Текст книги "Скитания души неприкаянной(СИ)"

Автор книги: Юлия Абрамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Annotation

Книга третья, заключительная. Оказывается,души – пропуск в материальный мир. Берегите свои души, мало ли, кому они понравятся? И ладно, если мне – я пользу приношу...

Абрамова Юлия Александровна

Абрамова Юлия Александровна

Скитания души неприкаянной

Оглавление

Пролог

И снова в путь

Степная жизнь моя

Прости-прощай, мой милый край

Куда ты, тропинка, меня заведешь

Приятно думать у лежанки

Королевские проблемы

Нюхом, слухом, мягкой поступью

Ушла в себя, вернусь не скоро

С другой стороны волны

Забытые просторы

Оставленное сокровище

Эпилог

Пролог...

 Прошел Новый Год и я с радостью вспоминаю, как я его провела – как автостопом – впервые в жизни – сама добралась до Краснодара. Как ездила по Краснодарскому краю и любовалась непривычными видами зимних курортов, как изумлялась местам, куда меня заносило, как наслаждалась каждым мгновением, проведенным там. Прошла зима – и весна уже щекотала обоняние обманчивыми запахами свежести и распускающейся зелени. О, как я ждала ежедневно потепления! Но оно манило и, смеясь, ускользало – день за днем обманывая ожидания. Как-то раз, сидя за компьютером и наблюдая в окно зачинающуюся зарю, окрасившую небо в светло-розовые, золотистые и снежно-белые тона, слушая шум просыпающегося города, видя прямо перед окном голые и тоскливо сжавшиеся без привычной пышной кроны деревья, я думала. О весне, о солнышке, о травке. Само – собой, эти размышления вылились в строчки стихотворения:

   Белым пухом небо расстелилось 

Черной заводью раскинулась вода 

Спит Земля, ей, кажется, приснилось 

Что уже тепло, светло – весна 

Спят медведи, ласки и куницы 

Тишиной обьят так странно сонный лес 

Звери спят, но им совсем не спится 

Холод вновь из-под весны пролез 

Люди тоже бегают по кругу 

Вроде есть тепло, а вроде его нет 

То надумает снежок затеять вьюгу 

То опять проглянет солнышко с небес 

Не видать росточков средь метели 

А так хочется, чтоб лес опять запах 

И грачи бы, вроде прилетели 

Потеряли, что ль, Весну на облаках? 

Эй, Весна, ты где? Мы ждем тебя, тоскуем 

Приходи, ты очень нам нужна 

Мы тебя обнимем, зацелуем 

Да и вроде бы, уже давно пора 

29.03.12 Юля

   День за днем пролетали недели, я смотрела, как оживает природа – то шел снег, то снег с дождем – и снова все замерзало. Казалось, весна передумала наступать. Пока однажды, проснувшись и выглянув в окно, я не увидела – что снег уже почти стаял – как-то весьма незаметно, за один день – вот он был, а на следующий день его и нет. Весна пришла и сразу запахи изменились – теперь каждый день приносил с собой новые ощущения. Все раньше светало, птичьих трелей становилось все больше, одежда на людях становилась все легче и только улыбок больше не становилось. Зато я восполняла этот пробел, улыбаясь каждому новому дню, новому, позабытому за зиму запаху, глубокой синеве согревающегося неба и просыпающимся птицам, что теперь будили и меня по утрам – и это был лучший на свете будильник. В данный конкретный период своей жизни я наслаждаюсь своей жизнью! Только мне чего-то не хватало. Та самая моя первая книга, родившаяся с таким трудом, через «не хочу, зачем это вообще надо, мне и так хорошо», от желания отдать ее поскорее человеку, попросившему написать меня хоть что-то – она стронула с покоя мою душу. Мне – понравилось писать, но за все это время я так и не придумала, что бы мне такое создать. Я не умею создавать книги – читая знаменитых и не очень писателей и писательниц, я поражалась их фантазии – новые герои, новые миры, иногда даже не по одному за книгу – это ж какую фантазию надо иметь! А я всем сердцем и душой привязана к одному-единственному миру – этому. Даже тот мир, по которому я путешествовала в своей «Сказке» – и то, был почти полной калькой моей любимой Земли, ну, кроме всяких фентезийных существ. Тем не менее, писать меня тянуло. Оставалось найти тему – я спрашивала у знакомых, спрашивала у друзей, думала, примеряла – все бестолку. Все, что я хотела бы сказать – тянет на несколько абзацев и никак не может быть сюжетом – все же я тяготею к краткости изложения. Но мне помогло некоторое стечение обстоятельств. Мне приснился сон, где я была не материальным объектом, а духом и могла по желанию вселяться в разных людей. Тот сон я записала, чтоб не забыть и обозвала его «Сарайчик». Так вот, проснувшись, я вспомнила, что и в «Сказку» я попала, собственно, сначала не совсем материальной. Так что мне мешает так же попутешествовать – нематериально? И я решилась. Буквально через несколько дней после того памятного сна я снова, как год назад, с ожиданием закрыла глаза...

И снова в путь

   Перед глазами было темно. Хоть открывай глаза, хоть закрывай – без разницы. Почти. Все же темнота под закрытыми веками была более привычной и как то успокаивала. А вот видеть кромешную тьму с открытыми глазами -страшно. Сразу вспоминается, как я в «Сказке» ослепла – но там был другой мир, а я пока нахожусь в нормальном и такая темнота пугает . Даже в самых глубоких подвалах всегда были какие-то отблески света, какой-то ориентир. Здесь же не было вообще ничего. Я протянула руку вперед, назад, по сторонам, даже попробовала дотянуться хоть до чего ногой – бесполезно – вокруг меня была пустота. Страшновато, но, вроде, правильно – запрос-то еще не создан. Итак, чего я хочу? Богом я больше быть не хочу – спасибо, наигралась. К тому же, ту книгу я уже дописала. А кем же мне побыть? М-м-м, не, ну фигня вопрос – человеком! Так, с этим определились. Теперь следующий вопрос – что я хочу увидеть? М-м-м, еще сложнее... Где бы мне оказаться? Что я в данный конкретный момент хотела бы увидеть? А хочу я увидеть... каньон. Какой угодно, но каньон. Странное желание, верно? Но вот вынь, да положь, а – хочу. Перед глазами прямо нарисовалось то, что я хотела увидеть, кажется, когда-то давно я видела фотографию этого места и теперь оно мне вспомнилось. В то же мгновение перед глазами полыхнуло яркой вспышкой и меня словно толкнуло что-то вперед. Я по инерции пробежала несколько шагов и оглянулась – позади меня зиял черный овал с желтой каемочкой по краям. Он выглядел так страшно, что я не решилась подойти и посмотреть – откуда же меня выкинуло, но в то же время так привлекательно, что я глаз не могла от него оторвать. Он посиял еще какое-то время и затянулся, а я смогла оглядеться. Первое, что я увидела – это то, что был день. Второе – что я нахожусь на какой-то очень ровной плоскости, с меленькой, будто ровно подстриженной травкой. И уж после всего этого я поняла, что нахожусь на открытой местности, а значит, мне опять удалось. Хм, что-то... Переместиться.. куда-то... Я огляделась. Впереди был хлипенький прогнивший мостик из дерева и веревок, ведущий на такую же по высоте плоскость, правда, менее травянистую. Вдали была равнина, много ниже находящаяся, чем я стояла сейчас и тянущаяся, покуда взгляд доставал. Собственно, мне даже в голову не пришло пойти туда, где продолжалась эта высокая равнина, мне приспичило перейти по мостику на соседнюю столь же плоскую вершину, которая, кстати сказать, была много меньше, чем та, на которой я сейчас находилась. Фактически, ее можно было обогнуть по периметру минут за десять – это если не торопясь. Этакий столбик внезапно выросшей земли с плоской верхушкой, на несколько десятков метров отстоящий от равнины, на которой приземлилась я. И я смело двинулась вперед. Пройдя несколько шагов, я поразилась тому, что шагается мне как то непривычно и решила оглядеть себя. Это я зря. Потому что собой я не являлась. Я была смуглой, черноволосой, закутанной в слои шелка... слава Богу, девушкой. Похожий опыт был в том мире, где я Богом была, но там тело было мое – непривычное, но все же мое, а здесь – оно совсем чужое – я даже не сама действовала, я лишь побуждала к действию находящуюся тут другую душу. Центр тяжести чуть выше – меня клонило вперед, размах округлостей тоже иной – с завистью могу сказать, что гораздо более выдающийся, да и само тело двигалось более пластично, чем я привыкла – мне все время казалось, что я иду на подвижных шарнирах – так и тянуло проверить – как что там с чем соединяется. Дальнейшие рассмотры привели к тому, что я увидела на руках и ногах красные узоры, ноги были обуты в легкие кожаные сандалии, тело закутано в несколько слоев разноцветного, офигенно текучего шелка, на руках звенели браслеты, а на голове я нащупала живые цветы, ленты и цепочки. Лицо тоже было другим – круглее, с пухленьким носиком, с глазами, опушенными невероятно густыми ресницами – это, кстати, было самым приятным из открытий. Остальное я смогу оценить только по отражению, хотя уже сейчас до жути любопытно. Ладно, все равно мне в этом теле не всю жизнь жить, так какая разница, как оно выглядит? Главное, для жизни оно вполне себе пригодно. И я, успокоив себя такими рассуждениями, перестала заморачиваться на эту тему. Заморочилась другими. Ага, вот, значит, что бывает с людьми, внезапно непонятно куда исчезающими! Они попадают в черные круги и их выплевывает с другой стороны непонятно где. Нет, это не я – она сама сюда приземлилась. Просто она приземлилась ровно там, куда хотела попасть я. А исчезла она сама. Значит, газеты, орущие, что люди периодически пропадают – не всегда врут – вот, я... она – явный тому пример! Прямо показательный. Интересный, кстати, способ путешествия, жаль, что спонтанный и не всегда безопасный. Вот как сейчас – девушка в этом теле была в шоке. А не у каждого переместившегося буду я, чтобы что-то делать – сама девушка сейчас была не в состоянии управлять своим телом, так как ее душа – я это ясно чувствовала – находилась в глубочайшем ступоре. Без меня бы ее тело тут тупо лежало, лупая глазами в небо, в лучшем случае. Но это я отвлеклась. Сама же я шла к той отдельно стоящей скале, верно? Ну так и продолжим.

   Вы никогда не ходили по хлипеньким мостикам на высоте нескольких этажей (где-то шесть-восемь – у меня с расстояниями всегда проблемы)? Так вот, ответственно заявляю – это СТРАШНО!!! Поэтому, когда я подошла к началу мостика, я сначала очень осторожно заглянула в провал – где-то далеко-далеко было дно. Очень далеко. Но когда я, Я останавливалась? Правильно – если мне что стукнуло, меня не остановить. А, собственно, было и некому, поэтому я, вздохнув и перекрестившись, осторожненько ступила на хлипкие перекладины моста. Он зашатался, но выдержал. Подбодренная таким успехом, держась мертвой хваткой за оба поручня и аккуратненько переступая, я уговаривала себя не смотреть вниз. Когда я достигла середины моста, он очень нехорошо прогнулся и очень страшно заскрипел, поэтому оставшуюся часть я просто пролетела – бегом, с бешено колотящимся сердцем. И очень вовремя, потому что мост все-таки не выдержал, он подло оборвался прямо за моей спиной и теперь бессильно свисал большей своей частью со скалы, на которой я оказалась. И я вдруг осознала, где я нахожусь – в пустынной местности, на одинокой скале, где даже нет воды (про еду я вообще молчу) – совсем-совсем одна. М-да-а-а-а. Так, об этом я подумаю чуть позже, а пока я все же прогуляюсь. Действительно, совсем немного времени нужно, чтобы обойти эту скалу – а какие с нее виды открываются! Закачаешься. С одной стороны – скала – там, откуда пришла, параллельно ей идет цепочка отстоящих скал, на первой из которых стою я – и не допрыгнуть ни до одной! Дальше идет далеко внизу долина – не особо зеленая, я бы сказала, далеко идет, но на горизонте все равно высятся горы. Кстати, горы меня тоже почему-то часто притягивают – ровно как костры и Троицк, ну и Краснодар, но там у меня знакомые хорошие. Так вот, а развернувшись еще немного, можно увидеть продолжение долины внизу, только уже ничем не ограниченную – там горизонт терялся в сизой дымке. И – никого. Ладненько, осмотрелись, пора и честь знать. Сматывать отсюда, то есть. Обошла еще раз скалу по кругу, внимательно глядя под ноги – кроме оборванного моста – ничегошеньки. Угум. А, кстати, мост! Это раньше он был мостом, а сейчас он – лестница, очень, кстати, удобная, с перекладинами! Если бы не слои шелка – спуститься было бы делом одной минуты. Оглянулась-никого, задрала все имеющееся повыше, подвязала и бодро приступила к спуску – было страшно (высоко же), но вполне себе удобно. Правда, из-за высоты спуска, где-то на половине уже начали дрожать и руки, и ноги. Последние метры я преодолевала, сцепив зубы и говоря себя, что падать будет больно, а потому лучше все же своими ножками. Кстати, до дна лестница все равно не достала, но, к счастью, всего пару метров, поэтому приземление хоть и было жестким, но все же, обошлось без травм. Поднявшись, я отряхнулась и осмотрелась – по обе стороны от меня поднимались высокие стены – красота! Именно это я и хотела увидеть. А чуть дальше от меня тек небольшой ручеек. Решив, что вода рано или поздно приведет к людям, я пошла по его течению. Сначала все смотрела по сторонам – красиво, даже очень. А фотоаппарата опять нет. Все же есть свои плюсы в путешествии вживую. Где-то часа через полтора мне надоело – пейзаж-то не менялся, а идти было трудновато. Горы слоистые, и их подножие тоже являет собой пласты породы, поэтому приходится постоянно смотреть, чтобы не запнуться об очередную ступеньку. Да и солнышко уже за полдень перевалило. А я все иду, иду – цепочка параллельных островков, что я видела с вершины той скалы, уже успела превратиться в монолитную стену и теперь выхода из нее было только два– вперед и назад. Я с тоской оглянулась туда, где еще были выходы – в перерывах скалистых образований – далеко-о-о, ну его, ненавижу возвращаться, дальше пойду.

   А я все еще иду. Кстати, где-то после получаса ходьбы меня осенило, что вода – тоже неплохое зеркало и ознакомилась с собой. Я являю собой смуглую девушку с темным глазами, черными, даже очень черными волосами, по виду – типичная индианка, из Индии которая. Красивая или нет – не знаю, у меня восприятие красоты заточено на европейский тип, тот, в чьем теле я уже живу более двадцати лет. То есть, для европейца я смогу сказать – красивый или не очень, другие для меня – неидентифицируемы – я просто не знаю стандартов красоты других народов. Так, на мой взгляд – вполне симпатичная, но это тоже ни о чем не говорит, потому что я пристрастна и, само-собой, мне хочется быть красивой. Уже темнеет. А очень скучно на самом деле идти несколько часов в одиночестве и даже музыку не послушать. Я напевала песенки, я рассказывала истории по методу чукчи, я играла в Индиану Джонса, я придумывала разные ситуации, я просто шла, смотря на небо и постоянно спотыкаясь. Прошла я много, а вот пейзаж изменился незначительно – теперь ручеек стал глубже и потихоньку еще углублялся, ступеньки из породы горной теперь имели бОльшие перепады и вода в ручейке была мне уже выше колена. С очередным перепадом, она стала мне по бедра и я перешла к краешку русла, ближе к скалам. Похоже, я впервые в жизни увидела исток реки – там, откуда пришла. Вообще ничего выдающегося – просто течет вода, как и везде. Ноги от долгой ходьбы уже, кстати, гудели. Как раз подошла к очередному перепаду ступеней – а тут уже был настоящий водопад, так как высота была где-то с трехэтажный дом. Осмотрев площадь для маневров, мне стало понятно, что руками-ногами со ступеньки не спустишься, а, значит, несмотря на поговорку про брод, прыгать придется. На свой страх и риск. Отойдя на середину русла – а тут уже весьма сильное течение – я подошла к краю и зажмурившись, прыгнула. Несколько секунд полета и вода обняла меня со всех сторон. Я уже хотела привычно всплыть к поверхности, но тут обнаружилась весьма неприятная особенность – хозяйка данного тела не умела плавать!!! И ее тело, охваченное ужасом, никак не могло скооперировать свои телодвижения, чтобы спокойно всплыть. Какая она после этого индианка?! Мать моя женщина, а мне ведь тоже дышать охота! Пришлось срочно учиться перехватывать управление телом более тщательно – до этого я только побуждала ее тело делать что-то, а теперь я напрямую перехватила управление и сама координировала движения – это, кстати, намного сложнее и очень выматывает. Я даже не задумывалась в своем теле, что управлять телом настолько тяжело. Как бы то ни было, под моим чутким руководством, тело индианки, наконец, вдохнуло воздуха, а после, осмотревшись и поняв, что берега тут тоже закончились, спокойно улеглось и, сложив руки на груди, поплыло по течению, полностью ему отдавшись. Правда, позже, руки я раскинула – так легче равновесие сохранять. Ох, ё, как же этот недолгий контроль меня вымотал! Я бездумно смотрела в небо и старалась не шевелиться – настолько устала. Небо было темно-синим, как глаза Альдера. Альдер.... По нему, наверное, я скучать буду больше всего. Горы по обеим сторонам от меня неспешно уплывали вдаль, небо превратилось в узкую полоску, высокую и недосягаемую, выхода не было ни позади теперь, ни впереди и единственное, что мне оставалось – плыть. Что я с успехом и делала. Периодически волны ужаса всколыхивали тело, в котором я находилась, но я их беспощадно давила – если утонет она, утону и я – а это будет очень смешно с моей любовью к воде и умением плавать. Плыла я долго, очень долго – так долго, что начала дремать прямо в воде – кстати, на воде мне всегда засыпается лучше, а тут такая оказия! Правда, полноценно заснуть не получалось, потому что голова моментально уходила под воду и я судорожно просыпалась и в полном ужасе, самое обидное, что не своем, пыталась вернуть равновесие плывущему телу. Наконец, когда уже сумерки плотно накрыли каньон, я нашла оптимальное состояние полудремы и спокойненько плыла себе дальше. Пока меня не подхватили чьи-то руки и не потянули куда-то. Со сна я даже не особенно поняла сначала – а что, собственно, произошло. Открыв глаза я увидела над собой лицо мужчины – весьма смутно увидела, но профиль впечатлял – гордое, волевое лицо с твердыми скулами и орлиным носом. На большее меня не хватило – сил после долгой ходьбы и еще более долгого плавания совсем не было. Меня подняли и перетащили на берег, где горел непонятно как и из чего разведенный небольшой костерок, закутали во что-то большое и оставили лежать. А ведь я их не пойму – я здесь не Бог и у меня нет умения разговаривать с каждым на его языке, даже нет умения обучать других языку – я здесь человек и язык я знаю только один – русский. Русский матерный не уважаю, а потому знаю из рук вон плохо, английский здесь не факт, что знают, на десятке-другом языков я знаю только приветствие и ничего больше – как нам друг с другом обьясняться? Озадаченная этим вопросом я с некоторым трудом приподнялась и прислушалась. Мужчина, который меня вытащил, был не один и сейчас я слушала речь, весьма непонятную для меня, а потому звучащую очень красиво. Их было трое и они о чем то оживленно переговаривались, иногда складывалось впечатление, что спорили. Периодически они взмахивали руками, показывали на меня, звук голоса то повышался, то утихал, а в свете костерка это все выглядело очень и очень пугающе. Я совсем заледенела и подтянула то, что меня укрывало повыше, на самые плечи. Мое движение привлекло внимание спорящих и разговор утих. Двое пошли к лошадям, которых я заметила только сейчас, а один, видимо, тот, что меня вытащил, подошел ко мне, присел на корточки и внимательно заглянул в глаза:

   "ХАра руи сакАл туЭ?"

   "Что?" – невольно вырвалось у меня, губы против воли смущенно улыбнулись, а глаза захлопали часто-часто

   "Нехет руи мо?" – по-моему уточнил он (Мне даже показалось, что я почти поняла его – он мог спросить – "ты не понимаешь меня?" – может, я и ошибаюсь, кто знает)

   "Нет" – замотала я головой.

   Он задумался, встал, прошелся туда-сюда, посмотрел на меня, на воду, из которой меня вытащил и махнул рукой, видимо, приняв какое-то решение. Дал мне руку и я ухватившись за нее, встала. Попыталась встать – ноги просто подломились, так что мужчине пришлось меня ловить. Я виновато улыбнулась ему и еще раз попыталась утвердиться на несвоих двоих. Те отказывались подчиняться и если у меня силы еще были, то у самой индианки они уже отсутствовали. Поняв это, мужчина поднял меня (с одной стороны – очень смущает, но с другой – так приятно!) и отнес к своей лошади, где и усадил. А лошадь была без седла! Просто – лошадь. Поэтому я судорожно вцепилась в гриву. Та недовольно переступила, но возражать не стала. Другие двое уже убрали следы своего пребывания здесь и теперь сидели на лошадях, ожидая, когда мужчина, взявший меня, возьмет свои сумки и – улов – вот как они здесь оказались! С легкостью запрыгнув на лошадь – тоже хочу так уметь! – он перекинул сумки, связанные длинным кожаным ремешком, через спину лошади, поднял не замеченные мной в гриве кожаные же поводья и негромко цокнул. Лошадь беспрекословно тронулась с места и оказалось очень кстати, что его руки были как спереди меня, так и сзади, потому что без седла с непривычки на лошади я бы не удержалась.

   Оказалось, вверх от того места, где меня выловили уходила тропа – видимо когда-то здесь сошла лавина, убрав часть отвесной стены и сделав выход наверх – крутой, но вполне подъёмный. И лошади с фырканьем поднимались по нему. Меня вдавливало в мужчину и я диву давалась, как он может удерживаться, держа еще на весу и меня. Но подъём закончился и мужчины пустили галопом своих коней. Вот до путешествия в "Сказку" я бы уже верещала от страха, а теперь я только крепче уцепилась за гриву и с удовольствием смотрела, как мастер управляет лошадью. Упасть бы мне все равно не дали, так что орать смысла не было.

   Здесь, наверху, солнышко еще выглядывало из-за горизонта узкой золотой полоской. Видно было очень плохо, но теперь меня это не беспокоило – я не сама выбирала дорогу. Скакали мы долго, но постепенно вдали стали вырисовываться огоньки и мне стала понятна цель всадников. И верно, огоньки приближались и множились, оказавшись кострами, разожженными перед коническими сооружениями. Вот что хотите делайте, а похожие я видела в Краснодаре, сейчас вспомню, как их зовут – типи. Елки, я у индейцев. Слушайте, а индеец и индианка – это, что называется, прецедент! Как в анекдоте. От этих мыслей я даже чуть хихикнула – совсем неслышно, но настроение улучшилось. Ой, а как будет индейская женщина, если кратко? Мы подъехали и мужчины спешились, меня сняли с лошади и помогли утвердиться на земле – кажется, мне полегчало и я смогу стоять сама. Точно смогу. Когда разобралась с конечностями, я подняла голову и столкнулась с весьма внимательными взглядами. Ой! Я от неожиданности даже подалась назад, уперевшись спиной в мужчину, что вез меня. Меня рассматривали неприкрыто и с очень большим интересом и вниманием. Я прямо сжалась от такого пристального внимания. Они стояли полукругом – мужчины, женщины, дети – рассматривали меня и негромко переговаривались. Спутники мужчины, что вез меня, уже ушли с уловом за спины встречающих и их уже видно не было. Сквозь толпу сбоку прошел немолодой мужчина, уже старик, я бы сказала, подошел ко мне внимательно на меня посмотрел – взгляд его проскользил по мне, потом выше меня, потом по бокам и, закончив осмотр, он спросил:

   "Нахо ла руи?" – указав рукой вверх (Блин, но ведь почти понятно – одной мимики, наверное, достаточно – ручаюсь, он спросил – "ты сверху?" Ну ведь оно почти так и звучало!)

   "Не-е-е" – помотала я головой и указала рукой назад, к тем горам, где вывалилась из дырки, кстати, тоже не сверху, а почти у самой земли.

   Он нахмурился, еще раз внимательно меня осмотрел, его взгляд опять прошелся вверх и по бокам, а потом он махнул рукой и отступил. Меня провели в жилище и дали новую одежду – о, слава Богу, эта, все еще мокрая, а потому ужасно холодная, ужасно меня холодила. Новая одежда была частично кожаная, частично матерчатая – подобие футболки, весьма отдаленное, привычная юбка, непривычные сапожки, очень непривычная куртка – зато все теплое и удобное. И большая часть на завязках – пуговицы есть, вернее, их заменители, но их мало. А какая, блин, обувь удобная!!!! Цвета яркие, насыщенные, но природные, а потому не сильно то богатого спектра. Это вам не ассортимент магазина, где одного красного пятьдесят оттенков. Распустила волосы – они густой длинной волной упали на спину. Очень мокрой и спутавшейся волной. Пришлось распутывать – где пальцами, где одолженным гребнем. Распутала, заплела очень хитрую косу. Цветы из волос положила на видное место – цветы с родины.... Наклонилась, понюхала – они почти завяли, но аромат еще витал в воздухе – прощайте, привычные запахи... эй-эй, это уж не я, это хозяйка тела. Сложив мокрую одежду аккуратной стопкой, я вышла на свежий воздух и подошла к костру. Там готовилось что-то очень непривычное на запах, но съедобное, а потому притягательное. На меня обратили внимание, но дел своих не прервали. Потихоньку к кострам подтягивалось все больше народу. Тут же зажаривали рыбу, что сегодня вечером вместе со мной выловили из реки – а это уж вообще умопомрачительный запах, несмотря на то, что я вегетарианка. Я тихохонько сидела около костра и старалась не привлекать к себе внимания. Кстати, получалось, я замечательно умею сливаться с обстановкой при желании – свойство вливаться в любую компанию принадлежит, оказывается, не телу, а владельцу его – то есть, на данный момент – мне. И у меня оно развито отменнейшим образом. Люди ко мне очень быстро привыкают и очень удивляются, когда я напоминаю, что знакомы мы еще только день-два. Я так понимаю, подходило время ужина и все уже с предвкушением рассаживались вокруг. Снова появился этот старичок, рядом с ним шла молоденькая девушка и несла в руках поднос с чем-то. За их процессией внимательно наблюдали. А подходили они, естественно, ко мне. Я встала, не зная, чего ожидать. Они подошли и остановились. Старичок посмотрел на меня, взял из рук девушки поднос и протянул мне:

   "САма Яху".

   Я посмотрела на поднос – там в гуще чего-то белого лежало что-то, судя по всему, растительное. Понюхала – пахло свежестью и нотками горчицы, а еще, совсем чуть-чуть, майонезом. Пожала плечами и внезапно поймала себя на мысли, что не слышу никаких звуков. Подняла голову и огляделась. Все молча за нами наблюдали. Ни разговоров, ни улыбок – они явно чего-то ждали. Стало как-то зябко. Я снова посмотрела на блюдо с едой, в глаза старичка – он невозмутимо ждал моих действий, на девушку – она с опаской смотрела на меня. Надеюсь, они не хотят меня отравить – вроде не с чего? И осторожно взяла предлагаемое, еще раз, на всякий случай, понюхала и положила в рот. Ничего не произошло, но за мной продолжали наблюдать и я старательно начала разжевывать съеденное, а потом проглотила. ОТРАВА!!!! Рот взорвался жаром и мне показалось, что внутренности напрочь высушили. Я упала на колени и судорожно вздохнула. Стало еще хуже. Меня нестерпимо пекло. Воды, воды, пожалуйста, дайте мне воды – умоляла я, протягивая руки. Но меня не слушали, наоборот, женщины отодвинулись, детей вообще спрятали, а мужчины обступили меня плотным кольцом. ВОДЫ! Боже, как же меня жжет. Я уже и сидеть не могла, я корчилась на земле, умоляя хоть о капле воды – внутри меня горел огонь, он сжигал меня и только краешком сознания я удивлялась, почему из рта не идет дым. Ушли все чувства, ушло сознательное мышление, ушли все навыки и разум, осталось только одно желание – яркое, бессознательное, поглотившее меня целиком. Воды! И словно в ответ на мои просьбы, небеса разразились ливнем. Я из последних сил перевернулась и подставила падающим каплям открытый рот. Вокруг меня засуетились, закричали – но мне было не до них, я жадно пила воду, которую щедро дарило само небо. Меня подняли и потащили в жилище, но тут уж я сопротивлялась изо всех сил, стремясь как можно дольше находиться там, где есть вода, так что когда меня все же умудрились втащить под навес, внутренности хоть и пекло, но уже совсем не так уничтожающе. И я обессиленно обвисла на руках, тащивших меня. И совсем не сопротивлялась, когда мои руки связывали сзади, приматывая к центральной опоре жилища. Связав меня, все вышли и я осталась одна. Глаза закрывались, сил не было совершенно, поэтому я попыталась поудобнее прислонится к центральному столбу и заснуть. Получилось безо всяких усилий.

   Проснулась я от того, что в жилище вошли двое – тот старичок и взрослый, уверенный молодой мужчина. У меня сразу почему-то сложилось впечатление, что это ученик старичка, которого я уже окрестила шаманом. Убедившись, что я по-прежнему связана, а, значит, не опасна, они расслабились. Старичок подошел ко мне ласково провел по щеке рукой:

   "НАхо лАми ви эсу, саЯта"

   Да блин, ну я же почти понимаю о чем он говорит – хоть это и невозможно, но ведь почти понимаю. Словно мне кто-то нашептывает перевод. Я не могу его понимать – я русская, мыслю по-русски, нахожусь в теле индианки, которая мыслит наверняка на хинди и никакого отношения к индейцам с их языком не имею, даже в родственниках я чиста как горная роса – одни русские – никакой генетической памяти индейской, но, блин, я их почти понимаю. Я почти готова поручиться, что он сказал "мы тебе поможем, малышка". Так, секундочку... В чем – поможем? Со мной все хорошо. Даже с телом, в котором я нахожусь, все хорошо. С душой этого тела не очень, она сломлена – не мной, и сейчас без меня тупо сидела бы ни на что не реагируя, а вот само тело – замечательно. А-а-а-а, вот оно где собака-то зарыта. Слушайте, я никогда не думала, что окажусь в роли беса, которым бывают одержимы, по словам священников. Я – бес. Круто. Может, тогда у костра, этот шаман и спрашивал у меня – это, ангел я типа, или бес. Ну и я, дура, сказала ему, что не-а, не с неба я. О-о, дура. Тогда почему сразу не схватили? Видимо, мое поведение на бесячье не походило, вот он и засомневался – нормальная я все-таки или бесноватая. И решил проверить. Видимо, та растительная хрень на нормальных не действует, а так как я, выходит, бесноватая – в смысле, бесноваты мною – то меня и прошерстило ершиком. Тогда понятно и ожидание, и страх, и то, что меня схватили. Теперь бить будут? Ой, мама, можно я просто уйду?

   "Э-э-э, а можно я просто уйду?" – нерешительно сказала я

   Мне никто не ответил. Мужчина что-то деловито раскладывал, старичок увлеченно что-то чертил вокруг меня. Вы не поверите, как страшно, когда делают что-то непонятное, а ты знаешь, что тебя собираются изгонять. Надеюсь, горячие иголки под пальцы я не получу? А то ведь инквизиция именно так и изгоняла, да еще костерком для очищения баловалась. Маманя! Меньше знаешь – крепче спишь. Кто меня просил много читать? Вы простите, что я так постоянно говорю, у меня, когда я нервничаю, вообще рот не закрывается, а сейчас мне не просто страшно, меня трясет, ведь тело-то я чувствую со всеми его рецепторами. И больно будет мне, а не индианке – она сейчас вообще почти в коматозе от какого-то шока. Не от моего вторжения, а раньше – то ли до падения в дыру что-то произошло, то ли само падение, то ли и то, и другое ее смутило. А пока я так причитаю, они там все сделали и теперь стояли напротив. Я замерла, тщательно вглядываясь и готовясь орать. Мужчина зажег какие-то травы, а старичок начал раскачиваться, делать какие-то движения руками, взял какие-то инструменты, от чего я похолодела и ими тоже начал рисовать фигуры, иногда касаясь меня ими. За инструментами оставалась истаивающая темно-фиолетовая полоса, само пространство сжалось до размеров очерченного старичком круга так, что за чертой было непроглядно темно, в воздухе вспыхивали на секунды и гасли желтые точки, а запах разожженных мужчиной трав странно дурманил голову. Смотрелось завораживающе, но ничего не происходило. Через какое-то время в этом убедился и старичок, обессиленно оперевшийся на мужчину. Он с недоумением посмотрел на меня, видя, что я – это по-прежнему я, никуда я не делась. Видимо, ожидался иной исход его действий. Что-то тихо прошептав мужчине, старичок устало поплелся к выходу, тяжело опираясь на длинную палку. Мужчина, нахмурившись, посмотрел на меня, но ничего не сказал, собрал все принесенное и тихо вышел вслед за старичком.