Текст книги "Дорогой сновидений"

Автор книги: Юлиана Суренова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

– И поэтому госпожа Айя предупредила тебя?

– Она повелительница сновидений. Да, я думаю, это пророчество было дано именно Ею.

– Как же сильна Ее любовь к супругу! Даже находясь вдали от Него, Она заботится о Нем. Конечно, Атен, я сделаю все так, как ты велишь – прикажу выбросить все ягоды, все, до единой. И прослежу, чтобы никто не оставил ни одной. И буду следить за тем, чтобы они не попали к нам в будущем. Обещаю тебе.

– Помни об этом. Потом, когда я расскажу тебе свой сон, ты поймешь, почему это так важно.

– Ты должен рассказать его и своему брату. Вещий сон – тоже божественное деяние. И заслуживает того, чтобы о нем написали легенду.

– Чтобы помнить…

…– Вот и все… – вздохнув, проговорил Нергал, откинувшись на спинку деревянного сидения возницы. Оставаясь невидимым для всех, за исключением Шамаша, он не беспокоился о том, что, увидев его таким, да еще спокойно говорившим с заклятым врагом, смертные перестанут его бояться и ненавидеть. – Никогда не было, нет и не будет… Знаешь, я только одного не могу понять: зачем ты сохранил этому смертному память?

– Чтобы время не пошло по кругу, повторяя события, которые не должны произойти.

– Ты мог бы сам приказать уничтожить ягоды Меслам.

– Их вера сильна. Очень сильна, – Шамаш переложил вожжи в левую руку, правой же накрыл колено разболевшейся ноги. – Но притом слепа. Будущее же должно строиться на понимании слова, а не обожествлении его.

– Мне нет дела до смертных. Всех, кроме одной. Но раз есть эта единственная, чья судьба, будто будущее дочери, заботит мою душу, я не хочу, чтобы то, что было, случилось вновь. Ты прав. Пусть они помнят. Пусть напишут легенду. Пусть в ней буду и я. Только не такой, как сейчас… Нет, я хочу войти в нее безжалостным и бессердечным… Впрочем, не сомневаюсь, что так оно и будет: их летописец ненавидит меня после того, что случилось в Керхе, и домыслит то, чего не было. Шамаш, не мешай ему в этом. К чему следовать истине столь же слепо, как вере?

– Как хочешь, – он слишком устал, чтобы спорить. Ему пришлось сделать невозможное – повернуть время вспять, поменять местами отрезки путей двух реальностей, и вообще… – Нергал, скажи, а почему ты сохранил себе память?

– Это забавно – помнить, что мы могли бы быть союзниками, – рассмеялся бог войны. – Помнить, даже ведя следующее сражение… – улыбка сбежала с его губ, в глаза забрела грусть. – Да нет, конечно. Мы с тобой тут ни при чем. Я бы предпочел забыть все. Унизительно сознавать, что тебя использовали, и кто – малыш Лаль! И противно быть обязанным тебе. Легче забыть… Но я не могу себе этого позволить. Из-за нее, – он качнул головой назад, в ту сторону, с которой к первой повозке каравана медленно приближалась Мати. – Я дал слово, что никогда не причиню ей вреда. И должен помнить, чтобы сдержать обещание… Хорошо, что удалось сохранить ей жизнь. Она славная малышка. Береги ее. Если бы я не был Губителем, то сам позаботился бы о ней. А так… Мое покровительство принесет ей лишь беду. И презрение, конечно… – он вздохнул. – В общем, так будет правильнее… Ты ведь понимаешь, что, забыв, я попытался бы ударить именно по ней, чувствуя, что так причиню тебе самую сильную боль, которую только могу… Могу, но, помня, не хочу…

– Спасибо тебе.

– За что? – горько усмехнулся тот.

– Что девочка жива.

– Я сделал это не для тебя, для нее… Когда она вырастет – станет красавицей. Привяжись к ней покрепче. Даже влюбись в нее. И тогда все мы будем счастливы. Ведь если это случится, Айе ничего не останется, как принять мою любовь… Ладно, Шамаш, мне пора. И уходить, и возвращаться в свое обычное состояние на грани ярости. А то мир вот-вот начнет разваливаться в сонном благодушии. Прощай. Но помни: в следующий раз я буду сражаться так, словно ничего этого не было, словно все, что случилось, действительно было сном, кошмарным, абсолютно невероятным сном. И еще. Мое слово дано лишь этой малышке, и более никому. Тебе придется не только защищаться, но и защищать своих спутников.

– Я знаю. Прощай, Нергал.

И, едва он сказал это, как повелитель демонов исчез.

– Шамаш! – к повозке подбежала Мати, разрумянившаяся, веселая забралась на облучок.

– С добрым утром, малыш, – улыбнувшись ей, проговорил колдун, пряча сохранившиеся в памяти искорки боли и скорби в уголках глаз.

Но она, все же, увидела их, спросила:

– Почему ты грустишь? Зачем? Если утро доброе…

– Конечно доброе, – он поднял взгляд на чистое, синее небо, оглядел лучившиеся в лучах солнечного света снежные покров пустыни, затем вновь повернулся к девочке. – Прости. Это наверно кусочки мрака, оставшиеся с минувшей ночи…

– Шамаш, я хотела… Шамаш, научи меня повелевать снами! – глядя на колдуна сверкавшими близостью чуда глазами, воскликнула она.

– Но, малыш…

– Я знаю, – перебила его девочка, – знаю, что ты не бог сновидений. И, все же… Я вспомнила сон… Не сегодняшний, тот, что мне приснился накануне дня рождения. Мне снилась Матушка Метелица.

– Она хотела, чтобы я научил тебя управлять снами?

– Ага! – радостно закивала Мати, довольная тем, что Шамаш ее понял. – Сперва я забыла об этом… Я вообще забываю столько снов! Но теперь вдруг вспомнила… Так ты научишь меня?

– Конечно. Всему, что знаю сам.

– Здорово! Спасибо! Только не сейчас, потом! Сейчас я совсем не хочу спать! Мне кажется, я уже отоспалась на всю жизнь. Во всяком случае – не год. И вообще, мне хочется веселиться! Будто сегодня – какой-то праздник… Нет, не какой-то, – поспешила поправить себя девочка. – Самый лучший! Самый важный! Сегодня – день рождения мира! – девочка спрыгнула вниз.

– Осторожно, не ушибись!

– Я ловкая! – щурясь на солнце, она снизу вверх взглянула на мага, который, в окруженный ореолом солнечного света, действительно казался великим богом. – Шамаш, только не забудь! Ты обещал! – и она убежала.

Проводив ее взглядом, колдун огляделся вокруг.

– Торговец, – окликнул он ближайшего дозорного, – смени меня, пожалуйся, – и, передав тому поводья, спустился вниз, в снег.

Он постоял несколько мгновений, разминая затекшие ноги, а затем медленно, сильно хромая, двинулся к своей повозке.

"Хозяин, – к нему тотчас подбежали золотые волки. Ханиш чуть отстал, Шуллат, наоборот, подошла почти вплотную, ткнулась носом в руку. – Прости, я не должна была говорить с малышкой об охоте. Если бы девочка не заснула… Я чую, чую, что беда почти вплотную подошла к ней".

– К чему вспоминать о том, что осталось на другой тропе? – он качнул головой. – То, что могло случиться, уже никогда не произойдет. Даже память – только сон. Сон, который завершился счастливым пробуждением.