Текст книги "Заставлю тебя полюбить (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
Соавторы: Виктория Победа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
32. Сложная ситуация
Саша думал, что, увидев Милу, он на части разорвется от счастья. Так оно и получилось, несмотря на боль, что сковала его тело. И ту боль, что плескалась в глазах девушки. Разумеется, была она там из-за него, из-за того, что он так и не научился быть для нее тем, кто вызовет лишь улыбку, не слезы. Подернутый обидой взгляд – это живое напоминание Ракитину о том, что он накосячил, что все сделал неправильно и позволил изначально неверной ситуации окончательно выйти из-под контроля.
Вдохнуть запах Милы было для него спасением. Одним из многих, которым и стала для Ракитина Багирова. В душе он себя ненавидел за то, что Миле пришлось пережить за этот период. Он и сам, одному Богу известно, как выжил. Хотя почему Богу, он и сам понимал, как. Все просто. Когда очень хочется жить, судьба непременно найдет лазейку, хотя из такой мясорубки вырываются либо грузом двести, либо переломанными или без рук и ног. Саше повезло, его задело по касательной, повреждения были несерьезные, это только смотрелось не очень, но по факту было детским лепетом.
И не такое он переживал, и не такое обрушивалось на его голову. Приехав с задания, Ракитин даже не думал привести себя в порядок, он сразу помчался к дому Каина, чтобы просто увидеть ее, ту, благодаря которой он дышал. Ему это было жизненно необходимо, как и необходимо было пить и есть. Для Ракитина Мила стала всем, и будучи в лапах смерти, он не раз просил кого-то сверху дать ему шанс просто быть с ней. Пока ему нечего было терять, то и такие задания проходили проще. Однако когда ты понимаешь, что теперь тебе есть ради кого жить, то твоя жизнь становится крайне важной ценностью хотя бы просто потому, то лишившись ее, твой важный человек будет страдать. А Саша больше не мог позволить, чтобы его девочка страдала.
И пусть со стороны казалось, что он от нее отказался, но все было совсем не так. Да, развод стал еще одной важной ступенькой, потому что так нельзя. Он в конце концов считал, что его девочка должна была иметь возможность ощутить себя той, которой делают предложение. Той, которая стала самой красивой невестой.
И когда он встретился с отцом Милы, то был готов к любому исходу. Особенно к такому, где его холодный труп вывозят в поле по частям в четырех пакетах. Кажется, именно так он и поступил бы с мужем своей дочери, если бы он отмочил такое. Хотя нет, он бы застрелил его на месте.
– Я хочу вмазать тебе по роже, Ракитин, – Каин был зол, и эта злость отблескивала в пространстве красным светом. Сжимая и разжимая кулаки, мужчина словно пытался сдержаться.
– Сам хочу, Каин, но мое решение от этого не поменяется. Так правильнее.
Это стало последней каплей.
– Что правильнее?! С ума сошел. Ты вообще видел ее?! Ты видел, в кого превратилась моя дочь?! – Руслан схватил Сашу за шею и пригвоздил к стене, тяжело дыша. Так, словно он марафон пробежал. Настолько разъяренным Ракитин Багирова не видел никогда. Но в конце концов, он заслужил.
– Хочу, чтобы все было правильно.
Каин прищурился, окинул его недоверчивым взглядом, а затем прошептал низко:
– Правильно он хочет. Не поздно ли спохватился?!
– Никогда не поздно, если для тебя это вся жизнь.
– Прекрати мне сопли на уши наматывать, я не кисейная барышня. Мне по факту надо. Моя дочь приехала домой в слезах, растоптанная и униженная. Зная ее, я понимаю, что во многом она могла себя накрутить. Но это моя дочь, и как бы там ни было, я встану на ее сторону, Ракитин.
Гремело похлеще бури в кабинете Багирова. Саша все понимал, даже яснее, чем кто бы то ни было еще.
Переведя серьезный взгляд на Каина, он четко проговорил.
– Я меняю тактику, а не сдаюсь. Не хочу, чтобы потом она о чем-то жалела, и я, черт возьми, хочу ее на всю жизнь без всяких условностей и «но». Хочу, чтобы она понимала свою важность для меня, а не думала, что я так просто забрал ее себе. Ты не представляешь, Каин, каково смотреть в глаза своей женщине и видеть там упрек, смешанный с обидой. Чувства при этом такие, что хочется свою голову оторвать.
Каин посмотрел на Сашу нечитаемым взглядом, но больше ни слова не сказал.
Через пару часов у Ракитина было свидетельство о разводе и огромная пробоина в груди. Кто ж знал, что это только начало, и уже вечером Саша узнает новости, от которых волосы на голове зашевелятся. Его товарищ, сослуживец, и по совместительству хороший друг, попал под пулеметный огонь, и его буквально вытянули с того света, но пока жизнь для него такая же тонкая нить, как и конский хвост, на котором висел Дамоклов меч. Зная, на каком именно задании был товарищ, Ракитин просто не мог пройти мимо.
И он понимал, что руководить той группой смог бы человек, полностью разделяющий мысли предыдущего командира. Если забыть то обещание, что когда-то он дал своему товарищу, в случае чего подхватить. Это был тот случай.
Саша такого забыть не мог, он первым же рейсом вылетел в точку Б, оповестив Каина по телефону. Тот, конечно, рвал и метал. Он слишком хорошо понимал расклад, и был разъярен максимально, понимая, что горячая голова там сейчас не нужна. Более того, если каин говорил, что направит другого, то дело обстояло серьезное.
Вот только в Ракитине, помимо очевидных минусов и плюсов, было кое-что еще очень важное. Он никогда не действовал на эмоциях. Он слишком хорошо понимал риски и просто отключал чувства, когда шел вперед, когда стрелял, когда отдавал приказы. Это и еще много чего он делал с холодным сердцем. Так научил его отец. Все остальное будет потом, когда он выйдет оттуда живым и невредимым, когда вся группа будет в целости и сохранности, а угроза будет обезврежена.
В полевом госпитале он увидел друга и содрогнулся, понимая, что смерть его буквально поцеловала в лоб.
– Вань, как же так? – прошептал Ракитин в тишине.
Вся левая сторона тела была перебинтована, лицо представляло собой месиво, там и живого места не было. Но Ваня был бойцом, которому нечего было терять, так что и не за что было держаться, как он говорил. А тем, кому нечего терять, порой очень везет, но не в этот раз, видимо.
– Ра-ки-тин.
– Я тут, ты не волнуйся, все будет в лучшем виде. Твоя группа под моим управлением теперь. Все решим быстро.
– Ракитин, – сипло перебил товарищ. – Есть у меня к тебе просьба.
– Не многовато ли? – попытался пошутить Саша.
– Если со мной что-то случится, – парень замолчал, застонал от боли и сжал челюсть. Прошла пара минут, прежде чем он заговорил.
– Если…со мной что-то случится, позаботься о ней. Левый карман. На стуле.
Саша был удивлен, конечно, потому что никогда не слышал ни о ком, а тут такие новости. Схватив форму, Ракитин резво достал из левого кармана фото. Молодая девушка, слишком молодая. На фото она улыбалась и смотрела на Ваню. Часть, конечно, была вырезана, но знакомые часы на руке дали намек, кто на самом деле был на фото изначально.
– Там…есть адрес. Денег ей в случае чего хватит. Но если…если нужна будет помощь, я хочу знать, что ты поможешь.
Посмотрел на Ваню со всей серьезностью, Ракитин ответил:
– Ты можешь на меня рассчитывать, но ты и сам выйдешь отсюда. Так что не лезь в пекло поперед батька.
Ваня печально ухмыльнулся, словно не поверил Саше, а потом и вовсе затих, уснул. Ракитин положил фото на место, тихо вышел из палаты и еще некоторое время говорил с врачами. Они сказали, что сделали все возможное, а дальше все в руках тех, кто заведует небесной канцелярией.
Начались трудовые будни, наполненные бесконечной борьбой.
Угрозу обезвредили, практически все вышли с поля боя невредимыми, живыми точно. И сейчас, Саша, обнимая свою девочку, дышал так, как не дышал уже долгое время. Касаясь подрагивающей рукой спутанных волос девушки, он думал о том, как ему несказанно повезло с ней.
И как он все просрал. Теперь он ее не отпустит. Ни за что. Никогда. И теперь он точно знал, что нужно делать. Не заставить ее полюбить, а показать, что она для него все. Пускай в этом будут свои сложности, пускай все может быть сначала, но Ракитин был готов ко всему. Даже к самому страшному сражению, где проиграть никак нельзя. На кон поставлено слишком многое. А он собирался выиграть этот бой и одержать победу в войне, как и во всех боях, что были до.
Пусть Мила брыкалась, пусть она задавала резонные вопросы, которые резали Сашу без ножа. Но он видел в ее глазах волнение, видел любовь, хоть девушка и вела себя максимально сдержанно, не распадалась перед ним, что, несомненно, лишний раз показало Ракитину, что выбор он сделал правильный.
– Я еще подумаю, идти с тобой куда-то или нет, – серьезно прошептала Мила, отворачиваясь от Саши.
Как он за этим скучал, как же он скучал. Подойдя к девушке со спины, он обхватил ее маленькую фигурку одной рукой и жадно впился носом в волосы. Как он скучал.
– Я так скучал. По всему этому.
Мила замерла, а потом попыталась вырваться, вот только Ракитин не хотел ее отпускать, лишь сильнее прижал к себе.
– Отпусти меня! Не заслужил ты объятий!
Усмехнувшись, Саша отпустил девушку, та развернулась, и Ракитин в очередной раз коснулся ее лица. Просто почувствовать тепло ее тела. Просто знать, что она рядом. Было видно, как Багирова боролась с собой, словно била себя по рукам, лишь бы не среагировать на нежность. Но Саше и этого было достаточно.
– Я скучал, Бэмби, – тепло улыбнулся мужчина. А вот Мила в этот момент стала пунцовой. Вот что ни говори, не бесило ее это прозвище, нравилось. А краснела она уж точно не от злости, а вспоминая все события, связанные с этим прозвищем.
– Хватит меня так называть.
Негодующе топнула ногой Багирова, пока Саша с удовольствием рассматривал свою жену. Мысленно он так ее называл, плевать, что по документам, это уже не так. К хорошему быстро привыкаешь, и он собирался в ближайшее время заполучить от нее «да», чтобы на законных основаниях повести свою девочку в ЗАГС, и чтобы каждый услышал ее согласие.
– Тебе же нравится.
Багирова зарделась, набрала полные легкие воздуха и ничего не сказала. Ее взгляд в очередной раз остановился на перебинтованной руке Саши. «Не волнуйся, Бэмби. На мне заживает как на собаке», пронеслось в голове у Саши. Прошло пару секунд, прежде чем Ракитин услышал:
– Нет!
– Сегодня вечером будь дома.
– Разбежалась, волосы назад, – девушка сложила руки на груди и злобно вперилась в Ракитина. Весь ее вид показывал недовольство, но у Саши вместо злости в душе парило чистое счастье.
– Мил, тебе понравится, обещаю, – подойдя к девушке, он легонько коснулся губами ее лба, вдыхая поглубже неповторимый аромат.
В этот раз все будет иначе. Или он не Ракитин Саша.
33. Скажи мне, как тебя принять
Понравится ей, как же. Сердце заходилось как ненормальное, но Мила упрямо запрещала себе растекаться повидлом перед Сашей. Плевать, что руки дрожали в желании коснуться мужчину. Плевать, что ее тело буквально вибрировало в присутствии Ракитина. Плевать, что она до чертиков испугалась, увидев его пошарпанный вид, а все время до его появления толком и не существовала. Помимо очевидных хотелок, у нее была гордость, придушить которую было невозможно. Воспитание не то.
А потому? Запретив себе даже смотреть лишний раз на Ракитина, она пошагала в сторону дома, ощущая жгучий, пронзающий насквозь взгляд, направленный ей в лопатки. Бывший муж довел девушку до квартиры, поцеловал в лоб еще раз, словно она ребенок какой. И под недовольное хмыканье Милы, сделал шаг назад, чтобы еще раз окинуть девушку внимательным взглядом.
– До вечера, Бэмби.
Мила закатила глаза и взялась за ручку двери.
– Поцелуешь дверь, – грозно ответила Багирова.
Саша прищурился и склонил голову набок. Таким взглядом он одарил ее в тот момент, что Мила ощутила жар в грудной клетке. А вдоль позвоночника прошелся холодок
– А затем тебя.
Глубоко втянув ртом воздух, Мила заставила себя ответить так, как должна была. Как он заслужил, в конце концов, за все, что с ней совершил.
– Я не выйду.
Ощутив вибрацию в грудине, Багирова с силой сжала челюсть, всматриваясь в Ракитина злобным взглядом. Обиженным.
– Знаешь, мне всегда нравились твои зубки, и после всего ты имеешь право вонзить их в меня до основания. Но я прошу лишь сходить со мной на это свидание. Если тебе не понравится, ты сможешь уйти.
Зная Сашу, это могут быть просто слова. То есть, просто так отпустит, да? И даже не попытается сломить или украсть? Заставить? Сердце пропустило удар, Мила пошатнулась, но так и смотрела на Сашу, выдавливая из себя:
– И ты больше никогда не появишься в моей жизни?
Он моментально нахмурился и сжал свободную руку в кулак. Затем перевел взгляд с нее на стенку, размышляя о чем-то так активно, что Багировой казалось, будто она сама услышит его мысли.
– Это так не работает, Бэмби, – сдавленным голосом ответил Саша, возвращая ей одержимый взгляд, подернутый какой-то абсолютной уверенностью.
Услышав этот ответ, Мила разозлилась и облегченно выдохнула одновременно. Эти две крайности одной реальности доводили ее до сумасшествия. Как можно хотеть человека ударить и поцеловать одновременно?
– Тогда это выбор без выбора.
Ракитин подошел к девушке вплотную, касаясь ее грудной клетки. Наклонился резко и прошептал у самых губ:
– Я буду пытаться столько раз, сколько будет необходимо, чтобы получить твое согласие. Вне зависимости от времени, которое на это потребуется.
Подняв глаза на Сашу, Мила увидела бескрайнюю уверенность, плескавшуюся на дне его невозможного цвета глаз. Ракитин прошелся носом по ее щеке, вдыхая запах Багировой, затем прикрыл глаза и плавно отстранился от нее. Мила резко ввалилась в квартиру и закрыла дверь сразу на все замки, тяжело опустившись на пол. Она не верила, что смогла продержаться. Видит Бог, это было тяжело.
Но иначе она не могла.
– Дочка, ты чего? – Каин стремительно подошел к Миле, протягивая руку, но та лишь отрицательно покачала головой, отталкивая помочь отца.
– Твой явился.
Отец понял ее без слов, кивнул и прислонился плечом к стене, сверля дочь взглядом.
– Поговорили?
Ну, естественно. Мила усмехнулась, вполне четко осознавая, что наверняка отец примет сторону Ракитина. Ведь всегда в доме были разговоры, что Ракитин то, Ракитин се! Да и крестный Максим в гостях при каждом удобном и неудобном случае хвастался сыном, вознося того чуть ли не на Олимп. Так и повелось, что в этом доме Сашу любили сильно.
– Ну еще бы ты спросил другое, пап. Это же твой любимец! – Мила раскраснелась от злости, резко попыталась встать, но потерпела фиаско, а вновь протянутую руку отца оттолкнула.
– Ты мне тут характер не показывай. У меня с Сашей был свой разговор, так что без сопливых поговорили.
Уф. Поговорили они! Как же!
– Ага, так и говори, что напились и обсудили, какая я мозговыводящая и доставучая, – все-таки встав с пола, Мила расстегнула куртку и кинула ее на пуф. Потом уберет, лишь поскорее остаться одной. – И бесячая заодно!
Круто развернувшись, Мила устремилась прочь.
– Мила! А ну сюда иди!
Но девушка была сильно не в себе, чтобы еще и с отцом выяснять отношения, а потому, она последовала дальше, явно не осознавая, что Багиров-старший и сам сегодня был не в особом настроении, чтобы кататься на эмоциональных качелях собственной дочери.
– Я не собачка! – огрызнувшись в ответ, девушка пошагала в комнату, где уселась на диван и сложила руки на груди. А Каин ворвался следом, встал перед Милой и пробасил громко и бескомпромиссно:
– Все мы совершаем ошибки. Я тоже совершил достаточно много, и всем нам знакомо искупление. Но если ты не хочешь видеться с Сашей, то так и скажи. Отправлю его куда подальше, и проблема решена, – активно жестикулируя, мужчина и сам не заметил, как разошелся не на шутку.
Мила сидела и жевала собственные губы, ощущая полный раздрай в душе. Хотела ли она его видеть? Да, Господи, хотела! Но почему так больно? Почему все именно так происходило с ней? Смогла бы она пережить его отсутствие? Сейчас кажется, что нет. Задыхаясь от собственной двойственности в голове, девушка опустила голову и заскулила.
– Сделай выбор, дочь, и я его поддержку. Но ты ведь сейчас хочешь одного, а делаешь совсем другое, – отец сбавил «громкость», уселся рядом с Милой и легко поддел ее холодную ладошку.
– Я боюсь делать выбор.
– Моя дочь ничего и никогда не боялась, и не время начинать, Мила. Вы просто две горячие головы, с тобой он совсем теряет способность думать, несмотря на то, что думать научен на сто шагов вперед.
– А как было у вас с мамой?
Диалог отца и дочери прервался довольно неожиданно.
– Малыш, твой папа мне мозги вынес не раз и не два. Так что я бы не полагалась на его ответ, – мать девушки тихонько прошла в комнату и села с другой стороны, взяв дочь за правую руку.
– Да что ты! – пробурчал Каин, отворачиваясь от жены и дочери.
– Да что я? Действительно, а не мне ли приходилось терпеть твоих баб, пока ты там пытался кого-то оттолкнуть, вместо того, что принять очевидный факт: ты был от меня без ума, – Багирова поцеловала дочь в висок и потрепала мужа по голове.
А Мила навострила ушки, впитывая любую информацию. Нет, она знала, что история любви отца и матери была очень необычной, и началась с того, что они поженились. Вот так вот, да. А полюбили друг друга немного позже. И что-то в этом ей немного напоминало и ее картину, только она-то любила Сашу очень сильно. Видя одержимый взгляд мужчины, она понимала, что и она ему небезразлична, но все это складывалось в совсем неправильном русле.
– Во-первых, не было никаких баб. Во-вторых, я и сейчас от тебя без ума.
– Еще бы ты не был.
Мать улыбнулась и игриво подмигнула дочери.
– Так что поступай так, как велит тебе сердце, а не разум, потому что разум…он во многом проигрывает настоящим чувствам. Да, папа?
Каин мельком глянул на жену, а потом продолжил:
– А если что будет не так, ты говоришь мне, и больше Ракитин не потревожит тебя. Но если хочешь знать мое мнение: не знаю, смог бы я хоть кому-то тебя доверить, если не ему. Однако ты моя любимая дочь. Даже оступаясь и совершая ошибки, ты не перестаешь быть моей любимой принцессой в пижаме с единорогами, малыш.
Мила тепло посмотрела на отца, вспоминая, кто именно он подарил ей эту пижаму. Усмехнувшись сквозь слезы, она ощутила мягкий захват слева и справа. Оба родителя обняли девушку. И это было лучшее чувство, что она испытала за сегодня. Принятия человека любым. При любых условиях и в любых обстоятельствах.
Весь день Мила была словно на иголках, не вполне осознавая, что делать. Как поступить. Снова и снова прокручивая весь день, он буквально перед самым приходом Ракитина решилась хоть на что-то. И это стало для нее тяжелым выбором. Но его она сделала.
В один момент ругая себя, в другой хваля.
Она не хотела, чтобы ее жизнь пошла под откос, а сделав иначе, она вполне могла бы все спустить в унитаз.
34. Все равно моя
Он ехал к ней с одной лишь мыслью, что добьется при любом раскладе. Если она не откроет дверь – залезет в окно. Надо будет, возьмет квартиру штурмом, но так просто он не сдастся. Даже приговоренному к смерти полагается последнее слово. И ему положено. Один шанс, который в этот раз он не упустит, наоборот, будет выгрызать себе возможность завоевать девушку вновь всеми правдами и неправдами, разрешенными и даже запрещенными приемами.
Конечно, после возвращения отец устроил Саше нешуточную взбучку, такую он не устраивал ему за всю его жизнь ни разу. Но Ракитин уже не маленький мальчик, чтобы хоть как-то реагировать на слова отца. Мать было жалко, да. Увидев ее заплаканный взгляд, он ощутил некую степень сожаления. Но как иначе Ракитин должен был поступить? Сбежать? Или что? Чего они переполошились все?
– Ты чем думал, сын?
Саша молчал, сверля отца недовольным взглядом.
– Я спрашиваю тебя, чем ты думал?! Ты хоть понимаешь, что нам с матерью пришлось пережить? – Ракитин-старший подошел к сыну и тыкнул его в грудь, бросая очередной взгляд на перебинтованную руку. В глазах было столько паники, что Ракитин понять не мог, отчего такая реакция. Как военный человек, отец должен был понимать, что у Саши бывали задания и посерьезнее, где реально можно было потерять жизнь.
– Это моя работа, знаешь ли, – играя желваками, грубо ответил Саша. Отчитывать он ни перед кем не собирался. Макс прищурился, тяжело выдохнул и ответил:
– Давай не будем. Ты сорвался туда из-за Милки, вот только кому ты сделал бы лучше, если бы все закончилось не так удачно?!
Это было сверх всякой нормы. Такое услышать Ракитин-младший был не готов.
– Я выполнял свою работу, отец, и буду выполнять ее хорошо всегда! А если мне суждено погибнуть в ходе ее выполнения, то так тому и быть, в конце концов, другого я делать не умею, ты меня в это посвятил, понимая все риски. Так какие ко мне могут быть претензии сейчас, если я делаю то, на что выучился, и делаю это хорошо?! – Саша сорвался, прикрикнув на отца, оба сейчас были на взводе.
– Ты отправился на задание с нестабильной психикой.
– С какого это хрена, интересно знать?
– Ты был под действием эмоций, первое правило бойца– там ты безэмоциональная машина, настроенная на одно: успешно выполнить задание.
– Я именно это и сделал, не надо меня списывать со счетов раньше времени!
Мать всхлипнула и прикрыла лицо, тяжело дыша, а Макс недовольно посмотрел на сына, после чего подошел к жене и обхватил ее одной рукой, крепко прижимая к себе. В этом простом жесте было больше любви, чем в тысячи слов.
– Мам, я в порядке. Это всего лишь царапина.
Женщина подошла к сыну, обхватила ладонями его лицо и посмотрела на него так, что у взрослого мужчины ком в горле образовался. Пусть она ему не родная мать, но он звал ее мамой, и она его воспитала, подарив всю любовь, что имелась в огромном количестве в ее сердце.
– Ты мой самый ценный подарок судьбы, и если…если с тобой что-то случится, это меня убьет, понимаешь?
– Мам.
– Нет, послушай. Ты должен понимать всю серьезность происходящего. Когда нам позвонили, боже…я думала, что на месте упаду и умру. Помни, пожалуйста, что есть люди, которые любят тебя и не представляют свою жизнь без тебя. И поедь к ней, я прошу тебя, поедь. То, что говорила мне Настя, это просто ужасно. Сделай все, но верни ее.
В душе Саши все стянулось в узел. Слова матери пошатнули его хлипкое равновесие.
– Я был у нее первее, чем у вас. Что тебе сказали? – Саша напрягся, каждым мускулом своего тела ощущая боль.
– Просто верни ее, потому что она тебя любит, и что бы там ни случилось, любит она тебя достаточно сильно, переживает так же. Мирись и давай уже подари нам с папой внуков. Красивые дети у вас будут.
Смахнув слезы, женщина осторожно обняла сына, сея в душе Саши еще больше волнения. Что случилось с его девочкой? Понятно, что он все равно докопается, но от этого меньше себя ненавидеть не станет. Он не хотел, чтобы все обернулось именно так.
Поднимаясь по лестнице, он был готов ко всему, но явно не к тому, что дверь откроет Настя, хмуро осмотрит его с ног до головы, выйдет на лестничную клетку и закроет за собой дверь.
– Вернулся, молодец.
– Здравствуй, Настя, – Саша даже попытался слабо улыбнуться, но видя настрой матери любимой, понимал, что это мало чем поможет.
– Саш, я спрошу тебя один раз. И поверь мне, я увижу, врешь ты мне или нет.
Багирова сложила руки на груди и глубоко вздохнула, осматривая перебинтованную руку Ракитина. Да что все так докопались до нее?! Детский лепет на лужайке, поболит еще пару недель и пройдет.
И с чего вдруг Саше врать? Он не из таких и таким никогда не был.
– Я ведь не такой человек.
– Не такой, верно. Но я не ожидала, что ты такое сделаешь. С ней.
– Я…
– Я знаю, что ты хотел как лучше, но факт остается фактом, это ее сломало. И такой я не видела ее никогда. Просто хочу спросить тебя…Ты не сдашься ведь, да? И не причинишь ей боль?
– Ты ведь знаешь ответ, Насть.
Саша понимал волнение женщины, и на ее месте вел бы себя ровно так же. Да что там, нет, он бы как Каин впечатал бы по рылу такому герою-любовнику, чтобы раз и на всегда мозги на место встали.
– Это все, что я хотела услышать. Но если моя дочь снова будет плакать из-за тебя, я не дам тебе ни единого шанса приблизиться к ней. Как бы сильно ты ее ни любил. Порой любовь может ранить. Достаточно сильно, чтобы растоптать человека, а она не заслужила этого, Ракитин. Так что расшибись в лепешку, но сделай так, чтобы она с тобой не плакала, а смеялась.
Саша кивнул, абсолютно соглашаясь с каждым словам Багировой, затем женщина открыла дверь и пригласила его внутрь. Первым делом Саша начал искать глазами Милу, но не нашел. Зато Каин стоял перед ним, скрестив руки на груди.
– С тобой я поговорю завтра в части. На стрельбище.
Без приветствия грубо припечатал Багиров. Так, все ясно. Разговор будет в его стиле, но Саша был согласен на все что угодно, лишь бы сейчас Мила вышла с ним отсюда. Если не за руку, то хотя бы рядом.
– Понял, принял.
Дверь знакомой комнаты открылась, и Саша увидел Багирову. Она подняла потерянный взгляд, не улыбнулась, но и не скривилась в ужасе. В глазах промелькнул огонек радости, который тотчас потух, она словно насильно заставила себя натянуть на лицо непроницаемую маску.
– Готова? – Ракитин протянул руку.
Мила схватила сумочку, взяла куртку и повернувшись к мужчине, тихо ответила:
– Ну поехали.
