Текст книги "Сателлит для Богини (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)
Соавторы: Екатерина Бочкарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
– Может, и расскажу, – опрокинув в себя стопку текилы, даже не ощущая ее противного вкуса, быстро слизала соль с руки и закусила лаймом, поморщившись от его кислоты. – А может, и нет.
– Хорошо, дело твое, – рука на моей талии чуть сжалась, но тут же пропала.
Еще через час мир крутился и вертелся вокруг. В голове царила приятная пустота, без всяких Климовых, целующих его брюнеток, и было просто хорошо. Я положила руки на столешницу, и устроила на них голову, закрыв глаза.
– Тут тебе спать будет неудобно, идем, – я ощутила, как меня осторожно снимают со стула и, подняв на руки мое безвольное тело, куда-то несут. Мне было все равно. Я раскачивалась на волнах алкогольного дурмана, чуть улыбаясь этому миру, и не имея желания что-либо делать и говорить. К черту любовь, к черту конкурс. Буду жить для себя.
Сознание посещало меня урывками. Вот меня вносят в темное помещение. Провал, темнота заполняет меня, и вновь отступает. Я сижу на чьих-то коленях, а горячие руки жадно гладят мою спину, плечи, грудь. Приятно. Провал, и снова выныриваю на поверхность. Одежды почему-то уже нет. Спиной ощущаю прохладу чего-то, на чем лежу. Тело горит, потолок безудержно крутится, но его заслоняет чье-то лицо.
– Я так давно мечтал об этом. Наконец-то ты моя, – опять горячие, просто обжигающие кожу руки, скользят по моему телу. Сжимают до боли грудь, и я морщусь, пытаясь их отбросить от себя, но мои запястья перехватывают, заводя их над головой.
– Я не твоя, – вяло дернулась, но вес придавливающего меня сверху тела был больше.
– Скоро будешь. Уже немного осталось, моя богиня, – мир завертелся стремительнее.
Я ощутила, как рука мужчины поползла ниже, сдвинула край нижнего белья, которое еще каким-то чудом оставалось на мне, и подобралось к самому сокровенному. Дернулась еще раз, и замотала головой, пытаясь сдвинуть ноги плотнее и избавиться от противного всей моей сущности прикосновения. Богиня, только один человек мог называть меня так.
Душу опять полоснуло болью. Все происходящее было дико и не правильно. Меня не должно быть тут.
– Отпусти, я не хочу! – попыталась вывернуться, когда рука все же прикоснулась там, где мне меньше бы всего хотелось ее ощущать. Мерзко. Накатило отвращение. К самой себе, к этому мужчине, к самой ситуации. Попыталась возмутиться, но мои губы смяли жестким поцелуем, терзая и кусая едва ли не до крови. Внутренности скрутило в болезненный тугой комок. И этот ком рванул наружу.
Быстров отпрянул от меня, брезгливо вытирая рот и морщась, смотрел на то, как я, корчась на постели, исторгаю последствия принятия алкоголя на пустой желудок.
– Вон, – прохрипела, утерев рот рукой.
– Лина, – он опять подступил, а меня, при виде его обнаженного тела опять скрутило приступом тошноты.
– Вон пошел! – держась за живот, сползла с кровати и сплюнула в его сторону. – Что, решил воспользоваться ситуацией? Убирайся!
– Ну, хорошо, я уйду, – он с высоты своего немалого роста окинул меня ледяным взглядом и поморщился, – Прими душ, страдалица. Завтра поговорим.
Проводила его злым взглядом. Желудок немного отпустило, и я устало сползла на пол. Стянула с постели не пострадавшее после моих спазмов покрывало. Завернулась в него и, откинув голову назад, прикрыла глаза. Тело колотила крупная дрожь. Перед глазами расплывались черные круги. Как же хреново. А все из-за мужиков. Вовремя я пришла в себя, однако. Еще бы чуть-чуть... Меня передернуло от мысли о том, чего я только что избежала, и я сползла на пол окончательно, сжавшись на ковре в комочек. Всхлип вырвался непроизвольно, а по щекам опять покатилась соленая влага. Влад. Какой же ты идиот, Влад. Мне так плохо. Слезы истощили окончательно мой и без того потасканный организм, и я так и уснула на полу. Уплывая в черноту, услышала тихие шаги рядом и отчетливый вздох, но, не имея возможности открыть глаза, провалилась в тревожный сон.
Глава 12
Лина
Утро вторника встретило меня раздирающей головной болью, саднящим горлом и пустотой в душе. С тихим стоном накрыла голову подушкой, желая умереть прямо тут и сейчас. Что я такое вчера пила-то? Помню только виски, потом вроде как текила…и все. Пустота. Кошмар какой, и все это на глазах у Быстрова. Надеюсь, я ему ничего не наговорила с дуру? Сверху послышался тихий смешок. Но даже заглушаемый подушкой он обухом вдарил по моей несчастной голове. Предмет постельной обстановки медленно сполз с моего лица, и я зажмурилась. Глаза опалило так, будто в них насыпали перца.
– Выпей, Лина, – меня осторожно усадили, вызвав жуткий гул в ушах, а в пересохшие губы уткнулось что-то твердое и прохладное. – Пей, – повторил строго голос, и я послушно сделала глоток странной кисловатой жидкости. Потом еще глоток, и еще. Пока стакан, приставленный к моему рту, не опустел. – Умничка. Как оклемаешься, жду тебя в кабинете. –
Слабо простонала в ответ, вновь ложась на спину и накрывая голову подушкой. Послышались приглушенные шаги, и щелчок дверного замка. Я полежала еще пару минут. Не знаю, что за чудодейственное зелье было в том стакане, но мне стало гораздо лучше буквально через несколько минут. Даже желудок крутить перестало. Осторожно приоткрыв один глаз, сдвинула с лица подушку, и осмотрелась. Я была в просторной комнате, оформленной в черно-синих тонах. Огромное окно было частично зашторено плотными занавесками, пропуская в помещение серый дневной свет. Вот совершенно не помню, как тут оказалась, а главное, как переоделась в это кружевное безобразие, что сейчас на мне надето в качестве ночнушки. Ее наличие я судорожно ощупала руками. Скинув окончательно уже не требующуюся мне подушку в сторону, села, и осмотрелась уже более подробно. Большая, я бы сказала семиместная кровать, заправленная бельем все в тех же черно-синих тонах. По обеим сторонам кровати притулились тумбочки со светильниками. Вместительный шкаф у стены, и рабочий стол напротив. Недалеко от окна два глубоких кресла. Двери тоже две. Одна из них, судя по всему, должна вести в ванную. Вылезла из-под одеяла, и на цыпочках подкралась к одной двери. Приоткрыла ее и, высунув нос, обнаружила там коридор. Быстро закрыла створку обратно. Уже не особо таясь, подошла ко второй двери. Душу обрадовалась как родному. Закрыв за собой дверь ванной на замок, скинула развратное одеяние из переплетения черных кружев и лент, и забралась под прохладные струи. Облокотившись о стену, и прислонившись затылком к прохладному черному кафелю, закрыла глаза, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
Тут же в голове всплыл момент, когда я вот так же смывала усталость очередного учебно-рабочего дня.
– Лин, ты что на ужин хочешь, пиццу или суши? – в ванную просунулась взлохмаченная голова Влада, широко улыбаясь во все тридцать два. Запустила в наглеца мочалкой, от которой тот со смехом уклонился, тут же притворно надув губы.
– Вышел, и закрыл дверь с той стороны! – возмущенно отозвалась я, судорожно смывая с головы маску для волос.
– И все же? – не унимался этот непоседа.
– Влад, ты – транжира! Оставь деньги, где взял. Я сама приготовлю, – я обмотала себя полотенцем, вылезая из ванной, и уперлась ладонью в лоб Влада. – Сгинь! Дай мне побыть одной хоть минутку! Никакого личного пространства!
– Все твое пространство – мое! – рассмеялся этот наглец, и меня резко выдернули в коридор. От такого стремительного перемещения, полотенце падает к моим ногам уже при первом шаге. А в следующий миг меня прижимают спиной к шероховатым обоям и жадно целуют.
– К черту ужин, – хрипло шепчет мне в губы Влад, и приподнимает меня за обнаженные бедра, вдавливая в стену и заставляя обвить его ногами. – Мне и тебя будет достаточно. Ты – мой десерт!
Я вздрогнула, распахивая глаза, вытерла выступившие на глазах слезы и, обхватив себя руками, со стоном сползла по стене. Черт, как же больно. Лучше бы я это тоже забыла. Вообще забыла последний месяц, чертов конкурс, долбанного Дена, все эти возможные смерти, из-за которых Влад оказался рядом со мной… Внутри опять рос ледяной ком, который вчера растопило только нехилой дозой алкоголя.
Не знаю, сколько я так просидела, раскачиваясь из стороны в сторону будто умалишенная. Вода била в макушку, стекая по лицу, волосам, прилипшим к лицу. Кусала губы в кровь, сдерживая рвущиеся на волю рыдания, стискивающие грудную клетку. Из прострации меня вывел хлопок двери. Дернулась, подскочив на ноги и едва не навернувшись на скользком кафеле. Убедилась, что замок на двери в ванную все так же закрыт, и быстро осмотрела ассортимент мыльно-помывочных принадлежностей, что предоставили мне. Я, все же, в чужой квартире. И мне нужно разобраться со своим дальнейшим будущим. Марки были не знакомые, надписи все на немецком и английском.
Порадовавшись, что в школе не отлынивала от уроков иностранного языка, довольно быстро разобралась какая из бутылочек для волос, а какая депилятор. Было бы не очень хорошо, выйди я с лысой или плешивой головой. Нервно хохотнув от этой мысли, тут же оборвала себя, закусив губу. В голову с настойчивостью упрямого барана лезли мысли о Владе. Пока мыла волосы, пока отскребала, едва ли не вместе с кожей, грязь после вчерашних шатаний по улицам города, пока чистила зубы, вскрыв новую зубную щетку, обнаруженную на полочке у раковины. Все это время в мыслях был только он. Что он сейчас делает? Позавтракал ли? Не спалил ли квартиру? Нашел ли выстиранную стопку футболок? Может, жалеет о поступке? Или нет? Хотя, как я могу сравниться с этой холеной стервой. Вряд ли жалеет. Скорее наслаждается ее объятиями…в той самой постели.
Черт, пора перестать переживать за него! И так вжилась в роль заботливой домохозяйки!
А он мне отплатил вот так…
К дьяволу, в Ад, в Тартар, к Титанам и всем демонам мира! Не думать! Выкинуть из головы! Замотавшись в полотенце, опасливо выглянула из-за двери в комнату, но там уже никого не было. Лишь на кровати лежал строгий деловой костюм из юбки, блузки и пиджака. Рядом, смутив меня, кто-то умный положил комплект дорогущего нижнего белья. Судя по биркам – нового. В кресле стояла до боли знакомая мне сумка. Быстров, как и обещал, забрал мои вещи из квартиры. На прикроватной тумбочке пиликнул мобильник. Вытирая одной рукой волосы, другой придерживая полотенце на груди, подошла и взглянула на экран, выдохнув. Не он. Со вчерашнего дня от него ни звонка, ни смс. Видимо, вчерашняя попытка объясниться была лишь показательным выступлением. Конечно, я же у всех на глазах практически, сбежала от него. А как Их Величество может потерпеть то, что не он бросил девушку, а она его? Откинув полотенце на кровать, прочитала сообщение. Ника переживает, интересуется, где я и что со мной. Долго от подруги скрывать правду я не могу.
«Со мной все в порядке. Подпишу сегодня контракт с продюсером. Живу у него же. Умоляю никому не рассказывать, где я. Позвоню вечером, переговорим»
«Лина, что у вас с Владом произошло?» – пришел мне вопрос большими буквами, и я хмыкнула.
«Вечером расскажу. Просто если кто спросит – играй в несознанку. Даже Максу не говори. Я все объясню позже»
«Ок, подруга. Но даже не думай соскочить с ответов!»
Ну, вот и все. Самое главное – единственное дорогое и не лгущее мне существо я предупредила. А остальное – гори оно синим пламенем. Да, я поступаю гадко и эгоистично, не говоря ребятам о том, что больше с ними выступать не буду. Именно потому я спряталась тут, а не у Максима или у Илюхи. Просто не смогла бы посмотреть им в глаза и сказать, что встречаться с Владом на конкурсе выше моих сил. Откинула мобильник поверх полотенца, и еще раз взглянула на предложенную мне одежду. Что же, начинается новая, хоть и не привлекательная, жизнь. Приведя себя в порядок, и собрав волосы в строгую прическу, обнаружила в зеркале совершенно другую девушку. Пиджак успешно скрывал татуировки, а собрав волосы, я выяснила, что у меня, оказывается, длинная шея. Нервно хмыкнула, и присмотрелась к лицу. Первое что меня поразило – это голубые глаза, обжигающие холодом, застывшим в них. Под глазами, к моему удивлению, не обнаружилось привычных после возлияний мешков, а губы казались чуть припухшими и имели яркий красный цвет. Неужели искусала настолько?
Как, ощущая себя так хреново изнутри, я умудряюсь сейчас выглядеть вполне не плохо снаружи? Не знаю. Но эта ледяная Лина мне не нравилась.
Поиски кабинета, в котором ожидал меня Быстров, заняли еще минут пятнадцать. Квартира была воистину огромной, и я даже решила что заблудилась, когда открыв очередную, из вереницы, дверь обнаружила за ней работающего над какими-то бумагами мужчину. При моем появлении он вскинул голову, быстро собрал документы в стопку и убрал их в стол, улыбнувшись и поднявшись мне навстречу.
– Добрый день, Евангелина. Как себя чувствуешь? – я кивнула, приблизившись к столу и настороженно замерев перед ним, не особо предполагая, чего мне ожидать теперь. – Выглядишь великолепно.
– Здравствуйте, Константин. Благодарю, после того лекарства, что вы мне дали, гораздо лучше, – мужчина улыбнулся шире. Мне показалось, или в его взгляде тоже мелькнула настороженность? – Прошу прощение за свое вчерашнее поведение...
– Не стоит извинений. И давай уже на «ты». У тебя это вчера прекрасно выходило, и не стоит откатывать назад, – он жестом предложил мне сесть, и я опустилась в кресло, положив ладони на колени, потупив взгляд.
– Хорошо, – я кивнула. – Ты хотел обсудить контракт? Я…не буду принимать дальнейшее участие в конкурсе. И… кто меня вчера переодел? – задав последний вопрос, услышала тихий смешок, и вскинула глаза. Но сейчас Быстров сидел с непроницаемым выражением лица.
– Переодела тебя горничная. Сама ты была, увы, не в состоянии, – блин, у меня даже уши покраснели. Мое пьяное вдрабадан тело переодевала совершенно незнакомая тетка. – Не переживай так. Твое состояние вполне возможно понять. Только впредь избегай такого количества алкоголя, и мы сработаемся. Та комната, где ты провела ночь, теперь твоя, – он извлек из ящика бумаги и протянул мне. – Вчера ты подписала контракт, но я сомневаюсь, что запомнила его условия.
Я решила умолчать о том, что вообще не помню о том, что что-либо подписывала. Молча взяла документы и пробежалась по ним глазами. Вся последующая неделя прошла как в тумане. Жила как по наводке, не имея желания что-то делать самостоятельно, что-то самой решать и вообще думать. Быстров возил меня на переговоры со звукозаписывающей компанией, где я, будто кукла, по воле дергающего за ниточки кукловода, отвечала на вопросы. Водил в рестораны, где я ела, не ощущая вкуса еды, красоты убранства. Мы посетили пару репетиций, но я даже не запомнила лиц команды, с которой буду работать. К моим губам будто приклеилась искусственная улыбка. Звонила на работу, сообщив, что увольняюсь. Константин забрал мои документы и вручил их мне с понимающей улыбкой. Меня же раз за разом накрывало ощущением неправильности и нереальности происходящего. Если Быстров и замечал мое отсутствие энтузиазма и постоянное нахождение в прострации – то списывал это на волнение перед записью первого альбома. В голове, в душе, и вокруг было совершенно пусто. На плаву, не давая окончательно сойти с ума от тоски, удерживали лишь ежедневные разговоры с Никой. Она пару раз приходила в гости, когда Константин был в корпорации. Поражалась богатству апартаментов пентхауса, где я теперь проживала, подшучивала надо мной, что я высоко взлетела и во всем есть плюсы. И каждый раз все разговоры заканчивались тем, что она просила переговорить с Владом. Но все ее убеждения выслушать парня и его позицию, разбивались об одно единственное слово «нет». Казалось, если я его снова увижу – то просто не выдержу и умру от разрыва сердца. Сначала зацелую, а потом умру. Потому, что для меня в его жизни больше нет места. Оно занято длинноволосой грудастой куклой, так подходящей под критерии, которых придерживался его отец. Она – выгодная партия, а я – нет. Все чувства будто атрофировались. Осталась лишь тупая ноющая боль в груди.
– Лин, ребята наседают все сильнее. Конкурс уже завтра, а ты так им ничего и не сказала. Может, все же стоит им позвонить? – я вздохнула в телефонную трубку и, отодвинув плотные занавески, уставилась невидящим взглядом вдаль.
– Я не могу, Ник. Мне стыдно. Ден был прав, я подвела всех с этой…любовью, – одинокая слезинка прокатилась по моей щеке и упала в густой ворс ковра.
– Линка, хватит распыляться. Соберись уже! Завтра, раз уж ты не ходишь в универ и не едешь на концерт – сходим в парк аттракционов! Он как раз недалеко от твоей новой квартиры, – я хмыкнула. Мне только и развлекаться в моем состоянии. – И отказа я не приму! И да, Макс с Ильей просили передать, что все в порядке, и они на тебя не в обиде.
– Они что, рядом? – насторожилась я, услышав приглушенные разговоры с той стороны трубки.
– Да. Ты уж меня прости, но я за их волнением просто так смотреть не могу. Все переживают за тебя, – с ее стороны еще что-то сказали, и она хмыкнула. – Макс просил передать, что при встрече выпорет тебя, а потом купит три кило мороженки. В общем так, подруга. Завтра будь при параде. Будем вытаскивать тебя из твоего кокона!
– Ник…
– И не обсуждается! – отрезала она, и сбросила вызов. Я тупо посмотрела на потухший дисплей, и вздохнула. Вот уж вечный оптимист эта Ника. Разве не понятно, что мне не хочется развлечений?
Перевела унылый взгляд на пустую сумку и вздохнула. Все мои нормальные вещи так и остались в той самой квартире. Те вещи, что забрал Константин, горничная отнесла в прачечную. В этой квартире готовка и уборка проходила без моего участия. И мне было совершенно нечем себя занять, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей о НЕМ. Я не знала, что будет дальше. Смогу ли я еще кого-то полюбить? Пока что это чувство причиняет мне лишь боль. Да, Быстров ненавязчиво ухаживал, дарил цветы, держал за руку, постоянно норовя поцеловать мои пальцы. Засыпал комплиментами и дорогущими подарками, драгоценности пытался впихнуть, я отказалась. Но этот мужчина – совершенно не то, что мне требовалось. Мне нужен был только Влад, и с каждым днем я понимала это все отчетливее. И пыталась избавиться от этого наваждения. Упав в кресло, включила огромную плазму и бесцельно пощелкала пультом. В новостях сообщали об успешном альянсе «Климены», под руководством Владимира Николаевича Климова, и «Афины», под руководством Игоря Юрьевича Юркова. Я хмыкнула, рассматривая мужчин на экране, пожимающих друг другу руки, и выключила телевизор. Даже тут преследует меня. Везде он. По телевизору, в песнях по радио, даже, черт побери, в запахе моей собственной одежды, и там он! Именно потому я и попросила забрать все вещи в стирку. Избавиться от еще одного напоминания. Тем более, что в первый же день я обнаружила забитый битком шкаф новой одежды. И, как бы мне не хотелось ее одевать, я пыталась убедить себя, что так надо. Что так будет легче. Уснула я, как и обычно теперь засыпала в течение этой недели. Две таблетки снотворного – и меня отключает. Без мыслей, без снов, без настойчивых видений, что раз за разом теперь вставали перед глазами даже днем, выбивая почву из-под моих ног. И все чаще это было то самое, одно из первых, где на арене гибнет мой «брат», а я ищу поддержки у кого-то за спиной. Проснулась я, по обыкновению после снотворного, поздно, и в вялом состоянии. Утро субботы выдалось пасмурным, но теплым. Погода на все сто соответствовала моему душевному состоянию. Быстров с самого утра куда-то уехал, и завтракала я в гордом одиночестве, предпочтя огромной столовой – барную стойку на кухне. Горничную, миловидную девушку Тамару, я отправила отдыхать. В глубине квартиры тихо звякнул лифт, и уже через минуту на кухню вошла улыбающаяся Вероника. Я таки выбила у Быстрова допуск для подруги, хотя тот и сопротивлялся, отговариваясь что посторонним тут не место. Пришлось пригрозить, что вернусь в свою квартиру на Ординарной, так как не желаю сидеть в этом богатом, но совершенно пустом доме одна. К моему удивлению угроза возымела действие, и в тот же день охране было выдано распоряжение пропускать Нику в любое время дня и ночи.
– Ну что, готова к выплеску адреналина, подруга? – из нее как обычно энергия била ключом, и Ника плюхнулась рядом со мной на высокий стул, тут же пододвинув к себе большую тарелку оладий и едва не замурлыкав, принюхалась. – М-м-м...Вкуснотища какая!
– Угу, – я вяло ковырнула выпечкой в абрикосовом джеме, и отправила его в рот, впервые за всю неделю ощущая хоть какое-то удовольствие от еды. – Сейчас переоденусь, и пойдем.
– Там теплынь, хоть и тучки низкие. Но обещали, что скоро разойдутся, – подмигнула Ника – Так что никаких джинс, только платье!
Я не стала сопротивляться и отмахиваться. Лишь пожала плечами, продолжая трапезу. Когда от оладий на тарелке ничего не осталось, Ника стащила меня со стула и за ручку, словно маленькую, потащила в мою комнату, тут же зарывшись в шкаф.
– Так, это слишком пафосно. Это легкомысленно… А это… Фу, Лин, ты что, это носишь? – подруга, с выражением полнейшего шока на лице, извлекла из шкафа не замеченное мной ранее черное латексное платье в облипку с глубоким декольте. Мои брови взлетели вверх, а в следующую минуту просторы огромной квартиры огласил наш дружный хохот. Я, впервые за эту неделю, развеселилась по-настоящему.
– Ну и вкусы у этого твоего Быстрова. Извращенец, – фыркнула девушка, потыкав пальчиком в гладкую поверхность платья, и отбросила его обратно в шкаф, тут же зарывшись обратно в ворох вещей.
– Он не мой. Точнее мой продюсер, но не более, – хмыкнула я, потягиваясь. Жизнь постепенно возвращалась ко мне. Неужели отпускает?
– Видела я, как этот просто продюсер на тебя смотрит. Того и гляди накинется и сожрет, – отозвалась из недр шкафа подруга, и зашебуршала там еще активнее – Вот, кажется, нашла!
Я скептично оглядела белое платье, довольно короткое, но приятное на вид. – А к нему вот эти милые босоножки! – перед моим носом возникла вышеуказанная обувь, и я вздохнула.
Платья за эту неделю надоели да чертиков. Но я повторюсь, все приличные вещи, в том числе и джинсы с брюками, были или в квартире на Ординарной, или в прачечной. Так что пришлось одевать то, что имелось в наличие. Улица встретила меня теплым ветерком в лицо, и редкими лучиками солнца, пробивающимися сквозь серую хмарь. Я улыбнулась, вдыхая полной грудью. Ника подхватила меня под локоток, и, не переставая щебетать о том, как она предвкушает оказаться на самых экстремальных аттракционах, повела меня в сторону Крестовского.
Парк меня впечатлил. В последний раз я тут была лет пять назад, и за это время он разросся до неимоверных размеров, прибавилось куча нового и интересного. Я отпустила себя, отпустила пустоту внутри, стремясь заполнить ее сахарной ватой и невероятными ощущениями, что дарили Американские горки, «Шейкер», и многое другое. Мы хохотали, визжали, и именно сейчас я по-настоящему смогла расслабиться. С восторгом впитывала в себя эмоции окружающих меня людей, их улыбки, счастье. Как энергетический вампир подпитывалась и заряжалась их позитивом. Наконец, устав от взлетов и падений, доводящих до головокружения, я приметила неподалеку колесо обозрения и потянула туда пытающуюся отдышаться после «Свободного падения» Нику.
– Ты чего? – не поняла она, разглядывая небольшую очередь, ведущую к чертову Колесу. – Я туда не полезу, меня мутит уже, – помотала она головой, демонстративно скривившись и хватаясь за живот. Я насмешливо улыбнулась.
– Трусиха. А я, пожалуй, полюбуюсь на Питер с высоты, – отмахнулась от возмущения девушки и, купив билетик, пристроилась в конец очереди.
– Ты уверена, что хочешь туда? Высоко же, – неуверенно протянула Ника, еще раз осматривая конструкцию. Я кивнула, проследив за ее взглядом. Все еще висящие над городом низкие тучи скрывали от нас кабинку, находящуюся на самом пике колеса.
– Достать руками до неба, что может быть лучше? – улыбнулась и, протянув контролеру свой билет, прошла за ограждение. Залезла в кабинку, с неудовольствием отметив что никаких ремней безопасности тут не предусмотрено, и откинулась на мягкое сидение. Медленно, но верно, колесо начало свое движение, поднимая меня все выше и выше. Выглянув из окошка, помахала темноволосой точке, которая, по идее, являлась Ника, и осмотрелась. Кабинка была на самой вершине, и кожу пробирал мороз от ощущений. Огромная высота, за стенкой вязкие, будто кисель облака. Стоит лишь протянуть руку и дальше локтя уже ничего не видно.
Как жаль, что такие волшебные моменты быстро заканчиваются. И как жаль, что сейчас я тут одна, а не с... Стоп, не думать о нем! Кабинка вынырнула из облака, и я застыла, рассматривая открывшуюся мне панораму. Город было видно как на ладони. Купола церквей, зеленые квадраты парков и скверов, не вписывающиеся в общую атмосферу высотки, пики строительных кранов. Люди внизу казались букашками, мельтешащими в хаотичном порядке по линиям дорожек и дорог. Машины были как игрушечные. Неожиданно что-то громко скрипнуло, потом стукнуло, и я ощутила странный крен на одну сторону. Уцепившись пальцами за сидение, дабы не сползти, с удивлением выглянула в окно. Но еще один, уже более резкий рывок и громкий скрежет заставили меня пискнуть, и вернуться обратно на свое место, в панике вжавшись в сидение. Сердце зашлось в сумасшедшем ритме, в горле застрял комок. Что делать? Я на такой высоте, что самостоятельно выбраться отсюда и не смогу. Еще рывок вниз, кабинку накренило еще сильнее, и я стала сползать в сторону дверцы.
Кто-то внизу пронзительно завизжал, но мне сейчас было все равно на окружающее пространство. В голове билась судорожная мысль: «Что делать?»
Колесо, еще какое-то время продолжавшее свое движение, резко остановилось, заставив меня усилить мертвую хватку пальцев в сидение. Чертовы организаторы этого парка! Неужели нельзя было хоть о ремнях озаботиться? А проверить конструкцию? Сейчас я умру… вот так просто. Быстрый полет, и нет меня. Заодно и прервутся мои мучения. Кабинка дернулась, еще сильнее накренившись. Меня потащило вниз с удвоенной силой в распахнувшуюся от перекоса дверь. Я не выдержала и завизжала, царапая ногтями обивку.
– Линка, я рядом! – донесся до меня будто сквозь вату до боли знакомый голос. Я задрожала, зажмурив глаза. Вот и слуховые галлюцинации начались. Видимо, от страха. Ведь его не могло быть тут, просто не могло.
Я уже ожидала последнего рывка, и быстрой смерти. Просто часто дышала, расширенными от ужаса глазами смотря в одну точку. Интересно, что там, за гранью? Это больно, умирать?
– Лин, иди ко мне, – опять донесся до меня такой родной голос. С трудом повернув голову, увидела протянутую ко мне руку. Слезы застлали глаза, и лицо расплывалось передо мной. Опять захотелось жить. Не раздумывая о том, как меня собираются отсюда спускать, я быстро протянула руку. Меня приняли сильные руки, крепко прижав к себе. Я оказалась практически висящей в воздухе. От одного взгляда вниз перед глазами замелькали черные пятка.
– Только не отпускай – прошептала я, едва шевеля губами от страха.
Мой спаситель что-то спрашивал у меня, говорил, куда и как ставить ноги, пока мы спускались вниз по скользким холодным креплениям. Действовала больше на автомате, упиваясь ощущением поддержки и таким родным голосом, не вслушиваясь особо в сами слова. В голове стоял гул, и сердце стремилось покинуть свою глупую хозяйку то через пятки, то через горло, сжимая спазмами нутро. «Девять» – прозвучало в голове, когда, наконец, мои ноги коснулись твердой земли. Я едва не бросилась ее целовать, так обрадовавшись обычному асфальту.
– Лин, ты как? Цела? – ко мне подскочила Ника, и крепко обняла. Но не успела я ответить на ее вопрос, как Влад цепко ухватил меня за руку и потащил куда-то в сторону от радостно гомонящей толпы. Ну да, для них-то это просто очередная новость, кто-то чуть не расшибся в лепешку! А я там чуть не умерла…И если бы не…Черт. Один взгляд, и меня отпустило накрывавшей до этого паникой, проясняя сознание.
– Куда ты меня тащишь? – поинтересовалась я, выдергивая руку из захвата.
– Сюда, – Влад указал глазами на скамейку, я же нервно оглянулась назад, ища глазами Нику. Мне срочно нужна ее поддержка, иначе я не выдержу. Или изобью его или…или что похуже. Прощу…
Но Ника на помощь не спешила. Я заметила, как она переглянулась с матерью Влада. Черт, тут еще и его мама!
– Как ты? – спросил он, и я усмехнулась, пристально посмотрев на него. Ни грамма раскаяния на лице. Карие глаза смотрели с неподдельным беспокойством и теплом. Черт. Черт, черт! Не смотри так на меня, будто это я виновата во всем!
– Живая, – ответила, дабы хоть как-то продолжить разговор. Всем своим существом сейчас я тянулась к нему, хотела обнять но… не могла, сдерживалась, – в очередной раз, благодаря тебе.
По телу пробежала дрожь от его пристального взгляда, и я поежилась, обхватив себя руками. Надо держаться. Я должна быть сильной. Я же только начала новую жизнь, меня только отпустило, и вот, опять! За что мне все это?
– А как ты? Как твоя брюнетистая первая любовь? – вопрос сорвался с языка прежде, чем я смогла его обдумать.
– Спроси у нее сама, если так любопытно. Не интересовался. А как тебе живется с Быстровым? Смотрю, приодел, – я перестала что-либо понимать. Что значит, не интересовался? И эту попользовал и бросил? Вот же…кобель натуральный! Дико захотелось его разозлить. Высказаться, ударить, плюнуть, выцарапать глаза. Лишь бы из его глаз пропало это теплое, немного отчаянное выражение. Оно мучило меня, вгрызалось в остатки моего сердца, выдирая его.
– Отлично живется. Видишь, цвету и пахну, – чуть сощурившись, взглянула в потемневшие глаза парня. Похоже, я добилась своего. И, черт, как же больно. Теперь уже от собственного поступка. Ведь я же не такая. Я не стерва, и не люблю причинять боль людям. На глаза выступили слезы, и я быстро отвернулась, чтобы скрыть их.
– Лин, – тихо позвал за спиной Влад, взяв мою руку. – Лин, послушай…
Это стало последней каплей, удерживающей плотину моего терпения. Захотелось взвыть раненой волчицей и бежать. Опять бежать, в стремлении скрыться от него, от себя, от всего того, что нас связывает. Зачем он меня спас? Что ему еще от меня нужно? Ведь все, что он хотел – он уже получил!
– Какая же ты сволочь, Климов, – резко обернулась, вырывая свою руку из его теплых пальцев – Ты использовал меня, чтобы пройти в финал, а потом вышвырнул, как… как ненужный хлам. Что ты еще от меня хочешь?
Быстрым шагом, едва удерживаясь чтобы не сорваться на бег, пошла в сторону Ники, о чем-то переговаривающейся с матерью Влада. Опять напиться? Нет, это не выход. Может, уже прервать тот счет? Все просто – окна пентхауса на тринадцатом этаже – и никаких тебе больше душевных мук и бессонных ночей с кошмарами. И никакой боли, словно кислотой разъедающей внутри. Все закончится одним прыжком в бесконечность. Уйти мне не удалось, Влад не сдавался. Он заступил мне дорогу, преграждая дальнейший путь, и с яростью посмотрел мне в глаза. На его потемневшем от гнева лице ходили желваки. – Значит, это я тебя использовал? – сузив глаза, поинтересовался он. – Значит, это я выкинул тебя? По себе судишь, Золотникова? Утвердилась, показала, на что способна. А я, наивный идиот, думал, что нужен тебе. Навек едины, – я опешила от подобного заявления, а он зло рассмеялся. Этот смех резанул по ушам. Захотелось закрыть их руками, чтобы не слышать подобных обвинений и яда, сочившегося в его голосе. – Первая же спорная ситуация, и ты, не давая мне шанса все рассказать, сбегаешь, вычеркивая меня из своей жизни. Удобный повод был, да, Линуся? Зачем разговаривать с проходным билетом, когда есть целый туз, который может обеспечить тебя на будущее: карьерой, деньгами и своей постелью. Да, гори ты в огне, лицемерка! Вот теперь я в ступоре распахнула глаза, и посмотрела на отвернувшегося от меня Влада по-другому. Меня как ледяной водой окатило, отрезвляя от собственных переживаний и раскрывая правду. Боже, а ведь я действительно как последняя дура не дала ему объясниться. Надумала себе черт знает что. Да и он… Ведь со стороны, если уж судить здраво, с его стороны тоже все смотрится именно так. Я послала его, и уехала к Быстрову. Черт, черт! Я не успела догнать и извиниться перед ним. Влад слишком стремительно приобнял свою мать и увел ее подальше с наших глаз. Ко мне осторожно подошла Ника, и протянула платок, с беспокойством посмотрев на меня. Перевела на нее взгляд, все еще пытаясь осмыслить только что произошедшее. Появилось откровенное чувство подставы. С недоумением взглянула на платок в руках подруги и потрогала совершенно сухие щеки. Я была так ошарашена, что даже заплакать оказалась не в состоянии. Ника, с тяжелым вздохом протянула руку и, высвободив из плена зубов мою нижнюю губу, приложила к ней платок. Оказывается, я умудрилась прокусить ее на эмоциях. Рот наполнился солоноватой кровью.
