Текст книги "А вот еще..."

Автор книги: Йон Колфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Да заткнулись бы вы, – буркнул Баки.

Хоть Бафф и утверждал позже, что это вышло совершенно случайно, именно в это мгновение носок его туфли для гольфа врезался в лакированный штиблет Баки, изрядно его поцарапав.

Необходимое пояснение. Этот сравнительно безобидный инцидент послужил началом беспощадной вендетты, которая, продолжаясь столетиями, уничтожила три планеты, восемнадцать тяжелых космических линкоров и маленькую гостиницу на нейтральном мире. Впрочем, имелись и положительные последствия: запретная любовь двух представителей враждующих родов, про которую позже сняли кино, написали несколько книг и поставили довольно кассовую пьесу.

Список литературы:

Браун и Орпингтон – Новая порода, Бандера Браун-Орпингтон.

Сыроманты начали разворачиваться полукругом, однако этот боевой порядок сразу же нарушился, когда водитель номер четыре не справился с управлением, и его тележка, скатившись задним ходом вниз по склону, врезалась в дерево банталли. К счастью для водителя, дерево пребывало в спячке, иначе наверняка наложило бы на него проклятие.

– Славное начало, – осклабился Бафф, поигрывая своей клюшкой.

Асид Префлюкс сошел на землю с головной тележки, потратил пару секунд на то, чтобы испепелить взглядом незадачливого водителя номер четыре и обратил взгляд на бабулистов.

Просто страх было видеть, насколько они с Хиллменом похожи – вплоть до вдовьего треугольничка волос на лбу и заостренного как у какого-то адского лепрекона подбородка. Собственно говоря, если бы бабулисты присмотрелись к своим врагам внимательнее, они могли бы заметить, что в отряде у последних имелось несколько их двойников.

– Сыр поведал мне, что вы скажете что-нибудь такое про нас, – возгласил Асид.

– Жаль, Сыр забыл поведать вам что-нибудь про засаду на дороге, а, ребята? – быстро парировал Хиллмен. Его войско поддержало шутку смехом, который по десятибалльной шкале потянул бы в среднем на шесть – от негромкого хихиканья до не очень искреннего хохота. Так себе вышла шуточка – на четверочку, не выше.

– Не смей шутить с Сыром! – возмутился Асид. – Из-за тебя нас всех предадут Ана-Фете.

Бафф сделал легкий замах клюшкой, словно целясь Асиду в лоб.

– Вот из тебя сейчас плавленый сыр получится!

На сей раз рассмеялись громче. На твердую восьмерку.

На щеках у Асида выступили красные пятна.

– Ну давайте, давайте. Издевайтесь над Сыром. Это ведь так просто, да?

– Ну… – неопределенно пробормотал Баки.

– Ага. Так я и знал. Ладно, ребята, давайте уберем этих с дороги и займемся делом.

Паства Асида сгрудилась у него за спиной. Вид они имели угрожающий – настолько, насколько можно иметь, будучи вооруженными предметами, так или иначе связанными с сыром.

– Что это? – поинтересовался Хиллмен, тыча пальцем в деревянное приспособление. – Прочищать канализацию?

– Это поршень для маслобойки! Будто сам не знаешь!

– Откуда мне знать, приятель? Мне сыр делают, прежде чем я его на хлеб положу.

– Богохульник! – взвизгнул Асид, и все его воинство откликнулось на это возмущенным воплем.

– Нет, вы только послушайте этот зудеж, – не выдержал Бафф. – Ну правда же, зудеж.

– Чего?

– Ничего, Хиллмен. Ну почему, почему ты не разрешаешь мне убрать этих нытиков? Их всего восемь осталось.

– Не время еще, Бафф. Может, наши друзья не намерены драться. Может, они приехали вернуть нам Жан-Клода.

– Вовсе нет! – выкрикнул Асид, и тут же запал его иссяк. – Если честно, его у нас больше нет. Его тренеры захватили и потащили, наверное, в свою деревню на пляже.

– Мы видели. Выходит, вы оставили одного из истинно верующих в лапах врага?

Асид сложил указательные и большие пальцы треугольником и коснулся этой фигурой лба.

– Служение Сыру требует жертв, – произнес он.

Остальные повторили его жест.

– Во имя Сыра, – выдохнули они в унисон с лицами, столь серьезными, что их можно было бы продать рекламному агентству в качестве картинки для кампании по раскрутке «Хлоп-По-Мозгам, антидепрессанта для всей семьи».

Хиллмен со товарищи сразу же состроили соответствующие рожи и расхохотались так, что двое даже пукнули, не удержавшись.

– Во имя сыра, – прохрипел Хиллмен. – А я-то думал, дальше сбрендить уже некуда.

Асид вздохнул.

– Значит, вы не готовы встать в наши ряды?

– Нет. Не готовы. Почему бы вам не присоединиться к нам, Префлюкс? Варите себе свой сыр на здоровье, только без крайностей. У нас же одна беда на всех. А вместе мы уж как-нибудь перехитрим эту прислугу.

– Нет. Все должны преклоняться перед Сыром.

– Во имя Сыра, – повторили остальные.

Теперь настала очередь Хиллмена вздыхать.

– Раз так, полагаю, нам придется сражаться.

– Другого пути нет. Только по лицу не бить.

– Конечно, нет. Мы что, звери? И по яйцам тоже.

– Нам вообще запрещено касаться гениталий неверующих, если на руках нет перчаток из сыра, а их делать мы еще не научились.

– Значит, по лицу и яйцам не бить.

Баффа словно невидима рука удерживала от того, чтобы немедленно броситься на врага.

– Ну же, давайте начинать.

– Еще одно, – сказал Асид. – Я и паства моя будем биться, убрав рабочую – ту, которой мы сыр варим – руку в карман. Поэтому, по правилам честного поединка…

– Значит, одна рука, не по лицу и не по яйцам?

– Договорились. Если победим мы, вы присоединяетесь к нашей счастливой общие, а если вы – мы будем возвращаться, пока не одержим победы.

Хиллмен зажмурился, пытаясь услышать голос бабули.

Что мне делать, бабуля?

Ответ последовал мгновенно:

Взгрей этих идиотов. Задай им такую трепку, чтобы они хорошенько ее запомнили.

Буззделано, бабуля. Буззделано.

– Отлично, – произнес он вслух. – Бафф, покажи, на что ты способен.

Бафф ухмыльнулся, продемонстрировав, казалось, больше зубов, чем помещаются обыкновенно во рту у человека.

– Аааааргххх! – взревел он, колотя себя в грудь как разъяренный медведь. Перед глазами у него стояли образы пылающих святынь. – Смерть сыромантам!

– Или по крайней мере хорошую взбучку, – согласился Хиллмен, включая свой триммер.

– Не по яйцам! – успел пискнуть Асид прежде, чем на него налетел Бафф Орпингтон. – Не по я-а-а-ай!..

И тут в небе над головами сражающихся со зловещим гудением возник огромный, вращающийся круг сыра. Это внезапное, никем не ожиданное явление привлекло внимание присутствующих быстрее, чем выход Эксцентрики Галлумбиц в прозрачной футболке с надписью «ПЯТНИЦА – ДЕНЬ ХАЛЯВЫ», имевший место однажды во время пятничной службы на планете Нерд в созвездии Девы. Даже Бафф Орпингтон, забыв про свой боевой порыв, недоверчиво уставился в небо.

– Быть того не может, – выпалил он. – Глазам своим не верю.

Асид Префлюкс сделался белее самого сливочного из всех сливочных чеддеров.

– Ана-Фета! – взвыл он, истово прижимая сложенные треугольником пальцы ко лбу. – Таки навлек ты на нас Ана-Фету, Хиллмен Хантер!

Хиллмен выключил триммер.

– Чего? Нет. Наверняка нет. Что-то тут не так. Ведь правда?

Асид и отряд его сыромантов, отчаянно крестясь… точнее, треуголясь, пятились от стены поселка.

– Мы не собираемся умирать за твои грехи, Хантер. Пусть гнев Сырного Круга падет на тебя одного.

Сыроманты повернулись и бросились наутек. Это оказалось нелегко, поскольку на бегу они продолжали бить поклоны и изображать знак Сыра, в результате чего больше половины их успели попадать в высокую траву, прежде чем они добежали до своих тележек и, завывая электромоторами, на предельной скорости погнали по дороге обратно к себе в деревню. Случись на опушке тренерская засада, никакой Сыр не спас бы их от полного разгрома; впрочем, на сей раз Сыру, похоже, было гораздо интереснее парить в небе над бабулистами.

– И что ты об этом думаешь? – поинтересовался Хиллмен у Баффа.

Бафф пожал могучими плечами.

– Не знаю точно. Может, гауда, а может, и чеддер.

К этому времени Сыр решил, что он уже достаточно побыл сыром и разнообразия ради превратился в вращающийся глаз (кстати, любимое из всех его воплощений).

Хиллмен шумно перевел дух, и ноги его от облегчения чуть не подкосились.

– Ну конечно. Мог бы и сам догадаться.

Огромный глаз закрутился еще быстрее и превратился в экран, на котором шло некое подобие реалити-шоу с участием бегемотика Пинки. Несколько секунд Пинки скакал как безумный, потом экран взорвался и стал облаком маленьких пушистых шариков с зубами; зубастые шарики мгновенно сожрали друг друга и открыли взгляду белоснежный космический корабль. Столь прекрасный, что по сравнению с ним даже Межзвездный Экспресс с Сириуса казался бы не симпатичнее скопления прыщей на носу у сорокалетнего мужчины, катающегося на велосипеде с крылышками вокруг своей конторы при презентации новой методики прочистки засорившейся канализации.

Необходимое пояснение. Это сравнение уместно почти везде за исключением города Шанк близ известных Катушек Бесконечности на Синеке Аллосимания. Население Шанка составляют Пшавряне, которых с детства учат не ждать от жизни ничего. Точнее говоря, каждого, кто уличен в ожиданиях (безразлично каких) трижды, сбрасывают с горной вершины. Впрочем, могут сбросить и после первого раза, поскольку ожидать второго и третьего – все равно грех. Так вот, в городе Шанке прыщавого сорокалетнего мужчину на велосипеде с крылышками расценили бы как символ нежданной красоты. Тем более, засоры канализации Шанку не грозят, ибо сила притяжения планеты составляет всего 1,2 метра в секунду за секунду, и дерьмо просто улетает с ее поверхности в космос.

Ослепительно-белый корабль колыхнулся как кисель, потом со звуком, напоминающим шлепок лимонной дольки о массивный золотой брусок, обрел материальность. Секция фюзеляжа пошла пузырями как газировка в стакане и исчезла, открыв высокую фигуру в рогатом шлеме.

– Тор! – возгласил божественными голосами хор ангелов.

– Аллилуйя… – пробормотал Хиллмен.

Бафф Орпингтон, заливаясь слезами, пал на колени.

9

Борт «Тангриснира»

Ладья Гавбеггера вынырнула из темного пространства, как угорь выплывает из-за коралла. Из дюз вырывались струи странного голубого пламени, сгущавшегося в кристаллы при соприкосновении с реальной материей. В то же время на борту «Тангриснира» не осталось ни одного пассажира, не изменившегося за время путешествия.

Вряд ли в этом можно винить само темное пространство – рукав темной материи имеет природу скорее эмоциональную и способен служить ускорителем чувств, которые в других условиях вызревали бы несколько лет. Для существа из нормального космоса всего один взгляд в сердце темного пространства эквивалентен дюжине приключений на волосок от смерти. Наверное, сама Вселенная выбрала такой способ сказать вам, что жить все-таки стоит. Что весьма неплохо, если только чувства у вас в сердце добрые, а не наоборот.

Пока корабль хвостом вперед спускался в атмосферу Бабули и описывал ленивую спираль вокруг большего из двух поселений, сканируя при этом все до единого атомы планеты, пассажиры его буквально разрывались от противоречивых чувств. До такой степени противоречивых, что сердца у них едва не плющились об грудную клетку, а мозги готовы были выплеснуться из черепной коробки наружу.

Итак:

Триллиан

Неужели это любовь? Неужели??? Возможно ли, чтобы я – после всего пережитого – случайно столкнулась в разгар планетарной катастрофы с мужчиной и увлеклась им?

Но он ведь не человек, правда? Господи, подруга, ты ведь даже не знаешь, кто он. У тебя нет ни малейшего представления ни о том, что за тип этот Гавбеггер, ни даже о его физиологии. Представляешь, какие сюрпризы могут ожидать тебя в брачную ночь! Твои родители в гробу перевернутся от хохота, если твой свежеиспеченный муженек будет ждать от тебя, что ты снесешь на ковер яйца, чтобы он их оплодотворил…

Ох… Нет, это уже слишком. Не могу я так. Не могу.

Но почему не можешь? Ты в свое время с головой отдалась Зафоду, а ведь ты его даже не любила. Вот теперь тебе выпал шанс обрести счастье, а ты воротишь нос.

Мой нос… Нос… Артуру мой нос нравился. Может, мы с Артуром еще могли бы… Уж наверняка это было бы славно.

Но ты не любишь Артура. Ты его никогда не любила, да и он сам, кроме Фенчёрч, ни о ком не думает.

И как быть с Рэндом? Ты ей сейчас нужна. Ты ведь бросала ее уже, не забывай. Ты обещала, что будешь жить ради дочери.

Но если я откажусь от своего счастья, сделает ли это ее счастливой?

Ну… обычно это помогает…

Но я люблю его. Мама дорогая, я его люблю!

Кого это ты называешь мамой? Держи себя в руках, подруга.

Я могла бы любить двоих. Такое разрешается.

Возможно. Но Рэндом должна занимать первое место.

Рэндом

Запихнуть меня в чертову зеленую трубу, да? Ну, я им покажу. Мистер Бессмертный думает, что он бессмертен, так? Может, ему стоило лучше порыться в суб-эта-сети. Может, если бы его компьютер не был занят, строя глазки моему папаше, он мог бы откопать почти незаметную страничку на почти незаметном сайте, в которой рассказывается история Пинтолаги, шестипалого бессмертного с Сантрагинуса, заполучившего бессмертие в качестве проклятия от обиженного им электронного пояса-массажера. И как его в конце концов убили.

Значит, говорите, Тяверик Гавбеггер мечтает умереть? Ну, если так, не могу же я оказаться неблагодарной сволочью и не помочь ему в этом?

[и тише]: ты была политиком. Любящей женой. Президентом Галактики… и ты собираешься помочь этому типу угробиться?

Я потеряла мужа, работу и надежду на будущее. Пора подумать и о себе.

[снова тихо]: что ж, справедливо. Тогда убей его.

Тяверик Гавбеггер

Неужели это любовь? Неужели?

Ну же, Гав-Гав, это голос темной материи.

Нет. С темной материей во мне я справляюсь. Не первый год летаю на этом корабле. Нет, кажется, я и правда люблю эту женщину. Такое же все время случается, чуть не в каждом фильме. Нежданные связи, любовь с первого взгляда… как гром среди ясного неба.

Но это не кино. Вот послушай новости хоть немного – сразу станет ясно, к чему приводит любовный гром среди ясного неба.

Но это любовь. Такое возможно. Почему бы и нет? В конце концов, неужели я не заслуживаю ничего такого?

Ты заслуживаешь смерти. Разве не ее ты искал все эти годы?

Да, искал. Но только потому, что ничего другого в моей жизни не встречалось. Вообще ничего – кроме компьютера на краденом корабле. А теперь что-то появилось. То есть кто-то.

Не отвлекайся. У тебя появилась реальная возможность сделать так, чтобы тебя убили. Не профукай ее из-за смертной.

Я сам был когда-то смертным. Не такие уж они и плохие.

Да, правда? Скажи, кто ты теперь и что ты сделал с настоящим Тявериком Гавбеггером? Можешь, конечно, меня поправить, если я ошибаюсь, но разве не мы с тобой провели несколько последних тысячелетий, оскорбляя смертных? Разве не ты собрал полный комплект «Полнейшей Энциклопедии Придурков»?

Да, но…

И разве тебе прежде ни разу не казалось, что ты влюбился?

Да, но там все было по-другому. Мне казалось, будто я влюблен, но теперь я понимаю: это было всего лишь отсутствие отвращения. А у Триллиан много замечательных качеств.

Триллиан. Если это, конечно, ее настоящее имя.

Вот теперь ты просто цепляешься к мелочам.

Все, что я знаю – это что впервые за Зарквон знает сколько лет у тебя появился шанс умереть. Не слишком большой, но все-таки шанс. Если этому идиоту Библброксу удастся прорваться, вполне реальный шанс. Ты готов рисковать этим из-за какого-то увлечения смертной?

Да. Если она согласится принять меня, рискну. А нет – возвратимся к плану «А».

Какому это?

Оскорблять всех на этой планете в надежде, что кто-нибудь меня да убьет.

Что ж, аминь.

Артур

Бред какой-то. Провести большую часть перелета, разговаривая с компьютером?

Ну вообще-то ты разговаривал сам с собой. Компьютер всего лишь роется в твоей памяти и подбирает подходящие реплики из уже имевших место разговоров. Прислушайся хорошенько – и услышишь щелчки в месте склеек.

Знаю, знаю. Но трудно оторваться от этого. Я уже терял один раз Фенчёрч, и едва не умер из-за этого. Даже сейчас, через столько лет не могу не думать о ней.

Столько лет? Не так уж и много времени прошло.

С учетом виртуальной жизни – много. Я ведь черт знает сколько прожил на том пляже, рисуя портреты Фенчёрч.

Помню. Чудовищные портреты. Надо двигаться дальше.

Ты хочешь сказать, до тех пор, пока вогоны не уничтожат и эту новую планету?

Или до тех пор, пока я ее не спасу. Не забывай, мне приходилось ведь уже спасать планеты.

Сдается мне, приятель, это наша с тобой последняя жизнь. Сколько мы еще можем спасаться при уничтожении планет? Вряд ли еще хоть раз.

Вогонов может утихомирить Гавбеггер. Или Тор – кто уж там из них победит. В конце концов. Вселенная велика, а мы часть ее. Не хотелось бы провести остаток жизни за виртуальным флиртом с набором плат и проводов.

Ну… да. Ты прав, конечно, но здесь мы в безопасности. Нас здесь никому не найти, не то что угрожать термоядерными боеголовками.

И что, мы останемся здесь навсегда?

Нет… Полагаю, нет.

И что нам тогда делать?

Действовать.

Что-то у меня настроения нет.

Действуй!

Ладно. Фенчёрч забыта?

Разумеется. Совершенно. Фен… как ее там?

Хороший мальчик.

[совсем тихо]: Фенчёрч… Разве ее забудешь?

Форд

Я целых восемь минут могу не моргать. Восемь минут – наверняка это рекорд или я не знаю что. Кстати, не моргать очень успокоительно. Ну, я и до того, как подняться сюда на борт не то чтобы уж слишком напрягался, но сейчас просто как в нирване… или не-рвани? Последнее не лишено смысла, потому что одет я не в рвань какую-нибудь… вот только почему полного покоя все-таки не получается?

Пиво, пиво… Пейте пиво пенное, морда будет… так, ладно.

О! Блин! Ну и дурак. Я знаю, что мне делать. Надо написать что-нибудь для «Путеводителя» про этот корабль – на случай, если издательство сумеет когда-нибудь выставить этих вогонов коленкой под зад. Боже праведный, вот это будет сенсация. Многим ли смертным удавалось путешествовать на борту «Тангриснира»? Ну, не знаю. Наверняка немногим, ручаюсь, зато следующий, кому это удастся, сможет воспользоваться полезной, информативной статьей «Путеводителя». Точно. Теперь подумаем, что бы такого написать. По возможности сжато, чтобы не дать этим ублюдкам в издательстве возможности порезать текст. Что-то такое, что говорило бы о моем несомненном авторстве и одновременно передавало бы всю гамму эмоций от этого замечательного золотого корабля. Моим последним материалам недоставало компактности. Поэтому напишем покороче. Строго по сути. Без всяких там вводных слов и лирических отступлений – быка, так сказать, за рога. Так держать, капитан.

Ага! Нашел! Есть только одно слово, способное передать душу и меня, и этого потрясающего судна. Удачная характеристика, популярная равно как среди старых ворчунов, так и среди юной поросли.

Крутой.

Все собрались на мостике наблюдать за спуском к новенькой с иголочки голубой планете.

Форд сделал шаг к выпуклой стене, и она разом стала прозрачной.

– Я хотел, чтобы она так сделала, – с ухмылкой сообщил он. – Я только подумал, и корабль послушался.

Вид открывался потрясающий; даже Гавбеггер оторвал на мгновение взгляд от профиля Триллиан, чтобы полюбоваться бликами золотого света на гребнях волн.

– Это… красиво, – произнес он тоном досрочно освобожденного из заключения, которому после двадцати лет отсутствия вернули вкусовые рецепторы. – Да. Красиво.

Триллиан обвила руками его бицепс.

– Красиво? Это потрясающе, сказочно. Я-то думала, вы не испытываете недостатка в эпитетах.

– Только не в добрых, – с улыбкой признался Гавбеггер. – Видите ли, на продолжении некоторого времени я ими вообще не пользовался – а все благодаря этим неблагодарным смертным. Последнее к присутствующим не относится.

Проходившая мимо Рэндом случайно задела Гавбеггера локтем.

– К большей части присутствующих здесь не относится, – уточнил он.

Рэндом мило улыбнулась:

– Я только хотела сказать, мистер Гавбеггер, что искренне надеюсь, что вы сегодня умрете. Как вам и хотелось.

– Рэндом! – потрясенно воскликнула Триллиан. – Что за гадости ты говоришь! И потом, этого не случится. Зафод Библброкс в жизни еще не исполнил ни одной своей угрозы, не говоря уж об обещаниях.

Гавбеггер улыбнулся ей.

– Не беспокойтесь. Это же темное пространство. Оно усиливает человеческие эмоции; люди говорят совсем не то, что имели в виду. Она успокоится.

– Я бы на это не слишком рассчитывала, – насупилась Рэндом.

Но Триллиан ее не слушала. Оно усиливает человеческие эмоции, думала она. Люди говорят совсем не то, что имели в виду.

– Боже мой, – произнес вдруг компьютер тоном школьницы-фанатки. – Это же Тор. На том краю острова. Я запеленговал Тора. Глазам своим не верю. Вот интересно, он меня еще помнит?

Гавбеггер нахмурил брови.

– Ты уверен?

– Конечно, уверен, балда. С моей памятью на лица ошибка исключена.

– Ладно, хватит лыбиться. Просто посади нас на поверхность.

– Куда? Рядом с Богом-Громовержцем?

Гавбеггер отвернулся от Триллиан.

– Нет. Сажай прямо здесь. Мне нужно еще поразмыслить немного.

Отлично, подумала Триллиан. Мне тоже нужно время поразмышлять.

Отлично, подумала Рэндом. Мне еще должны доставить специальный заказ.

Конг

– Зафод Библброкс, – произнес Хиллмен так, словно само это имя было грязным ругательством (что, впрочем, соответствует истине на довольно многих планетах). – Зафод, мать вашу, Библброкс.

Зафод развалился в шезлонге на главной площади, скинул башмаки и закатал все три рукава.

– Что это ты заладил, Хиллмен. Можно подумать, я несчастье какое-то, а не решение всех твоих проблем.

– Решение каких проблем?

– А какие у тебя проблемы? – тем же тоном поинтересовался Зафод.

Хиллмен как раз барабанил пальцами по столу в надежде, что официантка это заметит и примет его заказ. Услышав вопрос, он застыл, не выбив дроби до конца.

– Ну, для начала у нас нет официанток. Они все сбежали в поселок на пляже с нашими физкультурниками. И все бухло тоже с собой забрали.

Зафод потянулся за своими башмаками.

– Приятно было поболтать с тобой, Хиллмен. Не покажешь ли ты мне, кстати, в какой стороне этот ваш поселок на пляже?

– Это все вы, черт тебя подери, виноваты, Зафод. Все было хорошо, пока не возник этот западный город. Нет, только представьте себе: его назвали Сырополем! И у них прислуга взбунтовалась даже прежде, чем у нас. – Он уставил палец в Зафода. – Вы хоть понимаете, что некоторым из наших достойных жителей приходится самим чистить свои сортиры? Что это, блин, за цивилизация такая?

– Каждое вновь созданное общество сталкивается с детскими проблемами, но нет таких, которые нельзя было бы разрулить с помощью дипломатии и алкоголя.

– Детскими? Этот псих Префлюкс далеко уже не детская проблема.

Зафод честно попытался сдержать смех, но тот прорвался через нос.

– Что тут смешного, Библброкс?

– О, ничего. Так.

– Нет уж, скажите. Я настаиваю.

– Просто ты обозвал Асида Префлюкса психом.

– Ну и что? Он и есть псих. Натуральный чертов псих.

– Если он псих, то ты тоже.

Хиллмен насупился.

– Что это вы хотите сказать?

– Ну, то, что он – это ты, а ты – это он. Только не говори мне, что ты сам этого не замечал.

– Вздор, дерьмо какое-то, – буркнул Хиллмен, но какой-то леденящий холод в животе подсказал ему, что так оно и есть.

– Западный город? Сырополь? Это вы, ребята, сами и есть, только из другого измерения. Я неплохо заработал на вас в первый раз, вот и подумал – эй, почему бы не повторить? Я как раз собирался уже за третьей группой, когда – БАЦ! – вогоны нагрянули.

– Значит, Земли больше нет?

– Окончательно и бесповоротно. Даже Арклю-Шмарклю, всей его коннице и всей его рати не собрать эту планету, как бы они ни старались.

– Чего?

– Ну, это такой старый детский стишок с Бетельгейзе. Аркль-Шмаркль пытался склеить яйца, грохнувшиеся со стены. Трагический финал.

– Ясно. Ладо, вернемся к этой планете. Выходит, я – Асид Префлюкс? Этот надутый, сбрендивший зануда? Вы это хотите сказать?

Зафод щелкнул пальцами третьей руки (надо сказать, на отработку этого у него ушло несколько месяцев).

– Бадабинго. Ну, не совсем он. Ты – его версия, но сдвинутая от него вдоль вероятностной оси на несколько Вселенных. Отсюда и некоторые различия. Например, имя. Ты отрастил брюшко, он нет. Ты красишь волосы, он – натуральный рыжий. В таком роде.

У Хиллмена не хватило сил опровергать окраску волос. Одно дело – знать, что во Вселенной существует бесконечное количество альтернативных Хиллменов Хантеров, и совсем другое – находиться с одним из них в состоянии войны.

– Не верю! – выпалил он наконец. – Вы меня подставили, Библброкс. Вы стравили меня с самим собой.

Зафод в наигранном ужасе хлопнул себя по щекам.

– Я? Тебя?? Подставил??? Это гнусный наговор. Я всего лишь пытался заработать пару баксов. Ты же знал, Хиллмен, что будут и другие колонисты. И не моя вина, что вы, обезьянье отродье, вечно со всеми воюете – даже с версиями самих себя. – Зафод вдруг выпрямился, как подброшенный. – Срань господня! Я же прав, так? Я просто привел убедительный довод.

Хиллмен злился, но молча. Библброкс действительно привел убедительный довод. Он спас им жизнь и перенес на новый Эдем. И если земляне облажались и здесь, его вины в этом не было. Хиллмен покосился туда, где Бафф Орпингтон вел себя как ребенок, попавший на сахарное месторождение – кружил, высунув язык и лихорадочно стискивая свою клюшку для гольфа, вокруг Тора.

– Колония разваливается, Зафод, – признал Хиллмен. – Бог мне, и впрямь, не помешал бы.

Зафод сделал вид, будто удивлен оборотом, который приобретала их беседа.

– Что ж, бог у меня есть.

– Это настоящий Тор? Правда ведь?

– Это действительно он, и я – его менеджер.

Хиллмен разинул рот, захлопнул и снова открыл.

– Что? Даже боги теперь стоят денег?

– Проснись, Хиллмен. Боги всегда стоили денег. Но я могу устроить тебе скидку.

– Но хоть эксклюзивные права на него мы будем иметь?

– Этого я обещать не могу. Тор играет в высшей лиге. Божество первого класса. Не одна цивилизация мечтает поклоняться ему.

– Но он хоть вездесущ?

– Нет, зато быстр и легок на подъем.

Хиллмен обдумал это. Бог такого уровня, как Тор, мог бы быстро наставить эту планету на путь истинный. Префлюксов сырный круг не имел шансов устоять перед большим молотом Тора, да и прислуга могла бы хорошенько задуматься, зная, что им предстоит держать ответ перед Богом-Громовержцем.

– Когда он может приступить к работе?

Что-то бибикнуло в недрах Зафодовых штанов, и тот принялся хлопать себя по карманам до тех пор, пока не нашел сверхплоский компьютер, который дал ему Гавбеггер.

– Практически сразу, – ответил он, глянув на дисплей. – Тору только нужно покарать кое-кого своим божественным гневом. Вам, ребята, пожалуй, стоит на это посмотреть – так сказать, тест-драйв вашего приобретения. Я думаю, зрелище выйдет впечатляющее. – Он поднес ко рту руки рупором. – Эй, Тор. Готов действовать? Бессмертный уже приземлился.

– Ты уверен, что это необходимо? – поинтересовался Тор, подозрительно косясь на Баффа Орпингтона, который как раз пытался поднять Мьёльнир. – Уж не знаю, готов ли я. Видел этого парня? Он что, хохмит так или впрямь считает меня великим? Говорит, что хочет стать жрецом, носить рясу. Ты ведь этого хочешь, парень, да?

Бафф переступил с ноги на ногу и утвердительно кивнул бычьей башкой.

– Да, – прохрипел он. – Да, да, да!

Сырополь

Приземлившись на очаровательном зеленом лугу за околицей поселка, ладья Гавбеггера мгновенно превратилась по цвету, форме и фактуре в небольшой поросший травой холмик. Пасшиеся поблизости стадом большие емельянские коровы, только-только начавшие спорить, кто первой предложит свое сочное мясо прилетевшим, чертыхнулись и вновь занялись раскраской транспарантов к демонстрации протеста против сыромантов, которые отказывались их есть.

Гавбеггер дематериализовал люк, и пассажиры с наслаждением ступили на твердую землю.

– Как здесь славно, право, – произнесла Триллиан. – Так мирно… – Тут на нее налетела, едва не врезавшись ей в грудь, корова.

– Съешьте меня! – истерически проревела корова. – Съешьте меня!

Триллиан отпрянула от влажного розового носа.

– Э… нет, спасибо. Я вегетарианка.

– Овощи! – с омерзением буркнула корова. – Ну что вы в них находите? Почему им все удовольствие, а нам… Клетчатка с витаминами, только и всего. И что, черт подери? У меня жопа белками сочится. Буквально.

Прежде чем пассажиры «Тангриснира» успели сделать хоть шаг, их окружило стадо разъяренных коров.

– Мы – бешеные коровы! – скандировали они. – Мы – бешеные коровы!

Артур не удержался и прыснул:

– А знаете, это ведь смешно. Там, на Земле, была эпидемия…

К нему подступила бурая корова.

– Вы ведь не вегетарианец, нет, сэр?

– Ну, если на то пошло, нет.

– Ручаюсь, сэр, вы не отказались бы от славной вырезки с молодым картофелем и полбутылкой красного?

Артур погладил себя по животу.

– Подумать, так не откажусь. Звучит очень соблазнительно. Настоящий стейк. Никаких репликаторов. То, что надо – настоящее, без дураков мясо. – Было время, когда мысль о животных, мечтающих отдать себя на заклание ради стола, приводила Артура в ужас, но теперь он обнаружил в своем сердце некоторый оптимизм.

Темная материя, подумал он. Это ненадолго.

– Ты просто мысли мои читаешь, дружище Артур, – заявил Форд. – Я вообще-то не слишком люблю питаться разумными существами, но эти ребята такие настойчивые…

Бурая корова подняла переднюю ногу и подтолкнула Артура с Фордом в направлении топившейся дровами жаровни.

– И как вам, сэр, приготовить стейк? А вам, сэр?

– С кровью, – отозвался Форд. – Настолько сырой, чтобы его смог оживить ветеринар с дефибриллятором.

– Думаю, мне средней прожарки.

Корова достала откуда-то салфетку и накинула ее на согнутую переднюю ногу.

– Отлично. А вино?

Артур не имел ни малейшего представления о том, как обстоят на этой планете дела с винами. Сомнительно, чтобы у них успели вызреть хорошие винтажные сорта.

– На ваше усмотрение.

Гавбеггер ощущал себя несколько неуютно в окружении остальных коров. Как-то никогда он не питал особых симпатий к говорящим четвероногим. Это была фобия, с которой он боролся с переменным успехом.

– А ну, зверюшки, отойдите-ка подальше, пока я не поджарил вас своим бластером.

– Ну наконец-то! – вскричала одна из коров.

– На максимальной мощности, можно? – взмолилась другая.

Триллиан взяла Гавбеггера за руку.

– Я знаю этот вид. Они хотят, чтобы их съели.

– Я их не собираюсь есть. Но застрелить могу.

В Рэндом все еще бурлили эмоции недавнего перелета.

– Почему бы вам не перестрелять их всех, а, пришелец? Продемонстрируйте моей мамочке, кто вы есть на самом деле.

Гавбеггер ощутил, как сжимает его руку Триллиан, и волнение его немного отпустило. Он посмотрел на нее.

Как такое случилось? Как вам это удается?

Как уже говорилось выше, Вселенная питает отвращение к нежным чувствам и не допускает, чтобы они затягивались надолго, так что каждый полный любви взгляд уравновешивается где-нибудь в недрах космоса адекватной дозой грубости. А иногда и неадекватной.