Текст книги "Верь в меня (СИ)"
Автор книги: Юлия Бонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
14. «Спустя 11 лет я-таки угоню его фамилию»
– Ваша подпись… здесь. И здесь, – сотрудница РАГСа доброжелательно улыбается, помогая нам с Потоцким правильно оформить заявление о регистрации брака.
Переглянувшись с Данилом, ставим свои подписи в документе. Счастливые держимся за руки, переплетая наши пальцы в замок. До сих пор не могу поверить, что мы сделали это – простили друг другу все обиды и решили начать всё с самого нуля.
В отделение банка оплачиваем госпошлину за торжественную регистрацию брака. Отдаём квитанцию в РАГС. После едем в ювелирку и долго выбираем обручальные кольца, точнее, это я выбираю: между европейской классикой и американкой, красное золото или белое. Я сомневаюсь, на моём пальце все кольца смотрятся красиво. Данил же молча стоит и только кивает, мол, ему тоже всё нравится.
Не удержавшись, показываю ему язык. Называю скучным. А он улыбается устало и говорит, что серёжки в моих ушах из красного золота, как и цепочка с иконкой божьей матери на шее. Остановив свой выбор на европейке из красного золота, Данил расплачивается за пару колец банковской картой.
После ювелирки заглядываем в копицентр – я набросала макет пригласительных на свадьбу, мне не терпится их распечатать.
Видя меня с улыбкой до ушей, Данил приобнимает за талию. Губами нежно касается шеи:
– Настя, я жрать хочу. Если в ближайший час во мне не окажется куска мяса, придётся съесть тебя. Поехали, перекусим где-то.
– А я предлагала позавтракать дома. Какой-то ты неэкономный, – подмигнув, прячу распечатанные пригласительные в свою сумку. – Тут недалеко есть неплохое кафе. Идём, мой голодный и ненасытный волк, пока одна бедная Настя не стала кому-то обедом.
– Экономная ты моя, – шлёпнув меня по заднице, направляет к выходу.
Тихонько смеюсь. Он такой милый, когда не пытается казаться тем, кто вертит эту планету. Сейчас Потоцкий настоящий: без замашек на властность и этих дурацких понтов. Кажется, я счастлива по-настоящему.
Кафе расположено в двухстах метрах от копицентра. Под недовольное бурчание Потоцкого, мол, можно было проехать на машине, я веду нас к торговому центру с ощущением, что моё приподнятое настроение ничто не способно испортить.
Оказавшись в кафе, где была не единожды, я выбираю любимый столик с диванчиком. Пока Данил листает меню, я достаю из сумки коробку с кольцами и фоткаю эту прелесть на свой телефон. Выбрав лучший снимок, добавляю красивый фильтр и думаю над подписью.
«Лучше поздно, чем никогда. Спустя одиннадцать лет я таки угоню его фамилию», – печатаю на телефоне, жму на кнопку «опубликовать».
Довольная собой, откладываю телефон в сторону. Откинувшись на спинку дивана, наблюдаю за голодным взглядом Потоцкого, которым он блуждает по глянцевым страницам меню. Сердце наполнено радостью. Неделю вместе, а я уже не представляю себя без него. Кажется, что и не было этого года, прожитого друг от друга вдали. Не было моей глубокой депрессии и ощущения крайней безнадёжности.
Почувствовав на себе мой пристальный взгляд, Данил отрывает глаза от меню. На меня смотрит, улыбаясь уголками губ. Счастливый момент прерывает официант, только что подошедший к нашему столику. Данил отвлекается сделать заказ, а я замечаю загорающийся экран мобильного. Беру в руки телефон, просматриваю лайки и комментарии к последнему посту в «Инсте». Поздравления от знакомых и общих друзей вызывают во мне очередную улыбку.
Только успеваю ответить на комментарии, как на телефон поступает звонок от Светы.
– Насть, это правда? Вы с Данилом решили пожениться? – без приветствия подруга забрасывает меня вопросами.
– Правда.
На том конце провода слышится радостный визг:
– С ума сойти! А-а-а… какая же охранительная новость, Настя! А свадьба когда? Вы хоть нас позовёте на это событие века?
– Свадьба двадцать первого октября. Свет, конечно, мы всех вас позовём. Куда же без вас?!
– Ну смотрите, только попробуйте не позвать – мы тогда сами припрёмся, – смеётся Светлана, а я так и представляю её шок, когда она увидела в Инсте мой последний пост. – Как классно всё-таки! Сейчас позвоню Жене и расскажу, что у вас будет свадьба. Вот он будет в шоке.
Я слушаю восхищения Светланы, и сама представляю выражение лиц всех наших друзей. Они точно охренеют. Такого от нас они точно не ожидали в ближайшем будущем.
– Наговорилась? – спрашивает Потоцкий, когда я откладываю телефон в сторону.
– Света звонила.
– Я понял.
– В гости приглашала на этих выходных. Поедем?
– А ты хочешь? – в ответ пожимаю плечами. – Ну когда решишь, что этого хочешь, то поедем, Насть.
– Может, сначала к моим родителям съездим, например, в эту субботу?
Это впервые, когда я заговорила о моих родителях. Знаю, Данил ни за что не откажется, но всё-таки спросить обязана. Волнуюсь жутко. Боюсь этого момента и жду с замиранием сердца. Родители никак не изменят моего решения, но вот как они примут будущего зятя – тот ещё вопрос. Я сама не знаю: чего ожидать от близких мне людей, вдруг они выскажут своё откровенное «фе», что тогда подумает Данил?
– Обязательно, – ухмыляется Потоцкий, за руку меня берёт: – Давно хотел с ними познакомиться и поблагодарить за дочь, которую они родили и воспитали.
* * *
Убрав с плеча руку Данила, сонными глазами смотрю на будильник, что на прикроватной тумбочке.
А-а-а… Десять утра!
– Дань, просыпайся. Мы проспали, – тормошу Потоцкого, а он так крепко спит – никак не сдвинуть эту скалу с места. – Ну, просыпайся же.
Пока я пытаюсь разбудить Данила, толкая его в плечо и забирая плед, Потоцкий бурчит что-то под нос неразборчиво. В один миг распахивает глаза, и меня всю сковывает, навалившись сверху и подмяв под себя.
– Доброе утро, – упираясь на руках, согнутых в локтях, он разглядывает меня сверху.
– Совсем не доброе. Мы проспали, – отдув упавшую на лицо прядь волос, киваю в сторону будильника: – Если мы не выедем в ближайшие тридцать минут, то будет иметь дело с моей обиженной мамой, а ты даже не представляешь, что это такое.
Игнорируя недовольства, Данил впечатывается в мои губы. Целует с напором, заставляя меня разжать челюсти, открыть рот и впустить в себя его язык.
Закрыв глаза, я отдаюсь этой страсти, забив болт на свои же принципы. Ненавижу опаздывать, как и терпеть не могу тех, кто не дружит с временем. Но с появлением в моей жизни Потоцкого всё как-то ушло на второй план. Рядом с ним я становлюсь другой. Я меняюсь, и меня это ничуть не раздражает. Наверное, это и есть тот конфетно-букетный период в начале отношений. Забавно, что у нас с Данилом уже случается трижды.
Просунув руку между нашими телами, Данил ныряет ладонью в мои пижамные шорты. Я предпочитаю спать без нижнего белья, поэтому большая ладонь без препятствий ложится на мой треугольник между ног.
Тепло его ладони вызывает во мне горячую волну и пульсацию клитора. Нетерпеливо поддаюсь вперёд, трусь о его пальцы чувствительным местом. Не сдерживаюсь, выдыхаю ему над ухом первые стоны.
Убедившись, что я достаточно возбуждённая, Потоцкий стягивает с меня атласные шорты. Приспускает бретельки топа, оголяя грудь. Затвердевшие соски по очереди облизывает, вызывая во мне череду сладких спазмов.
Запустив пальцы в его волосы на макушке, выгибаюсь, подставляя всю себя для его поцелуев.
Каждый сантиметр моего живота касается кончиком языка, отчего на коже появляются мурашки.
Так непривычно начинать новый день с жаркого секса, но похоже, что у нас с Данилом это уже становится привычкой. Мне нравится, ему – тоже. Нам реально вместе кайфово. Просто идеальное сочетание темпераментов.
С первым мощным толчком внутри лона меня уносит в космос. Я слишком мокрая… там. И это всё он – мужчина, чью фамилию мне предстоит носить до конца жизни.
– Люблю тебя, – шепчу ему в промежутках между нашими поцелуями.
А он, нависая сверху и тяжело дыша, едва заметно улыбается и просит, чтоб я никогда об этом не забывала.
* * *
Затарив в супермаркете тележку до самого верха, расплачиваемся за покупки на кассе. Данил кладёт продукты в пакеты, а я в этот момент быстро печатаю сообщение на телефоне для мамы: мы немного опаздываем, прошу её не злиться. Сообщение прочитано, но ответа нет – ну как обычно.
На парковке я помогаю Данилу открыть багажник «Ровера» и сажусь на соседнее с водительским сиденьем. Пристёгиваюсь ремнём безопасности.
Пока Данил устраивается за рулём я визуализирую в голове будущую встречу с родителями. Страшно до дрожи.
– Всё будет хорошо, не парься, – успокаивает меня Потоцкий.
– Угу, – только и могу сказать в ответ, его оптимизм вселяет меня крохотную надежду, что всё действительно так и будет.
15. «Такой генофонд пропадает»
Родители встречают нас у ворот, выстроившись в шеренгу. Забавные такие. Нарядились в свою самую праздничную одежду: папа – в деловом костюме с галстуком, который он надевал в последний раз на свадьбу младшей дочери, мама – в парадном платье и туфлях на каблуках, даже сделала укладку волос, что случается так же редко, как и папа в деловом костюме.
Смотрю на них улыбаясь. Мы с Потоцком на их фоне даже рядом не стояли. Одетые в обычные джинсы и кеды выглядим так, будто проходили мимо. Даже неловко как-то становится.
Выйдя из «Ровера», быстрым шагом иду к родителям. Сердце стучит как отбойный молоток.
– Мам, пап, какие вы красивые, – обняв по очереди каждого из родителей, отхожу назад: – Знакомьтесь с будущим зятем, что ли.
Неловкий момент. Меня реально потряхивает. Но уже через мгновение, когда мама расплывается в приветливой улыбке идущему навстречу Потоцкому, становится немного легче дышать.
Шикарный букет роз сражает маму наповал. Она сбита с толку, принимает букет, который едва умещается в её руках.
– Анна Владимировна, рад знакомству, – в это трудно поверить, но Потоцкий целует маме руку, окончательно сражая наповал сельскую женщину своим аристократическим жестом.
– Александр Фёдорович, добрый день. Очень рад познакомиться. Это вам, – презентабельная бутылка вискаря радует папу. Пожав руку Данила, папа разглядывает импортный презент – ни черта же не понимает на английском, зато какой умный вид делает. Выглядит реально забавно.
Боковым зрением улавливаю мельтешащую на горизонте соседку. В нашем селе ничего не меняется. По-любому сегодня вечером семья Волык будет горячо обсуждаема во всех домах на нашей улице.
– Ой, а что мы здесь стоим? Проходите, дети, – мама цветёт и пахнет, спешит открыть калитку.
Начало знакомства очень даже неплохое. Меня немного отпускает.
Переглянувшись с Данилом, достаём из багажника машины пакеты с продуктами. Идём во двор, следом за родителями.
Мама причитает, что мы зря потратились, мол, у них всё есть и вообще, мы с Данилом какие-то неэкономные. Молчу, не хочу с ней спорить. Она же всегда права.
В доме нас ожидает накрытый стол. Родители реально готовились к этой встрече – стол ломится от блюд домашней кухни.
Потоцкий в восторге, уплетает еду мамы с огромным удовольствием. Ещё бы! Пожрать он любитель.
– Выпьем за знакомство по рюмочке? – папа тащит свой бутыль самогона; мама даже не бухтит – спешит достать из шкафчика рюмки.
Накрываю рюмку ладонью:
– Я не пью, пап.
Мама подозрительно косится: то на меня, то на Данила.
– Беременная, что ли? – папа никогда не отличался тактичностью, спрашивает в лоб.
– Не беременная. Я за рулём на обратном пути – заранее договорились с Данилом, – поясняю, надеясь избежать лишних вопросов, но не случается.
Мысленно считаю секунды. По блеску в материнских глазах понимаю, что вот оно – то, чего я боялась больше всего.
– А детишек планируете, Насть? – мама улыбается, с восхищением разглядывает Потоцкого. Да, мам. Он очень красивый – знаю. Такой генофонд пропадает…
– Пока не думали об этом.
– Как это «пока не думали»? Насть… – сверлит взглядом мама, вызывая во мне вспышку раздражения.
Стараюсь быть сдержанной. Сегодня – точно не вовремя говорить на эту непростую для нас с Данилом тему. Я приняла его таким, какой он есть. Но очень сомневаюсь, что примут мои родители, если узнают, что внуков от старшей дочери им никогда не дождаться.
– Мам, потом поговорим, – вспыхиваю я, а Данил сжимает под столом мои пальцы, пытается успокоить.
– Ань, ну правда. Чего к детям прицепилась? Молодые же ещё. Пусть для себя поживут. А нарожать детишек всегда успеют, – подмигивает папа, мол, мама реально не в тему сейчас.
За столом повисает пауза. Мама недовольная, что отец оборвал её так бесцеремонно, но возразить при Даниле не решается. А я-то знаю, что батя сегодня выхватит от мамы, что посмел ей закрыть рот при Потоцком. Она такая – властная, с замашками абьюзера. Раньше, когда я была маленькой, то особо не понимала: как тяжко живётся отцу рядом с этой женщиной. Сейчас удивляюсь терпению папы. Любит её, наверное.
– Фёдорович, обновляйте, – паузу прерывает Данил, подвигая к отцу пустую рюмку.
Сделав вид, что что-то срочно понадобилось в холодильнике, мама резко встаёт со стула. Я провожаю её взглядом и понимаю, как непросто мне будет в дальнейшем. Но об этом переживать совсем не хочется. Надеюсь, она когда-нибудь примет мой выбор. Возможно, я ей сочиню, что решили с Данилом остаться чайлдфри. Не уверена, что мама в курсе значения этого слова, но об этом сейчас тоже хочется париться меньше всего.
Через пару часов папа прилично накачивает Потоцкого самогоном. Данила развозит на глазах, но я даже не пытаюсь остановить папу. Вряд ли папа поймёт, если скажу, что Данилу будет плохо после его самогонки, его же дистиллят самый лучший, от него голова не болит.
Воспользовавшись возникшим за столом диалогом, я незаметно выхожу на улицу покурить айкос. Прячусь за углом дома. Только успеваю затянуться, как слышу приближающиеся шаги.
– Да ладно тебе, Насть. Кури. У тебя уже муж есть, пусть он и воспитывает, – мама становится рядом, заинтересовано смотрит куда-то перед собой. Подозрительно молчаливая.
– Мам, мы, наверное, уже поедем. Темнеет, – меня немного потряхивает, но волнение стараюсь тщательно скрыть.
– Остались бы с ночёвкой. Я в твоей комнате постелю.
– Спасибо, но нет. Боюсь, Данил не сможет долго продержаться. Мам, ему реально пить нельзя, он потом в обнимку с тазиком всю ночь.
– И чего раньше не сказала? Я бы быстро забрала у бати бутылку, – начинает возмущаться, но тут же отмахивается рукой, мол, пошло оно всё.
А мне так хочется обнять свою колючую маму и хоть раз постоять с ней рядом ни о чём не споря, ничего не доказывая.
– Можно я тебя обниму, мам? – не дождавшись ответа, крепко обнимаю маму за плечи. И мне сейчас так хорошо рядом с ней, ведь какая бы она ни была, я люблю её безусловной любовью просто потому, что она есть, что подарила мне эту жизнь.
– Ты счастлива с ним, доченька? – голос мамы тихий, ласковый – почти как в детстве, когда мама сидела возле моей кровати, когда я больная с температурой под сорок.
– Очень, мам.
– А что Артём твой? Или ты тогда нас с папой обманула? – отпрянув, мама пытливо заглядывает в мои глаза, а я улыбаюсь и киваю. – Ах, Настя… Ну ладно, это твоё дело. Всё равно он тебе не подходил.
– Данил подходит? – прямо спрашиваю, хотя знаю, что мама сейчас скажет – Потоцкий её точно впечатлил.
– Подходит, доченька. Красивый. Чернявый. Высокий. Но не в красоте счастье, лишь бы человек был хороший, чтоб жизнь с ним была счастливой.
– Будет.
– А как там Людмила? Знает, что вы собрались пожениться? – этого вопроса я тоже ожидала, поэтому пожимаю плечами.
– Не знаю, мам. Мы не общаемся.
– Понятно, – вздыхает мама. – Ладно, идём в дом. Что-то я уже замёрзла.
Спустя час прощаемся с родителями. Долго стоим за двором. Папа всё никак не может наговориться с Данилом, зовёт его на рыбалку, хвастается своей новой резиновой лодкой. Улыбаюсь, наблюдая за моими любимыми мужчинами. Я зря парилась. По крайней мере, с отцом проблем никаких не возникло. Мама вроде тоже уже не против Потоцкого.
Обнявшись на прощание, сажусь за руль. Командую Потоцкому, чтоб уже завязывал болтать с моим отцом – ну прям как старые друзья встретились на базаре.
– Не злись, Настюш, – устроившись на пассажирском сиденье, Данил кладёт ладонь на моё колено. Гладит его плавными движениями вверх-вниз.
– Я не злюсь, просто не люблю ездить когда темно.
Помахав родителям, включаю первую передачу и трогаюсь с места. В боковом зеркале вижу родителей, не перестают махать вслед. Обернувшись, Потоцкий им тоже машет рукой. Таки обворожил вопреки моим нехорошим ожиданиям.
– Насть, поговорить хочу, – приоткрыв окно, Потоцкий закуривает свой «Парламент». – Когда твоя мама сегодня спросила про детей, мне показалось или ты реально расстроилась?
Ненадолго повернув голову вправо, скашиваю сердитый взгляд на Потоцкого. Язык прикусываю, когда понимаю, что хочется закрыть ему рот. Как бы я ни старалась, но на свою мать с годами я становлюсь всё больше похожей.
– Тебе показалось, – немного подумав, отвечаю я.
– Зай, если ты хочешь детей, то не проблема.
– Серьёзно? – ухмыляюсь я.
– Да. Я долго думал и знаю, как решить эту проблему. Надо чтобы тебе вдул какой-то мужик или же сделать ЭКО. Есть банк спермы. Можно выбирать.
Я всё-таки не сдерживаюсь и безрадостно смеюсь:
– Слышал бы ты себя, Потоцкий. Утром напомню, когда протрезвеешь.
– Я сейчас серьёзно, Насть. Всем бабам хочется детей. Я же понимаю это.
– Я не все, Потоцкий, – цежу через зубы, потому что этот разговор уже начинает раздражать.
– Не торопись с ответом. Подумай, Насть.
– Я же сказала тебе. Я не все, Данил. Разве ты ещё это не понял?
– Ага, я не такая, жду трамвая, – паясничает он.
– Блядь, Потоцкий… Закройся уже. Бесишь нереально!
16. «Дубль два»
– Доброе утро, – говорю Потоцкому, почувствовав, что он проснулся.
– Совсем недоброе, – бубнит в ответ, а я ловлю в зеркальном отражении его «помятый» вид и улыбаюсь. Сейчас ему адски хреново – расплата за вчерашние посиделки с моим отцом. – А ты куда-то собралась?
Завершив делать макияж, складываю в косметичку пудру и губную помаду. Поворачиваюсь к Данилу лицом.
Серьёзная такая, руки скрещены на груди. С видом строгой учительницы смотрю на Данила, сдерживая улыбку, как и желание немного постебать. Всю ночь ему было плохо, в обнимку с унитазом провёл едва не до рассвета. А ещё наговорил мне много неприятного, когда мы возвращались вечером домой.
«Надо, чтобы тебе вдул какой-то мужик», – как на репите крутится в голове. Слова эти омерзительные словно грязь, от них хочется избавиться, искупавшись в белизне.
На тему детей мы ни разу не говорили, вчера случилось впервые, и я оказалась к этому неготовой. Точнее, я оказалась не готова к тому, что Потоцкому может прийти в голову подобный бред. Получается, он хочет корчить из себя жертву или же намеревается манипулировать мной, преследуя только ему понятные цели? Любой из двух вариантов мне всё равно кажется неприемлемым, и об этом мы ещё обязательно поговорим, но точно в другой раз.
Мотнув головой, я заставляю себя вернуться в реальность и сосредоточиться на Потоцком. Вот как так бывает странно: одного и того же мужчину хочется любить, а затем прибить. И эти два чувства умудряются жить в моём сердце без особого противостояния друг другу.
– Дань, я хочу открыть свою фотостудию. Дубль два. Списалась с риелтором, он подыскал мне несколько вариантов помещения. Вот сейчас собираюсь поехать и посмотреть.
Задумчивым взглядом скользит по мне сверху вниз. Не нравится что-то ему – по блеску, вспыхнувшему в глазах, чувствую.
– Юбка не коротковата? – в итоге спрашивает он.
– Ты сейчас серьёзно, Потоцкий? – кивает в ответ, я закатываю глаза, потому что думала, Данил распрощался с замашками властного пластилина, а нет. – Дань, ну ты же взрослый мужик, к чему это всё? Воспитывать меня не надо. Ограничивать – тоже. Я не содержанка твоя, даже не любовница. Ты предложил мне замуж, я согласилась. В моём понимании брак – это союз двух равноправных партнёров. Давай обойдёмся без этого непонятного разговора, иначе если я его продолжу, то кому-то из нас двоих точно станет неловко.
Он молчит. Сверлит меня взглядом и соглашается коротким кивком головы.
– Если мы всё выяснили, то я уже буду убегать. На кухне тебя ждёт завтрак. Если будет болеть голова, то таблетку я тоже оставила в кухне, на столе, – улыбнувшись, подхожу к Данилу, чтоб обнять его на прощание и поцеловать.
– Не злись на меня, Насть. Ничего не могу с собой поделать. Ревную. Как представлю, что на тебя будут пялиться другие мужики, так сразу хочется купить тебе скафандр.
– Дурак, – смеюсь и прижимаюсь к Потоцкому ещё сильнее. – Я сама тебе скафандр куплю, а то как же… ведь другие женщины тоже на тебя смотрят. И будем мы забавной семьёй космонавтов.
– Не смешно, – улыбается Потоцкий, свою большую ладонь опускает на мою пятую точку и сжимает едва не до боли: – Это всё моё. Ты мой кусок мяса, поняла?
– А я и не знала, что ты такой ревнивый.
– Это ты меня таким сделала.
Его рука тянется к моему лицу, и я закрываю глаза, ощущая на своей скуле прикосновение. Позволив себе немного утонуть в этой секундной нежности, я распахиваю глаза и на полном серьёзе заявляю, что мне пора идти, иначе опоздаю. Потоцкий нехотя меня отпускает, предлагает воспользоваться его «Ровером».
* * *
Прогуливаясь по просторному помещению с тремя отдельными залами, мысленно визуализирую свою будущую фотостудию. Я прямо чувствую, как гормон радости течёт по венам. Это кайфовое ощущение, правда. На этот раз у меня всё получится, потому что: а) я избавилась от волка в овечьей шкуре (читать «От Людки»); б) у меня есть крепкое мужское плечо, на которое я не то что могу опереться, я там лежать могу двадцать четыре на семь. И плюс ко всему этому я проделала колоссальную работу над ошибками, сделала выводы на будущее. Опыт достался мне очень высокой ценой, поэтому запомнился слишком хорошо.
– Что скажете, Анастасия? – спрашивает риелтор, поймав мой заинтересованный взгляд.
– Пожалуй, остановлюсь на этом варианте.
– Уверены? У нас есть ещё парочка других, как минимум.
Отвлёкшись, чтоб открыть блокнот с записями, риелтор зачитывает мне краткую инфу об остальных вариантах, а мне уже пофиг. Я склонна принимать решения молниеносно. Это как любовь с первого взгляда – увидел и сразу сердце наружу, понимаешь, оно твоё, другого уже не нужно, даже если оно в сто раз круче.
– Нет, даже смотреть не буду. Это помещение очень подходит. Район с большой плотностью населения. Здесь много школ и детских садиков. Хорошая транспортная развязка. Место проходимое. Рядом кафе, салон красоты, бизнес-центр и ни одного конкурента в радиусе целого километра.
– Ого! Вы заранее подготовились? – изумляется риелтор, и я киваю.
– Да. Все варианты, которые вы мне предложили, я просмотрела по гугл-картам. Этот самый лучший по месторасположению. Внутри помещение мне тоже нравится, даже ремонт не придётся делать. Так что можете организовывать нам встречу с хозяином – будем подписывать договор.
– Ну ладно, – захлопнув блокнот, женщина средних лет прямо при мне набирает на мобильный хозяина помещения и договаривается о встрече.
Чувствую удовлетворения от встречи, прощаюсь с риелтором. Захожу в ближайшее кафе: выпить кофе и посмотреть в записях, что у меня дальше по плану.
Бариста готовит кофе, а я сижу на высоком стуле и пишу сообщение Потоцкому. Интересно: он уже позавтракал или до сих пор лежит на кровати пластом.
Я: «Можешь меня поздравить. Я нашла отличное помещение».
Он: «Сколько денег?».
Я: «Я разве просила у тебя деньги?».
Сразу же перезванивает. Прямо в лоб спрашивает: за какие шиши я собралась открывать свою фотостудию, а мне звездец как неловко говорить на эту тему в кафе, где несколько пар ушей уже готовы неприлично подслушивать.
– Дань, дома поговорим, – пытаюсь тон сделать ласковым, но выходит требовательно.
– Домой когда собираешься? – его тон тоже не очень дружелюбный, но я делаю скидку на злостное похмелье и особо не зацикливаюсь.
– Через пару часиков. У меня ещё по планам несколько встреч.
– Каких?
– Хочу встретиться с девочками, с которыми работала раньше в одной команде. И сделать им предложение, от которого они не смогут отказаться.
– Давай не задерживайся. Жду тебя дома.
– Я тоже тебя целую, – цежу через зубы и первой кладу трубку.
Раздражение вспыхивает во мне молниеносно и откуда оно только всё берётся? Я же до усрачки люблю Потоцкого, тогда почему он так сильно бесит меня порой?
«Нарушение личных границ. Ограничение свободы. Привыкай, Настя, дальше будет ещё хуже», – подсказывает внутренний голос и я призадумываюсь. Действительно, а что дальше, ведь это только начало? Неужели наши чувства сожрёт бытовуха, и мы с Потоцким разбежимся, не выдержав притирки?
Вздыхаю. Умом понимаю, что большинство разводов, которые случаются в первый год, – это именно из-за бытовухи. Но сердце отказывается принимать, что мы с Данилом тоже в группе риска развода, как и все молодожёны.
Я люблю его, он тоже влюбляется в меня постепенно. В сексе нам охрененно, а вот жить под одной крышей – только учимся.
«Нет, Настя, вы будете вместе. Вы всё выдержите. Любой кризис семейной жизни сделает вашу пару ещё крепче, потому что вашей истории овер дофига лет и вы же знаете друг друга давно. Притрётесь друг к другу, как шестерёнки, просто нужно чуть больше времени, чем ты хочешь», – успокаиваю себя мысленно, а там дальше будет видно.
Допив кофе, отставляю в сторону чашку. На губах обновляю помаду, по волосам прохожусь расчёской и, убедившись, что с макияжем всё ок, выхожу на улицу покорять мир дальше.
Настроение приподнятое. Напеваю под нос незатейливую мелодию, пока иду к «Роверу», который оставила недалеко от кафе.
Сердце странно ёкает, когда натыкаюсь взглядом на «Харлей», припаркованный рядом с моим внедорожником. На подкорке всплывают воспоминания из моей прошлой жизни, когда я ещё была одиночкой и кичилась своим одиночеством, как орденом славы.
«Какая из этих карет твоя?»
«Ну, давай. Попробуй угадать»
«Мотоцикл?»
«Ага. Харли-Дэвидсон. Каталась когда-нибудь на таком?»
Беглым взглядом по «Харлею» скольжу вверх-вниз. Сердце продолжает скакать в груди.
Воспоминания кружат в голове по кругу как карусель. Всё так остро и по живому, будто было вчера.
– Настя? – за спиной слышится голос и я оборачиваюсь.
Ступор. Готова поспорить, в этот момент я побелела до неузнаваемости, словно увидела призрак. Ну да, точно призрака – мужчину из прошлого, с которым у меня могло сложиться, но не сложилось, потому что он оказался брехливым и трусливым козлом.
– Привет. Какие люди! Сто лет тебя не видел, – сделав шаг навстречу, Санёк предпринимает попытку обнять меня, но заметив мою отстранённость, так и не решается, руки медленно опускает.
– Привет, неожиданная встреча, да? – подмигиваю я, наконец-то сумев совладать с первыми сильными эмоциями. – Как дела, Саш?
– Да неплохо, а твои?
Санёк удивлённо косится то на меня, то на «Ровер». Видимо, вспоминает где мог раньше видеть этот белый лайнер.
– Тоже ничего, – запоздало отвечаю я, жму на брелок и в машине открываю дверцу со стороны водителя. – Прости, я тороплюсь. Как-нибудь в другой раз поболтаем, ок?
– Номер мобильного не сменила? – кричит мне вдогонку, и я качаю головой.
Сев за руль, беру немного времени прийти в чувства. На душе тревожно, хоть ничего такого и не произошло. Ну подумаешь: встретила человека, которого когда-то считала хорошим другом и?.. Что здесь такого?
Запускаю мотор, смотрю по боковым зеркалам и вижу Санька. Стоит на месте как вкопанный, глаз не отводит от моей машины и до побеления пальцев сжимает мотоциклетный шлем. Машу ему рукой на прощание и трогаюсь с места.
«Всё нормально, Настя. Вам теперь часто придётся видеться. Вы же в одной сфере работаете, в одном городе живёте. Привыкай», – успокаивает внутренний голос, который мне хочется послать нахрен, но это априори невозможно, как сказал мой психолог. И вообще, разговаривать с самим собой – это абсолютно нормально, не является психическим отклонением до тех пор, пока он становится неконтролируемым. Очень хочется верить, что в моём случае ещё всё под контролем.
