Текст книги "Скитания души неприкаянной(СИ)"

Автор книги: Юлия Абрамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Так бы и потонула бесславно, но это пузырьковое безумие закончилось – и я со всей силы рванула вверх. Сначала я просто судорожно дышала, разметавшись по поверхности в виде морской звезды. А потом передо мной во весь рост встал вопрос – "а что дальше?". Темнота, вода кругом и полнейшее непонимание – где берег, да и сколько до него. А я "Челюсти" в детстве смотрела, у меня травма детская. Мне тут же стали мерещиться в толще воды подо мною кровожадные акулы. Ну, я и запаниковала, что плачевным же образом сказалось на моей плавучести. Мои крики, разносившиеся далеко над водой, никоим образом мне не помогали, а вот вредить – за милую душу, ибо воды я нахлебалась изрядно. А уж когда мне под пузо скользнуло что-то обтекаемое, так у меня аж голос от ужаса пропал. Так с вытаращенными глазами и открытым ртом и оцепенела. Спустя непродолжительное время меня отпустило. До моего мятущегося сознания дошло, что есть меня – не едят, а вот на воде – очень даже держат. Осторожно ощупала держащее меня. Окончательные сомнения развеяли узнаваемые звуки свиста и щелчков. Дельфины. Уфф. Настолько большое облегчение, что я аж обвисла на спине этого млекопитающего. Уж они-то меня точно до берега доставят. И от акул защитят – они это умеют. Вместо ушедшей паники возникло извечное любопытство – "а что, собственно, произошло?" Теперь, окруженная дружественными существами и успокоенная имеющейся возможностью в любом случае спастись, я снова обрела силу духа для исследований. Поэтому я отцепилась от надежного плавника и, покачиваясь на волнах, попыталась внутренним зрением понять, что там, подо мной и почему оно там, если должно быть совсем не так. Поначалу получалось не очень – меня качали волны и захлестывала вода. Но это же напомнило мне об общении с Соланой и моем последующем расслаблении тоже посреди воды. Я вспомнила, как я делала тут сферу воздушную, что резко мне облегчило жизнь. Дельфины удивленно щелкали вокруг и тыкались носом в воздушную преграду. Я их погладила за любопытные мокрые носы и, придав сфере непроницаемость, дала ей команду следовать вниз. Потом еще и подсвечивать пришлось, тьма была тьмущая.

Корабль бы в полной неприкосновенности под водой. Вот прямо, как будто, никуда и не погружался. Словно замер. Я заплыла внутрь – так и там – даже люди словно и не захлебнулись, а застыли во времени. Вода вокруг корабля была странная – не скажу, чем, но дельфины остановились за какой-то невидимой чертой – корабль был словно в пузыре – не воздушном, но и водой эту субстанцию назвать было сложно. Заинтересовавшись и окончательно осмелев, решила занырнуть поглубже, попробовать узнать причину столь странного поведения моря. Дельфины уже плюнули на столь странную жертву и уплыли от греха подальше. А на морском дне, которое здесь было удивительно недалеко от поверхности (для моря, естественно и сравнивая с теми местами, которые мне показывала Солана) вроде ничего необычного не было. Немножко ила, чуть продолговатых водорослей, отложения известняка – или чего-то похожего. Крабы враскоряку, заметавшиеся при свете. Ничего необычного. Рельеф дна самый обыкновенный – где-то впадины, где-то возвышенности, каменные глыбы, низинки. Глаз не на что положить. Я замерла, раздумывая. Что бы это могло быть?

Рука – лицо! Я же смотрю не тем и не так! Если что-то где-то странное, смотреть глазами бесполезно. Не в первый же день с таким сталкиваюсь, как маленькая, честное слово. Закрыла глаза и попыталась опять. Другое дело. Под этим дном что-то ... ну, скажем, жило. Оно имело подобие сознания и какое-то отдаленное подобие жизни. Честно говоря, впервые с таким сталкиваюсь. Я даже не знаю – это он или она? Оно вообще, живое или только притворяется. Обычно, сознание имеет ярко выраженный огонек личности, его ни с чем не спутаешь. Сознание разумного существа – как пламя ночью посреди поля – неудержимо тянет и обогревает. А тут – не пламя даже, не костерок – лампочка 40-а ваттная, прикрытая шалью, чтоб не мешало спать. Не светит толком, не греет и нисколечко не манит. Просто присутствует. Как факт. Тем не менее, я попыталась взаимодействовать с этой субстанцией.

Прошлое Альдера, оставленное в записках его прадеда. Мое прошлое. Это наследие того мира, что давно канул в Лету. Поделка тех времен, когда я сбегала от ого-то, будучи Дианой. С тех времен, когда прокатилось по планете что-то, уничтожившее предыдущий уклад жизни. До того, как появился, произведенный мною, Вальдет. Оружие. Межконтинентальное оружие с наполовину органическим управлением. Странный сплав механики и органики. Машина с биологическими мозгами, псевдо-сознание, управляемое автоматически. Дикое, непривычное сочетание и еще более странный принцип действия. Оно стреляло тем, что само собирало. Всасывало, как кит – планктон, то, что было вокруг, видоизменяло (не знаю, как), спрессовывало – и выстреливало по заданной траектории. Когда-то давно поступила команда атаковать, может быть, даже были координаты заданы, может быть, даже были выстрелы – этого я не узнаю. Зато я знаю, что случилось. От времени прохудилась изоляция. И один из контактов периодически коротило. Всего один контакт – тот, что отвечал за набор боезаряда. И вот его коротнуло именно, когда мы проплывали рядом. Хотя, возможно, какой-то причинно-следственной связи я не знаю и наше появление и спровоцировало реакцию, отвечая каким-то параметрам запуска оружия – но, опять-таки, все стопорилось замыканием. Это псевдо-разум за прошедшее время сильно видоизменился. Я думаю, от первоначального его состояния мало что осталось. Оно когда-то осознавало себя, выпускало позывные, ища своих, кричало в эфир, пыталось взаимодействовать с окружающим. Но окружающее молчало, умерев в одночасье. И спустя долгие годы этот псевдо-разум погрузился в спячку. А теперь мое вмешательство, пусть и не привычными способами, его разбудило.

"Кто ты?" – осознала я непрозвучавший вопрос

"Я пришла забрать свое" – ясно транслировала я в ответ

Оно огляделось вокруг, не понимая, чего я от него хочу. Спустя время углядело корабль – тот, что посвежее – догадалось, что я за ним. Оно же не тупое, тупое не может быть высокоточным сверх-технологическим оружием на самообеспечении. Оно имело разум – программируемый, но, тем не менее, самообучающийся. Мечта современных фантастов и ученых – разум в пробирке. Кажется, когда-то оно даже было частью чего-то биологически рожденного, только это и позволило его сделать столь высокотехнологичным.

"Ты хочешь забрать корабль?" – спросило оно меня

Я утвердительно кивнула.

"Я не могу, мои цепи питания повреждены" – пожаловалось оно мне

"Ты расскажи мне, где исправить – и я все сделаю" – предложила я

Руководствуясь мысленной картинкой этого... оружия, я нашла поломку. Дно было не совсем дном, морское дно же не неизменно, вот и нанесло за века на технологию, и так замаскированную под природный ландшафт, сверху еще породы. Пролезла в одну из полузасыпанных пещерок, отколупала половину стены из ракушечника – и там впервые увидела следы технологичной цивилизации. Оно на плату компьютерную походило – с таким же дорожками, которые выгравировываются на текстолите. Даже было подобие проводов, только оно, по-моему, больше органическое было, чем технологическое. Явственно увидела разрыв, который все и замыкал. Просто вытащила то, подходила в этом месте к этой "плате". Выдернула, заставив воду взмутиться илом. Как выяснилось, не зря мне вода показалась странной в том пузыре, куда дельфины за мной отказались следовать. Цепочка реакций этого живого оружия прервалась на этапе видоизменения набранной массы в боезаряд. Оно, все набранное, было заключено в капсулу, из которой и формировалась потом путем каких-то манипуляций, что страшно уничтожительное. Это оружие и раньше замыкалось, но капсулы недолго оставались в таком состоянии. Оружие проектировали не дураки – если боезаряд оказывался не нужным – цепочка реакций шла обратно. То есть – спустя время капсула рассасывалась и попавшее в нее растворялось в воде. Но буде что живое – живым оно быть прекращало. Это как с разморозкой – вроде, выглядит, как было, но дышать оно снова уже не будет. То есть, если бы я уплыла, пушка бы и так не выстрелила, но спустя время корабль бы лишился этой капсулы и затонул уже по-настоящему. И когда-нибудь археологи ломали бы голову – почему это судно лежит на дне, если в нем никаких повреждений и всё на своих местах?

Теперь же корабль тоже мог вот прямо сейчас затонуть, ведь удерживающей его силы начавшейся реакции уже не было, я разомкнула коротнувший контакт. Но тут вступила в силу воля живого оружия. Получив власть над собственными внутренностями, оно, по моей прозвучавшей просьбе, обратило реакцию назад, так же поэтапно, чтобы все вернуть, как было. Корабль начал медленно подниматься – вместе с людьми, безо всяких изменений. Только что меня на борту не было. Я медленно начала подниматься к поверхности, чтобы вернуться к кораблю. Но меня рвануло назад окриком – "Останься!" И столько было отчаяния, что я замедлилась. Ко мне тянулся разум осиротевшего оружия, впервые за века нашедшего собеседника. Его разум был гораздо беднее, чем мой, гораздо слабее, но его эмоции копились веками. И сила этих эмоций была разрушительна. Безысходность, отчаяние, меланхолия, ностальгия, горечь и печаль охватили меня, лишая воли к сопротивлению. Я просто обмякла в водовороте этих эмоций, безучастно уже наблюдая за дном удаляющегося корабля. Что-от во мне еще кричало, пытаясь выбраться на поверхность, но тело мое уже мне не принадлежало – я медленно опускалась на дно, прямо на место расположения нервного узла этой живой машины. Скрытое толщей породы оно, тем не мене, функционировало, и упоенно теперь копалось в моих ощущениях и памяти, компенсируя себе века безмолвия. Я же безвольно лежала на самом дне, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Давно уже надо мной не было корабля, он уплыл. Я не видела солнца, не слышала свиста дельфинов, не чувствовала тока воды вокруг себя. Я отдала себя взамен целого корабля и у меня не осталось сил на борьбу. Меня медленно заносил песок. Теперь оружие коротить не будет, значит, место стало безопасным, больше ни одно животное, корабль или человек не пострадают. Это была последняя связная мысль, потом я перестала чувствовать что-либо вообще.

Я лежала на самом дне, связанная ощущениями с сенсорами оружия, опутанная его разумом и обездвиженная глубиной его чувств. Вся округа океана была прозрачна для моего сонного сознания. Свозь сон, я наблюдала за сменой дня и ночи. Дремля, я ощущала проплывавших мимо рыб и млекопитающих. На границе сна и яви, я следила за ростом кораллов. Все это были не мои чувства, это были чувства оружия, я лишь ловила их, не в силах отключиться. Кажется, от моей воли вообще ничего не осталось. Всё, что составляло меня, было оглушено еще тогда, когда я бессильно опускалась на дно. Я стала заложником орудия. Нечеловеческий разум оказался сильнее меня, живой. Оно мне не вредило, наоборот, охраняло рьяно и трепетно, тут Азимов как в воду глядел, первый закон робототехники был незыблем. Но представить, что роботу с органическим разумом будет крайне одиноко, если оставить его одного на века, я бы раньше не смогла. Моим спасением всегда была память. Вернее, забвение. Полумеханические мозги органического оружия такой роскошью похвастаться не могли. Они помнили всё и досконально. И это было сильнее, чем вся мощь воли и интеллекта. Потому что спрессованные временем эмоции некуда раньше было расходовать. Некуда было девать память. Я стала выносным жестким диском, дополнительной оперативкой, еще одним процессором на перегруженной задачами и осмыслением целей, коротнувшей не раз машине. Ему полегчало и расставаться со мной оно не стало бы ни за какие коврижки. Мне же было уже всё равно, я, распластанная, бездумно глядела в темноту, все существо мое было занято энерго– и инфо-обменом с интеллектом межконтинентального орудия. Я даже не осознавала всей этой нагрузки – я просто спала, видя себя со стороны и не отдаляясь далеко от места расположения тела. Всем моим миром стала сфера в несколько метров окружностью. Та самая, в которой я спустилась на глубину, прежде чем разгадала загадку утонувшего корабля. Та самая, что не давала толще воды меня раздавить. Та самая, что законсервировала меня на глубине в неизменном состоянии.

Эпилог

Двое мужчин появились как-то неожиданно и ниоткуда. Двое похожих чем-то, хотя чем – не взялась бы ответить. Один – словно весь белый, и одежда, и волосы, да и сам... Второй – полная противоположность и, хотя негром не был, но при взгляде на него, хотелось описать его одним словом – черный. Смутное воспоминание колыхнулось во мне – и привычно утихло, не успев разгореться в ясную мысль. Они какое-то время находились рядом, молча меня изучая.

"Засосало?" – полу-утвердительно обратился ко мне один из них, который, не поручусь ответить. Я безмолвствовала.

"Тебе надо выбираться" – продолжал кто-то из них. Мне было все равно.

"Очнись" – это уже точно они вместе. Но я была погребена усталостью и безнадегой. Все казалось тщетой и суетой сует. Ради чего стараться, зачем что-то делать? Я устала. Оставьте меня в покое. Даже чтоб произнести это, у меня не хватало сил.

И тогда кто-то из них, направил руку на нервный узел, содержащий в себе интеллект оружия. Вода вокруг вскипела, убивая теплившуюся веками жизнь в микросхемах и органике. Орудие умерло. А меня отпустило и я стала медленно подниматься к поверхности, все так же безучастно и недвижимо. Когда исчезли эти двое, я не обратила ни малейшего внимания, да и без разницы мне было как-то. Спустя долгое время, я снова увидела небо – звездное, прозрачнейшее, чистейшее. Оно нависло надо мной и сияло, перемигиваясь звездами. Волны мягко качали мою люльку, убаюкивая меня и принося мне облегчение. Свернувшись клубочком, я плакала и тихо подвывала от навалившегося облегчения и пережитого шока. Возвращающееся сознание стонало от нагрузки осознания и обретения вновь собственных чувств. Когда у меня появилось свое желание умыться, это была победа. Маленькая, но моя собственная. Я – разучилась желать сама. И что из пережитого и описанного за все это время является причиной, а что – следствием – не знаю теперь и я сама. Даже поэтапное изложение из вспомненного не помогает разобраться в этом вопросе.

Умывшись, я огляделась, силясь что-то вспомнить. Что я тут делаю? Зачем? Как я тут вообще оказалась? Я была там, внизу. Потому что пошла спасать что-то. Потому что отправилась куда-то. Откуда-то. Девочка! Ребенок Альдера! Закрыв глаза, я лихорадочно искала знакомую пламенную искорку, боясь ее уже не увидеть. Но она была, мерцала где-то далеко – и я полетела на ее сияние, как мотылек.

Я нашла ее под утро. В каком-то каменном городе, чуть не в центре. Хорошее место, просторное, со своим садом, сейчас заметаемым снегом. Вынырнув из того пространства, где я искала огонек ее души, я ступила материальными ногами в снег, открыв калитку дома, где она жила. Это был первый снег, он только-только ложился на зеленую еще траву. Оставляя на бело-зеленом ковре свои следы, я двинулась на манящее знакомое тепло. И остановилась, дойдя до крыльца. Просто не смогла больше идти.

На крыльце сидела бабушка. Сидела, укрытая пледом. Ничего в ней не было от оставленной мною девочки, только синие глаза Альдера смотрели на меня прямо и добро. Где-то там, за моей спиной, играли в саду дети, смеялись, вскрикивали, швыряясь снежками. А мы не отводили глаз друг от друга.

"Ну здравствуй" – наконец, сказала она – "Я верила, что рано или поздно, но ты вернешься" – она похлопала по плетеному сиденью рядом с собой.

Меня обожгло стыдом. Я поднялась по ступенькам и села рядом, вместе с ней наблюдая за игрой детворы в саду.

"Долго... меня не было?" – тихо спросила я

"60 долгих лет" – ответила она. Я повесила голову. Снег валил все сильнее, делая все вокруг ослепительно белым. Мне не было холодно, я даже не полностью принадлежала этому миру – думаю, только желание спасти девочку двигало мной – так я уже была тут лишь тенью. Последнее сознательное желание еще держало меня тут. Я молчала.

"Ты знаешь..." – оживилась бабушка – "Мы ведь не дураки. Мы видели, как корабль пошел ко дну. Многие успели испугаться, когда увидели, как вода смыкается над нами. А потом мы увидели, как вода обтекает борта корабля. Словно он всего лишь ухнул с волны и вновь выровнялся. Только вот ночь сменилась днем, а мы недосчитались одного человека. И все это в одно мгновение."

Я молчала, слушая. Что я могла сказать?

"Помнишь пару, что взошла на борт перед самым отплытием? Они меня удочерили. В благодарность за спасение. Происшествий больше не было сильных, корабль благополучно плыл, пока не пришел туда, куда им было нужно. И перед тем, как сойти, они и спросили, хочу ли я остаться с ними? До того вся команда с благодарностью заботилась обо мне. Что мне оставалось делать? – я согласилась отправиться с ними. Они считали тебя моей мамой и я не стала их разубеждать. Они были богатыми людьми и дали мне блестящее образование и хорошую жизнь. Ничто теперь не связывает меня с той жизнью, которая должна была закончиться в ту далекую осеннюю ночь или позже, зимой, в подвале пекарни. Только моя память. У меня был замечательный муж, у меня умные дети, внуки. Я ни о чем не жалею. Я забыла о том, что феникс и постараюсь, чтобы дети и внуки мои этого не знали. Не хочу, чтобы за ними была такая же охота, как за мной. Я давно уже скучаю по своей семье, по братьям, по маме с папой. Их потеря навсегда отложила на мне свой отпечаток. Когда тебя не стало, я обещала себе, что ты не могла просто так исчезнуть, что я тебя дождусь – а потом уйду к своим родным, свой долг я уже выполнила, на мне род не прервался. И я дождалась. Я прожила счастливую жизнь и спасибо за это хотела сказать тебе" – она положила сухую сморщенную руку на мою ладонь.

Я вздрогнула, повернув голову.

"Спасибо" – глядя мне в глаза, сказала она.

В тишине, я смотрела, как выцветают ее синие Альдеровы глаза, закрываются, как падает ее безвольная уже рука. Последнее, что связывало меня с этим миром, ушло. Ушло и мое материальное Я. На крыльце остались лишь два кресла, всего одно из которых было занято. Цепочку следов, оставленных мной, заносило первым в этом году снегом.

Мир поблек и совсем исчез. Последнее яркое стремление было выполнено. Я открыла глаза в реальность.

64