Текст книги "Божественные головоломки, или Война за любовь (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
– Как ее пользовать, леди? – быстро спросил темноволосый, загорелый почти до черна мужчина с резкими ястребиными чертами. Кажется, он вчера участвовал в охоте вместе с Элегором. На правом плече был опален рукав, кожа вспухла багровыми пузырями, часть их лопнула, и сочилась сукровица. Лавовый шарик лишь задел охотника по касательной, потому конечность сохранила сравнительную целостность. Более тяжелые пострадавшие, судя по сдерживаемым стонам, уже находились в палатке перед костром.
– Смотрите внимательно, – Ли зачерпнула немного желто-зеленой субстанции и мазнула по плечу пострадавшего. Мазь легла тонким слоем, потом словно вскипела, запузырилась на ране, а через несколько секунд засохла гладкой глянцево-зеленой корочкой.
– Щиплет, Ястреб? – заинтересованно уточнил вихрастый широкоплечий воин с усыпанными рябинами лицом.
– Нет, Веснушка, холодит малость и чешется, – прислушиваясь к непривычным ощущениям, ответил 'подопытный кролик'. – И не больно ничуть.
– А Луково зелье страсть как щипало, – раздумчиво пожевав губами, заметил бугай с очаровательным прозвищем Веснушка и почесал зарастающий щетиной подбородок.
– Разные методики целительства, – наставительно заметила лордесса, изо всех сил старавшаяся казаться опытной врачевательницей. – Меня учили по возможности избавлять больных от страданий, но ряд лекарей уверен, что болезненные ощущения необходимы, чтобы пациенты осторожнее относились к своему здоровью.
– Точно, Лук у нас такой был, к нему с вывихнутой рукой придешь, так он мало крепким словцом обложит, вдобавок, как вправлять будет, едва ль вторую не вывихнет, чтоб вдругоряд береглись! С нами по-другому нельзя, – сентиментально поддакнул еще один мужчина, в котором богиня узнала коллекционера амулетов. Солдаты вокруг дружно замахали руками, творя разные комбинации религиозных жестов, помянули Силы, Творца и богов, испрашивая для погибших легкого пути, кое-кто прочел скороговоркой настоящую молитву.
– Пора. Видите, оттенок мази сменился, – решила целительница, указав на выцветшую до белесо-салатового оттенка мазь на ране Ястреба, и легонько хлопнула по ней ладошкой. Корочка тут же пошла мелкими трещинами и осыпалась с гладкой кожи. От ожога не осталось ни следа.
– Чудеса! – восхищенно заметил исцеленный, щупая сквозь прореху в рубашке место, где еще минуту назад багровела рана.
– Нет, Лук так не мог, – вынес вердикт Веснушка, снова поскребя квадратный подбородок.
– Жаль только рубашку мазь не чинит, – пошутил какой-то остроумец и, судя по сдавленному оху, получил награду прямо в ухо.
– Эдак мы за полчаса всех ребят на ноги поставим, – радостно загомонили мужчины и практически втащили лордессу в полутемную палатку с больными.
В нос резко, куда сильнее, чем снаружи, на свежем воздухе, ударил запах крови, паленого волоса и жареного с кровью мяса. Ли шепнула заклинание, вызывая цветную гирлянду светло-желтых, как крохотные цыплята, светящихся шариков и сдавленно ойкнула, уставившись на жертвы атаки лавовика бережно, насколько можно в условиях импровизированного полевого госпиталя, уложенные на тюфяки. С пострадавших сняли одежду, очистили ожоги от грязи и прикрыли чистой тканью. Несмотря на все труды воинов, несколько человек не только по запаху, но и с виду напоминали хорошо прожаренный шашлык. Веснушка поспешно заслонил собой вид на самого обгоревшего бедолагу, пребывавшего в благословенном беспамятстве.
– Не жилец! – шепнул кто-то сзади.
Эти движение и голос вернули девушку к реальности из состояния ступора. Она встряхнулась, процедила:
–Не торопитесь хоронить! – и принялась быстро, четко, лишь самую малость лихорадочно действовать. Раздала добровольным помощникам миски с мазью, зачерпнутой из котелка, а сама, решительно отодвинув заботливого воина, шагнула к самому тяжелому больному, из тех, кого Нрэн уже записал в расход.
Опустившись на колени рядом с ложем, аккуратно и бережно начала накладывать толстый слой целительной смеси на плоть, казавшуюся сплошной раной. Закусив губу, лордесса обрабатывала недвижимое тело, потом с помощью пары воинов, перевернула зачисленного в покойники и нанесла мазь на спину. Ожидая, пока возмущенно пузырящаяся мазь перейдет к состоянию корочки и посветлеет, целительница встала, проверяя, как идут дела у других пострадавших.
Шипение сквозь стиснутые зубы и стоическое гнетущее молчание, каковое зачастую бывает страшнее откровенных стонов, сменилось облегченными вздохами, кряхтением, матерком и грубоватыми шутками, характерными для ликующей компании солдат, имеющей мало общего с утонченно интеллигентным обществом. Радость нет-нет да прорывалась крепким словцом. Правда, в присутствии леди-спасительницы мужчины, стряхивающие с себя крошку отработанной мази и почесывающие новую кожу, старались попридержать язык. С точки зрения Элии у них это почти получалось, лордессе же надлежало малость смутиться, что она и сделала, став еще более милой от стараний сохранить деловитый вид. Отвернувшись к ложу больного, девушка стала обстукивать засохшую корочку со своего пациента. Тот так и не очнулся, но принцесса видела: предсмертный обморок перешел в глубокий здоровый сон, укрепляющий силы. Голоса поправляющихся людей, осыпающих спасительницу искренними, пусть и не слишком изысканными благодарностями, звучали все более громко, но и они не потревожили исцеленного.
Один парень, брата которого Ли вытащила почти из могилы, рухнул перед лордессой на колени и звучно чмокнул перепачканные мазью пальцы спасительницы. Потом украдкой сплюнул горькую мазь.
Еще один курчавый, жгучий брюнет со шкодливыми глазами, избавившись от повязки на бедре и боку, уточнил внешне совершенно почтительно (таковую мину может сохранять только записной хохмач и балагур):
– Так вы, стало быть, леди, любую болезнь уврачевать можете?
– Любую, не любую, но многие. Меня хорошо учили, – ответила Лиесса, поднимаясь на ноги и отряхивая штанины.
– А вот если в мудях чевой-то чешется, это какой недуг или еще чего? – лукаво прищурился молодой мужчина.
– А мыться почаще не пробовал? – так же серьезно в тон остроумцу ответила богиня.
– Пробовал, не помогает, – преувеличено печально вздохнул шутник.
– Что, через полгода опять чешется? – сочувственно уточнила киалонка под громовой хохот мужиков.
Веселье захватило всех: сначала прокатилось по палатке с выздоравливающими, выкатилось наружу и привольно загуляло по ночному лагерю, среди не расходившихся далеко, все ждавших вестей солдат, передающих друг дружке подробности.
– Доброй ночи, воины, – сочтя свой долг исполненным, пожелала лордесса. Она насмешливо подмигнула ничуть не обиженному остроумцу и сопровождаемая пожеланиями всяческого благополучия, благодарностями и почетным эскортом из пяти мужчин, едва не передравшихся за право проводить девушку и нести ее сундучок, вернулась к палатке командира.
Его высочество все еще терзал Дина в той самой комнате, где совсем недавно проходил ужин. Бог расхаживал вдоль стены и выстреливал вопросами, выспрашивал мельчайшие подробности сновидения. Он скрупулезно восстанавливал каждое слово Хранителя, способное пролить свет на нападение демонов в частности и происходящее в мирах в целом. Киалонец стоически терпел, стоя навытяжку перед богом, только следил за его перемещением взглядом: шесть шагов вправо, четкий по-военному разворот, шесть шагов назад. Он отвечал и отвечал, чуть заплетающимся после пережитых волнений и усталости языком. Отвечал и отвечал.... Уже самому Элегору начало казаться, будто допрос длится вечность, и он вовсе не герцог Лиенский, а юный лорд Дингорт, и он с начала времен стоял перед воителем, а тот всегда ходил туда обратно по комнате. Поэтому сестру Дин встретил, как спасительницу, вырвавшую его из замкнутого круга жуткой иллюзии. Теперь внимание педантичного бога оказалось поделено между двумя жертвами.
– Одного не понимаю, почему в Лоуленде пытками занимается Энтиор? Он же просто щенок по сравнению с Нрэном! – мысленно взвыл герцог, жалуясь принцессе.
– Потому что у нас гуманное государство! – торжественно заявила богиня. – Физические терзания самой высшей пробы еще куда ни шло, но не давление на психику!
– А-а-а! – 'догнал' бог, ни разу в жизни даже от самых истовых патриотов не слышавший словечка 'гуманный' по отношению к любимой отчизне.
– Все пострадавшие исцелены, командир, – отчиталась Лиесса, вставая радом с братом. Реверанс в брюках выглядел бы самым нелепым образом, поэтому девушка ограничилась полупоклоном.
– Насколько? – уточнил Нрэн, наверное, ожидая процентной выкладки со схемами-графиками этапов выздоровления.
– Полностью, – удивленными крыльями взметнулись ресницы над синими звездчатыми глазами. – Солдаты избавлены от ожогов. Те, чьи раны были значительны, спят, восстанавливая силы, но завтра, полагаю, смогут встать в строй. Желаете лично осмотреть их?
– Нет, – качнул головой воитель. Врать ему в лицо стал бы разве что злейший враг, а киалонку мужчина таковой не считал.
– Вы оба – молодцы, достойно сражались с демоном, проявили заботу о людях, – серьезно констатировал Бог Войны, скрестив на груди руки.
– У меня предсмертный бред, или Нрэн и впрямь нас похвалил? – на мысленной волне изумился Элегор, впервые удостоенный доброго слова от сурового молчуна принца, обидно только, что под личиной.
– Или я тоже умерла, или чудо свершилось! – подтвердила Элия столь же удивленно.
– Нет, ты бы такими глупыми видениями страдать не стала, – убежденно заявил герцог. Элия всегда оставалась для друга истинным образцом практичного и трезвого взгляда на все нелепости мира.
А Нрэн между тем продолжил резко посуровевшим тоном:
– Но впредь любые сведения, касающиеся магических, демонических и иных сил того же рода докладывайте мне незамедлительно. Вас извиняет только незнание и неумение подчиняться армейской дисциплине. Полагаю, подобного больше не повторится, – последняя фраза звучала как 'уверен, мой приказ исполнят!'
Дин и Лиесса дружно закивали. Смертные не могли и не должны были реагировать иначе на слова бога. Куда уж им! Даже могущественные сверхъестественные создания не часто осмеливались возражать Нрэну, на стороне которого была не только абсолютная уверенность в своей правоте, но и все самые веские средства для ее доказательств, в которые дар риторики, разумеется, не включался, зато входил могучий меч и совершенное искусство владения им.
– Спать будете в моей палатке, – продолжил принц, не предлагая, а распоряжаясь с уверенной твердостью, – займете свободные помещения для адъютанта и гонцов. Я буду охранять лагерь. Если утром ваш Источник не объявится, вызовите его сами. У меня есть вопросы. Слишком о многом он умолчал, давая поручение.
'Да, – единогласно решили боги, – завидовать бедолаге, о котором в таком ключе говорил Бог Войны, не стоило. Лучше уж пережить еще десяток нападений демонов всех мастей, чем беседовать с настроенным столь 'доброжелательно' воителем'.
– Вы не станете больше сопровождать нас? – с печальной серьезностью уточнила Лиесса, не протестуя, не умоляя с заламыванием рук и слезами, как обыкновенно, не выяснив все толком, начинали вести себя очень многие женщины.
– Я дал согласие, не в моих правилах менять решение без веской причины, – вскинул бровь Нрэн.
Он не стал пускаться в разглагольствования о беззащитных киалонцах, коих воинская честь не позволила бы ему бросить на произвол судьбы только из-за того, что местные Силы утаили информацию о степени сложности проблемы. Умолчал воин и о том, что оставь он сейчас молодых дворян, им наверняка не выжить. Вряд ли бог пекся о сохранении достоинства Дина и Лиессы, скорее, не счел нужным тратить время на объяснение очевидного. Сочтя разговор законченным, принц вышел из комнаты, не выясняя, осталось ли что-то непонятным собеседникам.
– А почему он мне колыбельную песенку петь не стал? – 'закапризничал' Элегор, не привыкший, когда им столь безапелляционно командуют всякие Нрэны.
– Еще не поздно догнать и попросить, – пошутила принцесса, проводя ревизию апартаментов. Ее уцелевшие вещи уже лежали на стуле в изголовье кровати.
– Да ну, он, небось, кроме военных маршей ничего и не знает, – отмахнулся герцог.
– Знать-то знает, но будет ли петь – большой вопрос, – согласилась богиня, куда лучше друга знакомая с широкой эрудированностью Нрэна.
Как тот ни старался произвести на возлюбленную неизгладимое впечатление примитивно-солдафонскими выходками, выразительной мимикой и красноречием, она все равно знала, чего стоит истинный принц, прячущийся в своем панцире, подобно черепахе.
Увы, общаясь с Богиней Любви, бог просто-напросто терял голову от страсти вместе со всем интеллектуальным содержимым, а если все-таки каким-то чудом сохранял толику разума, то молчал, как рыба, возможно, боясь показаться смешным, нелепым и глупым. Элия проявляла чудеса шпионского дарования, добывая информацию о многочисленных увлечениях любовника, среди которых поэзия была отнюдь не на последнем месте. Стихи Нрэна меланхоличные, полные тонкого, пронзительного острого понимания красоты природы казались богине воистину чудесными, но заставить мужчину почитать хоть что-нибудь было делом абсолютно безнадежным при всех уникальных возможностях принцессы.
Перед способностью Нрэна скрывать чувства, мысли и дарования пасовала даже Богиня Любви, обыкновенно не отступавшая ни перед чем и ни перед кем. Что говорить о каких-то внутренних качествах, когда Элия не могла добиться даже того, чтобы любовник сменил свои уныло-коричневые одеяния на нечто более эффектное и стильное. Черное и золото – вот, по мнению женщины, каковы были истинные цвета принца, в полной мере оттеняющие его красоту и силу! Впрочем, при некотором размышлении, принцесса отказалась от реорганизации гардероба воителя. Эксперименты показали, что Нрэн в черно-золотом жутко пугает даже тех, кто кое-как притерпелся к его блеклому виду в коричневом. Пугает до обмороков и заикания.
Великодушно не предлагая герцогу колыбельной в собственном уникальном исполнении, Элия отправилась досыпать оставшиеся до рассвета несколько часов в выделенную приказным порядком постель. Пусть кровать адъютанта была жесткой и узкой, а шерстяное одеяло кололось даже через чехол и для чутких ноздрей богини пахло в точности так, как его прародительница овца. Такие мелочи не могли прогнать здорового божественного сна, заслуженного сражениями с демонами, врачеванием больных и хождением в тапочках на босу ногу по пересеченной местности.
Даже неугомонный Элегор, которому для подзарядки батареек хватало трех-четырех часов, прилег соснуть не только для поддержания имиджа юного смертного, энергичность коего обязана возмещаться здоровым сном. За этот день и ночь бог умаялся достаточно, чтобы не имитировать отдых, а отдыхать.
'Нет, – думал, засыпая, дворянин, – не зря я согласился отправиться с Элией. Кажется, все самое интересное уже начало происходить! Какие-то демоны утащили из-под носа у Источника башку другого демона или темного бога, да еще учинили разгром там, где его произвести теоретически невозможно...'
Элегор чуял, вандалы одним Храмом Забытых Хранителей не ограничатся. Явно затевается дельце помасштабнее! Герцогу страсть как хотелось поосновательнее ввязаться в замечательную заваруху. Оставалось только надеяться, что леди Ведьма хочет того же, и не свернет их забаву по-быстрому, едва Нрэн рухнет к ее ногам в очередной раз. Что рухнет, герцог нисколечко не сомневался. Такая умная стервозина, как Элия, всегда добивалась желаемого. Вон как уже воитель ее глазами ест, да еще опекать пытается. Такой заботливости, Элегор готов был спорить на Лиен, от него никто прежде не дожидался. Со светлой надеждой на продолжение восхитительных приключений бог и заснул.
А Нрэн, как и сказал киалонцам, нес дозор, посчитав недопустимым оставить лагерь на простых солдат, поелику эта часть его войск не была обучена сражениям с демонами таких характеристик, да и оружия подходящего не имела.
Насчет оружия, впрочем, вопрос был решаем. Обдумывая это на ходу, мужчина прошел по местам, где поверг демонов и подобрал с земли несколько горстей серого праха. Он предпочел бы другой выход, скажем, замену отряда на иной, более соответствующий ситуации, но не хотел привлекать лишнего внимания открытием врат и перемещением ресурсов. Серьезная складывалась ситуация, и слишком ценил Бог Войны возможность изучить ее изнутри, подобраться без лишнего шума к самому средоточию опасности.
Пусть пока еще явной угрозы для Лоуленда и сопредельных ему территорий Нрэн не видел, однако, он привык доверять не только логическим выкладкам, но и смутным предчувствиям, оправдывающимся слишком часто, чтобы не брать их в логический расчет. Талант воителя не только помогал богу одерживать в битвах победы, но и заблаговременно определять подлежащие ликвидации очаги угрозы. Сейчас, воитель чувствовал опасность так же ясно, как запах конского навоза близ коновязи, а доклад киалонца только подтвердил его мнение. Ситуация складывалась серьезная.
Юные дворянчики оказались на самом конце той палки, которую бог намеревался ткнуть в змеиное гнездо. Если б они не были таким хорошим прикрытием, Нрэн позаботился убрать штатских подальше. Паренька, если уж так хочет воевать, в менее опасный район, хоть в тот же Граммен, а девочку и вовсе куда-нибудь в провинцию, не домой, в Киалон, там, похоже, тоже скоро будет очень неспокойно, а подальше в тихие миры. Хорошая целительница с благородной кровью нигде не пропадет, тем более такая красавица. Покровителя отыщет легко. Почему-то последняя мысль неприятно царапнула изнутри, наверное, потому, что храбрая нежная девочка достойна была большего, чем роль подстилки у какого-нибудь высокородного смазливого хлыща. Почему его вообще озаботило будущее лордессы, бог не подумал. Наверное, на мысли о киалонцах его навел тихий разговор часовых.
Обходя периметр успокоившегося лагеря по выработанной лично оптимальной системе, то замирая неподвижно, сливаясь с тенями, то скользя в них так же неуловим, как облако по ночному небу, Нрэн застыл неподалеку от тройки солдат. Прислушался, определяя настрой отряда.
– А она ему говорит, ежели не чаще, чем раз в полгода мыться, где угодно зачешется, не то, что в мудях! Уела Жигу лордесса! Тот аж язык узлом завязал, – с усмешкой говорил бородатый Канц.
– Даром, что знатная дамочка, а и врачует почище Лука, упокой Силы Мира его душу, да спеси ни на медяк! А уж красавица! – поддакнул длинноусый Винт. Усы были гордостью мужика, в любом походе он заботился об их чистоте, расчесывал, подравнивал, заплетал в аккуратные косички.
– Я бы с такой не отказался до сенова... – начал было третий часовой, помоложе, и получил увесистую затрещину от бородача: – Цыц, силявка, чтоб об леди я таких слов от тебя больше не слыхал!
– Да я то, ничего, просто Винт прав. Такая красотка, аж дух перехватывает, как синими глазищами зыркнет и гривой черной тряхнет, враз всякое понятие о галантерейном обхождении отшибает. И брат ее здоровский парень! Мне даже лук поглядеть дал. Знатная вещь, небось, деньжищ стоит! Стрелами из него он демона и подранил, пока леди Лиесса колдовством тварь держала, а командир наш добил, – оправдался, перехватывая поудобнее копье, языкастый молодец.
Разговор свернул на достоинства оружия как такового и способность доброго меча снести голову любой огненной твари. Нрэн постоял еще несколько мгновений, прислушиваясь к спокойным звукам мира, вычленяя каждый и мысленно сопоставляя его с действием. По звуку и запаху, не используя ночное зрение, бог легко определял вид каждого растения и самой малой живой твари. Храп, кашель, дыхание, прочие людские шорохи и шумы, фырканье переступающих во сне копытами лошадей, шелест трав, шуршание листьев в ближайшей роще, где запутался ветерок, жалобный писк мелкого грызуна, пойманного хищной птицей, мелодичный говор ручейка, виляющего среди деревьев....
Сейчас вонь паленой плоти и крови, резко бившая в нос после столкновения с лавовиками, исчезла. Лордесса и впрямь оказалась хорошей целительницей. А те, кому она уже не могла помочь, сгинули без следа в демоническом пламени разверзшихся трещин, через которые монстры проникли в лагерь. Исчезло и навязчивое ощущение чужих глаз, преследовавшее бога на Зилоне. Теперь здесь царила мирная ночь, звездный свет серебрил палатки и темную зелень трав.
Меч, именуемый Пронзающий Тени, который прихватил из палатки Нрэн взамен оплавленного, был холоден и отливал сталью. Этот бесценный клинок, впрочем, как и любой из мечей бога, откованный темными эльфами из лунного серебра, каурима и вильдаура чуял врага, как сторожевой пес вора, и набирал мощь, купаясь в крови недругов. Воитель, не слишком любивший оружие магическое и отдававший предпочтение клинкам, вышедшим из рук истинных мастеров вне зависимости от их расы, на сей раз решил использовать Пронзающего. Враг не стоил того, чтобы давать ему фору.
Ни вибрации, ни дрожи, ни вспышек на лезвии, свидетельствующих о приближении монстров не прослеживалось. Опасности не было. То ли демоны слишком полагались на результат первой атаки, то ли решили собрать больше сил для второй. Время покажет, какое из предположений верно. Нрэн вернулся к своей палатке. Неслышно прошел внутрь, на всякий случай заглянул в комнаты, отведенные киалонцам.
Парнишка, Дин, разметался по постели, видно спал беспокойно, вон каким коконом намотал на себя одеяло пониже груди, а сверху так и вовсе выпростался наружу. Лиессоль, Лиесса, Ли, почему-то из всех имен Нрэну больше всего нравилось первое, звучащее капелью. Лордесса, свернувшись клубочком на узкой койке, спала так же крепко, как брат. Смуглое плечико выскользнуло из-под одеяла, на нем лежали тонкие пальчики другой руки, словно прикрывали от ночной прохлады. Воину захотелось подойти поддернуть одеяло, отвести прядь волос со щеки, впрочем, он тут же отринул глупый порыв. Оставил на столе в штабной комнате горсть подобранного на обходе праха и вернулся к патрулированию лагеря и раздумьям о планах демонов.
Глава 16. Благословенное утро
Утро ясное, солнечное и полное прохлады – верной предвестницы наступающей осени, началось тонким, мелодичным звоном, словно кто-то распахнул крышку музыкальной шкатулки, заевшей на одной ноте. Звук исходил из пустого пространства близ палатки главнокомандующего. Непонимающе зашептались часовые, не зная, стоит ли атаковать неизвестное нечто, издающие подобные звуки и если стоит, то где это нечто конкретно находится.
– Так! – Нрэн встал от разложенных на столе карт и, раздвинув плотный полог, вышел из палатки. Он-то сразу сообразил, кто виновник музыкальных экзерсисов.
Бог остановился прямо перед точкой схождения звука, находящейся где-то на пару десятков сантиметров выше уровня головы, и сурово констатировал:
– Явился!
Явственное неодобрение в его голосе было более чем красноречиво. Настолько красноречиво, чтобы его уловили даже не слишком хорошо разбирающиеся в повадках и логике поступков созданий плоти Силы. Скалистый Источник Безумия учуял настрой бога и, как каждый смертный, не совсем смертный и даже бессмертный (в случае с Нрэном, как уникальной машиной убийства, сие звание носило чисто условный характер) занервничал.
– Чем вызвано твое недовольство, Бог Войны? – стараясь говорить с гордым достоинством, торжественно вопросил Источник.
– Этой ночью на лагерь напали демоны, с большой долей вероятности той же породы, что разрушили Храм Забытых Хранителей. Ты, оговаривая мою роль сопровождающего в паломничестве киалонцев с Источником Лоуленда, не упоминал о подобных опасностях. Не сказал о таковой и вчера, вследствие чего я не принял заблаговременно мер адекватных угрозе, – скрестив руки на груди, методично отчитал воитель Силы, точно непутевую сестренку Мирабэль, за катание на люстре в тронном зале. Если б вышеозначенная особа слышала его сейчас, посочувствовала бы бедолагам, но заодно и немного порадовалась Вселенской справедливости. Не все же ей одной терпеть поучения и претензии занудного брата!
– Демоны? – пролепетал Источник, мигом скатившись от хорошей имитации чувства собственного достоинства до истерического состояния. – Что с моими посвященными? Они ведь живы? Я почувствовал бы их гибель...
– Целы, спят, – буркнул Нрэн.
Как раз в это время из палатки бога вылетел Дин в одних лишь натянутых впопыхах штанах. Встрепанный, но без малейших признаков сонной хмари в глазах, Лиесса, прячущая сладкий зевок в ладошку, присоединилась к брату секунду-другую спустя., На девушке был скромный черный халатик. Вот только он столь отчетливо обрисовывал аппетитные формы, что стража, совершенно спокойно созерцавшая общение принца с невидимым собеседником, не удержала восхищенного присвиста и закашлялась.
– Спали, – исправился бог и велел, в целях эвакуации смущающего фактора из зоны свободного обзора: – Продолжим разговор в палатке.
Все, даже Силы, покорно переместились в указанном направлении. Источник при этом принял вид искристого, игольчатого мячика золотисто-сиреневого света. Создания плоти сели за стол, энергетический мячик завис над столешницей.
– Не думал, что все зашло так далеко, разрушение Храма, теперь нападение, – со скорбной тревогой признался Скалистый Источник Безумия.
– Говори по существу обо всем, что стоит знать твоим принятым и мне, чтобы защитить их, – скомандовал Бог Войны, сцепив руки в замок.
– Мы слишком долго хранили эту тайну, и, клянусь Творцом, готовы были на все, дабы она не вышла на свет, чтобы старое зло и дальше пребывало под надежной стражей, – горько поведал Источник. – Тысячи лет один за другим уходили свидетели той великой борьбы, пока нас не осталось слишком мало, опасно мало.... Вот уже несколько десятилетий снедала меня тревога, ибо снова пришли в движение миры, некогда раскиданные сетью пленения страшного зверя, против которого восставала сама Вселенная. Ослабли старые связи, злая сила повергнутого Исчадия вновь начала просачиваться во сны и разум служителей тьмы, будоража темные народы, толкая их на поиск плоти Темного Искусителя...
– Эту часть истории мы уже знаем, о Источник, – с нетерпеливым почтением вступил Элегор, которому успели набить изрядную оскомину стоны призрака Хранителя, выслушивать страдания по сходному поводу в другом исполнении у бога не было ни малейшей охоты. Он вообще предпочитал действовать. – Вы когда-то собрались, раскромсали на куски какого-то типа и запрятали в разных местах. Теперь кто-то вызнал, куда вы запрятали голову, и выкрал ее. Скажи лучше, чем тогда вас напугал этот 'зверь'?
– ОН – Погубитель Душ! – с надрывом взвыл Источник, точно включили сирену для эвакуации населения средних размеров городка, и Элегор поспешно пробормотал:
– Вопрос снимаю, скажи, лучше чего хочешь добиться сейчас? Чем мы-то помочь можем, если этот твой 'погубитель душ' такой всемогущий?
– Он не должен возродиться в прежней силе! Стоит плоти, расчлененной пятью мечами стихий, срастись воедино, и тогда уже безжалостного монстра не удержать ни воинам, ни магам, ни богам, – на сей раз вполне разумно, может, контакты, отвечающие за эмоции, перегорели, выпалили Силы, замерцав с утроенной интенсивностью. – Изначально я хотел, чтобы мои избранные, такие молодые, полные жажды познания, не вызывая лишних подозрений, проверили места заключения частиц Темного Искусителя. Но когда узнал о похищении головы, пришел в отчаяние. Теперь же, все обдумав, считаю правильным решение отправить киалонцев в твоем, о Великий Воитель, сопровождении в те края, где содержатся иные члены Губителя.
– А они там по-прежнему содержатся? – уточнил Нрэн важную деталь.
– То неведомо, – с огорошивающей честностью признался Источник, снова начиная мерцать с рваными перерывами, – мне нет прямого доступа в те миры, где заточена плоть Погубителя Душ, скверна ее мешает, искажая структуру, даже в малой части своей. Именно потому я и стремился проверить сие посредством избранников-киалонцев. Ныне стремлюсь все сильнее, ибо не должен ОН вернуть себе прежнее обличие!
– Допустим, – строго кивнул воитель, не меньший любитель действовать, а не рассуждать впустую, чем Элегор. Правда, в отличие от герцога, Нрэн считал необходимым действовать по предварительно выработанному четкому плану, а не по принципу 'ввязаться в авантюру, а дальше, как получится'. – Что ты собираешься предпринять?
– Если доблести стражей окажется недостаточно, я хотел с помощью принятых своих перенести черные мощи в иные места, сокрытые для жаждущих возрождения Властелина темных племен, – определился Источник. – Надлежит действовать, пока не поздно!
– Прежде вы не смогли убить врага..., – с задумчивым любопытством констатировал Нрэн, впервые конкретно заинтересовавшись потенциальной жертвой, как охотник редким опасным зверем. Воителю нравились серьезные противники, возможно, этот древний монстр мог оказаться из таких. Бог Войны был заинтригован, не то, чтобы он собирался попустительствовать разным тварям, собирающим расчлененного Губителя, но, будучи реалистом, принц полагал, если какая-то мерзость может случиться во Вселенной, она, как правило, случается. (Кстати именно поэтому мужчина все время ждал, что Элия вот-вот бросит его). А применительно к данному конкретному эпизоду постулат означал следующее: страшное чудовище, которого до трясучки боится Скалистый Источник Безумия, скорее всего, скоро восстанет из 'не совсем мертвых', и им представится шанс скрестить клинки. Воин оживился.
– Воистину, – скорбно поддакнули Силы и, не выдержав, спросили почти робко. – Вы продолжите путь, о благородный воитель?
– Нашим мнением он вообще не интересуется, – мысленно отметил почти без возмущения герцог.
– А что нас спрашивать, когда не ясно, согласен Нрэн или возражения имеет. Без него у смертных все эти догонялки с демонами не выгорят, а коль бог согласится, то мы, даже если и откажемся, все равно двинемся вперед и с песней, подгоняемые его тяжелой дланью. Впрочем, полагаю, Источник рассчитывает на наш юношеский энтузиазм, жажду славы, спасения собственных миров и прочие благородные порывы, свойственные глупым ребятишкам. Не забывай, Гор, мы киалонцы, выпускники Академии, а не представители циничной лоулендской знати! – ответила богиня.
– Преследовать похитителей головы ты не хочешь. Почему? Проще всего было бы настигнуть их, захватить, допросить о целях, численности, а плоть отобрать, – потер подбородок Бог Войны, не понимая целесообразности стратегии, избранной Силами.
