Текст книги "Путь тени"

Автор книги: Юлиана Суренова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

В это миг Мати ненавидела себя так сильно, что даже почти желала себе смерти.

Обычно когда она думала о вечном сне, ей становилось страшно. Не потому что она не верила, что смерть – не конец, а лишь сон, как раз наоборот – верила. Так же сильно, как верила в богов, существование которых, конечно же, не вызывало у нее и тени сомнений. Как может сомневаться в этом человек, который идет тропой бога солнца? Она верила – поэтому и боялась. Ей не хотелось засыпать навсегда, ведь пробуждения придется ждать целую вечность, которая, кто знает, как долго продлиться. Она боялась потерять себя вместе с душой, которая должна будет уйти в подземный мир. Что если она не вернется и потом, после пробуждения? И какой она вернется? И вообще, так было – и все.

Но на этот раз она чувствовала себя иначе. Мысль о смерти несла в себе покой.

Даже подумалось, что это – лучшее решение всех ее проблем.

"Не будет боли. Не будет забот…" Не будет вообще ничего, за исключением сна – но это ее беспокоило куда меньше того, что случится утром, когда ей придется проснуться.

"Они ведь не забудут. И вновь начнут издеваться… – Мати тяжело вздохнула. – Ладно. Это все будет только утром… Утром… Станет совсем невмоготу – вон они, снега пустыни, сделай незаметно в ночи несколько шагов в сторону – и все…" -Это неправильно, – донесся до ее слуха голос. – Смертный не должен звать смерть.

– Кто здесь? – Мати вскинула голову, огляделась вокруг – и с облегчением вздохнула, увидев, что больше не сидит в повозке. Вокруг блистал своим ярким светом полный зелени и цветочных ароматов мир сновидений. Рядом же, на причудливом камне, чем-то походим на трон, восседал Лаль. – А, это ты… – наверное, впервые за все время их знакомства, Мати была даже рада видеть повелителя сновидений.

– Просто чудо какое-то, – поняв это, довольный, хмыкнул Лаль, – знал бы, что чужаки так благотворно на тебя подействуют, давно бы перенес в другой караван.

– Благотворно? – вместо того, чтобы броситься на него с кулаками в приступе ярости, она лишь как-то укоризненно снисходительно взглянула на него.

– А как же иначе! Ты только сейчас начала жить.

– Разве прежде я не жила?

– Нет. Это была не жизнь. Вернее – не жизнь смертного. Это была легенда.

– Мне нравилось жить легендой.

– Может быть. Это занятно. Но не правильно.

– Почему?

– Любой смертный рождается с каким-то предназначением. Большим, маленьким – не важно.

– А разве легенда – не…

– Нет, – грустно улыбнувшись, Лаль качнул головой. – Ты, конечно, можешь мне не верить, но это так.

– Откуда ты знаешь? Ведь ты – не смертный, ты бог!

– Вот именно – бог. А боги, видишь ли, они всеведущи. Но ты мне все равно не веришь, что бы я ни сказал, как бы искренен ни был при этом.

– Верю – не верю… – Мати вздохнула. – Какая разница?…А я так и думала, что это ты… – вдруг проговорила она.

– Я? – брови Лаль удивленно приподнялись. – Что – я? Будешь снова обвинять меня во всех гадостях мироздания?

– Ты перенес меня сюда.

– В мир сновидений? Конечно.

– Нет! – она начала злиться. – В караван Гареша!

– Вообще-то, если честно – не я.

– Как это? – она так растерялась, что даже забыла возмутиться, обвиняя собеседника во лжи.

– Вот так… – Лаль развел руками. – Мне даже самому странно, как это получилось.

– Как я оказалась в этом караване?

– Да нет, это-то мне как раз понятно. Но вот как получилось, что все произошло не по моей воли. И самое такое, я ведь собирался. Во всяком случае, сделать нечто подобное. Но все раздумывал, куда бы тебя отправить.

– Как это "куда"?! Где еще мне было бы так плохо? Где еще меня могли так расстроить, унизить, оскорбить, обидеть, сделать все возможное и невозможное, чтобы я стала легкой для тебя добычей?!

– Где-где… – проворчал Лаль, а потом и вовсе вздохнул.– Возможностей масса. И куда более подходящих, чем эта, уж поверь мне.

– А если не поверю?

– Ну… – он хмыкнул. – Тогда мне придется объяснять, тратя на это время.

– Разве у нас мало времени? Я ведь только что заснула. Впереди вся ночь.

– Когда ты, наконец, поймешь, – недовольно поморщился бог сновидений, – что в моем краю время течет совсем не так, как на земле! И один миг…

– Здесь может равняться вечности там. Я помню. Но еще я помню, что в твоих владениях все происходит так, как ты того хочешь. И если ты захочешь, все будет наоборот.

– Да, да, конечно, – поспешно закивал Лаль. – А ты цепкая.

– Какая есть. Так в чем дело?

– А дело, – Лаль поднялся со своего трона, подошел к девушке так близко, что она увидела рисунок ночного неба, отразившийся в его глазах, – собственно, в том, что я слишком хорошо знаю, какая ты упрямая. Ты должна быть в безвыходном положении, чтобы сдаться.

– На твою милость. Так ты признаешь, что добивался именно этого?

– Чего? – он вздохнул, умолкнув, несколько мгновений жевал губу, потом продолжал:

– Ты, конечно, видишь во мне причину всех своих бед…

– А в ком же еще!

– Девочка, я никогда не был твоим врагом.

– Как же тогда…

– Я использовал тебя. Да, это правда. Признаю. Но не более того. Смертному, даже если ему покровительствует сам повелитель небес, не поздоровилось бы, угоразди его завести врага среди богов.

– Ты мой враг! – упрямо прошептали губы Мати.

– Думай, что хочешь. Ненавидь меня, если тебе так легче. Но… Х-х. Среди богов есть те, кто любят многих и так же многих ненавидят. Есть же однолюбы и малолюбы.

Так вот, я – одноненавистник. Я ненавидел, ненавижу и буду ненавидеть только одно существо на свете – мою безжалостно-жестокую сестру. Все, что я делаю – это стремлюсь ей отомстить. Все, чего я хочу – причинить ей как можно больше боли.

Чтобы она поняла, каково страдать. Ради этого я готов делать все, что угодно, творя самые мерзкие дела, становясь в глазах людей… Как бишь говорят эти караванщики, твои новые спутники? "Обманщиком, который немногим лучше Губителя", – он криво усмехнулся, затем, вздохнув, за миг закрыл глаза. – Право же, мне совсем не хочется быть таким.

– Так совершай добрые поступки, а не…

– Ты не поняла, девочка. Я не хочу быть "немногим лучше". Если быть плохим – то самым плохим. Так же и с добром. "Совершай добрые поступки", говоришь ты. Зачем?

Тут мне совсем ничего не светит. Я не дурак и прекрасно понимаю, что с Шамашем мне не сравниться. Да и как-то не особенно хочется. Потому что, попытайся я, мне пришлось бы отказаться от планов мести. А я никогда этого не сделаю. Так что…

Буду пытаться стать хуже Нергала. Тем более что, с твоей помощью, кажется, мне удастся это сделать. Ведь благодаря тебе он становится лучше… – он вдруг умолк, взглянул на нее, спросил: – О чем это я?

– Ты собирался доказать, что ты мог бы выбрать для меня и что-то похуже этого каравана.

– Да, конечно.

– Хуже быть не может!

– О, девочка, девочка! Что ты понимаешь! Обидели ее! Подумаешь! Но посмотри на это иначе. Ты в полной безопасности, среди людей, которые знают, что ты – спутница бога солнца со всем вытекающим из этого. Они боятся Его гнева, а потому не тронут и волоса на твоей голове.

– Не все… – шевельнулись губы Мати, в то время как глаза блеснули алым пламенем злости.

– О, – заметив это, Лаль, довольный, улыбнулся, – как мне знаком этот блеск!

Хочешь отомстить им? За боль, за унижение? Я могу помочь.

– Чего ради ты станешь мне помогать? – недоверчиво взглянула на него молодая караванщица.

– Ну… Почему бы нет? Месть она, знаешь ли, тоже объединяет… В некотором роде.

Так что, – он развел руки, словно говоря: "Прошу. Только пожелай. И эти двое пожалеют о том, что вообще явились на землю людей".

– И… И какую цену ты запросишь за помощь?

– Цена! Ну при чем тут цена! Неужели нельзя ничего сделать просто так? Нет, ты, все– таки, совсем не та возвышенная душа, какой кажешься в первый миг. Торговка – она и есть торговка.

– Я не стыжусь своего пути! – она гордо выпрямила спину, расправила плечи. – Всему есть цена. Просто она не всегда заключена в блеске монет. Что я должна буду сделать для тебя? Стать твоей посвященной?

– Цена… Ладно, давай говорить на том языке, который тебе понятен. Если хочешь что-то продать, ты ведь не станешь запрашивать цену, большую той, которую покупатель может заплатить, верно? Вот и я не собираюсь требовать от тебя ничего невозможного. Да я… В сущности, заплатив эту "цену", ты получишь ничуть не меньше меня!

– Ты хочешь, чтобы я отказалась от снов Матушки метелицы, и приняла…

– Да нет же! – не выдержав, вскричал, всплеснув руками, бог сновидений. – Ну что за глупая девчонка! Оставайся ее рабыней. Если тебе этого хочется!

– Я не рабыня…

– А кто же еще? Если кто-то кому-то служит, он – раб!

– Слуга!

– О, какая огромная разница! Девочка, а ты разве не думала о том, что если не я закинул тебя в этот караван, то единственный, кто это мог сделать, это твоя любимая Матушка метелица?

Мати опустила голову на грудь, пряча глаза. Конечно, ей приходила в голову эта мысль. Но признаться в этом, и кому – Лалю! Нет! Ни за что и никогда!

– Никто другой не стал бы пользоваться для этого сном, – между тем продолжал повелитель сновидений. – Шамаш… Он, конечно, способен на все. Богу солнца подвластны все стихии. Он мог решить, что вдали от того места, где остановился ваш караван, тебе будет безопаснее…

– Он бы сказал мне!

– Не обязательно. Ты… Ты смотришь на него… как бы это сказать… очень особенными глазами. Которые видят только достоинства, и при этом не замечают недостатков. Хотя… На мой взгляд, способность решать за других – не недостаток, а… необходимость, без которой бог не был бы богом… Х-х… – громко выдохнул Лаль. – Но дело даже не в этом. Мне оказалось достаточно понять одну, всего лишь одну вещь, чтобы убедиться: Шамаш тут ни при чем. Хочешь узнать, что это?

– Нет, – неожиданно для него и для самой себя Мати качнула головой. – Какая разница?

– Подумай, девочка. Подумай. Раз это не Шамаш, значит, Он вовсе не хотел, чтобы ты была где-то вдали, в чужом караване. И ты не нарушишь Его волю, если…

– Чего ты от меня хочешь? – караванщица подняла на бога сновидений измученный взгляд покрасневших глаз.

– Чтобы ты вернулась назад, в свой караван! Только и всего! Уверен, в этом наши желания совпадают, так что…

– Так давай, верни меня! Если ты сделаешь это… – она чуть было не сказала: "Я буду вечно благодарна Тебе за помощь!" – но в последний миг умолкла, словно кто-то украл ее слова, прежде чем они успели сорваться с губ.

– Я не могу! Айя! Она удерживает тебя здесь силой так же, как когда-то заперла меня во крае сновидений!

– Что же тогда делать? – она готова была опустить руки, смирившись с волей богини, но сердце так билось, так рвалось на свободу из серой клетки… – Браслет! – вдруг поняла Мати.

– Браслет, – мрачно повторил за ней Лаль. – Бездна его забери!

– Ты хочешь, чтобы я сняла его? Это твоя цена?

– Да носила бы ты его хоть всю жизнь! Мне какое дело? Мне даже лучше – он знак того, что Нергал не черен, словно слепая ночь, что и у него в душе есть место для звезды, а, значит, для меня есть возможность превзойти его. Но… – скривившись, Лаль на миг умолк с таким видом, словно только что съел самую горькую, самую кислую ягоду на земле. – Это была не моя игра! – процедил он сквозь сжатые губы. – Я вообще не хотел в нее вмешиваться! Угораздило же меня…

Решил – о, чем не хорошая возможность расквитаться с сестрой! И… И сам угодил в эту расставленную неведомо кем ловушку!

– Ты…

– Загадал желание! В конце концов, у богов тоже есть свои мечты! Почему бы нет?

Все было так замечательно. Сначала. Оно почти сбылось. Сбылось бы, если бы не твой проклятый браслет!

– Твое желание… Оно касалось меня?

– А самое обидное, – продолжал Лаль, не слыша ее, – что, не поторопись сунуть свой нос в трещину, всего через мгновение увидел бы, что не было никакого смысла: эта мысль пришла в голову не мне одному.

– Кто-то еще хотел убить меня?

– Убить! – фыркнул Лаль. – Да кому нужна твоя смерть! Речь скорее о том, чтобы тебя облагодетельствовать. Исполнить заветную мечту. Ну, ты сама знаешь!

– Ты имеешь в виду… – она сразу поняла, о чем говорил бог сновидений. – Я…

Шамаш… – только и смогла пробормотать Мати.

– Ты и Шамаш, Шамаш и ты… Кто-то из вас двоих против? Кому-то из вас двоих это во вред? Видит бездна, нет! Все, чего я хотел – отнять у сестры того, кто был ей дороже всего! Исполнить свою месть! О, сладкая месть!…Девочка, сними браслет.

И ты станешь самой счастливой из смертных! Твоя жизнь… Она будет не просто чудом, сказкой, а… а… самой мечтой!

– Но госпожа Айя…

– Забудь о ней! Какое тебе до нее дело? В отличие от тебя, ее не беспокоят чувства соперницы. Более удачливой соперницы, заметь, ведь у тебя куда больше шансов добиться своего! Нет, она не стесняется в выборе средств. Вон – выкинула тебя прочь, в снега, привязала к чужому каравану – и довольна. Но у тебя есть шанс оказаться сильнее ее. Сними браслет – и твоя мечта исполнится!

– Не-ет, – качнула головой Мати, но в этом ее отказе было что-то от неуверенности.

– Я… Я не могу… – но ей так хотелось! – Я не должна… – она не до конца понимала: а, собственно, почему? Почему она может ненавидеть Нани и Инну, плюнувших в ее душу, Лаля, чуть не отнявшего у нее жизнь, но только не госпожу Айю, которая вынимала из груди еще живое, бьющееся в ледяных руках сердце, не заботясь, что на его месте остается пустота. – Шамаш велел мне не снимать браслет. Что бы ни случилось, – она не могла нарушить волю того, кого любила больше, чем свою мечту.

Лаль несколько мгновений глядел на нее, ничего не говоря, затем чуть наклонил голову.

– Вот я и говорю, – мрачно начал он, – если бы я стоял за всем, произошедшим с тобой, то причинил бы тебе куда больную боль. Это б убедило тебя лучше…

– Что ты мог мне сделать! Оставить умирать в снегах пустыни?

– Смерть – не самое страшное. Ты-то должна знать. Есть кое-что похуже смерти – жизнь… На земле людей много городов. Среди них есть и те, где еще не знают о возвращении Шамаша, о том, что он путешествует по земле людей вместе с людьми каравана и что среди этих людей есть такая девочка Мати. Что бы ты там ни рассказала, тебе бы не поверили.

– И… И, решив, что я безумная, богохульница… Не знаю, кто там еще. Не важно.

Приговорили бы меня к смерти…

– Зачем? К жизни. Рабыней. А что такое рабыня? Вещь. А хорошенькая рабыня? Ты ведь красивая, Мати. И, спустя какое-то время, будешь еще красивее. Вещь для удовольствий…

– Хватит! – поняв, наконец, к чему вел бог сновидений, она представила себе жизнь, от которой ей еще сильнее захотелось умереть. – Я не хочу больше слышать!

– Ты бы сама сняла браслет. Без моих уговоров, объяснений…

– Я убежала бы в снега!

– А цепи на что? Тебя бы удержали. А в случае чего – быстро поймали. Ты бы и до грани оазиса не добралась. Ты ведь караванщика. И потому слишком плохо знаешь городскую жизнь. Чтобы найти место, где можно было бы спрятаться. Чтобы… чтобы хоть как-то устроиться… Мне бы очень не хотелось поступать так с тобой. Право же, ты мне симпатична… Я уже говорил тебе… Но…

– Ты… Ты… Мерзкий, гадкий, самый жестокий бог!

– Ничего личного, девочка, ничего личного. Я просто привык добиваться того, что хочу. И, потом, ты ведь знаешь: чтобы избавиться от всего этого кошмара, тебе не нужно даже жертвовать жизнью. Достаточно только снять браслет – и все закончится.

– Никогда!

– Да, да, знаю. Смертные всегда так говорят: "Я никогда не сделаю этого!" И еще добавляют: "Клянусь пробуждением от вечного сна!" Или: "Клянусь посмертной радостью моей души!" Вот только жизнь от слов даже дальше, чем мечта.

– Я…

– Теперь ты скажешь, что другая. Хотя… – он вдруг задумался. – Может быть.

Может быть, все не так уж и плохо… И нам не придется этого выяснять.

А затем вдруг…

– Что? Что происходит? – Мати ощутила какое-то странное беспокойство. Словно солнце повернулось вспять, а она не заметила этого и не успела двинуться вслед за ним.

– Да так… – он небрежно махнул рукой. – Не обращай внимание, – однако вся его фигура как-то разом напряглась, взгляд стал сосредоточенно остер. – О чем мы говорили?

– Мне нужно вернуться! – чувствуя, что теряет контроль над своим волнением, выпалила Мати.

– Да, именно об этом. Для тебя нет ничего проще – вернуться в свой караван…

– Нет!

– Нет? – его брови изогнулись, однако было в этом удивлении что-то наигранное.

– Я… Я о другом. Мне нужно проснуться! Прощай!

– Чего это ты вдруг так заторопилась? Мы не договорили…

– В другой раз.

– А если другого раза не будет?

– Этот разговор нужен тебе.

– И тебе тоже.

– Он нужен тебе, – упрямо повторила Мати, – а раз так, ты найдешь возможность.

– Ее может не представиться. Твои сны становятся мне все более и более чужими. Ты все дальше уходишь от меня, и скоро может прийти ночь, когда…

– Пусть! Не важно! – она заметалась, закрутила головой, ища выход. – Я должна проснуться! Сейчас же!

– Но… – он все еще пытался ее удержать, даже протянул руку, пытаясь взять за локоть, но Мати выскользнула из его пальцев, словно ветер, и тотчас, покинув мир сновидений, проснулась в повозке медленно бредшего по снегам пустыни каравана.

Первым, что она почувствовала, очнувшись, был холод в ступнях ног, и такой сильный, будто они не просто вылезли из-под одеяла, но еще и потеряли где-то шерстяные носки.

"Странно… – успела подумать Мати. – Кому могло понадобиться…" А потом ей показалось, что кто-то взял ее за щиколотку. "Демоны! – страх холодным ветром пронзил насквозь ее тело, заставив затрепетать душу. – Они нашли меня среди снегов! Отыскали способ снять браслет без моей воли, и сейчас… – Мати понимала, что должна защищаться, не позволяя им осуществить задуманное. Но страх, который обычно гнал вперед, давая силы, на этот раз сковал ее такой толстой коркой льда, что девушка была не в силах даже шевельнуться, приподнять веки, чтобы взглянуть в лицо своей беде. – Шамаш! – ей оставалось только молиться.-Помоги мне!" Однако уже мгновение спустя страх сменился любопытством: "Интересно, а какие они, эти демоны?" – мелькнула у нее в голове шальная мысль. Что бы там ни было, Мати оставалась самой собой – любопытной даже в страхе.

И она открыла глаза. Когда девушка увидела, что это всего лишь ее спутницы по повозке, первое, что она испытала, было разочарование и только потом – некоторое облегчение. И уже после, несколько долгих мгновений спустя, Мати задумалась: "А что, собственно, они делают?" -Давай быстрей! – громко зашипела на подругу Инна, торопя. Она бросила быстрый взгляд на чужачку, которая в самый последний момент почему-то поспешно закрыла глаза, решив притвориться спящей. – Она может проснуться!

– С чего бы это? – проворчала Нани, склонившись над ногами Мати. – Спала себе, спала – и именно сейчас решила…

– Ну что там такое?

– Не получается!

– Дай посмотреть!

– Эта штуковина…

– Нет, ты подумай: ну что за дура – носить браслет на ноге!

– Да она вся с причудами! Одной больше, одной меньше. Но вот эти демонские застежки… Две открылись, а третья… Не открывается – и все тут! М-м!

– Тише ты! Разбудишь!

– Лучше помоги!

– Как? – она пододвинулась к подруге.

– Вот, зажми здесь, и…

Мати вздрогнула, ощутив прикосновение холодных пальцев.

– Ой! – вскрикнула Инна, отшатнувшись в испуге.

Девушка же, понимая, что дальше притворяться нет смысла, подняла голову:

– Что вы… – начала она.

– Проснулась!

– Я вижу, Инна! – зло бросила спутнице вторая караванщица.

– Что вы делаете?

Те, как-то странно глядя на нее, молчали. Но неважно: она и сама поняла – браслет!

– Зачем… – она хотела спросить – "зачем вы пытаетесь его снять?" но, видя, что пальцы Нани, продолжавшие крутить браслет, наконец, добрались до рычажка, открывавшего последний замочек, оттолкнула от себя караванщицу, а потом, трясущимися пальцами, стала поспешно застегивать все застежки, успокоившись лишь когда браслет вновь оказался накрепко прикреплен к ноге. – Вы хотели…

– Это тот браслет, который подарил тебе Губитель? – спросила Нани, даже не смутившись тем, что ее застали на месте преступления. Единственное, ее лицо несколько скривилось от недовольства тем, что не удалось осуществить задуманное.

Но даже теперь она не думала отступать. – Дай посмотреть.

– Вы… – Мати же захлебывалась яростью. – Как вы могли!

– А что такое? Жалко, да? Жадина!

– Вы чуть не убили меня! – ее глаза наполнились ужасом вдруг пришедшего осознания:

"Ведь браслет совсем не обязательно должна снять я сама! Его могут и…" – нервно дернув плечами, она сжалась в комок, подтянув колени к груди и ухватившись за щиколотки, закрывая их ладонями.

– Ерунда! – фыркнула Нани. – Если что несет в себе угрозу, так это вещь, принадлежавшая Губителю. Не думаешь же ты на самом деле, что она защищает тебя от демонов?

– Но Шамаш…

– Господин Шамаш! – зашипела на нее Инна. – Имей уважение к повелителю небес!

– Ты что думаешь, Губитель стал бы говорить правду своему извечному врагу? Или помогать Его спутнице? Да Он уже раз чуть было не убил тебя, и если бы не повелитель небес…

– Но…

– Ты была бы мертва! "Но"! Какие тут могут быть "но"!

Вздохнув, Мати поджала губы. Что она могла сказать?

– А даже если бы браслет защищал тебя от демонов, – воспользовавшись ее молчанием, продолжала наседать на нее Нани, – здесь-то их нет. Ни одного. Так зачем ты его носишь? И… Что случится, если ты его снимешь?

– Я… – она задумалась. А действительно, что? Чего хотят от нее демоны? Того же, что и Лаль – чтобы она вернулась в свой караван. Но разве она сама не о том же мечтала? А что они сделают, когда она окажется в Курунфе? Исполнят ее заветное желание. Только и всего. Так что же в этом плохого?

– Благочестивый человек, отдавший свою душу служению повелителю небес, не взял бы ничего, на чем стоит печать Губителя, – глядя куда-то в сторону, проговорила Инна. – Б-р-р, – она нервно дернула плечами, – от одной мысли холод пробирает до костей!

– Ей передал браслет бог солнца, – хмуро бросила Нани, – попробовала бы она отказаться!

– Да, – вынуждена была согласиться караванщица, – идти против воли повелителя небес – тягчайший грех. Но все равно я бы никогда не надела вещь, принадлежавшую Губителю, взять бы взяла, поблагодарила бы за милость, а потом спрятала б куда-нибудь подальше…

– Надела, – искоса глянула на нее подруга, – если бы Он велел. Вот только мы-то с тобой ничем не заслужили такую кару. В отличие от нее.

– Кару? – Мати переводила взгляд с одной собеседницы на другую, не понимая ни слова.

– Конечно, – уверенно кивнула Нани. – Что же еще? Носить знак Губителя, так, чтобы все видели: даже несмотря на то, что ты идешь по дороге бога солнца среди Его спутников, ты не безгрешна. И заслуживаешь осуждения.

– Шамаш бы никогда…

– Господин Шамаш!

– Да, я не все делала так, как Он велел, как он хотел! Я… – продолжала Мати, испуганно глядя во вдруг разверзшуюся перед ее глазами пустоту. – Я натворила кучу ошибок и достойна наказания, но… Он сказал бы! Сказал, что…

– А если ты не заслужила Его слов? Если Его молчание – тоже твоя кара?

– В-вы… – от волнения она стала заикаться. – Вы н-не з-з-знаете Его! Он-н…

– Да что там говорить! – прервала ее Нани небрежным жестом. – И так все ясно! Вот, видишь, подруга, мы с тобой оказались правы. В отличие от всех остальных в караване, которых так очаровали легенды, написанные ее дядей, что они не разглядели главного – того, что даже человек одной с ней крови не смог утаить.

– А мы, дуры, сначала думали – вот, спутница бога солнца! – принимая ее игру, подхватила Инна. Она взглянула на Мати со всем высокомерием и презрением, на которые только была способна. – И как хорошо, что мы не успели снять с тебя знак Губителя. Кто знает, может быть, тогда гнев повелителя небес обратился бы и против нас.

"Конечно! – захотелось бросить ей в лицо Мати. – Он был бы зол! Так зол, как никогда! Вы узнали бы на себе, как страшен Его гнев, способный испепелить не только тело, память и душу, но даже дух, не оставив от виновного и следа на тропах земли!" И вообще, после всего случившегося предложение Лаля помочь отомстить не казалось ей таким уж невозможно-плохим.

"Жаль, что у меня не получилось с заклинанием, – искривив в усмешке рот и с презрением глядя на чужачек, подумала она. – Конечно, Шамашу бы это не понравилось. Но где он и где я… Действительно, рядом с ним легко быть хорошей.

Белой и пушистой. А здесь… Нужно жить. В стае собак нельзя быть беззубой. И если мои зубы – заклинания – нужно как можно быстрее научиться ими пользоваться.

И вообще… Может быть, я действительно не такая уж хорошая. И поэтому Эрра в моих глазах – не само зло. И вообще, Творец заклинаний совсем не обязательно должен быть заклинателем демонов. Он может выбрать и путь их повелителя…" – она прикусила губу. Нет, ей бы не хотелось этого – стать приспешницей Губителя и, значит, врагом Шамаша. Ни за что! Она ощутила себя стоящей на краю бездны. А тут еще чужачки, толи по глупости, толи по умыслу подталкивали ее к ней…

Нани с ненавистью процедила:

– Так что носи свой браслет, носи! А может… Может, это не случайно, а? Что Губитель подарил тебе его? Может, ты Его посвященная? Или любовница?

Мати втянула в себя воздух, и поняла, что не может выдохнуть. Она застыла с открытым ртом и округлившимися от возмущения глазами, красная, словно небеса на заре. Она уже почти задохнулась, когда…

"Они больше не шутят. Нет, теперь они издеваются надо мной. И чем сильнее я сопротивляюсь, тем больше им нравится эта… игра. Я… А что если… попробовать… поиграть по их правилам?" И вместо того, чтобы выпалить: "Это неправда!", она, выпрямив спину и подбоченясь, откинула голову назад:

– Это вы только и мечтаете о том, чтобы завладеть сердцем небожителя! Пусть всего на мгновение! Или даже не сердцем – так, мимолетным вниманием! Еще бы, такая честь!

– Ты что, пытаешься нас оскорбить? – Нани фыркнула. – Не на тех напала! Для нас, да что для нас – для всех нормальных женщин это было бы исполнением самой заветной мечты – всего один благосклонный взгляд небожителя! Самое большое счастье, на которое только можно надеяться! А если ты ни разу не мечтала ни о чем подобном, то ты дура больная! Но скорее просто лживая тень! Которая думает, мечтает об одном, а говорит – совсем другое!

– Все, чего я хочу, это быть другом…

– Дружить с небожителями?! Ну точно, чокнутая! Их надо почитать, боготворить! Их надо любить и обожать! А дружба, она – только для смертных.

– Постой, – Инна,несколько мгновений молча следившая за их разговором, решила, что ей пора вставить свое слово, да такое, чтобы его услышали, а ее – заметили, – ну, повелитель небес – да, в Своем великом милосердии и понимании Он способен принять условия дружбы, но Губитель… – она поморщилась, нервно повела плечами, и в этом ее движении было что-то от брезгливости. Да, Губитель – бог. Но, в то же время, Он – повелитель демонов. А демоны – самое мерзкое создание на свете.

– Мы и не говорим… – хотела прервать ее Нани, недовольная тем, что та стала перетягивать внимание на себя.

– А почему нет? – заставили ее забыть о прежних планах слова чужачки.

Это было так неожиданно, что караванщицы даже растерялась. Чтобы эта тихоня, которая большую часть своей прежней жизни, ну, до тех пор, пока ни оказалась в их караване, жила как в сказке, не зная ни забот, ни проблем, и поэтому не научилась ни бороться, ни спорить, ни, как обычно говорят – "держать порыв ветра метели". Добренькая, слабенькая, робкая… Можно было найти множество определений, подходивших к ней как к никому другому.

У Нани не было ни времени, ни желания рассматривать собеседницу или пытаться понять, что на нее вдруг нашло. Она просто продолжала слушать, отмечая про себя, что чужачка стала вдруг ей интересна.

– Он ведь тоже бог. И один из самых могущественных.

– Ты чего это? – Инна в ужасе вытаращилась на нее. Не ожидая ничего подобного, она никак не могла взять в толк, что вдруг случилось. – Ты что, с Губителем собралась дружить?! Ведь Он же… Он… – караванщица не могла даже подобрать слов. Да и о чем тут можно было говорить? Ведь все и так было ясно!

– Ну да, бог, – негромко проговорила Нани, ее глаза сощурились, но не подозрительно или оценивающе – просто в задумчивости. – Если смотреть на все с этой стороны…

– Да как ни смотри! – Мати не унималась. – Может быть, тем, кто по Его воле или на собственный страх и риск осмеливаются называть Его Нергалом, Он и является злым и безжалостным. Но я Его знаю как Эрру.

– Который чуть не убил тебя! – не унималась Инна, в недоумении поглядывая на подругу, не понимая, почему та молчит.

– Меня чуть не убил Лаль! – Мати уже не говорила – кричала.

– Но легенда…

– Да что легенда! – ей стоило замолчать, если она хотела и дальше скрывать правду, но сделать это было уже выше всяких сил, когда девушка чувствовала себя бегущей сломя голову вниз со священного холма. – Она – лишь часть правды. Та, которую захотели дать людям боги! А на самом деле…

– Да, что было на самом деле? – Нани подалась вперед, ловя каждое слово.

– Он спас меня, вот что! Он и Шамаш!

– Ты хочешь сказать, что Они объединились…

– Да! Потому что оба хотели вернуть меня к жизни!

– Нани! – взгляд Инна, устремленный на подругу, был полон ужаса. – Неужели это правда?

– Не бери в голову, – спокойно проговорила та.

– Но это… Если это так…

– Она врет.

– Да, – кивнула Инна. Это объяснение было ей понятно. А, главное, в него все укладывалось и она могла, наконец, вздохнуть с облегчением. – Конечно. Видит, что нам все равно, что она там говорит, и решила таким жутким образом обратить на себя внимание, – она отвернулась от чужачки, которая сразу стала ей понятна, а потому – неинтересна. – И чего только не выдумаешь ради популярности!

– Я не вру! – насупилась Мати. В ее взгляде, обращенном на Сати, читалась нескрываемая злость.

– Ничего себе! – прошептала вмиг покрывшаяся пятнами караванщица, которая почувствовала себя настолько неуютно рядом с чужачкой, что ей захотелось в тот же миг убежать от нее прочь.

– Ну и дура, – процедила сквозь стиснутые зубы Нани.

– Я? – глухо спросила ее вторая караванщица, задетая однако не грубостью подруги, а тем, что ее ответ слишком уж перекликался с ее собственными мыслями. Тем более что она и сама уже жалела о начатом разговоре. Даже случайно задеть своим смехом тень Губителя – кто знает, чем на самом деле все это может закончиться. Особенно когда эта тень может упасть на повелителя небес…

– Она! – Нани больно ткнула пальцем в грудь чужачки.

– И почему же я… – с вызовом начала Мати, но успела сказать лишь пару слов.

– Да потому что, – прервала ее Нани, – не маленькая и должна понимать, что говоришь!

– Правду!

– Нет, ложь! Легенды священны! Они пишутся по воле и с благословения небожителей!