Текст книги "Тонкая наладка системы (СИ)"

Автор книги: Юлия Федина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава пятнадцатая

Имперский посол Лея Скайуокер: «Великая шахматная игра (в поддавки)»

Заходить в зал переговоров вдруг стало нестерпимо страшно.

«Ты же у меня посол. И яхта у тебя посольская» – хмыкнул в мозгу голос милорда Вейдера.

Бояться сразу расхотелось. А потом стало вовсе не до того.

От того, как ее появление в качестве имперского посла, восприняли бывшие соратники, у Леи осталось странное чувство. Особенно теперь, когда она может довольно точно определять настроение собеседника. Нет, не мысли, но в истинных чувствах она не ошибалась.

В большом зале заседаний народу набилось до отказа. Все обставлено словно для театрального представления, а не переговоров: сцена, на ней стол для делегаций, и полный зрительный зал разномастного народа. Символ открытости и демократии?

Первая реакция на вошедшую в сопровождении двух флотских офицеров девушку в строгом полувоенном костюме – оторопь. Появись в штабе Альянса сам Палпатин, удивления было б меньше. Но почти сразу в этом едином потоке чувств начали проявляться отдельные струйки. Страх, недоверие, ненависть, непонимание, сочувствие, интерес. Что-то отзывалось в душе неловкостью, что-то – встречной ненавистью, что-то – благодарностью.

«Эмоции в кулак!» – зашелестел в мозгу голос Палпатина: – «Сейчас тебе нужно просто переиграть их всех. И тех, кто ненавидит предателя, и тех, кто жалеет сломавшуюся девочку, и тех, кто уже прикидывает выгоду, которую можно извлечь из прежней дружбы с тобой. Сперва победи, а то убеждать, рвать или восстанавливать отношения станет просто не с кем».

«Постараюсь, повелитель» – мысленно отозвалась Лея.

Правда, она совсем не уверена, услышал ли ее император, ибо ее вдруг словно уютным теплым одеялом накрыло. Защитное поле отца. Теперь между ней и в целом враждебным залом есть силовое препятствие. А еще она заметила стоящего совсем рядом Бобу Фетта. Двух флотских телохранителей папаше показалось мало, третьего подослал? Может, и сам еще вчера высадившийся на Явине Вейдер где-то в зале. Поискала глазами. Не нашла. Тогда безмолвно обратилась в пустоту.

«Спасибо за заботу, милорд».

«Ты осторожней там, чуть что – сразу беги».

И вновь голос императора.

«Вейдер, параноик, ослабь защиту, Лея ж меня едва слышит».

«Ага, щаз! Ты куда ребенка послал, старый пень?!»

«Не забывайся, мой мальчик! Ты как с владыкой разговариваешь?!»

«Я сейчас с тестем разговариваю, а не с императором».

Дослушать дискуссию ситхов о том, что лапочке-деточке сейчас нужнее: надежная физическая защита отца или умные советы деда, помешал тот, встречи с кем девушка страшилась больше всего – Бейл Органа.

После обмена формальными приветствиями с главой Альянса Лея отдельно склонила голову перед тем, кого девятнадцать лет считала отцом. Вице-король лишь горделиво вскинул голову.

– Не скажу, что рад вас видеть, госпожа Скайуокер. Иногда достойную смерть того, кого любил, перенести легче, чем позорную жизнь. Не смейте называть меня отцом. И более нам не о чем разговаривать.

Вице-король поднялся и демонстративно вышел из-за стола переговоров, пересев в зрительские ряды.

– Любил или любишь? Я это к тому, что разве детей любят за что-то? И если по-настоящему любят, а не используют, то разве не борются до конца за то, чтобы вернуть на правильный путь, свернувшего не туда?

Бейл не сразу, но все же ответил.

– Будто я не боролся. Думаешь, легко мне было видеть, как ты растешь и все больше и больше становишься похожей на него?

– На папу или на дедушку? – безжалостно уточнила Лея, которой вдруг стало нестерпимо больно от того, что Бейл говорит не о ней, а о себе.

– На Дарта Вейдера, – так и не сумел назвать лорда отцом своей приемной дочери Органа.

Зал ахнул. Спросить вслух, кто дедушка, не решились, но какое-то время думали только об этом. Почувствовавший настроение соратников Органа на миг растерялся. Все-таки бывший республиканский политик, много работавший с джедаями, свои чувства прятать умел. А тут открылся. На миг стали видны мучительные поиски ответа на вопрос, что он сделал не так, чего не додал, где не проявил твердости. Ответов пока не находилось. Не факт, что найдутся потом: соблазн свалить все на дурную наследственность слишком велик. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Лея почувствовала тяжесть и облегчение одновременно.

Наверное, испытывай сейчас Бейл Органа только злобу и раздражение, ей стало бы проще – политический оппонент, ничего личного. Теперь она видит человека, который ее, наверное, любил. Всегда помнил о том, что их разделяет, легко отказался от того, что объединяет, полагал, что то, что выгодно ему, априори благо и для нее, но считал именно это любовью и был в этом убеждении искренен. А еще он сейчас трясется за собственную шкуру, и почти так же сильно – за сохранение авторитета в властных кругах. И остается слишком нечужим для нее человеком. Лее надо учиться выстраивать отношения с ним заново, так чтоб сохранить натянувшуюся, но не разорванную нить, связывавшую их всю ее жизнь. Кто б еще подсказал, как.

Но это все потом. Сейчас к делу.

– Его императорское величество повелитель галактики Шив Палпатин счел происшествие с Дартом Вейдером знаком Силы – сигналом о том, что гражданский конфликт имеет не только военное решение. Поэтому, помимо организации поисков милорда командующего, мне поручены переговоры о продлении перемирия.

– В смысле – безоговорочной капитуляции? – горько усмехнулась Мотма.

Впрочем, ее эмоции – скорее игра на публику. Свои требования она уже сформулировала и теперь просто ждет удачного момента их подачи народу. Что ж, поиграем.

– Я все-таки предпочла бы начать с организации поисков лорда Вейдера.

Суть императорских предложений сводилась к тому, что на территории Альянса поисками занимаются сами повстанцы, и только обнаружив что-либо, похожее на совершивший вынужденную посадку корабль, вызывают очень ограниченные имперские силы для эвакуации. Руководство Альянса очень старалось, но найти в этом плане злой умысел не смогло. Поэтому ему только и осталось, что получить координаты районов поиска и частоты для связи.

– Империя и я лично заранее благодарны за готовность оказать помощь. Уверена, поиски завершатся благополучно. Я это чувствую. Теперь об Альянсе…

– Мы не сложим оружия перед тираном.

– Но вы можете сменить бластер на парламентский микрофон.

– Диктатор предлагает нам место в Сенате?

– Палпатин, конечно, диктатор, но предложить кому-либо место в Сенате не может даже он. Туда принято избираться. Или Альянс предлагает альтернативный способ формирования Сената?

– Любой, даже самый демократический, способ формирования Сената или другой государственной структуры в условиях имперской тирании – всего лишь формальность.

– А демократия – это, вообще-то, и есть формальность: способ организации власти через выборы так, чтоб эта власть выражала интересы большинства. Форма, обеспечивающая резонанс народа и власти. При чем тут империя?

– Империя концептуально противоречит ценностям демократии, – печально улыбнулась госпожа Мотма, дискуссия казалась ей бессмысленной, но упускать возможность еще раз продекларировать свои взгляды нельзя.

– Какие именно ценности вы считаете истинно демократическими?

– Свободы и равенства, – с интонацией усталой учительницы начальных классов отозвалась Мон, уже готовая через пару фраз толкнуть программную речь.

– Представим действительно свободные и равные выборы на Куате. Кто на них победит?

– Достойный.

– То есть кто-то из совета директоров концерна. Они купят избирателей. Завуалированно, как хозяева высокоразвитого Куата, или конкретно, как Джабба-хатт на Татуине, деньгами или обещаниями, но просто купят. Механизм работает, ценности присутствуют, а вот смысл где? – наивно хлопнула ресницами Лея, наблюдая за тем, как ее оппонентка шагает на бережно подложенные грабли.

– Вот именно! В демократии важен ее дух. Тогда носители этого духа смогут помочь жителям самых разных миров сделать правильный выбор.

– Короче, умные дяденьки с Корусканта повсюду навяжут своих. А просто назначить губернатора не честнее, или хотя бы не дешевле?

– Народ должен выразить свою волю.

– Кому должен? – все больше напоминала голодную пиявку Лея. – Власть имущим, нуждающимся в фиговом листе бюллетеня, чтоб прикрыть свой срам? Я согласилась бы с вами, госпожа Мотма, если бы у галактики действительно были единые ценности. Но она слишком разная, и ценностей большинства в ней просто нет. Значит, ценности одних народов мы объявим демократическими, а их самих цивилизованными, а ценностями и жизнями других можно пренебречь. Я готова понять стремление к демократии как к наиболее эффективной форме. Но подмена формы ценностями – есть смерть самой идеи народовластия.

– Предлагаете подменить свободу для тех, кто ее достоин, на всеобщую кабалу?

– Перед императором, действительно, все равны. Но я не об этом. О том, что галактика разная, и в ней нет одинаково правильных для всех решений. Имперские моффы в массе своей тоже далеко не идеальны. Но жесткая вертикаль, основанная на праве, а не ценностях, точнее, объявившая главной ценностью государство и право – это то, с чем уже можно работать. Остальное – тупик. Такой же, как и противостояние Империи и Альянса. Надо искать выход.

Где-то далеко, на грани слышимости ей зааплодировал император и тревожно заворчал отец. Мон Мотма же сухо кивнула, поджав губы.

– Да, миледи. Выход из войны всегда лучше искать за столом переговоров. Но не все умеют так быстро, как вы, менять свои убеждения. Тем, кто не готов поступаться принципами, нужны гарантии.

Лея почувствовала, как вспыхнули щеки. И тут же укрывающий ее щит сжался, словно смирительная рубашка. «Тихо, доча. Спокойно. Я эту стерву потом сам придушу». Гнев и обида, и правда, исчезли. А в голове зашуршал совет деда: «Не зацикливайся. Отвлекись на зал. Там могут быть интересные реакции». Лея чуть заметно благодарно кивнула обоим. Вслух же свой жест прокомментировала иначе.

– Обращение «миледи» лестно, но пока незаслуженно. Называйте меня «Госпожа посол». Какого рода гарантий вы хотите?

Мотма начала излагать свои требования. Все ожидаемо: признать несколько обитаемых миров законной территорией Альянса, не входящей в Империю. Для начала же, увести имперские силы из-под Явина с тем, чтобы повстанцы смогли беспрепятственно перебраться в отколовшиеся миры.

Лея с куда большим интересом наблюдала за реакцией соратников. Народ попроще, вроде Веджа Антиллеса, просто растерян. Они не знают, во благо или на беду происходящее, и просто надеются. Хотя, как раз Веджу делать это труднее: веры в мудрость начальства у него резко поубавилось. Другие, как Бейл Органа, уже на низком старте – готовы вступить в торг. Третьи, среди них генерал Мадин и остальные высокопоставленные военные, скорее встревожены. В том, что лично к ним империя проявит терпимость и снисхождение, они совсем не уверены. И склонны подозревать политическое руководство Альянса в готовности использовать их головы как предмет торга.

– Но вы понимаете, что даже если император примет вашу идею, на ее реализацию уйдет время. Вы же не примете власть над планетами без референдума о согласии их жителей войти в состав вашей республики.

– Именно потому что тирания, даже согласившись, будет тянуть время, мы требуем гарантий безопасности. Прежде всего, безопасности Альянса в целом: как системы, как идеи, способной противостоять диктатуре.

– А она способна? – не удержалась от колкости госпожа посол.

Обстановку в зале чуть разрядить следует. А то Крикс Мадин совсем запаниковал. Решил, что ради безопасности Альянса в целом, Мотма готова пожертвовать безопасностью его отдельных членов. Ему, бывшему высокопоставленному офицеру имперской разведки, встречаться с коллегами совсем не с руки. Того гляди, с перепугу стрелять начнет по предателям дела борьбы с диктатурой, не дослушав начальницу. Та же, судя по принятой горделивой позе, бодро двигалась по приготовленному для нее Палпатином коридору.

– Да. Пока в мире существует «Звезда смерти», ничто не способно противостоять ее обладателю. Поэтому мы требуем немедленно уничтожить это чудовищное оружие. Здесь и сейчас. Только так император может доказать свое действительное стремление к миру.

Зал на секунду замер. Потом молодые и романтичные взвыли от восторга. Их неистовая Мон сумела поставить имповского посла на место. Той и ответить нечего. А потом они пойдут на «Звезду смерти» и уничтожат ее. Плевать на мнение старого хрыча Палпатина.

Органа и политики постарше скорее раздосадованы, но вслух не высказываются. Внешняя демонстрация единства – прежде всего. Даже не для посла. Для своего же восторженного молодняка. Все, что они думают про безрассудные требования Мон, соратники ей в приватной беседе выскажут. Мало не покажется. А сейчас просто чуточку намекнуть глазастой ученице ситха на наличие у здравомыслящей части руководства Альянса иного мнения.

Мадин демонстрировал поддержку невыполнимого ультиматума не так ярко, как молодежь, но вполне однозначно. Он понимал, что это чревато штурмом Явина, в котором им не выстоять. Но погибнуть вместе со всеми ему казалось легче, чем нести индивидуальную ответственность за предательство.

– Хорошо. Я доведу вашу точку зрения до его величества.

Оценив расклад сил, Лея направилась к выходу.

Лее казалось, что изобразить растерянность, пусть и притворную, ей будет сложно. С недостатком самолюбия у нее проблем никогда не было. Скорее наоборот. Но на деле же ей вдруг сделалось смешно и немножко горько.

Смешно от того, как легко оказалось подвести опытную Мотму к нужному результату. Притом, что та выглядит и чувствует себя победительницей. Но это неудивительно. Роль Леи в этом спектакле чисто актерская, сценарий писал Палпатин, эмоциональную сферу контролировал Вейдер. Нет, затаившийся где-то в зоне видимости ситх не внушал Мон желаемые мысли, он просто чуточку снизил ее самокритичность. В общем, результат общий. Но, ситх ее побери, манипулировать людьми Лее понравилось!

Горько же от того, что продажность неистовой правозащитницы Мон оказалась столь неприкрыто очевидной. Деньги за уничтожение «Звезды смерти» от банкиров уже получены, и чтобы их не возвращать, можно поставить на кон жизни тысяч соратников. Трусоватое соглашательство Бейла в данной ситуации смотрится менее гадко. Да и вообще, новый взрослый взгляд на тех, кто недавно был кумиром, здорово обескуражил.

«Не будь столь строгой к людским слабостям, ученица. В конце концов, если их не будет, людьми станет гораздо сложнее управлять. А что до Мон, половину денег у нее Таркин уже выманил. Возвращать нечего. Разве что из собственного кармана. Хе-хе-хе. Ладно, шагай на узел связи общаться официально».

Дежурный связист повстанцев, один на три пульта, лежал, уронив голову на стол. На соседнем кресле восседал Дарт Вейдер.

– Что с ним? – Лея опасливо заняла место в кресле между отцом и бесчувственным телом.

– Спит.

– Вечным сном?

– Зачем так радикально? Закончится смена, проснется и уйдет. Усыплю следующего.

– Отчего это, друг мой, ты здесь, а не внимаешь мудрости древних? – хихикнул появившийся на экране Палпатин.

– Я уже внял, теперь очередь Кеноби.

– Как вы и предполагали, повелитель, лидеры Альянса потребовали «Звезду» как залог безопасности, – склонила голову Лея. Стать частью могучей силы, проводником воли, того, кто имеет эту самую волю, чтобы отвечать за все, оказалось неожиданно волнительно.

– Это солидарное требование лидеров Альянса?

– Не совсем. Мон Мотма не верит ни единому вашему слову, но уничтожением «Звезды» она надеется оправдать неминуемый разгром базы на Явине, заручиться покровительством банкиров, отсидеться под их защитой и вновь начать борьбу. Крикс Мадин просто не видит места для себя в мире без противостояния, поэтому готов поддержать любую военную авантюру. Бейл Органа предпочел бы договориться миром.

– Чего и следовало ожидать. Хорошо, минут через пять сообщи о моем согласии.

– Не слишком быстро?

– В самый раз. Пусть те, кто повменяемей, сравнят скорость принятия решений. Пока господа-демократы погалдят, да проорутся, мы закончим эвакуацию. Заявление о готовности императора пожертвовать даже очень дорогим «железом» ради жизни подданных под прямую трансляцию делай.

Глава шестнадцатая

Директор Орсон Кренник: «Я – крепость»

– Внимание! Боевая тревога! Полная эвакуация станции. Повторяю, полная эвакуация станции в течение пятнадцати минут.

Механический голос кибер-диспетчера повторял тревожный текст по всем уровням боевой станции. На пульте центрального поста один за одним загорались сигналы о консервации отсеков. Кренник чуть нервно барабанил по краю панели управления. Пока все идет по графику. Пожалуй, так и в установленный его величеством норматив – эвакуация миллионного персонала на корабли «Эскадры смерти» в течение получаса, уложиться получится.

– Господа, вы можете покинуть ваши рабочие места, – обратился к офицерам дежурной смены Кренник и, поймав их неуверенные взгляды, добавил с нажимом. – Я настоятельно прошу вас, коллеги, сделать это немедленно.

Офицеры нехотя поднялись и, не глядя на начальника станции, потянулись к выходу. Правда, их место почти сразу попытались занять другие: дюжина старших специалистов замерла в дверях отсека.

– Прошу прощения, господин директор, мы хотели бы остаться на борту… – начал главный энергетик.

– Это бессмысленно. Я не могу позволить вам этого, – покачал головой Орсон.

– Но сами вы покидать станцию не намерены, – попытался возразить инженер.

Ему ответила вдруг появившаяся голограмма императора Палпатина.

– С каких это пор мои приказы стали обсуждаться? Что ж, коли так, я ПРОШУ вас немедленно закончить эвакуацию. Всему персоналу станции немедленно покинуть объект.

Голос Палпатина транслировался по отсекам. Это и есть приказ Силы – способность одаренных полностью подавлять волю другого? Во всяком случае, группа инженеров покинула центральный пост быстро, молча и с остекленевшими глазами. Орсон вцепился в подлокотники кресла так, что онемели пальцы. Вскочить с места и рвануть следом за другими хотелось безумно. Не подчиниться воле повелителя просто невозможно.

– Нет-нет, Кренник, вам свободу выбора я оставляю. Заслужили, – махнул рукой на директора Палпатин. – Перед тем, как этот выбор сделать, можете задать мне несколько вопросов.

Но Орсон сумел только некое подобие благодарности из себя выдавить. Уж очень неожиданной оказалась эта аудиенция.

– Вы хотите спросить о том, почему я пошел на поводу у вздорной бабы и готов из-за ее капризов выбросить банте под хвост несколько триллионов вообще-то народных денег, столько же человеко-часов квалифицированного, творческого труда, смысл исковерканной жизни вашего друга – Галена Эрсо?

– Да, мой император, – наконец выдохнул Кренник.

– Обещать вам построить новую, больше прежней бессмысленно?

– Я полжизни строил эту.

– А с чего вы взяли, что я хочу непременно ее разрушить? По-моему, величайшее творение человеческой мысли даже в режиме автоматического функционирования окажется не по зубам рукозадым недоучкам. Вы так не думаете, директор?

– Да, но…

– С момента окончания эвакуации начнется отсчет суток, в течение которых повстанцы вольны атаковать станцию, не встречая противодействия флота. Ровно через двадцать четыре стандартных часа мы вправе забрать все, что от нее останется. Я попросил бы вас, друг мой, активировать системы пассивной защиты, после того, как последний челнок покинет борт. Правда, до момента атаки пройдет еще часов пять. Быстрее демократы не договорятся. Времени более чем достаточно, чтобы покинуть станцию и вам. Я пришлю за вами пилота, способного найти брешь в щите.

– Благодарю, мой император. Но я предпочел бы остаться.

– Воля ваша. Но напоминаю, никакого активного сопротивления.

– В одиночку невозможно координировать огонь зенитных батарей. Только дефлекторные щиты. Если атаки будут слишком интенсивными, к концу суток вероятен перегрев щитовых генераторов. Возможно, потребуется перебрасывать энергию на уязвимые места вручную.

– Повстанцы надеются на перегрев реактора.

– При отключении практически всех других систем? Это они зря.

– Тем не менее, они на это рассчитывают. Сперва помитингуют часов пять. Потом часов пятнадцать будут тупо долбить по щиту, в надежде перегреть реактор. Потом, когда автоматически откроются вентиляционные шахты, влепить туда торпедой, вызывав взрыв реактора.

– Простите, повелитель, какие шахты? – опешил руководитель проекта.

– Вентиляционные. Лорд Вейдер добавил бы «б…» Но мы с вами, друг мой, – люди воспитанные, поэтому поясню. Альянс уверен, что на обоих полюсах и по экватору планетоида существуют сквозные шахты пятьдесят метров в диаметре, сходящиеся около реакторного ядра. А в случае аварийного перегрева над этими шахтами снимается дефлекторный щит.

– З-зачем? – высшее техническое образование Кренника не позволяло проникнуться глубиной повстанческой мысли.

– Для сквозняка, – промолвил, словно гвоздь вбил, Палпатин.

– Какого сквозняка? Там же вакуум. И абсолютный ноль. Они нас за идиотов держат?

– Они держат Эрсо за гениального диверсанта, внесшего в проект столь «удачную» деталь так, что ее никто не заметил.

– Бесполезную и плохо защищенную шахту Эрсо действительно создал, но она одна, гораздо меньше и в другом месте. И сама идея взорвать реактор на таком расстоянии от Явина… Это ж бред. Ионизирующей волной атмосферу с планеты просто снесет.

– Хм, это интересно. Сделайте, пожалуйста, расчеты катастрофических для планеты последствий взрыва, друг мой. А для прикрытия реальной шахты я пришлю человека. Об этом не беспокойтесь.

– Но попасть в узкую шахту торпедой практически невозможно.

– Под обстрелом зенитных батарей и атаками истребителей прикрытия, наверное, да. Хотя я знаю двух пилотов, способных это сделать. Оба – мои. Но не факт, что у Альянса не найдется третьего. Так что поберечься следует. И последнее, друг мой, меня очень разгневает ваше неподчинение моему приказу покинуть станцию. Но вам не следует об этом беспокоиться.

– Благодарю за оказанное доверие, повелитель.

– Я был уверен в том, что вы правильно меня поняли, друг мой. Хороший инженер и боевая станция мне еще пригодятся.

Изображение Палпатина исчезло. Орсон Кренник обессиленно упал в кресло, только сейчас поняв, сколько сил у него отнял разговор с императором. Закрыть глаза и ни о чем не думать хотя бы минуту.

Сирена смолкла. Эвакуация завершилась. Пошел отсчет двадцати четырех часов осады крепости. Его крепости. Его детища. Его судьбы. Момент истины двадцати лет его жизни. И пусть его величество видит в ней пока только оружие, а в нем – только инженера… Неважно. Пока неважно.

Директор наконец открыл глаза. Щит над законсервированной крепостью включился автоматически. Кренник, напротив, снизил его мощность до трети от стандартной. Нечего лишнюю нагрузку на генератор раньше времени наваливать. Он выведет систему на нужную мощность вручную, когда атакующие на радарах появятся.

Тихо. Вода не капает, мухи не жужжат, двери не скрипят. Хотя оставленная людьми станция живет своей жизнью. Тихо гудят кулеры. Мелькают на экране радара маркеры. Пока это только покидающие район корабли «Эскадры смерти». Индикаторы зарядки эмиттеров замерли около ста процентов. Кренник уже несколько минут неподвижен, отчего в отсеке отключился даже аварийный свет. Теперь видны только индикаторы на пульте.

Дискомфорта от понимания того, что он один в железном шаре диаметром в полторы сотни километров, у директора не было. Он знает и чувствует станцию, наверное, также, как одаренные чувствуют мир через Силу. Просто он и станция – части единого целого. Но сидеть в темноте нецелесообразно. Пока есть время, надо подготовиться к встрече. Повелитель хочет эпичную битву лба со стеной? Будет ему эпос. Да и себе бутербродов на сутки вперед нарезать следует. Орсон пошевелился. Тусклый свет дежурных ламп превратил тьму в полумрак. Можно включить стандартное освещение, но тогда его одиночество в зале, рассчитанном на работу полусотни специалистов, станет слишком очевидным. А так тени сглаживают размер, сжимают пространства до пятна света над пультом.

Индикатор движения зафиксировал некое шевеление в одном из коридоров жилой зоны. Болтали, будто коммунальщики кошку к себе в отсек притащили. Неужели, забыли впопыхах? Нет, кошка едва ли умеет пользоваться лифтом, даже если это кошак сантехников «Звезды смерти». Посмотрим, на кого еще абсолютный приказ Палпатина не подействовал. Благо, идущий шел на главный пост.

Ждать пришлось довольно долго. Гость не торопился. Наконец в дверях отсека возникла Джинн Эрсо.

– Ты? Но как?

– Император приказал убираться персоналу станции, а я в их число не вхожу, – пожала плечами девушка.

– Зачем ты осталась?

– Не знаю. В начале просто не захотела драпать со всеми. А потом случайно подслушала по внутренней связи ваш разговор с императором и подумала, что смогу повлиять на ситуацию в правильную сторону.

– Осталось только определиться с правильной стороной.

В груди Кренника неприятно похолодело. В опущенной руке девчонки зажат бластер. Директор же личным оружием не озаботился. Вот из-за таких мелочей рушатся, казалось бы, безупречные планы. Император все просчитал. Но на Скарифе спецназовец невесть зачем подобрал раненую террористку. Потом Вейдер на Татуине почему-то не захотел возвращать ее в камеру. А он сам отчего-то согласился взять дурынду на поруки. В результате грозная боевая станция может не просто бесславно исчезнуть, а оказаться в руках повстанцев.

– Да не тряситесь вы. Не буду я в вас стрелять. По коридору идти просто страшно было, – с чувством некоторого превосходства буркнула Джинн.

– Почему? – не стал спорить понявший, что не справился с лицом, Кренник.

– Жалко.

– Кого?

– Не вас – станцию. Не знаю, как лучше сказать. Ее отец строил. А ее тупо, за бабло взорвать хотят.

Джинн, засунув бластер за пояс, плюхнулась на соседнее кресло и потянулась за бутербродом.

– Что же ты собираешься делать? – Кренник чувствовал, как пропитавшийся холодным потом китель противно прилипает к спине.

– Не знаю. Сперва и правда хотела вас того… потом выйти на связь с Явином и позвать наших. Только, пока они три дня орать да спорить друг с другом станут, флот вернется и не отдаст. Потом подумала, что если Альянсу мешок денег за станцию отвалили, то они меня «не услышат» или не поверят и все равно взорвут. А еще потом поняла, что хорошо, если взорвут или не успеют, а если захватят, то они ж на ней к Корусканту полетят или еще куда. Тоже убивать, только во имя свободы и всего такого. А это бы отцу понравилось еще меньше.

– Так чего же ты решила?

– Ничего. Посижу, посмотрю. Там видно будет.

– Стрелять надумаешь, предупреди, что ли, – буркнул вконец растерявшийся Кренник.

– Ага, договорились. А каф есть?

– Вон термос.

В отсеке повисла гнетущая тишина. Кренник отвернулся к пульту и принялся внимательно изучать девственно чистый экран локатора. Просто чтобы не видеть притихшую мартышку с гранатой. Оставаться спокойным и сосредоточенным, находясь фактически под прицелом оказалось крайне сложно. Чувствовать свою полную беспомощность перед соплячкой – унизительно.

Из оцепенения вырвал сигнал вызова.

– «Мажор» «Крепости», прошу посадку.

На обзорном мониторе завис ДИ-файтер. Последняя модель, но без эмблем «Черной эскадрильи» на плоскостях. Тот самый парень, способный найти разрыв в силовых щитах, о котором говорил повелитель? Очевидно, он, потому что щит он уже преодолел.

Не преодолел, конечно, это невозможно, но неким образом почувствовал щель между щитами. Дело в том, что дефлекторная защита – штука весьма энергоемкая. Поэтому на всех мало-мальски крупных объектах имеется несколько дефлекторных генераторов, каждый из которых образует свой щит. Их работа максимально синхронизирована, но обязательно найдется место, где два щита не вплотную примыкают друг к другу. Только эти щели невидно – ни визуально, ни приборами.

– Посадку разрешаю. Пятнадцатая палуба.

– Принято.

Внутри станции пилот ориентировался на удивление легко. Судя по скорости, с которой он добрался до главного поста.

– Здрасте.

Парень в дорогом спортивном костюме вместо армейского комбинезона чуть застенчиво улыбнулся директору.

– Здравствуйте, молодой человек. С кем имею честь?

Он точно от императора? Что-то наша террористка ему заулыбалась словно родному, а потом свирепую рожу скривила жуть, как наигранно.

– Люк… Эта… Скайуокер, – отчего-то смутился парень.

– Вейдереныш он! – торжествующе рявкнула Джинн.

– Ну, да, – покраснел тот.

Кренник кивнул. Слухи о чудесном обретении лордом Вейдером некогда пропавших детей до директора доходили. Занятому ликвидацией обнаруженных дефектов Орсону было не до сплетен, но суть он уловил. Стоящий перед ним парень – одаренный. Значит, невидимый щит он просто видит, или как-то еще чует.

Пилот уселся в кресло поближе к недоеденным девчонкой бутербродам. Правда, запивать съеденное он предпочел не кафом. В одном из шкафчиков обнаружился чей-то запас газированной воды. Появление баночек с яркой этикеткой вызвало радостный вопль прохлопавшей эту находку Джинн.

Господи, так радоваться фруктовой воде с пузыриками могут только совсем дети. У Орсона как-то нехорошо защемило сердце. Однако, термос с кафом директор поближе к себе подвинул. При этом старательно думал о бластере за поясом у юной Эрсо. Но то ли маленький Вейдер чужие мысли читать пока не умеет, то ли совсем не придает этому значения.

– Так вы улетать не собираетесь? – не дожевав, уточнил Люк – Тогда я здесь пока посижу?

– Пожалуйста, – пожал плечами Кренник.

– Я к шахте вылечу, когда альянсовские крестокрылы с Явина поднимутся, ладно?

– Вы у меня разрешения спрашиваете? – усмехнулся директор – Вы же выполняете личное распоряжение императора.

– Ну, да. Только здесь-то вы главный.

– Допустим. Каким образом вы собираетесь защищать вентиляционную шахту?

– Займу позицию над ней. Просто закрою ее корпусом своей машины. От случайных выстрелов меня прикроют складки местности. Если кто исхитрится подлететь и выстрелить, то открою огонь. Не по крестокрылу, так по выпущенной торпеде.

– Но вас же просто размажет по обшивке станции в случае взрыва протонной торпеды.

– Зато реактор уцелеет.

– Лорд Вейдер в курсе ваших планов?

– В общем, да. Да не думайте, я ж не самоубивец, по боевой части протонной торпеды стрелять. Я в движок целить буду.

– Целить – да, а попасть сможете?

– Я дома со спидера на лету в норку вамп-песчанки попадал.