Текст книги "Верь в меня (СИ)"

Автор книги: Юлия Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

23. «Балансирую на краю»

Данил

– Насть, открой дверь… Малыш, ну, пожалуйста, – прошу в хрен знает который раз, но в ответ прежняя тишина.

Рука ложится на моё плечо. Реагирую резко, отмахиваюсь, даже не смотрю, кто подошёл. Продолжаю тарабанить в дверь, не теряю надежду, что Настя успокоится и наконец-то откроет. Если же не откроет, один хер сломаю всё к ебеням, снесу с петель эту чёртову фанеру, которая нас разделяет.

– Настя! Открывай! – я на грани взорваться. – Если не откроешь дверь, то я её сейчас вышибу.

– Дань, может, давай я попробую? – Света становится рядом, в глаза мои заглядывает с мольбой, и я тупо киваю, а хули ещё остаётся? – Отойди, пожалуйста. Пойди куда-нибудь погуляй.

– С хрена ли?

– Что-то мне подсказывает, пока ты здесь Настя не откроет.

– Откроет! А если не откроет, нахрен дверь вынесу.

– Друг, не кипятись, – успокаивает Жека, – идём, пройдёмся. Выпьем немного, тебе сейчас это нужно.

– Я не хочу пить! Я хочу видеть свою жену, – отмахиваюсь, когда Жека пытается меня увести прочь.

– Ну не дури, Данил, – продолжает Жека. – Гости и так все в шоке, зачем всё усложнять?

– Мне похуй на гостей, ясно?

– Я понял. Тебе похуй, да. Просто подумай, что Насте не похуй, что о ней подумают близкие люди. Ещё не всё испорчено, там пока диджей веселит, но… Блядь, Дань… Это же свадьба, девочки о ней с детства мечтают. Не порть своей жене воспоминания об этом дне.

Ухмыляюсь. Рука тянется к подбородку. Сука… Какой каламбур выходит. Кажется, уже всё испорчено, разрушена до фундамента. На гостей мне вообще похуй, уверен, Насте тоже сейчас не до них.

– Идём. Идём, выпьем, – настаивает Жека и всё-таки уводит меня из коридора, где под дверью уборной уже собралась вся группа поддержки моей Насти в виде близких подруг.

Жека приносит на террасу бутылку вискаря и закуски. Усаживаюсь в плетёное кресло, отрешённо смотрю перед собой.

Залпом осушив бокал алкоголя, ловлю себя на мысли, что нихера не ощущаю. Выпил, будто простую воду, ни разу горло не обожгло противной горечью.

Закуриваю. Курю как больной, с жадностью вдыхаю никотин, не накуриваюсь.

Жека молчит. Тупо наполняет опустевший бокал вискарём и передаёт мне. Выпиваю одним махом снова без закуски.

Тишина начинает напрягать, но хуже тишины – неизвестность.

Сколько прошло времени? Минут десять, двадцать? Настя уже вышла из уборной, нет?

– Дань, ты куда? – спрашивает Жека, когда я резво встаю с кресла.

– Пойду уже. Может, Настя меня ищет, а я тут с тобой сижу, бухаю.

Скептическим взглядом друг проходится по мне сверху вниз. Брови хмурит, видно, что моё решение не одобряет, но мне как-то похуй. Сил нет ждать непонятно чего. Пока Настя там, а я здесь, ничего хорошего происходить не может. Настя ещё больше себя накрутит, додумает всё сама – даже там, где додумывать нечего.

Жека вздыхает, а я опускаю ручку на двери вниз и ухожу. Иду размашистым шагом по тускло освещённому коридору, как слышу приближающиеся шаги.

Стук каблуков эхом отзываются в сердце, отчего в груди появляется ноющее чувство. Это Настя идёт навстречу, её силуэт я узнаю моментально. Ускоряю шаг.

– Я искала тебя, – говорит первой, голос такой спокойный на удивление и чужой.

– Насть, – руки к ней тяну, а она отступает. – Не трогать тебя, да?

– Да, сейчас меня лучше не трогать.

– Понял.

Глотаю ком, подкатывающий к горлу и с трудом подавляю в себе порыв: схватить жену в охапку и увести отсюда прочь. Знаю, если Настя сказала не трогать её, то лучше так и сделать, но блядь… Как спокойно стоять рядом, но не прикасаться?

– Я хочу домой, – дрожа, обнимает себя за плечи обеими руками.

– А как же свадьба?

– Мне всё равно. Я хочу домой, – повторяет равнодушным тоном, от которого хочется вздёрнуться.

– Ладно, идём, – приблизившись к Насте, делаю попытку взять её за руку, но она отстраняется от меня, как от чужого.

От злости плотно сжимаю челюсти и молчу. Хорошо, пусть будет так, как хочет она. Значит, ещё не время, ещё не остыла. Но разговора по-любому не избежать. Нам есть что сказать друг другу, точнее, это мне много в чём нужно признаться. Только бы после этих чистосердечных Настя не послала меня нахуй, иначе всё это было зря.

* * *

Машина подъезжает к чёрному выходу. Настя спешит устроиться на заднем сиденье, а я подхожу к водиле и прошу дать мне ключи.

– Командир, ты свободен на сегодня.

– Вы уверены, что… – напоровшись на мой хмурый взгляд, водитель решает не продолжать – правильно делает. Мне сейчас лучше не перечить, всю злость могу согнать, не задумываясь.

Молча выйдя из машины, мужик вкладывает в мою ладонь ключи. В этот момент подбегает запыхавшийся Жека. Дышит громко и тяжело, походу реально бежал.

– Стой! – кричит друг и я оборачиваюсь.

– Ну что блядь ещё?

– Я всё уладил, пообщался с гостями, объяснил как мог.

– Вообще похуй, – бормочу недовольно.

– Ладно. Как-нибудь разгребём потом.

Кивнув Жеке, сажусь на водительское кресло, но друг не спешит прощаться. Засунув руку в салон, протягивает мне ладонь, а на ней лежит обручальное кольцо.

– Света передала, – говорит Жека и заглядывает на заднее сиденье там где Настя сидит.

Я тоже оборачиваюсь, смотрю на неё и пальцы невольно сжимаются в кулаках.

Ну что за наказание на мою голову? Я только начал кайфовать от семейной жизни, как у Насти снова заскоки. Осеннее обострение или она теперь так будет всегда: при любой проблеме снимать кольцо и вот так тупо молчать, делая вид, что меня не существует, как сейчас?

Жека уходит, так ничего и не сказав, а я запускаю мотор и резво трогаюсь с места, оставляя в зеркале заднего вида ресторан.

Домой ехать не хочется. Уверен, как только туда приедем, Настя сразу сбежит, закроется в комнате на замок.

Достав из кармана пиджака «Парламент», зубами вытягиваю из пачки сигарету и закуриваю.

Педаль газа ещё сильнее вдавливаю в пол, стараюсь быть максимально сконцентрированным на дороге.

В голове сумбур, мысли сменяют друг друга. Не успеваю зацепиться ни за одну из них. Слишком много злости во мне, как и желания свернуть шею бывшей жене.

Миновав весь город, привожу нас к пруду – тому самому, где у нас с Настей всё начиналось много лет назад. В последний раз мы были здесь в прошлом году после дня рождения Лёхи. Тогда я Насте признался в своём бесплодии. А ещё сказал, что развожусь. Да и много чего тогда мы сказали друг другу, только было ли это всё правдой – теперь сомневаюсь.

Глушу мотор. Из машины выхожу первым и по привычке открываю заднюю дверцу. Настя сидит на прежнем месте, прижимается к спинке сиденья. Руками себя обнимает, голову в мою сторону даже не поворачивает.

Что ей сказать? С чего начать?

Поймёт ли? Или даже не захочет ничего слышать?

Посмотрев на жену, решаю её оставить в покое. Захочет – сама выйдет. По крайней мере, отсюда она никуда сбежит, пожалуй, это сейчас самое главное, что меня беспокоит.

Оставив в машине включённые фары, иду к капоту. Устраиваюсь поудобнее и закуриваю.

Октябрьская ночь достаточно прохладная, нужно было включить в машине кондиционер, чтоб Настя не замёрзла. Ну или хотя бы просто закрыть дверь. Только успеваю про это подумать, как слышу шелест платья.

Оборачиваюсь.

Опустив голову, Настя приближается к капоту, а я спешу снять с себя пиджак и накинуть на её плечи. Она не сопротивляется, даже когда я её обнимаю, не предпринимает ни единой попытки вырваться из кольца моих рук. Так и стоим: прижаты друг к другу возле капота.

– С Лерой я познакомился полгода назад. Ничего особенного, всё было по стандарту: просто секс без обязательств. Я не строил никаких планов, она тоже. Встречались в удобное для двоих время, не лезли друг другу в душу. Я старался предохраняться, но пару раз получилось без резинки, – Настя начинает отстраняться, но ещё крепче сжимаю на её теле кольцо своих рук, не позволяя вырваться. – Послушай меня, пожалуйста. Лера – эта та девушка, которую ты увидела на фотографиях. Я не знаю, откуда у Люды эти фотки. Скорее всего, она следила за мной всё это время, собирала компромат, так сказать…

Слова даются мне с трудом. Я каждую фразу вырываю из своего сердца, балансирую на краю. Одна попытка всего. Если я ошибусь, то полечу в пропасть и Настю за собой потяну. Она точно не переживёт, не вывезет всю эту хуйню в одиночку.

– Я перестал встречаться с Лерой за месяц до свадьбы Лёхи. Когда мы с тобой решили начать всё сначала, у меня уже никого не было. Настя, я тебе не изменял, даже в мыслях такого не было. Но… – глубоко вздыхаю, собираясь сказать самое важное. – Я хотел сказать тебе про это чуть позже. Точно после нашей свадьбы.

Замолкаю. Не могу говорить. В горле противный ком, даже дышать становится трудно. А сердце бьётся так быстро, как никогда.

– О чём ты собирался мне сказать? – сжимает пальцы в кулаке и стучит по плечу, когда я не реагирую на вопрос: – Что ты мне должен был сказать, Данил?!

– Лера беременная… от меня.

Пауза. Настя пытается переосмыслить мою фразу, а я разжимаю кольцо своих рук на её талии и отступаю на несколько шагов.

– Ты сейчас шутишь, Потоцкий? – глотает смешок, а когда я качаю головой, Настя зажимает рот ладонью, подавляет в себе всхлип, рвущийся наружу. – Ты же бесплодный, разве нет?

– Прости, малыш. Я ошибался.

24. «Верь в меня»

– Насть… Настя! Ну куда ты бежишь, дурочка! Стой…

Стараясь не слушать, что он кричит, я ускоряю шаг. Бегу с максимальной скоростью, на которую только сейчас способна. Десятисантиметровые шпильки не способствуют моему побегу, а только портят всё. Плюс ещё глубокая ночь, я почти ничего не вижу, кроме небольшой тропинки, которую едва освещает лунный свет.

Он всё-таки меня догоняет. Ожидаемо хватает за плечи. Сгребает в охапку едва не до хруста и к себе прижимает – так плотно, что я едва могу дышать.

– Пусти. Пусти меня… – голос высокий, не мой. – Да отпусти ты меня!

– Хер куда отпущу. Хватит! Набегалась на всю жизнь вперёд.

Ощущая нехватку воздуха, я открываю рот и глубоко дышу. А в груди так быстро стучит сердце, что мне становится больно.

– Я тебе блядь правду сейчас сказал, а ты решила съебаться. Сильно по-взрослому, не находишь? – на ухо не говорит, а рычит как зверь дикий.

В этот момент мне хочется его уничтожить, расцарапать ему всё лицо, чтоб стал похожим на чудовище. Чтоб никто и никогда не смел к нему подойти, прикоснуться…

Тем временем в моей голове появляются голоса, перебивают друг друга:

«Хуйню не твори»

«Да. Давай, Настя. Изуродуй его. Стукни хорошенько»

«Ты потом пожалеешь»

«А нечего было тебя трогать. Ты же предупреждала его о своей поломанной психике. У тебя даже справка есть»

– Хватит! Хватит уже, – кричу, но не знаю кому именно: то ли Потоцкому, то ли голосам, вечно живущим в моей голове. – Я устала.

– Знаю, малыш. Знаю! Я тоже пиздец как устал, – игнорируя моё сопротивление, Потоцкий насильно разворачивает меня к себе лицом.

Вынужденно задираю голову, потому что на моём затылке пальцы мужа. Они сжимают волосы, тянут…

– Смотри на меня. Смотри! Я говорю правду. Я честный перед тобой. Да! Я трахался с другими бабами, когда мы были не вместе. Ты жила в столице, у тебя была охуенная жизнь… без меня. А мне хуёво было без тебя, Настя. Я пытался забыть тебя.

– Охренеть… – смеюсь с болью. – Пытался забыть. Классно же пытался, Потоцкий! Трахая других баб, ты забывал меня. Так и запомню.

– Не паясничай, а слушай меня внимательно. Мне никто не нужен кроме тебя. Я от тебя не отказываюсь, ни за что не откажусь. Я не имею машину времени, я не могу исправить ошибку прошлого. Лера залетела. Да, так бывает. Оказывается, в моей сперме всё-таки есть шустрые головастики… Но блядь, Настя, не усложняй всё. Прошу тебя, верь в меня! Я твой. Принадлежу тебе. Не отказывайся от нас.

В это трудно поверить, но Данил опускается передо мной на колени. Совсем не романтик, ещё буквально недавно не веривший любовь. Сейчас он стоит на коленях, на сырой земле, усыпанной пожелтевшими листьями, но мне его нисколько не жаль! В груди ничего не ёкает.

Мне себя жалко! Жалко настолько сильно, что хочется выть от боли.

Ну что я блядь за дура такая? Почему я влюбилась не в того мужика, а? Разве не могла найти кого-то менее проблемного, чтоб без жены в виде моей лучшей подруги? Почему от него вечно залетают другие бабы? Да от него, получается, все залетают, кроме меня!

Что за наказание такое? Что за насмешка свыше?

Задрав голову, смотрю на небо, усыпанное мелкими звёздочками. И думаю… думаю о нас. Как же болит, как в груди печёт, как воздуха не хватает в лёгких. Ну почему, за что нам всё это? Почему какая-то Лера, а не я беременная от Данила? Я же ждала этого мужика столько лет. Хотела только его фамилию.

Как теперь с этим жить?

Как закрыть глаза на ребёнка, пускай ещё и не родившегося?

Это же не котёнок, не собачка. Ребёнок будет расти, с каждым днём всё больше будет становиться похожим на своего отца. У него будет фамилия Данила. И отчество будет. И глаза, наверное, красивые Данила – тоже будут. Они втроём будут отмечать день рождения малыша, будут наряжать ёлку на Новый год… Папа, мама и их маленький ребёнок. Одна семья.

А где буду я?

Выдержу ли?

Смогу ли?

Я же не железная, не каменная.

– Настенька, пожалуйста. Дай нам шанс. Я никого никогда не любил кроме тебя. Ты единственная женщина, перед кем я встал на колени, – голос Данила тихий, охрипший, кажется, он плачет?

– Я не смогу, – руку опускаю на его плечо, прикасаюсь несмело. – Дань, я не смогу. Не выдержу.

– Мы вместе выдержим. Вместе сможем.

Глубоко вдыхаю. Застрявший в горле ком мешает говорить.

Больше не плачу. Просто дрожу, но не от холода. По коже тысячи мурашек рассыпаны.

Встав с колен, Данил обхватывает обеими ладонями моё лицо. Смотрит на мои губы лишь мгновение. И целует. С такой жадностью впивается в мой рот, толкается языком, что я сдаюсь под его натиском. Позволяю себя зацеловать до головокружения.

* * *

Первой прервав поцелуй, зарываюсь лицом на груди Данила. Его запах, такой любимый и родной, щекочет ноздри.

Не хочется думать о будущем. На сегодня у меня закончились все силы. Я выпита до дна как опустевший сосуд. Эмоций, чувств – ничего не осталось.

– Отвези меня домой, – усталым голосом прошу.

В ответ Данил молчит, лишь крепче обнимает. Так и стоим несколько минут, прижавшись друг к другу. А затем Потоцкий всё же помогает мне забраться в салон и устроиться на заднем сиденье.

Я вся продрогла этой ночью. Не могу согреться, даже когда Данил врубает в машине на полную мощь кондиционер.

Закутанная в его пиджак, я прижимаюсь плечом к окну. Глаза закрываются от усталости, но я борюсь со сном, выжимаю из своего организма последние капли бодрости.

Всё произошедшее никак не укладывается в голове. Я не перестаю об этом думать, пытаюсь понять: могла ли я поменять ход истории, чтоб в итоге не остаться с разбитым сердцем, хотя это уже кажется привычным. Нет, к разбитому сердце вряд ли возможно привыкнуть. Можно лишь маскироваться, делать вид, что у тебя всё зашибись, ничего не болит. Но надолго ли хватит – вопрос открытый и без ответа.

Машина тормозит. Я не спешу выйти на улицу, терпеливо жду, когда Данил откроет передо мной дверцу и протянет руку, чтоб я могла на неё опереться. Сил идти почти не осталось. Ноги слабые, я едва могу ими передвигать.

В лифте прижимаюсь к стене, руками ищу опору. Заметив это, Данил спешит обнять меня за талию.

Оказавшись в квартире, я скидываю неудобные туфли, отшвыриваю их ногами в сторону. Ступаю на лестницу, рукой хватаюсь за перила.

Данил идёт следом. Я слышу его шаги, чувствую на себе его взгляд. Он не просто смотрит, он спину мне прожигает. Знаю, он сейчас испытывает сильные эмоции. Злится, возможно, даже в сильной ярости. Но моя совесть чиста, к этому я непричастна. Более того, это я должна на него злиться, но не злюсь. Я спрятаться хочу, укрыться от всего мира. Раньше мои прятки всегда помогали, я восстанавливала свои силы, успокаивалась. Теперь это вряд ли возможно, ведь Потоцкий в покое меня не оставит.

В спальне стою напротив большого зеркала во весь рост, пытаюсь расшнуровать ненавистный корсет, но не выходит.

– Давай помогу, – предлагает Данил, и я нехотя соглашаюсь.

Пока Потоцкий возится со шнуровкой на моей спине, я закусываю губу и взгляд отвожу в сторону. Не хочу встретиться с ним взглядом в зеркальном отражении.

– Теперь фату, – руки тянет к моей макушке, а я дёргаюсь.

– Я сама.

Отойдя от Данила на пару шагов, с силой выдираю шпильки со своего затылка. Данил молча наблюдает за моими жалкими попытками, но не выдерживает. И всё же помогает.

– Я знаю, ты сейчас злишься на меня, – начинает говорить. – Согласен, имеешь полное право. Злись, Настя. Кричи на меня. Обвиняй во всех грехах – я всё заслужил. Только не замыкайся в себе, не прячься от меня. Настя, я не хочу, чтоб у нас с тобой закончилось всё вот так.

– Как закончилось?

– Хуёво.

Мы всё-таки скрещиваемся взглядами в зеркальном отражении. Долго и пронзительно смотрим друг на друга. Я хмурю лоб и раздуваю крылья носа из-за тяжёлого дыхания. Данил же пытается контролировать свою мимику, но уголки его губ всё равно подрагивают.

– Год назад, когда я говорил тебе, что бесплодный, то был уверен в этом. Лера пришла ко мне три недели назад, сказала о ребёнке. Я не поверил, послал её нахер. Я же бесплодный, с хера ли мне быть виновником её беременности. Но Лера ничего не просила, не шантажировала меня. Это насторожило, и я решил ещё раз пройти обследование. У меня сниженное количество и жизнеспособность сперматозоидов, но это не исключает беременность, а уменьшает шансы. Лера отказалась делать тест ДНК во время беременности, поэтому мне лишь остаётся ждать рождение ребёнка. Я не знаю точно: кто отец её будущего ребёнка, не могу доверять на сто процентов просто словам.

– То есть ты хочешь сказать, что будешь спокойно ждать, пока ребёнок родится?

– А у меня есть другой выход? Нет выхода, Настя. Можно сделать вид, что ничего не произошло. Закрыть глаза и спокойно жить своей жизнью дальше, будто ничего не было.

– Но это не про тебя…

– Не про меня. Если ребёнок всё-таки мой, то я не стану от него отказываться. Я в жизни не откажусь от своей дочки или сына. Это неприемлемо.

– Понимаю. Личный триггер, да, Потоцкий? Ты до сих пор не простил свою мать за то, что она тебя бросила, когда ты был 12-летним мальчиком.

– Не простил, Настя. Да, это мой личный триггер. Можешь так считать.

Данил отходит. Усевшись на кровать, склоняет голову и руками дотрагивается до своих висков. Пальцами их растирает.

Меня немного отпускает. Искренность Потоцкого не может оставить равнодушной. Он открытый, честно признался, только почему? Потому что Люда не оставила ему другого выбора?

– Скажи мне честно, если твоя бывшая жена не раскрыла твой маленький секрет, я бы когда-нибудь узнала про эту Леру?

– Узнала, если бы после рождения ребёнка тест ДНК подтвердил моё отцовство.

Я вздыхаю. Мне нечего больше сказать. Молча подхожу к Данилу, опускаюсь рядом с ним на кровать и голову кладу на его плечо.

– А если ты всё-таки окажешься отцом ребёнка, что тогда?

– Для тебя ничего не поменяется. Я не стану любить тебя меньше, можешь не сомневаться в этом. Просто верь в меня, Настя. Я обещаю оправдать твоё доверие.

25. «Пустота»

Бездумно уткнувшись взглядом в потолок, я лежу на кровати. Не знаю: сколько вот так лежу, кажется, целая вечность прошла с того момента, когда моя жизнь сделала крутой поворот.

Зажав телефон между ухом и плечом, Данил расхаживает по спальне.

– Да всё хорошо у Насти, Анна Владимировна. Я не вру, ну зачем мне врать? – успокаивает мою маму Потоцкий, а я только могу представлять, что она сейчас ему там заливает.

Наверное, уже весь мозг вынесла, но Потоцкий кремень – держится.

Закрываю глаза, а в голове все те же картинки всплывают. От горьких, отравляющих душу воспоминаний, волоски на коже становятся дыбом. Всё так остро и по живому, вряд ли я когда-нибудь забуду «подарок» бывшей лучшей подруги. Людка постаралась как никогда. Даже поджог фотостудии не сравнится с публичным позором, который мы с Данилом испытали. Она непросто нам свадьбу испортила, она нашу семейную жизнь, едва начавшуюся, поставила под большое сомнение.

Завершив говорить, Данил усаживается рядом со мной на кровать. Сначала молчит, просто держит меня за руку, по коже водит кончиком пальца.

– Тебе надо поесть, малыш. Уже пять часов вечера, а ты ещё ничего не ела.

– Не хочу, – отвечаю еле слышно, в сторону мужа даже смотреть не хочется.

Он вздыхает. Видимо, заставляет себя набраться терпения и относиться ко мне со снисхождением.

– Насть, так не пойдёт. Те таблетки, что тебе выписал врач, их тоже надо выпить, но не на пустой же желудок.

Оторвав взгляд от потолка, смотрю на Потоцкого. Я больше на него не злюсь, но и не чувствую любви той безумной, от которой кругом голова. Внутри только пустота.

– Я заказал твою любимую лазанью и греческий салат, давай немного поешь, – не теряя надежды, Потоцкий продолжает меня уговаривать и я соглашаюсь.

Кивнув, откидываю в сторону одеяло. Не спеша сажусь на край кровати. Голова кружится, перед глазами цветные точки пляшут. Пытаюсь подняться, но стоит мне пошатнуться, как Данил обнимает меня за талию, а затем и вовсе подхватывает на руки как ребёнка.

– Дань, я сама пойду. Отпусти.

Нехотя, но всё же отпускает. И я медленно иду, опираюсь рукой о стену.

В кухне пахнет вкусно. Накрытый стол.

Данил готовит мне чай, наливает сок в стакан и кладёт рядом таблетки, которые я уже ненавижу, но без них мне совсем крышу снесёт.

Пальцы на руках подрагивают. Я с трудом удерживаю вилку.

Потоцкий сидит напротив и глаз с меня не сводит. Его пристальное внимание мне не нравится, но сказать прямо, чтоб ушёл – тоже не могу, не хочу его обидеть. Он же так старается, носится со мной как с маленькой девочкой. В любой другой раз я бы оценила его заботы, но не сейчас. Я на транквилизаторах, грёбаный феназепам – уже смотреть на него не могу.

Съедаю меньше половины того, что лежит на тарелке. Данил хмурится, но ничего не говорит. Следит за тем, чтобы я приняла таблетки.

– Насть, мне завтра нужно будет уехать на несколько часов. Ты сможешь побыть дома одна или попросить кого-то из девчонок, чтоб к нам в гости пришли?

– К Лере нужно поехать? – не знаю, откуда берётся эта ревность, кажется, её не способны подавить никакие таблетки, которыми меня сейчас пичкает психиатр.

– На работу, – холодно отвечает Данил.

– А к Лере когда поедешь? – я не пытаюсь скандалить, просто никак не могу выбросить из головы эту девушку. Не могу сделать вид, что ничего о ней не знаю.

– Не поеду.

– Почему? Когда-то же ты всё равно к ней поедешь, правда?

Вздохнув, Данил подпирает голову ладонью. Смотря на меня исподлобья, плотно поджимает губы. Знаю, он сейчас сдерживается. Наверняка обдумывает, чтоб мне такого сказать, чтоб успокоилась и не делала ему нервы. А мне и самой противно, не такой я представляла нашу семейную жизнь. Я думала, после свадьбы у нас будет медовый месяц. Мы полетим в отпуск на неделю, будем купаться в океане, загорать и ночами не вылазить из постели друг друга. А что по факту? Мы дома, я днями лежу на кровати, иногда смотрю телевизор, а Данил присматривает за мной как надзиратель. Даже колюще-режущие предметы попрятал – зря, конечно же, я не буйная и к суициду не склонна, но ему виднее.

– Если будет в этом необходимость, то поеду. Завтра я еду на работу, могу прислать тебе фотоотчёт или позвонить по видеосвязи.

– Не нужно, я тебе верю. И знаешь что? Не надо звать никого из девчонок, я же не буйная, бригада санитаров не понадобится. Да и выпрыгивать с шестнадцатого этажа не стану, я ведь всю жизнь боюсь высоты.

– Не смешно, Настя.

– А я и не шучу.

– Если ты поела, то возвращайся в спальню. Я здесь всё уберу.

– Я хочу побыть с тобой. Ты же не против?

Качнув головой, Данил встаёт со стула и убирает со стола тарелки с остатками еды. Пока Потоцкий управляется, я поудобнее устраиваюсь на мягком уголке. Ноги, согнутые в коленях, прижимаю к груди.

Смотрю на его широкую спину и сглатываю. Такой красивый, молодой, полон сил мужик. А вынужден носиться со мной, тратить свои лучшие годы на душевнобольную. Ха! Какая ирония на самом деле, ведь, по сути, это он довёл меня до такого состояния. Уже дважды!

Ладно, год назад, когда мы начали встречаться, Потоцкий не обещал золотые горы. Просто говорил, что не сделает мне больно. Ошибался – допустим. Но спустя год, когда я пришла в себя, когда на сердце затянулись раны, он снова решил начать всё сначала. Только на этот раз он много чего мне пообещал. И снова сделал больно. Не умышлено – согласна, но всё-таки…

* * *

Мотнув головой, встаю с мягкого уголка и подхожу к Данилу. Он повёрнут ко мне спиной, пока ещё ничего не понимает. А я пропускаю руки у него под подмышками, ныряя под футболку. Пальцами веду по коже снизу вверх. Трогаю живот, двигаюсь вверх к груди.

Данил напряжённый. Замирает. А я губами дотрагиваюсь к его шее, кончиком языка касаюсь изгиба.

Мне нужен он. Хочу почувствовать себя хоть немного живой, а не бездушной куклой, на которую я всё больше становлюсь похожей.

– Малыш, я ещё не закончил убирать, – он не отталкивает меня, но голос такой холодный – режет моё сердце без ножа.

– Ты не хочешь меня? – прямо спрашиваю, к чёрту все сомнения.

Обернувшись, Данил убирает упавшую на моё лицо прядь волос, заправляет её за ухо. Касается нежно не торопясь. От его прикосновений в сердце становится немного теплее. Я вижу в карих глазах не отвращение, а усталость. Ну и пусть, главное – чтоб не жалость ко мне, этого мне совсем бы не хотелось.

Закрыв глаза, губами тянусь к его губам. Языком ныряю в его рот. Целую жадно, с напором. Руками блуждаю по широкой спине, трогаю напряжённые мышцы.

Он отвечает с привычной страстью: ласкает, целует, гладит везде, где только дотягиваются его руки.

Подхватив под ягодицами, отрывает меня от пола. Ещё сильнее цепляюсь за его плечи руками, ногами обхватываю за торс. Знаю, он меня ни за что не уронит, не позволит упасть.

Не переставая меня целовать, Данил выходит из кухни и движется по лестнице на второй этаж. Яркие картинки всплывают в моей голове: чуть больше года назад Данил также меня нёс по этой лестнице, тогда случился наш первый секс после десятилетней игры в друзей. Да, именно игры, друзьями по-настоящему мы никогда не были. Просто делали вид, что ничего не испытываем друг к другу.

Поднявшись на второй этаж, муж толкает дверь ногой, входит в спальню. Мягко опускает меня на кровать и ложится сверху между моих разведённых бёдер.

Тяжестью пышущего жаром тела Данил придавливает меня к матрасу. Его влажные губы оставляют следы на моей шеи и зоне декольте.

Отстраняюсь от мужа, чтоб снять длинную футболку и остаться в одних трусиках. Затуманенным похотью взглядом смотрю на него снизу вверх, чувствуя нарастающее с каждой секундой возбуждение.

Непроизвольно выгибаюсь, подставляю свою грудь для его рта и когда он погружает в рот мой сосок, я издаю тихий стон.

Его рука ныряет под резинку моих трусиков. Погладив ладонью треугольник между ног, пальцами касается клитора. Кружит вокруг него, с нажимом массирует, заставляя меня издавать тихие всхлипы.

Убедившись, что я достаточно влажная, Данил стягивает по моим бёдрам вниз трусики. Задержавшись возле щиколоток, смотрит на меня задумчивым взглядом. Я не знаю, что он сейчас думает. Мне вот совсем ни о чём не хочется думать, хочется выключить мозг хотя бы на эти несколько минут. И представить, что впереди у нас с мужем целая вечность, которую мы проживём вместе.

Мотнув головой, словно прогоняя оттуда секундный морок, Данил быстро снимает с себя футболку и спортивные штаны вместе с боксёрами. Сглатываю, глядя на его эрегированный член, и прикусываю губу в ожидании кайфа, когда наши тела сольются воедино.

Он входит в меня мощным толчком до упора. Двигается внутри меня размашисто, наращивая темп. Закрыв глаза, я заставляю себя сосредоточиться на ощущениях. Мне же хорошо сейчас, тело пронизывает сладкими импульсами. Ещё совсем немного и взорвусь в оргазме, нужно только заткнуть всех тараканов в голове, которые в этот момент подкидывают мне весьма реалистичные визуалы. В них в главной роли Данил трахает других баб…

Не справляюсь. Возбуждение, как по щелчку пальца, улетучивается. И движения члена внутри меня уже не приносят удовольствия, а доставляют дискомфорт. Почувствовав это, Данил сбавляет тем. Прикусывает мочку моего уха, а я голову в сторону отворачиваю. Руками упираюсь в его грудь.

– Насть, что не так? – тяжело дыша, он смотрит на меня сверху. – Всё же было хорошо.

– Прости… я не могу.

Взгляд прячу, не хочу обламывать ему кайф, но это уже неизбежно. Мне стыдно признаться, что я не смогла справиться со своей ревностью и позволила ей зайти слишком далеко.

Вздохнув, Данил выходит из меня. Молча встаёт с кровати и идёт в ванную комнату, а я лежу на постели и ощущаю пустоту необъятных размеров. Глупая была идея заняться сексом. Я ещё морально не готова к этому после всего.

Через минуту Данил возвращается в спальню. Обмотанный полотенцем вокруг бёдер, он подходит к шкафу, достаёт оттуда нижнее бельё. Закутавшись в простыню, медленно встаю с кровати. Немного покачивает, но я заставляю себя подойти к мужу и остановиться за его спиной.

– Дань, прости, я не знала, что всё получится вот так, – вздыхаю, слова даются с трудом.

Не знаю как ему объяснить своё моральное состояние. Я же сама полезла к нему, сама настояла на сексе и обломала. Какие могут быть оправдания?

– Проехали, – коротко отвечает муж и одевшись выходит из спальни.