Текст книги "Божественные "кошмары", или живая легенда (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)
Глава 8. Экскурсия в психушку, или цель близка
Вот так, благодаря правильно выбранному подходу к главврачу Милаго и уникальному обаянию принца Лейма, действующему не только на особ женского пола, компания получила доступ в больницу. Не было еще и двух часов дня, когда машина Ниты вновь подъехала к стенам дурки и была беспрепятственно допущена внутрь.
– Пока обстоятельства нам благоприятствуют, – промолвила Элия, невольно задумываясь над тем, насколько велико влияние воли Сил и личной удачи богов в любом из миров.
– Хорошо бы и дальше любые обстоятельства оборачивать к нашей вящей пользе! – подхватил Джей, а рука его игриво прошлась по ноге принцессы от колена вверх до самого края коротенькой юбки.
– Точно! – согласился Элегор и выскочил из машины, опережая Ниту, направившуюся на пост, чтобы уточнить место парковки.
– Серебряные слова, милый, – кивнула Элия.
– Иных не держим! – сложив пальцы в Лоулендском знаке везения, осклабился Джей и приоткрыл дверцу перед сестрой.
Быстрая улыбка принцессы стала ему наградой. Принц уже хотел захлопнуть дверцу, когда Лейм, все еще остающийся внутри, позвал:
– Джей, на пару слов!
Белобрысый бог хмыкнул, пожал плечами, но запрыгнул назад в машину:
– Чего, братец? Соскучился?
– Перестань лезть Элии под юбку, – сложив руки на коленях, подчеркнутоспокойно попросил кузен, не глядя на вора.
– А то что? – задиристо уточнил Джей, встопорщившись, словно дикобраз, как в каждом из случаев, когда кто-то пытался поучать его, читать мораль или угрожать. Все это раздражало бога практически в равной мере и, как правило, заканчивалось потасовкой и трупами.
– Не знаю, – прежним, деревянно-спокойным тоном промолвил Лейм. – Убить я тебя не убью, во всяком случае, пока держу над собой контроль, но могу покалечить.
– Играешь в верного рыцаря и защитника целомудрия Элии? Не поздновато ли? – напружинился принц, вызывая кузена на обмен колкостями.
– Нет, я просто ревную, – правдиво ответил бог, глаза его стали двумя кусочками зеленого льда, – и прошу, не провоцируй меня. По-хорошему прошу, брат. Я еще не обрел власть над новыми силами в достаточной мере, чтобы полностью сдерживать их в минуты гнева.
– Эй, парни! – Элегор интенсивно побарабанил по стеклу снаружи, – Вы вылезаете или всерьез рассчитываете, что вас повезут на авто и дальше?
Лейм, сказавший брату все, что хотел, вышел из машины и, встретившись взглядом с испытующим взором Элии, отвел глаза. Джей из принципа посидел в салоне еще пару минут и вылез только тогда, когда к компании приблизился доктор Гидаква. Последовала процедура представления. Импозантный врач был очарован и окончательно добит улыбкой Богини Любви. Он раздал богам бейджики-пропуска на территорию и повел их по аллее на северо-запад к дальнему двухэтажному корпусу, выкрашенному в бледно-желтый цвет. Если верить психиатрам, именно такой оттенок оказывал умиротворяющее действие на душевнобольных пациентов. По пути главврач рассказал, что в желтом корпусе содержат жертв золотой пыльцы и других наркотических средств, а также пациентов с неизвестной этиологией заболевания, близких по симптоматике к первым. Как и положено художникам-скульпторам и писателям боги слушали сопровождающего и попутно делали бытовые зарисовки на планшетах. Карандаши так и порхали в их пальцах.
Широкий нежно-лимонного цвета коридор с позитивно-канареечными вкраплениями дверей по одной стороне тянулся на весь первый этаж больницы. На свободном пространстве имелась пара яично-желтых диванов и мягкие, без единого острого контура, кресла. Лестница в холле, застеленная ковровым покрытием, намертво прикрепленным к ступеням, вела на второй. В небольшой гардеробной рядом со входом гостям в гигиенических целях велели облачиться в безразмерные синие халаты поверх футболок и шорт, сунуть ноги в невесомые тапки, похожие на шлепанцы с липучками.
Что уж говорить о мужчинах, когда даже принцесса стала похожа на пусть и весьма милое, почти декоративное, но явно огородное пугало. Зеркало безжалостно отразило компанию богов, вырядившихся на маскарад абсурда. Элегор шепотом не преминул поделиться с богиней своими наблюдениями на счет ее сногсшибательной внешности, предложив, если какой-то из поклонников до сих пор не пал, трепеща, к ее прелестным ножкам, предстать перед ним в этом наряде. Удивительно, однако Элия ничуть не обиделась, хихикнув, она покрутилась перед зеркалом и согласилась:
– В одном ты прав, коль какой поклонник меня в этом увидит, непременно упадет!
– Конечно, упадет, – встрял вездесущий Джей, мало устрашенный недавними угрозами кузена, или, напротив, устрашенный настолько, что его несло напропалую, – как же еще он сможет заглянуть под халатик?
Боги, дабы не баламутить фон урбо-мира ментальными фокусами, вели разговор шепотом, похожим на легчайшее дуновение ветерка. Для примитивного человеческого уха их речь была совершенно не слышна, поэтому компания лоулендцев могла нести все, что только взбредет в голову, ничуть не заботясь о конспирации.
– Пациенты проживают на первом этаже, для каждого оборудована палата в соответствии со спецификой поведения и, как это ни прискорбно, финансовыми возможностями попечителей. Государственное финансирование не способно возместить все затраты на максимальный комфорт и медицинское обслуживание больных, а больница не располагает достаточным объемом средств. Приходится делать выбор, и, поскольку нашей первостепенной задачей является восстановление или хотя бы поддержание психического здоровья пациентов, мы выбираем скромную обстановку и наибольший объем врачебной помощи… – принялся объяснять врач, выводя посетителей в коридор корпуса.
Речь Гидаквы лилась плавным красивым потоком, доктор оседлал своего любимого конька медицинских проблем, но, что было очевидно для богов, мужчина не только красовался перед гостями, все, что он говорил, действительно трогало и волновало его. Будь иначе, разве смог бы он успешно руководить столь большим медицинским учреждением.
– На этаже круглосуточно дежурит санитар, и каждый час, не считая утреннего и вечернего визитов руководителя отделения, делает обход врач, если происходит что-то требующее внимания, санитар по телефону или тревожной кнопке вызывает специалиста вне графика…
– А как вы проверяете больных? – насмешливо поинтересовался Джей, кивая на двери. – Неужто каждый час кто-то вторгается в их палаты? От такого надзора и здоровый-то быстро чокнется, что уж о ваших клиентах говорить.
– Нет-нет, об усугублении состояния больных не может идти и речи, мы уважаем наших пациентов, – почти возмутился доктор. – На дверях каждой палаты есть автоматическая камера наблюдений, передающая изображения как в комнату обзора санитара, так и на саму дверь. Собственно ими мы и будем пользоваться сегодня. Как правило, врач или санитар входит к больному только тогда, когда это действительно необходимо ради оказания медицинской помощи, кормления или ухода. Но, по правде сказать, есть среди наших клиентов такие, кто обожает общество и рад каждому человеку. Но в силу обстоятельств или по показаниям диагноза мы не можем разрешить им прогулки, к таким больным врачи заходят чаще.
– Великолепно продумано! – восхищенно заметила богиня, что-то быстро, как прилежная студентка, конспектирующая за любимым лектором на нежно-сиреневом планшете, прикупленном вчера в 'Стурре' в числе прочих полезных мелочей.
Самолюбивый мужчина тут же напыжился, как жаба-ревун в брачный период. Похвала от такой красавицы приятно согрела сердце.
– Не могли бы мы побеседовать с кем-то из тех ваших клиентов, в общительности которых вы уверены? Подкрепить и углубить впечатление зрительное иными чувствами, – улестив доктора, быстро выпалила Элия, словно ей только что пришла в голову такая замечательная идея, и устремила на мужчину просительный взгляд изумительных глаз, от которых таяли сердца куда покрепче человеческих.
– Не вижу препятствий, – великодушно согласился главврач. – Среди обитателей желтого корпуса есть несколько пациентов, которым не повредит общение, а вы получите очень наглядную демонстрацию разрушительного воздействия на психику наркотических веществ.
– Это было бы здорово! – поддакнул Элегор, пытаясь всунуть ногу назад в упрямо соскальзывающий со стопы бахил. Наверное, из всей коллекции обуви герцогу достался самый упрямый представитель вида. Возня бога привлекла внимание Марида, он впервые заметил серебряный перстень-пасть, блеснувший на руке визитера.
– Надо же, – покачал головой врач, – я, кажется, видел точно такую же печатку на руке одного из наших пациентов.
– А мне говорили, авторская работа в единственном экземпляре! – очень натурально возмутился герцог, наконец, справившись с вредной обувью.
– Не расстраивайтесь, – профессионально просиял утешительной улыбкой врач, – возможно, я ошибаюсь, и украшение нашего клиента лишь отдаленно похоже на ваше. Лучше всего я помню лица и истории болезней, а вот с вещами, особенно мелкими, легко могу ошибиться.
– Надеюсь, – уже тише, без прежнего пылкого возмущения ответил Элегор, сделав вид, будто успокаивается, знал бы врач буйного герцога лучше, хрен поверил бы такому вопиющему притворству.
А Гидаква уже подвел своих гостей к первой из дверей. Нажав на кнопку справа, почти не различимую на бледной желтизне стены, мужчина включил камеру, и на двери загорелся экран, заняв четвертую часть поверхности. Боги увидели женщину, сидящую на довольно аккуратно заправленной кровати и безразлично смотрящую в окно. Рыхлое тело было таким же вялым, как взгляд.
– Эта пациентка находится в депрессивном состоянии глубокой апатии, вызванной прерыванием приема золотой пыли. Родные спохватились поздновато, налицо были все первичные признаки атрофии. Физически женщина медленно восстанавливается, но реабилитационный период будет очень долгим. С ней ежедневно работает психиатр, увы, прогресс идет медленно…, – пока Гидаква рассказывал, экскурсанты быстрыми штрихами делали наброски и вели тихую беседу.
– Неужели они ничего не видят? – возмущенно удивился Элегор, склонившись к планшету, чтобы скрыть мгновенно охвативший его огонь негодования.
– Они только люди, герцог, будь снисходителен, – качнула головой богиня, – даже самые яркие тонкие структуры недоступны человеческому восприятию.
– Реабилитация, – презрительно фыркнул Джей, – да ее душа уже никогда не займет место в теле, только мечется как привязанная над плотью, бедолага, не может отлететь, пока не оборвана нить.
– Возможно ли излечение? – задался вопросом Лейм, внимательно изучая больную, и с сожалением ответил сам себе:
– Нет, уже поздно.
– Но восстановить равновесие нам под силу, – упрямо сжал губы Элегор, готовый настаивать на своем до последнего, вопреки всем увещеваниям спутников, – надо отпустить ее именем и силой!
– Опять взбаламутим весь фон, – недовольно поморщилась Элия, но, прежде чем герцог успел взорваться возражениями, а Лейм укорить неумолимую возлюбленную взглядом, согласилась: – Ты прав, исполняя повеление Сил, мы не имеем права закрыть глаза даже на малое нарушение баланса, если имеем возможность его устранить. Давайте, мальчики, закончим с этим поскорее. Отсроченный приказ подойдет.
Четверо едва слышно шепнули, делясь частичками силы, дарующей одинокой душе разрешение. Нить, привязывающая ее к бесполезному телу, тут же начала истончаться. Пахнуло холодом, невидимый и нематериальный, но проникающий всюду, даже в мир, забывший про силы и волшебство, встал за плечом у больной Служитель Смерти. Разумеется, разливающийся соловьем Гидаква ничего не заметил, только передернул плечами, будто почуял сквозняк. Завершив представление пациентки, врач с невольным любопытством заглянул под локоть Элии, потом в планшеты мужчин и восхищенно выдохнул:
– Поразительно!
Богиня зарисовала пустое, как маска, лицо наркоманки, в точности передав тусклый, лишенный выражения взгляд. На планшете Элегора скорчилась фигура с дырами вместо глаз, словно падающая внутрь себя на фоне абсолютной неподвижности окружения, у Джея белый, расплывающийся по краям силуэт заблудился в бесконечной черноте лабиринта, от него куда-то вниз тянулась сверкающая нить.
– Но, кажется, ваш брат, говорил о том, что вы поэтесса? – в легком замешательстве уточнил доктор.
– Да. Я пишу, но и иллюстрирую тоже. А это пока всего лишь отражение впечатлений, чтобы не забыть, – отозвалась богиня.
– Пока они копят впечатления в тех формах, какие наиболее привычны, – поддержал объяснения кузины Лейм с ласковой серьезностью. – Это своего рода прямой поток сознания, выливающийся на бумагу. Сейчас главное не останавливаться, дать им возможность плыть в своем восприятии дальше.
– Да-да, конечно, идемте! – почти благоговейно согласился врач, изумленный полетом трех черных карандашей и тем, что они запечатлели на простых листах бумаги за несколько жалких минут.
Еще в три двери заглядывали боги и делали небольшие зарисовки клиентов дурки. Мало-помалу возбуждение их росло, лоулендцы начинали улавливать отзвуки присутствия некой силы, колеблющей структуру урбо-мира. Где-то рядом, если только не успевшее адаптироваться к измерению восприятие не шутило с богами шутки, находился некто, не принадлежащий ему. Потому следующий комментарий Марида заставил друзей насторожиться:
– …особый случай, больной – профессор, в прошлом одно из крупнейших светил истории и философии, адекватен во всем, кроме собственной мании, проявившейся на почве приема наркотиков и углубленного изучения истории религии! Пациент абсолютно убежден в том, что является пророком всех богов, и готов проповедовать каждому, кто только пожелает его слушать.
– А как же боги его между собой поделили? – удивился Джей, не представляя, как можно работать на несколько разных 'контор' одновременно.
– Вы ищете логику в безумии? – снисходительно улыбнулся доктор. – Она существует только для самого больного, и здоровый человек, как правило, не в состоянии постичь ее. Разве здравомыслящий человек способен убедить себя в существовании мифических созданий, которые оказывают ему покровительство? Вера в богов атавизм, пережиток старого мира.
– Да, верить в богов абсурдно, – согласилась Элия, – но, если допустить их существование, пусть даже в бредовом сознании пациента, – при этих словах братья и герцог попрятали ехидные ухмылки, – и проследить логику постулатов его веры, то можно попытаться разрушить их изнутри.
– Штурм-терапия? – почесал высокий лоб Марид, прорабатывая предложенную версию. – Идея не нова, впрочем, не лишена смысла. Желаете побеседовать с Руктом?
Все экскурсанты моментально высказались положительно. Марид провел своим бейджем в прорези замка, и дверь бесшумно открылась. Сидящий за столом и что-то строчащий на листах бумаги невысокий, тощий человек не в шортах, а какой-то белой хламиде, явно выкроенной из простыни, моментально отложил карандаш и повернулся к посетителям с радостной улыбкой.
– Приветствую, Рукт, давно не виделись. А к тебе гости, – лишь самую малость преувеличенно бодро обратился врач к обитателю весьма комфортабельной палаты.
Зеленовато-серые глаза сумасшедшего возбужденно засверкали:
– Вы пришли услышать слово пророка?
– И это тоже, если, конечно, докажешь нам, что ты настоящий пророк, – серьезно согласилась Элия, как Богине Логики, компания предоставила ей право солировать в беседе. Не вмешивался и врач.
Безумец недоуменно моргнул, с ним говорили по всякому: одни ни словом не возражали, стоило ему начать проповедовать, лишь кивали и сочувственно улыбались, другие пытались заставить поверить, будто никаких богов нет и не было, а он просто болен, но вот доказать пророческий статус никто не просил. Это вышибло человека из наезженной колеи проповедничества. Он собрался с мыслями и насильно попытался вернуться к привычному ходу событий:
– Я слышал глас небес! – объявил Рукт.
– Именно небес? – уточнила богиня.
– Кто же еще, как не боги, могли говорить со мной в сердце моем? – патетично воскликнул сумасшедший.
– Кто? – переспросила Элия и принялась со всей серьезностью скрупулезно перечислять: – Демоны, Силы, свободные сущности, неприкаянные души, другие люди или материальные создания, обладающие специфическими способностями… – на втором десятке именований женщина прервалась и уточнила: – А тебе известны признаки, позволяющие определить снисхождение божественного присутствия к смертному и возведения его в сан пророка?
– Н-нет, – сумасшедший, теребя простыню, помотал вконец загруженной головой. Уж что-что, а пудрить мозги мужчинам богиня была способна не только величественной красой.
– Вот видишь, – сочувственно улыбнулась принцесса, – значит, ты не можешь утверждать наверняка, что тот или те, кто общался с тобой, действительно боги. Впрочем, еще не поздно определить, так ли это.
– Как? – подступая ближе к собеседнице, жадно вопросил Рукт, у которого Элия профессионально выбила почву из-под ног.
– Ты претендуешь не на звание обычного верующего, от которого требуется только одно – поклонение. Его общение с богом суть психические переживания, не подкрепленные обыкновенно физическими доказательствами в предметном мире. На пророке должен быть отпечаток божественного благословения, позволяющий ему быть не только проводником воли божества в материальный мир, но и хранителем частицы его силы, – менторским тоном заключила принцесса. – Чувствуешь ли ты в себе особые дары и способности, позволяющиенаглядно продемонстрировать верующим истинное величие богов?
– В мои уста вложили пламенные речи! – попытался оправдаться ученый.
– Этого для звания пророка недостаточно, – вновь наставительно повторила богиня. – Творение истинных чудес – есть первое из доказательств схождения божества после минования сокровенного момента посвящения, как правило, так же отмечаемого знаком на теле избранника. Способен ли ты хоть на малые знаки посвященного: вызвать из пустоты свет, либо символ божественной мощи явить пред неверующими?
– Я не пробовал, – нахмурился историк, вороша обеими руками короткий ежик волос. Таких практичных требований к нему тоже никто не предъявлял, однако в старинных книгах, некогда изучаемых им, пусть и далеко не в такой четкой форме было написано то, о чем говорила женщина.
– Попробуй сейчас, призови своих покровителей и попробуй, – великодушно предложил Элегор под задумчивые ухмылки принцев и пообещал. – Если получится, мы тут же признаем тебя пророком!
Рукт принялся с удвоенной силой ерошить волосы, на лбу обитателя дурки появились капельки пота, но ничего, кроме зарядов статического электричества в волосах, так и не возникло.
– Не могу, ничего не могу. Неужели, и правда, все бред, а ИХ нет и никогда не было? – убито прошептал он, опустившись на корточки, сжал голову обеими руками и затих. Верить не хотелось, но слова неожиданных посетителей не оставляли другого выхода. Им невозможно было не верить, нельзя было усомниться, не под силу было забыть, как страшный сон. Каждое слово, каждая фраза отпечатались в сознании человека огненными письменами. Такова была сила тех, кому ведомо значение клятвы, кто знает истинное могущество слова и никогда не разбрасывается им с небрежностью, не пустословит и не лжет бесцельно, подобно примитивным созданиям, утратившим веру и знание о силе изреченного вслух.
– Ну вот, теперь ты бросаешься в другую крайность, человек, – добродушно хмыкнул Джей. – То, что боги не явились тебе тогда, и ты принял наркотические глюки за истинные видения, вовсе не значит, что их нет. Ей-ей!
– Не явились тогда, – повторил словно про себя мужчина в нелепой хламиде и, резко вскинув голову, обвел своих гостей неожиданно острым, очень внимательным взглядом, в котором затухали фанатичные огоньки и разгоралось совершенно другое ясное пламя. Человек торопливо, почти лихорадочно промолвил:
– Я понял, я все понял, благодарю за великую честь!
– Да мы просто мимо шли, – пожал плечами принц и, подмигнув человеку, небрежно, будто бродячего пса, потрепал по плечу.
– Поправляйтесь и возвращайтесь к работе, – пожелал на прощание бывшему психу Лейм. – Только больше не нюхайте всякую дрянь, не губите рассудка.
– Клянусь! – горячо пообещал Рукт, окидывая компанию лоулендцев восторженным взглядом. Потом он поднялся на ноги и с деловитым достоинством обратился к врачу:
– Доктор, когда меня могут выписать из Милего?
– Мы это с вами непременно обсудим в самое ближайшее время, профессор, – отозвался пораженный главврач и, выйдя из покоев больного, прошептал: – Невероятно! Такой новый подход к штурм-терапии! Скажите, Ильта, у вас медицинское или психологическое образование?
– Всего понемногу, – ушла от ответа богиня, скромно опустив глаза.
– Вы так умело выбили его из навязчивого цикла идеи, подстроив логику вопросов под манию пациента! Гениально! Конечно, еще надо подождать и проверить, закрепилась ли идея в сознании больного, но прогресс определенно налицо!.. – продолжал восхищаться Гидаква, пока Джей тихо комментировал, косясь почему-то на Лейма и Элегора:
– Образование – ерунда! Все дело в практическом опыте, ей с психами не впервой общаться!
Поток славословий в адрес принцессы прервали странные, раздающиеся со все возрастающей силой звуки, подобные реву осла, крику терзаемой демонами души и смеху безумца. Боги, видавшие, слыхавшие и испытавшие в своей жизни всякое, в том числе и ужасы Межуровнья, непроизвольно вздрогнули и приготовились защищаться от неведомого противника.
– Ио-о-оэ-г-ха-а-ра-ха-ха! Ио-о-оэ-г-ха-а-ра-ха-ха! Ио-о-оэ-г-ха-а-ра-ха-ха! – неслись чудовищные вопли из халата врача. Доктор Гидаква задергался как паралитик-невротик, его волосы почти встали дыбом. Торопливо сунув руку в карман, врач извлекстильный темно-синий телефон и нажал на кнопку, унимая 'демонические крики'. Прежде, чем начать разговор со звонящим, мужчина торопливо извинился:
– Простите!!! Это все дочка-проказница! С телефоном вчера играла, говорила, какой-то сюрприз мне готовит.
– Милое дитя, – прокомментировал Джей.
Доктор скроил извиняющуюся гримасу и поднес трубку к уху:
– Слушаю… Да?… Насколько?…. Хорошо, сейчас буду.
Отключив аппарат, Марид развел руки и с искренним разочарованием обратился к лоулендцам:
– Прошу извинить, звонила секретарша. Мое присутствие срочно необходимо в офисе. Так жаль прерывать нашу плодотворную экскурсию, быть может, вы согласитесь продолжить обход с дежурным санитаром? Конечно, он не даст исчерпывающих комментариев, но, по крайней мере, увидите других пациентов, сделаете зарисовки…. А я, как только разберусь с делами, присоединюсь к вам? Договорились?
– Конечно, доктор, – ответил Лейм, с согласия остальных, – вы ни в коем случае не должны пренебрегать непосредственными профессиональными обязанностями из личного великодушия! Только позвольте дать вам совет, смените поскорее звонок!
– Рад бы, только я с этими новомодными штучками не в ладах, вот вечером отдам его негоднице, пусть исправляет! – виновато улыбнулся Марид.
– Позвольте помочь, – предложил принц и, взяв телефон, пробежал пальцами по нескольким кнопкам:
– Ну вот и все. Так лучше? – бог заставил прибор проиграть кусочек тихой умиротворяющей мелодии. – Если вы не возьмете трубку в течение первых десяти секунд, интенсивность звука будет возрастать, но до умеренного уровня.
– Вот спасибо! Как быстро вы с ним разобрались! – главврач обрадовался как ребенок и посмотрел на Лейма с куда большим восторгом, чем недавно на великолепные рисунки богов.
– Не стоит благодарности, – принц малость смутился.
Марид спрятал телефон, нажал кнопку вызова дежурного и буквально через минуту из двери, практически сливающейся по цвету с остальным коридором, вышел полный мужчина. Он заспешил к главврачу с самым угодливым выражением на пухлой физиономии, видно, ждал вызова. Еще за несколько шагов лоулендцы уловили сильнейший запах чесночной колбасы, лишь слегка, для чувствительного обоняния богов, перебитого фруктово-цветочным ароматом жвачки, на кармане халата виднелось несколько жирных пятен, будто об него небрежно вытерли пальцы. Видимо, санитар не столько блюл покой пациентов, сколько жрал, питая и без того толстое, не ведающее страшного слова 'диета', пухлое тело.
Рядом с Элией резко скрежетнул зубами Джей.
– Запашок пробил? – сочувственно сморщился Элегор, у которого невыносимо засвербело в носу.
– Крысятник. Мразь, тырящая вещицы у психов, – процедил принц с холодно-брезгливой ненавистью.
Его ярость ощутимым грузом повисла в воздухе. Бог Воров и Шулеров, разумеется, был бессердечным негодяем, однако собственный кодекс чести соблюдал четко и пристально следил за последователями. Нарушивших негласные правила Джей не только лишал своего покровительства, но и сурово карал. Забрать последнее у нищего, обчистить больного – такие фокусы принц отнюдь не приветствовал.
– Уверен? Это тот самый? – заинтересованно переспросил герцог, мало осведомленный о широте талантов белобрысого бога.
– Больше некому, – коротко бросил принц и прищурился, словно собрался стрелять.
По коридору, слышимый лишь богам, прокатился рокот игральных костей, таких, как если б были они размером и весом с хорошую гирю, раздался шелест тасуемой колоды, только звук был таков, будто каждая из карт имела бритвенно-острую кромку заточенного лезвия. Губы принца едва заметно шевельнулись в формуле проклятия и вернулись к прежней зловещей веселой ухмылке. Теперь, стоило жертве немилости бога решиться на кражу, он непременно окажется пойман. Никто не вмешивался, лоулендцы были полностью согласны с действиями Джея, а если бы и нашлись возражения, оставили их при себе, ибо кражи и все к ним относящееся являлись стихией и епархией Бога Воров.
Пока Гидаква перепоручал санитару гостей, компания обсудила и решила, как только главврач покинет их общество, продолжать экскурсию самостоятельно, без тошнотворного присутствия чесночнопахучего вора. Осталось только отобрать у него карточку-ключ ко всем дверям у первой же палаты.
Толстяк просто лучился готовностью выслужиться перед гостями. Едва доктор ушел, он тут же подвел почетных посетителей к очередным дверям и радостно прокомментировал, включая экран камеры:
– Тут у нас интересный псих содержится, господа художники! – приняв легкомысленно-веселый тон, будто в комнату смеха экскурсию вел, заговорил толстый санитар, имя которого боги даже не сочли нужным запоминать. – Поначалу, как его сюда доставили, он все верещал, будто его ищут, хотят убить, а потом на другую сторону кинулся, стоило к нему только зайти, начинал с вопросамиприставать: кто он, да что здесь делает. А теперь и вовсе большую часть времени сидит и повторяет: заблудился, заблудился. Кстати, даже доктора не поняли, от какой наркоты мужик так здорово съехал. Анализы у него, говорят, жуткие были, как он вообще жив остался, не разберешь.
Толстяк все болтал, но боги его ужене слушали, изучая изображение и все больше уверяясь в том, что они нашли источник силы, колеблющей струны мира. Это был высокий, широкоплечий и узкобедрый, даже пребывание в Милего и нелепая одежда не могли скрыть хорошей фигуры, мужчина с коротким ежиком черных волос. Такая прическа казалась надругательством над правильными, пусть и грубовато-резкими чертами лица, каковым должна была соответствовать буйная, как грозовое облако, шевелюра. Глаза обитателя дурки были прикрыты плотно сомкнутыми веками, но он не спал, просто сидел в кресле.
Лейм и Джей переглянулись. Рука первого метнулась к одной из точек на шее толстого человека, второй синхронно подхватил жертву и при помощи Элегора, не потому что туша была не в подъем, а чтоб ноги по полу не волочились, отволок на диван. Там и поместили сладко сопящую скотину в сидячем положении. Попутно белобрысый ворюга неуловимо-привычным жестом позаимствовал из халата санитара карточку-ключ.
– Интересно, кого мы нашли? Явно бог, но какой? Я таких прежде не видел, – щелкнув пальцем по экрану, первым задал вслух главный вопрос Элегор, окидывая сумасшедшего заинтересованным взглядом. – Плетущий это Мироздания или какой другой редкий тип?
