Текст книги "Заставлю тебя полюбить (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
Соавторы: Виктория Победа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
6. Ты мне совсем не помогаешь, или Вверх по лестнице, ведущей вниз
МИЛА
Пара дней прошла в немом противостоянии с отцом, когда казалось, что вот-вот шандарахнет, но нет…обходилось. Мила притихла, раздумывая варианты, но не предпринимала никаких действий, которые могли повлечь за собой нежелательные последствия.
Девушка пока не огласила отцу окончательное решение, потому у нее был один вариант, который Багирова наверняка хотела испробовать, прежде чем заявить отцу о своем выборе. Во-первых, она смутно представляла, как Саша мог бы на это согласиться, так что где-то в закоулках души теплилась надежда, она разгоралась сначала как слабый огонек, но с каждой последующей мыслью превращалась в яркое пламя уверенности в том, что Ракитин просто и сам не горел желанием жениться на ней.
Во-вторых, она слишком хорошо помнит тот момент, когда он недвусмысленно намекнул на ее возраст именно тогда, когда на это совсем не нужно было намекать, когда стоило промолчать. Так что теперь маленькая девочка выросла достаточно для того, чтобы стать его женой? Аж плакать хотелось от несправедливости.
В-третьих, давайте мыслить объективно. Саша военный, ему семья нужна, как корове седло, он ее попросту видеть не сможет. Элементарный вопрос, когда? Вот когда он будет заниматься женой и детьми? Если его месяцами не бывает дома, даже сам Максим Юрьевич жаловался на это, что скоро сына не узнает, ведь он так редко бывал дома.
Все это Мила переваривала под острым соусом негодования и грусти, пока ехала на автобусе в сторону дома, где жил Ракитин. Благо когда-то она тут была слишком много раз в гостях с родителями, так что помнила, куда ехать. Неудобно без машины, но характер показать надо было, теперь приходится пешкодралом топать. Виляя на поворотах, то и дело глубоко вдыхала, стараясь привести себя в относительное спокойствие. Но о каком спокойствии могла бы быть речь, если у нее сердце скоро выпрыгнет из грудной клетки?
Мила снова и снова пыталась убедить себя в том, что поводов для переживаний быть не должно. В конце концов, отец мог просто припугнуть, чтобы добиться своего….может, чтобы наконец взялась за голову. И вот честно, Багирова была готова взяться за все сразу, лишь бы это все оказалось пустой угрозой.
Когда она оказалась перед дверью Ракитина, на улице давно сгущались сумерки, плотным кольцом укутывая дома едва наступавшей осенней мрачностью. Девушка невесомо постучала в дверь, словно нехотя, но никто не отозвался, она постучала чуть сильнее, затем услышала тяжелые шаги, а когда дверь распахнулась, Мила растерялась окончательно, потому что Саша выглядел явно не для приема гостей.
Весь взмыленный, вспотевший, как после марафона. Серая майка-алкоголичка насквозь пропиталась потом и облепила тело так, что казалось, будто бы Ракитин стоял перед ней в чем мать родила. Это вообще законно, иметь такую фигуру? Нет, она не из дикого леса, конечно, да и Миша постоянно тягал железо, а отец так и подавно, но вот открывшаяся перед ней картина заставила челюсть мягко опуститься на пол, звякнув у самых ног.
– Мила? Ты что тут делаешь? – мужчина нахмурился, стирая рукой пот со лба. Все мышцы при этом заиграли, а слабое освещение в коридоре переливами трогало кожу, усыпанную бисеринками пота.
Девушка еще не отвисла окончательно, все водила жадным взглядом по телу. Все-таки…было ведь на что посмотреть, а она как ни крути женщина.
– Мила? Ты зайдешь…или мы будем стоять дальше? – Ракитин призывно открыл дверь, и с этого момента девушка словно проснулась, махнула головой, отгоняя наваждение, и шагнула в квартиру, где приятно пахло деревом и цитрусом.
– Я…извини, что ворвалась, хочу с тобой поговорить.
– Проходи на кухню, – Саша слабо улыбнулся, указывая рукой в знакомом для девушки направлении, но она не могла и шевельнуться. Нет, Мила точно никуда не пойдет, все скажет прямо сейчас, здесь, как на духу.
– Нет, я ненадолго, не хочу тебя стеснять, ты явно был занят, – опять взгляд сам собой опустился на мощную фигуру, но девушка буквально силком заставила себя поднять взгляд на лицо мужчины, который сейчас смотрел на нее уж слишком внимательно. На лице у нее вроде как цветы не росли.
Саша кивнул, осматривая Милу с ног до головы. Так уж получилось, что коридорчик у него был узкий, места немного, так что они были достаточно близко друг к другу. Слишком.
– Папа хочет выдать меня замуж. За тебя, – шмальнула фактами наотмашь, вглядываясь в дергающийся кадык Ракитина. – Но ты ведь взрослый человек, ты ведь понимаешь, что это все бред, сюр, называй как хочешь…
– Почему ты вдруг считаешь, что я могу думать в таком ключе? – Саша не дал договорить Миле всю ту пламенную речь, что она с трудом сформировала у себя в голове.
Этот вопрос застал ее врасплох, вынуждая покрываться тело липким потом. Или потому, что в доме было жарко, или потому что присутствие Ракитина в непосредственной близости к ней заставляло нервничать, или от сказанных слов. Неясно, но она вся аж задрожала.
– В смысле?
– В прямом, Мила, это я предложил твоему отцу свою кандидатуру, потому что сам этого хочу, – прошептал, всматриваясь в глаза Милы. Она шагнула назад, упираясь спиной в холодную стенку. Нет, что за бред? Он шутит? Пальцы скребли шероховатую поверхность, пока она вновь и вновь прокручивала в голове сказанную Ракитиным фразу.
– Зачем тебе это?
Он ухмыльнулся и как-то грустно посмотрел на нее.
– Глупый вопрос, потому что я хочу, чтобы ты стала моей женой, Мила Багирова. Что тут непонятно? – Саша поднял руку, легко касаясь костяшками пальцев побледневшего личика девушки. А вот Мила словно попала под удар двести двадцать вольт, дернулась резко, отшатнулась, больно ударяясь затылком.
Господи, что он нес? Что? Мила моментально напряглась, а затем замотала головой, не до конца понимая, привиделось или послышалось ли ей это…
Но Саша резко шагнул к ней ближе и уперся в стенку руками так, что практически придавил всем телом. Потный и горячий, он полностью укутал ее собой, жадно вдыхая воздух у лица. Затем он опустил руки на талию и прошептал:
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Это окончательно сорвало стоп-кран. Сдержанность полетела ко всем чертям собачьим.
– Я не выйду за тебя, Саш, никогда! Слышишь, никогда! – девушка кричала как ошалелая, вырываясь из цепкого захвата стальных рук, натренированных, он ведь научен и заточен под это. Чтобы силой решать проблемы.
– Выйдешь, ты все равно будешь моей, Милка, – цедил, теперь уже всматриваясь в нее злобным взглядом, подернутым какой-то странной эмоцией.
– Я не люблю тебя, пойми ты это!! – мужчина сковал собой брыкающуюся девушку по рукам и ногам, плотно припечатывая к стене. Их рваные вдохи глушили сознание. Оба были на пределе. Легкие обжигало от мускусного запаха Ракитина, который несмотря ни какие разумные доводы не вызывал отвращения. Ненормальная Мила, однозначно сошла с ума в этом маленьком коридорчике.
– Это дело наживное, ты меня полюбишь. Еще как полюбишь, – Ракитин провел носом по щеке, оставляя после себя пепелище из боли. Как он может? Разве так поступают офицеры? В носу у девушки еще плотнее обжился его запах, смешанный с гневом. Миле и в голову не могло прийти, что друг брата способен на такое, ведь он всегда был правильным до противного зубного скрежета.
– Я люблю Владика, и я с ним, понимаешь? С ним вместе! – в груди девушки нарастал чистый гнев. Но Саше было плевать, он ухмыльнулся, правильные мужественные черты лица исказились в злобном оскале.
– Любишь? – на лицо мужчины сразу опустилась тень, смесь агонии и ненависти. Он отстранился немного, не прекращая удерживать Милу на месте
– ДА! ДА! ДА! А ТЕБЯ Я НЕ ВЫНОШУ! – Мила билась в истерике, срывая голос в ноль, когда Саша перехватил маленькие кулачки, нещадно бившие его по груди, и поднял, припечатывая к стенке. Ракитин и Мила прожигали друг друга злобными взглядами, надсадно дыша спертым воздухом замкнутого помещения.
– А он тебя любит, Мила? Любит так, что готов ради тебя на все?
Она не сомневалась, ни капли, выпалила на одном дыхании:
– Да, любит.
Насмешливый взгляд прошелся по девушке бритвой, срезая кожу.
– Я предложил ему денег, и он согласился отойти в сторону, бросить тебя. Как гребанное ссыкло, Мила. Как думаешь, что сделал бы я, предложи мне кто подобное? – нахмуренные брови сошлись на переносице, острый, пронизывающий взгляд не отпускал Милу.
Нет, он лжет. Лжет. Вдогонку к этим мыслям пришла и другая. Саша никогда не лжет. Он не умеет. Все краски сошли с лица Багировой.
Саша выхватил какую-то вещицу из куртки, висящей рядом на вешалке, нажал кнопку…и лучше бы он этого не делал. Так противно и гадко девушке еще никогда не было. Голос, льющийся из динамика, был слишком хорошо ей знаком. Достаточно для того, чтобы осознать горькую реальность.
Мила закусила губу до гадкого металлического привкуса. Нет. Он не мог, не мог. Он ведь…они ведь любят друг друга. В душе расползалась боль, девушка и сама не заметила, как заплакала. А Саша заметил, отпустил одну руку и стер с щеки влагу. Нежно и грубо одновременно. В своей манере.
– Я бы сломал этому человеку ноги, а не взял бы бабло, потому что за тебя, Мила, я могу и убить.
Прошептал в губы, нарочно цепляя обкусанную плоть. Дыхание у Милы перехватило, она словно рыбка, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот, всматриваясь в глаза мужчины, которого она, как оказалось, совсем не знала. В ней бушевала целая буря эмоций, выплескивающихся в окружающую среду слезами обиды и отчаяния.
Как… она ведь… Владик…
За нее убить? С чего вдруг? В душе девушки плотным кольцом обосновалась боль, сжимающая легкие. Как просто все может перевернуться с ног на голову. Теперь в ее глазах теплился ужас, страх и волнение. Может.
Она сделала ровно то, на что была способна, имея в отцах такого человека, как Багиров Руслан: пока Саша смотрел на нее напряженно, Мила изо всех сил зарядила мужчине между ног, от чего он моментально согнулся пополам, шипя от боли, снабжая стоны отборным матом.
Мила сорвался прочь из квартиры, растирая слезы, льющиеся бесконечным потоком, по щекам. Реальность оказалась пугающе несправедливой.
Девушка бежала со всех ног, сталкиваясь с безумной реальностью, обрушившейся на нее внезапной острой болью. Кошмар, просто ужас, теперь вот она понимала происходящее.
Она не могла даже вздохнуть от сковавшей боли, вспоминая слова мужчины о ее парне. Нет. Не может быть правдой, как он мог? Нет, не может. Почему было так больно? Мучительно, прямо внутренности скручивало тугим узлом,
Необратимая участь маячила перед носом слишком яркой перспективой, судя по уверенному настрою Саши, отца…Да что ж это происходило-то? Почему все складывалось именно так? Нет, Мила обязательно поговорит с родителями еще раз, она в конце концов, их любимая дочь. Прикусывая губы до крови, она вновь и вновь прокручивала ситуацию, пытаясь найти выход. Однако как найти выход из тупика?
Единственная дочь, которую всегда холили и лелеяли. Отец никогда не сделал бы ей плохо…Это же ее папа. Тот, который был для нее всем, как и она для него. Ни один любящий родитель никогда в жизни намеренно не причинит боль своему ребенку. Нет. Наоборот, будет стараться подстелить соломку там, где предполагается падение. Но не столкнет с обрыва. Нет.
Да и как можно в восемнадцать-то лет выходить замуж?! КАК? Мама Милы тоже рано вышла за отца, конечно, но ей было не восемнадцать и за такого, как Багиров Руслан, не выйти замуж незаконно просто. Папа Милы ведь просто мечта всех девчонок был, что молодой, что в зрелости! Да он и сейчас был мечтой, несбыточной, потому что ни у кого не было ни единого шанса отвлечь отца от его обожаемой и любимой жены.
Так что здесь девушка могла понять все, но в ее ситуации…нет. Это за гранью, даже если речь бы шла о простом воспитании.
Саша. Он ведь другой совсем, он как не с этой планеты, стоит на самой высокой ступеньке жизни, поглядывая на остальных сверху вниз с полнейшим пренебрежением. Самый правильный, самый достойный, аж смотреть порой страшно, еще запачкает своим порочным взглядом плохой девочки, потому что Мила Багирова точно была оторвой. Это без вариантов, и что самое забавное, ее все устраивало! Она росла милой и правильной, а потом…считайте, что надоело.
Вот как говорится среди взрослого поколения «оторви и выбрось», а Саша был золотым мальчиком. И вырос таким же мужчиной, но уж слишком нудным. Мила Багирова однозначно не была создана для Ракитина Саши. Хотя бы просто потому, что у них разные взгляды на жизнь.
Да что там! Плевать, что в детстве она и правда сохла по нему, простое детское увлечениях ребенка, на которого даже брат особо внимания не обращал, зато его лучший друг в силу непонятных особенностей характера, с радостью играл, да и вообще повсюду брал с собой. Этого казалось так много, чтобы маленькая девочка увидела в нем все и сразу.
Мила до сих пор помнила, как в лет эдак четырнадцать подарила ему подарок на день Святого Валентина. Это была абсолютно бессмысленная безделушка, но для нее это уже был огромный шаг, практически невыполнимый, но все же. Она тогда, дрожа всем телом как осиновый лист, подарила Ракитину это бумажное сердечко с подписью, а как он отреагировал?
– Милка, эх, спасибо, но я как-то не подготовил ничего тебе, сестренка. Свожу тебя в кафе мороженое слопать, да? Через недельку… – смотрел на нее с усмешкой, а сердечко сунул в задний карман брюк. Особо даже не вчитывался…
В тот же день Мила увидела его с высокой брюнеткой, обхватившей мощное тело Ракитина своими щупальцами. Вот она детская недетская боль. А что случилось в следующий момент? Девица сунула ладони в задние карманы брюк, все так же прижимаясь всем телом к Саше, а потом, нащупав подарок Милы, вытянула и вопросительно посмотрела Ракитина.
Тот сразу начал что-то пояснять, пока она проходилась по строчкам, старательно написанным Милой, и смеялась в голос, а потом выкинула такой «ценный» подарок в мусорку, стоящую тут же, рядом. Ракитин и бровью не повел, ничего не сказал, как будто так и надо.
Вообще вся жизнь Багировых была так или иначе связана с Ракитиными, так что девушке было особенно больно воспринять ситуацию адекватно. В силу возраста, глупости и наивности. Боль и сыграла с ней злую шутку.
Мила до сих пор помнила, как родные в шутку говорили, вот Мила со своим женихом играет. И что Сашка должен обязательно подождать свою невесту, вот и сдружатся Ракитины и Багировы семьями.
Сдружились, ядрена вошь! Нечего сказать!
На улице вовсю разошелся ледяной дождь, не жалеющий ничего вокруг. Холодный ветер прогибал ветви многолетних деревьев, сплошная дождевая стена била наотмашь по нежной коже девушки. Она промокла моментально, но не переставала бежать навстречу сама не зная чему. Лишь бы подальше, лишь бы поскорее, надо добраться до остановки и домой. Греться… зуб на зуб не попадал.
Когда от дома Ракитина она убежала на довольно приличное расстояние, вернулись эмоции, вернулась та Мила, что была всегда. Она с грустью осмотрелась и задрожала от холода, уже спокойно продолжая свое движение. Стояло позднее лето, тот самый переходной рубеж, когда погода настолько переменчива, что не предугадать заранее. Еще днем было жарко, а сейчас проявлялись все характеристики внезапно наступившей осени. Мила ощутимо замерзла, и вдруг поняла, что заблудилась среди лабиринтов высоток, выстроенных так близко друг к другу, что по бесконечным пешеходным дорожкам она лишь глубже канула в неизвестность.
Дрожащими пальцами Мила застегнула ветровку до самого горла, попыталась накинуть на себя капюшон, такой же промокший, как и вся она, когда ее ослепил свет фар. Машина с визгом остановилась в метре от нее. Это была даже не машина, а зверь на колесах, рычащий на всю округу, только вот Багирова сквозь шум дождя расслышала звук махины когда она очутилась буквально перед носом, остановившись в сантиметрах от подрагивающей девочки.
Темная мощная фигура вышла из автомобиля, на что у Милы замерло дыхание. Свет фар не дал рассмотреть лицо, но плотная фигура надвигалась на нее исполинской скалой.
Страх сковал горло.
7. Приятный сюрприз с привкусом горечи
САША
Ракитин весь вечер тягал железки, пытаясь хоть так сублимировать злость и похоть, теперь он понимал, что именно вот такая ядреная смесь способна была его разорвать на части. Вкупе со всеми проблемами, связанными в большинстве своем с работой и новым заданием, на которое он не должен быть ехать, но ему уже мягко намекали на обратное, ситуация с Милой добавила маслица в огонь.
В голове маячил ее нежный образ, пока он снова и снова износил тело, наливая и без того сильные мышцы свинцом.
Раз подход, второй, третий, он отжимался от пола снова и снова, пока пот градом не начал стекать по мускулистому телу, насквозь пропитывая майку. Сжимал челюсти, вырывая из глотки утробное рычание. Настолько погрузился в себя, что не сразу услышал стук в дверь.
А как услышал и наконец-то ее открыл, так и замер, жадно осматривая маленькую фигурку Милы. Она как осиновый лист дрожала, всматриваясь в Ракитина. Саша понимал, что производил впечатление на женский род, тут не надо быть гением, но также он понимал, что до остальных ему дела не было, а то, что он видел именно в глазах Милы восхищение, вот от этого в груди нарастало щемящее тепло. Он буквально съедал каждую возникшую эмоцию на лице Багировой. От смущения до испуга, от восхищения до волнения, смешанного с щепоткой шока.
Он и сам ошалел от увиденного, для Ракитина каждая встреча с Милой была эмоциональной, на разрыв, как будто он в эпицентре самого сильного взрыва, и вот уже барабанные перепонки не выдерживают давления, лопаются. А в купе со срывающим башню серотонином и дофамином от таких вот вечерних тренировок, он чуть не разорвался от счастья, утроенного из-за появления Багировой.
Хотел в охапку заключить и не отпускать, вот только эти огромные голубые глаза не смотрели на него именно так, как он бы хотел. В них все же превалировали те эмоции, которые Ракитин просто не хотел видеть, но, как мазохист, не отводил от девушки взгляда, напитываясь ее красотой.
Но Сашу все же разорвало на части, по диагонали разрезало пополам, как только она заговорила. Нет, он на все был готов, в глубине души так точно, но от того, что услышал, хотел рвать и метать. А еще грушу разбивать до кровавых кулаков, чтобы эта боль смогла отвлечь его от того, что творилось внутри, в грудине, в сердце.
Саша и сам не заметил, как прижал Милу к себе, как жадно вдыхал наэлектризовавшийся воздух, как жрал каждый ее вдох и выдох, как смотрел в глаза и мечтал не сдохнуть от этого зрелища. А еще было острое желание доказать, что она все равно будет его, грубо, в непривычной для него манере, но добился он этим совсем другого. Слезы, застывшие в глазах Багировой, самому Ракитину принесли чисто физическую боль, да с такой силой была нанесена эта рана, что все предыдущие казались комариными укусами в сравнении с ней.
Открыл глаза и что? Она молодец, дочь своего отца, который приучил не давать себя в обиду, пусть он и последний человек, который смог бы причинить ей вред. А теперь загибайся от боли в яйцах, Ракитин, загибайся. Его Мила поступила так, как в принципе имела права, вот только когда Саша очухался и запоздало понял, что не сможет ее отпустить, не так и не в таком состоянии, Милы и след простыл.
– Черт, – он натянул кроссовки и прямо в таком виде побежал вслед, понимая, что она вполне уже могла уехать, если была на машине. А это было очень плохо…если с ней что-то случится, то это…это будет целиком и полностью его вина. Сжимая челюсть и включая заоблачную скорость, Саша сорвался на бег, понесся в сторону паркинга. На машине все же быстрее получилось бы догнать. Дождь хлестал по неприкрытым участкам кожи, вонзаясь в тело острыми пиками. Ракитин просканировал пространство и поехал в сторону выезда из комплекса.
– Девушка на белой машине проезжала? – кричал охраннику, тот удивленно вытаращился на Ракитина и отрицательно помахал головой. – Пешком выходил кто?
Опять отрицательный ответ. Она здесь. Но от этого легче не становилось.
– Твою… – чертыхнулся Саша, сдавая назад. Обратно в лабиринт высоток сквозь водную стену, где не видно ни зги. Сумерки сгущались, видимость ухудшилась еще сильнее, фонари не везде включили. Дождь, она в одной ветровке, убитая морально…
Захотелось вырвать самому себе кадык.
Ракитин кружил по округе, ненавидя себя за то, что совершил. Надо было мягче, не таким напором, перед ним все-таки не рядовой какой-то, а девочка. Его девочка…которую он до потери пульса готов был защищать, сейчас в расстроенных чувствах, и он сам допустил промашку. Кинув взгляд на очередную высотку, резко дал по тормозам, потому что прямо перед бампером проскользнула тоненькая маленькая фигурка, аж дыхание перехватило, когда свет фар скользнул по лицу, освещая перепуганную, заплаканную Милу с синющими губами. Тонкие пальчики обхватили ветровку, которую она с силой натягивала на себя.
Ракитин чертыхнулся, вылез из машины и помчался в ее сторону. Перехватил ее рывком, прижимая к себе.
– Ты что творишь?! Ты чем думала? Ты хочешь воспаление легких подхватить?! – Потащил в сторону машины, а Мила и не сопротивлялась. Она дрожала так сильно, что зуб на зуб не попадал.
– Я… пррросто забббблудилась, – шептала в грудь Ракитину. Холодные пальцы жгли кожу Саши, но он обхватил ее ладони и втащил в машину, усаживаясь на заднее сидение вслед за ней.
Хотелось убивать, вот сейчас он был готов разнести целый город под ноль.
– Снимай, быстро снимай это все!
Мила словно окаменела на мгновение. Волосы прилипли к лицу, а глаза сейчас как будто остекленели.
Саша не стал больше ждать и самостоятельно стянул с нее куртку, а потом притянул к себе, сжимая в объятиях так сильно, что казалось, будто ребра лопнут. У обоих.
Ракитин захлебывался в эмоциях, всем телом ощущая набухшую сочную грудь, покатые бедра и горячее дыхание на шее, что моментально дорисовало в уме мужчины все, о чем он сейчас думать должен был в последнюю очередь. Но так или иначе возвращался к манящему телу. Губы девушки периодически касались его шеи. Случайно, но эффект ядерного взрыва был обеспечен.
– Снимай. Все снимай, – прохрипел мужчина, а Мила отскочила от него, прикрываясь руками, но поздно. Он увидел все. И то, что без лифчика была, и то, какая аппетитная у нее троечка, все увидел и моментально возбудился, как животное. От этого было еще противнее, пришлось прикрыть глаза, схватить толстовку с переднего сидения и протянуть ее девушке.
– Я… ннне хочу, ппроосто…
Мила смотрела на него глазами побитой собаки, в ее взгляде читался страх, от которого глотку мужчины моментально стянуло стальным канатом. Не такие эмоции он хотел вызывать в ней, не так!
– Я не буду смотреть, только переоденься, ты заболеешь, – прорычал и выскользнул из машины, разворачиваясь и впечатывая ладони в бампер. Стало гадко от самого себя. Дождь так и лил по спине, спускаясь почти что растаявшими льдинками по рукам, но Ракитину было все равно. В штанах было тесно, в голове раздрай полный, а на деле откровенный пиздец.
Он даже тут, среди дождя и холода, мог чувствовать ее запах, струящийся по телу, навсегда отпечатываясь в нем, клеймя на века. Вот так просто. Маленькая девочка смогла свести с ума взрослого мужика, который в принципе давно уже ничему не мог удивляться, его давно не трогала женская красота, потому что приелась. Пусть даже он не был бабником. Но Мила сделала из него несуществующего Ракитина, который трусился от эмоции при одном лишь взгляде, не говоря уже о касании.
Маленький кулачок постучал по стеклу, и Саша сел на водительское сидение, бегло осматривая промокшую Милу в зеркале заднего вида. Удручающее зрелища. Его батник укутал малышку аж до коленок. Голых коленок…в очередной раз Саша тяжело выдохнул и нажал на газ, срываясь с места.
– Ты… тоже можешь заболеть, – несмело прозвучало сзади.
– Я и от худшего не заболел и не умер. Плевать, – посмотрел на нее и увидел в глазах тот же испуг, что и ранее.
– Куда мммы едем?
– Домой везу.
Остаток пути провели в молчании.
Вот как тут выжить? Он уже не знал ответа на этот вопрос.
