Текст книги "Божественные головоломки, или Война за любовь (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– Даже всего моего могущества не хватит, чтобы наверняка ослабить действие темной магии, дабы оберечь вас от ее смертоносной мощи, раздирающей души на части. А собирать заново как тысячи лет назад силы, слать запросы и получать разрешения Совета и Суда... Время будет упущено безвозвратно. Власть его, скверной расползающаяся по мирам, затронула уже не один народ. Пока не повергнут Темный Искуситель, все новые и новые создания будут приходить под его знамена. На смену десяти встанут сто, потом тысяча. Сотни тысяч...– вздохнул Источник, трезво оценивая масштабы Вселенской бюрократии и привлекательность тьмы. – Если же я укрою хоть одну, самую ничтожную частицу Губителя, враг не сможет обрести былого могущества. Лишь восстав в полной плоти, он способен получить прежнюю силу.
– Ясно. Значит, тебе следует незамедлительно отправить все нужные запросы, нам искать часть плоти врага. Где ближайшее место хранения мощей? – определился с целями воитель.
– Иссондар, Корсайская Коса, монастырь Щитов Восхода, – выпалил Источник, с радостным облегчением передоверив командование операцией специалисту.
– Через полтора часа отряд выступает, – распорядился бог, поднимаясь. – В Иссондаре киалонцы вызовут тебя. А покуда не появляйся без крайней нужды, не привлекай к нам внимания.
Источник согласно засиял и испарился. Нрэн мазнул взглядом по парочке молодых дворян, не то чтобы как по явному недоразумению, скорее, уподобляя их паре винтиков, необходимых для слаженной работы всего механизма. Воитель даже расщедрился на несколько слов:
– Сейчас будет сигнал подъема и общего сбора, оденьтесь и приготовьте свое оружие.
– Планируем парад для поднятия боевого духа? – мысленно озадачился Элегор.
– Даже мой драгоценный кузен на такие дурацкие фанатичные акции не способен, – не согласилась Элия. – Он явно что-то задумал, а что, узнаем через пятнадцать минут. Такой длительный срок ты, мой нетерпеливый спутник, выдержать в состоянии?
– Сложно, но я постараюсь, – пообещал герцог, и тон его был вместилищем всех скорбей мира.
Элия едва не покатилась от хохота, вспархивая из-за стола. Конечно, от стремительного движения поясок на халатике зацепился за стул, и узелок распустился, черное полотнище разделилось, точно изысканный цветок, распускающий лепестки бутона. Долю мгновения Нрэн мог любоваться сердцевиной дивного двуногого цветочка, пока он поспешно, розовея от смущения, не сдвинул лепестки и не устремился прочь.
– Знаешь, еще пару дней в твоем обществе, и я окончательно перестану доверять женщинам, – признал герцог.
– Это еще почему? – удивилась принцесса такому мощному отрицательному влиянию на психику спутника.
– А совершенно невозможно понять, когда вы притворяетесь, а когда все на самом деле, – фыркнул мужчина.
– Даже когда мы притворяемся, все на самом деле, – столь же поучительно, сколь загадочно, то есть типично по-женски, ответила богиня. – Впрочем, доверять женщинам всяко не стоит, вполне достаточно нас просто любить!
– Хм, один вон попробовал, чего-то я ему совсем не завидую! Удовольствие для моральных мазохистов, – резюмировал герцог, имея в виду воителя.
Перебрасываясь словесными шпильками, парочка шпионов переоделась в удобную походную форму одежды, нацепила, как велел Нрэн, имеющееся оружие, собрала вещи и вышла из палатки даже раньше, чем прозвучал пронзительно-резкий сигнал подъема, а вслед за ним, минуя команду на завтрак, другой, собирающий отряд на построение.
Элегор не без восхищения следил за тем, как споро, едва ли с отставанием в пару минут от сигнала, собираются перед палаткой Нрэна воины. Герцог, как эталон лоулендской стремительности (хоть сейчас в музей, да разве удержать такого под стеклом, за дверьми), одобрил быстроту, с каковой явились на зов командира люди. Выстроились в классические шеренги по двое в ряд. Сна ни в одном глазу, одеты так, будто загодя к смотру готовились, оружие по полной выкладке. А чего удивляться? У Бога Войны плохих солдат не бывает, во-первых, отбор в войско строжайший, во-вторых, даже если у кого с какой армейской дисциплиной нелады, враз подтянется под рукой воителя или протянет ноги. Великий он и есть великий, хоть и порядочная сволочь!
Вон стоит, как столб, такой же прямой и невозмутимый, только что говорящий иногда. А сейчас как раз такой случай выдался. Нрэн разомкнул плотно сжатые губы. Молчание и без того полное стало плотным, воины замерли, кажется, даже перестали дышать, внимая словам командира:
– С демонами, несмотря на их силы превышающие людские – быстроту реакции, физическую мощь и магическую суть, – могут сражаться и одерживать победу не только боги и маги. Достаточно смелости выйти против врага и подходящего оружие. Я благословлю ваши клинки для таких битв.
Бог Войны кивнул на кованый треножник, установленный прямо на траве перед штабной палаткой (ошметки сгоревшего жилища киалонцев уже убрали). Треножник темного металла поддерживал массивную серебряную ладью. Скорее всего, сей ценный предмет начинал карьеру в виде супницы или чайника. Хотя, зная извращенный нрав принца, точное происхождение сосуда однозначно определить не взялась бы даже Элия, крупнейший во Вселенной специалист в области нрэноведения.
Воитель собственноручно налил в загадочный сосуд родниковой воды, набранной из ближайшего ручейка, горстью сыпанул следом серой пыли, коротко бросив: 'Прах поверженных демонов', затем извлек из ножен справа кинжал и резанул руку. Выступила и, повинуясь сжавшемуся кулаку, не свернулась мгновенно, а потекла струйка божественной крови.
Солдаты с завороженной дисциплинированностью следили за процессом. Принцесса и Элегор наблюдали за Нрэном с не меньшим любопытством, ведь они видели не только внешнюю сторону ритуала. Сияющая мощь божественного дара принца, как сокрушительный вал золотого огня, изливающийся с током крови, распространялась волнами от тела и тонких структур его сути, оглушала и ослепляла. Герцог резко прикусил губу и ущипнул себя за руку, борясь с поистине благоговейным восторженным уважением: 'Могуч Бог Войны!' и толикой зависти: 'Он же Ферзь Джокеров!'.
От благословлённой ладьи исходило то же грозное блистание, что и от бога. По приказу Нрэна солдаты обнажали оружие, один за другим подходили к свежесотворенному священному граалю и погружали в него клинки. Лица у мужчин были самые что ни на есть торжественные, ни колебания, ни страха, словно сияние божественной силы воителя переходило не только на оружие, но бросало отсвет и на смертных, преображая их, как величественное солнце самых крошечных земных тварей. Клинки, благословленные Богом Войны, виделись Элии и Элегору в ореоле губительного для демонов сияния.
Герцог снова щипнул себя за руку, однако, физический дискомфорт не помог отвлечься от почтительного настроения, навеянного созерцанием ритуала, поэтому Гор ввернул ехидный комментарий:
– Интересно, а другой какой жидкостью из своего тела Нрэн благословить клинки мог?
– Мог бы даже любой субстанцией, идущей в отходы, с не меньшей эффективностью, – твердо заверила приятеля Элия, наслаждаясь потрясающим излучением мощи воинственного кузена, – только наплевать, нас...ть и наср.... на демонов звучит как-то слишком убого и до примитивного грубо.
Впрочем, увиливать от омовения собственного оружия в кювете с водой, прахом и кровью Элегор не стал. Непрактично было бы отказаться от шанса заполучить в руки благословленное оружие. Вот Рик тот бы, небось, любые бабки заплатил, чтобы хоть одним клинком разжиться. Все одно потом бы перепродал со стократной выгодой!
По кивку воителя киалонцы присоединились к окунанию предметов. Элия омыла свой легкий клинок, стилет и даже трубочку для ядовитых колючек. Неизвестно ведь заранее, какое оружие окажется действеннее супротив могучего врага, а слабой хрупкой девушке надо позаботиться о собственной безопасности всеми возможными способами. Герцог прополоскал меч и несколько стрел. Вода, переставшая быть только водой, не задерживалась на лезвиях, она стекала золотыми каплями силы, оставляя часть энергии в благословляемых орудиях.
Общий сбор, объявленный воителем, не коснулся только часовых. Ритуал ритуалом, а лагерь без охраны оставлять недопустимо! Но, как только их сменщики окропили мечи, оставшиеся не у дел воины дисциплинированно подключились к мероприятию. Они выступали последней группой, сразу вслед за киалонцами.
Процедура проходила без сучка и задоринки: золотое сияние, всплески слепящей грозной силы, превращающей вполне добротные, совершенно обычные клинки в разящее демонов оружие. Все шло своим чередом до тех пор, пока меч предпоследнего солдата, ничем особенным не выделяющегося среди товарищей, не коснулся благословенной воды. Лучезарный свет взметнулся по клинку хищным, молниеносным броском, прошивая оружие, руку, все тело солдата от макушки до пяток. Темные волосы, увязанные в короткий хвост, встали дыбом, округлились раскосые глаза, изо рта вырвался короткий вскрик, рука разжалась, выпуская меч из пальцев. Золотое пламя соскользнуло снова в ладью, прежде, чем кто-то из солдат успел толком понять, что происходит. Только лоулендцы уловили, как вспыхнула и исчезла без следа темная змейка заклятья, свернувшаяся в теле невольного носителя.
Нрэн положил руку на эфес и нахмурился. Поспешно, пока для гарантии безопасности великий воитель не снес голову бедному мужику, Элия восторженно воскликнула:
– Ваше благословение выжгло какие-то темные чары!
Бог вздернул бровь, требуя объяснения.
– Вы же говорили, что за ними наблюдали от самого Храма Забытых Хранителей. Наверное, обрывок заклятья из того же источника зацепился за человека, первым проходившего врата на Зилон!
– Да, – принюхавшись к жертве, согласился с логическими выводами девушки Нрэн и снял ладонь с оружия.
Оглушенный до звона в ушах магическим очищением, воин покрылся краской стыда, расторопно поднял меч, вложил его в ножны и встал в строй, стараясь не смотреть ни на командира, ни на товарищей. К своему счастью, он даже не заподозрил, какой смертельной опасности избежал.
– Минувшей ночью вы получили первый урок. В походе будут и другие атаки, – подводя итоги процедуры, промолвил Бог Войны. – Теперь вы сможете дать врагу достойный отпор. Готовьтесь, мы выступаем через две трети часа. За помощью в целительстве обращайтесь к лордессе Лиессоль.
Отдав приказ разойтись, Нрэн легко, как бумажную модель, покрашенную металлической краской, снял здоровенную ладью с треножника и зашагал налево, к узкой глубокой расщелине, рваной раной изуродовавшей плодородную землю предгорий аккурат между шатром воителя и участком, где лавовик спалил палатку киалонцев. Не долго довелось молодым людям попользоваться вещью из хранилища Источника. Бог резко наклонил сосуд, и освященная вода хлынула через край. Для Элии и Элегора она ничуть не походила на кроваво-серую грязь из корыта, где простирнули одежку после изрядной потасовки. Жидкость по-прежнему сияла чистейшим золотом. Благословенная влага пролилась на почву пострадавшего Зилона.
Истовый свет витаря затопил трещину, наполнив ее, как река в половодье, перехлестнул берега. Этот свет уже не был боевито грозным, скорее спокойным и безукоризненно чистым. Земля, напоенная божественной энергией, мягко всколыхнулась, словно и сама стала водой, трещина сомкнула края. Спаленная до пепла трава воспрянула из земли дружным строем молодых зеленых, синих, розовых ростков, в считанные секунды сравнявшихся в размерах с растительностью на участках, незатронутых буйством демона. Нрэн невозмутимо кивнул и спокойно понес остатки водицы к следующему месту явления фейробалга.
Элегор изумленно выдохнул. Такого результата он никак не ожидал, и не без возмущения спросил у принцессы, как будто она была истинной виновницей происшествия:
– Твой кузен вдобавок к таланту Бога Войны еще и стихией земли и растениями повелевает?
– Кому мой кузен прикажет, тот его и слушается, – торжественно объявила Элия, но потом все-таки объяснила уже серьезно: – Нрэн не только Бог Войны, он Покровитель Традиций, Порядка, поэтому благословенная вода и вернула землю в прежнее гармоничное состояние, в каковом находились предгорья до нанесенных демоном разрушений.
– Блин, как у вас все сложно,– хмыкнул герцог, привычно по-лоулендски пряча за иронией оторопь и восхищение.
– Но в этом-то и прелесть, – резюмировала принцесса, словно что-то цитируя.
– Ты мне еще скажи, что твой уникальный любовник вдобавок и колдует лучше Эйрана с Клайдом, – фыркнул мужчина.
– Не колдует, – милостиво возразила Элия и коварно прибавила к разочарованию приятеля: – Потому что не считает сие целесообразным и подобающим истинному воину. Именно из-за активного неприятия Нрэна бедные заклятья в его обществе долго не живут.
– Хм, мне кажется, это касается не только заклятий, – проворчал герцог, смиряясь с очередной порцией информации о талантах Бога Войны. Наверное, мерзкий характер принца был своего рода компенсацией за многочисленные, почти универсальные дарования. Будь Нрэн еще и обаятельным добряком, вроде Кэлера, нарушилась бы гармония Вселенной. А может быть, именно умопомрачительное упорство способствовало развитию талантов бога? Ведь если он чего-то желал добиться, то достигал непременно.
Завтрак из горячего травяного настоя, вчерашнего мяса, разогретого на костре, и неизменной каши, запитый глотками чистейшего горного воздуха и сдобренный возбужденным ожиданием предстоящего путешествия, показался Элегору почти вкусным.
Для Элии, – эта зараза, похоже, и под личиной успела охмурить всех мужиков в отряде, – отыскался складной стул вместо бревна, самый изящный стаканчик для напитка (трофейный, что ли?), кусочек перепелки, мед к каше и блюдце со свежей грановикой. Кто-то ведь встал ни свет, ни заря, чтобы поползать в высокой росистой траве за рощей, где герцог вчера видел ягоды! Элегор, разумеется, не преминул высказать леди Ведьме бурное негодование эксплуатацией отряда регулярной армии.
– Тебе бы больше пришлось по нраву, если б такой трепетной заботой окружили вашу светлость? – насмешливо уточнила принцесса, разыгрывающая мило розовеющую, польщенную и смущенную опекой девушку, клюющую предложенную пищу, словно птичка, но при этом умудряющуюся сметать все подчистую каким-то совершенно мистическим образом.
– Нет, – передернулся Элегор, вгрызаясь в весьма жесткую баранину, – я ж не такой законченный извращенец, как Энтиор.
– Н-да, – раздумчиво согласилась принцесса, отправляя в рот ягодку за ягодкой, даже не подумав предложить брату, – над твоим образованием нам еще работать и работать!
Герцог возмущенно поперхнулся настоем и зафыркал, соображая, что именно его бесит больше: то ли мнение леди Ведьмы о наличии у него склонности к извращениям, то ли то, что он на ее взгляд недостаточно извращен. Да уж, оскорблять Элия умела!
Мило, практически по-семейному пререкаясь, лоулендцы быстро закончили завтрак. Насколько видел Элегор, принц есть не стал. Ограничился лишь кружкой настоя, заваренного в личном чайнике. Судя по запаху, этот был тот самый невообразимо горький деликатес, каковой бог предлагал гостям в Граммене. Хорошо хоть сейчас воителя не обуял приступ щедрости и стремление делиться! Он лишь мимоходом смерил парочку молодых людей равнодушным взглядом, в глубине коего, Элегор почти уверен, горел огонек неодобрения то ли манерами дворян, то ли тем, как вокруг Лиессы суетятся солдаты.
Впрочем, это развлечение закончилось весьма быстро. В лагере в считанные минуты затушили костры, свернули палатки, собрали вещи и оседлали лошадей. Элия с интересом подметила, что Грем, жеребец Бога Войны, переместился ночью поближе к Иней и теперь снова обхаживал симпатичную ему даму с упорством достойным хозяина.
Глава 17. Паутинные леса и Корсайская Коса
Отряд покинул бивуак в назначенный командиром срок. Птицы провожали их незатейливыми мелодиями, приглушенными инстинктивным предчувствием завершения сезона, деревья украдкой роняли листья под копыта лошадям, в траве потрескивали насекомые, очередная группа баранов, не ведая об участи предшественников, вдумчиво изучала чужаков с вершины холма.
Открывать врата напрямую в указанный Источником мир Нрэн не стал. Пусть Силы торопились, но, если враг до сих пор ничего не знал о монастыре на Косе и хранящейся там частице плоти, то показывать ему прямую дорогу к цели было серьезной стратегической ошибкой. После отбитой атаки демонов и ритуала благословения клинков принц не чувствовал слежки, однако оставлять явные следы не спешил, а посему избрал переход в Паутинные Леса Шилога.
Осенний сезон делал их почти безопасным, хоть и не слишком приятным маршрутом. Ткань Мироздания, повинуясь волевому импульсу Бога Войны, распахнулась вратами и сомкнулась, когда конь последнего воина ступил на чавкающий мох. Воздух был полон сырой, стылой прохлады. Люди зашевелись, торопясь дополнить экипировку куртками и плащами, укрывая доспехи и оружие от вездесущей влаги, которая напитала леса, как гигантскую губку.
Бесконечный шум то затихающего до редких капель, то снова усиливающегося дождя, серо-стальное небо над головами, открывавшееся в прорехах меж ветками высоченных толстоствольных деревьев с редкими темно-фиолетовыми листьями, влажно хлюпающий под копытами красный мох, груды осыпавшейся листвы, выпирающие то тут, то там огромные бледно-зеленые перья папоротника и черно-синие шляпки грибов – таковы были леса Шилога.
Они показались Элии унылыми и скучными после жизнерадостной осени предгорий. И не только ей одной, вот и герцог с живым интересом огляделся по сторонам в поисках местных достопримечательностей и, не обнаружив наличия таковых, заметно поскучнел. Машинально зацепив пальцами длинную липкую ленту грязно-серого цвета, одну из изобилия гирлянд, свисавших со ствола дерева, Элегор поморщился и тут же стряхнул ее с рук и брякнул:
– Ну и мерзкий в этих краях мох!
– Не мох, – обронил Нрэн, столь же невозмутимо спокойный, как всегда и отличавшийся от себя утреннего только наброшенным на плечи непромокаемым плащом, – паутина.
– А где пауки? – моментально приободрился герцог. Похоже, что-то любопытное в скучном лесу все-таки имелось.
– Вон один, – рука воина указала в сплетение ветвей, где к стволу прилепилось нечто в серо-фиолетовых тонах размером с центральное блюдо из столового королевского сервиза Лоуленда, то есть около полутора метров в диаметре.
– Пауки? – переспросила Лиесса, взглянула в нужную сторону, смертельно побледнела и покачнулась в седле, намертво вцепившись в поводья Иней.
– Здоров-то, – восхитился Дин в качестве Элегора не раз любовавшийся издалека опасными и полезными пауками, разводимыми во владениях Эйрана.
– Мелкий экземпляр, – не согласился с киалонцем принц. – В чаще они куда крупнее, да и сети толще.
– А мы едем в чащу? – голос лордессы дрогнул.
– Да, оттуда удобней уходить на Косу, – снизошел до пояснения Бог Войны и даже расщедрился на маленькую лекцию: – В это время года пауки уже не охотятся, холодно, мало дичи. Они сматывают сети на стволах угранов, поднимаются повыше и цепенеют до весны.
–П-понятно, – побелевшими губами шепнула Ли. У девушки зуб на зуб не попадал, она сжалась в седле, словно хотела стать невидимкой.
– В чем дело? – Нрэн нахмурился, не понимая причин странного поведения киалонки.
– Лиесса очень храбрая, она ничего и никого не боится, кроме пауков, – бросив извиняющийся взгляд на девушку, выпалил Элегор, зачерпнув из памяти Дина нужную информацию. – С тех пор, как она чуть не умерла от яда здоровенного пиковика, провалившись в его логово на развалинах крепости Зарака, где мы играли.
– Из-звинит-те, командир, – синие глаза Лиессоль заблестели от слез, – я постараюсь вести себя, как подобает. Вы же сказали, пауки спят, они не опасны... – очевидно, девушка пыталась внушить себе последнюю мысль, но получалось плохо. Дрожь не унималась, Иней, чуя беспокойство хозяйки нервно запрядала ушами.
– А если паук случайно свалится с дерева, ты упадешь с лошади от страха? – дернул углом рта воитель, не ожидая членораздельного ответа.
Он решительно направил Грема ближе к кобыле лордессы и, не утруждаясь дальнейшими переговорами, схватил девицу в охапку, перебросил на седло перед собой и укрыл полой плаща с головой. Пауки теперь могли устроить хоть массовый десант, девушка все равно ничего не смогла бы увидеть. Встрепенувшись в первую секунду, как птичка, угодившая в силок, она почти сразу же начала доверчиво расслабляться. Нервная дрожь, бившая красавицу, утихла, Лиесса коротко вздохнула и ткнулась в такую надежную, горячую грудь воителя, прижимаясь к нему поплотнее. Дин благодарно кивнул принцу и поймал повод Иней.
Решив проблему с истерикой барышни, отряд без происшествий двинулся вперед. Пауки над головами, пусть даже спящие пауки, несколько нервировали людей, но после демонов, выскакивающих из-под земли и швыряющихся огненными шарами, угроза существенной не казалась. Если командир сказал, что они безопасны, значит, так оно и есть. А попробуют проснуться, живо отведают на обед благословленной стали.
– Ну как? Теперь-то ты убеждена до конца, что Нрэн твой с потрохами? – поинтересовался герцог у принцессы, прикидывая, удастся ли сбить паука с дерева одной стрелой или для этого понадобится две.
– Стремление защитить, как и влечение – еще не любовь, – откликнулась явственно довольная собой Элия, словно кошка, укараулившая проворную мышь у норы. – Но вполне может стать ее началом. Как удачно, что девочка страдала такой фобией.
– Не страдала, так ты б ее выдумала, – мысленно пожал плечами Элегор и, игнорируя возмущенное фырканье подруги, поинтересовался вслух у Нрэна:
– А этих пауков едят?
– Если хотят умереть в муках. Мясо ядовито, – отстраненно отозвался бог, думая о чем-то своем, и герцог готов был спорить, это 'что-то' ехало сейчас в седле перед ним. Немного помолчав, принц педантично продолжил: – Едят паутину, ее собирают с деревьев, высушивают, растирают в муку и пекут, как хлеб.
Гастрономического восторга сообщение бога у Элегора не вызвало. Жрать то, что какая-то ядовитая тварь достала у себя из задницы – увольте! Вот если только Мелиору деликатесной пищи прихватить. Если бы герцог наверняка знал, что такой подарочек разозлит манерного принца, то непременно насобирал гостинцев. Но почем знать, не вызовет ли подлянка приступа ликования у гурмана-извращенца? Такое в планы Элегора не входило, и потому от обдирания липкой серой дряни бог отказался, а вот несколько солдат (неужели дежурные по кухне?) достав из седельных сумок мешки и вооружившись ножами, принялись срезать паутину.
– А сами-то они что едят? – спросил Дин. – Ни зверей, ни птиц не видать...
– Насекомых, – коротко промолвил Нрэн.
И у Элегора отпала всякая охота выспрашивать, столь живо представил он себе местных пчелок, комариков, кузнечиков и мокриц, скорее всего, впавших в оцепенение вместе с охотниками и зарывшихся под листву, в ямы и норы меж корнями деревьев.
Путешествие по молчаливому лесу в надежных объятиях Бога Войны убаюкало Лиессу, она задремала. Нрэн бережно придерживал тихонько посапывающую девушку, Дин покосился на воителя и сморгнул, не веря глазам своим, ему показалось, что по губам мрачного бога скользит едва уловимая улыбка.
'Храни меня Творец, чтоб не влюбиться без памяти в какую-нибудь стерву вроде Элии!' – в очередной раз сотворил торопливую молитву Элегор. Подобная перспектива ужасала его сильнее всех пауков Паутинных Лесов Шилога вместе взятых и демонов собирателей плоти Темного Искусителя, разрекламированного Источником.
Нрэн, разумеется, не ошибся в своих прогнозах относительно арахнидов. Присохшие к развилкам деревьев, их тела оставались недвижимы. Твари спали. Даже наличие потенциальной пищи не заставило их очнуться ото сна, а, может быть, пауки и очнулись, но предпочли притвориться спящими и не связываться с воителем. За все время пути лишь один небольшой, всего полметра в диаметре паук сверзился с дерева вместе с отломившейся веткой, но так и не проснулся. Лежал кверху сизым брюхом, оцепенело сцепив лапы на куске обмотанной паутиной деревяшки, и даже не дернулся когда передовые аккуратно подцепили его копьями и отбросили в сторону. Кто их знает ядовитых гадов? Вдруг растопчет такую подлюку конь копытами, а потом издохнет.
Чем дальше отряд углублялся в Шилог, тем сильнее становилось чувство магической дезориентации. Врата, открытые в таких местах, Элегор уже успел усвоить трюк, заметая следы, схлопывались весьма причудливым образом, при попытке определить пункт назначения, остаточные эманации указывали какое угодно направление, кроме истинного.
– А Нрэн-то удачное место для перехода выбрал, – удивленно признал герцог. Оказывается, командир поволок их в лес не только из зловредного желания воспитать характер и стойкость духа воинов.
– Удача тут не при чем, он все просчитал заранее, – трезво охладила приятное изумление приятеля принцесса. – То, что кузен не колдует, вовсе не означает его неумения использовать плоды магии и побочные эффекты.
– И тебя не бесит вся эта его расчетливая правильность? – недоверчиво уточнил герцог.
– Конечно, бесит, – согласилась Элия, как ни в чем не бывало. – Такие, как Нрэн, вызывают либо фанатичную преданность, либо неизбывное раздражение своими совершенными достоинствами, обостряющими острое чувство собственной неполноценности. Правда, стать точно таким же, при всей зависти, любой, обладающий зачатками интеллекта субъект, не относящийся к типу 'дубина военная обыкновенная', не пожелает и за все блага мира.
– То-то я и гляжу, меня не тянет.... – пробормотал Элегор.
Мирный, мерный и недолгий, не более двух часов, путь завершился столь же спокойным переходом из Паутинных Лесов на дюны у моря. Резкий запах соли, рыбы, распотрошенной птицами, йода и водорослей швырнул в лицо гостям пронизывающий ветер Иссондара, дувший на Корсайской Косе. Неприятный, пронизывающий и одновременно удивительно свежий, напоенный дыханием самой жизни. После мертвенного безмолвия паучьего Шилога люди с радостью подставили лица его дыханию, вслушиваясь в скандальные крики чаек и неумолчный шум прибоя.
Нрэн распахнул полу плаща. Показалась темноволосая головка лордессы. Лиессоль улыбнулась чуть сонно и радостно, убедившись, что страшные пауки остались далеко позади. Мужчина бережно подхватил наездницу подмышки, приподнял и ссадил с громадного коня. Полусапожки красавицы коснулись влажного мелкого песка. Грем аккуратно отступил в сторону, чтобы не задеть девушку. Подъехавший брат перебросил лордессе поводья Иней. Лиесса запрыгнула в седло, тряхнула головой, откидывая с лица локоны. Отряд тронулся в путь. Копыта лошадей взрывали мягкий песок.
Ранняя весна капризничала. Погода менялась как настроение легкомысленной кокетки. Небо то целиком скрывалось за тучами, мчавшимися подобно громадным кораблям под сизыми парусами, то, высвобождаясь от них, удивляло пронзительной синевой и ослепительными стрелами солнца. Тучи неслись прямо к берегу. Следы отряда буквально на глазах заносило песком, теперь уже и опытный следопыт не смог бы определить, откуда взялись чужаки.
Ощутимо потемнело, Элегор напружинился в предвкушении. Элия поплотнее запахнулась в магический плащ. Особенно дерзко, на одной ноте завыл, засвистел ветер, и хлынул дождь. Некрупные, но частые и неожиданно тяжелые и острые, точно не капли, а иголки посыпались с неба в песок. В первые же секунды стена воды стала такой плотной, что было непонятно, падает ли вода вниз или взмывает вверх. Песок вспух белой пеной. Влага не застаивалась, практически сразу уходила в недра дюн. Волнение на море усилилось, уходя от штурмующего берег прибоя, отряд подался вглубь суши.
– Везет нам на дожди, – довольно ухмыльнулся Элегор, даже не думая прикрыть голову. Черная шевелюра слиплась мокрыми насквозь прядями и сама казалась потоками черного дождя.
– Не нам, вам! Вы же просто притягиваете неприятности, герцог, в том числе и стихийные бедствия. Я еще удивляюсь, как до сих пор мы не угодили в ураган, – с наигранной сварливостью отозвалась богиня, вполне уютно чувствовавшая себя в тепле и сухости волшебного плаща. – А дожди – это просто слезы миров, рыдающих, едва завидев вас.
– Конечно! От умиления, – поддакнул бог.
– Базара, нет, – употребила жаргонное словечко из лексикона рыжего Рика Элия, – исключительно от умиления!
За авандюной резкий свист стал ощутимо слабее, вскоре поутих и дождь. Чуть сдвинув капюшон Элия заозиралась. Холмы дюн, наползающие друг на друга, напоминали застывшее по воле могучего мага белое море. Серебристо-зеленые длинные пучки травы, прилепившиеся на склонах, склонялись под ветром, чертили на песке замысловатые линии, чуть дальше стали попадаться ползучие растения, усыпанные цветами с золотыми сердцевинками и нежно розовыми лепестками. Кое-где проглядывали узловатые корни, вцепившиеся в дюны.
– Какие симпатичные, – умилилась Лиесса.
– Хочешь букет или венок, сестра? – с готовностью спросил Дин, опережая рыцарственный порыв как минимум полдесятка воинов.
– Нет, зачем. Пусть растут, так красивее, – отказалась девушка, чем несомненно спасла не только растения от поругания, но и солдат-цветочников от нарядов вне очереди за нарушение дисциплины.
Нрэн же задумался об Элии. Захотела бы она венок из морской горчины или, подобно Лиессе, предпочла бы любоваться цветами на дюнах? Почему-то вслед за этим почти философским вопросом перед мысленным взором воителя развернулась совершенно непотребная картина: смуглокожее тело юной лордессы на золотисто-розовом живом ковре, призывный взгляд синих лучистых глаз, протянутые руки, темная буря волос. Воитель моргнул и почти смущенно отвел взгляд от фигурки девушки. Испугалась бы она, узнав о его фантазии?
Что же сотворила с ним в последнюю встречу Элия? Зачем внушила такой безумный голод плоти, что он готов возжелать первую же увиденную девушку? И как покарает его, если он, идиот, не устоит и возьмет лордессу на первом же привале?...
Мысли Нрэна на чувственном пласте сознания заметались точно стая белок. А тут еще лордессе вздумалось повернуться и улыбнуться теплой, сияющей и доверчивой улыбкой. Тело принца, хранящее память о путешествии с красавицей через Шилог в его седле, отреагировало неожиданно бурно. Бог помрачнел и занялся дыхательными упражнениями, унимая возбуждение. Лучше всего подошло бы купание в холодной морской воде, но такую роскошь мужчина позволить себе не мог. Элия, уловив странно-двойственный эмоциональный поток, направленный на себя довольно улыбнулась.
