Текст книги "Цена молчания (СИ)"
Автор книги: Юлия Еленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
– Приехали, – сказал Олег, легонько тронув ее за плечо, отчего Ольга вздрогнула и попыталась сфокусировать на нем сонный взгляд. – Тебе нужна доза двойного эспрессо.
– Я утром выпила столько кофе, что меня уже тошнит.
Роман опаздывал. На пороге его застал звонок из издательства, и начались рабочие моменты: утверждение окончательного названия книги, макеты обложек, расписание презентаций… Наконец, к обеду ему удалось доехать до съемочной площадки. Костюмерша заметила его и приветливо помахала рукой, на что Роман только сдержанно улыбнулся и кивнул, продолжив искать глазами Ольгу.
Но ни ее, ни режиссера нигде не было видно. Островский опять непроизвольно сжал кулаки и тут заметил Толика.
– Здравствуйте, – перехватив его, сказал Роман и спросил: – Где Ольга?
– Они с Олегом уехали на обед, – улыбнулся помощник и выразительно посмотрел на часы. – Уже должны вернуться. Хотя я сомневаюсь, что Оля вернется, она сегодня выглядит так, что в гроб краше кладут.
– Что случилось?
Толик пожал плечами:
– Может, не выспалась, может, заболела, может, еще что… А нет, вернулась, – кивнул он в сторону входа.
Роман перевел взгляд следом и понял, о чем говорил помощник Олега. Она была бледная, почти сливалась с цветом волос, только синяки под немного стеклянными глазами выделялись, и две складки пролегли между бровей. Островский подошел к ней и, игнорируя появившегося рядом Олега, спросил:
– Что с тобой? Заболела?
«Только если тобой», – едва не ляпнула в ответ Ольга.
– Все нормально.
– Роман Сергеевич, а что это вы сегодня опоздали? – в привычном для себя тоне, которым он разговаривал исключительно с Островским, спросил Олег. – Решили все-таки вчера воспользоваться услугами доступных девушек?
– Олег Викторович, знаете, я брезгую спать с такими девушками. Утром пришлось решать неотложные дела с издательством.
Ольга уже привычно махнула на них рукой и, отойдя, чтобы их не слушать, села на свободный стул, который гримеры использовали, когда наносили актерам макияж и грим со специальным эффектом.
– Может, домой все-таки поедешь? – спросил Роман, материализовавшись через пару минут рядом с ней.
– Вы с Олегом уже закончили обмен любезностями? Что-то быстро, – и подняв на него глаза, добавила: – Просто не выспалась.
– А может, все-таки врачу покажешься, а то сильно болезненный вид у тебя. Ты, часом, от своего режиссера не залетела?
Ольга только покачала головой:
– Ты ведь всегда раньше думал, прежде чем ляпнуть какую-нибудь глупость. Что теперь изменилось? Сдерживаешь себя, не вымещая свою агрессию кулаками, так решил вымещать ее словами? Знаешь, а ведь они иногда бьют намного больнее.
Роман слушал ее, поджав губы и прищурив глаза. На языке вертелся ответ, но Островский не произнес его вслух, боясь натолкнуться на стену обиды, непонимания, молчания, злости. Ему вдруг вспомнился Гибралтарский пролив… Ох уж эти творческие метафоры! Там ему однажды собственными глазами удалось увидеть границу соприкосновения Атлантического океана и Средиземного моря. И если присмотреться, то можно увидеть, как более темная вода, очерченная по неровной кайме белой пеной, пытается пробиться к более светлой, но смешаться им не надо из-за разной плотности и уровня соли. Граница была едва заметной, но она была.
Сейчас они с Ольгой напоминали именно соприкосновение этих вод, хотя раньше были водой и перманганатом калия, при совместимости смешивавшихся, давая совершенно новый раствор. А может, и тогда были неустойчивым оксидом марганца, готовым вот-вот взорваться, если не добавить в марганцовку достаточно холодную серную кислоту.
– Ты все изменила, – вдруг сказал Роман и мысленно чертыхнулся потому, что понял, что опять сказал что-то не то.
Он вроде бы и обижался и на нее, попытавшись этими словами перенести весь груз ответственности на Ольгу, но понимал, что во всем, что с ними случилось, виноваты оба. И в том, что промолчали, когда расставались впервые. И в том, что не смогли нормально говорить при следующей встрече. И даже в том, что она оказалась в постели с Олегом, тоже виноваты оба.
– Да, хорошо… Пусть во всем буду виновата я, – спокойно отозвалась Ольга и, заметив, что Роман хочет что-то сказать, прервала его: – Хватит. Тебе не кажется, что мы устаем друг от друга? Будто вампиры сосем друг у друга силы и энергию?
Она была точно уверена, что не залетела, но сейчас слова Островского ее даже не зацепили за живое, не вызвали раздражения. Вообще ничего не было.
– Извини, – сказал Роман. – Я просто…
Договорить он не успел, потому что летающий метеором по площадке Толик, который даже не мог представить, что люди решают в рабочей обстановке личные вопросы, оказался рядом с возгласом:
– Оля! Тебя Олег хочет!
Роман едва не расхохотался. Он понимал, что слова помощника режиссера не несли никакого сексуального подтекста и, возможно, только для него прозвучали двусмысленно. Но Ольга как будто поняла, о чем он думает, и, поднявшись со стула, предупреждающе ткнула пальцем в грудь:
– Не смей сейчас язвить.
– Я вообще молчу, – поднял руки Островский.
– Может, ты и мастер маскировки эмоций, но сейчас у тебя все на лице написано.
Наверное, Роману не хватало его прежней сдержанности. Он и сам это понимал, как понимал и то, что эмоции не всегда работают на руку и имеют подчас разрушительную силу. И сейчас все как раз рушилось, а не строилось.
Ольга видела, как за секунду изменился его взгляд, с лица слетела ироничная улыбка, а потом он даже другим, безэмоциональным, голосом спросил:
– Ты когда-нибудь болела ангиной? – Ольга нахмурилась, а Роман продолжил: – Вот ты сначала чувствуешь небольшой дискомфорт в горле, он вроде бы тебе не мешает, а на следующий день просыпаешься с дикой болью и не можешь ни есть, ни пить, не показав гримасу боли. И каждый заметит, как ты морщишь лоб, дергаешь щекой и кривишь губы в попытке что-нибудь проглотить, потому что это контролировать невозможно. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – улыбнулась Ольга. – Но можно было это сказать менее завуалировано. Ах, да, ты же писатель! Не забудь это сравнение использовать в следующей книге. Или мне использовать в сценарии… – задумчиво, но не без иронии протянула она.
– Уже использовал.
– Хорошо, что предупредил, а то, не дай бог, засудил бы меня потом за плагиат.
– Кажется, мы вернулись к началу, – одним уголком губ улыбнулся Роман. – Может, так и стоило сделать сразу.
– Да что ты говоришь! – не выдержала Ольга. – Чтобы я снова пыталась рассмотреть человека за ледяной статуей, пока ты будешь меня нервировать и трахать, ну, или в обратном порядке, чтобы мой острый язык был занят? Ну уж нет, мы это проходили!
– Оля! – опять появился рядом Толик.
– Иду, – ответила она и, не дав Роману ничего ответить, ушла.
Глава 25
Все изменилось… Это чувствовалось в каждом взгляде, слове, жесте на съемочной площадке.
Роман не просто становился снова сдержанным, он становился даже немного ожесточенным. Ольга все погружалась в себя, как будто угасая с каждым днем больше и больше, хоть и пыталась вести себя непринужденно, нацепив на лицо привычную, слегка ироничную улыбку. Иногда она ловила на себе задумчивые взгляды Олега, но он молчал, а она и не спрашивала. Взаимные саркастичные фразы прекратились, осталось только напряжение, ощутимое, вязкое, давившее на плечи. И это было даже хуже.
Ольга с Романом как будто чего-то ждали друг от друга, но никто ничего не делали.
Так прошла неделя… Она показалась и днем, и годом одновременно.
– Завтра не работаем, – сообщил Олег, подойдя к Ольге, которая сидела с очередным стаканчиком кофе. – Переезжаем.
Она устало кивнула и не удивилась бы даже, если переезд затянулся бы не на один день. Выездная съемка – это выходной для сценаристов, гримеров, костюмеров… Но звукотехникам, светотехникам, операторам и другим работникам, отвечающим за техническую составляющую, придется попотеть, пока будут перевозить оборудование.
– Здесь уже все? – спросила Ольга.
– С этой декорацией все снято, сейчас будут делать новую, а мы пока отснимем выездные. Организацией займется Толик, а мне пока надо кое-какими документами заняться.
– Черт!
– Что? – не понял Олег.
– Скоро же у Наташи свадьба, – сказала Ольга, покачав головой. – Забыла совсем с этими съемками.
– И не только со съемками, кажется, – произнес он тихо, а потом громче добавил: – И что?
– Мне надеть даже нечего. Да пофиг, – пожав плечами, она выбросила стаканчик из-под кофе в мусорку, поморщившись от последнего глотка.
Олег осмотрелся по сторонам и, не заметив Толика, достал из кармана телефон. Но даже не успел набрать номер, как вышеупомянутый помощник был уже возле них. Ольга усмехнулась и спросила:
– Толя, у тебя дар телепортации?
Тот вроде бы даже не понял, о чем речь, а Олег рассмеялся, отметив, что тоже не раз за ним такое замечал.
– Когда у тебя такой, – сделал Толик акцент на эпитете, закатив глаза, – начальник, то научишься быть джинном, доктором Стрэнджем и обзаведешься маховиком времени, – привычно отпустил он, по его мнению, остроумную шутку и спросил: – А где сегодня наш писатель? Хотел сегодня с ним рюмочку пропустить, коль мы рано закончили.
Он переводил вопросительный взгляд с одной на другого в ожидании ответа.
– Я, что ли, живу с ним, что должен знать? – немного раздраженно бросил Олег.
Ольга вздохнула. С Островским она тоже не жила, но ответила:
– Его на какую-то передачу пригласили. На местное телевидение, так что предупредите его об изменениях места съемок.
– Сделаю, – отчеканил Толик. Вот человек-живчик, успевал все, везде и всегда. Как будто только на энергетиках и сидел, при этом забывая про сон и еду.
Олег протянул Ольге руку и с улыбкой сказал:
– Поехали.
Она проигнорировала протянутую ладонь, но в ответ улыбнулась тоже.
– Куда мы едем? – спросила Ольга через минут пятнадцать, заметив, что на одном из перекрестков машина повернула не в ту сторону.
Олег лишь загадочно скосил на нее глаза, но промолчал.
– Олег!!! – повысила она голос.
– Да не ори ты, почти приехали, – отозвался он и через минуту свернул к торговому центру.
– А сюда-то зачем? Может, я в машине подожду? – страдальчески простонала Ольга.
Олег повернулся к ней, подавшись вперед, наверное, слишком близко, положив одну руку на руль, а вторую – на ее сидение. Секундно пробежал глазами по ее лицу со странным выражением и расплылся в улыбке:
– Впервые вижу женщину, которая ненавидит шопинг.
– Впервые вижу мужчину, который его любит, – не осталась в долгу Ольга, мгновенно расслабившись, когда поняла, что он не делает никаких поползновений в ее сторону.
– Мне надо договориться о съемках с администрацией. Думаю, лишняя реклама им не помешает, – пояснил Олег. – Идем.
Ольга пожала плечами и вышла. Этот район был ей знаком, слишком знаком. То и дело она старалась не поворачивать голову вправо – торговый центр располагался на небольшом пригорке, так что ближайшие улицы были видны как на ладони – там, едва заметным пятном, виднелся дом, который вызывал как приятные, так и болезненные воспоминания. Не сдержалась. Застыла, глядя на казавшийся отсюда маленький прямоугольник окна. В той квартире все началось, и события последних месяцев пронеслись перед глазами: прокуренная кухня, последняя точка в сценарии, скрип старой кровати, его отъезд, беременность, больничный кабинет с непонятными железными приборами, Сибирь, Олег, съемки…
Несколько месяцев, а казалось, что целая жизнь.
– Оля!
Она повернулась и натолкнулась на ничего не понимающего Олега.
– Куда ты засмотрелась? – спросил он.
– Красиво… – протянула Ольга, вновь посмотрев на дома.
– Что именно? Старый район, бетон и кирпич, асфальт и пыль?
– Нет… Представь, за каждым окном кто-то есть, у каждого своя история, свои проблемы, мечты…
Олег стал перед ней, загородив обзор на городской муравейник, и взял за плечи обеими руками, заставив поднять голову и посмотреть ему в глаза.
– Ты что-то стала много думать о чем-то, но о себе ты подумать не хочешь. Островский не просто так приехал на съемки, и ты это сама прекрасно понимаешь, но ничего не делаешь.
– Что? Что мне надо сделать? – тихо, без истерических ноток, как будто в поисках поддержки спросила Ольга.
Грустно улыбнувшись, Олег отпустил ее и ответил:
– Только тебе это решать.
Он был прав – никому не решить эту дилемму и ни на чьи плечи не стоит перекладывать ответственность. Раньше удавалось со всем справляться самой, так будет и в этот раз. За каждое решение придется расплачиваться самой, за свой выбор и за свои желания.
– Идем, – сказала Ольга и, просто вроде бы взяв Олега легонько за локоть в жесте «направить», почувствовала, как он, перехватив ее запястье второй рукой, устроил его поудобнее и прижал к себе.
Ольга немного нервно осмотрелась по сторонам и услышала смешок, за которым последовал вопрос:
– Боишься, что твой писака где-то поблизости околачивается и увидит нас под ручку. Это не Москва, конечно, – сделал Олег паузу, – но и не деревня, так что не переживай.
Молчать Ольга научилась, поэтому и промолчала. Проще пройти с ним под руку пару метров до входа, чем раздувать бессмысленные споры, говорить ненужные и только убивающие время слова, переливать снова из пустого в порожнее.
Так они и дошли до инфоцентра, где Олег у почти растаявших от его взглядов девушек спросил, где находится администрация. Они направили на третий этаж, едва не нарисовав карту торгового центра. Одна даже порывалась довести до пункта назначения, заявив, что знает Олега, точнее его фильмы.
Ольга только улыбалась, стоя рядом и понимая при этом, что ревнивым женщинам с известными людьми связываться не стоит. Но даже сейчас, пока девушка с инфоцентра откровенно заигрывала с Олегом, что-то в груди кольнуло.
«Ну я же не могу ревновать их обоих», – подумала Ольга.
Она вообще раньше никогда и никого не ревновала. Ей это казалось безумием, чувством собственности, неполноценности и, в целом, полным идиотизмом. Если человек не любит – не заставишь, поэтому ревновать нет смысла.
Да и сейчас Ольга не могла позволить себе такой роскоши. И Роман, и Олег, что бы их с ней не связывало, были свободными людьми. Один мог спокойно трахаться с костюмершей, другой – с работницей инфоцентра.
– Что так смотришь? – спросил Олег в лифте.
Ольга, сама не понимая своего порыва, одновременно обе руки запустила в карманы его брюк и из одного выудила маленький кусочек бумаги с номером телефона.
– Я-то думал, что на что-то другое целишься, а ты, оказывается, по девушкам пошла, – не пытался даже Олег скрыть иронию.
Двери лифта открылись, но долгожданная свобода так для Ольги и не наступила. С каждой секундой она запутывалась все больше. Мысли, постоянно вертевшиеся в голове, не давали освобождения, а только больше запутывали.
– Я не пойду с тобой, – сказала Ольга возле кабинета администрации, – пройдусь по магазинчикам здесь. Уверена, там сидят одни дамы, а без меня ты быстрее их очаруешь.
Олег поднял брови и улыбнулся:
– Прозвучало так, будто ты ревнуешь.
– Иди, – кивнула Ольга на дверь и целенаправленно двинулась к магазину одежды, где ей на самом деле-то ничего и не надо было, но продолжать разговор о ревности хотелось еще меньше.
Она без энтузиазма переходила от одного магазина к другому, в каждом из которых улыбчивые консультанты предлагали свою помощь. Ольга вежливо отказывалась, обходила зал по кругу и заходила в следующий магазин, чтобы просто убить время. Через минут пятнадцать от лицезрения пальто, стоимость которого превышала среднюю месячную зарплату, ее отвлек веселенький мотивчик телефона. Ольга посмотрела на экран и подумала, что надо бы поставить на него отдельную мелодию. Песня «Рома, Рома, Роман…» вполне бы подошла.
– Да, – ответила она.
– Ты где? – спросил Островский, забыв поздороваться.
– По магазинам хожу.
– Говори адрес, я сейчас подъеду.
– Не надо! – слишком громко и немного испуганно ответила Ольга.
В трубке воцарилось молчание.
– Даже догадываюсь, с кем ты ходишь по магазинам, что так не желаешь, чтобы я к тебе присоединился, – наконец довольно холодно, без капли сарказма проанализировал Роман ее последнюю реплику.
– Послушай, Олегу просто надо было сюда, чтобы договориться с администрацией по поводу съемок, а мне… Мне надо купить платье на свадьбу, – быстро нашлась она.
Легкий смешок в трубке и замечание:
– Надеюсь, не на вашу. Перезвоню позже.
И отключился, забыв еще и попрощаться. Ольга раздраженно закинула телефон в сумку и осмотрелась по сторонам. Снимают же женщины как-то шоппингом стресс, может, тоже получится.
На ловца и зверь бежит, как говорится. В витрине магазина напротив были выставлены вечерние платья на любой вкус и цвет. Ценник, конечно, кусался, но Ольга решила сегодня на него не смотреть. Скучающие в небольшом зале девушки мигом оживились при ее появлении и провели допрос о пожеланиях, а потом начали выдвигать предложения. Но… В одном не нравился фасон, в другом он был отличным, но не нравился цвет. Ну вот… Шоппинг и тот не удался.
– А вот это? – спросила уже отчаявшаяся консультант.
– Да!
Вот так иногда кто-то влюбляется в мужчин с первого взгляда, кто-то – в туфли, а Ольга в это платье. Кремовый верх, под грудью градиентом переходивший в черный цвет, а от колена наоборот. Свободная шифоновая юбка в пол, широкие бретельки на плечах, небольшое декольте и закрытая спина, а самое главное – никакой блестящей мишуры в виде страз и пайеток.
Только Ольга зашла в примерочную кабинку, как снова затрезвонил телефон. Олег.
– Ты уже договорился? – спросила она.
– Да, меня даже угостили кофе. Ты где?
– Магазин вечерних платьев, черт, забыла, как называется. Там в витрине еще платье кислотно-розового цвета, не перепутаешь.
– Сейчас буду.
Ольга расстегивала небольшой замок на еще не надетом платье, когда шторка кабинки отодвинулась и показалась голова Олега.
– Ку-ку.
– Обалдел, что ли? Ничего, что я в нижнем белье? – Ольга попыталась инстинктивно прикрыть оголенные части тела, на что Олег закатил глаза:
– Ничего, что я тебя видел даже без белья? Ладно, ухожу, ухожу, – весело сказал он. – Одевайся.
Одеться-то Ольга оделась, но вот с замком справиться до конца не смогла. Выглянула из примерочной, чтобы найти кого-то из продавцов, но, видимо, Олег всех отправил восвояси, потому что в одиночестве стоял около соседней кабинки.
– Помоги застегнуть, – попросила Ольга.
Он кивнул и зашел следом за ней. Потянул вверх замок, зачем-то положив вторую руку на талию. Делал все медленно, то и дело касаясь спины.
– Боюсь сломать, – пояснил он.
– Ну конечно, – усмехнулась Ольга и поймала его взгляд в зеркале, тянувшемся до пола на одной из стен.
– Ты великолепна, – сказал Олег тихо, так и не убрав руки – одну с талии, другу со спины.
– Не надо…
Они смотрели друг на друга через зеркальную поверхность, и Ольга действительно читала в его взгляде восхищение, он же видел только испуг и растерянность. Резко убрал руки и спросил:
– Тебе нравится?
– Очень, – искренне ответила она, наконец выдохнув после напряженного момента.
Олег потянул замок обратно вниз и вышел. Ольга сняла платье, которое тут же приняла подошедшая девушка-консультант, и оделась. На кассе ее ждал уже расплатившийся Олег с фирменным пакетом. Сейчас промолчать, нечего закатывать финансовый скандал в магазине…
Но едва захлопнулась дверь машины, как Ольга достала кошелек, выгребла из него всю наличку и протянула Олегу со словами:
– Остальное буду должна.
Он посмотрел на нее сразу удивленно, потом удрученно покачал головой, а следом рассмеялся:
– Я даже представил, какие мысли бродят сейчас в твоей светлой голове. Я не пытаюсь тебя купить или сделать чем-то мне обязанной. Если бы не хотел, не делал бы. Считай это подарком ко Дню рождения и убери деньги. Оль, я серьезно. Ты стала какая-то нервная, все неправильно понимаешь, ищешь где-то подвохи. Неужели ты меня настолько плохо знаешь?
Ольга замолчала. Эмоции лишние, когда дело доходит до разумных доводов.
– Тогда, – она погрозила Олегу пальцем, – никакого неподъемного букета на День рождения.
Он кивнул и завел мотор. Букеты из непременно бордовых роз доставляли Ольге каждый год с момента их расставания в один и тот же день. Сколько раз она просила не тратиться на огромные веники, Олег только соглашался, но все равно делал по-своему. Количество цветов всегда совпадало с возрастом, а на четные даты шло дополнение в виде одной розы другого цвета. Прямо в середине букета.
– На кофе напрашиваться не буду, потому что жутко хочу спать, – сказал Олег, когда они въехали во двор.
– Я тоже, поэтому и не приглашаю. Еще раз спасибо.
Он наклонился к Ольге, и она вжалась в кресло, схватившись за спасительную ручку.
– С каких пор в щеку тебя уже целовать нельзя?
Олег отодвинулся обратно, дав понять, что это был риторический вопрос.
– Пока, – сказала она и, не дожидаясь ответа, вышла из машины.
И снова привычная вечерняя схема: душ, ужин и диван. Но сегодня она дала сбой из-за звонка домофона, едва Ольга успела покинуть ванную.
– Кто? – устало спросила в трубку.
– Открывай.
Она прислонилась головой к стене. Ожидала обещанного звонка по телефону, но никак не думала, что Роман снова приедет к ней без приглашения. Нажала кнопку, открыла дверь, ждала… Вроде бы спокойно, но пульс стучал в висках, на нервной системе можно играть, как на гитаре, но в то же время усталость не давала должного эмоционального подъема.
Она так и стояла, задумавшись, около двери, пока вошедший Роман не отодвинул ее вглубь коридора, а Ольга не спросила:
– Ты зачем пришел? На секс нет сил, так что можешь позвонить костюмерше.
Островский проигнорировал ее сарказм и сказал:
– Тебе не кажется, что пришла пора поговорить? Поговорить серьезно и что-то решить.
– А это обязательно делать сейчас?
– Обязательно, – кивнул Роман. – Хватит бегать от себя самих и друг от друга.
– Ты прав, пожалуй. Нет, ты однозначно прав, – решительно сказала Ольга.
– Только оденься, – окинув ее взглядом, попросил Островский. – Если останешься в таком виде, то разговора не получится.
Он отвернулся, пытаясь стряхнуть с себя накатившее возбуждение. Надо же было прийти в тот момент, когда она только вышла из душа, стояла в одном полотенце на, наверное, голое тело – это хотелось проверить. И даже оставшаяся на плече капелька выглядела чертовски сексуально. Роман то и дело старался думать о том, что хотел ей сказать, но мысли все равно возвращались к голым плечам. Ольга была для него феромоном, но этого явно недостаточно, потому что человеческие чувства гораздо сложнее отношений животных.
Через пару минут она вышла из ванной уже в одежде и сказала:
– Говори.
– Давай что-то решать с нашими отношениями.
– Давай.
Роман так грохнул кулаком о стол, что Ольга начала переживать, как бы стеклянная поверхность не рассыпалась на осколки.
– Это твоя защитная реакция? – уже не скрывая раздражения, спросил Островский. – Мне взять тебя в охапку и просто увезти подальше от твоего режиссера? Нет, так не пойдет. Ты опять обвинишь меня в том, что я не дал тебе права выбора. Так вот я тебе его даю. Но ты упорно не хочешь ничего решать.
– Роман! – тоже повысила голос Ольга. – Что ты хочешь от меня услышать? Я не верю в то, что наши отношения протянут достаточно долго, если мы станем сосуществовать под одной крышей. Представь, мы будем видеть друг друга каждый день, а трахаться двадцать четыре часа в сутки невозможно. И что мы станем делать, если даже поговорить нормально не можем?
– Зато я смотрю, с Самойловым тебе всегда есть чем заняться, да?
– Боже, Островский, какой придурок!!! Что ж он тебе так покоя не дает? Знаешь, мне кажется не из-за большой любви ко мне, а из-за собственного задетого эго, самовлюбленный ты идиот. И ты всегда… Всегда будешь мне напоминать о нем, ты не примешь уже свершившийся факт, который изменить невозможно. Нельзя переиграть жизнь.
Слишком много эмоций одновременно, Роман к такому не привык.
– Да ты просто ищешь себе оправдания! – как можно спокойнее попытался сказать он. И тут же возле правого уха просвистела чашка и с грохотом врезалась в стену, рассыпавшись на кусочки. – С ума сошла? – рявкнул он, когда Ольга уже потянулась за следующей.
Новая порция осколков осыпала Романа – чашка разбилась прямо у него над головой. Заметив, что останавливаться Ольга не собирается и готова перебить всю посуду, он в мгновение ока подлетел к ней и перехватил запястья, сказав:
– Да прекрати ты истерику!
Несмотря на сковавшие движения руки Островского, Ольга не оставляла попыток заехать ему чашкой в лоб. Да, это была самая настоящая истерика. Слишком много копилось-копилось и наконец вырвалось наружу. Ольга попыталась пустить в ход ноги, ударила Романа по колену, на что он слегка поморщился, но не отпустил, только, навалившись всем телом, прижал к раковине, не оставив маневра для нового удара. Ольга все-таки разбила чашку, просто выпустив ее рук на пол, и заорала:
– Убери от меня руки!
А вот этого он уже сделать не мог. Роман обычно ровно относился к истерикам: слушал вопли, спокойно кивал, молчал, и все быстро заканчивалось. Успокаивать он не умел, не приходилось раньше. Но сейчас как будто тоже потерял контроль, почувствовал, как кровь ударила в голову, и вместо того, чтобы просто засунуть ее голову под кран с холодной водой, переместил одну руку ей на затылок и поцеловал, только усугубив ситуацию.
Ольга начала брыкаться еще больше. Свободной рукой попыталась сначала оттолкнуть, на что сил не хватило, потом ногтями вцепилась в шею, на что Островский еще сильнее сдавил ее затылок, и наконец, не придумав ничего лучше, укусила его за губу. Человеческий инстинкт отодвигаться от источника боли был все-таки в этот момент слабее того инстинкта, который двигал Романом. Ольга чувствовала вкус крови во рту, чувствовала ее липкость на подбородке и тоненькую струйку, стекавшую по шее на грудь, но Островского это, казалось, совсем не отвлекало.
Он отстранился неожиданно… Приложил тыльную сторону ладони к губам и спросил:
– Да что с нами не так?
Ольга ничего не ответила, отвернулась, включив воду, и с остервенением начала смывать с себя пятна крови. Роман последовал ее примеру, только занял ванную. Сейчас он не знал, что делать, что сказать. Опять. Он пытался оставить эмоции, пытался думать, взвешивать, анализировать, но, видимо, эта химия не подчинялась никаким стереотипам, ломала шаблоны, притягивала тела, но затмевала разум. В тот момент, когда она дергалась в его руках, он просто ее хотел… Безумно, по-животному, дико. Что может быть еще более патологическим во влечении? Роман себя чувствовал себя долбанным извращенцем, но спасало от похода к психотерапевту его только то, что эту женщину он хотел всегда, везде и при любых обстоятельствах.
– Островский! – выпалила Ольга, открыв дверь ванной. – Пошел вон!
– Ты повторяешься, – повернулся к ней Роман и добавил: – Мы можем все-таки спокойно поговорить?
Он умел быстро брать себя в руки, но так же быстро и выходил из себя. Даже сейчас, такую разъяренную, бешеную и готовую вот-вот взорваться, он ее хотел. Но свое либидо пришлось отодвинуть.
– Что ты еще от меня хочешь? – Ольга так и не успокоилась. – Все еще хочешь строить отношения с истеричкой?
Она сделала шаг назад, когда Роман сделал шаг вперед и закрыл дверь ванной. Все тот же коридор, только в другой квартире. Так все начиналось…
– Мы же действительно убиваем друг друга, делаем себя на себя непохожими. Мы можем трахаться, но только подумай, что нам придется еще что-то делать, куда-то выходить, – говорила Ольга, пока Островский наступал на нее.
– Ты мне сейчас что пытаешься сказать? – спросил он, когда она почти вжалась в стену. – Что мы не сможем быть вместе? Почему же сначала все было идеально?
– Наверное… – запнулась. – Тогда все было по-другому. Ты поставил свои условия, я их приняла.
– Почему?.. – Роман обхватил ее лицо ладонями. – Почему мы сразу не сказали о чувствах? Все бы было по-другому…
Ольга чувствовала, как из нее рвутся рыдания, беззвучные, но очень эмоциональные, поэтому ее голос и сорвался, когда она заговорила:
– Мы слишком разные, но в то же время такие одинаковые. Если бы…
Это «если бы» могло решить многие проблемы не только в их отношениях. Но это было тем, что французы называют остроумием на лестнице, а по-русски «крепки задним умом». Да, все можно было изменить, если бы тогда они не промолчали.
– Почему мы тогда не сказали друг другу ничего? – Роман провел рукой по ее лицу.
– Потому что мы поставили границы и не пересекали их.
– И что мы сейчас станем делать?
– А какие предложения?
Предложения? Какие могут быть предложения?
Вот вроде и хотели люди быть вместе, и даже предпринимали какие-то попытки, пусть и не совсем удачные, но находили идеальные точки соприкосновения только в сексе и работе.
– Я тебе предложил уже все, что мог, в прошлый раз, – наконец сказал Роман.
– Тогда обстоятельства были другие. И скорее ты предлагал, потому что так надо, а не потому, что ты так хотел на самом деле.
Он рассмеялся – смех с нотками горечи. Снова прошел на кухню, нашел одну из уцелевших чашек и, налив воды, сделал несколько больших глотков. Ольга, пройдя следом, в недоумении на него посмотрела, не понимая причину такого веселья.
– Ты такая дура! – не выдержал он. – И не смей в меня снова запускать посуду, – предупредил, заметив, как изменился ее взгляд. – Тебе же самой проще поверить в то, что все мои слова были из-за твоей беременности. Но ты хоть раз подумала, что я мог просто уехать, сменить адрес и номер телефона, а не искать тебя по всему городу. О! Заметь, и найти рыдающей на плече у бывшего.
– Ты опять? – Ольга схватила пустую сахарницу со стола и запустила в Островского, она приземлилась в раковину и не разбилась. Она не понимала, чего он добивается постоянными упоминаниями Олега. Чтобы она чувствовала себя виноватой? – Ты вообще женат!
Роман довольно улыбнулся:
– Уже нет.
Лучшая защита – нападение, он это понимал. Так что крыть Ольге уже было нечем, но и он зря при каждом удобном случае вспоминал про Олега.
– Поздравляю, – сказала Ольга и, наклонившись, начала собирать большие осколки. Опять попытка сбежать, абстрагироваться от разговора.
Ей было страшно. Пугала и зависимость от Островского, и возможный шаг в неизвестность. Но одно усвоила – любовь делает людей слабыми. До знакомства с ним она была уверена, что подобная проблема отношений ее никогда не коснется, но, видимо, вселенная решила преподать урок.
Она выбросила осколки в мусорное ведро и посмотрела на Романа. Он молчал и просто наблюдал за ней. Его не меньше пугала сложившаяся ситуация, но он был готов хотя бы попробовать. И попробовать только с ней. Но Ольга упорно сопротивлялась.
