Текст книги "Надежда Габриэля Ролена (СИ)"
Автор книги: Юлиана Чернышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
Глава 4. Где удаётся избавиться от части чужого и явно лишнего груза
Домой в субботу я так и не попала, вторую ночь подряд заночевав в квартире и кровати Габриэля, куда более просторных и удобных, чем свои собственные. Причём сон был крепок и спокоен, несмотря на то, что мне полагалось бы хоть немного нервничать в ожидании завтрашней процедуры. Но, видимо купание нагишом и последующий согрев горячими губами и ладонями Гейба, а также скромный, ввиду отсутствия алкоголя, пикник, успокоили не только тело, но и душу.
Без четверти десять утра воскресенья наш автомобиль припарковался у небольшого, облачённого в белый пластик здания с вывеской «Пластическая хирургия», донельзя меня этим удивив. Знакомый Гейба, удаляющий на досуге вампирские метки, представлялся скорее каким-нибудь хиппи-подпольщиком, а никак не квалифицированным врачом. Впрочем, хуже, если бы оказалось наоборот.
– Волнуешься? – слегка мозолистые мужские пальцы, переплетённые с моими, пока мы шли ко входу, ободряюще сжались.
Я пожала плечами, сама не зная, как ответить на этот вопрос. То есть да, я определённо чувствовала себя иначе, чем обычно, но было ли это волнением? Кто знает. Быть может просто логичное проявление инстинкта самосохранения, потому как совсем скоро предстояло получить изрядную порцию боли. Или несколько сюрреалистичные мысли – а что, если Ханси почувствуют разрыв связи и пришлют кого-нибудь, чтобы помешать.
Ответа на мой вопрос Гейб тоже не знал.
– Если честно, не задумывался об этом, – признался он, толкая полупрозрачную дверь в клинику. – Сейчас уточним у… Рагнар!
Темнокожий мужчина, чья кожа особенно сильно контрастировала с белизной халата, обернулся, прервав разговор с девушкой за рецепцией. И широко улыбнулся, продемонстрировав не менее белоснежные зубы.
– Габриэль!
Гейб отпустил меня, чтобы пожать руку подошедшему доктору и поинтересовался:
– Мы не рано?
– Нет-нет, как раз вовремя. А это… – взгляд переполз на меня, точнее на мою грудь – вцдимо, она заинтересовала мужчину больше лица.
– Не здесь, – негромко попросил Гейб. Да, я тоже предпочла бы перенести обсуждение таких интимных вопросов, как клеймо на моей лопатке, куда-нибудь подальше коридора.
– Конечно. Тала, в ближайшее время меня ни для кого нет, – девушка, такая же темнокожая и слегка напомнившая мне Камиль, понятливо склонила голову, но на нас посмотрела с интересом. Очевидно, такие приказы ей поступали нечасто. – Пойдёмте.
И мы пошли. И на этот раз, прежде чем взять Гейба за руку, я аккуратно вытерла ладони о ткань джинсов, потому как вспотели они даже в прохладном воздухе клиники…
Кабинет тоже не соответствовал ожиданиям и походил на тот, где я несколько лет назад делала последнюю пару проколов в ушах. Стол с двумя стульями, кушетка, а рядом с ней – странного вида устройство. Нечто, расцветкой похожее на R2D2, а формой на аппарат, выдающий талончики в банке или на почте, с отдалённым подобием старого фена (тех, что были в советское время, в виде трубы), прикреплённым сбоку. Нет, определённо лучше какого-нибудь подпольного тату– салончика, но всё же.
– Значит, ты у нас…
– Рагнар, – предостерегающе произнёс Гейб.
– Что? Я же должен познакомиться девушкой прежде, чем она снимет передо мной футболку. Это называется культура.
Я усмехнулась, понимая, что с доктором мы явно поладим. Зато демону, который вроде как должен быть привычен к чувству юмора приятеля, высказывание понравилось не слишком. Но, скривившись, он всё же перешёл к процедуре взаимопредставления:
– Дэми, это Рагнар, Рагнар, это Диметрис. А теперь давайте перейдём к делу.
– Да погоди ты, – отмахнулся доктор, доставая из ящика стола тёмно-синие перчатки. – Вот вечно, вечно ты спешишь. Тебе не говорили, что прелюдия – наиважнейшая часть…
– Не волнуйся, он в курсе, – вмешалась я, пока забавному, но несдержанному на язык мужчине не перепало от моего ревнивого, как оказалось, мужчины. А то разбитый нос, знаете ли, сильно сказывается на концентрации. – Может, правда приступим? Не хотелось бы задерживать тебя дольше необходимого.
– Ты не рассказал, что именно её ждёт? – вглядевшись в моё лицо, словно пытаясь прочитать по нему что-то, повернулся он к Гейбу.
– Рассказал, – не давая тому ответить, уведомила я. – Поэтому и предлагаю начать сейчас, пока я не начала нервничать ещё больше.
Рагнар хмыкнул, но послушно подхватил перчатки, надевая их.
– Что ж, как говориться, клиент всегда прав. Обнажайте вашу прелестную спинку, мисс, я буквально жажду её лицезреть.
Нет, он точно нарывается. Бессмертный, что ли?
Уже лёжа на кушетке, лицом вниз, и ощущая, как затянутые в латекс пальцы прощупывают кожу, а затем проводят по ней смоченным какой-то холодной жидкостью тампоном, я вспомнила свой вопрос и поспешила задать его, пока не началось.
– Почувствует? – скорее просто Рагнар, чем переспросил доктор. – Да, конечно. Но если ты не единственная с его меткой, то понять, с кем именно связь разорвана, невозможно.
Ну, и то дело. Значит никакие мордовороты не должны выбить с ноги дверь посреди процедуры. Главное, чтобы я сама ничего не повыбивала, например, челюсть доктору. Потому как если будет действительно «очень больно», едва ли получится сдерживать рефлексы.
– Насчёт этого не волнуйся, – возясь с настройками аппарата, успокоил мужчина, – я тебя обездвижу.
– Что?!
Я обернулась к Гейбу, желая получить подтверждение только что услышанному и наткнулась на тяжёлый взгляд. Да и вообще, весь он выглядел мрачнее тучи, словно мне не метку удалять собирались, а почку, как минимум. Или ему, эта версия даже правдоподобнее.
– Прости, – словно это он меня заклеймил, а не чёртовы Ханси, попросил Гейб.
Значит, не послышалось. Я улеглась обратно щекой на кушетку, медленно выдыхая через рот. Ладно, вариантов всё равно нет. Зато потом буду лежать в постели, изображая самого больного в мире Карлсона и есть варенье в нелекарственных дозах.
Теперь, кстати, понятно, почему Рагнар не позволил Гейбу сесть рядом и держать меня за руку – в этом просто не было смысла. Получается, я и сжать-то эту руку, чтобы щедро поделиться болью, в случае чего не смогу. Странно, но факт обездвиживания пугал меня едва ли не больше самой процедуры. Тут даже не закричишь, если совсем невмоготу станет, не попросишь прекратить.
Я снова выдохнула. Спокойствие, Дэми, только спокойствие. Думай о варенье.
– Ну что, готова? – Рагнар, закончив возню с аппаратом, заглянул мне в лицо.
– Конечно, – я даже улыбнулась слегка, тогда как внутри всё мелко подрагивало и твердило на разные лады «нет-нет-нет».
– Отлично. Тогда приступим.
Он щёлкнул пальцами, явно позёрствуя, но одновременно этот же щелчок служил сигналом к началу и выполнением обещания обездвижить. Это не было похоже на местную анестезию, когда ты просто не чувствовал определённую часть тела, скорее на неправильно подействовавший наркоз из фильмов ужасов. Я ощущала абсолютно всё, включая капельку пота, щекотно заскользившую по шее, но не могла шевельнуть не то, что пальцем – дышала с трудом, чувствуя стеснение в груди, словно от плотно стиснутых корсетом рёбер.
Рагнар не терял времени зря, приступив к тому, ради чего мы все здесь оказались. Боли от самого лазера и впрямь практически не было, только лёгкое жжение, покалывание тысячи мелких иголочек, на которое практически можно было не обращать внимание. А затем он заговорил, на странном, незнакомом мне и не похожем ни на один из слышанных ранее языков, негромко и нечётко. И начался ад.
Если бы я только могла, то уже билась на кушетке, как припадочная, потому что никакое самообладание не позволило бы спокойно пережить такое. Ощущения были, как от вбиваемых раскалённых гвоздей – прямо туда, в лопатку, в самую кость, дробя её на осколки. Но, словно и этого было мало, боль расползалась дальше, по коже, по мышцам, костям и органам. Укладывалась вдоль позвоночника, оплетала шею, окончательно перехватывая дыхание, сжимала железной ладонью сердце.
Слёзы текли сквозь закрытые веки, заливая лицо, а изо рта не доносилось ни звука.
И вот от этого было как-то по-особенному жутко.
Даже не берусь предположить, сколько времени прошло, я не смогла бы отсчитывать секунды при всём желании. Только выла мысленно на одной тонкой тоне, проклиная всё и вся, не в силах сосредоточиться на чём-то одном. Раз за разом боль подходила к своему пределу, но перешагивала его, показывая всё новые, ранее даже не предполагаемые вершины.
Лучше бы я согласилась на второй вариант. Подумаешь, стать собственностью Гейба! Да я лично ему тапочки носить была согласна, даже в зубах, если понадобится, только бы не чувствовать то, что чувствовала сейчас. Но нет, мы же гордые, мы независимые… Чёртова идиотка!
Всё закончилось также неожиданно и одномоментно, как и началось. Только что я мысленно разламывалась внутренне на куски, а теперь уже лежу, не ощущая ничего, кроме тех покалываний и тепла в области лопатки и противно затекающих в ухо слёз. Рагнар снова щёлкнул пальцами, возвращая способность управлять собственным телом, и я расплылась амёбой, всхлипывая от жалости к себе и, одновременно, радости, что всё позади.
А Гейб уже стоял рядом, гладил по лицу, стирал неизвестно откуда взявшимися салфетками солёную влагу и рассказывал не прекращая, какая я сильная и смелая девочка, и как он мной гордится. Там было ещё что-то, ещё какие-то слова, но их я уже не разобрала, наконец-то вздохнув полной грудью и обессиленно отрубившись прямо там, на твёрдой кушетке чужого кабинета.
Очнулась я уже в машине, полулёжа на переднем сиденье с откинутой до упора спинкой и пристёгнутая ремнём. Причём сам процесс того, как я сюда попала, в голове абсолютно не отложился, видимо, сил у организма произошедшее и впрямь выпило немало. Даже сейчас во всём теле ощущалась слабость, как после болезни, а руки и ноги были совершенно ватными и будто чужими.
– Как ты? Остановиться? – заметив, что я пришла в себя, обеспокоенно спросил Гейб, снижая скорость.
Я перекатила голову подголовнику, чтобы взглянуть на него:
– Нет, езжай, всё нормально, – язык тоже слушался плохо, что сказалось на дикции, но Гейб, кажется, понял. У него вообще неплохо получалось меня понимать, что до сих пор временами удивляло. – Всё получилось?
– Да, связь разорвана. Для удаления самой татуировки понадобится ещё пара сеансов, но это можно будет сделать в любом салоне, Рагнар свою часть сделал.
Он всё-таки остановился, не слушая возражений, в ближайшем же парковочном кармане. Достал с заднего сиденья бутылку с прохладной водой, помог попить. Убрал от лица противно липнущие волосы, взял мою ладонь в свою, подняв её к губам и поцеловав пальцы.
Каким бы нелогичным это не выглядело, складывалось ощущение, что он действительно чувствует себя виноватым в том, что мне пришлось пережить. Глупость ведь, правда? Виновата была Диметрис, Ханси, но никак не тот, благодаря кому я избавилась от поводка. Даже такой ценой.
– И всё-таки, ты неправильный инкуб, – когда авто вновь тронулось, устало улыбнулась я, произнося фразу, которую уже можно было вносить в ранг наших личных традиций.
Гейб заинтересовано приподнял бровь, будто говоря нечто вроде «Да? И почему на этот раз?».
– В полном твоём распоряжении оказалась девушка без сознания, которая точно не стала бы сопротивляться, а ты даже не воспользовался возможностью…
– Ты снова путаешь, – уловив в голосе издёвку, и ухом не повёл он, – инкубы и некрофилы – несколько разные понятия.
– Несколько?
Улыбка плавно перетекла в ухмылку:
– Ну, что сказать, во сне ты выглядишь весьма соблазнительно…
Я ухмыльнулась в ответ, придумывая, чем бы таким парировать, но взгляд зацепился за пейзаж.
– Так, стоп, а куда мы едем?
На этот раз, не иначе как ради разнообразия, Гейб приподнял обе брови:
– Домой. А куда нужно?
Да, кажется, получив отрицательный ответ на вопрос о переезде, господин демон решил действовать окольными путями и снова уволочь меня в своё логово, раз уж сама завела разговор о том, что сопротивляться не смогу.
– Домой, – повторила я. – Ко мне. Я уже нормально себя чувствую, правда.
Примерно, как человек, который часов шесть напролёт танцевал тектоник, но определённо лучше, чем в тот момент, когда лежала на кушетке. Тем более, ещё даже не полдень и есть куча времени, чтобы отдохнуть и даже выспаться. Да и вечером, по сути, чересчур активничать я не собиралась, для приятного времяпрепровождения нужен был лишь работающий язык, а он к этому времени точно окончательно перестанет заплетаться.
– Дэми…
– Гейб? – вопросительно протянула я.
– Ты не можешь хотя бы ещё сегодняшний вечер провести у меня? – он был не то, что раздражён, что нечто этакое в тоне проскальзывало.
Но, хотя я действительно была безумно благодарна ему, уступать просто так, без причины, не собиралась.
– Нет, не могла, – стараясь не пропустить в голос и крупицы собственного недовольства, спокойно отозвалась я. – Лисёнок возвращается от брата, мы не виделись неделю.
Это, кстати, тоже было не слишком логично, но я действительно настолько привыкла к тому, что Вайс заглядывал ко мне практически каждый вечер, что за прошлую неделю не раз и не два ловила себя на мысли, что соскучилась по мальчишке. Как-то незаметно и очень быстро, он на самом деле стал для меня кем-то вроде младшего братишки, временами вредного и нервирующего, но всё равно родного. Так что, что бы там не думал Гейб, вечер я собиралась провести на диване, в компании вредного лиса. К тому же, он, после больницы и я, в нынешнем состоянии, составляли прекрасную пару квазикалек.
Как оказалось, к Вайсу Гейб не ревновал и такой аргумент нежелания ехать к нему принял, как разумный, не высказав и тени недовольства и сменив маршрут поездки на ближайшем же перекрёстке. Я же прикрыла глаза, осознав, что если не отвлекаться себя разговорами, организм начинает отвлекаться сам и отнюдь не на те вещи, который стоило. А именно задумывается, насколько ему плохо и начинает скатываться в тошноту.
– Давно спросить хотел, – чётко уловив необходимость его вмешательства, произнёс Гейб, – что это за пунктик с прозвищами?
– Прозвищами? – я приоткрыла один глаз, вновь повернув голову в его сторону.
– Вайсиса ты зовёшь Лисёнком, когда говорила об Аскуре, пару раз назвала его Нарциссом. Даже мне, насколько помню, перепала сия честь.
Я распахнула второй глаз:
– Что значит – даже? Если хочешь знать, с твоей фамилией тут даже фантазии особой не требовалось.
– Из-за того политика из твоего мира? – на раз-два сложив факты, уточнил он.
– Из-за него. Бургундский канцлер Николя Ролен, довольно любопытная личность и просто красавец-мужчина, – я с трудом сдержала смех, представив, что сказал бы Гейб, увидь он хоть один из портретов этого «красавца». – И меценат. Художников поддерживал, например.
– Это тонкий намёк, что мне стоит последовать примеру?
– Ага, у меня даже есть одна кандидатура на примете…
О том, что его демонический портрет рисовал Лисёнок, Гейб был уже в курсе и даже по достоинству оценил (не, или сказал так мне) работу, заявив, что из мальчишки выйдет толк.
– А мне кажется, ты переводишь тему.
Какой догадливый. Но однозначного ответа на его вопрос не было, я сама не знала, почему этот пунктик до сих пор был со мной. Возник он ещё в то время, когда нужно было как-то ассимилировать в детдомовской среде, а детей там было и так немало, так ещё и многие с одинаковыми именами. Одних Анастасий насчитывалось пять или шесть. Так что вот таким нехитрым образом, придумывая прозвища, я выделяла вроде как избранных. Точнее тех, с кем общалась больше всего. А потом детство прошло, а некоторые вещи остались.
– И кого ты ещё так…хм… выделила? – усмехнулся Гейб, когда получил краткий пересказ возникновения этой привычки.
Я слегка пожала плечами, предлагая догадаться самому.
– Фрида?
– Ты сейчас о Фиалке говоришь?
Он опять усмехнулся, догадавшись, откуда растут ноги прозвища:
– Ты же в курсе, что у неё линзы?
– Да? Чёрт, никому верить нельзя, – делая заметку при следующей встрече приглядеться повнимательнее, вздохнула я.
– Ирма?
– Это которая Шапочка? – переспросила я, долю секунды поколебавшись, стоит ли называть ему кодовое имя племянницы или нет. Правда тут же пришлось провести ликбез на тему неизвестной Гейбу сказки.
– Кто ещё?
– Ястреб, – получая странное удовольствие от своеобразной игры, подсказала я.
Гейб нахмурился.
– Рэйвен же, – какие тут вообще могли быть варианты?
– Рэйвен? Но почему…
– Ты его клюв… то есть нос, видел?
Ухмылки на этот раз проявились у нас почти синхронно.
Пожалуй, на этом стоило бы и остановиться, но была одна тема, которой так удобно казалось продолжить и которую я всё равно собиралась рано или поздно поднять. Хотя бы затем, что если на следующей неделе, или через неделю, например, одна особа решит заглянуть в гости, я знала, как реагировать.
– Дамочка в красном?
Получив ещё один вариант для отгадывания, Гейб посерьёзнел, взглянув на меня так, словно желал прочитать мысли.
– Ты о Клариссе?
– Бинго! – я даже в ладоши хлопнула, правда всего один раз, на большее не хватило сил. – Что ей от тебя нужно? То есть, я понимаю, что именно, но какой тогда был смысл разводиться? Или это была твоя инициатива?
Отвечать он желанием не горел, тут к гадалке не ходи. Но и отмалчиваться правильным не считал.
– Инициатива моя, решение общее. Как оказалось, не постелью единой живёт семья.
– Но постель была так хороша, что вы решили: а почему бы нет, не чужие же люди?
– Дэми.
– Что? Я просто пытаюсь понять, долго она к тебе будет ходить… – слова «на случку», которые так и рвались с языка, я мудро удержала при себе, хоть и понадобились для этого определённые усилия.
Автомобиль, наконец, свернул с дороги к моему дому и Гейб, припарковавшись и заглушив мотор, развернулся ко мне.
– Дэми, я не буду извиняться за то, что было, – предупредил он, как будто я просила о чём-то подобном или хотя бы намекала на это. – Но на этом всё. Я объяснил Клариссе, что у меня появилась женщина и я полностью заинтересовав в ней. Исключительно в ней.
– Значит, – задумчиво покусала я губу и глядя в сторону, чтобы избавиться от магнетического влияния инкубьего взгляда, вызывающего приятные покалывания внизу живота даже в таком вымотанном состоянии, – если она всё явится, я могу выгнать её поганой метлой?
– У нас в офисе нет метлы, – напомнил он с улыбкой, не дав разрешения, но и не запретив.
– Ну, знаешь, ради такого, разорюсь и сама куплю.
– Знаешь… – отозвался почти что эхом, – ревность – не слишком приятное чувство. Но когда меня ревнуешь ты…
Я закатила глаза от безмерно довольного тона заразы-демона. Нравится ему, как я ревную, значит. Ну, пусть порадуется пока. Немного. Пока я и впрямь не куплю метлу, чтобы отгонять всяких бывших жён или просто подчинённых, строящих планы на моего мужчину.
Глава 5. Где фортуна вновь поворачивается задом, преподнося сюрпризы
В понедельник я по-прежнему не чувствовала себя окончательно восстановившейся после вчерашней экзекуции, а потому была зла и предпочла бы, чтобы никто меня не трогал. Гейб, словно чувствуя это (а может так звёзды совпали?) устроил себе день вне офиса, мотаясь с одной встречи на другую и оставив свой кабинет полностью в моём распоряжении.
Коллеги, на кипучем энтузиазме переделавшие все дела до корпоратива, тоже не беспокоили, разве что притащился ближе к обеду Аскур, разлёгшись на диване для посетителей и изображая умирающего лебедя. Пятничная корпоративная тусовка у него плавно перетекла в воскресный день рождения друга, так что теперь несчастный Нарцисс мучился похмельем и просил добить его.
– Господи, да попроси ты уже Фриду, чтобы полечила, – раздражённо посоветовала я, когда жалобы начали перебивать даже стук клавиатуры.
Он тяжко вздохнул:
– Подходил уже. Посоветовала меньше пить.
А Фиалка у нас жестокая, оказывается. Ну, или Аск действительно накосячил по-крупному и теперь ему мелко, но так приятно мстили.
– Давай тогда я поделюсь таблеткой, и ты перестанешь ныть?
– О, а у тебя есть?
Я отодвинулась от стола, переложив сумку на колени и зарывшись в неё в поисках заветного блистера, но сначала наткнулась на другой, тот, что был найден ещё в рюкзаке Диметрис и отчего-то до сих пор не отправлен в помойку.
– Что такое асиабрастиал? – с трудом не запутавшись в буквах, прочитала я.
Нарцисс приподнял голову с подлокотника:
– Транквилизатор. Охренеть какой сильный и рецептурный. Откуда он у тебя, если ты даже не знаешь, что это?
– Был у блонди, когда я сюда переместилась, – покручивая фольгированную упаковку в пальцах, отозвалась я. – А ты откуда знаешь?
– Бабушке выписывали, – улегшись обратно, успокоился он. – Реально убойная штука, так что убери куда-нибудь подальше, а то перепутаешь как-нибудь и откинешься от передоза.
– А ты сильно расстроишься, – хмыкнула я, но таблетки всё же убрала в боковой, закрывающийся на молнию карман и продолжила поиски. А найдя, бросила нужной упаковкой в паяца, который в это время, приложив руку к груди вещал, что даже будет плакать. Может быть. Недолго. А то тушь потечёт.
После пары таблеток обезболивающего Аскур воспрял духом и даже принял сидячее положение. Правда на рабочее место всё равно не ушёл, заявив, что делать ему там нечего, поэтому будет сидеть тут, мешать мне и пить кофе. И даже соизволил варить его и на мою долю, довольно правдоподобно строя из себя официанта.
При всём при этом он действительно мешал, потому что у меня работа как раз была, пусть и не слишком срочная. Я уже собиралась было выгнать его, как только вернётся из очередного рейда к кофемашине, когда дверь распахнулась, пропуская посетительницу.
Признаться, я не сразу её узнала, потому как сегодня на Клариссе не было ни единого элемента любимого, как казалось раньше, красного цвета. В тёмно-бежевой юбке и шёлковом топе на тон светлее, да ещё и с нормальным дневным макияжем, она бы могла казаться даже милой (кому-то кроме меня, разумеется), если бы соизволила сменить будто на суперклей приделанное выражение лица «мне должен весь мир».
– Мне нужен Гейб.
У меня закрались смутные сомнения, что бывшая жена Габриэля – робот. Ну невозможно каждый раз начинать разговор с этой фразы, да ещё сказанной одним и тем же капризным тоном. Радовало только, что мне всё-таки вручили карт-бланш на её отвод, так что миндальничать необходимости не было. Ох, Кларисса, и что бы тебе не прийти в какой-нибудь другой день, когда я была не такой злобной гадюкой?
– Всем нужен Гейб, – возвращаясь взглядом к монитору, но продолжая следить за ней краем глаза, меланхолично отозвалась я. – Он у меня просто мужчина нарасхват.
Дамочка поперхнулась воздухом. Проблемами со слухом она явно не страдала и то, что я хотела донести, услышала с первого раза, повторять не пришлось.
– Ты!
И это я уже где-то слышала… Буквально два дня назад.
– Ну, допустим, я. Что-то не так?
– Думаешь, если ты тут на должности штатной секретутки, можешь надеяться на что-то большее, чем пара ночей? – она морщилась брезгливо, словно видела перед собой не вполне миловидную блондинку, а отвратительного рыжего таракана.
– Нет, на «что-то большее» я могу надеяться, как девушка, которую познакомили с семьёй и предложили жить вместе. И кое-что подсказывает, что прав на это у меня явно побольше, чем у давно бывшей жёнушки, которой на днях дали окончательный от ворот поворот, – я по-прежнему демонстративно смотрела в монитор, что, должно быть, бесило её даже больше безразличного тона.
Не знаю, как Гейб с ней уживался. Вот правда не знаю. С умением вести словесные баталии у дамочки оказалось ещё хуже, чем с разнообразием приветствий и она бросилась к столу, собираясь сотворить что-нибудь если не со мной, так с техникой.
И именно это момент решил выбрать для эпичного явления явно всё слышавший Аскур.
– Тронешь её, я тебе руку сломаю, – очень неплохо изобразив тупого дуболома, предупредил он, распахнув дверь с нашей мини-кухни. Если учесть, что последствия похмелья всё ещё проглядывались на лице, а футболка едва не лопалась на напрягшихся мышцах, я бы поверила.
Кларка, видимо, тоже. Застыв, как вкопанная – на секунду показалось, что я услышала звук тормозящих о ламинат туфель – она зло уставилась на меня, будто это я неведомым образом, не иначе как ментально, попыталась натравить на неё Аска.
– Вы мне за это заплатите, – выдала она, наконец, максимально уверенным в данной ситуации тоном. – Вы оба, – указательный палец метнулся из стороны в сторону. – Ноги здесь вашей скоро не будет, вот увидите!
– Не споткнись, – напутствовала я вдогонку, когда наша милая гостья решила покинуть поле боя.
Дверь хлопнула так, что услышали, наверняка, на улице.
– Ну, теперь ты рада, что я не ушёл? – Нарцисс забрал свою чашку, опустошил её в два глотка прямо там, стоя в дверном проёме, и воззрился на меня с плохо скрываемой гордостью. И очень мудро не прокомментировал ни слова из того, что прозвучало парой минут ранее.
– В бешеном восторге. Аск, иди уже, очень прошу. Иначе я за себя не отвечаю.
Ну вот почему все выбрали именно этот день, чтобы подействовать мне на нервы?
– У тебя это… та ваша женская штука со страшной аббревиатурой?
Тяжелая металлическая ручка отправилась в стремительный полёт, но до цели назначения не долетела, зависнув в воздухе прямо перед ухмыляющимся лицом ехидствующего засранца.
– Ну, так бы и сказала, что да, зачем кидаться? – и он всё-таки направился к выходу, с моей кружкой и моей ручкой, что-то там насвистывая себе под нос. Вы глядите-ка, видимо, любителю воскресных возлияний похорошело окончательно.
Я дождалась, пока дверь закроется с обратной стороны, на этот раз аккуратно и почти неслышно, и развернулась к компьютеру, надеясь, что на этом паломничество прекратиться.
Разумеется, мечтам было не суждено сбыться. Я только успела погрузиться в дерби делопроизводства, как дверь распахнулась снова, являя чем-то тоже не слишком довольного Рэйвена.
– Что ты ей сделала?
– Кому? – жалея, что в заместителя шефа нельзя тоже чем-нибудь швырнуть, уточнила я.
– Клариссе. Ворвалась в мой кабинет и вопила так, как даже мой сын не кричит. А ему три года.
Господи, да они сговорились, что ли?! Если жалоб Аскура хотя бы можно было ожидать, то того же самого от Ястреба – едва ли. Да он к чужим-то с терпимостью относиться не мог!
– И? Только не говори, что ты не в состоянии сам выгнать её.
– Я выгнал, – уже спокойнее уведомил мужчина. – Но там проскользнуло что– то вроде того, что ты пыталась её убить. Стало любопытно.
Любопытство не порок, а источник знаний? Я отвлеклась от букв на экране, подперев подбородок кулаком:
– Твоя бывшая родственница жаждала мести, Аскур пообещал сломать ей руку, если она меня тронет. Она психанула и покинула нашу дружелюбную компанию, изрыгая угрозы. Всё. Ничего любопытного.
Ястреб кивнул, удовлетворившись объяснениями, и собирался тоже меня покинуть, но остановился на пороге.
– Гейб не звонил?
– Нет. У него сейчас встреча с Идарау, а у них руководитель очень уж… неспешный, – я вовремя сориентировалась, заменив слово «тугой» более политкоректным. Но зам не обманулся, на секунду приподняв уголки губ в полуулыбке. – Он тебе нужен? Что-то срочное?
– Нет, просто хотел знать. Ну, тогда…
Он чуть наклонил голову, прощаясь, и сделал новую попытку уйти, но на этот раз кое что вспомнила я.
– Рэйвен? – мужчина обернулся, глядя вопросительно, а я заколебалась, просить помощи или нет. – У тебя же есть право подписи по корпоратам?
– Разумеется. А что?
– Теренсис требуют отчёт как можно скорее, не хочу ждать Гейба и заставлять их нервничать. Если я сейчас проведу его по базе и…
– Приноси, конечно, какие вопросы, – теперь он улыбнулся по-настоящему, пусть привычно скупо, но искренне.
И ушёл-таки, не увидев моей ответной улыбки. Да, его подпись была нужна, тут я не лукавила. Но куда более приятным бонусом было осознание, что из всей семейки Габриэля Исабель, с её недовольством в мой адрес, пока находится в меньшинстве.
Так или иначе, приход дамочки больше-не-в-красном сказался на и без того не лучшем настроении, и со стороны это было прекрасно заметно. На перерыв мы отправились вдвоём с Ирмой, потому как третью нашу компаньонку унесло на очередное задание по проверке на прочность чужой верности. И вот уже в кафе, когда официантка сгружала на столик сделанный ранее заказ, Шапочка, привычно выдающая сто слов в минуту прервалась и заметила:
– Ты какая-то грустная.
– Я не грустная, я задумчивая, – наматывая на вилку щедро присыпанную сыром пасту, отозвалась я, – это разные вещи.
– Хорошо, – покладисто согласилась она, разворошив по внушительной тарелке горку салата. – И о чём задумалась?
Вопрос был вполне невинный и элементарный и ответ на него предполагался такой же, вот только я не была уверена, что нужно его давать. Несмотря на то, что разница в возрасте Ирмы и Диметрис была не такой уж большой, воспринимать девушку как равную я всё равно не могла. Была в ней какая-то детскость, настраивающая предвзято, хочешь ты того или нет, и оттого делиться своими «взрослыми» проблемами казалось как-то не в тему. Но если с этим фактом можно было смириться, то второй беспокоил ещё больше – Ирма была племянницей Габриэля, поэтому она по умолчанию предвзята в тех случаях, когда дело касается его.
Так и не решив, правильно ли обсуждать эту тему с этой девушкой, я всё-таки спросила:
– Ты когда-нибудь имела дело с бывшей своего… парня? – первоначально я хотела сказать «мужчины», но вовремя исправилась. Не доросла ещё брюнеточка до мужчин. Надеюсь…
Дурочкой Ирма не была. Два и два она сложила слёту, уставившись тёмносерыми, но отчего-то очень похожими сейчас на дядины, глазами, склонив голову к левому плечу. И выдала ожидаемый, пусть и не в такой формулировке, вердикт:
– Ты о Клэр.
Клэр? Ну, можно сказать и так. Хотя пришедший сегодня в голову вариант с Кларкой был мне всё же как-то ближе.
– Она снова приходила, да?
Я неопределённо дёрнула плечом, но всё же не удержалась:
– И часто она приходит?
Ирма опустила взгляд в тарелку, на какое-то время полностью сосредоточившись на её содержимом с таким видом, словно ничего важнее не было во всё мире. Я молчала тоже, занимаясь собственным обедом.
Верно, с чего я взяла, что в этом случае Шапочка будет на моей стороне? То есть да, может я ей и нравилась, но кто сказал, что Кларисса не могла нравиться тоже?
– Ты… не злись на неё, ладно? – выдала Ирма, наконец, проварив ситуацию в собственной голове и придя к каким-то только ей известным выводам. – Она не специально.
Не злись? Да я готова была вообще не испытывать к ней никаких эмоций, ни отрицательных, ни положительных, если только эта дамочка добровольно исчезла бы из поля моего зрения и жизни Гейба заодно. Ревность или нет, но настырная бывшая, претендующая на моё исключительное право секса в офисе с конкретно этим мужчиной вызывала изжогу.
