Текст книги "Флетчер Мун — частный детектив"

Автор книги: Йон Колфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Эрни сунул драже за щеку.

– Хошь верь, хошь не верь, Ред, мне плевать. Это правда. Я бы даже не знал, что с этой штукой делать. Я таскаю конфеты, колу и все такое прочее. По всяким там плеерам специализируется мой брат. «Les Jeunes Étudiantes» просто повесили это дело на меня, вот и пришлось уйти.

Я записал его слова.

– Повесили это дело на тебя? Зачем?

– Понятия не имею. Как-то раз их босс, Деверо, отвела меня в уголок двора и давай болтать о том, что парни мешают девчонкам получать образование и что надо с этим кончать.

Просто в голове не укладывалось, что «Les Jeunes Étudiantes» могут вести себя подобным образом. Насколько я знал, Эйприл и компанию больше интересовали поп-звезды, чем опросы общественного мнения.

– Мешают девчонкам получать образование? Каким образом?

Эрни постучал по столу, и Ред покатил следующее драже, исчезнувшее так же быстро, как первое.

– Ну, знаешь, я и другие парни иногда любим пошутить. Спрятать классный журнал или поджечь мусорную корзину. Совершенно безвредные шутки, а Эйприл сказала, что мы срываем уроки. Только прикинь, а?

Я попытался изобразить сочувствие.

– Какая наглость!

Хороший следователь использует любую возможность, чтобы завоевать доверие свидетеля.

– Ага. И вот однажды, после того, как я намертво залепил клеем замок учительского стола, Эйприл Деверо подходит ко мне и протягивает листок бумаги. На нем ничего нет, и она говорит, что такое меня ждет будущее, если я не прекращу срывать уроки. Это предупреждение, говорит она. На следующей неделе пропадает iPod, и Мерседес клянется, что она видела, как я продавал его у ворот школы. Тогда я сам предложил вывернуть мне карманы, глядь – а там двадцатка. Понятия не имею, откуда она взялась. Честно.

Я закрыл блокнот. Если это не вранье…

– Если это правда, у нас есть зацепка, – сказал я Реду.

Он отдал остальные конфеты Эрни, и тот сунул в рот сразу штук шесть, не меньше.

– Эрни, ты знаешь меня и мою семью.

– М-м-м… – промычал в ответ Эрни.

– Я верю тебе и буду действовать, опираясь на твои слова. Если выяснится, что ты соврал, Родди придет сюда поболтать с тобой.

Эрни перестал жевать. Из-за драже щека у него раздулась, точно от флюса.

– Вще правда! Шоб мне кивпич на голову упал!

Это Реда успокоило. Такой человек, как Эрни, никогда не посмеет нарушить эту железную клятву.

Глава 10
ЮНЫЕ УЧЕНИЦЫ

Складывалось впечатление, будто моя нанимательница имеет к происходящему гораздо больше отношения, чем хочет показать. Я решил посетить ее дом, но так, чтобы она об этом не знала. Однако сначала мы с Редом решили заскочить в «Шале Шарки», прихватить кое-какие необходимые для дела инструменты.

Когда мы появились, Ирод сидел за кухонным столом, а перед ним лежал довольно странный набор предметов: два боковых зеркала от «мерседеса», спутниковая «тарелка», блок GPS с рыболовного судна и шесть видеокассет с «Бобом-строителем» [16]16
  «Боб-строитель» – популярная во всем мире детская телепередача, по мотивам которой выпущено также несколько компьютерных игр.


[Закрыть].

Ирод поднял на нас взгляд.

– Вы только гляньте, а? За это можно выручить пятьдесят баксов, не меньше, а люди оставляют такие вещи лежать без присмотра.

Ред постучал ногтем по телевизионной антенне.

– По-твоему, привернуть эту штуку у себя на крыше означает оставить без присмотра, а, Родди?

Ирод вцепился в антенну.

– Тебе-то что за печаль? Я просто делаю то же, что и все Шарки. А ты… ты… По-моему, ты вообще не Шарки. Тебя нам подкинули, вот что я думаю. А на прошлой неделе ты докатился до того, что читал эту лошадиную книгу, «Черный красавчик»[17]17
  Книга английской писательницы Анны Сьюэлл.


[Закрыть], я сам видел!

– Ничего ты не видел! – запротестовал Ред. – Ну а если даже и так… Читать лучше, чем воровать! – Он ткнул пальцем в сторону лежащего на столе добра. – Все это нужно вернуть.

– Ага, щас, уже бегу! Что, настучишь на меня? Кому? Своему новому лучшему другу, вот этому Минимуну? Или его лучшему другу, сержанту Хоригану?

– Как знаешь, – вздохнул Ред. – Когда тебя посадят в тюрьму, я буду тебе писать. Жаль только, ты не сможешь прочесть ни строчки. – Он посмотрел на меня. – Пошли, Минимун. Не будем терять времени.

– Во-во, – усмехнулся Ирод. – Вали отсюда, мистер Болван, и дружочка своего ненаглядного прихвати. Вы с ним два сапога пара, просто созданы друг для друга. Обручились бы, что ли…

Учитывая такой теплый прием, мы задержались в доме не дольше, чем потребовалось, чтобы съесть по тарелке супа и собрать сумку Реда. Никого из Шарки, похоже, не взволновало, что двое парней собираются уйти из дома с кучей шпионского снаряжения. Вот мой папа – тот потребовал бы от меня объяснений по поводу каждого предмета в сумке, но что взять с Шарки? Их нельзя назвать нормальной семьей. Хотя, с другой стороны, что такое «нормальный»? С точки зрения моего отца, я и сам ненормальный…

Мы покинули дом так же, как и пришли в него – через заднюю дверь, потому что у ворот все еще торчал полицейский. Ред был не в духе. Весьма не в духе. За всю дорогу он не сказал ни слова – только без устали, словно робот, крутил педали, вцепившись в руль и втянув голову в плечи.

Меня нещадно мотало из стороны в сторону и подбрасывало на кочках, но я уже вроде как начал привыкать ездить пассажиром на этом велосипеде.

Ред преодолел подъем на Черный холм, и мы покатились под горку. Ред дал ногам отдохнуть и откинулся назад – прямо на меня. Заметив это, он что-то раздраженно буркнул. Наверное, извинился.

Я умудрился удержаться в седле… в смысле, на багажнике.

– С тобой все в порядке, Ред? Что тебя беспокоит?

Он долго не отвечал, и когда я уже решил, что Ред забыл о моем вопросе, он вдруг сказал:

– Ты же видел Родди.

Я к тому времени уже успел погрузиться в размышления о нашем деле и не сразу врубился, о чем это он.

– Так вот что тебя беспокоит! Ирод и его добыча, да?

– Ему десять лет. И он уже крадет в школе все, что под руку подвернется. Мама не хотела, чтобы он стал таким. Перед смертью она просила меня присматривать за младшим братом. Я пообещал, хоть сам был тогда от горшка два вершка. Только у меня не очень-то получается. Я из кожи вон лезу, чтобы он жил честно, а толку ноль. Хуже того, я сам постоянно влипаю в истории. Просто злой рок какой-то. Хоть ты тресни, не могу свернуть с дорожки, которая мне уготована. По которой идет отец. И Джини. И Родди.

Я не знал, что и сказать.

– А ты подай ему хороший пример, – предложил я, подумав. – Ну, отвлеки его как-то воровства, переключи на что-то другое…

– Думаешь?

– Почему бы и нет? Может, он мог бы стать детективом, когда вырастет?

Ред засмеялся:

– Детектив Ирод Шарки! Это что-то! Преступники будут трепетать от страха.

– Ты ему не отец, Ред. И не можешь заменить отца. Если хочешь, чтобы у Ирода не было неприятностей, тебе нужна помощь Папаши. Отец знает о твоем обещании?

– Нет. Не поверишь, но ты единственный, кому я рассказал. Не представляю, как папа отнесется к тому, что мама просила меня приглядывать за Иродом.

– И все же ты должен рассказать ему. Чем скорее, тем лучше. Сегодня вечером.

Ответом мне была тишина. Потом тихо донеслось:

– Спасибо, Минимун.

Дом Эйприл Деверо не был сказочным замком, скорее пародией на него. Задний фасад украшали декоративная каменная кладка, сводчатые арки, цветные витражи в окнах, изящная башенка и даже балкон в стиле Ромео и Джульетты. Единственный выход на этот балкончик был как раз из спальни Эйприл. Ее окно охраняли два мраморных единорога. Эйприл стояла между ними и приветственно махала подругам внизу. Несколько «лендроверов» и «БМВ», развернувшись на гравийной дорожке, вырулили за ворота и скрылись из виду.

– Похоже, у «Les Jeunes Étudiantes» сегодня вечеринка без взрослых, – заметил Ред, разглядывая что-то за перилами балкона.

Мы спрятали велосипед за живой изгородью и взобрались на могучий дуб во дворе. Ред карабкался ловко, как обезьяна. Казалось, он вовсе ничего не весит, так легко он подтягивался. Я тоже карабкался, как обезьяна. Очень старая обезьяна, одноногая и шестипалая. Честно говоря, лазанье по деревьям никогда не было моим коньком, а тут еще давали о себе знать ноющая боль в руке и головокружение. Когда я в конце концов одолел подъем, мы уселись в развилке ветвей.

Даже здесь до нас доносились визг и болтовня. Девочки толкались и подпрыгивали, предвкушая затяжную вечеринку. Они помахали родителям на прощание и устремились вверх по лестнице в комнату с единорогами.

Достав из сумки бинокль, Ред принялся разглядывать девочек. Их было человек десять – двенадцать.

– Экая прорва розового, – прокомментировал он. – Не иначе, какую-то бедную розовую овечку остригли догола.

Неплохое замечание, вполне в духе частного сыщика. Ред явно делал успехи.

– Слышишь что-нибудь? – спросил я.

Ред насмешливо покосился на меня:

– Это бинокль, Минимун. Он позволяет лучше видеть, а не слышать.

Оказывается, замечания в духе частного сыщика тоже могут быть обидными.

Я наклонился вперед, опираясь на ветку, пока она не затрещала.

– Ничего не слышу. Нужно подобраться поближе.

Ред уже рылся в своей сумке.

– У меня тут есть кое-какое подслушивающее устройство.

Он бросил мне уоки-токи[18]18
  Переносная рация небольшого радиуса действия.


[Закрыть] от игрушечного Солдата Сэма.

– Подслушивающее устройство? Это же игрушка!

– Действует на расстоянии трех метров и может произносить голосом Солдата Сэма шесть фраз.

Я театрально выпучил глаза.

– Три метра? Класс! Огромный радиус действия! Почти такой же, как у моих ушей!

Ред вырвал у меня радио и сунул его в сумку.

– По-моему, ты забыл, кто здесь крутой парень, а кто беглый преступник, который к тому же вот-вот может схлопотать оплеуху.

В сознании вспыхнула картинка: я лежу на спортивной площадке, а Ред подсовывает мне под подбородок свою клюшку. Казалось, это происходило целую жизнь назад и Ред с тех пор стал совсем другим, но кто знает?

– Намек понял. Однако подобраться поближе все равно нужно.

Ред спрыгнул с ветки, приземлившись на носки ног и пальцы одной руки. Я тоже спрыгнул, приземлившись на лицо и ягодицу. Это не всякий сможет, поверьте.

– Тихо ты, – прошипел Ред.

– Агрх, – ответил я.

Мы подкрадывались по саду. Уже стемнело, но на светлый гравий падал розовый отблеск из спальни с единорогами.

– Ощущение такое, будто мы собираемся взломать Диснейленд, – пробормотал Ред.

Я не ответил. Мне было слишком не по себе. Может, для Шарки шпионить – дело привычное. Но не для меня.

Родители Эйприл предусмотрительно посадили под балконом ползучие растения с прочными стеблями, поэтому, чтобы забраться наверх, нам даже не пришлось использовать веревку с крюком, которую Ред прихватил с собой. Это обстоятельство слегка разочаровало его.

– Кой черт я ее тащил? Знаешь, какая она тяжелая? Обратно ты ее понесешь.

Но я почти не слышал его слов, поскольку уже подполз к балконной двери и заглянул внутрь. Странный ритуал, происходящий в комнате, заставил меня начисто забыть о своих разыгравшихся нервах.

– Иди сюда, Ред, – прошептал я. – Это нужно видеть.

Комната с единорогами была воплощением самого страшного кошмара мачо. Все розовое: двери, абажуры, занавески, покрывала. Ни единого пятнышка другого цвета. Тут были все оттенки розового, от нежно-пастельного до кричащего. У меня даже глаза заслезились.

Ред возник рядом со мной у застекленной двери.

– Ух ты! Я же говорил, тут целая прорва розового.

«Юные ученицы» собрались в кружок возле скамеечки для ног, отделанной кричащей бахромой. Розовой. На скамеечке стояла Эйприл Деверо, воздев руки, словно проповедник. Больше десяти девочек ловили каждое ее слово. Поверьте, внимательно слушать чью-то речь – это крайне нехарактерное поведение для десятилетних девочек. В особенности когда их много.

– Надо подслушать, что она говорит, – прошептал я.

– Нет проблем, – ответил Ред и активировал один уоки-токи.

Он потянул балконную дверь за уголок, и она слегка приоткрылась. Не заперта. Он продолжал тянуть, пока щель не увеличилась настолько, чтобы можно было просунуть в нее руку. Никто из девочек ничего не заметил – они были слишком увлечены загадочной «проповедью».

– Теперь самое трудное, – сказал Ред. – Приготовься сматываться, если что.

Сматываться? Как, интересно? Но не успел я и рта раскрыть, как Ред швырнул уоки-токи через всю комнату. Рация упала на кровать, зарывшись между пушистым кроликом и маленькой подушкой. Розовыми, конечно.

– Видал? – Ред подмигнул мне.

Я подмигнул в ответ.

– Видал. Но очень хотел бы повидать, как ты будешь эту штуку вытаскивать.

Иногда приятно осознавать, что ты – мозг команды.

Однако Реда так просто не смутить.

– Как поживает твой зад, Минимун? – спросил он, начисто сбив меня с толку. – Спорю, завтра там проступит очередной синяк.

Время сменить тему.

– Мы здесь, чтобы дело делать, Ред. Обменяться оскорблениями можно будет и потом.

Ред подкрутил колесико громкости на втором уоки-токи. Первое устройство было настроено на передачу, и мы получили возможность слышать каждое произносимое в спальне слово. И чем больше мы слышали, тем больше у нас глаза лезли на лоб.

Эйприл Деверо стояла на розовой скамеечке, одетая во все розовое – от пижамы Барби до пушистого берета и вплетенных в волосы ниток с розовыми бусинками.

– Приветствую вас, сестры! – провозгласила она.

Я еще никогда не слышал, чтобы она говорила таким голосом. То есть голосок-то у нее был по-прежнему писклявым, но теперь в нем слышался удивительный напор, даже ярость.

– Приветствуем, мадмуазель президент, – ответили девочки, все до одной тоже в розовых пижамах.

Мадмуазель президент? Похоже, эти девочки чересчур сёрьезно воспринимают свой маленький клуб.

– Зачем мы сегодня собрались здесь, сестры?

– Чтобы решить проблему века, мадмуазель президент, – нараспев ответили девочки, не очень громко, но с горящими от возбуждения глазами.

– И что это за проблема века?

– Мальчишки!

Эйприл Деверо вскинула маленький кулак.

– Да. Мальчишки. Слишком долго этим миром правят повзрослевшие мальчики, в результате чего мы имеем неразбериху в политике, озоновые дыры и все такое прочее. Поскольку слишком давно мужчины не прислушиваются к тому, что говорим мы, девочки! Даже отцы и братья, которые знают нас лучше остальных. И как мы собираемся изменить это, сестры?

– Обретя власть над миром, – почти пропели «Les Jeunes Étudiantes».

– Совершенно верно. Мы, такие умные, такие хитрые, захватим все ведущие посты. Станем премьер-министрами, управляющими директорами, партнерами юридических фирм и владелицами музыкальных магазинов. Мы запретим оружие и опыты над людьми. Но это будет потом, а сейчас, кто мы такие?

– Ученицы.

– Правильно. Мы «Les Jeunes Étudiantes». Юные ученицы. В этом и состоит наш способ изменить мир. Мы изменим его, сидя за партами, слушая учителей. В чем сейчас наш долг?

– Учиться, – немедленно последовал ответ.

– И какова наша цель?

– Знания.

Ред ткнул меня локтем под ребра.

– Эта девчонка чокнутая, но она не великан.

Я шикнул на него сквозь зубы, чтобы он помалкивал. Здесь происходило что-то невиданное, что-то зловещее, и я не хотел упустить ничего. Эйприл Деверо и ее «Les Jeunes Étudiantes» проявляли себя с такой стороны, с какой никто их прежде не знал. Маленькая речь Эйприл была не очень-то розовой и пушистой.

– Единственный путь к власти лежит через знания, – продолжала тем временем верховная жрица судьбы. – Но на этом пути стоит наш старый враг…

Остальные девочки злобно зашипели.

– Да. Опять мальчишки. Ужасные, вонючие, гадкие мальчишки, – подтвердила Эйприл.

В ответ девочки зашипели еще громче. Мы с Редом почувствовали себя очень неуютно, пусть они пока и не догадывались о нашем присутствии.

– Еще с детского сада мальчишки отвлекают внимание взрослых своими воплями, драками и наглыми выходками. Как можно приобретать знания, когда кругом такое творится?

Сестры захлопали в ладоши и завизжали в знак согласия.

– Возьмем, к примеру, Аарона. Этот гадкий мальчишка всюду сует свой нос! Всюду, но только не в носовой платок, а надо бы!

Слушательницы застонали и содрогнулись; слушатели на балконе – тоже.

– И Джерри, с этими его насекомыми. Ну-ка, скажите, кто из вас, благодаря Джерри, находил в своих косметичках какую-нибудь мерзость?

В ответ на это с готовностью вскинулись несколько рук. Надо полагать, этот Джерри времени зря не терял.

– И вряд ли нужно напоминать вам о Реймонде.

– РЕ-Е-ЕЙМОНД! – замогильными голосами взвыли девочки.

– Он липучий, словно клей, – сокрушалась Эйприл. – Учитель тратит все свое драгоценное время, отвечая на его дурацкие вопросы. Какого цвета запах? Что происходит, когда спишь? Сколько в Дублине дубов?

– Идиот! – завизжали юные ученицы.

Но один голос выбился из хора:

– А мне нравится Реймонд. Он так хорошо фотографирует.

Эйприл застонала.

– Мэй, я знаю, ты редко бываешь на наших собраниях из-за своих драгоценных танцев. Но сейчас ты здесь и постарайся соответствовать. Тебе не нравится Реймонд. Помнишь? Я же объясняла тебе. Он противный, он гадкий. Вспомни, как от него несет чесноком.

Мэй захихикала.

– Ну, он же мальчик.

В любой компании всегда найдется кто-нибудь, кто не врубается.

– Быть мальчиком плохо, Мэй, – гнула свое Эйприл. – И мы не должны мириться с их выходками. Мы должны устанавливать правила. Быть боссами, как нам и положено.

Мэй кивнула, но было видно, что она просто не хочет выделяться.

– Тогда отвечай. Ты ненавидишь мальчишек?

– Ну… иногда.

– Мэй?

– Ненавижу их. Ненавижу их. Не выношу их.

– Уже лучше. – Эйприл хлопнула в ладоши. – А теперь, девочки, в смысле, сестры…

– Ты моя кузина, Эйприл, а не сестра, – сказала Мэй.

– Мэй! – завизжала Эйприл, тыча в нее пальцем. – Заткнись! Ты мешаешь нам проводить собрание. На самом деле мы, конечно, не сестры. Просто делаем вид. Это игра. Если не можешь играть с нами, отправляйся домой.

Мэй покусала губу.

– Извини, Эйприл, но я не могу уйти домой. Папа говорит, мы должны играть вместе, потому что мы кузины. Папа говорит, чтобы я не обращала внимания, если ты начнешь вести себя как капризная принцесса.

Если бы не присутствие остальных девочек, Эйприл, наверное, накинулась бы на Мэй с кулаками. Но нет. Она президент и должна соответствовать. Эйприл сделала очень глубокий вдох, точно стремясь наполнить воздухом все тело.

– А теперь, девочки, настало время трансформации.

Возбужденные «Les Jeunes Étudiantes» выстроились в два ряда перед плакатом, на котором была изображена поп-звезда Шона Бидербек, застывшая в танцевальной позе. Неоспоримая принцесса розового, девчоночья икона с писклявым голосом и несколькими платиновыми дисками на счету.

– Что люди видят, когда смотрят на нас? – спросила Эйприл.

– Они видят маленьких девочек, – ответили маленькие девочки.

– И что они думают о нас?

– Что мы сделаны из конфет и пирожных и сластей всевозможных!

– А чего они не видят?

– «Les Jeunes Étudiantes»! – проскандировали девочки.

– А почему мы используем эти французские слова?

– Потому что мальчишки такие тупицы, что не понимают даже по-английски, не говоря уж о французском!

– Настал момент продемонстрировать нашу истинную суть. Нашу тайную суть. Начинайте трансформацию, сестры!

– Транс… что?

– Переодевание, Мэй, переодевание.

– А-а… Извини.

Девочки скинули розовые пижамы – и остались в темных брючных костюмах. Розовые клипсы сменились черными в виде бабочек, розовые домашние тапочки – кожаными туфлями. Эйприл торжественно сдернула накладные ногти и вытащила из волос нитки с розовыми бусами. Завершающим штрихом стал вывернутый наизнанку пушистый берет, внутри оказавшийся черным.

Она указала на плакат с Шоной Бидербек.

– Чья это мечта?

– Мальчишек!

– А наша мечта?

Один голос ответил:

– Тоже она.

– Мэй! Помолчи. Это наша мечта?

– Нет!

– Ну, сестры, тогда что же наша мечта?

Эйприл спрыгнула с возвышения и сорвала со стены плакат с поп-звездой. Под ним оказалось изображение Мэри Робинсон, первой женщины-президента Ирландии.

– Да здравствует Мэри!

– Да здравствует Мэри! – эхом выкрикнули «Les Jeunes Étudiantes».

– Вот наша мечта. Мы хотим стать такими же, как Мэри Робинсон. Хотим править страной, когда вырастем.

– О-го-го! – завопили девочки.

Эйприл вздрогнула.

– Я вот что подумала… «О-го-го» – это же как-то связано с Шоной, верно?

– Это с ее второго альбома, – сказала Мэй и пропела: – «О-го-го, посмотри на меня».

– Так, может, вместо «о-го-го» будем говорить что-нибудь вроде «замечательно»? Или просто «мы за»? Как в «Звездном пути»…

– В той серии, где голова у чудища взрывается?

– Нет, Мэй. В той, где они не знают, что еще скормить чудищу.

– A-а, это моя любимая серия.

– Моя тоже. Хоть в чем-то мы с тобой похожи. А теперь к делу. – Эйприл вытащила из-за спинки кровати блокнот. – В прошлом году несколько мальчишек причиняли нам беспокойство. Мы составили список.

Лежа на балконе, я вспомнил, что мне следует записывать все услышанное.

– Четверо из этих мальчишек, не без помощи «Les Jeunes Étudiantes», решили перейти в другие школы. Двое усвоили, что надо сидеть тихо и не чирикать. А трое не поняли намека, и мы добились их исключения. Самый последний случай – мой план с цифровым плеером.

Девочки вежливо зааплодировали; план, что ни говори, был изобретательный.

Эйприл скромно улыбнулась.

– Mersi, mersi. Это пустяки. Думаю, мастер Эрни Бойль получил хороший урок.

У меня отвисла челюсть. Признание. Я ушам своим не верил. Да, это мы удачно зашли!

– Однако осталось еще несколько мальчиков, от которых следует избавиться. Первый в этом списке такой вульгарный, такой отвратительный, что рядом с ним Эрни выглядит… ну, почти как девочка. Думаю, вы все понимаете, о ком речь.

Да, они понимали, о ком речь. Как и Ред. Он застонал, плечи у него поникли.

– Мастер Ирод Шарки!

Ирод! Ну конечно! Эти девочки должны просто ненавидеть Ирода!

– Родди, ты влип, – пробормотал Ред. – Ты довел этих девчонок до того, что они рехнулись.

Эйприл постучала пальцем по странице, посвященной деятельности Родди.

– В прошлом году у мастера Шарки было не так уж много нарушений, поскольку бóльшую часть учебного времени он проболел.

Девочки понимающе закивали. Очевидно, Ирод только говорил, что болеет, чтобы прогулять побольше уроков. Об этом догадывалась вся школа, даже десятилетки.

– Но в этом году он присутствовал в школе целых четыре дня и за это время успел натворить немало дел. Ударил двух учениц, причем одну в живот, а это очень больно. Стащил у учителя все мелки и сожрал их. Я точно знаю, что это его рук дело – вскоре после пропажи мелков Ирод показывал мне язык. Далее… Не выполнил ни одного домашнего задания, не решил ни одной задачи, подавая плохой пример другим мальчикам. Их, бедняжек, так легко сбить с толку.

– Ирод умеет стоять на руках, – сказала Мэй, свидетель со стороны защиты.

– Это замечательно, Мэй, но ведь вовсе не обязательно делать это на парте, правда? Нет, ему придется покинуть школу. Мы не можем подвергать свое образование ни малейшему риску. В этом году нас ждет новый сложный материал, который достаточно трудно усвоить и без того, чтобы каждые две минуты урок прерывался из-за мастера Шарки, демонстрирующего свое умение стоять на руках.

– Давайте подсунем ему деньги, а потом скажем, что видели, как он продавал что-то, – предложила другая девочка.

– Очень хорошо, Аманда, но это мы уже проделали с Эрни, – возразила Эйприл. – Нет, нужно придумать что-нибудь новенькое. У меня есть идея. Мерседес! – (Мерседес выступила вперед.) – Покажи сестрам руку!

Мерседес закатала правый рукав, демонстрируя множество багровых синяков.

– Вы только посмотрите! – взвизгнула Эйприл. – Вот на что способен Ирод Шарки!

Мэй пришла в ужас.

– Правда? Это сделал Ирод?

– Ох, конечно нет, Мэй. Не будь дурой. Буффи, пони Мерседес, сбросил ее сегодня, но мы же не хотим, чтобы у него были неприятности, правда? Вот и свалим все на Ирода.

На балконе Ред тронул меня за плечо.

– Ты записываешь?

Я постучал ручкой по блокноту.

– Каждое слово.

– Выходит, уоки-токи Солдата Сэма – не такая уж плохая идея?

– Похоже на то, – нехотя признал я.

Эйприл тем временем продолжала излагать свой план:

– Завтра утром я отведу к миссис Куинн бедняжку Мерседес, и она дрожащим от страха голосом расскажет директору, что Ирод выкручивал ей руку, а она никому не говорила, потому что боялась его мести.

– Я выучила свою роль наизусть, – с гордостью объявила Мерседес. – Как на занятиях в драмкружке.

– Хотите послушать, что будет говорить Мерседес?

Все с воодушевлением закричали: «Да!»

Вдохновенно улыбаясь, Мерседес встала на скамеечку.

– Ладно. – Она принялась трясти пальцами. – Это такое упражнение, мы делаем его в драмкружке для создания настроения. Повторяйте за мной; представьте, будто это не пальцы, а горячие сосиски, и вы хотите, чтобы они скорее остыли.

Девочки так усиленно затрясли руками, что из-за двери потянуло ветерком. Я заметил, что и сам трясу, только когда Ред хлопнул меня по руке.

– Ты вроде бы должен писать.

– Прости.

– И когда трясете, – продолжала Мерседес со своих подмостков, – повторяйте: «Сосиски-сосиски, вкусней чем ириски». Это тоже упражнение, только вокальное.

– Надо полагать, завтра мы обойдемся без всего этого, – встряла Эйприл. Похоже, она слегка разозлилась, что из-за Мерседес отошла на второй план. – Ладно. Я буду директриса Куинн, а ты будешь ты. – Эйприл сложила на груди руки и понизила голос: – Ну, Мерседес, что у тебя за проблема?

Мерседес перестала трясти пальцами.

– Еще секундочку, мне нужно придумать что-нибудь, чтобы подхлестнуть эмоции…

Она уставилась в пространство, и вскоре у нее на глазах заблестели слезы.

– Здорово у тебя получается, – восхитилась Мэй.

– Спасибо. Я думала о своей кукле, которую сгрыз волк.

Мэй ужаснулась:

– Твою куклу сгрыз волк?

Мерседес закатила полные слез глаза.

– Конечно нет, глупая. Я же актриса. Теперь, мадмуазель президент, я готова.

– Уверена? Смотри, завтра нам будет не до разминки.

– Уверена. Только давайте побыстрее, пока я не вспомнила, что у меня никогда не было куклы.

– Ну, Мерседес, – слегка раздраженно спросила Эйприл, – что у тебя за проблема?

– Ох, миссис Куинн, – запричитала Мерседес, – я… я не могу вам этого сказать. Меня уговорила прийти сюда моя лучшая, моя самая надежная подруга, Эйприл. Но если я расскажу, он убьет меня.

– Кто убьет тебя?

Мерседес на миг спрятала лицо в ладонях.

– Ирод Шарки… Ох, нет! Я назвала его имя. Он узнает. Этот мальчик – сущий дьявол.

Эйприл уперла руки в боки.

– Я могла бы и сама догадаться. Ирод Шарки. Что он натворил на этот раз?

– Пожалуйста, не надо, миссис Куинн! Вы же женщина… Вы понимаете, как все устроено в мире мужчин. Мы вынуждены страдать молча.

– Только не в моей школе, юная леди. Ну, рассказывай наконец, что сделал Ирод. Рассказывай немедленно!

Мерседес, с трагическим видом и непрерывно вздрагивая, продемонстрировала покрытую синяками руку.

– Он выворачивал мне руку, миссис Куинн. Он думает, что это смешно.

– Зато я так не думаю, – отрезала Эйприл в роли директрисы Куинн. – Это недостойное поведение! Он будет немедленно исключен из школы. Ля-ля-ля, Ирода больше нет, еще одна победа «Les Jeunes Étudiantes»!

Зрители разразились бурными аплодисментами, Мерседес со скромным видом раскланялась.

– Мы уже пытались избавиться от Ирода, но его брат Ред всегда появляется в самый ответственный момент. Прямо какой-то рыжий ангел-хранитель.

Мэй засмеялась:

– Здорово. Рыжий ангел-хранитель. Надо будет сказать Реду.

– Это не шутка, Мэй. Ред уже не раз разрушал мои планы. Но только не теперь.

– Потому что у нас есть волосы Буффи, – добавила Мерседес, которой не терпелось снова оказаться в центре внимания.

Эйприл достала из кармана закатанный в пластик локон волос.

– Да. Добрый Буффи пожертвовал этот локон якобы волос Шоны. Я собиралась подсунуть его в сумку Реду, но он и без меня влип в неприятности. К тому времени, когда он из них выпутается, для малыша Ирода будет уже слишком поздно. Мы избавимся от него.

Новый взрыв аплодисментов. Пока они хлопали, я торопливо записывал.

– Ирода больше нет, – бормотал я. – Еще одна победа «Les Jeunes Étudiantes». Это динамит!

Ред хлопнул меня по спине.

– Нужно рассказать все твоему другу Марту. Одного взгляда на блокнот королевы Эйприл будет достаточно, чтобы снять с нас подозрение.

Я тоже так думал. Внутренний голос подсказывал мне, что многообразная деятельность «Les Jeunes Étudiantes» имеет самое непосредственное отношение к предъявленным нам обвинениям. Однако ничего конкретного пока не было. У Марта уйдет не один час, чтобы увязать преступления с преступниками. Оставалось надеяться, что Эйприл облегчит нашу судьбу, сознавшись еще в парочке-троечке трюков.

Однако как раз в этот момент разрядились батарейки во втором уоки-токи. Том самом, который лежал в комнате с единорогами.

– Требуется подзарядка, – произнес уоки-токи голосом Солдата Сэма. – Требуется подзарядка, солдат.

– Хоп! Кажется, мы влипли, – сказал Ред.

Эйприл Деверо завертела головой, отслеживая источник звука, словно кошка, услышавшая писк раненой мыши. И быстро обнаружила уоки-токи. Некоторое время она пристально смотрела на рацию, спрашивая себя, как эта штука оказалась на ее постели.

Я вскочил. Эта девчонка умнее, чем я думал. Она быстро сообразит.

Так и произошло.

– Кто-то подслушивает! – взвизгнула она. – Кто-то шпионит за нами, сестры!

Ред не выдержал. Хлопнув в ладоши, он фальцетом передразнил ее:

– Кто-то шпионит за нами, сестры!

– Вон! – завопила Эйприл, тыча рукой в нашу сторону. – На балконе! Мальчишки!

– Мальчишки! – Они провыли это слово, словно демоны преисподней.

– Звучит не слишком по-дружески. – Ред оглянулся на меня. И, клянусь, он усмехался. Усмехался! – Ладно тебе, Минимун, не вешай нос. Они всего лишь маленькие девочки.

Всего лишь маленькие девочки, это правда. Однако, даже пригнувшись, я видел, как Эйприл вооружает свою армию, раздавая им клюшки для гольфа.

Перекрывая потрескивание разряжающейся рации, она приказала:

– Хватайте их! Они грабители, так что мы имеем полное право убить их, как бы случайно. Все будет в порядке, никто к нам не придерется.

Убить нас? Что же это за девочки?

– Ред, нужно уходить. Если мы ввяжемся в драку с десятилетними девочками на пороге их спальни, нам не поздоровится.

Смех Реда сошел на нет, словно рокот заглохшего мотора. Мой напарник прекрасно понимал, как это будет выглядеть в глазах блюстителей закона: Ред Шарки пытается вломиться еще в один дом. Он окажется под арестом быстрее, чем успеет произнести «Les Jeunes Étudiantes».

Вцепившись в рог единорога, Ред взлетел на перила балкона.

– Ладно. Сматываемся. Только мы не удираем, мы просто…

– Отступаем на заранее подготовленные позиции, – подсказал я.

– На заранее подготовленные позиции, – пробормотал Ред и застонал.

За нашими спинами распахнулась дверь балкона, и девочки хлынули оттуда, словно тараканы из трещины в стене, вскинув клюшки и яростно сверкая глазами.