Текст книги "Сателлит для Богини (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

Соавторы: Екатерина Бочкарева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

TOTAL

) – Мир из стекла

Глава 5

Влад

– Вла-адик...

– Кто это? – голос был хриплым со сна. Приоткрыв один глаз, я взглянул на экран гаджета, номер не определился.

– И даже сердечко не дрогнет? – эти ироничные нотки были мне знакомы, но я так давно не слышал их, уже лет пять, наверное… – Ну, же, сладкий мальчик, – подначивала та, что стала моей первой женщиной, разбила сердце и вымотала нервы.

– Лика? – я порывисто сел и стер ладонью с лица остатки сна. – Где взяла мой номер? – я не был рад ее слышать, но что-то, оставшееся с моих семнадцати-восемнадцати лет, дрогнуло. И это что-то не позволило отключиться, не смотря на совет разума послать стерву, не стесняясь в выражениях.

– Кто ищет, тот найдет, милый, – рассмеялась она своим глубоким бархатистым смехом.

– Что тебе нужно? – как можно недружелюбней спросил я.

– Тебя, Владик, – я мотнул головой, отгоняя неожиданное наваждение.

– Неинтересно, – отчеканил я и уже собрался скинуть, когда эта обольстительная зараза промурлыкала:

– Мой номер у тебя теперь есть, сладкий. Звони, я буду ждать.

И первая отключилась. Вот б… Впрочем, о женщинах я стараюсь говорить менее грубо. Но Лика! Откуда? Зачем? Сердито откинув телефон, я рывком поднялся с постели. Нужно удалить ее номер, чтобы не возникло соблазна позвонить на хмельную голову. Хватит с меня ее игр. С этими мыслями, я встал под душ, все еще злясь на себя, что не сбросил, как только понял, кто звонит. Лика появилась в моей жизни, когда мне было семнадцать. Маме тогда взбрело в голову, что я обязательно должен знать французский язык, и мне наняли частного репетитора, девушку из ИнЯза. Анжелика пришла в наш дом в начале осени. Коротенькая облегающая юбочка, легкомысленная блузочка, шпильки, копна иссиня-черных волос, длиннющие ресницы, томный взгляд с поволокой и чувственный рот. Мама чуть не отказалась от ее услуг при первом же взгляде, в который раз утратив веру в крепость брака и отцову верность. Но рекомендации у Лики были выше всяких похвал, а время занятий не пересекалось с нахождением родителя дома, и мама решила рискнуть. Изучая глаголы и спряжения, я пялился в декольте ее кофточек и платьиц. Она видела мой интерес и не мешала получать эстетическое удовольствие. Через короткое время начались случайные прикосновения. Если она сидела напротив, то «неожиданно» касалась своей ножкой моей ноги, если подходила со спины и склонялась, чтобы проверить, как я выполняю заданное ею упражнение, моего плеча касалась ее пышная грудь, запах дорогих духов окутывал невесомым облаком, а прядь волос скользила по моей щеке. Меньше всего я в такие моменты думал о занятиях. Затем прикосновения стали намеренными и продолжительными. Ножка не просто касалась, а скользила по моей ноге, грудь почти ложилась мне в ладонь, а Ликины пальчики все чаще зарывались мне в волосы. Надо ли говорить, что однажды все случилось? Это было быстро и вызвало чувство стыда за поспешность. Но Лика всегда была гурманкой. Она любила получать удовольствия от секса не меньше, чем получать дорогие подарки, о которых сообщала мне на французском языке. В любовной науке я оказался более способным учеником, чем во французском языке.

– Мой сладкий, твой язычок предназначен не для артиклей, – смеялась она. – Повторим французский поцелуй.

Когда мама поняла, что дело дрянь, Лике было отказано от дома, но она еще какое-то время звонила мне. И стоило мне услышать ее:

– Вла-адик, – как мозг отказывал напрочь.

Я несся к ней, сбегая из школы, продолжал дарить, что ей хотелось, тратя щедрые родительские карманные деньги, и старался угодить во всем. Эта девушка водила меня за собой, как щенка на веревочке. Черт, я видел в ней едва ли не божество! Но потом, подозреваю, что не обошлось без вмешательства родителя, Лика вдруг пропала. А на мой звонок, на который все-таки она ответила, я услышал: – Маленький, это было сладко, но мне с тобой скучно. Adieu.

И все-таки Лика не зря была в моей еще подростковой жизни. Я с детства пользовался популярностью у девочек, но был стеснителен до невозможности. Отрывался на рок-концертах, писал песни, играл с Михой в разных командах, но стоило заговорить с понравившейся девушкой, как мои щеки превращались в наливные яблоки. Гораздо проще было с теми, кто сам осаждал меня, но неинтересно, потому что не всегда нравились. А после Лики стопор исчез. Кроме сексуального опыта я почувствовал уверенность в себе, не смотря на ее отношение ко мне. Я стал наглей и напористей, после немного сменил линию поведения, когда немного повзрослел. Но это было после Лики, а тогда я страдал. Хорошо так страдал, писал слезливые баллады, несколько раз срывался и звонил ей, но, к счастью, Лика меня игнорировала.

– Млин, номер не стер, – опомнился я, наливая себе кофе и вырываясь из плена воспоминаний.

Я уже направлялся в комнату, когда раздался звонок в дверь. Отхлебывая кофе, я глянул в глазок и изумленно приподнял бровь. Там была моя скандальная соседка. Хмыкнув, я открыл дверь и спросил: – Пришла добить?

– Достанешь, добью, – ворчливо пообещала Лина. – Привет.

– Доброе утро, – я опустил взгляд и заметил в ее руках большой пакет, сразу вспомнив, что блондинка потребовала ночью. – Заходи.

Она протиснулась мимо меня и сразу же направилась в ванную, где стояла стиральная машина, которая помнила, наверное, еще мою прабабушку. Я прислонился к косяку и с интересом наблюдал, как блондинка загружает свою одежду в бак. Девчонка обернулась, обдала меня подчеркнуто вопросительным взглядом и произнесла уже более насмешливо: – Учишься белье в машинку закладывать?

– Любуюсь, – усмехнулся я в ответ.

– Виллу подаришь, тогда и любуйся, – наглый взгляд, и она вернулась к своему занятию.

Я послушно отошел от ванной, но вскоре вернулся с собственной футболкой и подкинул соседке. Она машинально взяла, сунула в бак, но быстро заметила маленькую подставу и обернулась ко мне, грозно хмуря брови.

– Малыш, постираешь мою футболку, дам ключи от квартиры, сможешь заходить в любой момент и стирать, сколько твоей душе угодно, – я широко улыбнулся, забрал свою футболку из ее рук и вернул ее в машину.

– Я за свой стресс по твоей вине должна теперь еще и тебя обстирывать? – возмутилась Лина.

– Только, когда будет, что стирать, – поддакнул я. – Малы-ыш.

– Идиотское слово, – фыркнула она. – Килограмм шоколадного мороженого, ключ от квартиры и…

– И мое доброе соседское отношение, – кивнул я. – Хочешь кофе? С мороженым, шоколадным.

– А у тебя есть? – Лина скептически взглянула на меня.

– Сейчас будет, – пообещал я. – Но футболку постирай.

– Вымогатель, – проворчала блондинка, пряча улыбку, и я поспешил в комнату.

Быстро застелив постель, одевшись и сунув в карман телефон, я снова заглянул в ванную.

– Жди меня, малыш, я скоро, – и в меня полетела моя же футболка.

Я перехватил ее, кинул обратно и от дверей крикнул:

– Не забудь положить в машинку.

Настроение вдруг взлетело до неба. Легко сбежав по ступеням вниз, я выскочил на улицу и едва не налетел на хмурого лидера группы «Дэос».

– Привет, – легко поздоровался я.

Тот на мгновение опешил, но опомнился и сузил глаза, буравя меня подозрительным взглядом.

– Ты что здесь делаешь?

– Живу, – пожал плечами и хотел отойти, когда бесцеремонная длань вцепилась мне в рукав куртки.

– С ней? – я стряхнул руку, и, не скрывая насмешки, ответил:

– Имею честь соседствовать.

Затем не без интереса понаблюдал, как багровеет лицо конкурента, полюбовался на желваки, заходившие на скулах.

– Я спрашиваю, с ней? – он почти вплотную подошел ко мне.

Ну, не мог я себе отказать в удовольствии поиздеваться над этим ревнивцем.

– С ней, – кивнул я и сделал театральную паузу, – в одном доме.

Ден слегка расслабился, но отступать не спешил.

– К ней заходишь? Часто?

– Знаете ли, Денис, – придав голосу чопорности, присущей моему декану, начал я, – вас ведь так зовут, не так ли? Так вот, Денис, отвечать на подобные вопросы я могу лишь отцу Евангелины, либо ее супругу. Для отца вы молоды, на роль мужа, – я окинул его скептическим взглядом, – явно не подходите, хотя бы своим местом жительства. Следовательно, отвечать на вопрос, задевающий честь дамы, я отказываюсь. Adieu.

Пока он переваривал мой пассаж, я развернулся и, посмеиваясь про себя, направился к магазину.

– Стоять, – рявкнули мне в спину.

Так и хотелось ответить: «Порядочные девушки на свист не оборачиваются», но не тот был случай, и не тот человек, чтобы прибегать к подобным шуткам.

– Слышь, ты…

Я остановился, лениво обернулся и с интересом посмотрел на Дена.

– Узнаю, что крутишься вокруг нее, башню снесу.

– Принял к сведению, иду писать завещание, – покладисто согласился я.

Возобновив путь, я услышал явно порочащую меня матершину, но развязывать конфликт не стал. Придет время, этот сам развяжет, пусть пока упивается своей крутизной. И все же, сделав еще несколько шагов, я обернулся и увидел, как конкурент набирает номер Линкиной квартиры на домофоне.

– А ее нет, – произнес я, и Ден резко обернулся.

– Ты откуда знаешь? – хмуро спросил он.

– Видел, как она уезжала на велосипеде, минут двадцать назад, – врал я с честными глазами.

Никто солисту «Дэоса» не ответил, и он, нажав отбой, направился ко мне.

– Я тебя предупредил, – сказал Ден.

– Я услышал, – кивнул я и обошел его.

Вскоре за спиной хлопнула дверца автомобиля. Я бросил взгляд назад и заметил отъезжающий «Форд». Широкая улыбка на мгновение мелькнула на моем лице, и какая-то девушка смущенно улыбнулась в ответ.

– Доброе утро, вы прекрасны, девушка, – подмигнул я ей и поспешил дойти до магазина.

Развесное мороженое, я нашел во втором магазине, из имевшихся по близости. Некоторое время рассматривал белоснежные ванночки с разноцветными пломбирами и, наконец, решил:

– Килограмм шоколадного в один контейнер, фисташковое и сливочное с шоколадной крошкой в другой.

Нет, ну, а что? У меня стресс, мне обещали снести башню. Мой неожиданный хохот заставил вздрогнуть девушку за прилавком:

– Простите, – стараясь успокоиться, произнес я. – Просто вспомнил кое-что.

Она с подозрением кивнула, получила деньги, и я поспешил покинуть магазин. Когда я вернулся, Линка сидела в комнате и щелкала пультом, переключая каналы. Судя по тому, как она себя уверенно здесь чувствовала, квартира ей была хорошо знакома. Бросив взгляд в ванную, я хмыкнул, моя футболка благополучно стиралась.

– Дорогая, я дома, – крикнул я из кухни и затих, ожидая реакции.

– Только давай без фамильярности, – скривилась блондинка, появляясь в дверях кухни. Впрочем, негодования или возмущения я на ее лице не заметил.

– Как скажешь, ма… – она показала кулак, – маленькая гитаристка, – весело закончил я. – Кофе, шоколадное мороженое, можно нагло воровать фисташковое и пломбир с шоколадной крошкой. Так и быть, отвернусь в это момент, – вещал я, наливая кофе.

– Килограмм? – с подозрением прищурилась девчонка.

– Один килограмм и целых тридцать пять грамм, – сообщил я.

Она подцепила на ложку мороженое, сунула мне и деловито произнесла:

– Нам чужого не надо.

– Поразительная честность, – восхитился я.

– Ключи с гвоздя я уже взяла, вилла по-прежнему за тобой, – тыкнули ложкой в мою сторону.

– Договор скрепим кровь? – поинтересовался я.

– Твоей, я уколов боюсь, – кивнула языкастая блондя.

Мы обменялись серьезными взглядами и расхохотались. Я оборвал себя, удивленно вслушиваясь в переливы смеха девчонки. Было что-то в этом смехе такое… родное, что ли, словно давно забытое. И мне нравился этот смех, нравился до такой степени, что захотелось встать на голову, лишь бы Линка продолжала смеяться. Но все вышло иначе. Заметив мой пристальный взгляд, она замолчала и с прежним подозрением посмотрела на меня.

– Что? – ворчливо спросила блондинка.

– Потрясающий смех, – не удержал я свои мысли, и она тут же потупилась, ковыряясь ложкой в мороженом.

Машинка закончила стирку, и начался отжим. Она обернулась на звук, затем вернулась к ковырянию мороженого. Наконец, подняла на меня взгляд:

– Как ты тут оказался?

– Дал Борису денег за съем, – ответил я с улыбкой.

– Нет, почему? Судя по внешнему виду, ты должен жить в собственной квартире, а не съемной, – уточнила она то, что я понял с первого раза.

– С отцом поспорил, – усмехнулся я.

– Из дома выгнал? – в Лининых глазах появился интерес.

– Отправил в свободное плавание, ждет, как выгребу, – усмехнулся я.

– Выгребаешь?

– Пока держусь на плаву, – думать о проигрыше совсем не хотелось.

– А на что спорили? – девчонка продолжала проявлять любопытство.

– На мое будущее. Выиграет отец, живу по его планам. Если я, он перестает троллить мое увлечение музыкой. Что у тебя с Деном? – от резкой смены темы Лина немного опешила.

Она отправила в рот ложку с мороженым, сделала глоток кофе и пожала плечами:

– Играем вместе.

– И все? – осторожно спросил я.

– А тебе-то что? – блондинка тут же напряглась.

– Может, хочу поухаживать за тобой, – подмигнул я ей, и девчонка выпустила иголки.

– Обойдусь. Вон, за Светкой ухаживай, а ко мне лезть не надо.

Теперь опешил я. Это меня сейчас почти культурно отправили в пеший эротический? Как интере-есно.

– Ладно, не буду за тобой ухаживать, – покладисто согласился я.

Лина вскинула голову и смерила меня странным взглядом. То ли удивленным, то ли возмущенным, то ли даже недовольным. Но эта непонятная мне искра быстро погасла, и теперь блондинка смотрела равнодушно. Она кивнула, встала и, по-хозяйски, убрала мороженое в морозилку.

– Потом доем, – сказала она.

– Ладно, – я пожал плечами.

Девчонка подошла к ванной, но неожиданно вернулась.

– Слушай, а тебе не страшно давать ключи незнакомому человеку, да еще от чужой квартиры?

– Во-первых, знакомому, – возразил я. – Во-вторых, у меня здесь ничего не хранится, и ты вряд ли решишь обнести квартиру своего знакомого. Но, если решишься, – я вновь иронично взглянул на свою соседку. – Тогда наступает, в-третьих. Я знаю, где ты живешь, – закончил я, нацелив на нее палец.

Но не выдержал ее прищуренных глаз и рассмеялся.

– Балабол, – Лина укоризненно покачала головой и ушла в ванную.

Я тоже убрал свое мороженое, без соседки оно как-то не елось, и подошел к окну.

– О чем вы говорили с Деном? – крикнула из ванной Лина.

– Подглядывать нехорошо, – укорил я, она появилась в дверях, выжидающе глядя на меня. – О погоде поболтали, о музыке, о дамах, – усмехнулся я. – Очень милый молодой человек.

Блондинка некоторое время мерила меня задумчивым взглядом.

– Ну-ну, – наконец, насмешливо ответила она. – А почему он так быстро сорвался? Что ты ему сказал?

– Правду, что тебя нет дома, – здесь даже врать было нечего.

В голубых глазах мелькнуло подозрение, и Лина осторожно спросила:

– А где я?

– Откуда мне знать, – я пожал плечами и возмущенно посмотрел на девчонку. – Это же ты куда-то умотала с утра пораньше на своем велике.

Она немного удивленно округлила глаза, а через мгновение я был осчастливлен взрывом ее смеха.

– Жук, – обозвала она, все еще продолжая смеяться.

И в этот момент я почувствовал себя бутылкой шампанского, которую распирает изнутри, и пробка вот-вот вылетит. Дыхание вдруг стало тяжелым, я мотнул головой, наваждение не исчезло, и пробку сорвало с места. Стремительно пересек кухню, обхватил ее лицо ладонями и прижался к губам, впитывая в себя их вкус, такой же родной и знакомый, как смех. С полминуты в квартире стояла тишина, прерванная лишь раз ее растерянным всхлипом и… женская ножка влетела мне в голень. Я охнул и спешно отпустил Лину, отступая. Если честно, я сам был от себя в шоке. Потому даже не смог ответить на единственный вопрос больше потрясенной, чем разозлившейся девушки: – Охренел?! – а она продолжала бушевать, все более приходя в себя. – Думаешь, красавчик, при деньгах и богатом папочке, так можешь творить, что хочешь?

Я отрицательно замотал головой, все еще не отойдя от собственной выходки. Надо было что-то сказать, пока она не убила меня или не обиделась окончательно, но слова, которые всегда так легко ложились на язык, сейчас куда-то предательски попрятались. Да, что за хрень, в конце концов?!! Собравшись с силами, я заставил себя сделать к ней шаг.

– Прости, сам от себя не ожидал, – выдавил я. – Больше не повторится, обещаю.

– Обещал один такой, – проворчала девчонка, сбавляя накал своего гнева.

– Я еще не обещал, – не согласился я. – Теперь обещаю. Я к тебе не притронусь… пока ты сама не захочешь этого. – Чье-орт! Это-то зачем сказал?!

– Не захочу, – с вызовом ответила Лина.

Неожиданный крик моего телефона прервал неловкую сцену, и я схватился за него, как утопающий за соломинку.

– Олень, ты где?! – оглушил меня надрывный рев в трубку. – Двенадцатый час, мы на одиннадцать договаривались! Нажрался вчера и теперь с очередной… – тут последовало нецензурное, но красочное выражение, – в тряпках валяешься? Я тебе кадык выгрызу.

– Мих, лечу! – крикнул я в трубку. Мли-и-и-ин… – Линусь, ты тут одна все заканчивай. Мороженое в холодильнике, пульт в комнате, машинка в ванной. Дверь закрой, когда будешь уходить, а меня мужики ждут.

– И Линусей меня не называй! – понеслось мне возмущенное в спину.

– Обожаю твою милую и покладистую натуру, – хохотнул я уже на выходе.

Дверь захлопнулась, и я помчался вниз, прыгая через две ступеньки. Забыл! Забыл о том, что хотели с мужиками еще немного поиграть и подготовить инструменты к транспортировке на конкурс! Обо всем забыл! Что ж такое-то, а? Какое-то блондинистое недоразумение, и я про все забыл.

– Приду-урок, – с чувством обозвал я себя и погнал к парням за… в общем, это тоже нецензурное выражение.

Встретили меня мрачным молчанием и обвиняющими взглядами. Я ударил себя кулаком в грудь и мотнул головой. Затем схватил свою гитару, накинул на плечо ремень и колонки огласили комнатку моим шумным: – У-уф.

– Не дыши в микрофон, – рявкнул Мишка. – И не стой, как дебил. И не смотри так. Да, отдышись ты!

– А мне Лика звонила, – выпалил я первое, что пришло в голову, и что могло остановить заведенного друга детства.

– Да, ну-у-у, – протянул он, разом теряя боевой настрой. – Сама Мисс Шалава?

– Угу, – буркнул я, стараясь восстановить дыхание.

– Чего хотела? – полюбопытствовал Миха.

– Че за герла? – тут же встрял Штурм.

– Это француженка та, что ли? – быстро сообразил Слива.

– Че, настоящая? – переключил на него свое внимание Штурм.

– Хрен ее знает, – отмахнулся я. – Поехали.

Моя гитара одиноко, но гордо проиграла вступление. Я остановился и обвел свою команду недоуменным взглядом.

– Ну? – вопросил я. – Время идет.

Меня окатили праведным возмущением во взорах, и предконкурсная репетиция началась. Когда, упаковав инструменты, палочки Штурма, которые тот бережливо завернул в алый шелк, чем вызвал наш нервный смех, мы вышли из репетиционной комнаты, под дверями уже топталась вчерашняя девчушка. Завидев нас, она смущенно улыбнулась и нырнула под крыло Штурма.

– Это Наташа, – представил он свою новую подругу. – А это Слива, Миха и Влад.

Мы усмехнулись и кивнули в ответ. В общем, на первый тур мы отправились со своим зрителем и группой поддержки в единственном числе. К «Хоррору» мы подошли минут в двадцать шестого и влились в поток колоритных личностей. Большинство несли, как и мы, гитары. У кого-то в руках брякнул бубен. Пара человек тащили скрипичные футляры. Один из конкурсантов настырно тряс шейкером в ухо музыканту из своей команды, получил пинок под зад и взлетел по ступенькам в подъезд, над которым висела вывеска бара. На лестнице вышло небольшое столпотворение, к музыкантам примешались зрители, создавшие затор на входе, для них вход был платным. «Сателлит» опять оказался в числе последних, мы не обиделись, надо было раньше приезжать. Работники бара и организаторы отсортировали конкурсантов от халявщиков, пытавшихся прорваться вместе с опоздавшими музыкантами. Наташу Штурм умудрился протащить бесплатно. Пока парни устраивались за свободным столиком, я подошел к организаторам, назвался и получил купон, где мы должны были указать понравившуюся группу из числа конкурентов в конце этого тура. В списке мы стояли под номером «15» из шестнадцати прорвавшихся на конкурс команд. Предпоследние… Ну, ладно, посидим, насладимся чужой игрой… послушаем «Дэос». Они были тринадцатыми. Повертев головой, я заметил свою соседку за стойкой. Работает даже сегодня? Я подошел к ней и приветливо подмигнул:

– Привет, – произнес я, усаживаясь на высокий стул.

– Привет, – она чуть смущенно улыбнулась. – Квартиру закрыла, твоя футболка в ванной на змеевике висит.

– Спасибо, – ответил я. – Четыре колы и одно пиво.

– Для храбрости? – усмехнулась она.

– Мы полны отваги, – хохотнул я. – Для нашей группы поддержки. Остальные пока колу попьют. Волнуешься?

– Есть немного, – кивнула Лина, снуя за стойкой.

– Да, мандраж присутствует, – согласился я. – Чуть-чуть, отваги больше. Любопытно будет вас послушать.

– Однозначно, – улыбнулась она.

– Тогда удачи, Лину-уся, – протянул я.

Блондинка на мгновение вспыхнула, но тут же хмыкнула и ответила:

– Удачи, Владу-уся.

– Не называй меня Владусей, – капризно передразнил я девчонку, сгреб стаканы и отошел от стойки, наслаждаясь игристыми переливами ее смеха.

Развернулся, и реакция тела в который раз выручила меня. За моей спиной стоял Ден. Вильнув, и даже не разлив содержимое стаканов, я обошел его, не говоря ни слова. Он проводил меня злым взглядом. Уже ставя стаканы на столик, я посмотрел в сторону стойки и нахмурился. Этот дятел опять вцепился в Линку. Бесит…

– Знакомая? – спросил Миха.

– «Деос», – ответил я. – Конкуренты.

– Заигрываешь с конкурентами? – усмехнулся Слива, уже красуясь в бандане. Перед ним на столе лежали круглые очки с черными стеклами. Сценический образ, так сказать.

Очки имелись и у Михи. Штурм считал себя и так красивым, я тоже обошелся без лишних ухищрений. Футболка с соответствующей тематикой, джинсы, в общем, и все. Я бухнулся на скамейку, но снова обернулся и посмотрел в сторону бара. Из-за стола жюри и перил толком ничего не увидел и отвернулся к сцене, раздраженно покусывая губы.

– Эй, ты чего психуешь? – тут же заметил Миха.

– Все нормально, – отмахнулся я и глотнул колы.

– Ну, да. Такая рожа бывает только у злого красавчега, – усмехнулся друг детства.

– Точняк, – важно кивнул Штурм.

– Все ништяк, – рыкнул я. – Волнуюсь просто. Отработаем, успокоюсь. Все?

– Ну, ништяк, так ништяк, – насмешливо ответил Миха, и меня оставили в покое.

Млин, что за хрень? Шумно выдохнув, я попробовал расслабиться. Действительно, что за психи на ровном месте? Оглянувшись на своих парней, я выдавил ухмылку и откинулся на спинку скамейки.

– Сейчас уже начнется, – заговорил я. – Мы пятнадцатые, предпоследние.

– А это что? – Слива указал взглядом на купон.

– В конце напишем наиболее понравившуюся группу, тоже идет в зачет голосования. За себя нельзя, – усмехнулся я, глядя, как Штурм довольно осклабился.

Пока мы разговаривали, из колонок грянул голос одного из членов жюри. Без всяких предисловий и помпезности:

– Группа «Двенадцать обезьян». Лидер Дмитрий Черепанов. – И добавил с легкой усмешкой. – Да, грянет битва.

Бар поддержал громогласным:

– Воу-у-у!

И на сцене появились первые участники. Солистом оказался тот самый летчик с шейкером, пнувший его – ударником, бить умеет, в общем. Парни с интересом слушали, Слива отстукивал ритм пальцами по столу. Миха едва заметно скривился и махнул рукой.

– А мне нравится, – пожал плечами Слива.

Я промолчал, я ждал тринадцатый номер и блондинистую богиню. Когда вызвали номер двенадцать, я действительно почувствовал небольшой мандраж, ощущение предвкушения. Миха, быстро запомнив слова припева, подпевал тем, кто выступал перед «Дэосом», Штурм молотил кулаком по столу, ритм был забойным, а я, как дурак, ждал, когда они закончат.

– Группа «Дэос». Лидер Денис Левковский.

Я расслабился и уже не отрывал взгляд от сцены, где подключала свои инструменты группа «Дэос».

– Оп-па-на, – вдруг изрек Миха. – Владюш, а ты какую блондинку из-под колес вытащил? Не эту случаем? Гитарка-то уж больно знакомая.

– Гитар что ли мало? – проворчал я, рассматривая конкурентов.

Моя девочка-панда была в своем боевом раскрасе. Она деловито возилась с гитарой. А ножки, действительно, ничего. Я усмехнулся, разглядывая короткую клетчатую юбку и кеды с черепами. Блондинистый тощий ударник гордо возносил к потолку острый, как бритва ирокез, остальные ни черными кругами вокруг глаз, ни ирокезами не выделялись.

– Гитар много, – согласился Слива. – А эту я везде узнаю.

– Не завидуй, – усмехнулся я, глядя на ревнивый огонек в глазах нашего бас-гитариста.

– Значит, все-таки та самая, – отметил Миха. – Конкурентов спасает, гитарами задаривает.

– Нет, должен был смотреть, как ее джип по асфальту размазывает, – ядовито ответил я.

– Тс-с, красавчег, тихо, – хохотнул Мишка. – Весна, дело молодое. Ночь, улица, девчонка, велосипед…

– Да, идите вы, – огрызнулся я.

– А мне герла нравится, – неожиданно выдал Штурм. – Зачетная.

Мы обернулись на него. Штурм невозмутимо поцеловал свою новую подругу, заметно выпавшую в осадок от такого заявления, в плечо.

– Все пучком, Тусик, не парься, – ответил он на немой вопрос девчонки.

Бар заполнила мелодия проигрыша, я отвернулся к сцене и уже не отрывал от нее взгляда. Голос Дена оказался совсем неплох, он даже ненадолго перестал меня раздражать. Припев подхватила моя соседка, и я расплылся в улыбке идиота, отбивая ногой такт их песни. Еще до окончания композиции, я уже вписывал в купон – «Дэос». Мне понравилась и мелодия, и текст. Играли хорошо, никто не слажал, как было с парой предыдущих конкурентов. Не перегружено соло.

– Эй! – вскрикнул Миха. – А посоветоваться с товарищами?

– А? – я обернулся к нему.

– Микрофон, на, – рявкнул мой вечный друг.

– Да, какая хрен разница, – философски изрек Слива, – все равно за себя нельзя. «Дэос», так «Дэос».

Штурм был занят подругой, потому просто махнул рукой. Я поймал взгляд Лины, широко ей улыбнулся, поднял большой палец вверх и застыл, в одно мгновение погружаясь то ли в воспоминание, то ли в бред… … Палящее солнце, ревут трибуны, на песке арены криком заходится раненный гладиатор. Над ним стоит второй с занесенным мечом и смотрит на тех, кто сейчас получает удовольствие от кровавого зрелища. Оттопыренные кверху пальцы опускаются вниз. Удар мечом и…

– Ау! – меня тряс за плечо Миха. – Заснул? Нас вызывают!

Я посмотрел, как Штурм целует свои драгоценные палочки на удачу, тряхнул головой и вскочил со своего места, подхватывая гитару и спеша вслед за остальными. Пока подключался, все старался избавиться от своего видения, или что там это было. Черт, что за гладиаторские бои? Уже даже не во сне. Бред какой-то… Пальцы пробежались по струнам, я удовлетворенно кивнул сам себе и поднял голову, поймав сразу несколько взглядов. Линка осталась стоять возле лестницы, по которой нужно было подняться к бару, там же сидело жюри. Она с интересом смотрела в мою сторону. Рядом стоял Ден и сверлил меня раздраженным взглядом. Третий взгляд шел от хлыща из конкурсной комиссии, рассматривавшего нас с заметной насмешкой, даже больше меня, наверное.

– Начинай…те, «Сателлит», – произнес он не в микрофон.

Я больше понял по губам, чем услышал.

– Да, грянет рок, – шепнул я с кривой усмешкой.

И мы начали. Тут же зал растворился зал, исчез в сумраке, осталась только мелодия, за которой хотелось следовать, куда бы она ни вела. Слова легко лились с языка, уплывая вместе с мелодией. Парни подхватили припев, и ощущения дружеского плеча в этом сумрачном одиночестве стало подобно легкой эйфории. Черт, это было круто! Эмоции зашкалили, уничтожая волнение, раздражение и сомнения. Когда отзвучала последняя нота, я был уверен – мы пройдем дальше. Спокойно сошли со сцены, я снова поймал взгляд Линки, сложившей из пальцев козу, и легко рассмеялся. Затем перевел взгляды на своих парней, их глаза горели.

– Чуваки, круто, – хлопнул меня по плечу один из конкурентов. – Удачи.

– И вам, – ответил я.

Упав на свои места, мы прослушали последнюю группу, все еще находясь в дымке эйфории от собственного выступления. Затем ждали, когда произойдет подсчет голосов, совещание жюри и, наконец, поднялся тот самый хлыщ и произнес названия команд, которые прошли во второй тур. «Дэос» и «Сателлит» прорвались оба. Парни заревели, а я поискал взглядом белобрысую конкурентку. Не увидел и вернул свое внимание парням.

– Второй тур! – пребывал в нирване Штурм. – И песня будет атас…

– Заткнись ты, – рявкнул на него Миха. – Мужики, это нужно отметить!

– Я отвезу пока инструменты к себе и оставлю машину, – решил я.

– Вернешься? – поинтересовался Слива.

– Угу, – ответил я.

Миха помог мне отнести в машину гитары и, конечно, барабанные палочки, которые мне гордо вручил Штурм, нарекая их «счастливыми», и я поехал на съемную квартиру. Втиснув свою «Ауди» на свободное место, я чертыхнулся, от дома было далековато. Пришлось нагрузить себя и тащиться до парадной, сжимая в кулаке самое дорогое – палочки Штурма. Закинув инструменты в комнату, я не стал дольше задерживаться и поспешил к своим, дабы не пропустить важное событие в жизни нашего коллектива. Уже на выходе меня поймал звонок от Светки. Вот ведь… Совсем забыл об этой скандалистке.

– Свет, завтра, – коротко сказал я и отключился.

Быстрым шагом я направился в сторону бара, благо было недалеко. Но свернув в проходной двор, я вдруг начал замедлять шаг. Еще неясная тревога, так похожая на чувство, охватившее меня, когда на мою соседку летел джип. Невольно прислушался, но ничего подозрительного не услышал. И все же… Вновь прибавив шаг, я направился к арке, ведущей на улицу, но, не дойдя несколько шагов, опять остановился. Из арки донеслись звуки возни.

– Отвали! – услышал я знакомый голос и сорвался с места.

В отсветах света фонарей с улицы я увидел блекло сверкнувшее лезвие ножа и помчался. Не помню, когда я вообще так быстро бежал. Тело, словно живя отдельной жизнью, каким-то незнакомым, но отработанным движением выбило нож из рук нападавшего. Кулак впечатался в челюсть неизвестного мужика. Он отлетел в сторону. Я шагнул за ним, поднял с земли и снова ударил. Пелена ярости, неконтролируемой злости полностью опутала сознание, впервые в моей жизни.

– Влад! – взвизгнули сзади, и я резко развернулся, глядя шальным взглядом на блондинку, прижавшуюся к стене. – Не надо, – дрожь в ее голосе привела в чувство.

Я посмотрел на свою руку и заметил, что сжимаю, выбитый у того урода, что стонал под моими ногами, нож, и явно собираюсь им воспользоваться. Как я его подобрал вспомнить не смог. Я матернулся, убрал лезвие и сунул нож в карман. После машинально слизнул кровь с разбитых костяшек и протянул руку. Линка подбежала ко мне и прижалась всем телом, косясь на своего несостоявшегося убийцу.