Текст книги "Заставлю тебя полюбить (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
Соавторы: Виктория Победа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
20. Перемирие
САША
Мужчина всматривался в лицо своей жены и не мог этим процессом насладиться до конца. Все мало ему было, все не хватало, ведь зачастую он будто украдкой ловил ее взгляд, но каждый раз напарывался на смесь злости и смущения, скрытого за воздушным веером черных ресниц. Мила, несомненно, была вся в отца, так что скачки в настроении случались с ней часто. В один момент злобная фурия, в другой нежная нимфа. Нежная со всеми, кроме Саши.
И пусть Ракитин не понимал, что именно он мог сделать не так, что она в принципе не воспринимала его, но он был достаточно мозговитым, чтобы понять хотя бы то, что это нечто случилось давно. Ибо недавно он просто не смог сделать ничего плохого, неправильного или неподобающего.
Когда Саша заключил Милу в объятия, он впервые не почувствовал сопротивления. Просто потому что девушка сейчас была уязвимой в своей слабости. Она смотрела на редеющий восход яркого солнца широко распахнутыми глазами и, кажется, даже не дышала. За нее дышал Ракитин, обхватывая маленькие ладошки в плен своих мощных рук.
Долго они еще стояли, пока рассвет не начал слепить, и пока Мила еще несколько раз не зевнула, прикрывая уставшие веки. Тогда Саша и увел жену назад, в спальню, где бережно уложил на кровать, накрыл одеялом, а сам так и не решился присоединиться. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, все так же не сводя взгляда с Багировой. В кармане мужской куртки покоился подарок, незамысловатый на первый взгляд, но такой ценный для Сашки.
Браслет. Бабская безделушка, подумаете вы? Но нет, да и он был не то, чтобы очень красивым, нет. Ведь браслету было явно больше сорока лет. Для Ракитина это было единственное упоминание о маме. Макс Ракитин вручил его сыну, как только сыну исполнилось двадцать, со словами: «Уверен, что ты найдешь этому применение. Твоя мать сняла его с руки и вручила мне вместе с деньгами и документами».
Саша бесконечно трепетно относился к этой вещице и еще ни разу в жизни не хотел кому-то подарить. Из всех рассказов отца он знал, что внешностью он пошел в мать, а характером явно в отца. Пусть основные черты Ракитину привили Макс и Аля, но гены вещь упрямая.
Так что Ракитин впервые в жизни захотел отдать этот браслет той, кто его заслуживал. Осталось найти повод, ну или хотя бы не испортить этим подарком хоть что-то, слабо наметившееся между ними. Саша ни в чем не был уверенным, когда дело касалось Милы. Порой ему казалось, что и дышит он слишком громко, чем однозначно бесит свою жену.
А пока предмет его обожания спал, Саша пошел готовить завтрак. Внезапный звук мобильного прервал его работу.
– Да, – мгновенно ответил мужчина.
– Значит, ты жив. Это уже хороший знак, – на том конце послышался смеющийся голос Каина.
– Очень смешно, Руслан.
– Ну а что мне делать? Дочь трубу не берет, ты тоже вот только сегодня соизволил ответить. Я все понимаю, конечно, но мне что думать? Увез Милу и поминай как звали.
– У нас были некоторые…сложности, – Саша завуалировано ответил, готовя незамысловатый завтрак.
– Я уже понял. Ты мне скажи вот что: все органы на месте? – хохотнул в трубку тесть. – Я не с претензией, конечно, но мне внуки нужны.
– На месте, – прошипел в трубку, поставив чайник на плиту.
– Слава Богу, я может еще внуков дождусь!
У Саши вырвался нервный смешок, ну такими темпами внуки еще нескоро будут. Но он уже очень постарается, конечно. Сначала крепость нужно взять, а тут не мытьем, так катаньем, но своего он добьется. Так же одержимо умел Ракитин любить, как и достигать непостижимых целей. В этом равных ему не было.
– Кстати, затек. А ты мне не скажешь, что это у вас за концертная постановка была? Ты хочешь, чтобы у Миши сердечный приступ случился? Он же со второй беременностью дальше живота своей жены не видит, с ним нельзя в такие игры играть.
Ракитин закатил глаза, представляя, что там было на самом деле.
– То есть, ты заметил?
– Сначала отловился, конечно, но потом сложил два и два. И все-таки я ж не тупой, Ракитин. Но ход умный, конечно, особенно по красоте отработала Мишкина умница. Горжусь, – самодовольно выдал Руслан, словно, заслуги жены его сына можно было бы приписать ему. – Горжусь, что у всех моих детей прекрасные спутники жизни, – продолжил Руслан.
– Сочту за комплимент.
– Но, Сань, хоть я и «за» ваш союз, но в случае чего. Если будет косяк с твоей стороны, то челюсть на обочине тебе гарантирую, – уже без шуток закончил Багиров. Сейчас он звучал примерно в такой же манере, как и со своими подчиненными. Безапелляционно. Потому что все-таки несмотря ни на что за свою дочь он будет рвать глотки.
Это Ракитин понимал и уважал. Когда у него будут дети, он едва ли чем будет отличаться от Каина, потому что в этом они все похожи. Что Макс, что Руслан, что Саша, выросший буквально среди настоящих мужиков с адекватными принципами жизни. А так, как для него Мила была сродни божеству, то и дети от нее будут такими же.
Только вот Ракитин зарекся быть более внимательным к девочкам. Видит Бог, есть пример, почему надо особенно тщательно следить за душевными метаниями своих дочерей.
– Понял, принял, осознал.
– Попроси Милу взять трубку, – последовала теперь более мягкая просьба.
Ракитин сморщился. Куда он там уговорит на что-то Милу, скорее Земля с орбиты сойдет! Ей-богу!
– Такое ощущение, что ты не знаешь собственную дочь, – позволил себе ехидство Саша.
– Я-то знаю, но мне на Настю смотреть обидно. Она вбила себе в голову, что во всем виновата, что потеряла дочь, что не уследила. Я уже устал биться о стенку и говорить, что есть вещи, над которыми мы не властны. Переходный возраст и гормоны мы прожили без проблем, но догнал он нас позднее. Ты и сам знаешь, какая Настя мать, наседка, другими словами. Но сейчас она свято уверена в том, что в теперешних реалиях является отвратительной матерью. Еще и давление скачет на нервах.
Саша не считал Настю плохой матерью, более того, для него она была образцом, как и Аля, собственно говоря. Удивительно, как Рус и Макс выбрали себе жен, удивительно похожих между собой. Настя всегда и всюду была с дочкой, она участвовала во всем, прямо или опосредованно.
– Я считаю, что было что-то, Саш. И она не сказала и не собирается рассказывать это что-то. Нутро чует. Не может внезапно послушная девочка стать оторвой, – продолжил Каин.
Саша уже начал «догонять», что причина явно была в нем. Иначе откуда тогда такая лютая ненависть на ровном месте. Ведь он ровным счетом ничего не смог бы ей сделать такого, за что его можно было так ненавидеть. Пусть за ненавистью скрывалось совсем другое чувство, которое Мила ревностно оберегала и не хотела показывать. Тут две стороны одной медали, в шаге от ненависти с одной и в сантиметре от любви с другой.
– Разберемся, Настю успокой. Мила позвонит. Или возьмет трубку.
Мужчины попрощались, а у Саши в голове еще больше мыслей зароилось.
Пробуждение Милы он почувствовал внутренностями, что сжались внезапно и остро. Каждый шажок отдавался в грудине болезненным спазмом. Он мог высчитать ее приближение, мог осознать нежное дыхание и шелест домашней одежды. Его.
– Доброе утро, – сонно прошептала девушка, потягиваясь и зевая. Умилительная картина открылась перед глазами Ракитина. Он жадно водил по плавным линиям фигуры девушки, особенно медленно обводя знакомые бугорки налившейся груди, которая виднелась из-под неплотной ткани футболки. Острые пики пригвождали внимание Ракитина наглухо.
– Доброе, – мужчина чуть не взвыл при виде Милы. Ну это каким надо быть мужиком, чтобы не реагировать? Слепым однозначно. Уже не счесть, сколько раз он догонялся в дУше, не смея касаться ее так, как ему бы хотелось.
Нет, он вполне мог врубить обаяние на полную мощь, но это ему было не нужно. Он хотел, чтобы она сама возжелала его. Чтобы близость была не потому, что гормоны ударили в голову, а потому что она сама захотела этого.
– У нас на завтрак яичница. Моя прекрасная жена будет так любезна приготовить обед? – Саша звучал нежно, сам свой голос не узнал. Мила перевела на него сонный взгляд, а затем раскрыла пухлые губы, но, видимо, решила съесть свою язвинку.
– Суп? – девушка изогнула бровь.
– С твоих рук хоть яд.
Мила зарделась от слов Ракитина, молча села за стол и не поднимала взгляд. Весь огненный запал на то, чтобы выяснить отношения, у нее явно сошел на нет на ближайшее время.
– Как спалось? – Саша улыбнулся Миле и поставил перед ней тарелку с омлетом, приготовленным с любовью. Честно говоря, он, кроме яиц, мяса, рыбы и борща с ухой, готовить ничего не умел, а потому выбор тут будет невелик, если Мила не удостоит его чести приготовить что-то другое.
Он знал, что готовить она умела. Но делала это под настроение. Все-таки Настя в свое время научила ее даже печь.
– На удивление, спокойно. А тебе?
– Мне тут всегда хорошо спится, это всяко лучше, чем на работе, где ты вообще не спишь.
С чего вдруг он решил рассказать о своих волнениях, он не знал, но чувствовал, что сейчас на смех она это не поднимет. Нечто поменялось между ними после этой ночи. Удивительно, что не физическая близость, а душевная смогла сдвинуть дело с мертвой точки.
– Ты долго еще будешь в отпуске?
– Жаждешь от меня избавиться? – Саша окинул Милу грустным взглядом, но девушка моментально переключилась на еду, которую поглощала быстрым темпом.
– Просто интересно, на сколько тебя отпустили.
– Пока буду тут, – Саша принялся есть, то и дело поглядывая на жену. Было видно, что она хотела спросить что-то еще, но по итогу…промолчала.
Ели в молчании, но хотя бы не ругались, это тоже нечто новое для Ракитина. Он же привык обороняться и защищаться. Либо брать штурмом, а сейчас вроде как перемирие настало, но опять же, не ясно на сколько. С Милой надо было быть готовым ко всему, что рванет в любой момент, что сбежит тоже в любой момент. Хотя насчет последнего Ракитин был не уверен, все же он умел считывать людей и готов был поклясться, что Мила не сбежит больше.
– Ты хочешь пойти на сельский движ?
Девушка замерла, а затем посмотрела на Сашу пораженно. Как будто он сказал несусветную глупость.
– Не знаю, не чахнуть же тут. Можно было бы развеяться немного.
– Думаю, да. Сходим посмотрим.
– И ты тоже? – Мила опять покосилась на Сашу недоверчиво.
– Ну а как я тебя одну отпущу? Ты явно ни разу не была на сельских дискотеках, тут все не так, как в городе. Так что…одну я тебя не пущу, – продолжил Саша, внимательно осматривая Милу. Та впервые не высказала недовольство, она просто молча кивнула, запивая омлет чаем.
– Ладно, сходим вместе.
Эта фраза стала первой ступенькой на пути к достижению цели. Что-то Ракитину подсказывало, что таких ступенек будет много. Но было нечто еще, что требовалось обговорить. И теперь Саша был готов к любой реакции.
– Звонил твой папа.
Мила теперь не просто замерла, она, кажется, уже и не дышала. А затем отложила вилку и впилась взглядом в полупустую чашку. Плечи подрагивали, а руки то и дело сжимались в кулаки.
– И что?
– Он говорит, что ты не берешь трубку, – серьезно сказал Саша, продолжая сканировать лицо жены. Она моментально вскинула на него боевой взгляд. Впрочем, неудивительно.
– Теперь поговорить со мной захотел? Что же так? Уже можно и с дочерью поболтать? Теперь я достойна того, чтобы со мной разговаривали? – на голову Ракитина посыпались упреки.
– Они с мамой волнуются, ты трубку не берешь, о себе знать не даешь. Как бы там ни было, Настя и Руслан твои родители. Матери вообще плохо было, ты знаешь же, что ее волновать нельзя?
От этой информации в глазах Милы проскользнуло волнение, едва уловимое, но было. Стоп-кадром. Она прикусила губу и дернулась, будто бы хотела прямо сейчас рвануть за телефоном, но вовремя остановилась.
– Как она? – глотая едкие замечания и обиду, прошептала Мила.
– А ты позвони и узнаешь, Мил. Это ведь несложно. Что бы там в твоей голове ни было, но мать тебя любит, и отец тоже. Ты для них все, пусть себе и вообразила обратное.
Саша сказал правду, ту, в которой был уверен на все сто процентов, если не больше. Мила молча встала и ушла к себе. Не нужно было быть гадалкой, чтобы понимать – она позвонит первая, несмотря на свою гордость, которая в комнату заходила первее самой девушки.
21. Тяжелый разговор
Девушке было очень стыдно, сильнее, чем она могла бы себе представить. Конечно, одно дело дуться на родителей, а другое…слышать, что маме было плохо, а она не взяла трубку. Сразу можно почувствовать, как тяжелый груз придавливает плечи.
Сердце зашлось в безумном ритме, отбивая немыслимую чечетку. Ну как же так?! Как так?! С одной стороны Мила понимала, что ни в чем не виновата, это с ней ведь поступили неправильно! Но с другой, она хотела самой себе надавать звонких оплеух за то, что игнорировала родителей. Что отец, что мать звонили, еще бы. Как иначе? Но Мила упрямилась и уперлась рогом, показывая свою исключительную схожесть с отцом.
Если уж что втемяшилось ей в голову, то и топором не вырубить. Ни заставить и ни приручить, ведь она была своевольной и любящей делать так, как хочет она.
Взволнованная девушка забежала к себе и первым делом потянулась за телефоном, который, разумеется, предусмотрительно был на беззвучном режиме. Со зла, от обиды, разгрызающей душу на ошметки. Пара касаний к экрану, секунды ожиданий, и в трубке стали слышны гудки.
– Алло, – ответила мать Багировой, а Мила аж выдохнула со стоном.
– Мам…
– Солнышко, ну как ты там?! – женщина сразу воодушевилась, услышав голос дочери. Мила же в это время продолжала крутить себя на вертеле.
Эти минуты, что прошли с того момента, как Саша сказал ей о маме, и до секунды, когда она взяла трубку, показались ей вечностью. Практически рыдая, Мила одним потоком выпалила:
– Ты как? Вы врача вызвали? Что папа? Ты лекарства пьешь?
Дело было в том, что подобная ситуация однажды уже случалась, тогда, правда, уж точно не по вине Милы, но все же. Мать перенервничала, что отец не выходил на связь, будучи «на задании», и это неплохо так эмоционально припечатало женщину. Первый гипертонический криз. И пусть мать Багировой была всегда молодой и прекрасной, но случилось подобное, однако впоследствии не повторялось. Лишь на погоду слабо могло давать о себе знать и то редко.
– Милусь, да все нормально, ты не волнуйся…Никакого врача тоже не надо.
То есть?! Она так спокойно об этом говорила, как будто ничего эдакого и не случилось. У Милы аж дыхание сперло, ну быть такого не может! С такими вещами не шутят и уж тем более не игнорируют.
– Как это не надо? Ты что? Папа так просто спустил все на тормозах?
На том конце провода послышался нервный смешок.
– Вот как раз папа и не спустил, но это была реакция на резкую смену погоды, доченька. Не волнуйся, правда…Ты лучше скажи как вы?
Первым порывом было высказаться. Да так, чтобы никому мало не показалось, излить душу в мельчайших подробностях, рассказать обо всем, что тут успело произойти за считанные дни, но потом девушка вспомнила ночь, проведенную с Сашей, а также те нежные и граничащие с безумием, горячие касания к ее телу, и все гадкие мысли разом выветрились из головы.
Захлопнулись. Смятение поселилось в душе. То, что не должно было так прочно укорениться в душе, взяло и укоренилось. Багирова запретила себе даже думать о Саше в каком-то другом ключе, кроме как о друге ее брата. Но ему удалось опять растеребить тот маленький росточек, что зачах. За какие-то считанные дни раздул в душе Милы маленький уголечек, тлеющий едва заметно. О нем и девушка сама знать не знала, а тут открытие. Неправильно все это. Недолжно так быть.
– Нормально я.
– Саша тебя не обижает? – мать искренне переживала, это слышалось в голосе, но упрямству ее дочери можно было бы позавидовать, так что сквозь зубы Мила все-таки ответила абы как.
– Не обижает.
Жаловаться девушка не будет. Ни за что и никогда.
– А ты его?
– Мам, если ты думаешь, что я все забыла, то ты глубоко ошибаешься.
Да, она первая пошла на контакт, но она не забыла, что ее сбагрили, так что сразу в нежные объятия родителей она прыгать не собиралась. И вообще ей надо было разобраться самой в себе. И в том, как она реагировала на Ракитина. Неправильно.
– Я просто хочу тебе сказать, что он звезду с неба тебе достанет, и просить не придется. Просто присмотрись к Саше. Возможно, ты ищешь врагов там, где их нет, не было и никогда не будет. А он замечательный человек и очень похож на твоего отца. Я могла бы только мечтать, чтобы у моей дочери был такой муж, как у меня. Но, черт возьми, Мил, он во многом даже превосходит твоего папу. Терпением и умением ждать.
Слушать это было приятно и тягуче невыносимо. Как будто жилы вытаскивали из тела.
Багирова непонимающе уставилась в экран телефона, не осознавая ровным счетом, почему слова матери так глубоко задели ее. Почему она замерла, почему на мгновение потеряла связь с реальностью, вспоминая сильные руки, обхватывающие ее в кокон. Пусть она вырывалась, пусть брыкалась, но это было приятно, казалось таким правильным и настоящим. И еще эта забота, то, как он оберегал ее, да и закат…вспомнил же.
Мила понимала одно: при большом желании Ракитин давно бы сделал так, что она растеклась бы перед ним лужицей, но он не делал. Почему? Давление в груди нарастало, пронося кровь по венам со скоростью света. Девушка понимала, что где-то ошиблась, но никак не могла уяснить где.
Что-то не складывалось. Он ведь недвусмысленно давал ей понять, что между ними ничего быть не может, так почему сейчас? Сейчас, когда она наконец-то смогла шагнуть дальше, все пошло не так? И почему ее так быстро откинуло до «заводских настроек» с неизменный мигающей красной лампочкой, врубающейся всякий раз, когда Ракитин оказывался в поле ее зрения?
– Ладно, мама, ты отдыхай, я позже позвоню.
– Береги себя и бери трубку, пожалуйста. Я переживаю, даже если тебе кажется, что это не так. И отец тоже места себе не находит. Несмотря ни на что, он твой папа, который любит тебя больше всего в этой жизни. Помни об этом.
Мила прикрыла глаза и упала на скрипящую кровать, раскинув руки и ноги в разные стороны. Думать не хотелось от слова «совсем», а внутренние метания становились все ощутимее. Как заставить себя посмотреть на ситуацию с другой стороны? Как найти другой угол обзора, если внутри все жарится на сковородке? Если заставляет сердце пылать не только смешанными чувствами, но и острой злостью, что больно впивается в ее душу кинжалом.
Случись с ней это ранее, девушка была бы на седьмом небе от счастья, а сейчас…все казалось ненастоящим, пусть сердце подсказывало ей совсем другой расклад.
22. Хорошая плохая девочка и сельский стриптиз на корове
Jace Everett – «I wanna do bad things with you»
Несколько дней прошли в затишье перед бурей. Так казалось девушке всякий раз, когда она общалась с Сашей. Но на удивление, он не давал поводов для ссор и в целом вел себя решительно-сдержано. Мила может и хотела бы на него злиться, но злиться было не на что! И каждый раз бросая внимательный взгляд на своего мужа, она то и дело задерживала дыхание.
Мужественный профиль, гордый и жесткий, острый взгляд, непременно перехватывающий ее потерянный взор, ярко очерченные скулы так притягательны, едва заметный шрам на нижней губе. Она даже могла сказать, откуда он у Ракитина – неудачное падение с тарзанки. Об этой истории знали все домашние.
Да с чего вдруг она стала пристально его рассматривать? Все, вот не будет. Честное слово! Но куда там, девушку хватало ровно на полчаса, а потом она вновь и вновь искала глазами своего мужа, который, как на зло, занимался чисто домашней работой в поте лица. Играл мышцами, показывал фигуру, и у Милы слюни растекались до колена, так уж ей было интересно и «вкусно» за ним наблюдать. Ракитин, к слову, все делал как будто специально.
Стоило Миле выйти во двор, так он сразу начинал колоть дрова. Стоило ей уйти в дом, чтобы приготовить поесть, как он заносил эти дрова внутрь, проходясь рядом настолько показательно, что не было никаких сомнений – за такие выступления в стрипклубе ему бы сунули по меньшей мере сотку баксов под резинку трусов.
Да где это видано? Хоть что-то он мог бы сделать не так, чтобы она не ловила себя на мысли, что все больше погружается в него?
– Что у нас на ужин, дорогая жена? – очередной вопрос от Ракитина повис в воздухе, пока Мила перезагружалась, выпутываясь из размышлений. Но это было сложно, особенно, когда потное горячее тело прижимается сзади.
Ее не раздражало ничего, даже то, что он по утрам непременно целовал ее в лоб и прижимал к накаченному телу, не требуя продолжения.
И вот впервые за долгое время Багирова была готова лезть на стену от обиды, что он не продолжал. Но и попросить его не останавливаться она не могла, потому что она скорее проглотила бы свой язык.
– Суп с фрикадельками, – без сил проговорила Багирова, цепляясь руками за столешницу.
– Прекрасно. Я пока воды попью, умаялся, – Ракитин потянулся за графином с водой так, что коснулся каждого сантиметра спины девушки. Руки лианами обвили Милу, толкая в пучину безумных фантазий.
Сложно описать весь спектр эмоций, когда девушка испытывала острое желание провести пальцами по влажным кубиками пресса, когда дыхание спирало от таких садистских касаний, когда уже надоело видеть его полуголым. И когда он даже во сне просто закидывал на нее руку, притягивая к себе и щекоча горячим дыханием, не предпринимая ничего! Даже не целовал ее ни разу! Зато мастерски доводил одним лишь видом.
Милу это обижало.
Но в следующий момент она начинала себя корить, что страдает раздвоением личности. Одна хочет забыть все и прыгнуть в омут с головой, а вторая тормозит на поворотах так, что зад машины уносит.
– Ты помнишь, что сегодня вечером мы идем в клуб?
– Помнишь, – облизывая пересохшие губы, ответила Багирова. Ракитин наконец-то отступил, а она продолжила готовку.
После молчаливого ужина Мила решила показать, где же зимуют раки, а потому на целый час заперлась в их общей спальне, где и наводила марафет.
Кожаная юбка в этот раз пригодилась. Спасибо, мама, что сложила ее вещи, и спасибо, что додумалась не выставить ее окончательной монашкой
– Мил, ты скоро? Я бы тоже хотел одеться, знаешь ли… – послышался голос мужа из-за двери.
– Подожди!
Когда девушка вышла из комнаты, Саша практически потерял свою челюсть, она покатилась по полу, а сам же мужчина забыл, как дышать. Это был именно тот эффект, которого так добивалась Мила, чтобы он тоже немного помучился, как мучилась она. Девушка держала в руках туфли-лодочки, а затем плавно опустила из на пол и так же изящно надела изысканный элемент гардероба. Все это время на себе она чувствовала горячее внимание Ракитина. Вау.
– Просто имей в виду, что в ту кучку, в которую ты шваркнулась пару дней назад, ты на каблуках шваркнешься еще быстрее. Падение может стать фееричным, так что я на твоем месте надел бы кирзовые сапоги, – спустя минуты две смог наконец-то выдавить из себя хоть что-то ее новоиспеченный муж. Таки довела. Взгляд с поволокой жадно трогал Милу во всех нужных местах, пока она победоносно улыбалась.
– Хмм, я думаю, ты подхватишь же, да? – девушка задорно ухмыльнулась, и вжала руки в бока. Дыхание сбилось, а мысли разбежались как тараканы. Саша залип на ней в очередной раз, а потом тряхнул головой, отгоняя наваждение.
Разумеется, Ракитин был прав насчет каблуков, и надо было бы надеть хотя бы кроссовки, но вместо этого Багирова по болоту в нежно-розовых лодочках шла в сторону местного клуба на минималках. Возвращаться и переобуваться ей не позволила бы гордость, так что дальше Саша лишь из вежливости, но с ноткой скептицизма переспрашивал время от времени:
– Может все-таки вернемся? Тебе ведь неудобно.
– Спать на потолке неудобно, а на каблуках я как в тапочках, – спокойно ответила Мила, продолжая страдать.
Ага, разве что в белых, потому что адская боль и постоянный страх обнять первую попавшуюся лужицу, не давали ей расслабиться. Багирова мертвой хваткой вцепилась в руку Саши, но при этом и виду не подала, что что-то не так.
Местный клуб располагался в старом кинотеатре, тут кто-то выкупил здание и обустроил наливайку, но с местным колоритом. Разумеется, это все и рядом не стояло с современным клубом, но молодежи и такое залетело со свистом.
– Вау, – прошептал Багирова, заприметив неоновую вывеску в стиле восьмидесятых.
– Да, над антуражем тут постарались, – Саша перехватил ладошку Милы, сплетя пальцы.
Девушка в очередной раз опешила от такого проявления ласки. Раньше ей казалось, что Саша на подобное не способен, но он снова и снова ее удивлял.
В помещении было полным-полно народу, кто уже был поддатый, а кто только начинал вливать в себе низкосортное пойло. Девушки развязно танцевали на импровизированном танцполе, здесь была обустроена и барная стойка, и даже стенд для фотозоны с надписью «Fantasia» с яркими неоновыми переливами. Музыка звучала клубная, ничем особо не выделяющаяся, разве что слишком уж громкая.
– Пообещай мне кое-что, – прокричал в ухо Саша на фоне грохочущей музыки. Мила замерла.
– Что? – девушка повернулась к мужчине и вопросительно изогнула бровь. Саша перехватил девушку за подбородок и придвинулся к ней, после чего столкнулся с лбом и прошептал в губы:
– Ни капли в рот, иначе выпорю, – в глазах ни тени юмора, лишь желваки заиграли.
Мила сощурилась, пусть все в ней клокотало взбрыкнуть, но она решила промолчать.
– Ага.
Виляя бедрами, к парочке подошла Алина. Ее платье вряд ли можно было бы назвать таковым, но все же, оно было кричаще-красного цвета и плотно облегало тело. Ну надо же, какая радость на ее лице расползлась при виде Саши. И так же медленно улыбка сползла вниз, когда взгляд метнулся в сторону Милы.
– Ребята! Вы пришли!
– Ну ты же пригласила. У вас тут очень миленько, – перекрикивая бассы, Мила нарочно придвинулась к Саше, обхватывая его за руку. Алина заприметила это движение и мимо воли скривилась.
– Да, очень даже, – подхватил Саша, умещая ладонь на бедре своей жены. Багирова зарделась от такого касания, но несмотря на это злорадно ухмыльнулась Алине. Вот не нравилась она ей, не нравилась.
Как может девушка знать, что парень женат, и так открыто пожирать его глазами?
Ее бесило только это, да. Определенно. Нечего на женатого мужика смотреть глазами надоенной коровы.
– Да, и мне нравится! Ребята, а пойдем к нам за столик?
Прямо в этот момент, когда Багирова повернулась в сторону, указываемую Алинкой, какой-то пьяный пацан налетел на девушку, вылив на нее содержимое своего бокала с пивом.
– Блиин, – Мила в шоке смотрела на то, как коричневая жидкость расползалась по юбке и стекала по ногам.
– Простиите, ик, мадам, я вам куплю новую, ик… – а затем незнакомец начал стирать влагу с юбки девушки, цепляя нежную кожу.
Саша среагировал быстро, толкая мужика прочь от жены. Тот упал на задницу, но так и не понял, что произошло.
– Клешни убрал свои, иначе я тебе их в глотку затолкаю, – прогремело оглушительно.
Мила в шоке смотрела на расползающееся пятно на юбке и благодарила всех богов, что она кожаная, но вот ноги начинали липнуть. Это была бы не Мила, если бы все прошло без сучка и без задоринки.
– Идем смоем это все, – Саша схватил Милу за руку и потянул в сторону уборных, пока она оглядывалась по сторонам, выхватывая довольную моську Алины. Вот же тварюка!
Багирова была уверена, что она приложила руку ко всему, что случилось, и от этого ей хотелось вцепиться в ее напомаженную шевелюру.
– Я сама, – дернувшись из рук Саши, девушка толкнула дверь в женскую уборную, оставляя мужа за дверью.
Тут была целая вереница баб, так что только Ракитина не хватило бы для полного счастья!
У Милы получилось привести себя в порядок только спустя долгих десять минут ожидания в очереди. Да кто ж знал, что даже в сельском недоклубе будут действовать такие же принципы, как и везде: в туалет тут тоже ходят только с подружкой? Вот и она уже извелась вся, пока дошла ее очередь.
Из глаз сыпались искры, так она была зла. А в голове мелькали сотни вариантов, как заставить Алинку страдать. Была даже идея подсыпать в стакан слабительного, пускай фонтанирует у всех на виду, можно было бы и снотворного, но благородство Милы не знало границ, и как-то эта идея отпала сама собой.
Да, действительно, злиться было на что. Вот только стоило ли оно того? Ради какой-то воблы сушенной тратить свои нервные клетки?
Девушка выдохнула, посмотрела в старое обляпанное зеркало и успокоилась. Да, вот так просто. Она красивая, намного ярче какой-то там Алинки, и муж у нее красивый, в этом спору не было, и нужно было быть слепым, чтобы не заметить. Объективно, на воблу он внимания не обращал, так что пускай та хоть желчью изойдется, но ей не светит ни фига.
С этими мыслями Багирова и вышла из уборной, полностью окунаясь в атмосферу музыки и танца. Странно, что у дверей Саша ее не ждал.
– Куда он уже делся? – недовольно пробурчала девушка, шагнув к танцполу, на котором извивались, судя по всему, какие-то подростки. И как их вообще сюда пустили?
– Добрый вечер, бейба, – прозвучало над ухом. Пары алкоголя въелись в нос Багировой, от чего девушка скривилась и поморщилась. Не фиалками пахло, ой не фиалками.
– Пока! – Мила просипела в ответ и даже не обернулась.
– Эй, ну постой, давай я тебя отверткой угощу, поболтаем! – незнакомец схватил девушку за руку, но несильно, а так, просто чтобы удержать ее. Миле это не понравилось, она вообще не очень любила, когда ее трогали. – Красивая такая, шо капец!
– Слушай, парень. Мой муж работает в специальных войсках, он тебя прожует и выплюнет, если заметит, что ты в мою сторону просто дышишь. Оно тебе надо? – Багирова обернулась и встретилась с внимательным взглядом карих глаз. В целом, парниша был безобидным, это Мила рассмотреть успела, прежде чем вырвала из уверенного захвата свою руку.
– Разведешься, дай знать! – парень мило ухмыльнулся и пошел в сторону барной стойки, а Мила пошла на поиски своего мужа. И вот не на месте было ее сердце, а интуиция шептала, как ни кстати, всякие неприятные вещи.
– Да что за? – она обошла весь клуб, что заняло минут пятнадцать, если не больше, но Ракитина она не нашла, зато нашла целую вереницу парней, которые были бы не прочь с ней познакомиться. Так, значит? Бдить он собрался. Конечно.
Ух, как она разозлилась, ух, как разлилась по венам чистая ярость. Она ему потом обязательно выскажет, покажет и расскажет, что, как и почему. Вот только найдет!
Она даже на улицу вышла, чтобы поискать. И таки нашла! При виде открывшейся картины волосы на голове зашевелились. Аж под дых стукнуло что-то, о чем Мила и думать не хотела, противная змея уверенно ползла к ней, нашептывая всякие гнусности. Как-то болезненно начало тянуть в области сердца, словно ей не все равно. Да, ей должно быть плевать и вообще! И вообще ей нет никакого дела, вот так!
