Текст книги "Божественные головоломки, или Война за любовь (СИ)"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Нрэн не смог удержаться от мысленного возгласа:
– Грем, она же простая кобыла!
– Нет, хозяин, она очень красивая кобыла, – спокойно и так же мысленно отозвался жеребец. – Соглашусь, достоинство или недостаток наличие глубокого ума у самки любого вида – тема, заслуживающая философского диспута. Но, увы, я не смог бы вести его достойно, поскольку до сих пор не встречал говорящих лошадей. Физические же потребности организма мне присущи наряду с интеллектом.
– Что, пятнистый, Иней понравилась? – заулыбалась Лиесса, ласково потрепав Грема по морде. – Она у меня жуткая кокетка, гляди, чтобы сердце не разбила! Впрочем, ты, симпатяга, ей пришелся по нраву.
– Да, твоя кобыла всегда самых здоровенных жеребцов на конюшне выбирает, – подтвердил Дин, с откровенной восхищенной завистью любуясь великолепными статями Грема.
– У Иней хороший вкус, она великолепно разбирается в кавалерах, – с гордым и в то же время лукавым достоинством ответила лордесса, вздергивая носик, но Нрэну почему-то показалось, что синие глаза на мгновение задержались с очевидным одобрением на выдающихся признаках мужественности жеребца. Нет, конечно же показалось! – Этот не только могуч, он еще и обходителен, вон как вокруг трется.
Поглаживая явно наслаждавшегося лаской Грема по лбу, девушка мягко спросила у Нрэна:
– Вы не против? Пусть немного пообщаются! Они ведь и так делают слишком много того, что нужно всадникам и совсем мало того, что хотят сами.
Принц дернул уголком рта и отвернулся, он, хоть и ценил своего коня, никогда не рассматривал его, как самостоятельную личность, чьи стремления не совпадают с его собственными и должны приниматься в расчет. Девчонка говорила чепуху, но покуда вреда от этой прихоти нет, спорить с ней бог не собирался. Зачем расстраивать?
Пока шло обсуждение лошадиных повадок, чуть рассеявшее сосредоточенную хмурость людей, возвратились гонцы, а следом за ними подтянулись последние воины отряда.
Ли и Дин снова воззвали к Источнику. На этот раз он не стал говорить с киалонцами, лишь направил поток силы, который хлынул через ладони юноши и девушки готовым плетением заклинания, выросшим во врата, засиявшие светлым изумрудом и яркой лазурью. Сооружение сие не затронуло структуры мира, оно лишь аккуратно, с ювелирной точностью, каковая была присуща в работе с нитями Мироздания лишь Силам и Плетущим, раздвинуло их, открывая дорогу из вечной мороси, туманной серости и каменного запустения в раннюю осень пологих предгорий.
Устилавшая их трава все еще зеленела, желтые и красные мазки тронули лишь кудрявые шапки невысоких кустов и островки лиственных деревьев, перемежавшихся темной зеленью хвойных великанов. Вполне заурядный мирный пейзаж показался отряду чуть ли не райскими кущами в сравнении с Храмом Забытых Хранителей, который и впрямь хотелось забыть, как неприятный сон. Никаких следов врага не наблюдалось. Лишь пара горных баранов с тупым любопытством уставилась на ручеек конников, выливавшийся из ниоткуда. Непуганые птицы, лениво щебечущие в преддверии наступающего вечера в ближайшей рощице светлых берез и киларисов, даже не подумали настороженно смолкнуть.
Глава 14. Игра в соблазн и последний Хранитель
Вместе со всеми киалонцы проехали через врата в Зилон. Неприятное ощущение липкой паутинки, брошенной в лицо неожиданным порывом ветра, заставило Элию провести рукой по лицу. Элегор синхронно повторил ее движение. Боги насторожились. Вслух громогласно восхищаясь красотами предгорий, быстро обменялись соображениями.
– Кажется, мы что-то подцепили при переходе, – заметил герцог, изучая тонкую липкую ниточку незнакомого магического плетения. Впрочем, ничем иным кроме сигнального заклятья-маячка она быть не могла. Элия кивком подтвердила его гипотезу.
–Развеять? – предложил бог. Что-то а уж разрушать получалось у него всегда превосходно, частенько куда более превосходно, чем нужно.
– Не стоит, Нрэн рядом, оно вскоре само распадется, – посоветовала богиня. – Но возможно мы успеем понять, кого так интересовали последние паломники Храма Забытых Хранителей и их маршрут.
'Логично, – признал Гор. – Думаешь тех же, кто устроил там погром и разнес на куски живые статуи из онвахта?'
– Вероятность очень велика, – отметила принцесса.
Продолжить разговор лоулендцам не удалось, поскольку последний воин отряда завершил переход, врата дематериализовались, и Нрэн, проведя моментальную рекогносцировку местности, объявил:
– Привал. Здесь заночуем, – а потом, к удивлению киалонцев, неожиданно предложил.
– Лордесса, не желаете осмотреть живописные окрестности?
С точки зрения банальной галантности такой поступок казался вполне предсказуемым для любого любезного лорда, вот только Бог Войны сроду не считался куртуазным кавалером. Он даже никогда не пытался казаться таковым. А значит, мужчина преследовал другие цели. Элии моментально захотелось узнать, какие именно. Гадая, о причинах, богиня взмахнула ресницами, потупилась и прощебетала:
– С удовольствием, командир.
Хорошо, что воитель в приказном порядке велел именовать себя именно так. Именовать Нрэна принятыми в мирах титулами 'Победитель' и 'Меч Лоуленда', казалось принцессе столь несусветной глупостью, что язык повиноваться отказывался, даже ради конспирации она была бы не способна городить такие идиотизмы, слишком боялась расхохотаться.
– Пат, – бог подозвал темноволосого, сухопарого мужчину неопределенного возраста с удивительно непримечательным лицом. – Поручаю тебе Дингорта.
Дину же принц велел:
– Присматривайся, парень., Патриг командует разведкой. Может, чему стоящему научишься.
Оставив внешне счастливого, словно гном у жилы мифрила, киалонца под началом специалиста, Нрэн и Элия проехали до вершины ближайшего холма. Лиесса разрумянилась от скачки, стянутые в тугой хвост волосы растрепались, выпустив несколько прядей, заструившихся по ветерку. Принц придержал коня. Лордесса натянула поводья кобылки и затихла в седле, прижмурившись, как изящная кошечка, подставляя лицо лучам заходящего солнца. С высоты раздался крик хищной птицы, пернатая мелочь в кустах и траве моментально притихла. Бог на мгновение запрокинул голову, засек пару парящих наверху охотников и хмыкнул с мрачноватым презрением. Спешился, протянул Лиессе руку и, не дожидаясь пока ножки в мягких сапожках коснуться земли, подхватил и поставил рядом с собой. Загрубевшие от упражнений и боев пальцы легко погладили шелковистую кожу на щеке красавицы, скользнули левее и задели заколку, скрепляющую волосы. Черный водопад, источающий аромат цветущей вишни и абрикосов, укутал двоих. Девушка слегка задрожала, следя за каждым движением бога. Подавшись ближе, так, чтобы его лицо скрылось за буйной гривой киалонки, Нрэн шепнул:
– Не пугайся. Настало время разыграть первый акт нашей пьесы.
Чуть отстранившись, мужчина взял двумя пальцами подбородок лордессы, приподнял его и, склонившись к ее губам, впился долгим, глубоким поцелуем. Удивленно и широко распахнулись чудные синие с белыми лучиками глаза девушки и тут же скрылись под пологом темных ресниц. Она поняла стратегию воина. Всем телом Лиесса приникла к мужчине, тот прижал ее свободной рукой. Гибкая спина прогнулась под его ладонью. Нежные руки киалонки гладили плечи принца, чуть царапая ткань куртки остренькими коготками, она играла превосходно, демонстрируя полную увлеченность процессом. Кстати сказать, целоваться малышка умела превосходно: ее нежный ротик оказался великолепным бутоном, распустившимся под его губами. Свежие, упругие уста, быстрый язычок, зубки игриво покусывающие его рот. Интересно, каково будет, если они вонзятся посильнее?
Нрэн попытался усилием воли прогнать ненужные мысли и потушить нарастающее совершенно беспардонным образом возбуждение. Девушка не должна была вызывать в нем такой бурной реакции, но вызывала. Неужели все дело в том, как он расстался с Элией? Слишком жарким было прощание и неутоленной жажда, ветреная возлюбленная лишь чуть пригасила ее. Потому теперь, обнимая другую, мужчина чувствовал, что способен забыть о притворстве поцелуя и взять Ли прямо здесь на холме, наплевав на то, что рядом отряд и брат девушки. Чуть отстранившись, чтобы она не заметила состояния его готовности, бог выпустил подбородок Лиессы из пальцев. Два отпечатка, как его персональная метка остались на коже девушки, сознание этого вызвало тень вины и легкое удовлетворение.
– А вы уверены, принц, что являетесь Богом Войны? – не без лукавства, учащенно дыша, спросила красавица.
– Что? – не понял Нрэн, как смеет эта юница ставить под сомнение его призвание.
– Мне кажется, вы целуетесь подобно Божеству Плодородия, – призналась Лиесса и, будто бы потянувшись за добавкой, шепнула:
– За нами все еще следят?
– Да, – ответил польщенный комплиментом Нрэн. Элия никогда не говорила, как ей нравятся его ласки, да и нравились ли они ей, которую ласкали самые искусные и прекрасные мужчины?
– Кто? Где? – постаралась разузнать девушка.
– Птицы. Ястребы-суразы никогда не летают парами, даже в брачный период, – шепнул прямо в губы Лиессы бог, прежде чем назло врагам поцеловать лордессу еще раз.
Когда он оторвался от ее уст, девушка чуть задыхалась и раскраснелась куда больше, чем от скачки по холмам. Пряча лицо на груди у бога так, чтобы читавший по губам не различил ни словечка, она спросила:
– Мы уничтожим шпионов? Дин мог бы сбить их огненными стрелами.
– Нет, пока нет, – так же для конспирации зарывшись губами в волосы Лиессы, ответил Нрэн, – понаблюдаем. Я хочу знать больше.
Завершая представление, бог как бы нехотя разомкнул объятия. Девушка подняла из травы заколку-цветок – лилию из синего перламутра в серебряной проволоке и сколола спутанные волосы. Нечего было и думать привести их в порядок без щетки. Нрэн подсадил лордессу на лошадь, и они неторопливо поехали к лагерю. За время 'любования пейзажами' бивуак успел принять вполне благоустроенный вид. Удивления это у богини не вызвало. Войска Бога Войны были вымуштрованы идеально. Если командир отдал приказ, то солдаты исполняли его максимально эффективно в минимальный срок, вне зависимости от того руководил ли ими сам Нрэн или воины действовали самостоятельно.
Горели костры, высились аккуратные шалашики дров, в подвешенных над огнем котлах уже согревалась взятая из ближайшего ручья вода, стояли длинные палатки маскировочной серо-буро-зеленой расцветки. Элия опознала в материале эльфийский тиброн, более грубый аналог шелка, из которого были сделаны их с герцогом плащи. Плотная ткань превосходно сохраняла тепло, не пропускала влагу, плюс в течение считанных минут ее пестрый окрас идеально вписывался в окружающую обстановку. Дозорных на подступах к лагерю и патруль, сигнальные ловушки и прочие меры предосторожности принцесса даже не стала выискивать. Достаточно было уверенности в их наличии. Еще не родилось создание, способное проникнуть в стан Нрэна незамеченным и выйти безнаказанно. Даже коновязи были расположены по периметру лагеря на его краях. Вздумай посторонний пробираться с этой стороны, тренированные животные не только подняли б жуткий шум, но и вполне могли затоптать копытами шпиона.
Ведя Иней под уздцы, Элия попыталась понять, куда успел усвистеть и чего вытворить неугомонный Лиенский. Обернувшись в сторону наибольшей интенсивности шума, богиня безошибочно наткнулась на приятеля. Тот уже находился в кругу воинов, в одном из которых принцесса узнала разведчика Патрига. Люди тащили к кострам горных баранов и одобрительно матерились, восхваляя меткость Элегора. Тот сиял восторженной улыбкой (интересно, сколько в этой радости было наигранного юношеского задора, а сколько гордости самого герцога?) и поглаживал дугу сделанного на заказ эльфийского лука. Судя по возгласам мужчин, герцог, по приказу Нрэна прихваченный разведчиком для помощи фуражирам и обследования местности, умудрился уложить на месте трех баранов, пока его компаньоны подбили пару, а потом прикончил подраненное животное несшееся, ошалев от боли, прямо на засаду стрелков. Крутые рога и острые копыта могли изрядно покалечить людей. Мало того, на обратном пути в жиденькой рощице прыткий парень, заботясь о нежном желудке сестры, умудрился подстрелить трех нерасторопных перепелок. Барашками и птицей тут же занялись с искренним энтузиазмом дежурные по кухне и их добровольные помощники. Какой мужчина не предпочтет свеженькое мясцо походным припасам?
Пат взирал на подопечного почти с отцовской гордостью петуха, чья курица разрешилась страусиным яйцом, и уверял, что у паренька есть все задатки стоящего разведчика. Рисковать, четко выбирать цель и бить без промаха парень уже умеет, осторожности его жизнь научит, а в кое-каких специфических областях Пат поднатаскает.
Насчет способности жизни научить Элегора осмотрительности у богини возникли серьезные сомнения, которые она, дабы не разрушать имидж шального лишь в силу юношеской порывистости киалонского дворянина, оставила при себе. Элия знала, что герцог обожает опасности: чем больше риск, тем пущий кайф испытывает неугомонный бог. Это было неотъемлемой частью его божественной сути с мистической точки зрения, с практически-медицинской же неизлечимым диагнозом. Друзьям оставалось только смириться с особенностями характера Элегора и жить, пытаясь в экстренных случаях спасать герцога от себя самого и получать удовольствие от его возмутительных выходок в иных ситуациях. Даже женщин, как отмечала Богиня Любви, бог обыкновенно выбирал таких, чтобы роман походил на войну, фейерверк, извержение вулкана или иное стихийное бедствие. Ничем иным, кроме чуда и собственного божественного благословения то, что авантюриста не убил разгневанный рогоносец или брошенная без тени раскаяния ревнивая подружка Элия объяснить была не в силах. Разумеется, своими соображениями по данному поводу богиня с простыми вояками делиться не стала, переключившись на уход за лошадкой. Будь ты хоть трижды лордессой, а слуг при отряде принца не водилось, о животном пришлось заботиться самой, правда, при помощи простейшей бытовой магии много времени на процедуру не ушло. Шкура и грива кобылки засияла инистой белизной, а под носом образовалась охапка свежей сочной травы с отдаленного лужка, заодно богиня подбросила закуску компаньонам Иней по коновязи. Лошади звучно захрумкали, а пара воинов-дежурных, которым полагалось отправляться на заготовку корма, одарили лордессу признательными взглядами. Молодая магичка изрядно облегчила им работу!
– Ну как 'любование пейзажами!? – нахально поинтересовался герцог у принцессы, не отвлекаясь от беседы с мужчинами.
– Великолепно, – промурлыкала Элия.
– Выходит, нынче ночью ты предоставляешь палатку в мое полное распоряжение, и завтра мы заканчиваем игру? – почти разочаровался Элегор.
– Все было не настолько 'великолепно', как ты предположил, мой стремительный друг! К чему торопиться? В спешке теряется вся прелесть игры. Мы лишь продемонстрировали шпионам-наблюдателям несколько романтических картинок, – заметила женщина.
– Шпионам наблюдателям? – оживился герцог.
– Хищные птицы в небе. Нрэн сказал, они никогда не летают парами. Значит, заклятье-липучка нашло за кого зацепиться и действует. Кузен велел ничего не предпринимать, собирает информацию, – поделилась свежими данными богиня и нравоучительно заключила: – Так что даже не надейтесь заполучить палатку в единоличное пользование! Мы будем делить ее по-родственному!
Выбираясь из толпы поклонников его талантов лучника, чтобы помочь сестре устроиться на ночлег герцог нахально ухмыльнулся и заметил:
– Если ты имеешь в виду своих родственников, то мне даже представить страшно, как выглядит дележка по-родственному! Драться на дуэли я с тобой не хочу, а приставать ко мне ты сама не станешь.
– Это значит, большая половина моя, все что останется – тебе, – великодушно просветила Элия приятеля, доставая из седельных сумок, аккуратно лежащих на траве совсем рядом с палаткой Нрэна компактную шкатулку. – Именно так делятся с единственной сестрой настоящие братья!
Перебрасываясь остротами, боги активировали подарок Скалистого Источника Безумия и маленькая коробочка выпустила заклинание. Искусно свитое из целого ряда волшебных нитей оно материализовалось в небольшое, готовое к употреблению строение: домик на две спальни и соединяющую их общую комнату. Лоулендцы понадеялись, что несколько ночей в непосредственной близости от Бога Войны не разрушат чары Источника. Ведь никакой потенциальной опасности для сурового принца и его воинов они не таили, да и способен же был бог пользоваться аналогичными предметами работы Клайда для собственного удобства и до сих пор еще не просыпался на голой траве под открытым небом. Заклинания, правда, Бог Магии творил с гарантией повышенной прочности, не брезгуя перестраховывающими дублирующими слоями, и пользовался для плетения не личной силой, а энергией Источника Лоуленда. Конечно, палатка Нрэна, даже магическая, была образцом простоты, аскезы и целесообразности. Кроме спальни принца, насколько помнила Элия, там находился вместительный штабной кабинет для проведения совещаний и планирования компаний, оружейная и несколько комнат иного строго определенного предназначения.
Пока принцесса вспоминала палатку Нрэна и нежилась в приятных воспоминаниях о своих внезапных визитах в святая святых воителя, домик-палатка киалонцев не только обрел устойчивость, но и максимально приблизился в цветовом решении к палаткам солдат и Нрэна. Герцог, являя образец родственной заботы, подхватил вещи Элии заодно со своими и шагнул внутрь. Вопреки собственной декларации о принципах дележки, женщина удовольствовалась одной из спален, 'великодушно' предоставив вторую Элегору.
Когда распаковывались, принцесса заметила, как бог торжественно водружает на столик в общей комнате каменную руку, куда больше похожую на обломок статуи из мира Храма Забытых Хранителей, чем на плод местного процесса выветривания.
– Вот уж не знала, что ты, братец, охотник до сувениров подобного рода, – заметила богиня, не то чтобы с брезгливостью, скорее с недоумением качнув головой.
– Мне захотелось ее прихватить, – беспечно пожал плечами Элегор, подкинув когтистую длань в воздух и ловко поймав ее. – На память, да и как натура для набросков вещица недурна.
– Остается только радоваться, что тебе, герцог, не захотелось прихватить заодно с рукой Хранителя, павшего в безнадежной битве с неизвестным врагом, парочку колонн! Надеюсь, его душа непременно явится, чтобы смущать твой ночной покой жалобами на проклятое посмертие и настойчивыми требованиями об исполнении последней воли! – насмешливо предрекла принцесса и отправилась к ручью умываться перед ужином. Судя по аппетитным запахам, просачивающимся в открытую дверь, дежурным по полевой кухне удалось приготовить из перепелок и баранов нечто вполне пристойное. Конечно, этой пище было далеко до творений гениальных замковых поваров Лоуленда, сманенных, перекупленных или просто похищенных принцем Мелиором из лучших ресторанов миров, но за съедобность принцесса могла ручаться. Тот, кто попытался бы накормить солдат Бога Войны мерзостью, расстался бы с иллюзиями о возможности таковой аферы одновременно с головой.
– Я не против, пускай смущает, – великодушно разрешил Элегор в ответ на все запугивания леди Ведьмы и выскочил вслед за ней из палатки с полотенцем наперевес. Если лордесса Лиесса намеревалась просто умыться у ручья, то лорд Дин собирался искупаться в присмотренной, когда возвращался с охоты, заводи.
Негоже являться на ужин в палатку Нрэна грязным. С вредины станется проинспектировать чистоту ушей и рук визитеров и самолично перемыть недостаточно чистые по его мнению участки. Да в общем-то герцог и сам не любил грязи, вернее не столько не любил ее, сколько обожал омовения в прохладной воде. Возможно, подсознательно искал пути охлаждения буйного темперамента, или наоборот, подзаряжался энергией для новых выходок.
Как бы то ни было, на ужин в палатку принца Лоуленда, ныне состоящего по совместительству на конспиративной должности командира почетного эскорта киалонцев, Ли и Дин явились в точно назначенное время в умытом виде и свежей одежде. Птицы, являя эталон неутомимости, по-прежнему парили над станом. Нрэн встретил гостей у входа, спокойно пропустил внутрь Дина, подчеркнуто нежно (внимайте, враги!) сжал тонкие пальчики лордессы в своих, на затянувшееся мгновение поднес к губам. Девушка зарозовела от такого внимания и учащенно задышала.
В палатке бог тут же оставил нарочито-чувственную манеру и деловито кивнул киалонцам, приглашая к столу. Тушеные овощи, баранина, перепелки – пища была той же самой, что у солдат, разве что подавалась на дорогой посуде – нет, не фарфор и хрусталь, а небьющееся и убивающее микробов серебро. Единственным исключением был чайный набор из тонкого белого фарфора с росписью. В этой роскоши – пить любимый горький чай из подобающей посуды – принц отказать себе не мог.
– На палатке защита, мы побеседуем без помех, – обронил Нрэн, пока киалонцы усаживались, бросая любопытные взгляды по сторонам. Далеко не каждый мог похвастаться, что ему доводилось бывать в походной палатке Бога Войны. Дин взирал так жадно, будто фотографировал каждую мелочь. Лиесса рассматривала коричнево-зеленый ковер на полу, полки темного дерева с аккуратными свитками карт и пачками документов, коллекцию мечей на стене, гобелен с заросшим лесным озером и другие детали интерьера с задумчивой полуулыбкой.
– Откуда взялись эти птицы, что следят за нами? – выпалил вопрос юноша, не дотрагиваясь до еды.
– Когда мы переходили в Зилон, на отряд были наброшены следящие чары. Я не стал их рвать, чтобы иметь возможность отследить творца, – объяснил Нрэн, принимаясь нарезать баранину небольшими кусочками. – В любом случае, враг способен был засечь открытие портала у Храма Забытых Хранителей и тогда, весьма вероятно, нам пришлось бы иметь дело не с типовыми чарами слежения, захватившими сознание птиц, как наиболее подходящих объектов, а с целой группой искусных шпионов, отправленных специально.
– Вы все просчитали! – восхитилась Ли гениальным стратегическим талантом воителя. – И что будет дальше?
– В оптимальном варианте слежка продолжится, и мы сможем установить, кто стоит за ней, а значит и за нападением на Храм, не нарушая напрямую указаний Источника. Хуже, если наблюдение снимут, решив, что оно не имеет смысла. Наименее вероятно на данный момент, что враг нападет, спровоцированный неизвестными факторами, – разложил ситуацию бог с той же педантичностью, как мясо на тарелке в гармонии с горкой тушеных овощей, – последняя версия при всех недостатках, не лишена некоторых преимуществ. Мы смогли бы увидеть потенциального врага в лицо.
– А как вы полагаете, принц, зачем вообще кто-то напал на храм в глухомани и уничтожил Хранителей? – поинтересовалась девушка, поддерживая пусть не слишком подобающую для застолья, но волнующую всех присутствующих тему.
– Ешьте, – велел Нрэн обоим киалонцам, затаившим дыхание в ожидании очередной порции откровений, но все-таки ответил: – Они пришли, чтобы забрать нечто, хранящееся под алтарем, и сделали это. Хранителей уничтожили, потому что они были помехой.
– Или пробились к алтарю, получили то, за чем пришли, и уничтожили всех, чтобы никто не узнал о случившемся? – предложил несколько иной вариант развития событий юноша и с готовностью сунул в рот самый неаппетитный вареный кругляш сиреневого цвета с багровыми прожилками. Судя по мерзкому виду, овощ был чрезвычайно питательным и полезным. Ответы на вопросы были лучшей приправой к самой омерзительной пище, хорошо еще за ужином не подали утренней каши-размазни. Наверное, секрет ее приготовления остался у повара Граммена. Во всяком случае Элия и герцог всей душой надеялись на чудо!
– Нет, – качнул головой Бог Войны, – если они желали сохранить рейд в тайне, оставили бы засаду на любых визитеров. Но, допускаю, Хранителей уничтожили, потому что, по мнению нападавших, помешать могли лишь они. Строить более точные предположения сложно, мало данных. Спросить и допросить пока некого.
– Интересно, какую же реликвию забрали из Храма? – задался почти риторическим в силу вышеозвученных причин вопросом Дин, доблестно сражаясь с ярко-красными миниатюрными вареными морковками.
– Чем бы оно ни было, если ради него устроили такую бойню, истребив почти неуязвимые создания, кому-то очень недоброму оно чрезвычайно понадобилось, – в тревоге промолвила Лиесса и сделала закономерный вывод, – а значит, понадобилось не для благих целей. Воистину, слухи о том, что темные собираются с силами могут быть оправданы.
Нрэн молча кивнул. Может, и хотел успокоить девушку, однако ее слова слишком походили на правду, чтобы мужчина мог позволить себе лживо утешительные речи, да и не умел он утешать. Куда успешнее Бог Войны привык решать проблемы с помощью меча. Вот паренек киалонец тот потянулся к сестре, ободряюще сжал ее руку, подмигнул. Принц на такое был не способен, поэтому выдвинул рациональное предложение:
– Выпей чаю, он хорошо успокаивает.
– А меда нет? – Лиесса с тайной надеждой обвела взглядом стол.
– Меда нет, – бог искренне пожалел, что не захватил с собой этот омерзительно сладкий продукт.
– Тогда я лучше выпью вина, – решила лордесса, пригубила бокал со столовым красным и занялась перепелкой.
За все время ужина разговор о делах больше не заходил, ибо и лоулендскому принцу и киалонцам было ясно, пока Скалистый Источник Безумия не известит путешественников о дальнейшем маршруте, планировать ничего нельзя. Единственное о чем обмолвился коротко Нрэн, что спектакль на тему романтического увлечения прелестной киалонкой следует продолжать, тем паче, что зрители и не думали расходиться, вернее, разлетаться.
Поэтому первым палатку командира покинул герцог, съевший нынче за ужином больше отвратительных вареных овощей, чем за последний десяток лет минимум. Только мамочке удавалось прежде запихнуть в любимого сыночка столько гадости да и то лишь в пору раннего детства, позже Элегор в совершенстве овладел искусством выплевывания невкусной еды на максимальное расстояние с широким радиусом поражения и отстоял этим методом свои вкусовые пристрастия.
Лиесса, разумеется, задержалась наедине с 'трепетным поклонником'. Назвать таковым Нрэна, не опустив кавычек, было невозможно, не погрешив против истины. Скрытный, неразговорчивый, замкнутый – сколько угодно, даже чувственный, страстный и темпераментный, но не трепетный. Бог Войны был великолепен в постели, а вот ухаживать и выказывать чувства, какими бы глубокими они ни являлись, способен не был. Конечно, молоденькая девчушка из миров не могла сравниться с великолепной Богиней Любви, принцессой Лоуленда, в ее присутствии Нрэн не испытывал и тысячной доли стеснения, какое охватывало его в обществе неверной возлюбленной, однако, красноречия это принцу никак не добавляло. Да еще проклятый голод плоти, играючи разбуженный Элией. Голод, заставлявший его жадно исподтишка следить за грациозными движениями киалонки, дыханием, вздымающим грудь под тонкой блузой с высоким глухим воротом, застегнутой на дюжину маленьких пуговок, тонкими запястьями, показывающимися время от времени из кружева манжет, колыханием длинной юбки, обрисовывающей линию бедра... Бой мог бы принести краткое облегчение, но сражений не предвиделось. Хорошо еще, за ужином ни лордесса, ни ее брат даже не догадывались, какие мысли бродят в голове Меча Лоуленда. Позор! Он едва мог держать себя в руках и почти предвкушал возможность снова сжать девушку в объятиях, разыгрывая шпионов. А та, наивная, улыбалась и говорила, восторженно сияя синими глазами:
– Спасибо за ужин, ваше высочество.
– Я должен был пригласить вас, – педантично напомнил принц.
– Да, конечно, наш спектакль, – деловито согласилась Лиесса и весело, похоже, этот розыгрыш забавлял юную колдунью, прибавила: – Как хорошо, что вы напомнили!
Красавица принялась ожесточенно покусывать губки, мгновенно набухшие пунцовой розой, пощипывать зарозовевшие щеки и чуть-чуть растрепывать волосы. Потом девушка расстегнула четыре пуговички на воротнике-стойке, открывая ямочку между ключицами, и Нрэн отвел глаза. Длиннополый камзол без рукавов, наброшенный сверху на рубашку, скрыл его реакцию на маскарад, только вот с личными соображениями о том, что лучше бы Лиесса передоверила навести такой беспорядок в своем облике натуральными средствами с помощью собственных рук и губ мужчина ничего поделать не смог.
– Годится? – не найдя зеркала в помещении, лордесса спросила мнение бога.
– Еще кое-что, – уступив искушению, Нрэн протянул руку и расстегнул две пуговицы на блузке, а третью оставил в петельке лишь наполовину. Кожа девушки на ощупь оказалась именно такой, как он думал: теплым, нежнейшим шелком, наверное, от поцелуев на ней долго краснели бы следы, а значит.... Уже почти не думая, лишь дав себе команду остановиться после первых трех, принц притянул лордессу к себе и прошелся долгими поцелуями от ее шеи и ниже, впрочем, не настолько низко, насколько хотел. Перед внутренним взором бога еще мелькали весьма красочные видения о разорванной блузке и тончайшей нижней рубашке, о маленьких розовых сосках на упругих грудях, накрытых жадным ртом, о сметенной со стола вместе со скатертью посуде и роскошном блюде всему на замену, когда Нрэн, отстранившись, сухо пояснил:
– Теперь достоверно. Таких следов самой не сделать.
– Понятно, – поблагодарила девушка, положив руку на грудь, ее дыхание сбилось. Наверное, он слишком сильно стиснул ее в объятиях. Лордесса отступила к выходу из палатки, за пологом которой стояли на страже бдительный караул и сидело несколько посыльных, не утративших иллюзий по поводу стоицизма своего командира лишь в силу заклятья, не пропускавшего из помещения наружу звуки. У самой двери Лиесса подняла глаза на Нрэна и промолвила чуть громче, почти благоговейно: – Теперь знаю, кто привнес красоту в стены Граммена! Прикосновение мастера чувствуется даже в простом походном убранстве! Смертным остается лишь восхищаться: чувством красоты и соразмерности, свойственным богам в большом и малом! Вы удивительны, принц, не только величайший воин миров, но и тонкий художник в душе, как должно быть счастлива та, которой вы подарили свою любовь!
Лиесса выскользнула из палатки, а Нрэн с горьким сарказмом повторил слова девушки:
– Счастлива....
Да, конечно, Элия бывала счастлива. Только его любовь никакого отношения к сему состоянию не имела. Что мог подарить великолепной богине грубый солдафон, которого лишь неопытная девчонка сочтет тонким художником и великолепным любовником? Что бы он ни бросил к ногам богини: сокровища, миры, головы поверженных врагов, свою жизнь, сердце, душу, – все в пустую. Лишь таинственная, исполненная снисхождения полуулыбка, или, что гораздо хуже, недовольный изгиб бровей.
