Текст книги "Заставлю тебя полюбить (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
Соавторы: Виктория Победа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Плевать? Тогда почему так неприятно? Словно стекловату жует, а не смотрит на…
– Саааш, ты такой классный, – томным голосом прошептала соседка. Селедка!
Ракитин нес на руках Алину в сторону скамейки, а та то и дело гладила его по голове, ластилась и вообще вела себя как мартовская кошка.
Все что удалось Багировой услышать с такого-то расстояния, это не то стон, не то плач. Да, Ракитин при этом даже не увернулся, когда вобла сушеная в очередной раз запустила ему в волосы свои лапищи. Вот же ж гад!
Нет, первым порывом Милы было подойти и дать всем оторваться, но затем она прикусила губу и тяжело задышала. В том, что все не так, как ей могло бы показаться, сомнений не было, но какого черта он повелся на ее махинации?! Какого не отмахнулся, и почему это он нес ее на руках как умирающего леБлядя?
Что не ясно, что ли, что тут изначально все было шито белыми нитками? И не так просто на Милу вывернули пиво, и не просто так все сложилось, что пригласили их сюда?! А сейчас и это картина маслом, что хоть к ране прикладывай.
Адреналин вскипел в крови, вынуждая девушку совершать абсолютно импульсивные действия. Нет, дурой она не была, но вот характером пошла исключительно в отца, который порой рубил с плеча. Вот и она рубанула. Круто развернулась на пятках и пошагнала в сторону клуба, вознамерившись сделать так, чтобы кое-то понервничал.
– Ну держись, муженек. Благородный принц. Как же! – пыхтела Мила, выискивая глазами того самого парня, что так настойчиво хотел с ней выпить водку с соком.
Несмотря на душераздирающую боль, смешанную со злостью и ревностью, что кстати неприятно удивило девушку, потому что она сразу смогла понять, именно это давнее чувство не давало душе покой при виде Алинки на руках у Ракитина, Мила была в полной готовности задать перцу всем присутствующим.
– Так что, выпьем, или как? – Багирова уперлась руками в барную стойку, оглядываясь по сторонам. Раньше времени появляться на глаза мужу она точно не собиралась. Сначала развлечься.
– А ты шо, уже развелась? Я тут как бы домой собирался, – парень удивленно посмотрел на Багирову и ухмыльнулся пьяненько-пьяненько. Окосевший взгляд терялся в свете неоновых огней, что лупили по зрению только так.
– Так давай на коня, – уверенно прокричала Багирова, усаживаясь за барную стойку. Милый бармен тоже был поддатый, и как он тут что-то мог разливать?
– Ну в целом можно потом и на кобылу…
– Да хоть на слона, угощай давай и расскажи мне, как у вас тут повеселиться можно, – Мила специально уперлась спиной в близстоящую колонну, посматривая на выход.
Парень стукнул по стойке и моментально перед ними появились яркие шоты. Слово за слово, и вот она уже знала все и о владельце, и о завсегдатаях, и даже об Алинке, которая тут, оказывается, была той еще звездой местного разлива. И молва о ней ходила та еще, что слаба на передок, да и деньги любит.
Двое барменов попеременно подключались к беседе и тоже шептали лишнего. В целом, Мила поняла одно – если бар-клуб работает не в убыток себе, то это просто чудо чудное и диво дивное.
Когда Мила выхватила глазами Ракитина, зашедшего в клуб и сканирующего пространство, она моментально спустилась с барного стула и переползла за стойку, чем знатно удивила собеседника.
– Йоу, ты куда? – уже не такой незнакомец Рома пораженно прокричал в пустоту.
– Пс, дуй сюда, – Мила дернула паренька за рубашку.
Стоит ли говорить, что после стольких бокалов отвертки, запитых шотами с текилой, парень не то, чтобы двигаться не мог, он и соображать не мог, так что под барную стойку просто упал как мешок с картошкой. Они уселись на скамью для бармена практически на уровне пола.
А Багирова тем временем аккуратно вылазила из своего убежища, пытаясь высмотреть Ракитина. Он же волнуется, да? Вот пускай места себе не находит, пускай подумает над своим поведением!
– Ребят, тут как бы мое место, – бармен Вася дал о себе знать, пораженно посматривая на странную парочу.
– Василий, не бузи. Давай лучше наливай, поговорим, – подпевая знаменитую песню, хрипел уже от смеха Рома.
Саша действительно начал выискать кого-то глазами. Кого-то, как же! Он искал ее, но Мила, выпивая очередной шот на брудершафт с новыми знакомыми, запретила себе думать об этом.
Парни травили байки, и было очень смешно, ровно до того момента, пока кто-то не вытащил за шкирку бармена с воплями.
– Девушку с распущенными волосами в черной кожаной юбке видел? – и это был не кто иной, как Ракитин. Ох, даже по скользящей в голосе вибрации Багирова понимала, что дело пахнет жареными. Она была уверена, что посмотри Мила на него сейчас, то сгорела бы дотла от яркого пламени глаз с поволокой чистой бурлящей ярости.
В этот момент Багирова даже не дышала, она зажмурилась, сжимая в руках очередной стакан с текилой. Ее сознание было еще в том состоянии, что она еще осознавала ситуацию вокруг, но уже ничего не боялась. Но портить Ракитину прекрасный вечер с Алинкой, конечно, не хотела.
К чести бармена, он не смог бы уже вспомнить и собственное имя, только неясно блеял. А затем пьяная туша приземлилась на скамейку под барную стойку, где он до того и был. Видимо, Ракитин понял, что говорить бесполезно, и пошел искать дальше.
– Ля, да у тебя ж юбка. И Волосы… – бармен томного дышал в щеку Багировой, а потом посмотрел так, словно впервые видел.
– Действительно! А еще голова и ноги! – Мила закатила глаза, одновременно шикая, мол молчи, дурной.
Пронесло!
Ребята набрались прилично, достаточно сильно, чтобы начать чудить, что, собственно, и последовало сразу после глубокой мысли.
– Ля, хочу угнать корову.
– Нахера тебе корова, Ром, угомонись и сопи в две дырки. Лучше давай накатим, а то что-то грустно, – бармен приложился головой к стене и застонал.
– Мила, он меня не понимает, хочу…оседлать корову. И быть ковбоем, тыгыдык, – Рома начал скакать на месте, чем вызвал приступ неконтролируемого смеха у Багировой.
– Ну предположим, там вообще был бык, но ход твоей…мысли мне нравится. Ик, – девушка так же заливисто смеялась, уже не замечая ничего вокруг. Еще бы, пили они уже далеко не текилу, и даже не водку, а все что горело.
Если бы Багирова только могла предположить, что поход в клуб закончится ездой на корове, она бы вряд ли согласилась, но так как она была именно в той кондиции, когда море кажется по колено глубиной, то и размышлять о разумности своих поступков она не могла. Зато смеялась девушка много, как и выпивала.
В этом закутке никто не мог бы ее увидеть, но смотрелось все это отнюдь более, чем странно.
А позже ребята выползли почти на четвереньках из клуба через служебный выход, который выходил прямо к первым домам местных жителей. Ночь давно вступила в свои права.
– У Петровича есть корова, – Вася остановился напротив нехиленького такого дома, цепляясь руками за ворота.
Мила же шла сзади и улыбалась во все тридцать два, сжимая в руках бутылку с коньяком. Ах, вот какая живительная жидкость держала ее на плаву все это время. И как-то легко стало на душе…
– Чур я первая на ней покатаюсь!
Почему-то в голове у девушки не было ни единой разумной мысли. Хотя почему это? Да потому что в ней алкоголя было выше крыши, а еще злость клокотала нешуточным коктейлем, похлеще всяких там шотов с текилой или бокалов с коньяком.
Покататься на корове? Да кизяк вопрос вообще!
– Ну какой же ты тупой! Мне нужен бык, – Рома уселся на скамейке.
– Не суть, она не будет против.
– Ребят, ик, я думаю, она отдыхает, – Мила уселась рядом с Ромой, мечтая поскорее избавиться от ненавистных каблуков. Какой черт ее дернул их напялить? Ну-ну! Это же было желание показать себя. Показала? А теперь по шею в болоте и с налипшей грязью на тонкой шпильке.
А кое-кто с Алинкой зажимался. Оторвать бы ему фаберже за это!
Хоть ноги не сломала и то хорошо.
– Корова или Петрович?
– Ну это же он, тупица, – Вася почти ловко перекинул свое тело через забор и упал на спину, застонав так, что Мила на мгновение испугалась.
– «Заебись», кричали гости, – прошептал Вася.
На мгновение Миле показалось, что кто-то прокричал ее имя, но все это утонуло в последущем «му-у-у» от животного, которое вывели через главные ворота.
Час ночи, если верить часам на руке, а трое не шибко трезвых ребят украли корову и собирались покататься на ней.
– Боже, какая прелесть, – Мила скинула туфли и побежала к тучной буренке, прочно цепляясь за нее всеми конечностями. Запах правда был не очень, но и Багирова пахла не розами.
– Дамам уступим, так и быть.
С этого момента все, что только могло пойти не так, именно так и пошло. С горем пополам Багирова очутилась верхом на корове, просто чудом, потому что пьяные ребята точно не понимали, что творили и легко могли бы ее уронить.
– Парни пьяные, кони запряженные!
Это последнее, что услышала Мила, потому что буренка поняла, что здесь что-то не так, и сорвалась вскачь, пытаясь скинуть с себя Багирову.
– Ааа!
Страх моментально окутал тело и от веселья не осталось и следа.
Девушка вцепилась в животное мертвой хваткой, мгновенно трезвея, а этот безумный галоп сносил голову, буренка мчалась в сторону клуба, где толпился народ, в шоке взирающий на приближающуюся к ним корову и такую же перешуганную девушку на ней.
«Господи, я больше никогда не буду пить».
Ветер бил в лицо, а паника плотным кольцом сжала горло.
«Саша меня точно убьет... если догонит». Пролетело в голове вслед.
23. Давай мы с тобой просто будем, или Я тебе (не) хочу верить
В какой момент все прекратилось, Мила понять не смогла. Она просто услышала оглушительный вопль, оказалось, что это ее вопль. Он стоял просто на всю округу. Сомнений в том, что услышать могли бы и в соседней области, уже не было. Горло нещадно ссадило. Рывком ее выбросило из седла, так сказать, а затем кто прижал ее к себе. В абсолютно шоковом состоянии девушка зажмурилась и не решалась открыть глаза.
– Дурочка мелкая, – недовольно прогремело над ухом, и все встало на свои места. Саша собственной персоной держал нерадивую жену на руках. А Мила тем временем была в достаточно сильном шоке, чтобы вымолвить хоть слово. – Ты цела?! – продолжил кричать Ракитин, ощупывая девушку везде, где мог только дотянуться. Как-то быстро он утащил ее в тень, подальше от людских глаз.
Мила приоткрыла один глаз, сталкиваясь с разъяренным буйволом, который оказался ее мужем. Таким злым девушка Сашу не видела никогда. Даже тогда, когда была виновна в аварии. Да даже отец не был таким злым.
– Что в твоей пустой башке вообще происходит, мать твою?! Ты вообще берегов не видишь? Где твое ебучее чувство самосохранения?! – крик оглушительными ударами стучал ей по голове, пока Мила жевала губы и все еще дрожала не то от страха, не то от паники, скрутившей ее тело. А паниковать было из-за чего…ведь Ракитин НИКОГДА, НИКОГДА в жизни при ней не ругался матом.
Были основания полагать, что и без нее он не ругался, просто потому что это было не в его характере. Что бы там ни происходило, какие бы вещи не ввергали его в шок, он всегда был спокоен как удав, а здесь была какая-то нереальная ситуация, к которой девушка не была готова.
И все это она осознала лишь на руках у своего мужа, находясь в полу коматозном состоянии от нахлынувших ее эмоций, потому что про алкогольное опьянение разговора быть не могло, все пойло выветрилось с криками о помощи.
Долбанный театр абсурда. И если Ракитин говорил матом, то ситуация реально вышла из-под контроля. И милая шалость прекратила быть таковой ровно в тот момент, когда Багирова смылась от мужа вместо того, чтобы выяснить все на берегу.
– Я, блядь, чуть не поседел здесь, поднял всех на уши, начал обзванивать всех знакомым, полиция на ушах, все выезды из города мониторят, проверяют каждую машину! Людей уже опрашивают! Ты хоть на секунду поняла, какой страх я испытал? Да я думал, что с тобой случиться могло что-то, а ты просто наебенилась в хлам?! Обещала же мне ни капли в рот!!! – это и еще много чего неслось из рта Ракитина бесконечным потоком, пока он нес Милу домой, и нес он ее не как мешок с картошкой, надо сказать, а как самое дорогое, что только могло быть в жизни.
И несмотря на злость никаким боком не зажал, не прижал, не причинил боли, лишь сильнее к груди притягивал.
А мила тем временем ладошкой чувствовала, как безумно стучит мужское сердце. И все эти крики не сопровождались сорвавшимся дыханием, нет. Он нес ее, отчитывал, и дышал как ни в чем не бывало.
Багирова бы и без груза бы где-то упала без сил, ведь они шли прилично…а она на каблуках. Была по крайней мере точно.
Когда эти двое очутились в доме, Ракитин усадил Милу на кухонный стул, сам достал бутылку водки и, содрав крышечку с корнями, сделал несколько глотков. А затем стукнул ею по столу, злобно вперяясь в Миру. Взгляд метал искры, и тысячи эмоций сменялись одна за другой. Пульсирующая жилка на шее привлекла внимание Багировой, а затем скатившаяся по широкой шее капелька пота, утекающая прямо под белую рубашку. Между этими двумя искрило так, что мало не покажется никому, даже дышать в помещении было тяжело, таким плотным узлом пространство стянуло злостью, яростью и отчаянным желанием чего-то, о чем Мила своим поплывшим мозгом догадаться не могла.
– Что я, блядь, должен еще сделать, чтобы ты услышал меня и прекратила творить хуйню?! Что, скажи мне?! – сорвавшийся голос треснул, и Мила увидела в глазах Саши отчаяние. Впервые в жизни такое она видела в Ракитине. Он всегда был оплотом уверенности, спокойствия и безразличия. Вот это именно то, что она всегда наблюдала в нем абсолютно вне зависимости от ситуации. Скорее всего, его специальность обязывала. Род деятельности не предполагал эмоций, а сейчас…клемму сорвало. Просто раз и все.
Горько стало Миле. Потому что она снова и снова чувствовала трепет, который глушила и давила в себе. Горько и больно. Да почему он такой?! Почему он думает, что она виновата в том, что происходит? Почему он решил, что является идеальным, а она вот такая дефектная. Дефектная ведь, да?!
– Да ничего ты не должен! НИЧЕГО И НИКОМУ, понял? – прокричала девушка не своим голосом, а затем замахнулась, но Саша перехватил ее ладонь и прижал к груди. Дыхание у обоих сперло.
– Либо мы сейчас поговорим, либо я за себя не ручаюсь, – потемневший взгляд остановился на лице девушки, опалил кожу лица. Мила зажмурилась, прикусила губу и застонала от безысходности.
– Да что ты сделаешь еще, что еще не сделал?! – выплюнула, вырываясь из мощного захвата.
– Мила, не доводи…
– Давай, бей, угрожай, силой бери! Ты же меня всегда маленькой девочкой считал! Что теперь! Что теперь не все равно, когда у меня фигура другая стала? Когда статус можно получить?! Ты меня просто трахнуть ведь хочешь, так давай, трахай, ты ведь муж законный, вперед. Ты все умеешь и все можешь! Только любить ты ничерта не умеешь, только видишь ты в людях сначала совсем не то, что должен. Ты ломаешь их как игрушки, а потом переходишь к новой игрушке. Ты только и можешь, что измываться над чувствами, а потом внезапно тебя осеняет, что вариант не так уж и плох, да? Ты думаешь, я забыла, как ты пренебрежительно ко мне относился, думаешь забыла, как ты смеялся надо мной? Очередную бабу при этом потрахивая. «Малыш, ты такая маленькая, держи куклу»! Я не забыла, как ты говорил, что я несмышленыш, или как мой подарок твоя вобла сушенная в мусорку отправила. Я не забыла, как ты игнорировал меня, как я стала старше, как прекратил со мной общаться, или вообще забыл о моем существовании, а потом, как только тебе припекло семью создать, ты вот нашел вариант. Может ты понял, что твои сучки однодневные ждать тебя ничерта не будут? А я бы ждала, да я тебя всегда ждала, пусть ты и не мой был, и молилась, чтобы вернулся со своего очередного задания, где тебя не только ранить могут, но и пристрелить насмерть, тупой ты болван! Потому что люблю тебя, дебила! Чем не вариант, идеально просто! Дочь самого Багирова, которая и сама истекала слюнями по Ракитину, можно ведь пальцем поманить, и она на все готовое прибежит. Вот только обломись, обломись! Я не та Мила, что была много лет назад, я больше не падаю ниц перед тобой и мне глубоко плевать, понятно тебе! – Мила толкнула от себя стол, переворачивая стоящую на ней бутылку с водкой.
Последняя со свистом полетела на пол, разбиваясь на мелкие кусочки. Этот треск остался в ее памяти как яркое напоминание о том, что это конец. Все, она высказала ему все, что накопилось болезненной гнойной раной в душе. И эта рана пульсировала похлеще всякой там гангрены на ногах у диабетика. Попытки забыть Ракитина прекратили для девушки иметь уже хоть какое-то значение. Пофиг. На все.
Сейчас была лишь агония и бесперебойный поток слез.
– Повтори, – сдавленно прохрипел Саша.
А до Милы только сейчас дошло, что часть она проговорила вслух, а не в уме. Синька зло. Вот Багирова быстро и соскочила, мысленно двигая себя по лбу сковородкой.
– Пошел нахуй, Ракитин. Иди и развлекайся со своей Алиной, Полиной, Мальвиной и прочей швалью, а меня оставь…
Багирова даже повернуться не успела, чтобы закончить свою мысль, как Ракитин схватил девушку за подбородок и больно впился в ее обкусанные губы, принуждая призывно распахнуть их. Пусть она и сопротивлялась, пусть билась и даже кусалась, но стальную грудь от себя сдвинуть не смогла. Саша в один миг подхватил девушку за бедра и прижал к себе, продолжая таран языком и губами, выхватывая полухрипы, полустоны, и глотая их с особым удовольствием, как всегда и мечтал.
Мила потерялась в ощущениях, и поняла, что находится на столе, лишь тогда, когда Саша навалился на нее сверху и оторвался от губ, сдерживая на месте. Ноги плотно обвили широкую фигуру, а пальцами она намертво впилась в шею, покрытую щетиной. Что Мила, что Саша сейчас смотрели друг в другу в глаза и задыхались от нехватки воздуха.
– Да что ты знаешь вообще о том, чтобы любить девушку на целую жизнь младше, ту, которую ты знал с детства, которая на руках в памперсах у тебя сидела, которую ты всегда считал просто младшей сестрой своего друга, считай, что брата, и которую ты однажды возжелал так, что сам себя возненавидел. Я прятался и убегал, предпочитая минное поле тому, что встречу здесь, я лишний раз даже не смотрел на тебя, потому что боялся сорваться и убить любого, кто будет просто в метре от тебя. Что ты вообще можешь об этом знать, и куда ты вообще смотрела все это время, если не разглядела главного? Что я уже давно подыхаю от чувств к тебе, и, если бы я просто хотел тебя трахнуть, я бы давно тебя трахнул и забыл. Но я даже это слово к тебе применить не могу, все внутри сопротивляется! Потому что ты Милка, моя Милка, которая незаметно для меня самого стала для меня всем. И не было никого у меня настолько важного, как ты. А все, кто был до, были просто для того, чтобы спустить пар, я же, блядь, мужик, женушка, и да, я люблю секс. Пусть в последнее время для меня он звучит как нечто эфемерное, и приходится сублимировать с рукой, – Саша столкнулся с Милой лбом, продолжая водить руками по такому желанному телу.
Все стопы давно слетели, сопротивления больше нет и удерживать больше некого. Это Мила читала в его глазах, пока все еще растекалась лужицей от услышанного.
– Потому что я очень сильно люблю свою жену.
Она вновь пустила слезу, которую Ракитин жадно слизал, оставляя влажный поцелуй в уголке ее глаз. Всего одно касание, до боли нежное и трепетное, заставляющее вскипать, изнемогать и желать большего.
– Ты обманываешь меня зачем-то, – прошептала Багирова, отворачиваясь от мужчины. Да, она не видела той любви, о которой он говорил, а может была слишком обижена, что ничего вообще вокруг себя не замечала, кроме своей детской боли, обиды.
– Ты никогда не замечал меня. И всегда пренебрегал.
– Как себе это представляешь? Я старше тебя, намного старше, Мила. И я всегда считал тебя своей сестрой. А однажды я приехал, спустя столько времени, и увидел совсем не маленькую девочку, а девушку, от которой у меня мозг отключился. Было лишь желание забрать себе. И обладать. За что я себя по меньшей мере ублюдком считал и в глаза другу смотреть не мог.
Девушка поверить не могла, что все, сказанное Ракитиным, правда, хотя бы потому, что никогда не думала, что он в принципе способен на такую открытость. Потому что он всегда был замкнут в выражении своих чувств, и только с ней позволял себе что-то большее, но и это большее было скорее чем-то обыденным для большинства, но целым огромным шагом для него.
– Но я же видела…
– Ко мне прицепилась кучка маминых раздолбаев, или гопстопнуть хотели, или что, припугнули ножом. Пока разобрался с ними, пока то, се. Алинка под руку попала, ее тоже приложили слегонца. Что ты там увидела, ничего вообще не значит.
Нож. Господи, а он так спокойно об этом говорил…
– Они тебе угрожали ножом, а ты так спокойно об том говоришь? – Мила растеряла вообще любые промилле, что имелись в ее организме. Словно и в рот не брала ни капли. Вот уже как быстро Ракитину довелось привести ее в чувства, никакая буренка и в сравнение не шла.
А Саша улыбнулся, опуская голову к шее девушки и провел носом до самого уха, жадно впитывая в себя ее аромат. Сразу целый табун мурашек прошелся по телу.
– Волнуешься? Приятно, это, черт возьми, всегда приятно.
Вибрацией по коже прошлось мужское рычание. Но Мила не потеряла основную мысль и продолжила гнуть свою линию.
– Не смешно! Ты чем думал вообще?
– Мил, я на работе своей вижу смерть каждый день, я живу с ней бок-о-бок ощущаю ее холодное дыхание за спиной, я это я, и ножом меня не испугать, пуганый, – Саша прошептал на ухо девушке слова, от который волосы на теле встали дыбом. Она машинально обхватила его за шею и прижала к себе так крепко, как только могла. – Я не боюсь ничего, вообще ничего. За всю жизнь боялся дважды: когда ты в аварию попала и когда пропала сейчас, и я понятия не имел, где ты и что с тобой случилось. Чуть себя не сожрал, что вот такую ситуацию допустил, – с каждым словом сердце Милы таяло все сильнее и сильнее, а еще и сжималось до противных болезненных спазмов в грудине.
– А сам вместо того, чтобы быть рядом, с Алинкой зависал, – все равно ковырнула Мила
– Да что ты? Может ты не заметила, или не то видела, но именно Алинка после всей истории обливалась слезами, что я ее отшил. Пьяная мелкая девка без особых мозгов, придумала себе невесть что и правда хотела меня поцеловать. Но я ведь не пацан в пубертате, Милк.
Разумеется, это Ракитин. Он всегда и во всем будет вести себя не как обычный парень.
– Но ты оставил меня, – девушка нахмурилась.
– Мил, это не тюрьма, это сельский клуб, в котором у меня ровно половина – это знакомые детства.
– Но даже это не помешало кому-то докопаться до тебя, а ты меня оставил.
– Забудь об этой ситуации, я все решил, – Саша вдруг стал серьезным, нахмурившись больше обычного, все упоминания о веселом расположении духа смыло за секунду. – Физически тебе там ничего не угрожало, я боялся, что именно ты найдешь приключения вне стен клуба, и что ты сбежишь, а у меня ноль инфы о твоем передвижении.
– Так волновался, что…
Но Ракитин закатил глаза и перебил девушку.
– Думаешь, я не знаю, сколько девушки приводят себя в порядок? Или другой вопрос, сколько ты приводишь себя в порядок? Тебе напомнить наши сборы? Я бы успел уже несколько раз накостылять кому-то и вернуться, а потом еще тебя перехватить и закружить в танце, но кто-то решил иначе и пошел мстить не пойми зачем. И вообще-то это я должен мстить, потому что, зайдя в женскую уборную, я испытал некоторую степень стресса. У вас там принцессы в туалет ходят или слоны? Какого там так воняет?
Мила сдавленно засмеялась, представив эту картину.
– А что ты делал там?
– Догадайся! Жену искал, а она сбежала с какими-то ушлепками и украла корову. Где ты ее вообще нашла?
И Мила впервые применила кое-что запрещенное, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Она сама потянулась к Саше и поцеловала его, плотно обвивая шею руками. Она сама начала льнуть к Ракитину, забывая на мгновение обо всем.
