретила такую безбашенную пациентку и такого самоотверженного рядом с ней мужчину. Эх, прямо как в мелодрамах… – мечтательно протянула она.
Ольга взяла ее за локоть и улыбнулась:
– Вы видели лишь маленькую толику. Может, она и показалась вам очень романтичной, но мы прошли такой длинный путь из боли и недопонимания, что заслужили хоть несколько приятных мгновений. А сколько еще трудностей предстоит… Я надеюсь, по крайней мере, на это. Так что не забивайте себе голову романтичной чушью. Никто не будет стоять у вас под балконом с цветами, петь серенады, сочинять стихи. Увы, романтики в наше время мало, в основном, только секс, но сегодня я хочу уравнять этот баланс во вселенной.
– Тогда вперед, – выпалила девушка после такой речи.
– Спасибо.
Ольга завернула за угол и осмотрелась. Приемное отделение в темноте видно сразу – там светло. Перевела взгляд в другую сторону, на забор, и через пару минут определила, где выход, когда глаза немного привыкли к темноте.
Ворота действительно были открыты. Прошмыгнув между шлагбаумом и железной перегородкой, Ольга уже хотела достать телефон и позвонить, но тут же увидела появившуюся из темноты знакомую фигуру.
– Ну что, сумасшедшая?
Ольга притянула Романа к себе за расстегнутую ветровку и, поцеловав, спросила:
– Наказывать будешь?
– Еще как, – загадочно ответил он, запустив руки в задние карманы ее джинсов, и сильно прижал к себе.
– Только я хочу… – не менее загадочно протянула Ольга. – О! Мороженое!
– Ты точно сумасшедшая, – констатировал Роман. – Еще несколько часов назад ты была какая-то прибитая, а сейчас просто тайфун. Что случилось опять?
Ольга повторила его жест с карманами и провела языком от мочки уха до виска, услышав в ответ едва слышный стон вместе с выдохом, а потом ладони Романа в карманах сжались, причем довольно сильно.
– У тебя кошелек с собой? А то я забыла в палате, слишком спешила к тебе.
Он нехотя убрал руки и спросил:
– Вон «Пятерочка» недалеко, идем?
Интенсивно закивав, Ольга прихватила его легонько зубами за нижнюю губу, а потом сказала:
– Ты не менее сумасшедший, только мы все умело шифруемся до определенного момента, – и тоже достала руки. – А теперь идем за мороженым.
В магазине Ольга сразу направилась к холодильникам и тщательно начала изучать ассортимент. Роман стоял рядом, сложив руки на груди и молча наблюдал за ней. Через несколько минут не выдержал:
– Я, конечно, понимаю, что магазин круглосуточный, но все же…
– А ты что будешь? – повернулась Ольга.
Роман отрицательно покачал головой, на что она прищурилась и схватила два стаканчика в шелестящей обертке. Уже на улице развернула оба и подала одно мороженое ему.
– Я же сказал, что не буду.
– Вот дело в том, что ты ничего не сказал.
Это не прозвучало упреком, но Роман понял, что она права. Да, не сказал. Да, промолчал. Но ведь все равно ясно дал понять, хотя ничего и не сказал, потому что знал, чем вызвано ее поведение. Он и сам переживал, но реагировал по-другому. Поэтому взял мороженое и откусил.
– Вкусно. Сто лет не ел такой пломбир.
– А я могу тебе рассказать… Нет, показать, как будет еще вкуснее.
Не поняв, о чем говорит Ольга, Роман вдруг почувствовал, как что-то холодное прикоснулось к губам и подбородку. Мороженое, а рядом довольное лицо.
Ольга провела языком сначала по губам, как будто испытывая, но ничего, кроме любопытства, не последовало. Потом язык прошелся вокруг губ, а потом – мелкими, но эротичными движениями по каждому миллиметру, где были остатки мороженого. А потом Роман почувствовал холодный язык с привкусом ванили у себя во рту. Может, они и выглядели сейчас сумасшедшими подростками, но им обоим было плевать.
– Ты вкусная, – улыбнулся Роман, когда кто-то, проходивший мимо, заставил их оторваться друг от друга, задев ненароком.
– А какой вкусный ты… Этот ванильный пломбир, смешанный с твоим вкусом… Я бы запатентовала этот вкус и, конечно, хотела бы, чтобы никто больше не узнал рецепт. Сама бы пробовала и пробовала, но только в оригинале.
Ольга знала этот взгляд. Взгляд не скроешь, а такого сдержанного человека можно прочитать лишь так. И этот взгляд сейчас просто кричал: «Я хочу тебя». Но сам Роман наклонился к уху и спросил:
– А дашь себя попробовать?
– Что ты еще не пробовал? – вроде удивилась Ольга.
– Твое сумасшествие.
Она понимала, что он ее спасает, вытаскивает из пучины самоистязания и предположений. Он дает ей то, что нужно, не успокаивая, не жалея. Да, он знал, понимал. И если бы Роман вдруг начал уговаривать ее вернуться, подготовиться в операции с жалостливыми нотками в голосе, то Ольга бы в нем разочаровалась.
– И какое оно на вкус?
– Оно великолепно, – Роман окунул палец в свой стаканчик и очертил контур ее губ. – И сегодня ты хочешь узнать, насколько я тоже умею быть сумасшедшим?
У Ольги только от его интонации свело каждый миллиметр тела. Предвкушение… Оно притягивает, заставляет воображение работать на полную силу и сводит с ума. Только Роман не торопился – он снова подцепил мороженое на палец и провел пальцем от губ к щекам, как будто рисуя усики.
– Что ты делаешь? – Ольга почувствовала, что готова трахнуть его прямо посреди улицы.
– Делаю из тебя бешеную кошку, – улыбнулся Роман, полюбовавшись своими художествами, сделав шаг назад. – Какие планы дальше? – невинно поинтересовался.
– Издеваешься? Идем скорее. Где ты там остановился? А то после подобного искусства хочу съесть уже не мороженое, а тебя.
– Ну я же обещал тебе показать, насколько я могу быть сумасшедшим.
Взяв Ольгу за руку, Роман быстрым шагом, почти бегом, уверенно повел ее по освещенной фонарями дорожке.
– Нам далеко?
– Не очень, – бросил, не останавливаясь. – Но терпеть уже и так сил нет.
– Тогда зачем? – притормозила Ольга, остановив тем самым и Романа.
Он обернулся и удивленно на нее посмотрел, поняв намек.
– Мы сегодня точно чокнулись.
– Только собираемся.
Ольга осмотрелась. Теперь она потянула его в ближайший двор, тонувший в темноте. В глубине виднелись очертания беседки, именно туда и лежал их путь. Роман не сопротивлялся, когда Ольга, едва зайдя внутрь, потянулась к его ширинке. Но чуть она потянула его боксеры вниз, как перехватил руку и, заломив за спину, развернул спиной к себе. Ольга свободной рукой схватилась за один из столбов, которые служат опорой для крыши, и почувствовала пальцы, скользнувшие по шее. Выдох вместе со стоном… Да здесь даже секс не нужен, когда только от одного прикосновения к коже хочется стонать, как от самого феерического оргазма в жизни.
Роман сам был близок к состоянию «кончить, не начиная», но и не хотел просто сделать все по-животному. Поэтому пальцами он прошел по шее, нырнул в декольте и прошел по контуру лифчика, чувствуя, как она вздрагивает от его прикосновений.
Нет, это было пыткой. Роман отпустил ее руку и притянул за волосы к себе, слизав со щеки липкие следы. Ольга повернулась и уже не натолкнулась на сопротивление, когда потянулась расстегивать его штаны. Оттолкнув Романа к скамейке, быстрым движением приспустила его одежду и, надавив на плечи, заставила сесть. Он тут же притянул ее к себе, прижавшись к животу, и тихо сказал:
– Давай уже прыгай сверху, а то будет беда.
Дважды повторять не пришлось. Учитывая, что Роман уже добрался до пуговицы и замка на ее джинсах, Ольга лишь быстро сняла их и через секунду резко села сверху. Несколько плавных движений, потом все резче и резче, быстрее и быстрее. Остановка, и Ольга снова продолжила, только уже не вставая, просто делая круговые движения. Но именно сейчас Роман до боли сжал ее поясницу, продолжив слизывать остатки мороженого с лица, иногда прикусывая кожу.
– Почему мы были такими дураками? – шепнула Ольга и ойкнула, когда зубы прошлись по щеке.
Ответа пока не было, Роман прижал ее к себе, крепко зафиксировал, обвив руками и прижав что есть силы.
Ольга уткнулась ему в шею и ответила:
– Наверное, так надо было. Но мы снова вместе. Надеюсь, надолго.
– Если постоянно бояться и ждать какое-то дерьмо, то ничего не получится.
– Приступ сумасшествия закончился, – резюмировала Ольга и встала, тут же нагнувшись за джинсами.
Глава 11
Было больно, очень хотелось пить, а еще почесать голову. Но руки почему-то плохо слушались. Да и состояние было такое, как будто на сон было только несколько часов с большого бодуна.
Ольга открыла глаза, хотя сознание проснулось раньше. Свет не дал сразу сосредоточиться, да и белизна вокруг напрягала. А еще был странный писк – вот он напрягал, пожалуй, больше всего.
«Сколько времени прошло с нашей последней встречи?»
Было странно, но ее первая мысль была именно о нем. Именно о том, что они и так потеряли слишком много времени, хоть и старались наверстывать, а этого все равно было катастрофически мало.
«Это реанимация», – подумала Ольга.
Мысль вытеснила на время все остальное. Конечно, а где еще может быть вид, как будто ты в том самом белом коридоре, отделяющем жизнь от смерти?
И снова вернулись все воспоминания. Чем же еще заниматься в реанимации?
Она хотела быть с ним всю ночь, но прямо из беседки Роман отвел ее обратно в больницу. Как бы она ни сопротивлялась! Как бы ни возражала! Хватило пяти минут, чтобы понять – этого человека не переспорить.
– Оля, не дури, – сказал он вроде мягко, но так, что пробрало до костей. – Сумасшествие не стоит затягивать, иногда надо мыслить здраво. И сейчас у нас на двоих, кажется, только один здравомыслящий мозг.
Понимая, что Роман прав, она все равно продолжала стоять на своем, цепляясь за него, будто за спасательный круг. Ольга хотела просто сбежать от больничных запахов, от самой атмосферы, такой угнетающей и давящей, от собственной болезни. Да даже просто из этого города. Вот только куда не беги – везде есть ты сам. И от этого никуда не деться.
Тогда она ненавидела его за настойчивость. Было странно слышать его слова о том, что она должна, что это необходимо, но сейчас стало спокойно. Она едва не плакала, хотела колотить его руками по груди, но сейчас понимала, что все действия Романа были направлены только на ее выздоровление.
И как бы Ольга не хотела сейчас его ненавидеть, но только улыбалась. Он заботился о ней, пусть и вопреки ее собственным предпочтениям, которые были продиктованы скорее страхом, умело замаскированным и вылитым в безрассудство.
Тогда она боялась, что он увидит ее такой, а сейчас хотела его видеть. Наконец-то поняла, что значили его слова «верни мне ту женщину». Сейчас они приобрели другой смысл, и Ольга готова была подорваться – если бы были силы – рвануть к нему, обнять, обо всем рассказать.
Движение сбоку снова отвлекло. Девушка в белом халате сливалась с комнатой, только карие глаза выделялись на фоне всей этой стерильности.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она.
– Нормально, – получилось очень сухо, и Ольга прокашлялась. – Только пить хочу.
– Это нормально, – улыбнулась девушка. – Мы вас переведем в палату уже к вечеру.
Ольга сама не заметила, как снова уснула. Только сквозь еще наркозный сон слышала, как ее везли по коридору на каталке, а потом перекладывали на кровать. И снова беспамятство.
Проснулась снова, когда уже было темно. Медсестра зашла поставить новую капельницу и разбудила.
– Спасибо, – пробормотала Ольга.
– Ваш муж каждые полчаса звонил на наш пост, все спрашивал, как вы и где вы.
– Кто?
– Ваш муж, – удивленно ответила медсестра. – У него очень приятный голос. Такой баритон со странной интонацией.
Определение ничего Ольге не сказало – так мог звучать и голос Романа, и голос Олега.
– Он не представился?
– А у вас много мужей? – рассмеялась девушка.
Ольга только улыбнулась ей в ответ и свободной от катетера рукой потянулась за телефоном. Пять пропущенных от Олега и пять – от Романа. Вот они сговорились, что ли?
И время: 21.00
– Уже время посещений закончено? – спросила Ольга, прекрасно зная ответ.
– К сожалению, да. Но завтра – пожалуйста.
Вот только завтра не нужно было, потому что нужно было сейчас. И желательно близко, постоянно, непрерывно.
«Где же ты, мое сумасшествие?» – подумала Ольга, и тишину палаты разорвал звонок мобильного телефона.
Она с такой надеждой потянулась за смартфоном, что едва не выдернула капельницу из руки. Но на экране было не долгожданное имя.
Олег…
Ольга подумала немного, но все же ответила:
– Да?
– Привет, – шепотом отозвался Олег. – Как дела?
Первой мыслью было, что у него сработало шестое чувство. Он не мог знать, когда была операция и во сколько. Но все же позвонил.
– А почему ты шепчешь? У тебя под боком спит какая-нибудь блондинка?
– Вдруг шатенка? – уже громче спросил Олег.
– Да хоть лысая китаянка, главное, чтоб тебе хорошо было.
– Оля, Оля… Неужели мне даже нельзя спросить, как ты себя чувствуешь?
– Все нормально, – ответила она. – Надеюсь, что уже через недельку покину больницу, подумала немного и добавила: – И город.
– И куда поедешь? Домой или… к нему?
– Не надо, Олег. Когда ты съездишь за свидетельствами?
– Скоро. Мне как сделать? Через медсестру передать или все же можно зайти к тебе?
– Не веди себя как обиженный подросток. Конечно, ты можешь зайти, если не принесешь с собой тонну негатива.
Олег ничего не ответил, только со вздохом сказал:
– До встречи.
– Спасибо, – все-таки поблагодарила Ольга, – что позвонил. Пока.
Голова снова зачесалась, да вот только дотрагиваться до марлевой повязки было сложно из-за накатывающих приступов боли. Каждое прикосновение к голове – удар молотком. Ольга хотела встать и посмотреть на себя в зеркало, но отбросила эту идею, понимая, что вид ее не порадует. А вот еще звонок может привнести толику счастья в эту пучину боли и сострадания к самой себе.
Один гудок, и голос Романа:
– Ну наконец-то!
– Привет, – постаралась придать голосу как можно больше оптимизма.
– Я уже несколько раз звонил на пост. Как ты?
– Уже в палате, хоть и башка раскалывается. Так это ты представился моим мужем?
Ольга улыбнулась, уже заранее зная ответ.
– А как мне надо было представиться? Любовником? Братом? Сватом? Или ты подумала, что это твой режиссер звонил? – последний вопрос был не без раздражительных ноток в голосе. Но Роман быстро их изменил на мягкий тон: – Я завтра к тебе приеду.
Зажмурившись до красных пятен перед глазами, Ольга немного шутливо, но напряженно ответила:
– Ты хоть представляешь, какая я сейчас красотка. Наверняка, в гроб краше кладут. Сама боюсь в зеркало посмотреть.
– Трусишка, – усмехнулся Роман в ответ. – Я могу надеть солнцезащитные очки, чтобы не упасть в обморок от твоей красоты.
«Он опять начинает злиться», – поняла Ольга. Вроде бы эта тема была уже закрыта, все было решено, но то злосчастное сомнение точило ее, как червь яблоко.
– Я буду ждать тебя, – сказала она.
– Как-то это не очень радостно прозвучало.
– А вот это прозвучало как упрек.
Снова тонкая грань, камни в хрупкое стекло, и они оба это понимали. Но сейчас хотя бы понимали.
– До завтра, – интонация Романа снова стала ровной. – Отдыхай.
Ольга выдохнула с облегчением:
– До завтра.
Она не думала, что, проспав весь день, снова сможет провалиться в сон. Но показалось, что ночь пролетела незаметно, без сновидений и почти без боли. Наверное, чудесное действие димедрола.
После ухода медсестры Ольга даже потянулась за ноутбуком с намерением убить время, но в палату вошел врач.
– Как дела? – спросил он, подойдя ближе, и аккуратно дотронулся до головы, срывая часть пластыря, который держал повязку.
Ольга чуть поморщилась, но продолжила смирно сидеть, ожидая вердикт, и тихо ответила:
– Вроде ничего.
– Это лучше, чем плохо, – отозвался он, вернув пластырь на место. – Через час идите на обработку швов и перевязку.
– Когда меня выпишут?
Врач удивленно поднял брови:
– Вчера сделали операцию, а сегодня вы уже рветесь отсюда. Я могу понять ваше желание, но придется еще потерпеть.
– И долго?
– Посмотрим, если все будет хорошо, то не очень.
Ольга перевела взгляд на темный экран ноутбука и увидела свое отражение.
«А ведь я так до сих пор и не дошла до зеркала».
Оно висело над маленькой раковиной, совсем небольшое, сантиметров двадцать на тридцать. Ольга поднялась и подошла, глядя не прямо перед собой, а вниз, на белый с желтыми подтеками керамический умывальник.
Она помнила, как за несколько часов до операции светлые волосы падали на пол под жужжание машинки, но так и не рискнула после этого на себя посмотреть. Теперь зеркало отразило бледную физиономию с синяками под глазами, сбритую под ноль часть головы справа с белой повязкой, сухие губы.
– Лучше бы уже полностью согласилась сбрить, – сказала вслух. – А то непонятно что получилось.
Попытавшись кое-как распределить оставшиеся волосы на обе стороны, Ольга поняла, что это было дерьмовой затеей. Выглядело как начинающееся облысение: все проплешины не прикрыть, повязку не спрятать.
Конечно, волосы отрастут, но сейчас…
– Твою мать, – выругалась тихо, потом ополоснула лицо холодной водой, сделала кофе и ровно через час стояла перед дверью перевязочной. Очередь из трех человек, пятиминутная обработка и смена повязки, и Ольга снова в палате.
Работа не клеилась – взгляд то и дело возвращался к цифрам на часах. Телефон молчал. Тишина давила. Мысли не давали сосредоточиться, а постоянно подкатывающая к горлу тошнота превратила лицо из бледного в зеленоватое.
Врач предупреждал, что последствия наркоза могут вылиться в слабость и тошноту, но Ольга не думала, что все будет настолько плохо.
Без десяти пять она замотала голову нашейным платком. Он был полупрозрачным, но хоть что-то, чтобы скрыть искромсанную голову. Как бы ни старалась, но два участка по бокам все равно остались неприкрытыми, сколько не пытайся соединить края, заправить один за другой – расходятся.
Под синтетической тканью сразу стало жарко, и, естественно, голова стала чесаться еще больше. Но Ольга стойко терпела, не думая о том, во что это может вылиться в будущем.
Пять минут шестого – Романа нет.
Десять, пятнадцать, двадцать…
Ольга уже решила, что он не придет. Но продолжала сидеть с повязанной головой, отсчитывая минуты, реагируя на каждое движение за дверью. Ей казалось, что слух уже стал близок к кошачьему, а глаза запомнили дверь до такой степени, что она могла с закрытыми глазами нарисовать ее с каждым изъяном и несоответствием.
Половина шестого…
«Мог бы хотя бы предупредить, что не придет».
Взяв в руки телефон, Ольга набрала номер и услышала ненавистный механический голос, сообщивший о недоступности абонента. Сердце болезненно сжалось, а на глаза навернулись слезы.
«Ни черта! Он был единственным мужиком, из-за которого я рыдала. И это было в первый и последний раз».
Доведя себя уже почти до точки кипения, Ольга начала мерить шагами палату и даже не услышала, не увидела, как открылась дверь. Только встав к окну, увидела отражение другого человека позади себя и обернулась.
– Привет, – сказал Роман и потер переносицу. Скорее, даже не потер, а хотел поправить очки, но забыл, что их там нет.
– Привет, – отозвалась Ольга, стараясь сделать голос спокойным.
Они так и продолжали стоять у противоположных стен. Он подпирал дверь, она – подоконник.
– Я был в издательстве, – сделал Роман шаг вперед. – Телефон сдох.
Он не оправдывался, просто констатировал факт. Но Ольга все равно улыбнулась, только какой-то улыбкой разочарования. А чего она ждала? Что он начнет каяться, как на исповеди? Что почувствует себя виноватым? Давно пора привыкнуть к нему. Гений пера из другого контингента!
Вот и что с ним делать? Только одно.
– Если ты до меня дотронешься, то я не рассыплюсь, – сказала Ольга, сделав тоже шаг навстречу.
Два шага с каждого, и Роман уже аккуратно обнимал ее талию, будто она была куском старого китайского фарфора, готового вот-вот рассыпаться в руках. Платок съехал с головы, и Ольга его попробовала его вернуть на место, но почувствовала ладони на своих запястьях.
– Зачем? – такой простой вопрос, который можно отнести, к чему угодно, но понять было несложно.
– У меня на голове нечто невообразимое, – улыбнулась она, пытаясь перехватить его руки. Звучало шуткой, немного с насмешкой, но Роман видел, как Ольга пытается спрятать себя от него.
– Тебе не жарко под этой синтетикой? – спросил, одним движением все-таки сдернув платок с головы. – И чего ты так стесняешься?
Ольга инстинктивно потянулась к голове, одной рукой стараясь пригладить остатки волос, другой – трогая ненавистную повязку, под которой все чесалось.
– Ну вот какого черта? – Ольга едва не ли не кричала.
– Успокойся! – чуть повысив голос, попросил Роман. – Я тебя люблю не за твои волосы. Так что давай без истерик, потому что при такой жаре внутри хрен знает, как может воспалиться рана и какое дерьмо туда может пролезть. Так что забудь о том, что красиво, и подумай о том, что важно. Так что прекрати свои выкрутасы и перейди в состояние заводских настроек, потому что скоро начнется новый этап.
Ольга отошла от Романа, вырвавшись из долгожданных объятий, и посмотрела на него:
– Ты действительно… То есть…
– Да, мне действительно глубоко плевать, как ты выглядишь. Я еще раз повторю: полюбил тебя не за это и люблю не за это. Когда же ты все-таки научишься верить?
– Я верю.
И с этого момента Ольга поверила окончательно, как не верила никому и никогда, но именно эта вера и помогала ей перенести следующую неделю.
Роман приходил каждый вечер ровно в пять. И так символично на пятый день они смогли уединиться в палате, немного быстро, но аккуратно, хоть Ольга и чувствовала, как он хочет поиграть с ее волосами. Для мужчин это было удобно, но пришлось довольствоваться только руками на теле, потому что волосы стали запретом.
Олег принес свидетельство. Ольга только почувствовала облегчение, что он снова не столкнулся с Романом. Прощание вышло скомканным и немногословным.
И уже через неделю вокзал, платформа, расписание.
Сев в поезд, Ольга действительно надеялась, что это и есть их хэппи-энд. Положив голову на мужскую грудь, она спросила:
– Ты счастлив?
– Очень, хоть я и не представляю, что мы будем делать дальше.
– Мы будем счастливы.
Глава 12
Ольга открыла глаза посреди ночи, когда шум въезжавшей во двор машины нарушил тишину, врываясь в комнату через открытую балконную дверь.
«Кажется, кому-то не помешало бы поменять глушитель», – подумала она и повернула голову. Романа рядом не было. К подобному она привыкла – не впервые приходилось просыпаться в одиночестве.
Когда автомобиль заглох, Ольга услышала едва различимый стук клавиш с кухни. Как обычно. Иногда у нее возникало ощущение, что он уходил, едва она засыпала. Но никаких претензий, упреков – понимала, что Роман просто работает, и ломать привычный для него ритм не хотела.
Поднявшись с дивана, Ольга пригладила руками отросшие волосы. Они всегда смешно топорщились в разные стороны после сна, но еще чуть-чуть, и их можно будет собрать в маленький хвост. Глаза привыкли к темноте, поэтому, не включая свет, Ольга вышла из комнаты. На кухне горел небольшой ночник, который Роман специально там поставил, и голубой свет лился от экрана ноутбука.
– Давно не спишь? – спросила Ольга, остановившись в дверном проеме.
– Не очень, – ответил после еще сотни ударов пальцами. Видимо, мысль заканчивал. Откинулся на спинку стула и устало потер лицо. – А ты почему не спишь?
– Машина разбудила, – пожала Ольга плечами и, сделав еще несколько шагов, села рядом.
– Надо было балкон закрыть.
– Жарко.
«Боже, какой идиотский разговор», – наверное, эта мысль посетила их обоих одновременно, судя по взглядам, которые они отвели друг от друга.
– Иди спать, я скоро, – сказал наконец Роман и снова посмотрел в экран.
– Вот и поговорили, – тихо сказала Ольга, но уже в коридоре, так что услышать ее слова было невозможно.
Спасть совершенно не хотелось, поэтому она вышла на балкон и посмотрела на ночной город. Чужой город. Неделя за неделей, месяц за месяцем она старалась привыкнуть, но так и не смогла. И все же держалась, держалась ради Романа и постоянно думала, что ему это, в принципе, не так уж и важно. Соберись она и свали домой, он заметит ее отсутствие, только когда трахаться припрет.
Нет, Ольга не хотела сказать, что несчастна. Только вот тот самый быт, о который разбивается любовная лодка, наверное, настигает всех. Тем, кто так и начинает жить, проще, но им с Романом пришлось нелегко, хотя Ольге казалось, что только ей.
Обретение друг друга, эйфория, бушующие гормоны, постоянно выливающиеся в бешеный секс, – все это было прекрасно, но вечно длиться не может. И вот уже второй месяц Ольга чувствовала себя здесь лишней. Поначалу она давила это чувство, находила всему оправдания. Да, человеку необходимо давать личное пространство, но когда его слишком много, это становится походить на одиночество.
Но Ольга упорно продолжала бороться за то, что хотела построить именно с Романом, за то, что было для нее важно. Она знала, что не сможет без него, но и с ним становилось все труднее. С самого начала ведь понимала, что будет несладко, только видя, что он ее все так же любит, старалась.
– Почему ты тут стоишь? – услышала голос за спиной.
– Ты уже закончил работать? – проигнорировала Ольга вопрос, не оборачиваясь, и ту же почувствовала, как руки Романа сомкнулись под ее грудью, а губы проделали едва ощутимую дорожку от уха вниз.
– Да, – тихий выдох. – Так что хорошо, что ты меня дождалась.
Ольга улыбнулась. В такие моменты всегда казалось, что все хорошо, что счастье было почти осязаемо и что Олег когда-то был не прав – все-таки любви достаточно.
– Когда ты закончишь книгу? – спросила Ольга.
Роман оторвался от ее шеи и ответил:
– Хотел бы уже, но немного сместились планы, так что, наверное, через неделю-другую. Потом надо съездить на пару встреч в Москву.
– Ты не говорил…
– Да? – удивился он. – Забыл, может быть. Да и неважно, – снова вернулся к шее, начав развязывать халат, под которым, как он знал, ничего нет.
«Ну да», – злобно хихикнул противный голос на одном плече Ольги. – «Он уезжает, а тебе об этом знать необязательно».
«Стоп!» – заорал второй на другом. – «Все нормально. Ну забыл, с кем не бывает».
Только оба голоса заткнулись, когда Роман провел руками по плечам, чтобы сбросить халат на пол. Тут же Ольга повернулась и подцепила большими пальцами резинку его штанов, потянув их вниз. Сейчас она не хотела никаких долгих прелюдий – просто скорее почувствовать его, сразу и полностью.
