Текст книги "Надежда Габриэля Ролена (СИ)"

Автор книги: Юлиана Чернышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Надевать после душа грязную одежду было брезгливо, но предложили мне только халат по типу гостиничного, а мысль гулять здесь без белья явно не значилась и в сотне хороших, так что от предложенного пришлось отказаться. С волосами я тоже делать ничего не стала, только завязала в узел, чтобы не лезли в глаза во время купания. По-хорошему, стоило и вовсе оставить всё как есть, добавив Ханси лишнего повода не трогать меня, но прикосновения чужих неприятных рук до сих пор чувствовались на теле и от них хотелось избавиться, оттереть раз и навсегда. Вот только что-то подсказывало, что навсегда на получится…

После был завтрак, поданный в комнату – на пластиковом подносе, пластиковой посуде и с такими же приборами. Я догадывалась о подоплёке, но не могла понять, неужели Диметрис и вправду была склонна к суициду, или же они банально перестраховывались. Я так точно не стала бы убивать саму себя, не попытавшись при этом утащить на тот свет обидчика. А может, как раз этого и боялись? Что прижму нож, вилку или, на крайний случай, осколок тарелки к шее надсмотрщицы и велю вывести меня отсюда?

Впрочем, я и так знала, что ничего не выйдет. То, что в коридоре я изображала безвольную тряпку (а по большей части и была таковой), не помешало осмотреть обстановку. Судя по всему, это был какой-то подземный этаж, а лестницу наверх закрывала металлическая дверь с экраном, по типу домофонного, по соседству. А ещё по периметру были натыканы камеры, совсем не скрытые, так что незаметно пройти не получилось бы.

Позже я вновь осталась одна в четырёх стенах. Здесь не было ни книг, ни телевизора, ни чего-то ещё, чем можно было занять себя. Только кровать, стул, стол и пустой шкаф, не годящийся даже для игр в Нарнию. Наверное, так чувствовали себя преступники в камере-одиночке, вот только я не ощущала за собой такой вины, которая была бы соразмерна наказанию.

Энергия восполнялась слишком медленно, чтобы устроить какие-нибудь физические упражнения, вроде отжиманий на кулаках (не то, чтобы я когда-то вообще пробовала это делать…), так что приходилось обходиться умственными. Получалось не лучше. Я пыталась найти выход из ситуации и не находила его, несмотря на то, что всегда считала, что безвыходных ситуация просто не бывает. И это, вкупе с изоляцией и невозможностью себя занять, сводило с ума.

День тянулся, как некачественная жвачка – медленно и будто неохотно. Часов не было тоже, поэтому время я примерно отсчитывала по приходам молчаливой девушки. Вот она принесла обед, значит перевалило за полдень. Вот сводила меня в комнатку прояснений – допустим, в четыре часа. Вот поменяла опустевший кувшин с водой. Шесть?

В примерно восемь по моему внутреннему времени, явился Ханси. Я в этот момент сидела на столе, забравшись туда прямо с ногами, изображая чёрт знает какую из асан и размышляя, через сколько похожих на этот дней начну сходить с ума на самом деле, а не метафорически. По всему выходило, что не скоро, психика, как хотелось надеяться, была у меня гибкой, вот только никто не мог дать гарантий, что доживу до этого момента, если каждый вечер буду служить пищей голодному вампиру.

Вообще, если абстрагироваться, мне даже повезло, насколько это можно было назвать везением. Судя по всему, этот из братьев был условно адекватен, в отличие от второго, которому, как я предположила, «принадлежала» Камиль. Что ему мешало вот также держать её под рукой, устроив маломальский комфорт? Но нет, понадобилось вырезать у несчастной метку, оставив себе подобие коктейльной трубочки и выкинуть на улицу, как ненужную вещь. А затем и вовсе убить, специально ли или нечаянно выпив больше нормы.

Ханси, как и вчера, выглядел дружелюбным и властны одновременно, как только у него это выходило. Наверное, любопытно было бы встретиться с ним при других условиях, на равных, или хотя бы на умеренно неравных отношениях, вроде тех что были у нас с Габриэлем – начальника и подчинённой. Но сейчас он был хозяином положения, а я… кем-то вроде домашнего животного и бифштекса на тарелке.

– Почему ты на столе? – поинтересовался он, не дождавшись ни приветствия, ни хоть какой-нибудь реакции на своё появления.

Я подняла глаза от пуговицы на его рубашке, а затем перевела взгляд на ковролин, словно видела там нечто, не всем доступное.

– Мыши.

– Мыши? – мужчина тоже посмотрел себе под ноги, затем по всему периметру помещения и, естественно, не заметил ни малейшего следа пребывания здесь грызунов. – Здесь нет никаких мышей.

Естественно, откуда бы им тут взяться? В доме, в котором даже комната пленницы в подвале обставлена дорогой мебелью, не могут завестись несанкционированные жители. Зато глупая идея, непонятно как пришедшая в голову, при обдумывании казалось всё более привлекательной. Естественно, строить из себя совсем уж дурочку не стоило, но симулировать небольшие галлюцинации – почему нет? Мне вкололи неизвестно что, притащили сюда, напугали. Логично, что могли наступить определённые последствия.

– Мыши, – повторила я, взирая на Ханси кристально честными глазами. – Одна мышь. Большая. Я не боюсь мышей, только пауков, но эта так на меня смотрела… – передёрнуться от страха получилось весьма натурально, стоило только припомнить лазающего по приборной панели членистоногого.

Мужчина ещё раз недовольно осмотрелся, с прежним результатом и, видимо, махнул рукой на мои странности. Правильно, какая разница, как ведёт себя корова, главное, чтобы молоко вовремя давала. А у него, меж тем, наступало время кормёжки.

Осознав, что слезать с облюбованного места я не собираюсь, Ханси приблизился сам, уперевшись бёдрами в край стола. Между нашими лицами было сантиметров двадцать, не больше, ему достаточно было лишь наклониться, что, собственно, он и сделал, прижимаясь губами к моим, чуть более аккуратно, чем вчера. От укуса, кстати, не осталось и следа, в отличие от моего, слегка побаливающего.

Сегодня я не сопротивлялась, но и не участвовала тоже, полностью отрешившись от происходящего, как бы сложно это не было. Просто сидела, даже спины не выпрямив, позволяя себя целовать и сдерживая желание двинуть ногами ему в пах, логично рассудив, что после такого даже малейший шанс вырваться отсюда умрёт в судорогах, вместе со мной.

Ханси такая покорность не понравилась. Его ладонь легла на мой затылок ухватив в горсть по-прежнему стянутые в узел волосы, потянула вниз, заставляя запрокинуть голову. Вторая оказалась на бедре, сминая ткань вместе с плотью. А спустя несколько секунд началось то, ради чего всё и затевалось – с трудом накопленная энергия покидала тело, перетекая к чёртову вампиру.

Снова было больно, даже больнее, пожалуй, чем вчера, потому что я знала, чего ждать, напрягалась и делала только хуже. И я плакала не скрываясь, не для того, конечно, чтобы вызвать жалость – сомневаюсь, что этому мужчине было доступно подобное чувство, скорее, чтобы казаться куда более сломленной, чем это было на самом деле.

Вцдимо, не усвоив ещё отобранное вчера, сегодня он остановился прежде, чем я почувствовала полный упадок сил. И, с лёгкостью подхватив весящее явно побольше пушинки тело, перенёс меня на кровать, присев рядом. Даже по голове потрепал, как собаку, будто извиняясь на причинённую боль.

Теперь уже у меня трещали шаблоны – такое поведение не выглядело хоть сколь-нибудь логичным, но ровно до того момента, как я опять не взглянула на ситуацию с позиции хозяина-питомца. Почему бы ему не обращаться со мной хорошо и почти заботливо? Бабушки в деревнях, наверняка, тоже вот так поглаживают пушистых кроликов, прежде чем пустить их шкурку на воротник, а мясо в суп.

– Вот видишь, – не догадываясь о моих размышлениях, спокойно произнёс он, продолжая пребывать в сидячем положении, но закинув ноги на кровать прямо в туфлях, – всё вернулось на круги своя. И стоило ли пытаться убежать?

Я качнула головой. Не стоило. Только не убегать, а изначально связываться с вампирами. Чем только Диметрис думала, в который раз поражаюсь.

– Зиан, правда, считает, что тебя нужно наказать за непослушание, но ты ведь и так всё поняла. Верно, котёнок? А у тебя такие тонкие запястья, наручники на них совершенно не будут смотреться.

– Да, я всё поняла, – подтвердила я под сверлящим взглядом, стараясь сохранить те же отстранённые интонации, что при разговоре о мышах. – Я больше не буду убегать.

– У тебя и не выйдет, – улыбка у Джиана (теперь я хотя бы знала, как его звали) вышла неприятной. – И если надеешься, что демон решит выступить спасителем, то делаешь это совершенно зря.

– Не надеюсь, – ни капли не слукавив, всё тем же тоном отозвалась я. – Ему не тягаться с вами.

Мужчина улыбнулся снова, также отталкивающе и весьма самодовольно:

– Хорошо, что ты это понимаешь. Я всегда считал тебя умнее глупышки Камиль. По-крайней мере, тебе хватило ума не заявлять мне в глаза, что хочешь уйти, – большой палец его руки погладил мою нижнюю губу с ранкой от укуса. – И, что ещё лучше, твой демон тоже это понимает.

Как я не старалась, удержать совершенно безразличное выражение лица не удалось. Что-то в нём промелькнуло. Что-то, что тут же уловил Джиан.

– Он приходил, – с издевательской медлительностью произнёс вампир, продолжая с нажимом скользить пальцем по губе. В какой-то момент образовавшаяся корочка лопнула и выступила кровь, которую он тут же со своей подушечки. А говорите, энергетический… – Крутился рядом с домой, в компании того молодого мага, с которым ты успела подружиться. А потом они уехали. Как думаешь, что больше могло смутить – забор с током, камеры по периметру или собаки, выдрессированные реагировать на чужаков?

Сглотнув, я прикрыла глаза. Намёк в его словах был прозрачен до нельзя – мне не только сообщили, что Гейб решил не связываться с всемогущими Ханси, но и предупредили, что выхода отсюда нет. Даже если чудом получится выбраться из самого дома, дальше всё будет только хуже. Дальше вообще всё будет только хуже, вне зависимости от того, попытаюсь я бежать или останусь здесь.

– Ну, не расстраивайся, – сгиб указательного пальца приподнял мой подбородок. – Ты же знаешь, я умею вознаграждать за хорошее поведение. Как насчёт комнаты с собственной ванной, например? Дней, так скажем, через пять… Вот и умница, – похвалил он, хотя я никак не успела, да и не хотела, собственно, прореагировать.

Шаги, звук открывшейся двери, щелчок замка, погасший свет. Всё точно, как вчера. Всё точно так, как ждёт меня теперь каждый день, если только всё-таки не придумаю никакого выхода.

Глава 7. Где спасение приходит тогда, когда уже и не ждёшь

Новый день был похож на предыдущий практически как две капли воды. Просто «День сурка. Новая версия». Всё те же принятия пищи пластиком на пластике (но кормили, кстати, далеко не объедками с барского стола), походы до ветра в сопровождении и посиделки в четырёх стенах наедине с самой собой.

То, что вчера Джиан смог вовремя остановиться, сказалось на самочувствии настолько положительно, что у меня даже получалось держать спину прямо, а не горбиться, как древняя старуха. Но за стенку при ходьбе придерживалась всё равно, чтобы не показывать, что мне похорошело и не провоцировать в следующий раз питаться активнее.

Девица-надсмотрщица, по-прежнему разговаривающая на своём, но уже не делавшая вид, что не понимает меня, вызывала всё большую неприязнь, которую я тоже старалась не выказывать слишком уж явно. Она ведь определённо не была дурой или совсем уж наивной, чтобы не понимать, что пребывала я здесь вовсе не по своему великому желанию. Но, то ли так боготворила хозяев, то ли положенная зарплата радовала нулями, на творящееся преступление закрывала глаза.

А происходящее было ничем иным, как преступлением. Причём даже не одним. Похищение и удержание против воли карались по людским законам, но были ведь и законы иных. И вот по ним, насколько я поняла из рассказа Фриды, Ханси вполне можно было упрятать за решётку за то, что он тянул из меня энергию мало того, что в отсутствии клейма, так ещё и насильно.

Да, дело оставалось за «малым» – выбраться отсюда и обратиться в полицию. Мечты, Дэми. Одни только несбыточные мечты.

Вечером Джиан, ожидаемо заглянувший в гости (я даже ждала, если это слово вообще можно использовать в данном контексте), был чем-то весьма недоволен и почти раздражён. Естественно, мне и в голову не пришло допытываться, что произошло, во-первых, потому что могла разве что позлорадствовать, а во-вторых, не хотелось спровоцировать случайно на то, чтобы это раздражение выплеснулось на меня.

Сегодня он не разменивался на разговоры – обошёлся приветствием, затем сразу же перейдя к тому, ради чего пришёл. А получив, сразу же и ушёл, ради разнообразия оставив свет включённым, а может банально про него забыв.

Отлёживаясь после энергозабора на кровати, до которой пришлось ползти своими силами, я развлекала себя тем, что анализировала его поведение. Конечно, это было менее логично и разумно, но мыслями о собственном спасении голова была и без того занята весь день, но с неизменно нулевым итогом.

Джиан был странным. Да, ещё более странным, чем вообще может быть мужчина, обеспечивающий своё питание путём содержания в собственном подвале похищенной девушки. Я не могла понять вот этого разграничения – целовался он с видимым удовольствием и, временами, почти животным остервенением, несмотря на то, что я ни разу не ответила, но в то же время даже не пытался зайти дальше. И вчера, и сегодня, когда он прижимался ближе некуда, я вновь не заметила и следа возбуждения.

И, хотя это давало определённые надежды, что я не стану вдобавок ещё и жертвой изнасилования, всё равно было как-то непонятно. С другой стороны, вожделение к пище как раз-таки выглядело изрядным извращением, а Джиан, похоже, именно так ко мне и относился. Что ж, хоть какой-то хрупкий плот самоуспокоения в разлившемся вокруг море дерьма.

Питание, кстати, тоже вызывало беспокойство. Прежде, насколько я знала, Диметрис «работала» не каждый день и уж тем более не посещала каждый день Ханси, а значит и кормёжка была нерегулярной. Теперь же он усердствовал ежедневно, что не могло не сказаться на организме. Конечно, до состояния Камиль, доведшего её до больничной койки, мне было пока далеко, но приятно округлившиеся моими стараниям изгибы канули в Лету, вернув к тому моменту, с которого я начинала чуть больше месяца назад. А тошнота так и вовсе стала спутницей настолько привычной, что я почти не обращала на неё внимание. Сколько мне было отмерено до того, как тоже впасть в кому или сразу отбыть на тот свет, минуя состояние овоща? Кто знает…

Наверное, я сама напророчила себе проблемы, искренне порадовавшись, что Джиан не пытается посягать, кроме прочего, ещё и на моё право самой выбирать партнёров по постели. Но можно ли было это предугадать?

Заснула я с по-прежнему включённым светом, ведь выключить его изнутри возможности не было. Так что, когда в замке провернулся ключ, прервав поверхностный и беспокойный сон, мне понадобилось только открыть глаза, чтобы увидеть позднего посетителя. И осознать, что самые большие проблемы только начались.

На пороге стоял второй из братьев, Зиан, похожий на первого, но всё же совершенно другой. Не знаю, кто из них был старше, а кто младше, но к этому природа оказалось благосклоннее, одарив не только более подходящим мужчине ростом, но и более правильными чертами лица. Вот только приятным это лицо совершенно не выглядело, будучи испорченным выражением лица, одновременно злорадным и надменным. А ещё он был пьян…

Донёсшийся до меня запах алкоголя, скорее всего, был шуткой сознания, но состояние мужчины было и без того заметно с первого взгляда. Закрыв дверь и щёлкнув замком, он облокотился на ней спиной и воззрился на меня, как на диковинную зверушку, непонятно как забравшуюся в дом. Я же, успевшая принять сидячее положение ещё до того, как он вошёл, автоматически подтянула повыше плед, закрыв всё до самых плеч, чем вызвала медленно наползающую на тонкие губы усмешку.

Джиан вызывал у меня опасения, но в пределах разумного, тогда как сейчас интуиция вопила об опасности и требовала удалиться от её источника подальше. Я бы с удовольствием последовала совету, вот только куда?

Зная наверняка, какое влияние он оказывает, мужчина неспешно двинулся в мою сторону. Он не проронил ни слова, даже рта не открыл, что делало ситуацию только хуже – это означало, что он пришёл сюда совсем не разговаривать. Снова вспомнилась Камиль, высохшее до состояния обтянутых кожей костей тело, вывихнутые руки и вырезанная, надеюсь не на живую, метка… Да, этот не будет останавливаться вовремя, а может и вообще, и заповедь «не навреди» явно не из списка его благодетелей.

Даже в нормальном состоянии я едва ли сумела бы дать достойный отпор, а в нынешнем так и вовсе не стоило даже пробовать. Вот только позволить сделать то, что он собирался, чем бы это ни было, даже не попытавшись сопротивляться, я себе позволить не могла.

Зиан усмехнулся снова, когда я привстала на кровати на колени, готовясь метнуться к двери, как только он приблизится. В коридоре будет хоть какая-то, тысячная доля шанса, в отличие от маленькой комнаты, да ещё и частично занятой мебелью. Оставалось только надеяться, что замок поддастся с первой попытки, потому как второй могло и не быть.

На деле же оказалось, что не было и первой.

За секунду до того, как я успела вскочить на ноги, резкий удар в живот отбросил обратно на кровать, попутно заставив приложиться головой о металлическое изголовье. А затем удушающе тяжелое тело буквально упало сверху, распиная на матрасе.

Практически обезумевшая от боли и страха, я принялась вырываться с остервенением бешеной кошки, пуская в ход всё, что было, включая ногти и зубы, но чёртов вампир, казалось, даже не замечал этих попыток. Ему понадобилось не более трёх секунд, чтобы скрутить меня и перевернуть на живот, вновь пригвоздив собой к кровати, а после пристегнуть к её спинке, застегнув на запястьях наручники и содрав кожу на них до крови.

Дыхание, смешанное с парами алкоголя обожгло ухо, ладонь, грубо сжала грудь, но даже выгнуться, чтобы уйти от прикосновения, возможности не было – к спине вплотную прижималось чужое тело. И оно лапало все до чего могло дотянуться в таком положении, потиралось пахом о мою задницу. Вот уж у кого не было проблем с градацией еды и девушек, Зиан был готов заниматься тем и другим одновременно.

Жалкие крохи энергии, оставленные его братцем, медленно потекли из меня прочь, добавив ощущений к и без того незабываемой гамме и окончательно лишая способности к сопротивлению. А вампир, тем временем сдирал с меня брюки, не озаботившись тем, чтобы их расстегнуть. Затрещала натужно ткань, оторвалась, сдаваясь, пуговица и предпоследний слой моей защиты оказался рыком сдёрнут вниз, выставляя на всеобщее обозрение бельё. Точнее, на обозрение одного конкретного ублюдка, которому точно было сейчас не до того.

Я продолжала трепыхаться, уже понимая, что всё равно ничего не выйдет. И, возможно, для меня всё закончится именно здесь, под чужим мерзким мужиком, чью глотку я бы с превеликим удовольствием перегрызла собственными зубами, выдайся только такая возможность.

И именно в тот момент, когда одноимённое мне чувство умирало под возбуждённое дыхание этого урода, дверь распахнулась, ударившись о стену с громким звуком. А в следующий момент тяжесть чужого тела исчезла, давай понять, что это не слуховые галлюцинации.

Не знаю, кого я ожидала, с трудом поворачивая голову. Хотя, нет, знаю. Гейба. Но это был точно не он, демона я бы узнала даже в таком странном наряде – черной форме с бронежилетом и шлемом, из-под визора которого были видны лишь глаза, тогда как всё остальное лицо скрывала маска.

Позади первого мужчины стояли ещё двое, паковавшие Ханси в наручники и, что несомненно стало целительным бальзамом для меня, пару раз приложившие его за сопротивление. Так-то, сволочь, прилетело бумерангом кармы, не дожидаясь следующей жизни.

– Мисс Эспаро? – голос звучал не слишком чётко из-за слоя ткани, но своё имя я всё равно услышала и кивнула, глотая выступившие от боли слёзы.

Мои наручники мужчина расстегнул в два счёта и даже помог перевернуться, потому что сделать это сама я была не в состоянии. Разве что брюки натянула самостоятельно, морщась и закусывая губу, чтобы не стонать.

– Как вы себя чувствуете?

Как приговоренный к смерти, с шеи которого сняли петлю за мгновение до выбитого из-под ног табурета.

– Вам нужен врач?

Мне нужно домой. И услышать, что чёртовому Ханси грозит что-нибудь посерьёзнее штрафа. Лучше расстрел. Или электрический стул.

Так и не добившись от меня не просто адекватных, но хоть каких-нибудь ответов, мужчина поступил проще – закутал в валяющийся тут же плед, превратив в гусеницу, поднял на руки, словно я ничего не весила и зашагал вон из комнаты, оставляя за спиной импровизированную темницу с выбитой с мясом дверью.

Каждый шаг неизвестно откуда взявшегося спасителя отдавался в пострадавшем теле болью. Особенно в животе, к которому я прижимала руки и скомканный плед. А окружающий мир плавал, как в воду погружённый, не давая рассмотреть чёткую картинку.

Но я всё равно умудрилась увидеть и распознать хоть что-то: лестницу из подвала на первый этаж, роскошную обстановку просторного холла, распахнутые на всю ширину створки входных дверей. Тут и там сновали люди в форме, похожие друг на друга, как детские солдатики. Переговаривались, перебрасывались короткими, не всегда понятными фразами, выводили из дома заспанных, поднятых с кроватей домочадцев прямо в том, в чём они были. И мне их было совершенно, вот абсолютно не жаль.

На улице было прохладно, но за возможность оказаться на свежем воздухе я согласилась бы даже на мороз. Только сунула нос в плед, попутно вытерев им щёки и высморкавшись в него же. Едва ли нужно будет возвращать имущество Ханси, так что без разницы.

А недалеко от ворот, уже за территорией вампирского особняка, даже ночью не выглядящего зловещим, уже ждали. Рядом с чёрным микроавтобусом, на котором наверняка явился местный спецназ, был припаркован чёрный же, донельзя знакомый джип, а рядом с ним…

Если бы Гейб не рванулся нам навстречу сам, то я бы точно спрыгнула с вполне удобных, но чужих рук, бросившись в те, что успели стать родными. Но демон в мгновение ока оказался рядом, буквально выхватив меня и прижав к себе с каким-то зашкаливающим отчаянием.

Не знаю, кого из нас трясло, а кому лишь передалась чужая дрожь, но колотило и впрямь изрядно. Я оставила в покое плед, вцепившись в ткань его пиджака, как в последнее спасение, а сам Габриэль, уткнувшийся лицом в мои волосы, похоже даже не дышал. И его молчание было дороже и важнее любых слов.

– Мистер Ролен, – мой спаситель, деликатностью не страдающий, настойчиво повысил голос, когда первая попытка обратить на себя внимание провалилась.

Гейб нехотя поднял голову.

– Вы можете ехать, но завтра вам нужно будет привезти вашу невесту к нам, чтобы она могла дать показания…

Дальше я не слушала, застряв на слове «невеста», непонятно как и зачем вообще применённом в данном случае. Но моего демона всё устраивало, он кивал, что-то там отвечал согласно, продолжая держать меня на руках и даже не думая спускать на землю.

– Давай с ней на заднее сиденье, я поведу, – вынырнувший неизвестно откуда Элвин ободряюще улыбнулся мне, качнул зажатыми между пальцами ключами и собственноручно распахнул дверь авто. – Сначала в больницу?

– Не нужно больницу, – впервые за это время подав голос, хрипло попросила я.

Друг Гейба отрицательно качнул головой:

– Нужно. Задокументировать твоё состояние. И лучше сделать это прямо сейчас, пока ты не приняла душ и не смыла ничего лишнего.

Держащие меня руки буквально закаменели в ответ на брошенный намёк, так что я поспешила тоже покачать головой, с трудом ворочая саднящей шеей:

– Нет ничего лишнего, он не успел, – чуть-чуть не успел, пары минут не хватило. – Но если надо… Ты же будешь со мной?

Глядя на Гейба не вопросительно даже – умоляюще, я не чувствовала ровным счётом никакого беспокойство по поводу того, что могу показаться ему слабой или трусливой. Плевать. Не думаю, что в ближайшее время вообще буду готова остаться одна.

Габриэль чуть наклонился, целуя меня во вспотевший, с прилипшими волосками лоб. И произнёс так, что это прозвучало обещанием:

– Всегда.

И я почему-то ему поверила.

Затем, несмотря на мою попытку всё же дать задний ход, была больница. К счастью, не та, откуда меня так технично умыкнули. Впрочем, это их спецучреждение для иных и тех, кто пострадал от их рук, было ненамного лучше, поскольку тоже навевало неприятные воспоминания – здесь оперировали Лисёнка.

Гейб, выполняя обещание, не отходил от меня ни на шаг. Даже пожилая, не слишком приветливая врач не смогла заставить его выйти из кабинета и разве что убедила подождать по другую сторону ширмы, пока проводила осмотр. И уже потом, промучив меня и измерив тысячей разных способов, включая магические, женщина шарахнула напоследок каким-то заклинанием, по воздействию сходным с кружкой крепчайшего кофе и отпустила-таки на все четыре стороны. Точнее в уже подготовленную палату, где поджидала капельница с какой-то питательной гадостью.

Что сказать, мистер Ролен и в таком случае остался собой, поэтому место моего пребывания на ближайшие пару дней как минимум было, наверняка, лучшим в этих стенах, а значит имело отдельный санузел, а у нём – душ. И вот им-то я воспользовалась с огромнейшим удовольствием (правда при изрядной помощи Гейба), облачившись в больничную рубашку и попросив выбросить пропитавшиеся духом вампирского жилища вещи.

За всё то время, что мы провели в больнице, мой демон произнёс не больше десятка слов, зато количество брошенных взглядов с совершенно сумасшедшим, с трудом читаемым сочетанием чувств, перевалило за полсотни. Кое что, вроде вины или беспокойства, я ещё могла разобрать, а вот остальное…

Уже лёжа в кровати, накрытая до пояса одеялом в хрустящем белоснежном пододеяльнике, чистая телом и душой, я чувствовала себя настолько прекрасно, что запросто могла бы станцевать чечётку или что-нибудь более экзотическое. Желательно, на могилах Ханси. Останавливал только поводок капельницы да предупреждение, что скоро заклинание закончит своё действие и тело вспомнит, что ему очень-очень плохо.

Гейб сидел рядом, подтащив почти вплотную кресло, и держал меня за руку, прямо как умирающую, то и дело то целуя похудевшие до состояния костей пальцы, то поднимая мою ладонь к своему лицу и потираясь о неё, как кот. Как большой, ужасно усталый кот.

Ни на улице, ни в больнице, у меня не было возможности рассмотреть его как следует, а теперь она выдалась и увиденное совершенно не обрадовало. Исхудать также, как я, он не успел, но едва ли за последние дни еда вообще значилась в распорядке дня, а относительно свежий костюм и рубашка только подчёркивали двухдневную щетину и почти синие тени под глазами. Про седину, щедро раскрасившую виски и припорошившую макушку и говорить не стоило.

Ему тоже пришлось непросто, тут не стоило быть гением, чтобы понять. Вот только я не знала и крупицы того, что именно произошло за эти самые два дня.

– Дэми… – нарушил он первым тишину, но продолжить я не дала, издав тишое «шшш!».

По виду и взгляду без труда можно было сделать вывод, что кое-кто собирался извиняться, за всё подряд в комплексе и по отдельности.

– Никаких извинений, понял меня? – грубовато, но искренне произнесла я, не без труда выдержав его взгляд. – Ты спас мою жизнь, – про честь вышло бы неуместно пафосно, да и сомневаюсь, что этот ублюдок смог бы остановиться вовремя и не выпить меня без остатка. – Это единственное, что важно.

Гейб медленно опустил ресницы, признавая моё право на такую точку зрения, пусть и будучи согласен с ней. И опять замолчал, будто не зная, что сказать ещё.

– Расскажешь? – погладив колючую щёку, сама попросила я, попытавшись устроиться по удобнее, но чёртов катетер в вене сильно осложнял задачу.

Не знаю, что именно я хотела услышать первым: когда именно он понял, что я пропала, как умудрился поднять по тревоге местный ОМОН или почему всё затянулось так надолго. А может – что теперь будет с моими мучителями. В общем, что угодно, только бы Гейб начал говорить, разорвав неприятную тишину, возвращавшую мою память обратно в подвал.

Он помолчал, продолжая смотреть этим своим, сводящим с ума взглядом. Потянулся убрать от лица влажные ещё волосы. Тронул ранку на губе, едва-едва, совершенно не похоже на то, как это делал Джиан.

– Гейб? – позвала я, когда так и не прозвучало ни слова в ответ. – Я порядке.

И я действительно была в порядке. Психика и впрямь была слишком гибкой, чтобы её сломало подобное.

Чужие гадкие прикосновения отскоблились с кожи жёсткой мочалкой, содранные запястья залечила врач. Теперь и впрямь больше всего беспокоило, что мужчина, в котором я позволила себе, хоть и мысленно, усомниться, отчего-то не хотел разговаривать.

– Давай ты поспишь, а завтра я всё расскажу? – предложил он, наконец, когда уже готова была вопить «да поговори со мной!».

Я непримиримо качнула головой:

– Сейчас. Доктор обещала, что у меня есть час нормального самочувствия. Осталось минут двадцать.

– Которые нужны тебе, чтобы нормально уснуть.

Я не стала упоминать, что за последнее время спала больше, чем когда-либо вообще делала это, взамен уставившись на Габриэля глазами мультяшного кота. А может это только в фантазии выглядело так, ведь на самом деле глаза были абсолютно реальные, покрасневшие, воспалённые, тоже оттенённые роскошными синяками.

За что мне нравился Гейб (хотя, за многое, конечно, но за это в том числе), так это за чёткое понимание, когда можно привести аргументы и заставить меня принять его точку зрения, а когда лучше не спорить. И вот сейчас был как раз второй случай. Потому что я обманывала сама себя. На самом деле, где-то внутри, точно было известно, что именно я хочу знать – почему помощь пришла в самый нужный момент, да, но лишь тогда, когда исчезла любая надежда на спасения.

Гейб кивнул, оттянув расстёгнутый, но всё равно будто душащий воротник рубашки, и начал рассказывать. Пока у меня ещё была возможность выслушать его в адекватном состоянии.

Как бы не хотелось думать обратное, благодарить за спасение стоило не Гейба. Точнее, не только его. В «команде» ожидаемо состояли Аскур, Фрида, Рэйвен и Элвин, и, совсем неожиданно, Данки. Собственно, именно благодаря ему всё получилось так, как получилось.

– Если бы не Элвин, боюсь, я испортил всё в самом начале и ничем тебе не помог, – не пытаясь выставить себя в хорошем свете, честно признался Габриэль, не тая горькой усмешки. – Я собирался просто пробраться в дом и увести тебя, а его попросил добыть план или что-то в таком духе, но…