Текст книги "А вот еще..."

Автор книги: Йон Колфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Вот и узнаем, правда? У нас в распоряжении вечность.

– Ну, не совсем, но и то время, что осталось, бесценно.

Триллиан закатила глаза.

– Господи, как мне осточертело это сюсюканье.

– Мне тоже, – признался Гавбеггер. – Может, хочешь оскорбить кого-нибудь?

– Я боялась, ты мне никогда этого не предложишь.

– Бывала когда-нибудь на Кривой Червоточине или Стрик-Ликомбдан-Цинге?

– Нет. А кто там живет?

– Уроды. Совершеннейшие задницы.

Триллиан сверилась с картой Галактики.

– Тогда чего мы ждем?

Она ткнула пальцем в светящуюся точку на дисплее, и «Тангриснир» растворился в вечернем небе.

11

Вогонский бюрокрейсер «Бюрократический тупик»

Гиперпространство кашлянуло и выплюнуло вогонский бюрокрейсер в полосу чистого как бархат космического пространства в 0,01 парсека от термосферы Бабули. На борту «Бюрократического тупика» триста членов экипажа вывалились из гиперкресел и принялись растирать пролежни от привязных ремней.

Простатник Джельц первым занял рабочее место. Не обращая внимания на раздражающую дурноту, последствие эрзац-маневров, он принялся нажимать кнопки и орать на менее стойких подчиненных.

– Поживее поворачивайтесь, слизнежопы бестолковые! – командовал он. – А ну, покажите хоть немного хрюмпста! Мы на счетчике, и счетчик этот атомный, он ни на секунду не отстанет!

Команда, стеная и охая, изображала хрюмпст и расползалась по боевым постам, по возможности перенацеливая свое раздражение належавшую под ними планету.

– Гиперпространство – это как выходной, – произнес Джельц. – Это не место для обитания. Так что забудьте его иллюзорные удобства.

Что касается удобств, их на борту «Бюрократического тупика» было немного, иллюзорных или настоящих. Мягкая мебель для команды относилась к категории «ферботен», ибо на ней они могли бы расслабиться. А от вогона расслабленного, не раздраженного, толку ненамного больше, чем от поролоновой дубинки в реальном бою.

Необходимое пояснение. Известен инцидент, при котором пожилой капрал нарушил правила и зашил себе в ягодицы две славные поролоновые подушки. К несчастью, в лесном городе Риис-Буухрохсе он подцепил микроскопического, передающегося воздушным путем паразита, и тот съел его заживо, начав с поролона. Паразит опустошил шесть палуб вогонского бюрокрейсера, прежде чем умер, не вынеся неопрятной обстановки.

Джельц открыл рот, чтобы рявкнуть на Непрроходима, но краем глаза увидел, что маленький рядовой уже подпрыгивает рядом с ним.

Грррммммм, подумал он (вогоны даже в мыслях в основном хмыкают). Что-то парень движется чертовски быстро для нашего брата. Это хорошо или плохо?

Это, решил он, относится к разряду «обдумать позднее». Первоочередной задачей оставалась ликвидация землян. Злобы к этому конкретному биологическому виду у Джельца накопилось выше головы, так что на протяжении всего гиперпространственного транса он пестовал и лелеял сценарии гарантированного уничтожения. Наличие выживших на этот раз не допускалось.

– Выживших на этот раз не будет, – заверил он Тупа на случай, если парень усомнится в его хрюмпсте.

– Бадабинго, – отозвался Туп Непрроходим.

Джельц нахмурился, хотя по причине обилия складок плоти на месте бровей заметить это мог разве что кто-то из самых близких родственников.

– Что ты сказал?

– «Бадабинго». Это выражение такое. В ходу, если не ошибаюсь, на Каппе Благулона.

– Выражение! – взвизгнул Джельц на добрую октаву выше своего обычного тона. – Мы не пользуемся выражениями!

Туп поспешно отступил на пару шагов, но не упал.

– Конечно, нет. Спасибо за напоминание, па-Простатник. Мне повезло, что у меня есть такой образец для подражания.

Джельц успокоенно перевел дух.

– Выражения, в особенности восклицания, приемлемы исключительно в поэтическом или ироническом контексте. Вот, например, когда мы торпедировали эко-планету Фолавиант, я сказал: «Не забудьте переработать электрические приборы».

– Просто дьявольская проницательность, Простатник!

Взаимоотношения вогонов со столь тонкой материей, как юмор, так сложны, что Джельцу пришлось пуститься в пояснения:

– Это действительно смешно, поскольку фраза «не забудьте переработать электрические приборы» являлась на Фолавианте официальным правительственным лозунгом.

– О, я понял.

– И потом, после того, как наши торпеды использованы, переработать их уже невозможно. Точнее говоря, наши торпеды вообще невозможно переработать.

– Бада… Отличная шутка.

– И еще один аспект. – Джельц поболтал слюну во рту и сглотнул. – Мои торпеды в самом прямом смысле этого слова переработали всю планету. Ясно?

Кожа у Тупа сделалась бледно-зеленой.

– Да. Я воспринял все уровни.

Джельц осторожно помотал головой и с удовольствием отметил, что она абсолютно свободна от избыточно-приятного звона.

– Думайте о чем-нибудь горьком, – посоветовал он своей команде по внутренней связи. – Выберите себе объект для ненависти, и очень скоро вы сделаетесь самими собой. Могу предложить вам в качестве объекта землян на той планете, к которой мы приближаемся. Уж наверняка приказ об их уничтожении доставил нам столько хлопот, что они с избытком заслужили вашу ненависть.

Похоже, так оно и было, поскольку очень скоро по «Бюрократическому тупику» разнесся лязг и грохот заряжаемых торпедных аппаратов и плазменных орудий.

– Гори, гори, – процитировал Джельц, – моя планета.

Он покосился на Тупа.

– Рифма?

Туп стиснул зубы, раздумывая. Впрочем, он хорошо знал, чего от него ожидают.

– Э… Тебя поджарим как котлету.

– Отлично, сын мой, – пробормотал Джельц. – Порой ты меня просто радуешь.

Город Конг, планета Бабуля

В банкетном зале Тор с Зафодом первым делом устремились к буфету, даже не подозревая о приближающейся к ним с небес, так сказать, аннигиляции. Слова «так сказать» относятся в данном случае не к аннигиляции, а к небесам – аннигиляции плевать, так о ней говорят или не так.

– Вы были великолепны, сэр, – заявила емельянская корова, отбивая собственное филе привязанным к копыту молотком. – Как вы управлялись с этим вашим молотом. – Корова изобразила решающий удар Тора, изо всех сил врезав по мясу. – Меня даже озноб прошиб.

Тор подергал себя за бороду.

– Правда? Тебе не показалось, что я несколько переигрываю? Возможно, современному богу не стоит увлекаться мелодраматическими эффектами?

Зафод оторвался от «Грызлодера».

– Вздор, Тор, старина. Ты ведь практически раздолбал этого зеленого парня. И помиловал в последнее мгновение. Просто гениально. Это войдет в учебники.

Тор прикрыл рот на случай, если где-нибудь поблизости окажется микрофон.

– Признаюсь тебе, Зафод. Ты был прав. Когда все эти люди мной восхищаются, я чувствую себя живее, реальнее, чем когда-либо со времен баллад. Мне, право же, начинает казаться, что плохие времена миновали, и я начинаю жить заново.

– Мы снова в игре, детка. Религия – это новый атеизм. Как только мы объединим колонистов верой, перед нами откроется вся Вселенная. Только подумай, сколько молоточков мы продадим! У меня на Асгарде есть знакомый парень, так у него на кузнице целая толпа эльфов работает. Одно мое слово – и он маленькие Мьёльниры на поток поставит.

Зафод сунул руку то ли в миску густого соевого супа, то ли в плевательницу – во всяком случае, перепачкал пальцы чем-то липким.

– Ты еще говоришь. Время – это колесо, вот оно хорошими временами и поворачивается.

– Отменное сравнение, сэр, – заметила корова. – Просто очень точное. Не угодно ли сочного стейка для подкрепления сил? Я вовсе не против, если вы будете жевать во время разговора.

Зафод не обратил на скотину ни малейшего внимания.

– Нам нужно замутить что-нибудь уже совсем крутое. Победа над Гавбеггером, конечно, сойдет для колонии или даже двух, но для восстановления твоей религии в рамках нескольких галактик нужно что-то такое, глобальное.

– Мне казалось, вы говорили… – начала было корова и осеклась, поскольку интуитивно поняла, что перебивать обедающего – не самый верный способ добиться того, чтобы тебя зарезали и съели.

Зафод с головой погрузился в ремесло менеджера.

– Даже не знаю… Скажем, победить чуму.

Тор не выказал особого энтузиазма.

– Брось, Заф. Я не одолею чуму молотом.

– Ладно. Пусть будет засуха. Ты можешь пробиться молотом сквозь скалу, к подземной реке.

Тор сграбастал корову и отправил целиком в рот – та едва успела выпалить слова восторженной благодарности.

– Ну, не знаю. У людей ведь появились вполне приличные геологи. Найти подземную реку не так уж и сложно.

– Тогда что-нибудь с саранчой. Или вулканами. – Зафод забрался на стол, чтобы заглянуть Тору в глаза. – Это будет долгожданный прорыв. Ты будешь круче, чем когда-либо в прошлом, нутром чую.

– Ты так считаешь? Правда?

– Абсолютно.

Дверь банкетного зала приоткрылась, и в образовавшееся отверстие просунулась голова Хиллмена Хантера.

– Как делишки, мои пузатые покровители? – даже не произнес, а пропел он. – Набрались по самое по это и готовы заняться делами? Вот, я принес контракт на должность официального божества.

Зафод кивнул своему клиенту.

– О'кей, я гляну. Стандартные божеские обязанности.

– Праздники божества?

– Тридцать два. Плюс еще по два за каждого ребенка, рожденного от тебя смертной.

Это произвело на Тора впечатление.

– Приятное условие.

Зафод положил руку ему на плечо.

– Для них оно тоже приятное, не забывай.

Хиллмен осторожно двинулся к ним, вихляясь из стороны в сторону и то и дело дотрагиваясь кончиками пальцев до лба.

– Как положено подходить к богу? – поинтересовался он. – Я тут попробовал несколько новых движений.

– Этот финт со лбом мне нравится, – кивнул Тор. – А свои вихляния туда-сюда брось.

– Можешь вихляться, подходя ко мне, – заявил Зафод. – Уж наверное, я тоже заслуживаю поклонения, хотя бы немного, а?

Хиллмен забрался к нему на стол и протянул контракт.

– Вы вообще супер, мистер Библброкс. Что нам ни потребуется, вы все привозите на своем замечательном корабле. Порой мне кажется, если бы вы не появились, нам бы ничего и нужно не было.

Даже Зафод не мог не заметить в этом заявлении подковырки, но он решил не обращать на это внимания.

– Эй, Хилли, что это приписано карандашом внизу страницы? Ты что, это сам дописал?

Хиллмен как мог убедительнее изобразил хитрого лепрекона.

– Ах, госспади, право, не стоит беспокойства. Тут про обязанности защитника. Типа, что правящий бог, в данном случае Тор, несет ответственность за оборону планеты от нападения пришельцев. Ну, понимаете, там с лазерами или атомными бомбами.

– Да без проблем, – великодушно согласился Зафод. – Вряд ли нам придется оборонять эту планету еще лет двести – в этом-то уголке Галактики. Верно?

Хиллмен побарабанил пальцами по столу и закатил глаза к небу.

– Ну, мало ли что, – сказал он.

Борт «Бюрократического тупика»

Простатник Джельц подрегулировал сиденье, поудобнее устраивая в нем свою заднюю часть, потом опустил всю свою тяжесть на гидравлический амортизатор.

– Опять кресло немного отсырело, – буркнул он.

– Мне очень жаль, Простатник, – пробулькал рядовой Непрроходим, которого Джельц настолько привык видеть рядом с собой, так сказать, у локтя, насколько привык к самому собственному локтю. Собственно, когда Непрроходим не болтался рядом где-то на уровне Джельцевых почек, Простатник ощущал в голове некоторый частичный вакуум.

Чего-то очень уж я стал зависим от этого мальчишки, подумал он. Пора послать его в какое-нибудь неприятное место.

– Моему креслу положено быть совершенно сырым если не мокрым. Всем известно, как я ненавижу скрипеть.

– Немедленно прослежу, чтобы все было в порядке.

Джельц остановил рядового, подняв палец вверх.

– Отставить. Сначала дело, кресло потом. Я готов потерпеть ради выполнения задания.

– Вот это беззаветность, сэр. Вы настоящий хрюмпстер.

Мостик постепенно оживал: по мере того, как не слишком уклюжие тела вогонов отходили от прыжка, они занимали боевые посты.

Необходимое пояснение. В последнем максимегалонском рейтинге индекс ловкости вогонов аналогичен таковому у арднюффов с Бритвы IV. Вогоны, надо сказать, радовались тому, что они сопоставимы по этой характеристике хоть с кем-то – до тех пор, пока не узнали, что арднюффы представляют собой гигантских беспалых одноногое, обитающих на луне со столь низкой гравитацией, что ее хватает лишь на то, чтобы они не улетали с поверхности планеты в космос. Впрочем, максимегалонская статистика бросила им в утешение еще пару костей: поставила их на пятую позицию по частоте космических путешествий и на первую – по наиболее характерному силуэту.

Список литературы:

Полный максимегалонский статистический сборник, т.т. 1–15 000

и

Краткий справочник по «Полному максимегалонскому статистическому сборнику», т.т. 1-25 000

Одним глазом Джельц уперся в экран, другим шарил по мостику – этот специфический навык он развил в себе, чтобы команда не распускалась. Перед ним висел в космосе маленький голубой, в завитках белых облаков планетоид, возможно, кишащий здоровыми биологическими видами – счастливыми или просто живущими в этом здоровом мире.

Здоровом? Что ж, ненадолго.

– Наконец-то, – пробормотал Джельц. – Наконец-то, раз и навсегда. Окончательно и бесповоротно.

– Наконец-то, – повторил за ним рядовой Непрроходим, и прозвучало это настоящим эхом, слабым и неверным.

– Что говорит нам корабль, рядовой?

Вогонский бюрокрейсер – замечательный аппарат для тех, кто работает внутри его корпуса. Если же вы работаете снаружи – драите панели обшивки или прочищаете дюзы – вы запросто можете ослепнуть или просто рехнуться по причине его исключительной симметрофобии. Большая часть космических кораблей хотя бы уважает красоту. Вогонские корабли красоты не уважают. Они натягивают лыжные маски и нападают на эту красоту в темных переулках. Они плюют красоте в глаза, они продираются, не разбирая дороги, сквозь требования эстетики и аэродинамики. Именно так: они не столько летят по космосу, сколько продираются сквозь него. Однако внутри вогонский корабль полон суперсовременных технологических приспособлений – их там больше, чем можно ожидать в среднестатистическом заведении по разработке суперсовременных технологических приспособлений. Даже хорошо оснащенному боевому бронеборскому автобусу со Стритеракса пришлось бы притормозить, пропуская вогонский бюрокрейсер, а «Бюрократический тупик» относился к самым лучшим, самым современным бюрокрейсерам. Возможно, он не выиграл бы конкурс красоты, зато с помощью его датчиков запросто можно было сосчитать, сколько нучтоещетамских болотных кабанов кусают друг друга за ляжку в данный конкретный момент на другом конце Вселенной. И сколько блох скачет сейчас у каждого из этих нучтоещетамских болотных кабанов на холке. И, возможно, группу крови каждой из этих блох. А потом убить всех этих блох микроуправляемыми бомбами.

Рядовой Непрроходим сошел с привычного места у локтя Простатника и вразвалку заковылял к главному экрану. В принципе, он вполне мог и не ковылять, а даже не без изящества идти, но ему каждый день напоминали, что делают вогоны с теми, кто имеет наглость развиться выше их.

Ковыляя, Непрроходим не забывал следить за остальными находившимися на мостике рядовыми, не попытается ли кто-нибудь захватить его место главного командирского подхалима. Подсиживать друг друга было в бюрокорпусе в порядке вещей. Для этого хватило бы всего крохи грамотно скормленной информации, и Непрроходим запросто мог обнаружить себя в списках чистильщиков дюз, а он сильно сомневался в том, что сможет провести остаток жизни в тоске и печали, глядя на корабль снаружи.

Экран занимал всю стену по левому борту и состоял из нескольких дюжин частично перекрывающих друг друга газовых дисплеев, на которые выводилась вся поступающая с датчиков информация. Непрроходим шарил по ним взглядом в поисках любой мелочи, способной спасти землян. Смысла врать командиру не было никакого, поскольку все показания подавались так, чтобы их мог прочитать даже идиот – чертовски предусмотрительный ход со стороны проектировщика, ибо изрядную часть команды и впрямь составляли идиоты. Вогону вообще легче жить, если он идиот.

Должно же найтись что-нибудь, думал Непрроходим. Я не хочу убивать этих людей. Я хочу поговорит с ними о музыке кантри. И, возможно, пообниматься с австралийкой. Они так любят погулять.

Он вгляделся в цифры. Земляне находились на Бабуле, в этом не оставалось ни малейших сомнений. Компьютер насчитал на поверхности более двух сотен гуманоидов, из них не менее десяти процентов землян. Сканирование ДНК и биоритмов мозга подтверждали их происхождение.

– Ну, – пропыхтел Джельц. – Порадуйте меня новостями, рядовой.

– Земляне. Две с небольшим сотни. Пять в утробе у матерей.

– Гори, гори, – пропел Простатник. – Торпедист, доложите расчет прицела.

– Подождите!

Непрроходим выпалил это прежде, чем успел подумать.

На мостике воцарилась почти комическая тишина. Непрроходиму казалось, будто даже инструменты прекратили щелкать и бибикать. Что там, даже планета на экране, казалось, застыла.

– Что? Что вы сказали, рядовой? «Подождите»? – голос Джельца звучал глаже океанской поверхности в штиль и опаснее той же поверхности, под которой шныряют акулы – по-настоящему голодные акулы, имеющие бо-ольшой зуб на сухопутных крыс, которые осмелятся вторгнуться в среду их обитания.

Джельц буравил Непрроходима взглядом обоих глаз, что само по себе не обещало ничего хорошего.

– Зачем вы сказали «подождите»? Вы что, не хотите, чтобы мы завершили операцию?

Непрроходим ощутил неприятную тяжесть в желудке. Очень неприятную.

Одно слово. Он произнес всего одно слово, и его карьере, его жизни пришел конец.

– Я не имел в виду «подождите», вовсе нет.

– То есть, вы не произносили «подождите»?

– Да. Да, я произнес «подождите».

– Значит, вы произнесли «подождите», но имели в виду что-то другое?

– Да, Простатник. Совершенно верно.

– Это огорчительно, рядовой. Я ожидаю от команды, что она будет говорить то, что думает.

– Я имел в виду то, что говорил, – жалко пробормотал Непрроходим.

– То есть, ты имел в виду «подождите»?

– Нет, папа! Не имел.

Чудовищное нарушение! Взывать к родственным чувствам ради снисхождения! Для настоящего вогона семья – ничто, работа – все.

Торс Простатника Джельца словно надулся от распиравшего его гнева, а ухо в буквальном смысле завернулось трубочкой.

– Что ж, если так, сын. Если ты не имел в виду того, что произнес, и не хочешь сказать, что ты имел в виду, ты мне на этом корабле больше не нужен. Внутри, во всяком случае.

Непрроходим пал на колени.

– Один шанс, Простатник! Последний шанс. Такова традиция!

Нижняя губа Джельца покривилась, как лист на огне. Не отказывать в последнем шансе действительно было традицией. Его наставник, полевой Простатник Тугриг Каттала, тоже предоставил когда-то шанс искупить вину ему самому.

Необходимое пояснение. В первой операции, в которой Джельц участвовал зеленым рядовым, он по ошибке получил отпечаток пальца Катталы на ордер БД140565 вместо БД140664, из за чего вышло больше шуму, чем ожидалось, поскольку БД140565 представлял собой ордер на конфискацию атмосферы, тогда как БД140664 – всего лишь штраф за просроченный возврат прокатного видеодиска. В результате студент с Гаммы Благу лона лег спать, забыв вернуть «Короля Мотыльков II», а проснулся на погибающей планете за тридцать секунд до смерти.

Старина Тугриг не был ко мне слишком строг, подумал Джельц. После мы славно посмеялись над всей этой историей.

– Очень хорошо, Непрроходим. Один шанс.

Пульс у Непрроходима снизился на несколько ударов в минуту.

– Задание?

– Да. Мне нужна рифма на «зловещий хруст». И не только на второе слово.

Непрроходим перебирал в уме слова.

– Э… вещий… пуст…

– Быстрее, парень. Быстрее.

– Сейчас… Зловещий хруст… э… трепещи-куст!

– Объясни.

– Это такой вид искусства на Брекинде. Вроде актеров-мимов, которые изображают растения.

– Да нет, не может быть. Правда? Нет, правда?

– Правда. Проверьте… если вам угодно, Простатник.

Необходимое пояснение. Конкурс «трепещи-куст» действительно проводится на ежегодном фестивале брекинданских искусств. Рекорд по количеству побед, одержанных подряд, до сих пор принадлежит молодому актеру, м-ру И. Двиню, который приписывал это своей привычке спать, зарывшись в листву. К сожалению, до победы на восьмом фестивале он не дожил, поскольку бригада лесорубов приняла его, спящего, за корягу и выкинула в бункер измельчителя древесины.

Джельц прикинул, что за стишок получается. Что ж, могло и сойти. Полная белиберда, конечно, но кто ищет от стихов содержательности?

– Отлично, рядовой. Встаньте. Вы использовали свой шанс. А теперь попробуйте объяснить мне, почему вы приказали торпедисту не открывать огонь.

Пульс у Непрроходима снова подскочил на порядок, и он принялся лихорадочно шарить взглядом по экрану. Цифры накатывали на него неумолимой приливной волной. Он искал что-нибудь, что угодно, что могло бы обосновать его непроизвольно выкрикнутую команду.

Но на экране не высвечивалось ничего, кроме частот сердцебиения, и кровяного давления, и уровня кальция… ничего необычного. И тут он заметил в одной из построек странную непрозрачную точку. Непрроходим увеличил изображение и послал дополнительный запрос, но внятных данных по этой конкретной особи так и не получил.

Спасение.

Непрроходим вернулся, исполнившись уверенности, на свое обычное место.

– Простатник…

– И постарайся как следует. В противном случае у меня тут с дюжину нетерпеливых новичков, которые с радостью пойдут на убийство, чтобы оказаться ближе ко мне. Да, если ты не понял, поясню: убьют не кого-то, а тебя.

– Очень хорошо, Простатник. Я могу объяснить свой поступок.

– Просто замечательно, Непрроходим. Итак, ты приказал моему торпедисту не открывать огонь Возмутительно медленными, но неотвратимыми торпедами, потому что…

– Потому что торпед недостаточно, сэр.

– Что за вздор, рядовой?

– Их недостаточно, потому что на поверхности планеты находится бессмертный. Первого разряда.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Ошибка исключается. Наши сканеры не в состоянии просчитать его, сэр. – Нам придется уходить ни с чем, подумал Непрроходим, с трудом сдерживаясь, чтобы не запрыгать от радости (радость, равно как и любые ее проявления на борту «Бюрократического тупика» запрещены категорически, так что прыгать хоть на одной ноге, хоть на двух, там просто невозможно). – От бога у нас защиты нет.

– Бог, – произнес Джельц и захлопал в ладоши.

Это он от страха хлопает, надеялся Непрроходим.

– Это тот самый шанс, которого мы ждали!

Шанс унести ноги сразу же, как удастся раскочегарить ходовые двигатели, подумал Непрроходим, будучи все-таки оптимистом.

– Торпедист, открыть беглый огонь в приблизительном направлении этого бессмертного!

Непрроходим осторожно кашлянул.

– Сэр. Наши торпеды не причинят богу никакого вреда.

Джельц злорадно ухмыльнулся, окатив при этом Непрроходима слюной.

– Вреда не причинят, но отвлекут – запросто.

– Отвлекут?

Джельц был так доволен собой, что даже простил Непрроходиму его попугайские реплики.

– Да, сынок. Отвлекут этого бога, кем бы он там ни был, от секретного экспериментального оружия, которым мы сейчас очень осторожно зарядим торпедный аппарат.

– Экспериментальное оружие? – пискнул Непрроходим.

Джельц подмигнул ему.

– Секретное экспериментальное оружие, – уточнил он.

Бабуля

Артур Дент прикупил себе славный костюмчик в «Ню-Топ-Мэн» и почти наслаждался нехитрой возможностью носить нормальную взрослую одежду, хотя с учетом болтавшейся рядом Рэндом понимал, что всякое наслаждение нехитрыми радостями обречено на недолговечность.

– Это место не то, чтобы политический центр Галактики, – объяснял он Рэндом. – Но по крайней мере здесь нет визга и беготни.

– Пока нет, – возразила ему дочь. – Не сомневаюсь, ты и сюда навлечешь на нас какое-нибудь проклятие. У тебя на роду написано быть Ионой космического масштаба.

Артур не стал спорить. Все равно у него не имелось убедительных аргументов.

Артур с Рэндом сидели на скамейке на площади Джона Уэйна и ели домашнее мороженое в тени памятника означенному Джону Уэйну, изваянному в роли Шона-Боксера.

– Мы можем поселиться здесь. Ты можешь жить со мной или с Триллиан, когда она вернется из свадебного путешествия. Или с нами обоими. Как захочешь. У тебя теперь есть выбор.

У Рэндом в груди немного потеплело от удовольствия, но она поборола это ощущение.

– Я даже не знаю, стоит ли мне есть мороженое, – сказала она. – Это ведь молочный продукт, да? Почти то же самое, что сыр. Такое может не понравиться сыромантам, а мне положено уважать их религиозные воззрения.

– Это относится ко всем молочным продуктам? С этим могут возникнуть сложности. Может разорить коров.

Есть, впрочем, Рэндом не прекращала.

– Наверное, придется составить список. Ну, например, я не в силах отказаться от молочных коктейлей. Меня к ним как магнитом тянет.

Артур откинулся на спинку скамьи, подставив лицо солнцу.

– Я сегодня утром видел, как Асид Префлюкс выходит из булочной с сырным пирогом. С четырьмя сортами сыра, заметь.

Рэндом выронила изо рта кусок вафельного стаканчика.

– Что? После всего, за что он боролся? Вот ренегат!

– Он сказал, что несет его кому-то. В общем, не для себя брал.

– Я просто обязана с ним переговорить.

– Рэндом. Мне очень неприятно тебе это говорить, но ты еще не взрослая. И пройдет еще несколько лет, прежде чем ты сможешь править планетой.

Это был убедительный довод, и экс-президент Галактики в памяти у Рэндом не мог не согласиться с ним, хоть подростку этого и не хотелось.

– Может, и так, но я обязательно буду ею править, уж поверь.

– Верю.

Площадь постепенно заполнялась обычной дневной толпой, группами демонстративно счастливых землян, ни один из которых не предпринимал ни малейшей попытки убить другого.

Долго ли это продлится, думал Артур. До тех пор, пока кто-нибудь не обожествит, скажем, грибы и не запретит нам резать их на кусочки?

В дальнем углу площади показался Форд и начал пробиваться сквозь толпу, изо всех сил работая своими острыми локтями. Когда он приблизился, Артур увидел на его лице хорошо знакомое выражение.

– Глазам своим не верю, – произнес он, швыряя недоеденное мороженое на землю.

– Папа! – потрясенно выпалила Рэндом. – Вон же урна, совсем рядом!

Артур даже не думал раскаиваться. Он встал и наступил ногой на стаканчик.

– Все это ерунда, потому что, сдается мне, эту планету сейчас уничтожат. Я правильно понял. Форд?

Форд, запыхавшись, подошел к ним. Как писатель он не привык к физическим нагрузкам.

Необходимое пояснение. Обычным пределом физической нагрузки для Форда Префекта было нашарить в ведерке последнюю устрицу и вскрыть ее створки специальными щипчиками. Единственный же физкультурный опыт Форда сводится к получению высшего дана по боевому единоборству Ванг-До, когда он некоторое время обретался на курорте Хуниан-Хиллз. Увы, курорт Хуниан-Хиллз отличается виртуальностью предоставляемых им услуг, так что занимался борьбой Форд лишь у себя в голове, каковой факт довольно болезненно осознал, затеяв в баре на Бете Джанглана драку с пятью журналюгами из местного периодического издания «Большие шишки».

– Бери свое полотенце, Артур. Нам нужно улетать.

Артур топнул ногой от досады.

– Так я и знал. Дай угадаю: вогоны прилетели раньше срока?

Форд достал из сумки свой экземпляр «Путеводителя» и включил суб-эта-видеотрансляцию.

– Если это не вогоны, то разве что очень большая шоколадка «Тоблерон».

– Это никогда не кончится, да? – простонал Артур. – Эти чертовы зеленые садисты не успокоятся, пока не убьют нас всех.

Форд задумчиво побарабанил пальцем по нижней губе.

– Знаешь, не уверен, что они гоняются лично за мной. Только за вами, землянами.

Рэндом прикрыла глаза рукой от солнца.

– Я ничего не вижу.

– Да там они, там. «Путеводитель» никогда не ошибается.

– Да врет он все, этот ваш чертов «Путеводитель». Там больше вранья, чем правды.

Форд парировал стандартной формулировкой:

– «Путеводитель для Путешествующих по Галактике Автостопом» точен на сто процентов. Другое дело, иногда нельзя положиться на реальность.

Артуру начиналось казаться, что значительную часть своей взрослой жизни он провел, выслушивая банальности своего приятеля, причем в моменты, когда тому или иному миру наставал конец.

– Ладно, Форд, – нетерпеливо перебил он. – Что нам делать?

Вопрос, похоже, поставил того в тупик.

– Делать?

– С вогонами. Как нам остаться в живых?

– О… Да. Затем я сюда и пришел – сказать тебе. Видел, как я пересек площадь? На всех парах. Распихивал всех без разбора… может, и сбил кого – не помню, не заметил.

– Мы тебя видели. А теперь, что нам делать? Нас может отсюда подбросить кто-нибудь автостопом?

– Шутишь? – усмехнулся Форд. – Второй раз на такую штуку вогоны не попадутся. Даже щиты у них прикрыты щитами.

– Тогда чего?

– Бежать надо, быстро бежать. В космопорт. Если повезет, успеем сесть на «Золотое сердце».

– Я что-то вижу, – объявила Рэндом, тыча пальцем в небо. Там действительно спускалось к ним, описывая в атмосфере круги, что-то, напоминающее гроздь метеоритов.

– Ох, нет, – пробормотал Форд.

Он выхватил из руки у Рэндом мороженое и принялся медленно, наслаждаясь каждой крошкой, лизать его.

Борт «Бюрократического тупика»

– Запустим голографы снарядов? – хмыкнул Джельц. – Торпедист, что скажешь?

Торпедист и не думал спорить.

– Почему бы и нет, Простатник?

Настроение у Джельца сделалось почти игривое.

– В самом деле, почему бы и нет? Думаю, крылатые кони вполне для этого сойдут.

– Хорошо, пусть крылатые кони, – кивнул торпедист и набрал на пульте программу.

– Гори, гори, – пропел Джельц.

Бабуля

Тор оглушительно рыгнул и стряхнул с одежды крошки. Потом щелкнул пальцами, Мьёльнир послушно бибикнул и, выпрыгнув из зарядного устройства на стене, влетел к нему в руку.

– Что за агрессоры? – спросил бог у Хиллмена.

– Вогоны, милорд, судя по сигналам ответчика. На редкость вредные ублюдки. Специализируются на уничтожении планет.

Зафод пришел в восторг.

– Вогоны уже здесь? Вот это класс. Это войдет в историю. Ты разнесешь этих ублюдков в хвост и в гриву.

Тор сделал несколько пробных взмахов.

– Разнесу? Ты уверен, Заф, что это необходимо? Говорю тебе: я не собираюсь еще раз идти под трибунал… тем более, мы до сих пор не знаем, какой отклик мочилово с бессмертным получило в суб-эте.

Хиллмен безмятежно улыбнулся:

– Никаких трибуналов, милорд. Вы просто защищаете вашу планету. Все согласно контракту.

– Именно так, – подтвердил Зафод. – Это просто гениальный пиар. Уничтожение вогонского бюрокрейсера выведет тебя на первые страницы всех новостных агентств. Всех основных каналов. Би-Би-Эс, «Орбиты», «Новы»… даже «Левиафана», хотя там сейчас сплошь партизаны окопались. Религиозная аудитория любит тех, кто мочит нехороших парней, почти так же сильно, как мучеников.